Где начинается радуга? Часть 2 (СИ)

Глава 25

— Так девочки, осталось еще минут двадцать. Наши опузданы скоро придут. Поэтому пока есть время сходите по своим делам и собираемся тут, — кричит Ануш. — Только не смейте пропадать. Иначе вас потом найдут на другом свете.

Я оглядываюсь и вижу поблизости знак туалетов. Раз пока есть немного времени, нужно сделать все важные дела. Чемоданы мы уже сдали. Но ждем несколько опаздывающих членов группы. Как только они зарегистрируются, тогда мы все вместе отправимся на посадку.

Захожу в туалетную комнату и подхожу к раковинам. Я оказалась права. Макияж немного размазался. Потому что вчера я переволновалась и с трудом уснула. А сегодня чуть не опоздала. И даже тот факт, что вылет назначен на два часа дня, меня не особо спасал. Из-за спешки макияж я нанесла неуклюжа и сейчас его нужно немного подправить.

Достаю косметичку и тут из кабинок выходит девушка. Сначала я на нее не обращаю внимание, пока она не охает. Девушка и в Африке девушка. Но ее реакция возбудила во мне любопытство, и я посмотрела на нее.

Черт, это не может быть правдой.

— Привет, сестренка, — улыбается мне во все тридцать два Света.

— А год назад ты не хотела называть меня сестрой, — язвлю, но в душе снова появляется буря.

Заставляю себя хотя бы не показывать своих чувств. Достаю из косметички салфетки и карандаш. Я обязана просто подправить свой макияж.

Но сестренка не была со мной одного мнения. Она хотела продолжить разговор так же сильно, как я не хотела.

— Это было до того момент, как навязанная сиротка стала моделью с обложки. И та, что отправляется в Париж, — подмигивая говорит мне “сестра”. — Я думаю, ты правильно поступила, когда бросила этого неудачника.

Карандаш замер на полпути. Я поворачиваюсь к ней в ожидании продолжения.

— Неудачника? Ты это о ком?

Света проводит губной помадой до конца нижней губы, потом закручивает ее и убирает в сумочку. Только тогда начинает смеяться и отвечает.

— Ну точно не о Матвее. Конечно, я говорю о Глебе. Он хоть и красавчик. Но он парень без будущего. Так еще и с обузой в виде маленькой сестры.

— Люся не обуза, — тут же говорю я, даже толком не подумав.

Люся мне очень нравилась. Хорошая девчушка. И ей невероятно повезло с братом.

— Ну да, она милашка, — согласилась Света. — Но она висит как хомут на шее брата. И логично предположить, что и на избраннице брата тоже.

— Что за чушь ты говоришь, — шепчу я и отворачиваюсь к зеркалу. Я начинаю проводить карандашом по бровям и немного на веке. Затем я убираю его и достаю тушь.

Но Света, улыбаясь, ждет, когда я снова на нее посмотрю.

— Я о том, — дождалась она моего внимания и продолжила. — Что ты вовремя сбежала. У парня мать умерла и вся ответственность о Люське легла на Глеба. Так же как и любому мужику, ему тяжело ребенка расти одному. Вот поэтому как только ты уехала, он тут же подобрал мышонка поближе к себе.

— Мышонка, — растерянно повторяю я.

Хаос в голове разрушал все мои представления о Глебе. У него умерла мама? Он несет ответственность за Люсю. А отец? Как он с этим справился. А еще я со своей изменой. Но мышонок. Откуда появился мышонок?

— Ну да, — продолжает Света. Она словно не замечает как медленно вводит меня в стазис. — Помнишь нашу соседку. Арину. — Киваю. — Она ведь уже на шестом месяце. И вроде как они готовятся к свадьбе. Он быстро сообразил как привязать к себе домашнюю девчонку. Чтобы точно не сбежала. А там где один ребенок, то и второго никто не заметит. Поэтому ты прям вовремя сбежала. А то он бы и тебя обрюхатил.

Слушаю слова Светы и не понимаю, почему так тошно. Может потому что я мучилась все эти полгода. Думала, что он страдает. А я такая стерва, что сбежала и даже не сказала ему ни слова. А он быстро нашел мне замену.

И это… оказывается больно.

— А ты что здесь делаешь, — холодно интересуюсь у сестренки и подкрашиваю глаза тушью.

— А я… Вышла замуж за старого уродца. Единственный плюс, который он правда имеет. Это большие деньги на счете.

— То есть стала официальной шлюхой? — едко спрашиваю я.

— Сестренка, грубость тебе не к лицу, — с улыбкой проговаривает Света, касаясь моей щеки, и медленно выходит из туалета, покачивая бедрами.

Какая она стер-р-рва… Уговариваю себя успокоиться. Но не получается. Скидываю всю косметику в сумочку и выхожу, хлопая дверью.

И я тут же натыкаюсь на Матвея.

— Ты чего тут делаешь? — рычу на него.

— Я к тебе. Хочу полететь за тобой во Францию. Я буду с тобой, и когда-нибудь я добьюсь тебя. Я уверен.

А-а!

Я устала! Как же я устала.

