Железный корень

Глаза Салония расширились, а Варрон ухмыльнулся, когда кровь медленно потекла по его шее и впиталась в волосы. Катилина слегка постучал по кончику стебля, торчащему из кожи, и повернул его к ним. Глаза мужчины были зажмурены, по лицу струились слёзы.

Элегантная дама улыбнулась ему.

«Адана, я настоятельно рекомендую тебе начать отвечать на вопросы Варрона. Там больше сотни точек давления. Я помню только около тридцати, и они закончатся раньше, чем палки, но тебе же не стоит заходить так далеко».

Мужчина демонстративно покачал головой, сжал губы и крепко зажмурил глаза.

«Не говори, что я тебя не предупреждал, солдат».

Она повернулась к Варрону: «Хочешь попробовать?»

«Не возражаю», — легко ответил он. «А дальше куда?»

Она снова повернула висящую фигурку и указала на точку на задней стороне ноги мужчины, чуть выше колена. «Вот это хорошо».

Варрон кивнул, шагнул вперёд и вонзил палку в это место остриём вперёд. Мужчина снова закричал.

Когда Варрон снова развернул его и отступил назад, он протянул ему третью палку.

«Салоний?»

«Спасибо, но я не буду. Хотя наблюдать за этим очень интересно».

Катилина схватил его.

«Пора прекратить давать ему время передохнуть и восстановиться. Салоний, нарежь ещё палок».

Она шагнула вперёд и пальцами нащупала точку рядом с сухожилием над пяткой мужчины. Задержавшись лишь на мгновение, чтобы перевести дух, она вонзила палку в тело, вызвав новые крики боли.

Вернувшись к Варрону, она улыбнулась плачущему солдату.

«Салоний: поторопись с палками, мне становится скучно».

Варрон искоса взглянул на нее.

«Ты можешь быть пугающей женщиной, Катилина».

Она пожала плечами. «Никто не станет создавать проблемы моему отцу. И никто не причинит вреда моим друзьям».

Она схватила прут и вырвала его из его руки. Варрон на мгновение увидел, как по её щеке скатилась слеза, прежде чем она шагнула вперёд и начала хлестать мужчину зелёным прутом, отчего по его груди и лицу побежали складки, рубцы и ручьи крови. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что мужчина бормочет что-то паническим голосом, среди рыданий и повторяющихся ударов быстро распадающейся трости.

«Салоний!»

Молодой человек поднял взгляд на Варрона и увидел, как Катилина яростно отбивается от него. Варрон шагнул вперёд, схватил прут и мягко, но с силой вырвал его из её руки, повернулся и повёл её по траве. Салоний подошёл к бормочущему мужчине и, присев, заговорил с ним, всё время сжимая в руках несколько заострённых палок для поощрения.

Варрон повернул Катилину к себе и обнял её за плечи. Она уткнулась лицом ему в грудь и заплакала, прижимая его к себе так крепко, что он поднял голову и глубоко вздохнул.

«Всё в порядке, Катилина. Сегодня утром я отправил двух гонцов обратно в Кроу-Хилл, чтобы сообщить твоему отцу, что он в опасности и ему нужно вернуться в Венген».

Она покачала головой, не отстраняясь от него.

«И я сказал ему, что ты со мной и в безопасности», — добавил он.

«Нет…» — приглушенно проговорила она из складок его туники.

«Не волнуйтесь», — ответил он. «Им хорошо заплатили и обещали гораздо больше, когда они сдадут. И их двое. Они справятся».

«Но это тебе не поможет», — крикнула она хриплым голосом, полным гнева и отчаяния, который все еще заглушала его туника.

Он несколько раз открывал и закрывал рот, не в силах найти нужные слова, и наконец закрыл глаза и обнял её так крепко, как только мог, словно хотел выжать из неё всю боль. Постепенно её рыдания утихли, и он ослабил объятия. Он улыбнулся ей сверху вниз; странной улыбкой.

«Это было совсем на тебя не похоже».

Она слабо улыбнулась ему в ответ.

«Иногда просто нужно выплеснуть это из себя, Варрон. Иногда, если держать себя в руках, то треснёшь, как новый горшок, остывший слишком быстро. Солдаты дают выход своим эмоциям через насилие и разврат, а и то, и другое в дамах не приветствуется».

Варрон рассмеялся.

«Тот, кто это сказал, никогда не видел тебя с острой палкой!»

Он заметил, что Салоний терпеливо стоит на некотором расстоянии от них, тактично отвернувшись и, по-видимому, изучая какую-то точку на горизонте. Слегка оттолкнув Катилину, он указал на своего молодого спутника. Катилина кивнула, и, вытирая глаза и пощипывая щеки, они подошли к Салонию.

«И что же он сказал?» — небрежно спросил капитан.

«Ничего особенного», — молодой человек повернулся к ним. Он выглядел обеспокоенным. «Он говорит, что этих четверых послал за нами Кристус. Им было приказано наблюдать за нами и докладывать, пока мы не доберёмся до перевалочной базы. После этого им было приказано «разобраться с нами». Судя по тому, как он это сказал, это явно не по правилам. Убить нас и сбросить тела где-нибудь, где их никогда не найдут, ну и всё в таком духе».

«А остальные двое?» — спросил Катилина.

«Он уже опередил нас и ждет на посту, мэм».

«Тогда всё», — фыркнул Варрон. «Нам нельзя подходить слишком близко к этому месту. Если у них двоих есть приказ взять нас, то гарнизон перевалочной станции будет на их стороне».

«Почему?» — нахмурился Салоний.

Капитан вздохнул.

«Мы по личным делам. У меня сейчас нет действующего звания, ты официально не числишься в списках командиров стражи когорты, и гарнизон не сможет опознать Катилину. Эти люди, даже если они совершенно невиновны, совершенно не обязаны подчиняться нашим приказам или даже доверять нам. Можете быть уверены, у двух мужчин, ожидающих нас там, есть письма от Кристуса, дающие им полную власть над местными гарнизонами. Именно так я бы и поступил, будь я префектом».

«Тогда мы найдем другой путь», — заявил Катилина.

«Боюсь, что нет, миледи», — Салоний покачал головой, а Варрон кивнул в знак согласия. «Единственная причина для форпоста здесь — это то, что он контролирует единственный доступный путь».

Капитан повернулся к своему товарищу.

«Если только вы, как местный житель, ничего не знаете...»

Салоний покачал головой,

«Мой дом в добрых сорока милях отсюда. Я не знаю этих долин».

«Тогда есть четыре варианта», — Катилина подняла руку и начала считать на пальцах, пока говорила.

«Первое: вы атакуете перевалочный пункт. Не знаю, сколько там людей, но предполагаю, что да. Очень опасно, но, по крайней мере, на вашей стороне инициатива и эффект внезапности».

Она согнула указательный палец.

«Во-вторых: мы едем так, словно за нами гонятся боги подземного мира, и пытаемся прорваться вперед только за счет скорости».

Ее второй палец согнут.

«Три: мы подкрадываемся туда и пытаемся обойти. Можно дождаться наступления темноты, чтобы найти дополнительное прикрытие. Самый безопасный способ, конечно, но и самый медленный».

Согнув третий палец, она постучала по четвертому.

«И наконец: мы едем туда со всей смелостью и пытаемся прорваться. Если не получится, нам придётся либо пробиваться с боем, либо ехать так быстро, как только позволяет ветер. В любом случае, шансы невелики».

Салоний и Варрон долго смотрели друг на друга, и молодой человек пожал плечами. «Вот так всё и будет, сэр. Шансов практически нет».

Варрон нахмурился в задумчивости.

«Но у меня номер пять», — он улыбнулся и постучал по её оставшемуся пальцу. «Я не могу подвергать тебя риску какой-то безумной атаки или безумной погони, но мы не можем позволить себе тратить здесь целый день. У меня мало времени. Катилина, я хочу, чтобы ты оставалась здесь с лошадьми. Уведи их подальше от дороги, полностью скройся из виду за теми деревьями и оставайся там, пока мы с Салонием не вернёмся».

