Жакерия

КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ

Оборотень (брату Жану). По заслугам и честь. Досточтимый отец! Садитесь сюда, под этот дуб, на сноп соломы. Ей не сравниться с прекрасными резными креслами вашего аббатства. Но это все, что мы можем предложить. (Остальным). А вас я приглашаю последовать моему примеру. (Садится наземь, остальные тоже.) Не бойтесь, нас не застигнут врасплох. Я сам расставил волков — они хорошие сторожа: надо быть большим ловкачом, чтобы провести их.

Брат Жан. Возлюбленные дети мои и земляки! Я вас созвал сюда, чтобы условиться, как нам действовать. Я призываю всякого высказать то, что он считает за лучшее, открыто заявить о том, что он считает правильным. Но раньше узнаем, что делают крестьяне в других деревнях. Где наши друзья из Жене?

Тома. Досточтимый отец и вы все, господа и друзья мои! Должен вам сообщить, что весь честной народ в Жене, крестьяне и обыватели, готовы свернуть шею мессиру Филиппу де Батфолю и в случае нужды помочь вам сделать то же самое и с вашими господами. Спросите вон тех трех — они из Жене, — солгал ли я вам хоть в чем-нибудь.

Трое крестьян. Да, это верно. Мы рады свернуть ему шею.

Брат Жан. Есть у вас оружие?

Тома. Хватит на всех. Я накупил мечей и пик и все это запрятал в яму под скалой, хорошенько обернув, чтобы не заржавело.

Брат Жан. Вот это хорошо. (Другим крестьянам.) А вы, кажется, из Бернильи, вы из Ласурса, а вы...

Крестьяне. Мы из Валь-о-Корнье.

Брат Жан. Что у вас нового?

Крестьяне. Все готово, вожаки выбраны. Выступим, когда прикажете.

Второй крестьянин. Оружие у нас есть.

Третий крестьянин. Назначьте день, и мы двинемся.

Брат Жан. Я вижу, все вы полны решимости. Придумаем же наилучший способ избавиться от баронов и всех сеньоров этого края. У кого есть какое-нибудь предложение?

Оборотень (поднимаясь). Волки... то есть, я хочу сказать, друзья мои! Вам известно, что Апремонский замок — самый крепкий в Бовуази. Нам, жителям этой округи, выпала самая трудная задача, а потому я думаю, что все остальные, кому надо будет убить лишь одного-двух человек да спалить беззащитный дом, должны подать нам руку помощи, чтобы взять сообща Апремонский замок.

Тома. Так мы и сделаем. Если потребуется хоть сотня наших, — вам стоит только слово сказать.

Симон. Это все уладится. Нам надо знать, как овладеть замком и когда за это дело взяться.

Моран. Мне кажется, досточтимый отец... и вы, все присутствующие, — низко вам всем кланяюсь... Мне кажется, что лучше повременить немного, пока все крестьяне Бовуази не примкнут к нашему союзу. По крайней мере мы будем знать тогда наши силы...

Оборотень. Незачем дольше ждать, черт возьми! Нас и так немало, начнем! Другие наберутся храбрости, когда увидят хороший пример, который мы им подадим. Итак, заноси палицы, бей, круши — вот мой совет!

Симон. Притом, дорогие господа, человек, которого вы все любите, Рено из Апремона, мой шурин, сидит в тюрьме и ждет казни. Позор, если мы дадим ему умереть и не попытаемся спасти его.

Бартельми. Да, Рено стоит того, чтобы помочь ему.

Мансель. Вы все знаете, как великодушно он поступил. Убив злодея сенешаля, он сам отдал себя в руки барона, чтобы не казнили каждого десятого из односельчан и не пытали их.

Оборотень. Молодец, клянусь бычьей тушей! Только ради того, чтобы его спасти, стоило бы перебить всю французскую знать. Завтра же возьмемся за оружие, подступим к замку, постараемся выломать ворота и...

Моран. Ишь ты! А про стражу и подъемный мост забыл?

Бартельми. А что, если завтра ночью нагрянуть врасплох?..

Моран. Нужны лестницы, чтобы взобраться на стену, а у нас их нет.

