Гений российского сыска И. Д. Путилин. Гроб с двойным дном

ПОХИТИТЕЛИ НЕВЕСТ

В Н-ской столичной церкви заканчивались спешные приготовле­ния к богатому венчанию.

Одни служители расстилали нарядный, но уже значительно потертый ковер, другие — устанавливали аналой, осматрива­ли паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряп­ками.

¾ Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! — вполголоса говорил один сторож другому.

¾ Нешто очень уж богатые?

¾ Чего богаче: миллионы венчаться будут.

¾ Как так миллионы? — глупо переспросил служитель.

¾ А так, невеста — первеющая богачиха, единственная дочка купца первой гильдии Сметанина, жених — тоже страшный богач будет, сын купца Русанова. Вот и выходит, что миллионы на мил­лионы пойдут!

¾ Ой ли!

¾ Дурак, правду говорю.

Это известие окрылило Егора. Мысль о щедрых чаевых утроила его старание, и он с каким-то зверским удовольствием плевал на тряпку и обтиралею перила и карнизы иконостасов.

На клиросе — справа и слева — уже толпились певчие в па­радном одеянии.

Регент особенно суетился и волновался.

¾ Вы, Колюченко, кажется, опять уже «того»? Успели уж! Насвистались? Эх, что с вами и делать!.. Сегодня ведь трудный кон­церт предстоит...

В голосе регента слышалась укоризна.

¾ Не беспокойтесь, Иван Елпамидонтович, как известно вам, октаве необходимо подкрепление. Какая же мыслимая октава без водки! Конфуз один выйдет... А я вот как гряну: «Гря-а-ди, гряди, голубица-а-а!..»

И он грянул действительно так, что у регента выпал из рук ка­мертон, а долговязый сторож вздрогнул и чуть не изрек руга­тельство.

¾ Эх ведь, его как пробирает!

Тенора, дисканты, альты пробовали «верхи» по тону.

В церкви были уже и батюшка, и отец диакон.

¾ Хорошая свадьба! — убежденно крякал отец диакон.

¾ Душеспасительная, — соглашался батюшка. Кое-кто из публики, толпившейся около церкви, проник во внут­ренность ее.

Это поставило в тупик церковный причт.

¾ Как отнестись к сему? Пускать народ, жадный до таких зре­лищ, в церковь или не пускать?

¾ Распоряжений особых не было... Стало быть, можно, — решил батюшка. — Как в храм Божий не пускать публику?

¾ Э-х! — злобно и сокрушенно ворчали сторожа, взирая на «любо-пытных», наполняющих храм. — И что это они прутся?

¾ Ну, вы, почтенные, не лезьте, не толпитесь, не закрывайте про­ход... Не для вас, чай, ковер разостлали! Становитесь в сторонку!

¾ Известно дело, не для нас... Где нам на бархатных коврах стоять, — шипели достославные «цикорки», обожающие лицезре­ние богатых венчаний. — А храм-то, чай, не для одних-то толсто­сумов...

¾ Ну, ну, ладно... Не прохлаждайтесь, а пожалуйте в сторон­ку! — окрысивались сторожа.

В церковь уже начинали съезжаться приглашенные на церемо­нию венчания. То и дело подкатывали экипажи, все — собствен­ные, из которых выходили представители и представительницы именитого петербургского купечества, разодетые в шелка, бархаты, сверкающие массой драгоценных камней.

¾ Гляди... гляди... Ишь, как сияет!.. — доносилось из толпы.

¾ Чего им не сиять при эдаких деньжищах...

¾ А что, жених-то еще не приехал, миленькие?

¾ Нет. Сейчас, должно, прибудет... А ты что, перехватить его у невесты хочешь, тетка?

В толпе, запрудившей собою место перед церковью, паперть и сени ее, прокатывается здоровый, веселыйсмех.

¾ Тьфу, тьфу! — плюется, негодует тетка. — Во-первых, ка­кая я тебе тетка, а потом от живого мужа нешто можно за другого выходить?

¾ А небось хотела бы за такого миллионщика пойти? — не унимается досужий балагур-зубоскал. — Эх, жалко, что ты замуж­няя, беспременно влюбился бы в тебя жених.

Кругом смех усиливается... Тетка в пылу благородного негодо­вания и оскорбленной гордости начинает уже ругаться.

¾ Господа! Потише, без безобразий! — решительно изрекает будочник, следящий за порядком перед церковью. — Потеснитесь! Не прите!

Экипажи, привезшие своих богатых владельцев, отъезжали в сторону.

Сквозь узкий проход между двух стен толпы-публики проходила нарядная вереница свадебных гостей.

Церковный староста, видя, что любопытных прибывает все бо­лее и более, крикнул сторожам:

¾ Протяните канаты! Живо, живо!

¾ Па-а-ди! Берегись! — доносились громкие,жирные окрики чудовищно толстых кучеров.

¾ Ах, милушки, уж не жених ли?

¾ И то как будто.

¾ Чего вы врете, какой это жених...

Шумит, волнуется, жужжит, судачит и злословит толпа.

¾ Едет! Едет! — прокатилось в ней волной.

Действительно, из роскошной кареты вышел жених, окруженный щегольскими шаферами, под руку с посаженым отцом.

¾ Ах, молодой, красивый! — заволновалась толпа.

¾ И такой миллионщик!..

В церкви уже зажжены люстры, паникадило, вся она сверкает морем огня. Блеск свечей переливается радужным светом в брил­лиантах нарядных дам и девиц богатого купеческого царства.

Теперь началось ожидание невесты. Любопытство и нетерпение толпы достигли крайнего напряжения.

Почти одновременно к церкви подъехали две кареты, запряжен­ные дивными рысаками.

Из первой кареты вышла невеста, окруженная «подругами», вто­рая карета отъехала в сторону.