Она нахмурилась, но кивнула в знак согласия. Салоний пнул камешек, упавший с дороги.

«Что мы будем делать?»

«Отвлекает. Да ладно».

Салоний последовал за ним к повешенному солдату, который теперь молчал, к счастью, был без сознания, хотя ещё дышал. Варрон указал на него.

«Сруби его и приведи с собой».

С неуверенным видом Салоний выхватил нож, зарубил противника на земле, перебросил его через плечо и, повернувшись, последовал за капитаном. Варрон на мгновение остановился и улыбнулся Катилине.

«Мы вернёмся меньше чем через час. Не попадайтесь на глаза».

«Будьте осторожны», — категорически заявила она.

Ответив ему лишь улыбкой, двое солдат с пленником зашагали по траве, удаляясь от уединённого холма. Когда они вышли на дорогу, и деревня снова показалась в поле зрения, Салоний остановился.

«Мы возвращаемся в деревню?»

"Да."

«С ним?»

"Да."

«После всех этих хлопот, которые нам пришлось пережить, чтобы вытащить его незамеченным?»

"Да."

Салоний с изумлением смотрел на капитана, продолжавшего идти вперед, а затем поспешил его догнать.

"Но почему?"

Варрон мрачно усмехнулся.

«Он будет полезен. Нужно дать его друзьям повод покинуть промежуточную станцию».

Салоний нахмурился. У него возникло ужасное подозрение о том, что должно было произойти, но, как он ни старался, лучшего варианта он придумать не мог. Он начал чувствовать себя всё более неловко, когда они вошли в деревню, проезжая мимо домов на противоположном конце от того места, где они впервые появились. Но дискомфорт усилился, когда он заметил, что жители деревни смотрят на него, тащащего тело по дороге. Тот факт, что эти двое мужчин были явно хорошо вооружены, удержал бы большинство обычных людей от расспросов этих пугающих незнакомцев, но что бы ни задумал Варрон, ему нужно было поторопиться, иначе всё могло бы очень быстро обернуться скверно.

Капитан указал на небольшую травянистую площадку под тремя буками в центре деревни.

«Высади его там, а потом забери его друга и всё, что найдёшь в сарае. Поторопись».

Салоний бросил на своего спутника быстрый, обеспокоенный взгляд, затем кивнул и позволил потерявшему сознание человеку бесцеремонно упасть на землю. Что бы ни задумал Варрон, Салоний был почти уверен, что тот не уйдёт в конце концов. Уходя, он намеренно избегал смотреть ни на капитана, ни на их пленника. Он крепко зажмурился, услышав следующие слова капитана, затем открыл их и ускорил шаг, пересекая мост к расположенным дальше фермерским постройкам.

«Ты!» — Варрон повернулся и указал на группу из полудюжины обеспокоенных зрителей, собравшихся у входа в гостиницу. При других обстоятельствах было бы забавно наблюдать, как люди в толпе автоматически отшатнулись от пальца, оставив испуганного мужчину, опирающегося на трость, в центре расширяющегося круга. Мужчина испуганно посмотрел на Варрона и заговорил дрожащим голосом.

«Да, сэр?»

Варрон раздраженно покачал головой.

«Где-то в этой деревне есть верёвки, гвозди и молоток. Найди мне их».

Мужчина коротко повернул голову влево и вправо, беспомощно оглядывая толпу вокруг, но никто из присутствующих не встречался с ним взглядом. Слегка дрожа, он взял трость и повернулся к дому рядом с гостиницей.

Варрон пошевелил пальцем и указал на молодую женщину неподалеку.

«Поезжай с ним и убедись, что он найдёт для меня эти вещи. Я не люблю, когда меня заставляют ждать, и я не самый терпеливый человек на свете».

Когда женщина повернулась и бросилась вслед за отсутствующим мужчиной, Варрон обернулся и увидел одинокую фигуру, стоящую на другой стороне лужайки. Там, где глубокая узкая река немного расширялась, образуя заводь, вероятно, использовавшуюся для стирки белья, был возведён забор с воротами, вероятно, чтобы дети и животные не падали в бурлящую воду. Опираясь на забор, стоял крупный, крепкого телосложения мужчина с вислыми рыжими усами и блестящей лысиной, одетый в огромный кожаный комбинезон. Кузнец, очевидно. И смотрел на Варрона с чем-то, похожим на гнев, и, по-видимому, без всякого страха. Капитан улыбнулся. Могут быть неприятности; могут быть и полезными.

Он помахал рукой кузнецу и пошёл дальше.

«Мне нужна помощь, чтобы снять одну перекладину с этого забора. Только верхнюю перекладину; она всё равно не даст детям и животным утонуть».

Здоровяк пристально посмотрел на него.

«Я не собираюсь помогать тебе, разбойник!»

Варрон неприятно улыбнулся.

«Пропущу это. Я не разбойник и, как всегда, всё, что я делаю, — на благо Империи». Он дошёл до ограды и встал рядом с кузнецом, значительно ниже ростом, глядя на него суровым взглядом. Его голос понизился до тихого рычания. «Ты мне поможешь. Если сделаешь это без лишних слов, мы скоро уйдём. Ты же не хочешь устроить „инцидент“!»

Большой человек пристально посмотрел на него, а затем медленно кивнул.

«Дай мне слово, что ты тихо уйдешь и не вернешься, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы ускорить твой путь».

Двое мужчин на мгновение встретились взглядами, а затем Варрон кивнул. Он схватился за один конец перекладины, готовясь поднять, и на мгновение заморгал от удивления, когда огромный кузнец небрежно оторвал перекладину от ограды под мучительный скрежет железных гвоздей. Он повернулся с длинным куском дерева и пошёл обратно через лужайку.

Пока они шли, Варрон с интересом заметил, как кузнец на мгновение изменил хватку на перилах. С улыбкой он пригнулся и вытащил поясной нож. Когда кузнец взмахнул огромным перилами на уровне головы, Варрон оказался под ними и снова встал, мягко прижав остриё клинка к боку здоровяка рядом с почкой.

«Последнее предупреждение, друг. Иди и встань вместе с соседями», — он указал на растущую толпу у входа в гостиницу.

Кряхтя, кузнец бросил перила на траву и сердито отступил, присоединившись к толпе. Варрон огляделся, разминая плечи и шею. Стыдно. Хорошие люди, и капитану не нравилось выглядеть без причины жестоким. Однако были и более серьёзные проблемы.

Через мост он увидел, как из коровника выходит коренастая фигура Салония, перекинув тело через одно плечо и сумку через другое. У постоялого двора мужчина с палкой и молодая женщина вышли из дома и толпились позади толпы, сливаясь с ней. Варрон опустил голову и улыбнулся про себя, но затем, снова подняв её и взмахнув ножом, принял свирепое выражение лица.

«Гвозди! Верёвка! Молоток!»

Мужчина, нервно и дергаясь, обогнул толпу, используя палку вместо третьей ноги, с небольшой сумкой в руках. Он добрался до поляны, нервно обошел тело, лежащее на полу, и остановился в нескольких метрах от Варрона, протягивая сумку с испуганным взглядом. Варрон улыбнулся ему, стараясь не выглядеть слишком свирепым.

«Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Бросай сумку и уходи!»

Мужчина не нуждался в дополнительных указаниях, суетливо пробираясь по траве, едва касаясь земли палкой. Варрон скрыл улыбку, вытаскивая из сумки молоток и длинный гвоздь. Подняв рейку, он прислонил ее к дереву на высоте плеча и забил гвоздь глубоко, вбивая его до тех пор, пока он не выступал всего на полдюйма, а затем загнул лишнюю часть. Взяв еще один гвоздь, он схватил другой конец рейки и поднял ее так, чтобы она опиралась на одно из других деревьев на высоте плеча. Тремя эффективными ударами молотка он повторил процесс. Вскоре он вбил еще по два гвоздя в каждый конец для полной уверенности, а затем потянул и оперся на рейку, проверяя ее вес. Удовлетворенный, он отступил назад и осмотрел свою импровизированную раму.

