Жди меня, когда небо окрасится в розовый

Глава дополнительная Ее одиночество (вырезки из дневника «Мирай-разум»)

Я долго думала над тем, как назвать свой дневник. Потратила полчаса, наверное. Может, больше. В итоге не придумала ничего лучше, чем «Мирай-разум». Вообще, значение моего имени с детства сильно интересовало меня и всех моих знакомых. Я отвечала, что понять его можно по-разному: «будущее» или «мираж» – кому как нравится. Лично мне нравятся оба варианта. «Мирай-разум» – мысли будущего, мысли-мираж… Наваждение, а может, пророческие высказывания. В любом случае это просто место, в котором я хочу говорить о наболевшем. Возможно, оставить послание для самой себя через годы. Сбывать груз души на бумагу у меня получается так себе, так что не знаю, сколько просуществует этот дневник. Если честно… очень сложно сплетать слова в какую-то мысль. Из-за этого в начальной школе меня считали не совсем умственно одаренной. Я долго думала – и в итоге терялась в лабиринте сознания, пытаясь найти легчайший выход. Людям это не нравилось. Поэтому уже тогда я вышла за некие «формальные» рамки нашего общества. Я пытаюсь решить эту проблему уже несколько лет. И вроде у меня получается. По крайней мере, в учебе проблем нет, да и разговаривать с другими мало-мальски, но могу. Не считаю себя социофобом, однако боюсь, что могу им стать. Поэтому моя задача сейчас – как можно больше идти на контакт с людьми. Не хочу быть под стеклянным колпаком, хочу, чтобы все остальные обращались ко мне так же, как и к другим. Впрочем, я очень несуразно выстроила линию повествования. Сплошной поток мыслей – и ничего не понятно. Не бойся, Мирай, сейчас мы эту проблему решим. Сделай вдох… выдох. И попробуй скомпоновать всё в своей голове. Затем напиши всё по порядку… Если не сможешь сегодня, сделай это завтра. Хорошо? Поехали.

Идея завести дневник у меня появилась пару дней назад. В двенадцать (почти) лет. Как говорила мама, примерно в этом возрасте у девочек начинается такая страшная вещь, как половое созревание. Организм начинает стремительно расти. Я начну нравиться мальчикам, а мальчики начнут нравиться мне. Звучит интересно. И я хочу эту интересность запечатлеть. Это первая причина, по которой завела дневник. Далее… Облегчение. Я читала во многих книгах, что людям помогает выговориться кому-нибудь или на бумаге. К сожалению, друзьями я пока не обзавелась, так что говорить буду с толстой тетрадкой через черную гелевую ручку. Разговор с самой собой, по-другому. Многие считают это странным, но я с детства привыкла говорить сама с собой. Бывает, иду по школе, в голове копошатся мысли, и вдруг слышу голос – свой голос. Стою. Понимаю, что болтаю в пустоту, а вокруг есть кто-то… Поначалу переживаю, как бы чего не вышло, но после… забиваю. И продолжаю монолог. Примерно как сейчас. И что же? Косые взгляды? Пожалуйста. Меня не волнует. Зато стало чуть легче. Но куда же деваются эти монологи потом? Забываются ведь. С памятью у меня на самом-то деле проблемы. И потому завести дневник, дабы оставить что-то из своего разума, не потерять какую-то важную часть размышлений, показалось отличной идеей. Возможно, так я смогу понять себя лучше и наконец начать притягивать к себе людей.

Что же сейчас вертится на языке? Много всего. И, по правде, я уже устала. На сегодня закончу. Вернусь позже.

Сегодня в школе читала книгу после занятий. Кто-то играл на фортепиано в музыкальном классе. Мелодия была завораживающей, так что оторвать меня от текста было нельзя, но при этом смысл этого текста оставался где-то далеко позади. Я больше вслушивалась в музыку. Простая, но изысканная мелодия клавиш напомнила мне прогулку в парке. Вечер, солнышко клонит в сон, оно испускает последние багряные лучики, и ты вдыхаешь аромат только что прошедшего дождя… Вдох. И выдох. Наслаждение.

Я решила поинтересоваться, что это за мастер эдакий, зачаровавший меня. Прошла в класс музыки и увидела за инструментом девочку на класс младше. Она немного испугалась, когда я вошла. И у нас завязался довольно неловкий диалог.

– Привет! Здорово играешь.

– Д-да? Спасибо… А зачем ты пришла?

– Мне стало интересно посмотреть на удивительный талант.

– Спасибо. А ты кто?

– Мирай Прайс.

– Меня зовут Амелия Уотч…

Мы замолчали. Тишина давила.

– Ладно, я закончила… Пойду домой.

– А ты тут каждый день играешь?