Те, кто ожидал прибытия невесты, чтобы посмотреть, какова она, были жестоко разочарованы: из-за плотного шелкового тюля-газа фаты лица совсем не было видно. К тому же невеста не отнимала от лица кружевного платка.

¾ Что это она так закрылась?

¾ Стыдится, может...

¾ Да чего ей стыдиться-то? Говорят, красавица писаная. Сопутствуемая посаженой матерью, рыхлой купчихой в богатей­шем наряде, невеста вошла в храм.

Навстречу ей спешил жених, кудрявый молодой человек, во фраке, с глупой, бараньей физиономией.

¾ Дорогая, — тихо шепнул он ей.

«Гря-а-ди, гряди, голубица!» — грянул хор приветственный концерт.

На одну секунду невеста остановилась, вздрогнула, словно стра­шась идти дальше, но потом, очевидно, взяв себя в руки, она — под руку с женихом — направилась к аналою.

¾ Что это она платок держит у лица? Плачет, что ли?

¾ А как же не плакать, последний девичий денек, чай.

Сотни глаз, жадных, любопытных, устремлены на пару, которую сейчас будут венчать.

Священник, мягко, ласково улыбаясь, встречает жениха и неве­сту, устанавливает их у аналоя. Шафера занимают свои места за женихом и невестой. Заливаются тенора, гудит октава.

«Гря-а-ди, гряди, голубица...»

¾ Как она волнуется!

¾ Зато как ликующе весел и победоносен жених! Венчание началось.

Но не успел еще священник произнести несколько слов, как вдруг церковь огласилась безумно-страшным криком жениха:

¾ Ай! Господи, что это?

Храм вздрогнул. Все, как один человек, направили свои взоры на венчающихся, и то, что они увидели, заставило и их испустить возгласы, полные не меньшего страха:

¾ Глядите! Глядите! Что э-это такое?

Невеста стояла, откинув с лица венчальную фату.

¾ Усы! Мужчина!

Батюшка отшатнулся. Жених окаменел.

На лице невесты красовались весьма изрядные усы!

¾ Что это... кто это?.. — бормотал жених, бледный, как полот­но, с выпученными глазами.

¾ Что такое? Что случилось?

¾ Мужчина... усы... невесту подменили...

Пользуясь общей паникой, вернее, общим оцепенением, невеста с усами быстро направилась к выходу.

В «сенях» храма к ней бросилась высокая мужская фигура, за­кутанная в широкий плащ, и схватила невесту на руки.

¾ Скорее! Моя! Моя! — прозвучал громкий, ликующий голос. Все как бараны шарахнулись в сторону. Держа невесту на руках, похититель выбежал на паперть, сбе­жал по ступенькам и крикнул:

¾ Семен, давай!

Карета лихо подкатила и, когда в ней скрылся похититель со своей добычей, быстро понеслась и скрылась за углом следующей улицы.

¾ Держи! Держи! — раздался чей-то испуганный крик.

То, что произошло затем в церкви и перед ней, не поддается описанию.

Когда миг столбняка, овладевшего всеми, прошел, начались сце­ны, сделавшие бы честь любой трескучей мелодраме.

¾ Что же это такое? — дрожащим голосом спросил донельзя пораженный священник, обращаясь к жениху, которого уже окру­жала толпа родственников и знакомых, как его, так и его невесты.

Тот бессмысленно хватался руками за голову.

¾ Ничего... ничего не понимаю... не знаю.

И бросился вдруг к посаженой матери невесты.

¾ Как же это так?! Кого вы привезли?! За ним наступал и его посаженый отец:

¾ Стыд! Позор! Бесчестие! Кого вы привезли, матушка?

¾ Как кого? Глашеньку Сметанину, — лепетала обезумев­шая от всего происшедшего посаженая мать.

¾ Это — с усами-то?.. Это у Глашеньки в одну ночь усы вы­росли?! Да это бунт, заговор.

Купчиха, посаженая мать, сомлела и опрокинулась навзничь. Ее подхватили. Это еще более усилило общую панику.

¾ К родителям невесты!

¾ Дать знать полиции!

¾ Вот так история! Невесту с усами выкрали! Жених ломал в отчаянии руки и громко плакал. Его утешали шафера, родственники, знакомые.

¾ Да в чем дело? Как же так могло это произойти? Таких чу­дес еще не бывало!

¾ А я почем знаю, я откуда знаю? — захлебывался злосчаст­ный жених с бараньим лицом. — Осрамили, ославили!..

¾ Да откуда у нее усы выросли?

¾ Наваждение... Диавольское наваждение и искушение. Мо­жет, это и не невеста, а оборотень?

¾ Так зачем же этого оборотня стали похищать?

¾ Скандал! Скандал! На какую свадьбу нас пригласили?

¾ Н-да... можно сказать, красивенькая история!.. — Батюшка уныло смотрел на диакона.

¾ Тридцать пять лет священствую, а такого чуда не виды­вал, — сокрушенно бормотал он.

¾ Что говорить, «душеспасительная» свадьба, отец Александр, как вы соизволили ее назвать, — насмешливо отвечал диакон. На клиросе шло не меньшее волнение:

¾ Вот так «голубица»! — ужасной октавой гремел бас. — У этой голубицы усы чуть-чуть поменьше моих. А еще регент гово­рил: и зачем это вы, Колюченко, насосались винищем? А ежели я предчувствовал, может, сие церковное поношение? А? Иван Елпамидонтович, как же вы полагаете: прав был я или нет, взявши подкрепление загодя?

Регент только руками разводил.

¾ Ну-ну... Пропала мзда за концертное пение...

Перед церковью шло не меньшее волнение.

¾ Невесту украли! Вот так фунт изюму с кисточкой!

¾ Слышь, паря, у невесты под венцом усы выросли!

¾ Ври больше...

¾ А ей-богу! Усы — во какие!

¾ А как это он ее ловко, братцы, слямзил! Молодчина!