За ним, тяжело дыша, нес свою ношу Салоний.

«Вы уверены, что это хорошая идея, сэр?»

Варрон хмыкнул.

«Эти люди пошли на риск, подписав контракт. Для меня, как и для вас, они — вражеские бойцы, шпионы и убийцы. Они заслужили смерть, не так ли?»

«Думаю, что да, сэр, но не могу сказать, что мне это нравится».

«Я тоже, Салоний, но иногда приходится делать то, что тебе не нравится. Иногда наш долг, как офицеров, быть суровыми и непреклонными ради общего блага. И мы не причиняем вреда невинным».

Салоний кивнул и позволил изуродованному телу упасть на пол. Бросив вещмешок рядом с капитаном, он подошёл к бессознательному пленнику и схватил его за запястья. Глубоко вздохнув, он схватил их и потащил тело к новому зданию. Он бросил короткий взгляд на неожиданно большую толпу у входа в гостиницу.

«Я понимаю, что вы пытаетесь отвлечь внимание, но не уверен, как это сработает?»

Варрон кивнул. «Их нужно будет слегка подтолкнуть, но продолжай наблюдать. Теперь подними их, чтобы я мог их привязать».

Салоний поднял тело на уровень поручня, и капитан привязал запястья к дереву. Когда он отпустил, безликое, бесформенное тело обмякло, ноги свисали к полу под неудобным углом. Он достал из сумки у ног ещё два гвоздя. Зажав один между зубами, он прижал другой к запястью, между двумя костями, и поднял молоток.

Салоний отвёл взгляд и стиснул зубы, поморщившись при первом ударе. С открытым сочувствием он начал поднимать потерявшего сознание человека. Ещё два удара. Он замер и ждал, не глядя. Он услышал, как вбивается второй гвоздь, и ещё три удара. Глубоко вздохнув, он повернулся к ужасающей сцене и поднял потерявшего сознание пленника на перекладину. Хотя сама мысль о том, что они делают, вызывала у него отвращение, капитан был прав, и он это знал. Эти люди заслужили это; они заслуживали худшего, и Варрон не совершал ничего жестокого.

Он заставил себя смотреть, как капитан привязывает запястья мужчины к поручню. Взглянув на толпу перед гостиницей, он понял, что должен выглядеть таким же заинтересованным, как и капитан. Он потянулся к сумке и вытащил два гвоздя, держа в руках молоток. Варрон поднял бровь.

«Моя очередь», — прорычал Салоний, выглядя явно недовольным. «Полагаю, речь у вас готова?»

Варрон кивнул.

«Тогда иди и говори», – сказал молодой человек, держа гвоздь на месте над запястьем. Стиснув зубы, он взмахнул молотком. Конечно, жертва Варрона была мертва уже несколько часов и почти не истекла кровью. Это было совсем другое дело. Он отошел в сторону, благодарный за возможность нанести мужчине сильный удар по голове по пути к дереву. Хотя тот был еще жив, шансы, что даже агония разбудит его сейчас или когда-либо снова, были крайне малы. Продолжая свою ужасную работу, профессионально скрывая свои истинные чувства, он сосредоточился на голосе Варрона и позволил себе блаженство отвлечься от работы.

«Вы считаете нас разбойниками или убийцами. Но даже здесь, на границе, в Империи есть справедливость».

Он подождал немного, чтобы его слова дошли до слушателей, а затем продолжил.

Эти двое — предатели. Они предали не только своё подразделение, но и армию и народ Империи. Я своими глазами видел доказательства их участия в коррупции, убийствах и интригах, и их судьба ясна по имперским законам. Как капитан Четвёртой армии, я обязан привести это наказание в исполнение.

Он обернулся и увидел Салония, стоящего позади, с окровавленным молотом в его окровавленной руке, с непроницаемым выражением лица. Наклонившись, он достал из аптечки меч. Он повернулся, убедившись, что толпа смотрит на него, а затем медленно, неторопливо и с огромной силой вонзил клинок в грудь повешенного. Со вздохом он отпустил рукоять, и меч остался торчать из груди своего бывшего владельца.

Салоний содрогнулся и опустил молот, заговорив тихим голосом, неслышным для толпы в гостинице.

«Мы закончили? Мы чего-нибудь добились?»

Варрон кивнул.

Пока вы были заняты, я видел, как трое мужчин скрылись на дороге, направляясь к промежуточной станции. Подозреваю, через час или больше эта деревня будет полна перепуганных стражников и двух разгневанных заговорщиков. Нам нужно вернуться к Катилине и спрятаться.

Молодой человек кивнул и, наклонившись, вытер руки о траву, воспользовавшись случаем, чтобы украдкой поднять взгляд и понаблюдать за толпой вокруг гостиницы. Повисла напряженная тишина: жители деревни нервно колебались между опасностью столкновения и последствиями бездействия.

«В какую сторону?»

Варрон кивнул в сторону дороги и, потянувшись, пошел.

«Точно так же, как и пришли, смелые, как железо. Никто за нами после этого не погонится. Они только порадуются, что мы ушли».

Салоний пошёл рядом с ним, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица и смотреть прямо перед собой, пока они проходили мимо жителей деревни. Проходя мимо последнего дома, он почувствовал, как напряжение в спине немного ослабевает, и, несмотря на все усилия, немного ускорил шаг, пока они не свернули за первый поворот дороги, и деревня не скрылась из виду.

«Нам лучше сойти с дороги», — сказал он, с некоторым беспокойством поглядывая вперед, ожидая увидеть гонщиков, надвигающихся на них из-за следующего поворота.

Варрон пожал плечами. «Должно быть, ещё четверть часа, даже если они попытаются объездить лошадей».

Пара продолжила путь. Несмотря на небрежные замечания Варрона, Салоний заметил, что они значительно ускорили шаг, когда завернули за угол. Примерно через полмили пыльной дороги они узнали небольшой пограничный камень, отмечавший место их отправления. Глубоко вздохнув и бросив нервный взгляд на дорогу, Салоний ступил на траву и поднял руку, чтобы защититься от тонких веток, хлеставших его по лицу вслед за капитаном.

На упругой траве, без постоянного хруста гравия под сапогами, все звуки летнего утра хлынули в их уши и заполнили их. Пение птиц, жужжание пчёл, плеск быстрой узкой реки поодаль и изредка шуршание в подлеске – всё это вместе вызвало у обоих мужчин волну успокаивающего облегчения, когда Варрон наконец продрался сквозь последние ветви и выбрался на поляну, где на камне сидела Катилина. Поводья трёх лошадей были привязаны к ветке позади неё, а сама она сидела на траве с увесистым императорским клинком в пальцах, остриём вниз. Салоний поднял брови, узнав этот клинок на своём седле. По какой-то странной причине дама выглядела совершенно естественно и счастливо, держа тяжёлый военный клинок.

Варрон улыбнулся ей и повернулся к Салонию, указывая вверх по склону у края долины.

«Можешь подняться туда как можно тише и найти место, где можно спрятаться? Как только увидишь лошадей, быстро спускайся сюда».

Салоний кивнул и зашагал через поляну.

«Но ради Бога, не показывайтесь на глаза, когда вы спускаетесь обратно!»

Молодой человек утвердительно хмыкнул и начал карабкаться по склону за небольшой группой деревьев. Варрон пересёк поляну и сел на камень рядом с Катилиной.

«Должно быть недолго; потом мы сможем подняться к развилке Саравис». Он прочистил горло. «Я тут подумал: возвращаться этим путём опасно, но я правда не вижу альтернативы. Другой имперской дороги нет. Думаю, есть местные тропы, но даже по ним обратный путь может занять несколько недель. Ты уверен, что хочешь так рисковать? Дойти до самой границы Империи и, возможно, даже угодить там в ловушку?»

