Жаркая зима

ГЛАВА 8, в которой выясняется, чего боится Реннар фор Гронтеш

Начинать допрос без Фенно-Дераля граф фор Циррент не хотел: все же трупы — в ведении полиции, а не Тайной Канцелярии. Его участие в расследовании оправдывалось лишь тем, что здесь либо копали под адмирала фор Гронтеша, либо тот и сам был замешан в какой-то интриге. Однако сгустившееся напряжение можно было чуть ли не руками трогать, и граф решил, если Грент не появится в ближайшие минуты, брать дело в свои руки.

Как раз в этот момент в гостиную вошел, наконец, Фенно-Дераль в сопровождении, как ни странно, доктора Заккендаля.

— Наконец-то, — проворчал граф. — Доктор, а вы какими судьбами? У вас, как я помню, дежурство должно быть завтра?

— Твоего доктора я сманил на сегодня к себе консультантом совсем для другого дела, — буркнул Фенно-Дераль. Обвел гостиную внимательным взглядом и, увидев Джегейль, спросил скорее ехидно, чем сочувственно: — Барышне в очередной раз повезло оказаться не в то время не в том месте?

— Нет, я вроде как на правах эксперта, — ответила Джегейль. — Здравствуйте, господин Фенно-Дераль. Здравствуйте, доктор.

Заккендаль покивал, не отводя взгляда от трупа.

— Работайте, доктор, — приказал Фенно-Дераль. — Господин фор Гронтеш, рассказывайте.

Свой по-военному точный и емкий даже не рассказ, а доклад адмирал начал с предупреждения не прикасаться к мечу, добавив:

— Я сам уберу его, когда сочтете нужным.

Дальнейшее сводилось к тому, что фор Гронтеш отдавал визит семейству фор Циррентов, узнал о происшествии, будучи в гостях, убитого не опознает и о своих возможных врагах в столице ничего не знает, так как слишком долго был оторван от политической жизни. Но готов всячески содействовать расследованию, поскольку происходящее ему решительно не нравится. Фенно-Дераль отрывисто кивнул и приступил к допросу.

Слушая краем уха, Варрен фор Циррент наблюдал за Джегейль. Мертвец в луже крови с торчащим из груди мечом — зрелище не для юной девушки. Может, не стоило брать ее с собой? Хотя ее восприятие магии уже помогло…

— Доктор, стойте!

От вопля Джегейль граф дернулся, Фенно-Дераль с фор Гронтешем обернулись, а Заккендаль замер в неловкой позе, склонившись над трупом, словно его на середине движения настиг паралич. Стандартная процедура осмотра, проклятого меча он коснуться не должен, с чего паника?

— Доктор, отойдите, — дрожащим голосом приказала Джегейль. — Господин адмирал…

— Я ведь предупредил — не касаться!

— Я, простите, и не думал…

Доктор попятился, адмирал шагнул к трупу, Джегейль прищурилась, глядя на клинок, и спросила:

— Господин адмирал, вы уверены, что сейчас для вас безопасно его касаться? Мне что-то не нравится… Он злится.

— Вот что, Джегейль, отойди сама подальше, — не выдержал граф. — И объясни толком, что не так.

Джегейль попятилась медленно и плавно, как отступают от готового напасть пса.

— Когда мы здесь были в прошлый раз, он выглядел не так. Понимаете, тогда была как будто черная радуга. То есть тьма, но со всеми цветами радуги. Страшно, но красиво. Он притягивал. А сейчас… Я не знаю, как объяснить. В нем кровь и злоба. Рядом с ним становится жутко.

— Не тревожьтесь, — мягко сказал фор Гронтеш. — Черный Лотос злится на тех, кто посмел послать за ним вора. Я его законный владелец.