¾ Это по-нашенски: орел!

¾ Матушки! Святители! — шамкала какая-то ветхая старуш­ка с костылем. — Неушто правда? А где ж у ней, у поганой, усы-то выросли?

¾ На губе, бабушка, на губе!.. — с хохотом отвечали ей голо­са зубоскалов.

Паника росла, увеличивалась.

К вечеру весь Петербург кричал о необыкновенном приключе­нии с венчанием двух отпрысков известнейших миллионеров-куп­цов. Стоустая молва, конечно, разукрасила все это, и многие неве­сты-девицы со страхом бросались к зеркалу:

¾ Господи помилуй, уж не выросли ли и у меня усы?

Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, беседуя с ним о необычайном происшест-вии, имевшем место в Н-ской церкви. Было часов около девяти часов вечера.

¾ Хочешь держать пари, доктор, что они явятся ко мне? — улыбаясь, задал мне вопрос мой талантливый друг.

¾ Кто «они», Иван Дмитриевич?

¾ Ну, потерпевшие, конечно... Честное слово, если бы я был на их месте, я сделал бы это!

¾ Ты говоришь о трагическом венчании? — Путилин улыбнулся еще более широкой улыбкой.

¾ Трагическом... Ах, мой скверный доктор, как ты любишь сгущать краски. По-моему, тут гораздо более налицо комического, чем трагического, элемента.

¾ Но ведь это — необычайно, как хочешь...

¾ Совершенно верно. И наперед тебе скажу, дело это очень трудное, но... но не мрачное...

¾ Что ты за удивительный человек, Иван Дмитриевич! — искренно-восторженно вырвалось у меня. — Неужели ты уже сейчас что-нибудь проводишь?

В дверь кабинета раздался стук.

¾ Ваше превосходительство, вас желают видеть...

¾ Господа Русановы? — спокойно спросил великий сыщик.

¾ Да-с, — удивленно ответил дежурный агент.

¾ Пусть войдут.

В кабинет вошли два посетителя, один — уже старик, краси­вый, важный, упитанный, другой — молодой человек в пиджаке, с глупым бараньим лицом.

¾ Господа Русановы? — обратился к вошедшим Путилин.

¾ Да-с, ваше превосходительство, — ответил старик.

¾ Прошу покорно. По делу неудачного венчания? — Миллионер Русанов-отец удивленно вскинул глазами.

¾ А вы... вы уже знаете?..

¾ Я, голубчик, начальник сыскной полиции, поэтому я все должен знать.

И, повернувшись к молодому человеку, неудачному жениху, шутливо проговорил:

¾ Эх, молодой человек, молодой человек! Нехорошо: из рук невесту выпустили! Проворонили!..

Молодой Русанов густо покраснел, с досадой мотая кудрявой бараньей головой.

¾ Как же-с... помилуйте...

¾ Усов испугались? Подумаешь, какая невидаль!

¾ Как, ваше превосходительство?! — оба в голос воскликну­ли они. — Как? Вы находите неудивительным, что у девушки вдруг под венцом выросли большие усы?!

¾ Совершенно верно: ровно ничего удивительного не вижу в этом, — бесстрастно, с улыбкой ответил мой гениальный друг.

Оба Русанова в сильнейшем изумлении уставились на Путилина. Каюсь. Я сам с не меньшим удивлением поглядел на него. «Что он говорит?» — пронеслось у меня в голове.

¾ Усы у девушки?!

¾ Усы у девушки.

¾ Вы как это, всерьез или в шутку, ваше превосходительство? — В голосе старика миллионера послышалась досада.

¾ Я не имею обыкновения шутить, любезный господин Русанов. Ну-с, в чем дело? Невеста вашего сына, дочь купца первой гильдии Аглая Сметанина действительно исчезла? Вы, конечно, из церкви бросились в дом ее родителей и что вы узнали от отца и матери?

¾ Да-с, поехали туда... С самой дурно сделалось... Отец — во­лосы рвет на голове. А узнали мы, что дочь их, Аглая, невеста мо­его сына, отбыла, честь честью, с подружками и с посаженой ма­терью в карете в церковь. А вот, что дальше произошло, это так непостижимо...

¾ Усов у вашей невесты не было? — повернулся Путилин к жениху.

¾ Что вы-с... Помилуйте... да ежели бы у нее были усы — разве я предложил бы ей руку и сердце? Слава Богу, мы и безусых девиц, при нашем капитале, найдем сколько угодно...

Фигура, физиономия молодого Русанова были настолько потешны, что я не выдержал и расхохотался.

¾ Кому-с — смех, кому — слезы, — недовольно пробурчал ста­рик миллионер.

¾ Простите, я вовсе не смеюсь над вами... но, согласитесь, такое необыкновенное приключение, — смешался я.

¾ Итак, невеста вашего сына бесследно исчезла? И вы желаете...

¾ Чтобы вы, ваше превосходительство, помогли нашему горю, распутали эту необыкновенную историю.

¾ Вы никаких особых подозрений не имеете? — Старик миллионер взглянул на сына.

¾ Ты как, Васенька, ничего не примечал? А? — Васенька отрицательно покачал головой.

¾ Ничего-с особенного-с...

¾ Она была влюблена в вас, ваша невеста?

¾ Как-с сказать-с... Девицы конфузятся высказывать свои чувства.

В дверь кабинета раздался стук.

¾ Входите! — крикнул Путилин.

В кабинет бомбой влетела толстая купчиха, расфранченная, но со шляпой, съехавшей набок.

За ней еле поспевал помощник Путилина.

¾ Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! — завопила она.

¾ Ради Бога? Что такое? Что случилось? — попятился мой та­лантливый друг.

¾ Украли! Украли! Выкрали!

¾ Что украли? Да вы успокойтесь, сударыня, придите в себя, объясните толком.

¾ Как я приду в себя, когда я из себя вон вышла?! — еще больше завопила купчиха, бросаясь в кресло.