Катилина кивнула и успокаивающе похлопала его по запястью, а другой рукой лениво вращала клинок на острие.

«Я совершенно уверен, Варрон».

"Но…"

«Ты не понимаешь», — заявила она, перебивая его. «Мы давно не были вместе, но ты же знал, что я подожду, правда? Я знала. У нас всегда найдётся время снова быть вместе, но теперь…»

Варрон опустил голову, а Катилина грустно улыбнулся.

«Не знаю, сколько у нас осталось — шесть месяцев или два дня. Если Скортий — гений, как говорят, у нас, возможно, даже много лет. Сколько бы времени у тебя ни было, ты проведёшь его со мной. В этом вопросе уступать некуда!»

Варрон взглянул на нее и ухмыльнулся.

«Кто знает, сколько у них времени, а?»

Салоний прорвался сквозь листву и выбежал на поляну, пытаясь замедлить бег. Остановившись посередине, он уперся руками в колени и глубоко вздохнул, глядя на Варрона и Катилину. Они сидели рядом, положив руки на колени. Катилина улыбался искренней, тёплой улыбкой, а капитан, казалось, покраснел и на мгновение отвёл взгляд.

Салоний ухмыльнулся Катилине.

«Надеюсь, я ничему не помешал, миледи?» — очень тихо пробормотал он.

«Конечно, нет, Салоний», — ответила она почти шёпотом, и её улыбка приобрела лукавый оттенок. «Я полагаю, мы переезжаем?»

Молодой солдат кивнул.

«Они должны проехать мимо нас с минуты на минуту».

«Сколько?» — спросил Варрон, снова проявляя профессионализм.

«Я насчитал восемь».

Варрон удовлетворенно кивнул.

«Если предположить, что это обычный гарнизон форпоста, то там, наверху, останется всего двое». Он потянулся и начал отвязывать поводья от ветки. «И, полагаю, среди спускающихся сюда всадников есть и наши двое друзей. Нам придётся разобраться всего с двумя легковооружёнными охранниками».

Салоний протянул руку и схватился за поводья. Он на мгновение замер, затем приложил палец к губам и приложил ладонь к уху. Остальные замолчали и внимательно слушали. Стук копыт несколько приглушался подлеском между открытой поляной и дорогой примерно в шестистах ярдах от них, но было ясно, что несколько всадников изо всех сил погоняют лошадей.

Как только стук копыт начал затихать, и всадники скрылись из виду в направлении деревни, трое медленно вышли из кустов на дорогу. Всадников не было видно, если не считать медленно оседающей пыли, поднятой их движением. Когда они сели на коней и быстрым шагом двинулись вверх по долине, Салоний с обеспокоенным выражением лица прочистил горло и посмотрел на Варрона.

«Я не могу сделать это снова, сэр».

«Что?» — в замешательстве ответил Варрон.

«Я солдат», — ровным голосом сказал он. «Дело не в страхе. Я буду сражаться с врагами Империи. Я пойду в бой без сожалений, сэр. Но…»

«Что?» — повторил капитан с нотками раздражения.

«Я буду сражаться с врагами Империи, сэр, но я больше не буду казнить ни одного ее человека».

Катилина приподнял бровь и наклонился.

«Я знаю Варрона, Салоний. Ему это, наверное, не понравилось бы, как и тебе, но эти люди уже не были солдатами Империи. Они были готовы убить нас. Это делает их законной добычей».

«Да, мэм, я знаю. Просто… ну, я не думаю, что солдат должен пытать или казнить. Для этого у нас и есть провосты».

Варрон на мгновение опустил взгляд, а затем пристально посмотрел на своего молодого спутника.

«Иногда приходится быть всем: от обвинителя до палача. Это неприятно, но необходимо. Если вы когда-нибудь захотите стать сержантом или даже офицером, вы должны это понимать. Это нелегко, и всё в вас говорит вам, что это неправильно, но вы должны преодолеть это и сделать то, что нужно».

«Вы уже делали это, сэр?» — спросил Салоний.

Варрон угрюмо кивнул.

Пару лет назад у нас возникла проблема со снабжением. Мы вели кампанию в горах, примерно в пятидесяти километрах к западу отсюда, и нам пришлось сократить рацион примерно на неделю, чтобы пополнить запасы. Но поезда с припасами так и не пришли. Поэтому нам пришлось сократить рацион ещё больше, до четверти. Я отправил запрос в Венген о дополнительном снабжении, но там дела обстояли почти так же плохо.

Молодой человек кивнул и рискнул быть прерванным.

«Я помню то время. Неурожаи по всему северу. Племена тоже голодали».

Капитан сочувственно улыбнулся. «Всем пришлось нелегко. В итоге мы больше недели питались на пайках из неприкосновенного запаса; их едва хватало, чтобы прокормить собаку, не говоря уже о человеке. Солдаты начали терять боеспособность, но мы не могли позволить себе покинуть позицию».

Он крепче сжал поводья и обменялся взглядом с Катилиной, которого Салоний не мог видеть.

«Ситуация становилась всё хуже и хуже, настроение солдат испортилось. Нам пришлось разнимать драки из-за еды. Случалось даже дезертирство, хотя почему – ума не приложу. Если у армии не было еды, почему человек решил, что может обеспечить себя лучше? А потом однажды ночью лагерная охрана поймала троих, ворующих еду из запасов командира; из моих запасов, понимаете? Ну, у меня, конечно, было не больше еды, чем у других; я жил на том же пайке, что и они, но некоторые солдаты всегда думают, что их офицеры пируют жареным поросёнком, пока они голодают. Воры напали на охранников, когда их заметили, и чуть не убили одного из них, прежде чем их удалось схватить».

Он расправил плечи.

«Ну, а что я мог сделать? Я знаю, что были смягчающие обстоятельства, но наступает момент, когда дисциплину приходится поддерживать, даже в ущерб личным предпочтениям».

«Что вы сделали, сэр?»

«Мы выяснили, кто был зачинщиком: это был подающий надежды молодой солдат по имени Теренций. Он сразу же взял на себя ответственность. Действительно хороший человек. Это означало, что он спас своих товарищей».

Варрон взглянул на свою молодую аудиторию и громко вздохнул.

«Я приказал двум другим забить его до смерти на плацу перед всем отрядом».

Салоний опустил глаза.

«Всё дело в дисциплине, Салоний», — добавил капитан. «Иногда приходится делать трудный выбор и совершать неприятные поступки, потому что, если этого не сделать, то потеряешь контроль, а без контроля армия превращается в волчью стаю».

Салоний кивнул.

«Я понимаю это, сэр. Я просто не уверен, смогу ли я это сделать».

«Тогда я надеюсь, что ты никогда не столкнешься с такой ситуацией».

Молодой человек продолжал мрачно кивать. «И что же мы будем делать, когда доберемся до заставы? Эти двое, вероятно, совершенно невиновны».

«Расслабься», — улыбнулся Варрон. «Мы с Катилиной это уже придумали, пока ты дежурил».

Промежуточная станция была скорее небольшой крепостью, чем простым форпостом. Четыре стены длиной около 60 метров окружали две казармы, комнату командира, гарнизонную контору, небольшой зернохранилище и кладовую, а также небольшой дом для размещения проезжающих сановников, императорских курьеров и высокопоставленных лиц. Единственные, тяжёлые ворота были увенчаны высоким парапетом. И всё же эта небольшая крепость казалась странно тихой и пустой, когда Катилина приблизилась; лёгкий ветерок, струившийся по долине, колыхал её грубый, простой плащ.

Идя, она старательно поднимала как можно больше пыли, чтобы испачкать одежду и выглядеть более жалкой и бедной, чем можно было предположить по её обычному виду. Рука начала болеть от тяжёлой вязанки хвороста, которую она неловко несла. Ворота промежуточной станции, к моему удивлению, были распахнуты. Она прищурилась и всмотрелась в поднятую ею пыль. В глубине ворот стояли две фигуры, увлечённые разговором.

