Гераклиды

¹²⁰ Ты упредил, старик, и молодых,

Спеша к огню Кронидову; какое ж

Событие собрало здесь толпу?

Геракловы птенцы алтарь венчают

Мольбой своих ветвей, а возле них,

О государь, оруженосец верный

Покойного отца их, Иолай…

Но этот плач пронзительный с чего же?

Вот этот муж хотел от очага

Их увести насильно: он и вызвал

Все крики, царь, он старика подшиб,

Старик упал… до слез мне был он жалок.

¹³⁰ Но, по одеждам судя и тому,

Как он их носит, это эллин… Странно!

Он поступил как варвар[9].

За тобой

Я очередь оставил, и не медли:

Пожаловал откуда, объясни…

Аргосец я — ты это знать желаешь?

А от кого я послан и зачем,

Я это сам тебе хочу поведать…

Микенский царь сюда нас, Еврисфей,

За ними вот направил; а для действий

И слов моих, о чужеземец, есть

Немало оснований, и законных:

Я в качестве аргосца увожу

¹⁴⁰ Аргосцев же, которые решеньем

Моей земли на казнь осуждены

И не дают исполнить приговора.

Свои у нас законы, и дела

Мы, кажется, решать могли бы сами…

Бежавшие у очагов иных

Убежища искали уж, и то же,

Что слышишь ты теперь, по городам

Мне объяснять иным уж приходилось;

Желания не выразил никто

Своей беды прибавить к злоключеньям

Аргосских беглецов; но иль слепцом

¹⁵⁰ Они тебя считают, или просто

С отчаянья на смелый шаг решились,

Не думая, удастся ль им иль нет.

Ведь странно же надеяться, что, разум

Не потеряв, решишься ты один

Перед лицом Эллады равнодушной

К их безрассудной доле снизойти…

Ты только взвесь, что выгодней тебе:

Впустить ли в землю их иль нам дозволить

Их увести. От нас тебе награда —

Всего поддержка Аргоса, союз

С могучим Еврисфеем. А размякни

От жалоб ты и слов их — и войну

Ты навязал себе на шею. Разве

¹⁶⁰ Ты думаешь, что мы окончим спор,

Не подкрепив желаний звоном меди?

И что ж своим ты скажешь? Где поля,

Которых ты лишен? Каких мы граждан

В полон афинских увели? Какие

Союзники твоей защиты просят?

Похоронить придется столько тел

На поле брани павших — и за что же?

Да, граждане тебя благодарить

Не будут за причину столкновенья;

Старик, который в гроб глядит, ничто,

И ребятишки эти… и за ними

Ты хочешь в омут? Лучшее всегда

Надежда нам рисует; но, поверь мне,

¹⁷⁰ И лучшему в надеждах не легко

Сравняться с настоящим. Эти дети,

Доросши до доспехов, не смогли 6

Аргосцев одолеть, коли надеждой

На это окрылен ты; а покуда

Они растут, успеете вы все

Погибнуть… Нет! Послушайся… Не должен

Ты отдавать своих вещей, — позволь,

Чтоб мы лишь наше взяли, и Микены —

Твои. Не будь народу своему

Подобен, царь, предпочитая слабых[10],

Когда к тебе идет могучий друг!..

Не выслушав обоих, приговора

¹⁸⁰ Произносить не должен ты, судья[11]!

Царь, в этом ведь страны твоей краса:

На слово словом здесь ответить равным

Позволят мне и не велят в молчанье —

Как в городах иных — оставить край.

У нас же с этим мужем общих уз

Уж нет. Ведь города постановленьем

Мы изгнаны, мы не микенцы боле —

Откуда же права его на нас?

Мы — чужестранцы для него. Иль тот,

Кто Аргосом был изгнан, сразу должен

¹⁹⁰ Изгнанником для всей Эллады быть?

Не для Афин же, царь; аргосский страх

Вас не заставит сыновей Геракла

Изгнать; ведь не в Трахине мы, не в граде

Страны ахейской, из которой ты, —

Не правдой, нет, а Аргосом пугая, —

Изгнанья их добиться, точно, мог,

Хоть алтари молящих осеняли…

Коль ты и здесь того ж добьешься, нет

Афин свободных больше. Но я знаю

Их чувства, их природу: умереть

²⁰⁰ Афиняне скорей бы согласились;

Ведь благородный человек и жизни

Не выкупит позором…

Но довольно

О городе: ведь в похвалах претит

Излишество — по опыту я знаю,

И частому, всю тяжесть похвалы,

Когда она чрезмерна. Лучше будет,

Коль разъясню тебе я, почему,

Как царь Афин, ты выручить их должен.