¾ В чем дело, Виноградов?

¾ Почти одинаковый случай... сейчас у г-жи Сосипатровой исчезла дочь-невеста. Выкрадена из кареты во время следования к венцу в церковь Спаса.

¾ Что?! — привскочил даже старик Русанов. — Слава те, Господи!

Радость, ликование послышались в голосе миллионера. Он даже перекрестился широким, размашистым крестом.

Это неожиданное восклицание привело в ярость прибывшую купчиху.

Она бросилась как разъяренная тигрица к Русанову:

¾ Как?! — взвизгнула она. — Что это вы сказали, батюшка? Слава Богу? Это слава Богу, что уменя дочь из-под венца похитили?! Да как вы, старый пес...

¾ Именно, слава Богу, потому, значит,не я один в конфузе, что у моего сына невесту скрали, — с чувством удовлетворенного купеческого самолюбия произнес Русанов.

Путилину пришлось вмешаться, дабы предотвратить сцену гру­бой перебранки взволнованных родителей.

¾ Что произошло?

¾ А то, господин начальник, что когда ехала карета с моей до­черью-невестой, вдруг поравнялась с ней другая. Не успели опомниться посаженая мать и шаферицы, как дверца той прокля­той кареты распахнулась, в нашу карету впрыгнул злодей и, схва­тив на руки мою дочь, исчез...

¾ С кем должна была венчаться ваша дочь?

¾ С откупщиком К-вым, — всхлипнула купчиха.

¾ Хорошо, господа, я сделаю все, что могу, чтобы раскрыть по­хитителей ваших невест.

Когда мы остались одни, Путилин шутливо спросил меня:

¾ Скажи, доктор, медицина не знает таких случаев, когда у барышень вдруг моментально вырастают усы?

¾ До сих пор, мой друг, таких чудес не бывало.

¾ Однако видишь, они, эти чудеса, существуют... Путилин погрузился в продолжительное раздумье.

¾ Помилуй Бог, забавный случай! — оживленно вырвалось у него.

¾ Ты считаешь это дело серьезным?

¾ В каком смысле смотря. Если насчет крови-убийства — это­го в данных случаях не имеется, но сами по себе похищения совер­шены ловко, и, может быть, не так-то легко будет их раскрыть.

В доме Сметанина, отца невесты с усами, нас встретили не осо­бенно приветливо. «Сама» заболела, слегла в постель, а «сам»,темнее тучи, рвал и метал, рыча аки лев...

¾ Вот дочку вашу хочу попытаться разыскать, любезный господин Сме-танин, — проговорил Путилин.

¾ Чувствительно благодарен, а только можно бы и без этого обойтись, — угрюмо ответил старый купец.

¾ Как?! Вы не хотите отыскать свою дочь?

¾ Совершенно верно, особого желания не имею.

¾ Почему же?

¾ А потому, ваше превосходительство, куда же она годится после такого сраму? На всю столицу ославилась и фамилию мою обесчестила.

¾ Ну, какое тут бесчестие, — утешил миллионщика Путилин. — Меня вот Русанов-старик просил отыскать невесту его сы­на — вашу дочь.

¾ Да ну? Неужто? Значит, не вполне прогневался? — В голосе Сметанина послышалась радость.

¾ Да ведь я бы и вам рекомендовал подождать гневаться на вашу исчезнувшую дочь. А что, если в этой необыкновенной оказии скрывается преступление?

Купец побледнел.

¾ А именно?

¾ А то, что вашу дочь могла похитить какая-нибудь банда не­годяев. Знаете ли вы, что произошло почти одновременно с исчез­новением вашей дочери?

И он поведал ошеломленному миллионеру о похищении доче­ри-невесты купчихи Сосипатровой.

¾ И у нее! Что же... что же это такое, ваше превосходитель­ство?..

¾ А вот это-то и надо расследовать.

¾ Явите такую милость! Вовеки благодарен буду.

¾ Где комната вашей дочери? Укажите мне. Надо ее осмот­реть.

Сметанин провел нас анфиладой комнат, убранных с поражаю­щей купеческой роскошью.

¾ Вот ее комнаты, ваше превосходительство.

Они, как и все жилые помещения тогдашнего купечества были меблированы очень просто.

На диване, на стульях, на креслах — всюду в беспорядке валялись различные принадлежности женского туалета.

¾ С момента одевания к венцу вашей дочери эта комната не прибиралась? — спросил Путилин.

¾ Нет. До того ли было? Это страшное известие как громом поразило нас всех.

¾ Вы не помните, в каком платье была ваша дочь до венчального наряда?

Сметанин руками развел.

¾ Ей-богу, не упомню. Все из головы вышибло!

¾ Скажите, кто прислуживает вашей дочери?

¾ Девушка, Паша.

¾ Она, то есть ваша дочь, хорошо к ней относится? Любит ее!

¾ О да! Дочь моя — не гордячка, добрая, приветливая, так уж воспитана.

¾ Пригласите эту девушку сюда.

Через несколько минут перед нами стояла хорошенькая девушка с бойким, плутоватым лицом, несколько смущенным.

¾ Вы слышали, милая, какое несчастье приключилось с вашей барышней? Ее похитили из-под венца.

¾ Да-с, слышала, — не подымая глаз, пролепетала она.

¾ Вам жалко барышни?

На миг, еле уловимый, в лукавых глазенках горничной промелькнул какой-то огонек.

¾ Очень-с...

¾ А она ведь нашлась! — вдруг быстро выпалил Путилин.

¾ Да неужто? — отпрянула девушка. Странное дело, в этом возгласе послышалось больше испуга, чем радости.

Путилин усмехнулся.

¾ Ну-с, милая, а теперь покажите, в каком платье была ваша барышня до одевания в подвенечный наряд. В этом? И он взял с кресла тонкое батистовое платье.