– Через день. Мисс Куин разрешает мне заниматься после уроков, вот и практикуюсь. Большое спасибо, что оценила. Пока!

И тут она ушла. И больше я с ней пока не виделась. Что ж… Будем ждать.

Увидела Амелию снова. Пыталась с ней заговорить, но подруги куда-то увели ее от меня. Подошла к ней после занятий в музыкальном классе, мы немного поговорили. Она научила меня играть простенькую мелодию – вступление «Лунной сонаты» Бетховена. После этого чуть-чуть погуляли. Кажется, у меня появилась подруга.

Если честно, я думала, что буду сюда записывать в основном негативные мысли и переживания, но… получается всё совсем наоборот! И меня это радует. В конце концов, думаю, такое сможет заставить меня улыбнуться спустя многие годы.

Подруги Амелии считают, что я увожу ее от них. Сегодня говорила с одной, я сказала, что не пытаюсь отнять Амелию, на что получила пощечину: «Тебя никто не звал, уходи!» Но я не хотела уходить. И поэтому еще больше времени стала проводить с Амелией. Она говорит, ее подруги всё больше над ней подтрунивают и устраивают какие-то скандалы… Меня это тревожит, а поделать с этим ничего не могу. Однако я пообещала, что защищу ее, если что. Пока у нас с ней всё идет радужно.

У меня больше нет подруги. Амелия Уотч перевелась, не сказав об этом никому. Видимо, те стервы доконали ее. Теперь они пристают ко мне, обвиняют в разрыве. Я пыталась от них скрыться, но они находили меня и обзывали, даже за волосы тянули и плевали в меня. Я тогда заплакала и случайно ударила одну из девочек. У нее пошла кровь из носа, она пожаловалась учителям. На следующий день, то есть сегодня, мою мать вызвали в школу. Дома меня ждал нагоняй. Только папа сказал, что я правильно поступила. Потому что он послушал мою историю и поддержал. А мама не хотела ничего слушать. Разозлило, что ее вытащили с работы из-за меня. Папа пообещал с ней поговорить. Надеюсь, она меня поймет.

После всего этого мне немного страшно ходить в школу.

Наш классный руководитель стал смотреть на меня с опаской. Кажется, он боится. Почему же? Если те девочки рассказали учителям обо всём, то это полный кошмар. Зачем они это сделали? У них совсем другое видение ситуации, и я в нем – конченая уродка. На самом деле, вся эта ситуация – детский лепет во плоти. Ей должно случиться в классе третьем или четвертом, никак не в шестом! А впрочем, ладно. Я смогу с этим справиться. Если не смогу, то у меня есть мама и папа. Они помогут. В любом случае я не унываю, потому что у меня скоро день рождения. Пожалуй, только Рождество и день рождения способны разогнать во мне негатив. Это особые дни для меня. Дни, когда я вновь начинаю верить в человечество.

День рождения прошел так, как я и хотела! Меня даже поздравили в классе, в том числе и наш классный руководитель. Было очень приятно. Одна из девочек подошла ко мне и подарила шоколадку. Потом я попыталась с ней поговорить, и у нас получилось. Мы малость погуляли после школы. В голове страшным смерчем проносились отрывки прогулок с Амелией, ее аккомпанемент фортепиано… Я отогнала это всё подальше и просто радовалась с новой подругой. Да, у меня появилась новая подруга! И у нее нет своих, которые бы могли меня невзлюбить, – только одна, из класса, но не думаю, что она будет обижаться. Все-таки я единственная белая ворона в классе, которая привыкла проводить время на переменах с книгой или в наушниках. Можно хотя бы порадоваться за меня?.. Ха-ха. Честно, я счастлива сейчас. Потому что это новая возможность. Жизнь дала мне ее, и я ею воспользуюсь на все сто! Кстати, подругу мою зовут Юки. У нее тоже необычное имя. Она у нас снежинка. Правда, в ней вовсе нет ничего холодного – доброй души человек. Мы определенно сблизимся!

Есть еще хорошая новость… По крайней мере, для меня. Я попросила у мамы на день рождения покрасить волосы. До сих пор она не разрешала этого сделать, но теперь, в честь двенадцатилетия, локоны мои приобрели любимый цвет – розовый! Мне очень нравится. Надеюсь, и другим тоже придется по нраву. Ложусь спать с отличным настроением!

Юки понравился мой новый цвет волос, и ее подруге – тоже. Но другие как-то не оценили. Учителя отпускали шутки и рекомендовали перекраситься обратно. Я пропускала это мимо ушей. Еще бы мне слушать каких-то учителей… Да и одноклассники… «Запачкала волосы?», «Совсем, что ли?», «Неужто наша скромняша Мирай на самом деле бунтарка?», «Жуть». Что им не нравится? Ну и пусть. Я́ решаю, что буду делать, а что нет. Не их это дело. Правильно? Правильно. Только… всё равно обидно: они не знают, как «пачкают» меня их слова.