Питфей был сын Пелопа; от него

Мать твоего отца Тесея, Эфра,

Произошла. Теперь мы проследим,

²¹⁰ Откуда Гераклиды. Был Алкменой

От Зевса их рожден отец; она

Дочь дочери Пелопа; твой родитель

Троюродным отцу их братом был,

Царь Демофонт…

Но и помимо уз,

Скажу тебе, что ты у Гераклидов

Еще в долгу. Ведь сам оруженосцем

Я у Геракла был, когда в поход

С Тесеем он собрался, чтобы пояс

Добыть — побед бесчисленных залог.

Геракл затем из глубины Аида

Бессветной вырвал твоего отца:

Так молвит вся Эллада. Заплати ж

²²⁰ Им милостью за это, царь: молящих

Врагам не выдай, не дозволь злодеям,

Наперекор богам твоим, из края

Их увести. Какой позор бы был

Афинскому царю, когда б скитальцы, —

Молящие, его родные, — силой

От алтарей увлечены бы были…

О, погляди на них, хоть погляди,

Как жалок вид их, умоляю!.. Руки

Тебя с мольбой обвили; бороды

Касаясь, заклинаю Демофонта, —

Не отдавай в обиду сыновей

Геракловых, прими их, будь родным

²³⁰ И другом их, явись отцом, иль братом…

Иль господином даже; ведь и это

Для сирых лучше, чем аргосский меч.

Как жалостна их участь, государь!

Я никогда не видел, чтоб судьбой

Был более унижен благородный!

Отцовское не охранило их

От незаслуженных страданий имя!

Мне указуют путь твой, Иолай,

Три довода, отвергнуть не давая

Твоих сирот. Превыше всех — Зевеса

Я чту алтарь, который осенил

Тебя с птенцами этими… Затем

Идет родство и их отца услуга,

²⁴⁰ Которую должны мы оплатить

Его семье… Но если что волнует

Меня, то это — высший довод: честь.

Ведь если я позволю, чтобы силой

От алтаря молящих отрывал

Какой-то иноземец, так прощай

Афинская свобода! Всякий скажет,

Что из боязни Аргоса — мольбу

Изменой оскорбил я. Хуже петли

Сознание такое. Да, с тобой

Мы встретились при грустной обстановке,

Но все-таки не трепещи: насильем

Не будете уведены ни ты,

Ни эти дети…

Ты ж отправься в Аргос

²⁵⁰ И Еврисфею это объяви;

Прибавь, что если в чем он обвиняет

Пришельцев — правды путь ему у нас

Открыт; но увести их ты не смеешь.

А если прав я? Если б ты склонился?

Ты прав — молящих уводя насильно?

Ну, мне и стыдно будет, не тебе ж…

Нет, мне, раз я насилье допускаю…

Ты выстави их только за предел

Твоей земли, а там уж наше дело!

Перехитрить богов? Совет не умный!

Ты наберешь в Афины негодяев!

²⁶⁰ Для всех людей защита — алтари.

Не убедят слова твои микенцев!

Но у себя дела решаю я.

Разумен будь — микенцев не гневи!

Пусть лучше вас гневлю я, но не бога.

С Микенами войны вам не желаю.

Зачем войны? Но не отдам гостей…

Я увожу своих — не помешаешь?..

Попробуешь, — но с Аргосом простись…

А вот сейчас попробуем — посмотрим…

²⁷⁰ Смотри, придется плакать — и сейчас[12]!

Ради богов! Глашатая не бей!

А если долг глашатай нарушает?

Уйди, уйди…

А ты посла не трогай!

Я ухожу. Что сделаешь один?

Но я вернусь с аргосскою дружиной.

Доспехи ей Арес ковал, и ждут

Нас тысячи аргосцев, опираясь

На тяжкие щиты. Сам Еврисфей

Ведет их в бой. Царь выдвинул дружины

На грань земли мегарской, чтоб от нас

Скорей узнать исход посольства. Пусть

Услышит он про эту наглость, — будем

²⁸⁰ Мы памятны тебе, и сонму граждан[13],

И всей земле, и насажденьям вашим…

Зачем тогда и юношей растить

Нам тысячи в Микенах, коли даром

Сходило бы врагам глумленье их!..