¾ Ах нет, не в этом! Позвольте мне это... я уберу... тут такой беспорядок, — в сильном смущении залепетала горничная.

¾ Теперь можете идти! — властно приказал Путилин. Еще рас­терянный взгляд — и она ушла.

В платье Путилин отыскивал карман.

¾ Помилуй Бог, чего только не приходится делать! — шутливо бросил он нам.

Через несколько секунд в руках его находилась розовая бумаж­ка. Он подошел к окну и углубился в чтение.

¾ Вы что-то нашли, кажется, ваше превосходительство? — спросил Сметанин.

¾ Так, пустяки... А вот вы лучше скажите мне, ваша дочь шла под венец с Русановым не по любви?

¾ Как сказать... она плакала, просила пообождать со свадь­бой, но перед моей волей смирилась. У нас, в купечестве, еще сла­ва Богу, дети отцов слушаются.

¾ И... пропадают, как пропала ваша дочь? — насмешливо бро­сил Путилин.

Миллионера-купца передернуло.

¾ Так что, ваше...

¾ Так что, любезный господин Сметанин, дочь вашу я поищу и, быть может, найду, но что она не будет женой Русанова — в этом могу поручиться вам.

¾ Это-с почему?

¾ Потому. Пока прощайте. Лишь только что узнаю, скажу вам.

Путилин сухо попрощался с хозяином дома, и мы уехали. Сидя в коляске, Путилин раздраженно заметил:

¾ Экие мастодонты каменного века! Сами калечат жизнь, сча­стье своих детей и сами же первые поют Лазаря.

¾ Ты что-нибудь узнал, Иван Дмитриевич?

¾ Только то, что я и предполагал. Но где находится эта краса­вица Глашенька, я не знаю, доктор.

¾ А как же с делом Сосипатровой?

¾ Видишь ли, если моя «кривая» не обманет меня в этом деле, то она вполне приложима и к похищению сей купеческой дочери. Решив первое уравнение, мы быстро и легко решим и второе.

Около двенадцати часов ночи я услышал знакомый звонок.

«Неужто Иван Дмитриевич? — радостно подумал я. — Верно, случилось что-нибудь новое, экстренное».

Не успел я выскочить из спальни, смежной с моим приемным кабинетом, как в него вошел, громко звеня шпорами и пристукивая саблей, гусарский полковник.

Я попятился даже.

¾ Что вам угодно? — в чрезвычайном удивлении спросил я.

¾ Попросить вас, господин доктор, немедленно одеваться, чтобы следовать вместе со мной.

С нами крестная сила! Голос Путилина, моего талантливого друга!

¾ Иван Дмитриевич, да неужто это ты?! — Путилин — это был он — громко расхохотался.

¾ Что — удивлен? Таким меня еще никогда не видел?

¾ Черт знает, что такое... Ты, кажется, твердо решил сводить меня с ума своими сюрпризами.

¾ Однако, живо, живо! Нам нельзя терять времени, доктор! Мы должны ехать.

¾ Куда?

¾ Далеко. В Колпино.

¾ Что? В Колпино? Сейчас? Ночью? Зачем? Да сейчас уже и поезда нет.

Моему изумлению не было границ.

¾ Когда ты только избавишься от твоей постоянной привычки засыпать меня вопросами? А относительно того, как мы доберемся туда, не беспокойся: нас ожидает лихая тройка.

Через несколько минут мы уже находились в коляске.

¾ Ну, лихо валяй, Николай! — возбужденно крикнул кучеру мой друг.

По интонации голоса его я понял, что он находится в том отлич­ном состоянии духа, какое у него всегда бывает, когда он нападал на верный след.

Признаюсь, сильное любопытство разбирало меня. «Что за история? Зачем мы ночью катим в Колпино?» Но, наученный горьким опытом, я знал, что все расспросы бес­полезны до тех пор, пока мой гениальный друг не сочтет нужным сам объясниться.

Я только кряхтел, ожесточенно куря сигару.

¾ Любопытно? — вдруг спросил меня Путилин, лукаво погля­дывая на меня.

¾ Ничуть, — с притворным равнодушием ответил я.

¾ Ой, врешь, доктор! — тихо рассмеялся он. — Вижу по тому, как ты дымишь сигарой... Признайся, что моя форма тебя смущает.

¾ Отчасти... если хочешь...

¾ С чего, дескать, Иван Дмитриевич обратился в гусарского полковника? Правда?

¾ Правда.

¾ Ну, так знай, что я тебе еще не такой сюрприз приготовил.

¾ Ого!

¾ Знаешь ли ты, куда и зачем мы едем?

¾ Понятия не имею, за исключением того, что мы едем в Колпино.

¾ Мы, — Путилин сделал паузу, — мы едем в церковь венчаться с тобой.

Как ни был я искушен всевозможными трюками гениального сыщика, я не поверил своим ушам.

¾ Что такое? Венчаться? Мы с тобой?!

¾ Венчаться. Мы с тобой. Вот в этом чемодане и твой подвенечный наряд.

Я не мог выговорить ни слова от изумления.

¾ Ты шутишь?

¾ Нимало, — ответил Путилин, раскрывая чемодан и вынимая из него белое платье, белые туфли, фату, флердоранж. — Помилуй Бог, если в фешенебельной петербургской церкви могла венчаться купеческая дочь с гусарскими усами, то почему в скромной колпинской церкви не может случиться такая же оказия?.. Прошу покорно, доктор, скинуть с себя все, что полагается, и облечься в наряд невинной голубицы.

¾ Иван Дмитриевич, не рехнулся ли ты?! — воскликнул я.

Путилин передернул плечами.

¾ Честное слово, доктор, ты заставляешь меня сожалеть, что вместо тебя я не взял с собою мою агентшу, твою знакомую по делам «Квазимодо» и «Калиостро». Но я хотел доставить тебе удовольствие... Ну, ну, мой старый друг, облачайся. Ты не рискуешь простудиться, так как ночь на редкость тепла. Я помогу тебе...