Юки много поведала о себе. Я рассказала ей тоже. Не буду вдаваться в подробности, ведь мне скоро спать. Устала сегодня до чертиков. Подружку Юки зовут Мэри. Она относится ко мне достаточно лояльно. Быть мне другом не хочет, а я, впрочем, не хочу быть – ей. Поэтому мы разделяем Юки. После школы день через день. И на переменах поочередно. Ну не нравлюсь я Мэри. Ничего не поделать. Я и так довольна.

Юки собирается переезжать. Для меня эта новость оказалась шокирующей, но Юки заверила, что напишет мне или позвонит, когда освоится на новом месте. Что ж, буду ждать. А пока у нас есть еще неделя до этого момента. Как хорошо, когда есть летние каникулы!

P. S. Много музыки слушали сегодня. В голове засела песня Take Me Away Аврил Лавин. Юки включила ее сегодня, и она сразу залетела в плейлист. Музыка объединяет, – возможно, так мы стали еще ближе. Хочу в это верить.

Юки переехала. Написала мне, что всё у нее хорошо. Я очень рада. Теперь она живет в Южной Дакоте, так что встретиться в жизни больше не сможем. Во всяком случае, пока. Будем надеяться, что когда-нибудь мы увидимся снова.

Всё реже стала пользоваться дневником. Теперь моя отдушина – разговоры с Юки. Она всегда меня выслушивает. По нескольку часов в день. Мы созваниваемся и говорим, пока не охрипнем. Просто прекрасно! Я люблю свою подругу. Возможно, это и к лучшему, что дневник потихоньку чахнет без записей. Наверное, вернусь к нему в будущем.

Я переехала и перевелась в другую школу. Теперь мама работает через дорогу, о чем давно мечтала. Как и ожидалось, ощущения от переезда какие-то не шибко сладкие. Квартира стала меньше, вид из окна – похуже, атмосфера – так себе… Ну да ладно, думаю, привыкну. Родители собираются сделать ремонт, так что, вероятно, всё преобразится в лучшую сторону.

Итак, школа Аллахэй. В целом пока что меня всё устраивает. И да, я снова вернулась к этому дневнику. Сколько прошло?.. Полгода? Больше? В общем, Юки пропала. Она исчезла из моей жизни. В один момент я обнаружила, что моя страничка в «Фейсбуке»[52] не может получить доступ к ее страничке. Она меня заблокировала. И на звонки больше не отвечает. Последний наш разговор был на тему перевода. Я надеялась, что в новой школе мне будет лучше, обзаведусь наконец-то друзьями. Быть может, и хорошего в жизни станет гораздо больше… «Верно, – сказала Юки. – А то всю тяжесть твоих переживаний мне не вынести». В конце диалога она пожелала мне удачи в новой школе. Я поблагодарила, и более мы не разговаривали.

Почему-то в этой школе люди старательно избегают моего общества. Вежливо просят не беспокоить их, а потом гогочут во весь рот. Это заставляет немного тревожиться. Особенно учитывая, что Юки больше нет. Наверное, она просто устала от меня. И подумала, что пора бы передать эстафету кому-нибудь другому. Только никого нет. Палочка вернулась мне. И я просто стою. И чего-то жду. Делаю какие-то шаги – всё без толку. Все бегут вокруг, а мне остается только смотреть… Перспектива не из лучших. Чего я пытаюсь в поэзию, грустно это всё! И хочется плакать. Почему же Юки ушла?.. Кажется, мне никогда этого не понять. И от этого вдвойне больнее.

Я стала ощущать, что школа ко мне относится несколько иначе, чем к другим. Это проявляется на уровне чувств, незаметно для глаз. Разговоры одноклассников испещрены лицемерием и эгоизмом, невзирая на звонкий смех и блеск в глазах. Напитки и еда в школьной столовой оставляют какой-то странный вкус. В улыбках рабочего персонала я вижу червяков. Читая книгу, не могу сосредоточиться, даже если кто-то играет на фортепиано в музыкальном классе. Даже на уроках… Произведения, которые мы проходим на литературе, кажутся безвкусными, бессмысленными и безнадежно скучными. Вся школьная жизнь вмиг обратилась в ужасную и жестокую статичную черно-белую картинку, изображающую все пороки человеческой души. Бесцветная школа. Вот что я поняла за пару дней здесь.

Смогу ли я познать природу этих людей? Меня пугает она. Но я постараюсь. Быть может, получится вылезти из той ямы, в которой очутилась.