Его ладонь сомкнулась на рукояти, изогнутый клинок легко выскользнул из мертвого тела, уронив с десяток тяжелых алых капель. Короткая фраза на незнакомом языке прозвучала зловеще, хотя голос адмирала был спокоен. Два шага до стены, еще слово, произнесенное словно бы с извиняющимися интонациями, и проклятый меч висит на своем месте, как ни в чем не бывало. И ни следа крови на клинке.

Джегейль выдохнула с видимым облегчением, Фенно-Дераль пробормотал что-то о дурацких спектаклях, Заккендаль сглотнул и осведомился, может ли он продолжить осмотр.

— На нем еще какая-то магия, — сказала Джегейль. — Не от меча. Похожая на то, чем он окно открывал. Такое… колючее, что ли. Не знаю, опасное или нет. Все-таки, господа, вам остро нужен нормальный маг. Который будет понимать, что именно он видит.

— Где бы еще взять такого, которому можно доверять, — откровенно пояснил Фенно-Дераль. И вдруг задумался, протянув: — Хотя… хм… а знаете, господа, есть у меня одна идейка. Вот что, доктор, вы этого покойничка пока оставьте, не убежит, а поезжайте-ка в гильдию магов, найдите там одного трепетного юношу, наймите его для разовой частной консультации и везите сюда. Будет упираться — сошлетесь на меня, но так, чтобы никто не слышал. Подмастерье первого уровня Тил Бретишен, запомнили? А я тем временем очень хотел бы услышать от вас, господин фор Гронтеш, объяснения.

Адмирал с некоторым сомнением посмотрел на труп, на Джегейль и предложил:

— Пройдемте в кабинет, господа. Раз уж вы притащили девушку любоваться на мертвеца, не стоит продлевать ей это удовольствие сверх необходимого.

— Варрен, отправьте вы ее домой, — тихо предложил Фенно-Дераль.

— А какая разница? — мрачно спросила Джегейль. — Я как бы все, что можно, уже увидела, немного поздно оберегать нервную систему. И потом, вдруг еще что-нибудь нужно будет глянуть? Лучше чаем угостите.

Насчет нервной системы Женя не шутила. Ей вообще было не до шуток: такой жути она давно не испытывала. Может даже, вообще никогда. На самом деле она с преогромным удовольствием сбежала бы отсюда домой под тетушкино крыло, вот только дома ей наверняка станет еще хуже, чем здесь. Там или рассказывать весь этот ужас тетушке, то есть заново его переживать, а потом вдвоем волноваться за графа, или молчать, потому что наверняка же тайна следствия, но тогда сходить с ума одной. Здесь она, по крайней мере, точно будет знать, что трупов не прибавилось.

В том, что черный меч вполне способен убить любого, кто подойдет слишком близко, она почему-то даже не сомневалась. Стопроцентно уверена была, что Заккендаля спас только ее окрик. А если бы она в тот момент отвернулась? А если бы ее здесь не было, а граф решил не ждать Фенно-Дераля?

— У меня слишком богатое воображение, — пробормотала Женя. Хотелось обхватить себя руками, влезть в кресло с ногами, свернуться в клубочек и сидеть. Все-таки одно дело — не бояться трупов, и совсем другое — понять, что человек чуть не погиб у тебя на глазах. Причем совершенно по-идиотски, не от рук убийцы, как могло бы быть с принцем — тогда она, кстати, испугалась почему-то намного меньше! — а просто по неосторожности. «Несчастный случай на производстве», как классифицировали бы такое, наверное, в родном мире. Все-таки магия — это не шуточки, это на самом деле очень страшно.

Принесли чай. Женя обхватила чашечку из тонкого фарфора ладонями, вдохнула. По рукам побежало тепло.

— Я и в самом деле предпочел бы отправить тебя домой, но… — граф замялся.

— Но я могу быть еще нужна здесь, — в тон ему договорила Женя. — Все нормально, дядюшка, я понимаю. Я просто испугалась.