И... не прошло и пяти минут, как рядом с Путилиным сидела невеста, не скажу, чтобы очень изящная, так как она была — ваш покорный слуга, доктор медицины.

¾ Скорей! Потрогивай, Николай! — покрикивал на кучера Путилин.

Мы ехали по шоссе, тянувшемуся параллельно полотну железной дороги, очень быстро. Верстовые столбы мелькали. Душная июньская ночь, когда еще заря с зарей сходится, кончалась. Вот-вот — и должно было появиться солнце во всем своем сверкающем великолепии.

¾ Что же я должен делать? — обратился я к моему «жениху».

¾ Молчать. Больше ничего. Остальное предоставь мне, — невозмутимо ответил Путилин.

Вот из-за леса уже брызнули первые лучи восходящего солнца. Мы подъехали к Колпину.

Колпино в то время было совсем маленьким, глухим посадом с церковью, с небольшими деревян-ными домишками, пользовавшимся далеко не лестной репутацией.

Несколько раз там были обнаружены тайные притоны фальшивомонетчиков, воров-рецидивистов и даже убийц. Когда мы въехали в него, он спал еще, этот посад. Ни души, ни звука. Даже собаки не лаяли.

¾ К дому священника, около церкви! — отдал Путилин приказание кучеру.

«Святители! Да никак Иван Дмитриевич на самом деле думает о венчании?» — с изумлением подумал я.

Мы проехали несколькими узкими улицами — если только эти закоулки между домишками можно так назвать — и остановились около одноэтажного деревянного домика, потонувшего в зелени сада.

¾ Ну-с, вот мы и приехали, — пробормотал мой талантливый друг. — Теперь прошу тебя опустить вуаль на лицо, особенно тщательно закутать им лицо и не произносить ни слова.

Он вылез из коляски.

¾ А я?

¾ Пока погоди.

Подойдя к высокому крылечку и поднявшись по ступеням его, Путилин постучал в дверь.

Из сада донесся неистовый лай собаки.

¾ Кто там? — раздался из-за двери недовольный женский голос.

¾ К батюшке приехали, — ответил Путилин.

¾ Да кто вы будете?

¾ Отворите, тогда увидите.

¾ Как бы не так! А если вы разбойники?

¾ А вы сами кто будете? — со смехом в голосе спросил Путилин.

¾ Я-с матушка попадья.

¾ Так вы вот что, матушка, пойдите к вашему супругу... Он спит?

¾ Почивает...

¾ Будите его скорей, скажите, что из Петербурга гусар приехал с барышней... Он знает, по какому делу...

Но будить матушке батюшку не пришлось: очевидно, он или кого-нибудь поджидал, или же сон его был очень чуток.

Дверь распахнулась.

¾ Иди, иди! Не твоего ума тут дело, — бросил старый-престарый священник своей попадье.

Та, однако, терзаемая, по-видимому, злейшим любопытством, выглянула и всплеснула руками.

¾ Военный! Невеста! Батюшки святы! — и быстро скрылась.

На лице священника, вышедшего в одном подряснике, изобра­зилось некоторое удивление при виде Путилина.

¾ Ну, вот, батюшка, доставил вам невесту. Позвольте предста­виться: однополчанин моего друга, полковник Путилин.

¾ Весьма приятно-с... Польщен честью. Изволили сказать: Пу­тилин? Не родственник нашему замечательному начальнику сыскной полиции, Ивану Дмитриевичу Путилину, проникновенно раскрывающему самые тщательные дела?

Путилин усмехнулся.

¾ Нет-с, батюшка, не состою в родстве.

Я, несмотря на все мое необычайное положение в роли и костю­ме невесты, еле удержался от смеха.

¾ Простите уж великодушно, что стою перед вами в столь не­приглядном виде, — пробормотал престарелый иерей. — А ска­жите, пожалуйста, какую же из двух невест изволили вы при­везти?

¾ Как которую из двух? — с сильнейшем изумлении вырвалось у Путилина.

На этот раз в голосе моего друга я ясно различил нотки не притворного, а искреннего удивления.

«Что все это означает?» — пронеслось у меня в голове.

¾ Так-с, ведь сейчас двух будем окручивать, — улыбнулся престарелый иерей.

Путилин провел рукой по лбу (этот жест он всегда употреблял, когда его что-либо сильно озадачивало) и вдруг громко рас­смеялся.

¾ Невесту первого обратившегося к вам, батюшка! — Хохот Путилина был настолько заразительно-веселым, что ба­тюшкасам тихо рассмеялся.

¾ Девицу Сметанину, значит? Ах, бедокуры вы, бедокуры! Эдакие вы фортели выкидываете! Нагорит мне здорово за ваши гусарские проделки...

Путилин расхохотался еще пуще.

¾ Однако, батюшка, я думаю, что коляску следовало бы ввес­ти во двор... Неравно, кто увидит... хоть и рано еще, всего четвер­тый час в начале, а вдруг кто проснется.

¾ Верно, верно, — смущенно залепетал иерей. — А неве­стушка?

¾ Я ее сейчас высажу, и мы подождем здесь, у крылечка, вас.

¾ А в горницы? Милости просим, в горницы.

¾ Нет, не беспокойтесь. Мой друг ведь говорил вам, когда мы приедем? Когда назначено венчание?

¾ Да часов в пять утра, а может, и раньше. Они, ведь как вам известно, вместе приедут.

¾ Да, да... Но он просил меня прямо привести невесту в цер­ковь. Уж вы будьте добры, батюшка, одевайтесь скорее. Времени терять нельзя...

¾ Да, да... сейчас... сию минуту... Ах, Господи, — Путилин подошел ко мне, помог мне высадиться из коляски и накинул на меня мою шинель. ¾ Въезжай в ворота! — отдал он приказ кучеру. — Сейчас их откроют.