Что же я такого говорила Юки, что она меня оставила? Я постоянно размышляла с ней о своей жизни. Первая серьезная тема – родители. Иногда кажется, они совершенно чужие мне люди. Отец якобы понимает меня, а на самом деле всегда делает вид, что понимает, просто потому что должен. Он же отец. Не знаю, приходила ли ему мысль о том, что ни один человек в мире не способен полностью понять другого. А иногда понять родственника и вовсе сложнее, чем чужого человека. Абсурдно звучит. Но Богу угоден абсурд. За это, правда, Бог не угоден мне. Но ничего не поделаешь, против Него не попрешь.

Да, я верю в Бога. Не помню, когда начала. На самом деле, так легче живется. Я не могу быть уверена на все сто процентов, что осознаю свою веру, однако… с ней многие процессы становятся ясны. Может, это слабость, не знаю. Даже если и так. Я еще маленькая, поэтому быть слабой – нормально. Но это совсем не значит, что я не переживаю по этому поводу. Честно – очень переживаю. Но чего-то меня занесло не туда… я говорила об отце, а потом резко перешла на рефлексию.

Отец – самый близкий мне человек, которому я могу доверять или, по крайней мере, делать вид, что доверяю. Если и не понимаю его достаточно, то хотя бы могу быть уверена, что он меня защитит. Это меня успокаивает. Правда, он будто бы никогда не пытался заглянуть мне в душу. Не то чтобы я этого сильно желала, но… Именно из-за этого пробела мое ощущение себя частью семьи крайне слабое. Про мать я и молчу.

На самом деле, она для меня – та еще загадка. Если меня спросят, что я знаю о своей матери, то отвечу: «Она работает в парикмахерской, любит папу и меня, а еще готовит нам вкусную еду». Всё. Временами мне кажется, будто мама и папа всего лишь создают иллюзию семьи. Потому что я давно знаю: мы чужие люди друг другу. И когда эта мысль всплывает в моем мозгу, мне становится очень страшно и одиноко.

Я говорила Юки: «Боюсь представить, что будет, если семья расколется. Что мне делать тогда? Что со мной будет?..» В ответ я получала лишь какие-то пустые слова поддержки. Откровенно говоря, они никогда не согревали меня, не успокаивали… Возможно, это еще одна из причин, по которой Юки ушла от меня. Явно чувствовала мою отчужденность. И опять-таки, вероятно, мы с ней просто делали вид, что дружим. А как тогда понять, где настоящая дружба, а где подделка? Если наша связь с Юки была фальшивой, то какова же тогда истинная связь?.. Я говорила, что этот дневник может помочь мне понять себя, но пока только сильнее запутываюсь… Не могу больше думать. Хватит на сегодня. Спокойной ночи, Мирай.

В чем прелесть одиночества? Я долго задаюсь этим вопросом. Многие взрослые говорят: это то, что необходимо ценить. Одиночество приходит к ним тогда, когда это необходимо, они наслаждаются им, лишь изредка страдая. Что же насчет меня? Одиночество будто бы со мной всю жизнь. Оно никогда не покидает, только сильнее обволакивает, удушая. Как его прогнать? Как избавиться от неизбывного мерзкого ощущения тоски и поиска? Будто каждую секунду что-то ищу. Но ищу я – посреди дождя, сухого, сушащего кожу, с дырявым зонтом и сбитым к черту компасом. «Будущее» и «судьба» – слова, которые, кажется, вообще не относятся ко мне. Я оторвана от мира. Я – «Вояджер», выброшенный в бесконечное плавание по бескрайнему космосу. Ужасное, опустошающее напрочь чувство. Где найти мне ориентир? Кто мне поможет? Я действительно надеюсь, что слова, написанные в пустоту, возымеют смысл. Кто-нибудь меня услышит? Сквозь тишину? Ха-ха. Даже не знаю. Я в самом деле надеюсь найти свет во тьме, луну во мраке, ведь без этого никак. Но каков же будет мой свет? Может, я не там ищу? Или, может, нужно еще время? Буду продолжать метаться в неизвестном океане бурных страстей и абсурдных явлений. Авось наткнусь на что-нибудь… Когда-нибудь.

Всё больше замечаю за собой отдаление от общества. В классе начали называть заумной сучкой, но мне до этого нет дела. Правда, игнорировать это я не могу полностью. Не в моих это силах. Пока терплю. Когда перестану – понятия не имею. Надеюсь, как можно позже. С каждым днем, к сожалению, жить становится всё труднее…

Чтение книг в последнее время сильно утомляет. Я не могу более находить в них отраду, и потому состояние мое ухудшается. Пока меня еще спасает музыка, но сколько это продлится? Черт его знает.