Женя пила чай крохотными глотками, чувствуя, как с каждым глотком по телу расходится тепло, отгоняя противную дрожь. Сжаться в комок и укрыться с головой одеялом ей точно уже не хотелось. Трое мужчин молчали, поглядывая на нее с ощутимым сомнением. Наверное, думали, уместно ли при ней заниматься расследованием, и не спровадить ли, и в самом деле, домой.

Нарушил молчание Фенно-Дераль: как видно, начальник полиции принял решение в ее пользу.

— Скажите, господин фор Гронтеш, как себя чувствует ваш сын? Мне хотелось бы, чтобы он тоже взглянул на убитого. Вы его не опознали, но вас давно не было в столице, а Реннар успел нажить себе немало врагов.

— Он уже встает, хотя еще довольно слаб.

Адмиралу предположение явно не понравилось, но, кажется, он счел его правдоподобным. Или, по крайней мере, заслуживающим внимания.

— Давайте пройдем к нему, господин фор Гронтеш, — Фенно-Дераль поднялся, не дожидаясь согласия. — Я задам ему несколько вопросов, а потом пусть посмотрит на труп.

Граф остался с Женей, и она была этому рада. Без него, наверное, вся извелась бы от страха, а так — сидела, пила чай. Как будто она здесь просто в гостях. А что руки трясутся — ну, простите. Она все-таки девушка, а не терминатор.

— Впервые вижу барышню с такими крепкими нервами, — пробормотал Фенно-Дераль, пока они с адмиралом поднимались на второй этаж к комнате молодого фор Гронтеша.

Адмирал покачал головой:

— Полагаю, это не столько крепкие нервы, сколько привычка держать себя в руках. Возможно, барышня фор Циррент считает неприемлемым для себя показать испуг, но она испугана. Впрочем, не стоит обсуждать барышню за глаза, мы ведь не юнцы вроде тех, кто просиживает зиму в Офицерском Собрании.

Фенно-Дераль беззвучно хмыкнул, подумав, что среди тех юнцов сын его собеседника занимает отнюдь не последнее место — и в разговорах, и в безрассудствах. Между тем адмирал открыл дверь в комнату и жестом пригласил войти.

Младший фор Гронтеш полусидел, утопая спиной в подушках, и рассеяно листал книгу. Фенно-Дераль узнал обложку недавно вышедшего романа, растопившего сердца (а по мнению некоторых, и мозги!) половины столичных дам и почти всех барышень, и едва удержал на языке колкость. Впрочем, увидев отца в сопровождении начальника полиции, Реннар тут же отложил книгу и ощутимо подобрался.

— Что-то случилось?

Фенно-Дераль задумчиво оглядел молодого фор Гронтеша. Юноша выглядел куда лучше, чем при прошлой их встрече, и явно шел на поправку. Более всего это отражалось в упрямом взгляде, которым он встретил взгляд гостя. Неприязнь, казалось, можно было пощупать.

— Все еще намерены вызвать меня? — не удержался от шпильки Фенно-Дераль. — Вижу, вам лучше. А я, как всегда, с вопросами о ваших предполагаемых врагах.

Юнец вздернул подбородок:

— Вряд ли их прибавилось с нашей прошлой встречи.

— О, я не сомневаюсь, что вы способны заводить себе врагов и лежа в постели. Но, возможно, на этот раз правы вы, а не я, и проблемы создают старые враги, а не новые. В таком случае хочу заметить, что вы плохо следите за вашей коллекцией недоброжелателей. Итак, герцог, подумайте хорошенько, прежде чем кричать «нет»: кто из ваших врагов настолько желает вашей смерти, что не погнушался бы нанять убийцу?

— Я уже говорил вам, что у меня таких врагов нет.

Судя по быстроте ответа, просьбу подумать Реннар привычно проигнорировал. Что и следовало ожидать.

— Хорошо, примем за рабочую версию, — с деланным смирением вздохнул Фенно-Дераль. — В таком случае нам остаются либо враги вашего отца и вашей семьи в целом, либо враги государства. Есть мысли по этому поводу?