Салоний и Варрон старательно держались достаточно далеко, чтобы их не заметили со станции, но, учитывая невнимательность солдат, они, вероятно, могли подойти к воротам раньше, чем их заметили. И всё же, хотя её отец и раскритиковал бы этих людей за их некомпетентность, она не жаловалась, ведь всё это служило их делу.

Наконец, когда она была уже не более чем в десяти ярдах, один из мужчин заметил ее и угрожающе направил на нее острие копья.

«Кто это?» — рявкнул он.

«Сэр…» — позвала она, торопясь, но при этом слегка шаркая походкой.

«Я спросил, кто туда идет?»

Катилина внутренне улыбнулась. Варрон настаивал, что им понадобится сигнал, но она была уверена, что он определит её прибытие. Она остановилась, шаркая ногами, и изо всех сил замахала палками.

«Магда… с фермы, сэр!»

Копье на мгновение дрогнуло, и второй человек вышел из тени ворот на солнечный свет.

«Чего ты хочешь, женщина!»

«Ваши мужчины…» – она разразилась хриплым кашлем, от которого разило тяжёлой болезнью. Её мать всегда говорила, что если семья потеряет богатство и привилегии, у Катилины появится будущее на сцене. Важно было и произвести нужное впечатление, и растянуть эту встречу как можно дольше.

"Что!"

Мужчина быстро начинал злиться. Требовалось равновесие. Она не могла позволить себе потерять его внимание, но и не могла позволить ему бежать за лошадью.

«Ваши люди… отправляйтесь в деревню».

«А как же они!» Когда первый стражник опустил копьё, Катилина постаралась сдержать улыбку. Другой, более старший, стражник протянул руку и схватил её за плечи. Через его плечо она наблюдала, как Варрон, словно кошка, вышел из кустов у форта и прокрался вдоль стены к спине расслабленного стражника. Она посмотрела командиру в глаза.

«Ваши люди в опасности!»

«Зачем?» Он взмахнул рукой, чтобы нанести звонкую пощёчину, но в высшей точке она не опустилась. Он удивлённо обернулся, и лицо Салония расплылось в широкой улыбке.

"Утро."

Стражник открыл было рот, но рукоять меча Салония с силой ударила его в затылок, и его глаза остекленели, когда он медленно упал. Салоний схватил его за руку, прежде чем тот успел упасть слишком низко, и поднял, перекинув через плечо. Юноша улыбнулся Катилине и, обернувшись со своей ношей, увидел, как Варрон тащит другого, потерявшего сознание, к воротам.

Когда двое солдат без церемоний высадили пленников в первом попавшемся здании, Катилина обыскал магазин и вернулся с мотком бечёвки. Пока она и Салоний торопливо связывали запястья и лодыжки двух мужчин, Варрон заткнул им рты мотками ткани и заткнул им рты кляпом.

Наконец все трое отступили назад, чтобы полюбоваться делом своих рук, и Катилина улыбнулась.

«Вы же понимаете, что у нас, вероятно, всего час или около того, прежде чем эти гонщики вернутся. Нам нужно хорошо стартовать».

Варрон кивнул.

«Предоставьте это мне», — улыбнулся он, провожая их из здания и закрывая за собой дверь. «А вы идите и готовьте лошадей».

Когда его спутники покинули форт, Варрон остановился позади них, закрыл тяжёлые ворота и запер их на засов. Довольный результатом, он поднялся по лестнице на стену. Взглянув вниз, на пыльную дорожку длиной в двадцать пять футов от стены, он глубоко вздохнул и перекинул ноги через обрыв. Он услышал, как Катилина резко вздохнул, и, улыбнувшись, опустился, пока не ухватился за стену лишь кончиками пальцев, и позволил себе упасть.

«Поехали. Если поедем всю ночь, то к закату завтра будем у Саравис-Форк».

Глава восьмая

Они отлично справились. Высокое седло одного из важнейших перевалов в северных горах открыло величественное и захватывающее дух зрелище. Когда три всадника и их измученные лошади достигли вершины и взглянули вниз, никто из них не мог скрыть своего изумления. Перевал медленно и плавно спускался, превращаясь в широкую, но короткую долину, разделенную на дальнем конце выступом, образующим букву «Y», откуда и произошло его название. Небольшая быстрая река бежала от левого развилка и уходила вниз по правому, пересекая центр большого гражданского поселения с каменными и деревянными домами, расположившегося в долине у подножия отрога. Со всех сторон возвышались горы, более высокие, чем те, через которые проехали всадники, защищая долину от непогоды и превращая ее в райский уголок с пышной зеленью среди снежной серости.

И всё же, несмотря на всё это великолепие и славу, их взгляды неумолимо притягивал отрог земли, возвышающийся над деревней и ограниченный с двух из трёх сторон крутым склоном и быстрой рекой. И, подобно императорскому штандарту с вороном, возвышались каменные стены форта Саравис-Форк, свидетельствуя о несокрушимой мощи имперской армии. Салоний насвистывал сквозь зубы, изучая крепкие стены наметанным взглядом инженера.

«Которую захватили варвары?»

Варрон кивнул.

Клиании были большим племенем, и я имею в виду, большим. Когорта — отличная боевая машина, но даже наши не смогли бы удержать её против целого племени, сколько там, десять тысяч? И клиании не были традиционными варварами. Они не были похожи на тех, с кем мы сражались недавно, — одни волосы, зубы и жажда крови. Клиании учились у Империи больше века. Чёрт возьми, некоторые из них даже служили в нашей армии. Они знали, как строить твои машины, Салоний; машины, которые могли бы пробивать эти стены с другой стороны долины.

Катилина кивнул и указал на возвышающиеся стены форта.

«Кристус продержался пять дней, несмотря на то, что превосходство противника было почти десять к одному. Вот почему он нравится моему отцу. Вот почему Кристус — ваш командир».

"Как?"

Варрон и Катилина повернулись к Салонию, который задумчиво потирал подбородок.

"Что?"

«Как он его удержал?» — Молодой человек широко махнул рукой в сторону отрога и долины. «Если бы у них были катапульты и метательные машины, как у нас, и умение ими пользоваться».

«Что ты имеешь в виду?» — нахмурилась Катилина.

«Ну, не хочу вас раздражать, господин», — ответил Салоний. «Вы не инженер. Уверен, это выглядит как подвиг. Но для инженера это просто невозможно. Если бы вы дали мне две катапульты, я бы за день превратил одну из этих стен в руины. Как когорта может четыре дня противостоять десятикратному превосходству противника без стен?»

Катилина посмотрела на него и пожала плечами.

«Кристус рассказал мне эту историю, когда я впервые встретил его, ещё в Венгене, когда мне было около двенадцати лет, но это была такая эгоцентричная история о мужестве и героизме, что я не помню ни слова. Скорее всего, это в основном ложь. Думаю, мы узнаем больше, когда найдём Петруса».

Все трое снова двинулись дальше, причем Салоний, постоянно хмурясь и потирая лоб рукой, явно был обеспокоен.

Дорога вела вниз, сквозь медленно разрастающийся кустарник и зелень, а затем сквозь яблони и ежевику, густые от плодов. По мере приближения к городу, форт на его большом мысе становился всё более угнетающим. Поселение было обширным даже для того, кто собрался вокруг столь важного форта; размером почти с один из городов южных провинций, с лавками, мельницей, зернохранилищами, большой таверной и даже храмом императорского пантеона. Фермы усеивали обе долины, насколько хватало глаз. Когда они медленно спускались по дороге к городу, Салоний, всё ещё нахмурившись, взглянул на своего капитана.

«Что за человек этот Петрус, сэр, если вы не возражаете, я спрошу?»

Варрон поднял бровь, и молодой человек продолжил.