По правде, мне не хочется убегать от реальности. Понимаю, что это бесполезно. Если начну убегать, то в один момент пойму, что никудашеньки не сдвинулась и в конце концов мне крышка. Паршивый расклад. Можно ли считать записки в дневнике побегом от реальности? Не знаю. Я не хочу убегать, правда. Всё, чего желаю, – найти отдушину, быть может, родственную душу. Настоящую, с которой у меня появится связь, крепкая, не прерывная ни расстоянием, ни временем, ни пространством. Мечта, наверное. Однако она моя. И это – мой свет во мраке. Луна ли, солнце ли, или даже лампочка дешевого фонарика, – всё равно. Лишь бы только его увидеть…

В последнее время часто задумываюсь, что же для меня такое счастье. Простое слово, простое определение, которое каждый дает сам. И оно вызывает приятные ассоциации. Только не в моем случае.

Мое счастье заключается в признании и всеобщей любви, чтобы я была кому-то нужна. Однако я не могу обзавестись этим счастьем. Другое же мне попросту неведомо. Неужели я и вправду обречена на вечное одиночество? Нет. Не верю в это.

Я знаю, что нужно что-то делать. Попробую завтра снова наладить контакт с кем-нибудь в школе. Дальше продолжать так жить нельзя. Это не мой удел!

Ничего не вышло. Как только я заговорила с одноклассницами, они сыграли со мной злую шутку. Приняли меня, а сами потом стали издеваться. «Бедная Мирай, тебе, должно быть, одиноко! Теряешься на переменах так, будто выпадаешь из мира. Может, ты наркоманка? Справляешься так с тревогой? Твои родители не уделяют тебе достаточно внимания? Некому заниматься твоими комплексами, а сама уже не вывозишь? Прости, никто не хочет этим заниматься. Это гиблое дело. Оставь нас в покое. И приведи себя наконец в порядок». Только идти к психологу совсем не хочется. Они убивают во мне какое бы то ни было желание обращаться за помощью. Потому что в ответ я вновь увижу осуждение и обвинения в запущенной жизни. И я опять забьюсь в угол, обниму колени и буду тихо плакать. Или громко. Как получится.

Время идет, ничего не меняется. Мне просто нечего уже писать. День ото дня не отличается абсолютно ничем. Жизнь – сплошная скука. Я даже начинаю задумываться о суициде. Но понимаю, что, даже если буду готова к смерти, не решусь. Боюсь просто-напросто. Банально и глупо. Кажется, меня больше ничего не радует. Ни погода, ни искусство, ни природа – ничего. Во мне зияет пустота. И боль пульсирует где-то в сердце. Когда-нибудь оно закаменеет напрочь. Я хочу этого. Хочу перестать ощущать себя тряпкой для битья жизни. Только совершенно не знаю, как закрыться. Вроде и так закрыта, а чувства нет. Будто парю в невесомости. Падаю. Куда? Поскорее бы уже приземлиться и сломать себе всё. И больше никогда не подниматься. Никогда. Никогда. Никогда.

Мне очень нравится спать. Я люблю видеть сны. В мире грез намного приятнее. Даже кошмары – и те лучше реального мира. Когда-то я говорила, что бежать от реальности не вариант, но теперь мне плевать. Живу от ночи до ночи. Сон – мое спасение. И сейчас тоже жду забвения… Из-за этого увлечения я стала часто опаздывать в школу. Бывает, что прихожу даже к полудню. Частенько получаю оплеухи от мамы или папы. Самой себе подчас хочется тоже вмазать. Я и вмазываю. Со всей дури. Меняется ли что-то?..

Я становлюсь хрупче с каждым днем. Кажется, что если кто-то коснется меня, то я распадусь на множество осколков – и все остальные поранятся. Даже так принесу другим страдания. А что остается в итоге? Лишь тупая горечь. Лишь сон. Ощущение реальности пропадает всё больше. Может, это предвестие смерти? Какова вероятность того, что я неосознанно стремлюсь убить себя? Тянусь к проезжей части… замедляю реакцию… раню себя… На самом деле, это очень страшно. Я пытаюсь вернуть чувство жизни физической болью и внезапным адреналином. Танатос и Эрос. Абсурдное противоречие. Ужасно. Надо завязывать. Завязывать, пока не поздно.

Мама увидела мои порезы на руках. Впервые я узрела в ее глазах неподдельный ужас. И впервые она расплакалась прямо передо мной. «Что же с тобой происходит?..» – ревела она. Давно, видимо, стала замечать что-то неладное. А что мне ей было ответить? Молчание. И непонимающий, чуть встревоженный взгляд, обращенный к матери. Тяжелый вздох. «Я отведу тебя к психологу!» – пригрозила она мне. Что ж, буду ждать. Сомневаюсь, что он поможет.