— А что случилось? — уже куда более встревоженно повторил Реннар. И одновременно с ним спросил адмирал:

— Вы исключаете возможность того, что это был вор?

— У меня есть причины считать это маловероятным. Согласитесь, адмирал, для банального воровства слишком уж запредельный риск. Герцог, вы уже встаете с постели?

— Да.

— В вашей гостиной лежит труп. Вы в состоянии спуститься взглянуть?

Реннар сел, спустив босые ноги, едва заметно поморщился.

— Да, конечно.

Нашарил мягкие домашние туфли. Адмирал помог ему накинуть халат, сказал вполголоса:

— Если это воровство, то, разумеется, не банальное. Видите ли, господин Фенно-Дераль, Черный Лотос — очень ценный приз. За обладание им не раз убивали. Единственный минус этой версии — в Андаре некому желать власти над этим мечом. Если это вор, то его след должен вести на Огненные острова.

Вот только этого не хватало…

Вниз спускались медленно: видно было, что Реннару каждый шаг дается с трудом. Тем не менее, Фенно-Дераль позволил себе задать еще один вопрос:

— Герцог, а вы что скажете об этом мече?

— О каком мече? — удивление в голосе юноши казалось неподдельным.

— Мой сын еще не видел его, — объяснил адмирал.

Однако…

— Позвольте поинтересоваться, а что было бы, если бы ваш сын или любой из домочадцев проявил интерес к этой, несомненно, заслуживающей внимания вещице?

— Уверяю вас, ровным счетом ничего. Здесь все дело в намерениях. — Адмирал вдруг усмехнулся: — Видели бы вы, какой интерес проявила к нему барышня фор Циррент в свое первое посещение. Любовь с первого взгляда. Глаз с него не спускала. А он, по-моему, был только рад вниманию. Право же, я едва не решил, что он красуется перед барышней. Впору было заревновать.

Реннар покосился на отца почти с ужасом:

— Отец, вас посещают барышни?

Улыбка старшего фор Гронтеша стала шире, а голос наполнился ощутимым ехидством:

— Сын мой, вы беспокоитесь о моей репутации или боитесь, что я все же решил вас женить?

— О репутации барышни, — буркнул себе под нос Реннар. И тут же добавил торопливо: — Отец, я решительно против! Я еще… м-м-м… не созрел для женитьбы!

— Для чего ты созрел, а для чего нет, мы поговорим позже, — пообещал адмирал, и Фенно-Дераль почувствовал себя отмщенным. Вот чем, оказывается, нужно грозить молодым остолопам, чтобы их проняло до печенок!

К счастью для Реннара, наконец, дошли до гостиной. Юноша, все еще опираясь на отца, осмотрел труп и обернулся к Фенно-Дералю:

— Не знаю его. Совершенно незнакомое лицо, почти уверен, что даже мельком никогда не пересекались.

— Благодарю, — кивнул Фенно-Дераль. — Теперь, господин адмирал, хотелось бы разобраться, что все же не так с этим вашим мечом.

— Я уже обещал графу фор Цирренту рассказать. Реннар, тебе я расскажу позже. Или можешь присоединиться к нам, но тогда придется одеться, негоже выходить к гостям в подобном виде.

— Отец, да я скоро опухну от скуки! Если господин Фенно-Дераль не возражает против моего присутствия и не откажется немного подождать…

— Разумеется, — быстро согласился Фенно-Дераль. А почему нет, в самом деле? Все равно ждать, пока Заккендаль привезет мага, так почему бы не полюбоваться на физиономию Реннара в тот миг, когда отец представит его барышне фор Циррент.