Гайон. У меня есть лестница, чтобы лазить на чердак. Я охотно ее дам.

Моран. Дурень! В твоей лестнице пятнадцать футов, а стены — выше сорока.

Бартельми. Так наделаем лестниц, клянусь кровью божьей матери! Нарубим шестов...

Моран. А если нас за этим делом накроют?

Симон. Притом у нас не остается времени. Рено казнят в четверг, в базарный день.

Бартельми. Ну, тогда, черт побери, я уж и не знаю, что делать!

Оборотень. Если бы Жильбер или его дочка выехали из замка, мы могли бы...

Брат Жан. Вы говорите, Рено хотят казнить в четверг?

Симон. Да, в четверг.

Брат Жан. На базарной площади?

Симон. На базарной площади. Там уже ставят виселицу.

Брат Жан. В четверг и надо его освободить. При нем стражи будет десятка два латников, не больше. Жильбер, конечно, будет присутствовать при казни. Он любит такие зрелища. Случай выдается отличный: ровное место, сотня против одного. Успех обеспечен.

Оборотень. Так будет лучше всего, и придумал это наш отец Жан!

Брат Жан. Как только латники перейдут подъемный мост, сотня наших, спрятавшись за домом Морана, бросится к воротам. Если внезапно напасть, ими нетрудно будет овладеть. Во всяком случае, мы захватим Жильбера. А раз он попадет к нам в руки, замок продержится недолго.

Симон. И мы освободим Рено!

Все. Отец Жан прав! Он это хорошо придумал.

Бартельми. Если хотите, я нападу на ворота.

Брат Жан. Хорошо... Моран! Ты пойдешь с ним и с Пьером, который сейчас явится сюда. Он знает замок и будет вашим проводником. Ты, Франк, станешь со своими молодцами у опушки леса и кинешься к нам на подмогу по первому знаку.

Оборотень. Меня не заждетесь.

Брат Жан. Тома! Ты со своей сотней выйдешь из Жене ранним утром. День будет базарный, и ваша ватага не вызовет подозрений. Спрячьте оружие в возы с соломой. (Другим крестьянам.) А вы оставайтесь дома и займитесь Филиппом де Батфолем. Да не забудьте в знак победы зажечь огонь на вашей колокольне.

Крестьянин. Я точу топор каждый день и не промахнусь.

Брат Жан. А вы, добрые люди из Ласурса, Бернильи и Валь-о-Корнье, пришлите к нам ваших молодцов и хватайте всякого, кто носит платье, расшитое гербами. Не забывайте извещать нас о ваших успехах, раскладывайте костры на возвышенных местах.

Другой крестьянин. Я приду, а мой брат останется.

Еще один крестьянин. Я приду с шестью десятками готовых парней.

Моран (поднимаясь). Тсс! Я слышу шум. Нас накрыли.

Оборотень. Трус! Разве ты не видишь, что это один из моих волков?

Моран. Да, но с ним еще люди.

Брат Жан. Это Пьер, это наши друзья. Я послал их в Бове закупить оружие, вот они и принесли его.

Пьер. Получайте! Этого хватит, чтобы вооружить самый большой отряд во всей Франции.

Брат Жан (Пьеру). Что нового в Бове?

Пьер. У мессира Ангерана де Буси не больше сорока копий и сотни стрелков. Он ничего не сможет предпринять против нас.

Брат Жан. Никто не удивлялся, что ты покупаешь столько оружия?

Пьер. Нет. Я частенько закупал его для барона. Притом вольные отряды и разбойники так опустошают страну, что все им запасаются.

Оборотень (своему помощнику, тихо). Не нравится мне что-то этот разжалованный латник.

Брат Жан. Все готовятся точно к празднику... И праздник настанет в четверг...

Моран (брату Жану, тихо). Вы уверены в Пьере?

Брат Жан (тихо). Как в самом себе. (Пьеру.) Пьер! Велика ли стража у замковых ворот?

Пьер. Больше десятка стражников не бывает. Притом половина без оружия: валяются по лавкам, спят и играют.

Брат Жан (остальным). Слышите? Пьер! Пока мы будем освобождать Рено, ты с сотней этих молодцов захватишь ворота и подъемный мост. Я потом подробно изложу тебе план.