— Матвей, — беру его за грудки и подтягиваю к себе. — Мы никогда не сможем быть вместе.

Говорю ему это в лицо. Мне даже кажется, немного моей слюны приземлилось на его лицо. Но он даже не нахмурился. Он мягко взял мои руки в свои и отцепил от себя.

— Малахит, не будь такой упрямой.

Нужно что-то делать. Пока этот дурак не придумает историю любви, которой нет. Если моя любовь с Глебом была ложью. То у меня с Матвеем даже такой иллюзии нет. И никогда не будет.

— Я могу доказать. Хочешь?

Он молчит. А я не медлю. Просто прижимаюсь к его губам и атакую их.

Я целую его. Но я заставляю двигаться свои губы и язык. Как нужно. Как правильно. Прикуси тут и получишь это. Повернись туда и будет удобнее целовать. Голова работает на полную катушку, а не плавится от страсти. Я целую его до того момента, когда он сам отодвигает меня и смотрит. Будто узнал обо мне что-то новое. То, что потрясло его.

— Почему ты словно кукла в моих руках. Почему ты отвечаешь, но механически. Ты как робот. Ты и с Глебом была такая.

— Матвей, — беру его за руку и впервые не чувствую стеснения. — Теперь слушай меня внимательно. Я со всеми такая. Никто не мог зажечь меня и сделать нормальным человеком. Никто кроме Глеба. Ведь даже сейчас у меня остались воспоминания о нем. Но они продолжают заставлять мое сердце биться и двигать кровь в моих жилах, — фыркаю от своих же слов. Они правдивы. Это их единственное оправдание. Как бы странно они не звучали. — Прости меня, Матвей. Что не могу. Что не такая. Ты хороший. Но ты достоин другой девушки. Той, что ответит на твои чувства. Той, что увидит в тебе свет, а не мрак. Но это не я.

И тут в его глазах появилось понимание. То самое, которое я так ждала. Он кивает моим словам. Он наконец-то слышит меня. И делает несколько шагов назад, отпуская меня.

— Малахит. Я понял. Наконец-то я понял, что с тобой. И да, я не буду тебе мужем, но хочу стать другом.

— А тебе не будет больно? — хмурюсь. Не уверена, что он так быстро может перейти от матримониальных планов к обычной дружбе.

— Если бы ты была для меня любимой женщиной, а не придуманным образом. То да, было бы больно. Но я не чувствую боли сейчас, — неожиданно выдает он.

— И что же ты чувствуешь?

— Освобождение.

Мы смотрим друг на друга, но между нами впервые нет неловкости. Мне не стыдно, что не могу ответить на его чувства. И он не борется со своими, чтобы не надавить на меня.

А это реально освобождение.

— Я дерьмовый друг, — перед глазами промелькнул мой поступок с Рубин.

— А я дерьмовый человек. Но мне это не мешает жить, так и тебе не помешает быть другом. Особенно мне. Так что пиши мне. Я отвечу. И, Малахит, — Матвей уже успел отойти от меня на приличное расстояние. И закричал на весь аэропорт. — Порви Париж. Я в тебя верю.

Он поднял руку со сжатым кулаком мне на прощание и ушел. Не оглядываясь.

— Спасибо, — ошалело прошептала я ему вслед.

— Ксюша, — кричит Ануш. — Ты последняя. Я тебя найти не могла. Живее в самолет.

В самолете я подхожу к своему месту и вижу, что рядом со мной будет кто-то сидеть. Подхожу ближе и ахаю. На месте около окна сидит Рубин. Я вижу ее и понимаю пора. Я сумела объясниться с Матвеем. А теперь пора поговорить со своей подругой.

— Прости меня, Марин, — сажусь к ней и взмахивая руками продолжаю тараторить. — Я подставила тебя! И теперь из-за меня ты не полетишь в Париж. Ты так этого хотела. Ты так стремилась. А я взяла и опрокинула тебя. И даже то, что ты считаешь талантливей меня. Не делает мне поблажки. Я совершила подлый поступок по отношению к своей подруге. Я…

Марина смотрит на меня, а потом откидывает голову на кресло.

— Ты меня не подставляла.

— Ну конечно, — морщусь я. — А кастинг. А твой отказ. Ты ведь теперь не полетишь во Францию и все из-за меня.

— Ты обсыпала стекловатой мою одежду, — перебивает Рубин и строго смотрит на меня.

— Нет.

— Снотворное в воду добавляла?

— Нет.

— Строила козни против меня? Или может слухи распространяла?

— Нет.

— Значит ты не подставляла, — делает вывод Марина и снова откидывается на кресло.

— Но я пошла на кастинг, не сказав тебе.

— Ксюш, ты чувствуешь вину. Но не понимаешь из-за чего. И дело ведь не в кастинге. А в том, что ты не сказала мне сразу. Всю правду про свой шанс. До кастинга. Ты струсила узнать мою реакцию по этому вопросу. И решила разорвать наши отношения, чтобы не видеть. Как я возможно обижаюсь, злюсь, ругаюсь или пытаюсь отговорить тебя от этого.