«Что ж, думаю, мы все согласны, что в нынешних обстоятельствах нет причин доверять префекту Кристусу. И, следовательно, любой, кто находится под его контролем, также не заслуживает доверия».

«К чему ты клонишь, Салоний?» — прогремел Варрон.

Катилина наклонилась вперёд, расположившись между двумя своими спутниками и загородив вид двух задумчивых мужчин. Она повернулась к Варрону.

«Он уклоняется от вопроса, можем ли мы доверять Петрусу. Он тоже прав, Варрон».

Капитан яростно покачал головой.

«Мы с Петрусом как братья. Всегда были ими. Чёрт возьми, он был самым добрым и надёжным из нас двоих».

«Он был для Кристуса тем же, кем Корда для тебя», — без обиняков сказал Катилина. «Они были тесно связаны, Варрон. Я не говорю, что ему нельзя доверять, но не позволяй слепой преданности сбивать тебя с толку. Ты не видел его десять лет. Люди меняются».

Варрон продолжал качать головой.

«Я понимаю, что ты говоришь, но ты ошибаешься. Петрус служил со мной под началом твоего отца. Он был одним из людей сержанта Чиало на Изере. Он был там, когда генерал Каэрдин сжёг виллу и положил конец гражданской войне. Лучшего повода для доверия у тебя и быть не может. Что касается Петруса, ты ошибаешься».

"Я надеюсь, что это так."

Троица снова замолчала, пересекая мост через быструю, глубокую, чистую и холодную реку и входя в город. Салоний, чьё лицо всё ещё было мрачным от мыслей о заговоре, оглядывался по сторонам, когда они проходили мимо первых построек. Варрон и Катилина с интересом наблюдали за ним, не обращая внимания на изредка поглядывавших на них из дверей или окон местных жителей.

«Что такое?» — наконец выпалил Варрон с отчаянным вздохом.

Казалось, Салоний нахмурился еще сильнее, если такое вообще было возможно.

«Десять лет назад здесь была недельная осада?»

Варрон кивнул. «На самом деле, кажется, лет четырнадцать назад. Но не неделю. Кристус удерживал крепость пять дней, но капитан, командовавший гарнизоном до этого, сам продержался больше недели. Вся осада длилась не меньше двух недель».

Салоний покачал головой.

«Здесь никогда не было осады, сэр».

"Что?"

Молодой человек указал на стены форта, а затем жестом указал на дома мирных жителей за ними.

«Для меня это очевидно, сэр. И для вас, думаю, если вы посмотрите».

Катилина уставилась на него. «Не для меня. Что случилось?»

«Эти дома совершенно устойчивы, мэм, а вот кровельная черепица старая и обветшалая».

«Ну и что?» — нахмурился Катилина.

«Таким образом, если бы осадные машины в долине и в крепости метали камни больше недели, шансы на то, что эти здания уцелеют, практически равны нулю. А вторгшейся армии нужны еда, добыча и безопасность. Всё это означает, что деревня будет разрушена, а люди изнасилованы, убиты или обращены в рабство. Я знаю, как устроены межплеменные войны, мэм».

Она покачала головой.

«Значит, деревне повезло. Или они заключили сделку».

«Нет», — Салоний покачал головой и указал на форт. «А как насчёт стен форта, сэр?»

Варрон посмотрел на холм и вдруг ударил себя по голове.

«Он прав. Эти башни квадратные!»

«Ну и что?» — раздраженно спросил Катилина.

«После гражданской войны и смены командования новые форты строят с круглыми башнями. Это лучше отражает снаряды катапульт. Это же твой отец, мать его! — рявкнул Варрон. — Эти стены не менялись со времён гражданской войны, что ли… сорок лет назад?»

Катилина кивнула.

«Значит, Кристус лжёт. И у нас есть разумные основания полагать, что он причастен как минимум к двум смертям. Надеюсь, отец благополучно скрылся».

Варрон кивнул.

«Твой отец не глуп, Катилина. Как только он получил мою записку, его, должно быть, окружила личная гвардия и помчалась в Венген».

Она покачала головой, обеспокоенно глядя на Варрона.

«Ты же знаешь моего отца. Вполне возможно, что он останется, чтобы попытаться помочь разобраться с этим», — вздохнула она. «Но сейчас нет смысла паниковать. Лучше найдём твоего кузена и послушаем, что он скажет».

Салоний обратил свое неизменное хмурое выражение на Варрона.

«Но есть еще один вопрос, на который пока нет ответа».

Капитан ответил лишь приподнятой бровью.

«Командир гарнизона», — Салоний снова указал на форт. «Большинство там слишком молоды, чтобы заметить подобные вещи; я бы сам не догадался, если бы не моя инженерная подготовка. Но командир там, наверху, он должен знать. Он, должно быть, капитан, так что достаточно взрослый, чтобы помнить, что здесь произошло. Он командует одним из важнейших форпостов на севере Империи, так что его никак нельзя назвать глупым. И он без колебаний управляет, судя по всему, тихим, укреплённым фортом. Полагаю, тот же человек командует здесь со времён «осады». Также полагаю, что он был близким другом префекта Кристуса. Вы знаете, что это значит».

Варрон кивнул.

«Шарп. Да, это значит, что мы не можем доверять солдатам Саравис-Форк. Если Кристус действительно пытается нас убить, то, скорее всего, у этих людей те же приказы, что и у тех, кто нас преследует».

Катилина нахмурился и заговорил сквозь стиснутые зубы.

«И даже если они не знают, что мы здесь, как только эти двое всадников прибудут сюда, на нас набросится весь форт».

«Чёрт, — Варрон устало потёр висок. — Нам лучше поскорее скрыться. Где привязать лошадей?»

Катилина улыбнулась ему.

«Просто отпусти их, Варрон. Они совсем измотаны после этой скачки. Нам понадобятся новые лошади, когда мы уедем, иначе они поймают нас прежде, чем мы успеем покинуть долину».

Все трое спешились, сняв с себя вьюки и снаряжение. Салоний перекинул седельные сумки через плечо.

«Мы просто оставим их здесь? Слоняться без дела? Как-то несправедливо».

Варрон улыбнулся ему. «Думаю, они в лучшем положении, чем мы, ну же!»

Салоний протянул мощную руку и снял с Катилины тяжёлое седло и седельные сумки. Тяжело нагруженный, он направился в поселение.

«Сильный парень, не правда ли?» — заметила она Варрону, когда они пошли следом.

Город стал более оживлённым, когда они свернули с пригородной дороги на более широкую улицу, полную народу. Здесь они едва ли обратили внимание на местных жителей: трое запылённых незнакомцев в дорожных плащах, все шли пешком. Когда широкая улица вышла на главную площадь в центре города, в поле зрения появилось скопление рыночных лотков, вокруг которых толпа кричала, словно стая птиц.

«Нам, должно быть, легко здесь заблудиться», — заметил Варрон.

«Да», — кивнула Катилина, — «но и другим людям там легко спрятаться».

Салоний нахмурился.

«Почему здесь только одна гостиница? Твой кузен написал в записке, что был в гостинице. Такое большое место, да ещё и форт так близко? За пределами Кроу-Хилла есть с полдюжины баров».

Варрон кивнул.

«Это просто означает, что солдаты в Кроу-Хилл большую часть ночей не дежурят за пределами лагеря. Это пограничная территория. Полагаю, для выхода из форта по личным делам требуется разрешение командования. Здесь не будет солдат, напивающихся ночью. Это значит, что мы, вероятно, будем немного выделяться, но это также означает, что мы вряд ли столкнёмся с кем-нибудь из гарнизона».

Салоний кивнул в знак понимания и, когда они вышли на площадь, обернулся, слегка похлопав молодого человека по плечу. Катилина моргнул, а Варрон замер от удивления, услышав гортанную череду неразборчивых фраз, исходивших от их спутника. Они завороженно наблюдали, как молодой человек повернулся к Салонию, отвечая на том же наречии и завязывая глубокий и сложный разговор, смысла которого ни один из них не понимал. Наконец, молодой человек ухмыльнулся и коротко пожал руку Салонию, прежде чем отвернуться и заняться своими делами. Двое других тоже ухмылялись, когда он повернулся к ним.