Пьер. Только, друзья, поклянитесь, что вы не сделаете зла женщинам. Малейшее оскорбление им...

Оборотень (грубо). Что он толкует, этот Жильберов холоп? Все, что ни есть дворянского, обречено.

Пьер. Обречено тобой, бешеный волк. Но, к счастью, все эти достойные люди на тебя не походят.

Оборотень. Прекрасный менестрель! Я заставлю тебя пропеть песенку и буду отбивать такт по твоей голове вот этой палицей.

Пьер (обнажая меч). Подойди-ка сюда, злодей!

Брат Жан. Остановись, Франк! Что это за ссора в нашем собрании? Или вы не знаете, что дочь д'Апремона — добрая и милосердная дама? Кто станет это отрицать?

Крестьяне. Никто, никто! Горе тому, по чьей вине упадет хоть волос с ее головы!

Оборотень. Ладно, ее мы не тронем. Но мы поработаем вовсю. (Садится.)

Моран. Мы начинаем большое дело. Нужно придумать название для нашего войска.

Оборотень. Моран прав, я кое-что скажу по этому поводу. Друзья! Вы знаете, что я первый начал войну против сеньоров, и я был бы вправе дать название нашему союзу. Я мог бы предложить вам называться «Волками»; это имя уже прославленное, но оно могло бы вызвать между нами раздоры. А потому придумаем что-нибудь другое. Назовем себя, скажем, «Отрядом бешеных медведей» или «Отрядом смерти» — это произведет сильное впечатление! Под черным знаменем с двумя белыми виселицами на нем!

Пьер. Какой ужас! Настоящее разбойничье знамя!

Оборотень. Пьер! Мне придется пустить тебе кровь. Ты чересчур горяч, с тобой нельзя спокойно разговаривать.

Брат Жан. Мир! Еще раз приказываю вам! Названия, которые предлагает наш друг Франк, не годятся для такого святого дела. Чего мы хотим? Освободиться от тирании сеньоров, образовать свободные общины. Назовемся же «Лигой общин». Что касается боевого клича, то что может быть лучше, чем имя святого угодника Лёфруа, покровителя нашего края?

Крестьяне. Да! Да! Общины! Лёфруа! Лёфруа!

Оборотень. Имя святого? Экая смехота!

Крестьяне. Общины! Свобода! Лёфруа! Лёфруа!

Оборотень. Идет! Лёфруа! Отлично! И это имя может пойти нам на пользу. Лёфруа! Бей! Бей! Лёфруа!

Брат Жан. Кто из вас умеет трубить в рог?

Гайон. Я умею недурно трубить, отец Жан. Мои поросята узнают мой рог за полмили, истинный господь!

Брат Жан. Хорошо. Ты затрубишь, когда я тебе прикажу. Франк! Ты поспешишь по этому сигналу к нам. А вы, Пьер и Бартельми, бросайтесь к воротам.

Все. Аминь!

Моран. Утренняя звезда поднимается, мы едва успеем вернуться домой.

Брат Жан. Еще минутку, друзья мои. Я с горестью заметил признаки раздора в наших рядах. Двое из вас, оба люди храбрые и преданные общему делу, как будто не забыли еще, что в минуту гнева обменялись несколькими чересчур горячими словами. Раньше, чем мы разойдемся, пусть Пьер и Франк, как братья, подадут друг другу руки.

Пьер. Я?..

Все. Да, помиритесь.

Оборотень. Отлично. Только пусть он оставит свои дворянские замашки.

Пьер. А ты...

Брат Жан. Подайте друг другу руки, и чтобы все было забыто.

Оборотень (Пьеру). У тебя маленькая белая ручка, точно у женщины.

Пьер. А у тебя рука чересчур красная.

Оборотень. Я этим горжусь.

Брат Жан. Прежде чем разойтись, поклянемся собраться в четверг после ранней мессы на базарной площади.

Все (поднимают руки). Клянемся!

Брат Жан. Благословение господне и святого угодника Лёфруа да будет над вами! В четверг мы собираемся и уже не разойдемся.