Предпринимать какие-либо шаги в отношении сына и барышни фор Циррент у адмирала Оннара фор Гронтеша и в мыслях не было. Не то чтобы эта партия казалась ему неподходящей сама по себе, но помилуйте, Джегейль и Реннар! Насколько он успел узнать девушку, повадки Рени будут ее либо забавлять, либо раздражать. Возможно, то и другое одновременно. У нее наверняка хватит искренности объяснить молодому человеку, чем ее не устраивает его общество. А Рени слишком легко вспыхивает даже от воображаемой обиды.

Но Реннару об этих мыслях отца знать необязательно. Пусть подергается, представляя, как уже завтра отец начнет переговоры о помолвке! А то совсем разболтался без отцовского присмотра, гонору на трех герцогов хватит, а ума так и не набрался. Одно его поведение с Фенно-Дералем чего стоит. Как бы ты ни относился к виконту лично, но начальнику королевской полиции, честно исполняющему свои обязанности, изволь содействовать! Таков твой долг как подданного.

Однако воспитывать сына словом — слишком поздно. Как бы он ни уважал отца, но при таком характере нравоучения наверняка будут восприняты в штыки. Да и не мальчик уже. Придется обтесывать делами. И страхами, куда ж без этого. Вам так мила ваша юношеская свобода, дорогой сын? Что ж, посмотрим, как вы за нее поборетесь.

Поэтому старший фор Гронтеш приглашал младшего в кабинет, удерживая на лице откровенно сомневающееся выражение. Мол, на самом-то деле нечего вам там делать, дорогой сын, в обществе взрослых людей, занимающихся серьезным расследованием.

Обидой от мальчишки аж полыхнуло, даже слабость куда-то делась, к себе поднимался, скрипя зубами, но не сбавляя темпа. Вот и прекрасно. Все лучше, чем романчики листать, изнывая от безделья. Нет бы какое достойное чтение, мало ли в доме книг, полезных для офицера или путешественника, да и просто для наследника знатного рода. А он выбрал то, чем сможет мутить головы девицам. В дамских салонах разговоры поддерживать! И это его сын, уже отличившийся в боевых действиях, мечтающий быть полезным своему принцу, а в дальнейшем и королю…

Прав Фенно-Дераль. Остолоп.

До кабинета Рени ковылял с таким упрямым лицом, что в отцовском сердце едва не проснулась жалость. «Ничего, потом отлежится», — утешил себя адмирал. В конце концов, даже если не брать в расчет воспитательный момент, дело достаточно серьезно и может затронуть честь семьи. Сын и наследник должен быть в курсе всех обстоятельств.

Но, обстоятельства обстоятельствами, а старший фор Гронтеш с изрядным трудом сохранил серьезность, открыв перед сыном дверь в кабинет. Очень уж выразительная получилась, как в театре говорят, мизансцена.

Граф фор Циррент, с исключительно мрачным видом рисующий что-то на листе бумаги.

Фенно-Дераль, нетерпеливо поглядывающий в окно.

Барышня фор Циррент с чашкой чая в ладонях, уже не такая напряженная, а на неопытный взгляд так и вовсе вполне безмятежная.

И откровенная паника в глазах Реннара.

Фенно-Дераль повернулся на звук открывшейся двери, граф поднял голову, и адмирал мгновенно понял, что они тоже заметили панику Рени. И, более того, совершенно правильно оценили ее причину.

Однако затягивать паузу было бы слишком мелодраматично, и потому адмирал предельно официально произнес:

— Виконтесса фор Циррент, позвольте представить вам моего сына Реннара.

Бедняге Рени ничего не оставалось, кроме как поклониться и уверить, что он счастлив знакомству. Барышня же улыбнулась почему-то не ему, а самому адмиралу, насмешливо и вроде как с пониманием, а потом оглядела Рени откровенно оценивающим взглядом, выдержала паузу и слегка склонила голову:

— Наслышана о ваших подвигах и заслугах, господин Реннар фор Гронтеш. Полагаю, это будет весьма интересное знакомство. Благодарю вас, адмирал.