Отвратительный был психолог. Ничего не понял. Постоянно ссылался на «особый возраст», говорил, что мне «просто не хватает внимания», «напрасно пытаешься достучаться до других своими выходками». А под конец он и вовсе сказал, что «вытолкну из тебя всю эту дурь, только приходите еще»! Пошел он к дьяволу! Я так и сказала маме: ни ногой больше туда. Ни за что. Не позволю унижать себя какому-то психологу!

Честно, после этого визита моя вера в профессиональную психологическую помощь улетучилась.

Каждый раз, наблюдая за стекающими по запястью каплями крови, я неистово желаю изрезать себя всю. Чтобы места живого не осталось. Так сказать, подтвердить статус уродки, чтоб его… А еще во всякой алой капельке мне видится огонек. Было бы неплохо, если бы они могли воспламеняться. Подожгла бы себя к чертовой бабушке. Ведь, как ни крути, сгореть лучше, чем угаснуть. Старине Курту понадобился лишь ствол, чтобы размозжить себе череп. Может, одолжить у отца его ружье?.. Не могу уже думать обо всём этом дерьме. Боже, как же больно, блять! Я всю жизнь пыталась сдерживать свой ебаный язык, дабы оставаться хорошей и приятной людям, но на хуй этих людей! Они положили на меня болт, пронзили насквозь, вынудили совать в рот лезвие… Я и в самом деле так сделаю! Порежу себе там всё к ебеням, избавлюсь от сраного языка, который принес всем так много проблем! Я – проблема? Не переживайте, она будет устранена. На хуй меня. И на хуй мир.

You try to take the best of me – GO AWAY!!!

Не могу уже находиться в этом обществе. Не могу слышать их голоса, не могу доверять никому, не могу, не могу, не могу! Меня разрывает изнутри, кажется, будто чем больше я пытаюсь терпеть, тем больше эти люди сливаются со мной – мне так противно! Что им от меня нужно? Мой мир рушится; мои мечты, надежды, амбиции – всё по пизде. Нет уже моих нервов, нет уже спасения… И самоистязание уже не помогает, оно превращается в тупую боль. Без смысла. Как моя жизнь. Становится ли мне легче после этих записей? Я, блять, не знаю! Ничего не знаю. Хочется разорвать этот дневник, хочется убежать…

I’m gonna run away and never say goodbye! I’m gonna run away and never wonder why!

Я кое-как завязала с селфхармом. Как же сложно отказаться от зависимости. Но я смогла. Горжусь ли собой? Отнюдь. Теперь боюсь, как бы не появилась какая-нибудь другая вредная привычка. Мама смотрит на меня с недоверием, папа – тоже. И так шаткая идиллия теперь на волоске от разрухи. Они любят меня, это я понимаю, однако… мне легче от этого не становится. Меня словно сильнее стараются запинать в угол и давят, давят, давят… Невыносимо. Какой же тяжелый груз для тринадцатилетней девочки… Наверное, уже поздно писать это, но я всё же должна еще раз попытаться.

Спасите.

Кто-нибудь.

Пожалуйста.

Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!

Я ХОЧУ ЖИТЬ. Больше нет сил что-либо писать.

Несколько дней назад в Японии четырнадцатилетняя девочка покончила с собой, спрыгнув с крыши в прямом эфире[53]. Прочитав ее историю, мне стало так горестно и больно, что я не спала ночь. Такое чувство, будто я могла бы стать ее подругой. Мы чем-то похожи. Я тоже люблю перебегать дорогу в опасных местах и стоять на краю крыши… Мы могли бы вести стримы вдвоем. Вместе сочинять музыку, дурачиться, читать книжки, сплетничать и слать весь мир куда подальше. Прямо в камеру. Слышишь, мир? Ты ужасен. Случившееся с Ророчан в очередной раз нагоняет на меня страшные мысли. Почему же все так стремятся истребить нас? Даже если они не совсем понимают, что каждым едким словом и действием приближают нас на шаг ближе к концу. А что за конец? Суицид или… Ха-ха. О таком думать не стоит. Нет, Мирай, ты не такая. Не в этой жизни. Я не опущусь до их уровня, я не позволю… Ха-ха… Боже, Ророчан, я так хотела бы помочь тебе… Я так хотела бы с тобой подружиться! И слеза, только что упавшая на твое имя, будет стимулом мне держаться. Слышишь, Ророчан? Ты – мой кумир. Пусть земля тебе будет пухом. А я от своих слов не отказываюсь – Я ХОЧУ ЖИТЬ. И во имя всех оскорбленных и униженных буду следовать этому желанию. Меня не сломать.