«Что? Ты думаешь, племя, в котором я родился, нормально говорит на твоём прекрасном южном языке?»

Варрон рассмеялся, а Салоний жестом пригласил вперёд. Втроём они протиснулись сквозь толпу на площади и наконец вышли на открытое пространство между палатками.

«О чем вы говорили?» — с улыбкой спросила Катилина.

«Всякое, — ответил Салоний. — Но сначала, где найти гостиницу?»

Он остановился и указал на большое деревянное здание с каменным цоколем в дальнем конце площади. Гостиница возвышалась над другими зданиями вокруг центральной площади на целый этаж, и сравниться с ней мог только храм напротив. Трёхэтажная и достаточно широкая, чтобы вместить, пожалуй, четыре комнаты вдоль фасада, она представляла собой впечатляющий образец архитектуры для северного города, построенного преимущественно из дерева. Все трое поспешили через площадь и направились к распахнутой двери, с удивлением обнаружив, что внутри, ярко освещенном окнами и отапливаемом камином, царила тьма, а не мрачная и темная комната, которую ожидал увидеть Варрон.

Салоний указал на пустой стол, самый неприметный в комнате, спрятанный в углу.

«Я принесу нам выпить. Вина вам обоим?»

Катилина кивнул, но Варрон покачал головой. «Принеси мне пива. Мне сейчас нужно сохранить как можно более ясную голову».

«Ладно». Салоний на мгновение присоединился к ним, опустив свою тяжёлую ношу у стены, а затем подошёл к стойке, чтобы поговорить с трактирщиком. Катилина и Варрон заняли деревянные стулья спинками к стене и внимательно наблюдали за стойкой и её посетителями. В зале было меньше дюжины человек, но, судя по размерам помещения и количеству столиков, обычно толпа была значительно больше. Солдат здесь явно не было, и большая часть разговоров велась на гортанном языке, который Салоний использовал на рынке. Казалось, никто не обращал на них внимания, что вызвало у Варрона вздох облегчения.

Он обратил внимание на Салония, сидевшего у стойки бара и увлечённо беседовавшего с сторожем, который наливал вино из простой бутылки в простой стакан и ставил его рядом с двумя кружками пива на стойке. Коренастый солдат закончил разговор и начал аккуратно собирать три сосуда в свои большие руки.

«Наслаждение для больного глаза!»

Варрон вздрогнул и обернулся, увидев стоявшего у стола человека. Он бесшумно приблизился, и, судя по хриплому дыханию слева от него, Катилина тоже смотрел на что-то другое. Проклиная себя за рассеянное внимание, Варрон поднял взгляд на лицо стоявшего напротив него человека.

Петрус сильно изменился за последние четырнадцать лет. Видимо, ему пришлось нелегко. Правый глаз его поблескивал той самой умной озорной игривостью, которую помнил Варрон, но левый был белым и затянут пленкой, едва заметным намёком на зрачок, видневшийся сквозь молочно-белую бледность. Щеку чуть ниже глаза пересекали три параллельных шрама, расположенных горизонтально и, вероятно, не связанных с глазом, увенчиваясь давно зажившей раной, слегка деформировавшей нос. Отведя взгляд назад и окинув взглядом остальную часть тела, Варрон также заметил, что левая рука Петруса постоянно неконтролируемо подергивается. Мужчина заткнул руку за пояс, но это лишь приглушило подергивание, а не скрыло его. В общем, Петрус представлял бы собой жалкое зрелище, если бы не это зрелище было так желанным. Варрон чувствовал, как в нём нарастают эмоции; эмоции, которые он едва мог себе позволить выплеснуть наружу. С хрипом он подавил их и сохранил гримасу. Петрус криво улыбнулся, обнажив ещё более серьёзные повреждения: слева на верхней и нижней челюстях не хватало трёх или четырёх зубов. Он обратил эту тревожную улыбку на Катилину.

«Варрон, ты привёл с собой даму? Странный выбор, хотя я понимаю, почему ты выбрал именно его». Он указал через плечо на Салония, который приближался к столу с напитками.

Варрон кивнул.

«Не просто дама, Петрус. Ты помнишь Катилину?»

На мгновение на его изуродованном лице отразилось искреннее удивление, и улыбка стала шире.

«Катилина? Клянусь всеми богами! В последний раз, когда я тебя видел, ты даже имя моё выговорить не мог!»

Варрон кивнул. «Давно не виделись. Мы могли бы встретиться раньше, если бы ты не был мёртв». В этом замечании прозвучала резкость, и когда Петрус слегка отпрянул, Салоний обошёл его и поставил на стол четыре напитка.

Петрус продолжал смотреть на Катилину.

«Как твой брат, Катилина? Он всё время крутился у меня на коленях и просился нанести удар моим мечом».

Катилина улыбнулась.

«С ним всё в порядке, Петрус. Но он не солдат. И никогда им не будет. Он всегда уткнулся в книгу, мой брат».

Салоний сел на одно из свободных мест, не отрывая взгляда от незнакомца, и многозначительно кашлянул.

Варрон слегка покачал головой, словно проясняя её. «Совершенно верно. Нужно подумать о более важных вещах. Итак, Петрус, думаю, тебе нужно сесть и рассказать нам, что с тобой случилось, и почему так важно убивать людей, чтобы ты не мог этого сделать!»

Петрус моргнул.

«Убит?»

«Долгая история, — ответил Варрон. — Но давайте начнём…»

Его голос затих, когда Салоний положил ему на плечо руку, сдерживая его.

"Что?"

«Нам нужно двигаться, немедленно!» — тихо, но с силой произнёс молодой человек. Пока он наклонялся и собирал сумки, Катилина нахмурился и наклонился к нему.

«Что случилось, Салоний?»

Молодой человек едва заметно указал на бар.

«Тот мужчина, который только что вошёл. Он сказал бармену достать лучшие стаканы, потому что на подходе новые солдаты».

"Дерьмо!"

Двое других быстро выскочили из-за стола и принялись быстро собирать вещи. Петрус что-то проворчал на заднем плане, его рука выскользнула из-за пояса и начала дёргаться сильнее.

«За тобой следили? Варрон, ты идиот!»

«Не то чтобы у меня был большой выбор, Петрус. Нам нужно срочно найти безопасное место!»

Мужчина на мгновение стиснул зубы, а затем кивнул.

"Подписывайтесь на меня."

Варрон не мог не заметить лёгкую хромоту кузена, который на удивление быстро и бесшумно шёл к двери. Троица догнала его, когда он вышел на солнечный свет. Варрон внимательно оглядел толпу снаружи наметанным глазом, но преследователей не обнаружил. Петрус захромал вдоль фасада гостиницы и свернул за угол. Следуя за ним, он скрылся в переулке и вдоль стены здания. Завернув за следующий угол, они оказались у одноэтажной деревянной стены с единственной маленькой дверью.

«Конюшня. Задний вход», – объявил Петрус, открыв щеколду и войдя в здание. Из здания хлынул запах лошадиного пота и кожи, и все трое последовали за ним в большую конюшню, окружённую дюжиной стойл, многие из которых были заняты. С другой стороны, у общего входа в здание, стояла большая открытая дверь; к косяку прислонился юноша с вилами, жуя яблоко. Вторая дверь конюшни справа от них стояла плотно, с приоткрытой верхней половиной. Из неё доносились звуки засова. Петрус указал на четвёртую дверь, маленькую и незаметную, справа, в углу.

Пока остальные трое направлялись к двери, Петрус указал на мальчика и на дверь и бросил ему монету. Конюх кивнул в знак понимания и спрятал монету в карман, обратив внимание на травянистый берег снаружи.