Иди и сгинь, твой Аргос мне не страшен.

А этому не быть, чтоб опозорить

Себя я дал, дозволив вам гостей

Своих увесть. Не подчинен Аргосу

Мой город, нет: свободен он всегда.

Время не терпит… Пока

К нашим пределам враги

Не подступили… решить

Многое надо; могуч

²⁹⁰ Был у микенцев Арес —

Стал он теперь и свиреп…

Ведь у герольда в устах

Что ни огонь, то пожар…

Он ли в рассказе царям

Не разукрасит обид?..

Скажет: "Едва я ушел,

Смертью грозили послу!.."

Нет для детей отрадней дара, если

Они отцом и добрым рождены

И знатным и от матери такой же.

Но если муж, желаньем покорен,

³⁰⁰ Берет жену безродную, — услада

Отцовская позором остается

Его семье. Удар судьбы — и тот

Скорее отразит благорожденный,

Чем тот, кто родом низок. Мы дошли

До крайней точки бедствия — и все же

Нашли себе друзей и братьев — их:

Они одни в Элладе многолюдной

Нас защитить решились и спасти.

Приблизьтесь, дети, протяните им

Вы руки правые — и вы, селяне,

Их приголубьте!

Да, друзей, родные,

Открыл тяжелый опыт. Коль возврата

³¹⁰ В удел отца дождетесь вы и дом

И честь его вернете, почитайте

Спасителей в царях земли афинской

Навеки и друзей. И вот завет

Мой, дети, вам: чтоб вражеским копьем

Вы никогда их землю не громили[14], —

Нет, меж союзных чтили самой близкой…

Венчайте уважением мужей,

Которые из-за бездомных нищих

Себе врагов бесчисленных добыть

И сильных не задумались в пеласгах[15],

Которые не выдали детей

Геракловых и не прогнали.

Я же,

Пока я жив, да и по смерти, друг,

Хвалой тебя перед далекой тенью

³²⁰ Тесея возвеличу, услаждая

Ее рассказом о тебе. Как друг,

Ты принял нас, пригрел детей Геракла,

И отчую в Элладе славу ты,

Афинский царь, сберег. Тебя родившим

Не уступил ты в доблести — таких

Немного ведь. Один на сотню разве

Достоинством отцу подобен сын[16].

Не в первый раз стоять земле афинской

³³⁰ За правду и несчастных; без числа

Она подъяла бед в борьбе за друга…

Такое ж состязанье предстоит…

Ты хорошо сказал, и я уверен,

Что так с детьми и будет: о моей

Они тогда услуге не забудут…

А я иду на совещанье граждан

Созвать и тем — дружиною отпор

Обильной приготовить; но сначала

Лазутчиков пошлю, чтобы врасплох

На город не напали, — ведь аргосцы

Все на подъем легки; да не забыть

³⁴⁰ Гадателей собрать, устроить жертву…

Ты ж во дворец отправься и возьми

С собой детей. Очаг не нужен Зевса

Моим гостям. Я ухожу, но вас

И без меня там примут. С богом, старец!

Нет, очага позволь не покидать…

Молящие, от алтаря взывая

К отцу богов, испросят счастья вам!

Когда ж исход борьбы благополучным

Окажется — твои мы гости, царь!

Да, не слабей аргосских наши боги:

Им помогает Гера, что с отцом

³⁵⁰ Бессмертных ложе делит; нам — Афина,

И, право ж, это счастье, что она:

Паллада без победы не уходит.

Если кичлив ты, аргосец, —

Нам от того не больше,

О чужеземец, горя…

Грозной своею речью

Не ужаснешь ты сердца…

Так да не будет великим

Хорами славным Афинам,

³⁶⁰ Как говорил ты… безумен

Ты и властитель аргосский!

В город пришел ты свободный,

Силой Микенам равный,

Чтоб увлекать насильем

От алтаря молящих;

Сам чужеземец, в чести

Ты отказал властелинам,

Правды путем пренебрег ты!

Может ли быть у разумных

³⁷⁰ Слава деянью такому?

Мир мое сердце любит…

Все же, злобный владыка,

Слушай! В городе нашем

Встретишь прием ты немилый.

Иль у тебя лишь копья?

Войско в доспехах медных

Есть и у нас… Хоть друг ты

Шуму и сече бранной,

Все же совет мой: смуту

В город, Харитам милый,

³⁸⁰ Лучше вводить побойся!