Давно не возвращалась к дневнику. Жить стало чуть-чуть легче. Не знаю почему. Может, это самовнушение, но и на том спасибо. Не буду загружать этим голову. Возможно, меня услышали и дальше всё будет налаживаться, однако шансы малы. По крайней мере, у меня нет ни малейшего предчувствия положительных перемен. Просто теперь я могу хотя бы вдохнуть полную грудь воздуха.

Иногда до сих пор вспоминаю Амелию и Юки. И неожиданно думаю: а вдруг они просто оказались слабы и… бросили меня? Они ведь знали, что́ последует за их уходом. Но всё равно ушли, не оставив после себя ничего. Ни письма, ни сообщения… Кинули меня одну. Одну – на растерзание толпе. Ненавижу одиночество. Ненавижу, когда меня бросают как какую-то игрушку! Мне хочется кричать. Вот какие чувства были у меня тогда. Я всегда стараюсь, чтобы меня полюбили, заметили, но почему, ебаный в рот, почему всё идет не так, как я хочу?! Почему мои мытарства приводят к наихудшему исходу? Неужели я и вправду ненавистна этим миром? Бог, если Ты существуешь, сотри меня, слышишь? Не хочу жить в мире, где я лишняя и существую исключительно, чтобы испытывать бесконечную боль. Жаль только, что аномалии имеют место на Земле… и исчезнуть мне Бог не даст. Увы.

В Новый год я обнаружила, что мой дневник изменился. Все записи стерлись. Обложка стала твердой, страниц стало в несколько раз больше. «Мирай-разум» словно подменили. Мистика какая-то. Еще вчера я писала сюда неутешительные итоги года, а сегодня пишу о такой странности. Если честно, то это жутко. Может, дневник и вправду подменили? Но кто это мог быть? Мама или папа? Однако, если они знали о моем дневнике, почему не попытались мне помочь? Это не про них. Значит, вариант отпадает. Даже не Рождество ведь! В Санта-Клауса я не верю, в запоздалую доставку – тем более. Какого черта? Ладно. Мне всё равно не к кому обращаться. Так что же я в итоге решила на этот год?

Подумалось мне, что пора бы перестать тупо страдать. Это сложно, да, но я попытаюсь. Просто взять и продолжать жить хоть как-нибудь. Начать радоваться хоть чему-нибудь. Хвататься за жизнь, пока есть возможность. Я сделаю всё, что в моих силах, дабы улучшить свое положение. Говорила это и раньше, но тогда подход был другой. Быть может, сейчас всё будет хорошо? Увидим. Благо, я могу вдохнуть воздуха в легкие.

Папа начинает меня пугать. Он всё больше напоминает мне себя. Замыкается, ссорится с мамой, задерживается на работе, очень поздно возвращается, уходит раньше, чем мама встает… И продолжает улыбаться мне. Больно смотреть на это. Хоть я и не совсем в ладах с родителями, но их страдания ужасны. Я бы хотела, чтобы отец отдохнул. От всего. Он заслужил это. В конце концов, единственный, кто выражал мне хоть какое-то понимание. Я тоже хочу проявить понимание. Ему надо развеяться. Пусть возьмет отпуск, слетает куда-нибудь… Передать это, конечно же, я не смогу. Страшно. И от этого мне тоже не по себе…

Не описать словами, что произошло. Отец сорвался сегодня, как бешеный, и сильно поругался с мамой. Я не видела его еще таким злым. Ор продолжался минут пятнадцать. После него он собрал сумку и, потрепав меня по голове, сказал: «Не переживай, милая, я потом вернусь». И покинул дом. Мы с мамой были в шоке. Как потом выяснилось, он собирается улететь в Россию. Устал от всего. Вот как оно. Даже самый сильный человек в моих глазах оказался слабым. Перекинул ответственность на маму. Мне больно. Я начинаю питать к отцу негативные чувства, хотя еще вчера желала ему отдыха, желала бросить всё и перезарядиться или пересобраться. Теперь не знаю, кого ненавижу сильнее: папу или себя…

Я решила оставить эту ситуацию. Не пытаться ее переварить. Приму это как испытание жизни. Всё же отец пообещал вернуться. А обещания свои он сдерживает. Не стоит из-за этого убиваться, тем более недавно сама сказала, что буду стараться жить с поднятой головой. Так и буду. На удивление, для этого у меня есть решимость. Надолго ли ее хватит?

С новым подходом действительно чуть полегче. Не сильно, правда, но полегче. По крайней мере, свой внешний вид я потихоньку начала приводить в порядок. И улыбка моя теперь не вызывает сомнений. Это, конечно, ширма. По правде, думаю, вряд ли что-нибудь значительно изменится. Однако дышать мне никто не запрещал. Вдох. Выдох. И мне спокойнее. Пока этого достаточно.