Опускаю голову и молча признаю ее правоту. Она была права, что я действительно трусиха. Боюсь показывать себя настоящую. И боюсь увидеть настоящих других.

— Ты права. Но факт остаётся прежним. Ты не полетишь, куда мечтала, — грустно говорю я.

Но неожиданно рядом со мной раздается Маринин смех.

— Ксю, оглянись. Где мы?

Растерянно оглядываюсь по сторонам. И ахаю. Мы ведь, черт побери, в самолете. Первый класс. Я прошла регистрацию на рейс Москва-Париж. Но я пропустила тот момент, когда пришла Марина. Потому что встреча со Светой и разговор с Матвеем сбили меня с равновесия.

— Ты летишь с нами?! — кричу я и кидаюсь на шею подруге. Надеюсь, все еще моей подруге.

— Ну все-все, Ксю. Откуда в тебе столько эмоций, — улыбается она и вырывается из объятий. — Знаешь мне нравится быть моделью. Но больше мне нравится управлять ими. А по поводу подставы… ты не предавала. Тебе только нужно было поговорить. И раскрыть чувства. Но вместо этого ты закрылась. И я думаю, — Марина смущенно потупилась, но продолжила. — Ты также поступила с тем парнем.

— С Глебом? — отстраняюсь от нее. — Думаешь я поступила неправильно?

— Значит его зовут Глеб. А правильно или нет, покажет время. Но откровенный разговор это лучше, чем молчаливый разрыв.

Она права. Но только в том случае, если любовь я не придумала.

Над нами появилась тень, и мы обе повернули головы на голос нашего босса.

— Марин, держи папку. Там информация, которую нужно выучить, — Ануш в костюме от Прада стояла как настоящая модель.

Я опустила голову, чтобы осмотреть себя и поставила себе пометку. Мне нужно срочно менять гардероб. Мне нужно забыть об обычных джинсах. Теперь я модель. И обязана следить за своим внешним видом постоянно.

— А что так мало? — улыбается мне Рубин и забирает папку.

— Мыслишь в верном направление, — смеется Ануш. — Это первая папка из десяти.

Марина распахнула глаз и в шоке посмотрела на меня, а потом снова на Ануш.

У меня невольно вырвался смешок.

— Ксюш, ты готова? Нам предстоит разрыв шаблонов. Так что набирайся сил, — с этими словами Ануш отдает мне дорожную подушку и уходит дальше по проходу.

Да, а она ведь права. Мы сейчас отправляемся, чтобы работать-работать-и-еще-раз-работать. Мне нужно поспать, раз этой ночью я ворочалась.

— А как ты получила эту работу? — зевая спрашиваю я.

— А мне позвонила Ануш и потребовала к ней прийти. Она рассказала как все было и предложила работу.

Кидаю мимолетный взгляд на модель, и тихо спрашиваю.

— Она нами что ли все это время играла?

— Видимо, да, — серьезно кивает Рубин.

— Спасибо, Марин.

— За что? — удивляется она.

— За то, что не держишь зла на меня.

— Вообще-то держу, но прощаю. Я бы сама не знала как поступить на твоем месте. Но в следующий раз, — она грозится мне пальцем. — Поговори со мной до того как начнешь действовать. Потому что не знаю. Хватит ли у меня сил простить такое во второй раз. И тогда тебе придется замаливать мою боль.

Киваю ей и отворачиваюсь. Но тут же резко поворачиваюсь.

— И каким же это образом?

— Будешь вечным поставщиком для меня кофе из Старбакса. И… добудешь для меня автограф Винсента Касселя.

— О нет, — обреченно ахаю я под смех Марины. Знает она, что требовать. Но потом я с благодарностью касаюсь ее руки и немного сжимаю.

Если быть серьезной, то я ей действительно благодарна. И она это понимает без лишних слов.

Стюардесса проговаривает правила перед полетом. Мы дружно пристегиваемся. И почти сразу начинается взлет.

И снова моя жизнь меняется, а точка опоры — самолет. Но важно другое. Когда я летела из родного города, меня наполнял гнев. Я злилась на судьбу. А еще мне было страшно.

Когда я улетала в Москву, я была в смятении.

А сейчас. Я чувствую облегчение. Сейчас после совершения ошибок, я стала осознавать в чем была не права. Где мне предстоит еще развиваться. Но я чувствую радость, что объяснилась с Матвеем и у меня появился друг, а не докучливый ухажер. С подругой я восстановила свое общение. Но чтобы вернулась дружба, нам еще придется поработать. Я узнала про свою маму от ее коллеги. Узнала, что мне нравится помогать людям. Просто так. Потому что они нуждаются. А я нуждаюсь в их искренней благодарности.

И сейчас я лечу, и мой груз остался в прошлом.

НО.

У меня остался один долг. И хоть Глеб скоро будет женат и у него будет ребенок. Это не значит, что я ему не задолжала извинение. Да, я злюсь и обижена на него. Из-за фальши в нашей истории любви. Но я обязана с ним поговорить. Хотя бы ради себя. Надеюсь, когда-нибудь нас снова сведет судьба, чтобы решить нашу проблему окончательно.