¾ Иван Дмитриевич, голубчик, хоть одно слово... В чем дело?

¾ Я знал одно, но не ожидал другого. Помилуй Бог, вот нежданность, погонишься за одним зайцем — поймаешь двух.

Вскоре ворота раскрылись. Коляска въехала туда. На пороге домика появился священник с дряхлым тоже стариком в подряснике.

¾ А это пономарь — псаломщик мой. Пожалуйте!..

— Ну, Кузя, отворяй с Богом!

Кузя, которому было лет за семьдесят, отпер большой замок на железной двери, раскрыл ее, и мы вошли во внутренность церкви. Миром, покоем, святой тишиной повеяло на нас.

Церковь была маленькая, бедная. Тут не сверкали золотом и драгоценными камнями скромные ризы икон, тут не было нарядных копров, серебряных паникадил... Но зато тут была масса воздуха, света.

Лучи солнца врывались через окна и заливали храм золотыми потоками.

¾ Ну, Кузя, приготовляй, — обратился к псаломщику батюшка. Путилин посмотрел на часы.

¾ Да, теперь надо скоро ожидать.

¾ Мне-то не долго облачиться... Скажите, барышня, вы, конечно, по доброй воле идете под венец? — вдруг обратился старенький священник ко мне.

Я, твердо памятуя приказание моего друга, молчал.

¾ Вы не удивляйтесь, батюшка, что невеста молчит... Сами понимаете, волнение... тревога... утомление... А только Сметанина идет, безусловно, по доброй воле. Да, впрочем, кто же таким роман­тическим образом, уводом, венчается не по любви?..

¾ Это вы точно сказали, господин полковник, — мягко, тихо рас­смеялся старый батюшка. — А вы, извините, как полагаете, почему я решился на такое венчание?

¾ Чрезвычайно добро и любезно с вашей стороны... хотя и рискованно, — пробормотал Путилин.

¾ Вы, может, полагаете, что я на деньги польстился? Нет, полковник, из-за денег я не пошел бы на это дело. А вот случай был со мной один в моей долгой священнической службе.

Лицо симпатичного иерея омрачилось.

¾ Какой же случай, батюшка?

¾ А такой, изволите видеть. Вот как бы теперь, к примеру сказать, обратился ко мне один молодой человек. «Повенчайте, — говорит, — ради Бога, нас, батюшка, без бумаг невесты. Свадьба, — говорит, — уводом. Мы любим друг друга, а родители невесту мою за другого прочат». Я наотрез отказался. Ни за что, говорю, нипо­чем! Он аж в слезы. «Что ж, — говорит, — нам делать? Так взять жить — ее только ославишь, сраму предашь; ждать — за другого волоком потащут в церковь. С деньгами да с бумагами в порядке — кто же не окрутит?» Так я и отказался. Ушел мой бедный молодой человек, а через неделю я в газете прочитал, что он застрелился. Поверите ли, оторопь, жуть, тоска взяла меня. Мой, думаю, ведь это грех. Повенчал бы я их, ничего этого не случилось. Долго мучился я и тогда же решил, что ежели ко мне когда кто иной еще обратится с такой же просьбой, уважить сию просьбу, обвенчать. И вот-с, спустя столько-то лет случай и выходит с вашими знако­мыми. Я даже обрадовался: грех старый сниму с души. А денег мне не надо: нам со старухой моей попадьей жить немного осталось, хватит...

Путилин, человек чрезвычайно добрый, чувствительный, был растроган рассказом старого священника и с чувством пожал ему руку.

¾ Вот какие светлые личности попадаются среди духовенства, — бросил он мне. — Позвольте, я слышу топот лошадей. Кажется, едут.

¾ И то, и то!.. — засуетился симпатичный батюшка. — Что ж, встречу бедокуров!

И с этими словами он засеменил старческими ногами к выходу из храма.

Путилин, схватив меня за руку, потянул назад, шепнув:

¾ Тут вот выступ притвора... Спрячемся здесь. Любопытно послушать их объяснение. Играть уж комедию — так до конца!

Не прошло и нескольких секунд, как послышались шаги, звон шпор, раздались голоса:

¾ Ну, батюшка, вот и мы!

И вслед за этим веселым, звучным мужским голосом раздался трясущийся, вздрагивающий голос батюшки:

¾ Позвольте, а кто же эта вот девица в подвенечном уборе?

¾ Как кто? Моя невеста, батюшка! — удивленно воскликнул другой мужской голос.

¾ Как-с ваша невеста? — заикнулся старый священник.

¾ Очень просто, моя невеста. Да что с вами, батюшка?

¾ Позвольте, сколько же невест-то всего? Три, значит? Голос священника дрожал. В нем слышались не только изумле­ние, но и испуг.

¾ Как — три? Откуда вы взяли третью? Вот моя невеста, вот невеста моего приятеля. Вы простите меня, батюшка, я вас не по­нимаю.

В голосе офицера звенело несказанное удивление.

¾ Нет-с, вы уж дозвольте мне вас не понять! — взволнованно проговорил престарелый иерей. — Я еще по милости Божией из ума не выжил и до трех считать не разучился и трех невест на двух женихах повенчать никак не могу-с...

¾ Il est devenu fau! Он сошел с ума! — с отчаянием в голосе воскликнул по-французски один из прибывших.

¾ Эта невеста — раз, та невеста — два, а эта девица — уже три. Как ни считайте, выходит три.

¾ Да какая та невеста?.. О ком вы говорите? — звякнули шпоры.

¾ Та-с, которая приехала сейчас с вашим приятелем. Ваша невеста.

¾ Что! Что такое?! Моя невеста приехала с моим приятелем?! Да вы... вы, извините, с ума сошли, батюшка! Вот моя невеста, она стоит перед нами.

¾ Коля, ради Бога, что это значит? — послышался испуганный женский голос.