Начала снова задумываться о себе и других. Каково же расстояние между мной и обычным человеком? Между мной и мамой? Папой? Одноклассниками? Кажется, что мы находимся не просто на разных планетах, а в разных галактиках. Я давно потерялась, оторвалась ото всех и улетела далеко-далеко, куда даже воображение людское не может добраться. Мгла окружает, не видно ни звездочки, ни красивой космической пыли – не видно, по сути, ничего, кроме черной пустоты. Я пытаюсь кричать, но звука нет. Слезы испаряются, да и выплакала уже всё, что можно было. Мои потуги бессмысленны.

Есть и такая версия, что я не была выброшена с Земли. Быть может, я изначально уродилась далекой планетой. Но даже если и так, где же мой спутник? Не хочу быть одинокой, так жить невозможно! Если не спутник, то хотя бы космонавт, что впервые ступит на мою поверхность и по-настоящему проникнется мной. А я – им. Какова же вероятность подружиться с землянином? Хочу найти такого. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Хочу!

На Земле-то я явно ничтожество, ноль. Но здесь я имею значение. И мой космонавт его заметит! Бросит к чертям землян и станет мирайтянином! И мы будем неразлучны, как Луна и Земля. А впрочем, корректно ли такое сравнение?.. Не знаю. В любом случае я буду ждать своего спутника. Если я была выброшена, он прилетит за мной и никогда больше не покинет. Если же я всегда была планетой, случится то же самое. Мечта. Наверное, она еще дальше от меня, чем я ото всех. Бессмыслица какая-то…

Сегодня случилось что-то прекрасное. К нам домой пришел один из знакомых моей мамы. Шестнадцатилетний парень. Он показался мне сначала страшным, но потом, когда позвал меня гулять, сразу стал милее. Я переживала очень сильно, смогу ли нормально себя вести. Не помню, когда в последний раз гуляла с кем-то. Однако всё же решилась. И не пожалела. Мне впервые за долгое время кто-то понравился. Не ожидала, что чужой человек пробудит во мне такие чувства. Неужели меня и вправду услышали? И теперь Рэй – мой спутник, мой космонавт, будущий мирайтянин? Кажется, у меня бабочки в животе. Не могла же я влюбиться в него? Ха-ха-ха! Не знаю, правда. Но мне нравится. Я… снова улыбаюсь. Искренне. И смеюсь. Тоже по-настоящему. Ха-ха-ха! Вот же радость… Рэй, пожалуйста, останься со мной. Ты мне нужен.

Сегодня впервые поговорила с Рэем откровенно. Даже поплакалась. Стало так легко, господи. Никогда мне еще не было так легко, как сегодня! Ощущения незабываемые. Я будто бы начала очищаться. Просто сказка какая-то! Пишу эти строки с улыбкой до ушей. Превосходно. Мне нечего больше сказать, но так и хочется и петь, и радоваться! Господи, спасибо. Я так давно мечтала о таком человеке, как Рэй. Он наконец-то объявился. Мечта сбылась. Спасибо. Я практически счастлива! Неужто терзаниям моим пришел конец?

Немного боюсь, что отпугну Рэя, как когда-то отпугнула Юки. Да что там немного… Ужасно боюсь! Если буду вываливать на него свои переживания водопадом, то может случиться непоправимое. Даже если он говорит, что всегда выслушает и поможет… у всего есть предел. Нужно уметь сдерживать поток своих мыслей. Я смогу. Искушение рассказывать ему обо всём – эгоизм. Не надо так. Мирай, ты справишься. Всё будет хорошо.

Я решила, что буду записывать признания в любви на задних страницах дневника. Когда испишу его до того момента, возможно, мне станет легче, ведь увижу слова «Я люблю Рэя». «Люблю», «люблю», «люблю»… и еще страниц десять большими буквами исписаны этим словом. А в конце я пожелала, чтобы с Рэем всё было хорошо. На самой последней страничке. Потому что, в конце концов, что бы ни случилось, это мое искреннее желание – чтобы у единственного близкого мне человека не было проблем. Даже если со мной что-то случится, или я, не дай бог, что-нибудь сделаю или скажу Рэю… Всё это будет не важно. Мои последние слова всегда будут такими: «Хочу, чтобы у моего Рэя всё было хорошо». И тогда я буду счастлива.

Честно, понятия не имею, что будет дальше. Вероятно, я всё же вылечусь благодаря Рэю. Или только сильнее замкнусь в себе в попытках удержать его… Нет. Бред. Перестань, Мирай! Жизнь будет потихоньку идти своим чередом. И я – вместе с Рэем. Да, вот так. Хочу сделать его счастливым. Чего бы мне это ни стоило. Буду стараться изо всех сил. Клянусь. И Бог моей клятвы свидетель.