¾ Да, с вашим приятелем, Путилиным... Девица Сметанина, — продолжал батюшка.

¾ С Путилиным?! — послышались испуганные возгласы.

¾ Да-с.

¾ С каким Путилиным?

¾ С полковником гусарским...

¾ Нет, батюшка, вы ошибаетесь: не с гусарским полковником, а с начальником Санкт-Петербургской сыскной полиции! — громко про­говорил Путилин, выходя из-за прикрытия.

Его внезапное появление было подобно неожиданному удару грома. Громкий крик испуга, изумления вырвался из четырех уст: двух офицеров гусарского полка и двух барышень в подвенечных нарядах.

¾ Ах! — прокатился и замер под высокими церковными сводами этот крик.

Барышни пошатнулись и, наверное бы, упали, если бы их не подхватили офицеры. Бедняжка-священник остолбенел, замер, за­стыл.

Первым опомнился высокий, стройный офицер. Он сделал шаг по направлению к Путилину и гневно крикнул:

¾ Что это за мистификация, что это за маскарад? Кто вы, мило­стивый государь, и по какому праву вы одеты в этот мундир?

¾ Кто я вы уже слышали: начальник сыскной полиции Путилин, а по какому праву я в мундире, я не обязан вам давать ответа. Я имею право наряжаться так, как мне угодно для пользы дела. А вот мне было бы интересно знать, по какому праву вы изволили облачиться в какой-то плащ, ворваться в церковь и похи­тить невесту... с усами? — отчеканил гениальный сыщик.

Офицер растерялся, опешил.

¾ Так как вы предпочитаете невест с усами, господин Неведомский, то я и захватил для вас таковую. — С этими словами Путилин вывел меня за руку и сорвал вуаль с моего лица, которое в эту трагическую минуту было, по всей ве­роятности, в высокой степени глупо. ¾ Рекомендую, девица Сметанина, ваша невеста с усами и даже с бородой!

Раздался новый крик испуга и изумления. Батюшка, взглянув на меня, затрясся.

¾ Свят, свят, свят! — дрожащим голосом вырвалось у него. Нет слов описать выражение лиц нашей странной группы, того столбняка, который овладел всеми, за исключением меня и Путилина.

¾ Ну-с, господа, что же мы будем теперь делать? Как мне прикажете поступить со всеми вами? По закону я могу вас не арестовывать, — обратился Путилин к офицерам, — так как это — дело вашего военного начальства... Но ваших невест я обязан арестовать вследствие заявления их родителей.

Обе невесты плакали.

¾ И вы это сделаете? — вырвалось у обоих офицеров-женихов.

¾ Я обязан.

¾ Честное слово, мы этого не допустим!

¾ Вы окажете сопротивление? Но не забывайте, господа, что это уже явится тяжким преступлением, за которое вас по головке не погладят.

Взбешенные офицеры были белее полотна.

И вдруг, к моему глубокому удивлению, Путилин громко и весело расхохотался.

¾ Вы еще смеетесь?! — рванулся один из женихов, Неведомский.

¾ Ну да! И знаете, почему? Потому что я нашел счастливый выход для всех вас.

¾ Какой?

¾ У вас шаферов нет?

¾ Вы продолжаете издеваться, господин Путилин?

¾ Я вас спрашиваю: у вас шаферов нет?

¾ Нет.

¾ Ну, так вот позвольте нам с доктором заменить их вам. Живо к аналою, господа, живо! Батюшка, пожалуйте!

¾ Как-с?.. Венчать?! — пролепетал не могущий все еще прийти в себя священник.

¾ Господин Путилин! Да неужто? Вы не шутите?! Правда? Оба офицера радостно бросились к Путилину и схватили его руку.

¾ Да что же с вами поделаешь теперь? Не везде ведь найдется такой добрый, милый батюшка... Бог с вами, валяйте, но только помните, что о моем шаферстве — ни гугу никому, а то мне нагорит по шапке!

Оба офицера душили моего благородного друга в своих мед­вежьих объятиях.

¾ Спасибо вам! Ах, дорогой господин Путилин! Голубчик!..

¾ Ну, ну, довольно, хорошо! Пустите... А знаете ли вы, что из-за вас Путилин первый раз в своей жизни оскандалился.

¾ Как так?

¾ Очень просто. Родителям ваших невест я обещал разыскать сих барышень и вернуть их им.

¾ Да вы ведь и разыскали! — радостно-возбужденно ответил офицер.

¾ Разыскать-то разыскал, да вернуть-то уж их я не смогу. Теперь это уж ваше дело будет.

И вот через несколько минут у аналоя началось необычайное венчание первой пары: шафером был Путилин, выследивший и на­крывший «преступников-похитителей»!

Так же повенчали и вторую пару.

После венчания Путилина окружили и пристали к нему с рас­спросами.

¾ Иван Дмитриевич, дорогой, как это вы унюхали?

¾ По обстановке решил сразу, что похищение — романического свойства, по дерзкой смелости и отваге предполагалось, что сделано это людьми военными. У вас, молодая моя красавица, в кармане вашей юбочки записку нашел. Ах, какая вы неосторожная барынька! Разве можно такие записки не уничтожать? Ай-ай-ай!

Путилин вынул розовый листок бумаги и прочел:

«Голубка моя! Посылаю тебе наши гусарские усы. Другого выхода нет, следят за тобой так, что выкрасть тебя можно только из церкви. Поступи, как я тебя учил. Пробудешь немного у меня, потом поедем Кол. Свя­щенник согласился. Целую тебя, твой Владимир Н.»

¾ Ах! — закрыла лицо руками «молодая».

¾ Ну-с, имея в руках сие, остальное узнать было не так трудно, — весело смеялся Путилин. — А вот вас тут захватить еще я не ожидал, — обратился он к другой повенчанной паре. — Я пока выследить успел только ваших друзей, а на вас точил еще зубы.