Петрус подошёл к остальным, и они по очереди вошли в маленькую дверь. Пространство за ней было тёмным и на удивление холодным. После короткого коридора пространство закончилось деревянными ступенями, ведущими в ещё более тёмную тьму.

«Что это за место?» — спросил Салоний.

«Подвал», — ответил Петрус. «Там, где хранят пивные бочки и ящики с вином. Я отведу тебя в самое безопасное место, которое смогу придумать: в свою комнату».

Салоний удивленно моргнул, а затем повернулся и пошел вслед за Катилиной вниз по лестнице. Постепенно его глаза привыкли к изменению уровня освещенности. В подвале было не совсем темно, просто гораздо тусклее, чем яркий день наверху. Чем дольше они стояли в комнате, где каменный пол был покрыт легким ковром из камыша, тем больше они видели в тусклом свете крошечных световых люков, расположенных под потолком, в основании стен гостиницы.

Подвал был большим, вероятно, вдвое меньше самой гостиницы, с огромной аркой, поддерживающей массивное здание наверху. Центр этого просторного помещения был заполнен деревянными столами и стульями, сложенными друг на друга. Вдоль внешней стены подвала в два ряда были сложены огромные пивные бочки, охлаждаемые естественным холодом от просачивающейся сквозь каменную кладку земли. С другой стороны в деревянных ящиках стояли винные бутылки, а за ними крепкая деревянная лестница вела вовнутрь гостиницы.

«Ты здесь остановился?» — недоверчиво спросил Катилина. «Как же тебя не поймал хозяин?»

Петрус снова улыбнулся своей неприятной улыбкой.

«У нас с Аруном есть взаимопонимание. Серебряная монета раз в несколько дней даёт много взаимопонимания. И я здесь не сплю. У меня есть тайная комната. Тайное пространство».

Варрон кивнул. «Разумно. Арун получит его для контрабанды, здесь, на границе, но под бдительным надзором имперского гарнизона».

Петрус подошёл к дальней стене и отодвинул шаткий деревянный стеллаж, открыв дверь. Варрон покачал головой. Если бы они стояли рядом с стеллажом, он бы увидел дверь между полками.

«Это не скрыто. Просто не очень заметно!»

Петрус бросил на него острый взгляд, отпирал дверь и распахнул ее.

«Может быть, ты предпочтешь остаться здесь и быть пойманным?»

Варрон покачал головой с нахальной улыбкой.

«Нет. Давайте почти спрячемся в вашей «не самой очевидной» комнате!»

«Гах!» Петрус исчез в темноте.

Катилина бросил на Варрона предостерегающий взгляд, а затем последовал за своим проводником внутрь.

Варрон пожал плечами, глядя на Салония, и они вошли, закрыв за собой дверь.

«Черт!» — раздался из темноты голос Варрона.

«Заткнись», — прошептал Петрус. «Если мы…»

Звук, с которым Варро упал на пол и задышал так, словно его сильно ударили в живот, заставил его прерваться на полуслове.

«Что случилось?» — прошептал Катилина.

Сквозь тяжёлое дыхание Варрона раздался обеспокоенный голос Салония: «Кажется, он ударился боком о что-то, торчащее из стены рядом с дверью. Я только что приложил к этому руку, и оно мокрое. Думаю, это могло открыть рану».

«Уф!» Варрон пытался встать, громко кряхтя.

«Ради всего святого, заткните его!» — настойчиво прошептал Петрус.

Раздался звук отстегивающейся кожаной заслонки и дальнейший шорох.

«Что, черт возьми, ты делаешь?» — снова потребовал Петрус, и гнев в его голосе нарастал, хотя голос оставался тихим.

Салоний сдержал гневный ответ и ответил терпеливо.

«У него есть несколько доз лекарств на случай, если боль станет совсем невыносимой. Я найду их и немного воды. Если кровотечение сильное, придётся подождать, пока мы не выйдем на свет».

«Не третий…!» — проворчал Варрон, задыхаясь. «Просто… дай мне пока обычный… один. Не могу себе позволить… остаться без него сейчас».

Салоний кивнул, невидимый в темноте, и передал Варрону сумку с лекарствами. «Будь осторожен».

"Хм!"

«От чего у него лекарство?» — тихо спросил Петрус, и в его голосе внезапно послышалось беспокойство.

«Он расскажет тебе позже, когда мы выберемся отсюда. Подожди!»

В дальнем конце комнаты скрипнула дверь, и послышались тяжёлые шаги по деревянной лестнице. Четверо беженцев замерли в безмолвной темноте, единственным звуком было едва слышное, тяжёлое дыхание раненого капитана. Они слышали голоса за дверью, но недостаточно отчётливо, чтобы разобрать, о чём они говорят. Разговор оборвался, когда по каменным плитам пробежали шаги двух мужчин. Очевидно, внизу лестницы они расстались и принялись обыскивать подвал.

Голос Варрона звучал так тихо, что остальные едва расслышали горькую нотку юмора в его голосе.

«Лучше надейся, что они слепые, или глупые, или и то, и другое. Твоя «не самая заметная» комната больше не спрятана за полками!»

Петрус так же тихо ответил: «Да, это так, а теперь заткнись!»

Казалось, целые часы царило лишь топот сапог по полу подвала и отодвигаемые ящики. Каждый раз, когда кто-то из поисковиков начинал особенно шумно действовать, Варро пользовался случаем и осторожно разворачивал пакет с лекарством. Во время одного особенно громкого скребка за дверью Варро поднёс к губам фляжку с водой и сделал большой глоток лекарства.

«Здесь ничего нет. Пошли!»

Приятный звук удаляющихся шагов принес облегчение четырем спрятавшимся фигурам. Петрус подождал около минуты после того, как дверь закрылась, прежде чем чиркнуть кремнем и зажечь небольшую масляную лампу. Комната была небольшой, около десяти квадратных футов, из холодного камня, с полками, утопленными в три стены. Грубый соломенный матрас был накрыт одеялом.

«Тебе повезло, что ты привлекаешь только толстых преследователей!»

В мерцающем свете они увидели Варрона, прислонившегося к стене; на тунике вокруг его раны виднелось небольшое пятнышко крови.

«Что с вами случилось?» — спросил их проводник.

Варрон покачал головой.

«Сейчас нет на это времени. Я расскажу тебе, когда мы выберемся отсюда. Нам придётся уходить совсем скоро, но мы совершили очень опасное трёхдневное путешествие, чтобы найти тебя. Нам нужно будет подождать хотя бы пять минут, прежде чем мы уедем отсюда, чтобы быть уверенными, так что почему бы тебе не заполнить это время словами?»

Петрус улыбнулся.

«Ты всегда была очаровательной! Ну ладно».

Он прислонился спиной к стене и откупорил бутылку с узкой каменной полки.

«Я здесь уже несколько недель».

«Начнём с самого начала», — проворчал Варрон. «Нравится, как там, где говорится, что ты не умираешь?»

«О, мне следовало умереть», — легкомысленно ответил Петрус. «Этот ублюдок Кристус был бы гораздо счастливее. Полагаю, он теперь своего рода герой, спасший форт от орды варваров?»

Варрон кивнул. «Префект уже больше десяти лет».

Петрус невесело усмехнулся. «Префект! В самом деле. Что ж, даже когда он был капитаном Кристусом, что-то происходило. Этот ублюдок создавал внутри своей когорты какую-то личную группу сторонников. У меня такое чувство, что он надеялся, что сможет добиться более высокой должности. Я видел, как это происходило неделями, даже месяцами: хороших людей оттесняли и давали им какую-нибудь ерунду, в то время как его любимым лакеям оказывали привилегированное отношение. Но я мало что мог с этим поделать. Мы с тобой были людьми Сабиана, понимаешь? Он никогда нам не доверял. Но всё же, какой вред это могло мне причинить?»

Варрон оглянулся на своих спутников и с удивлением увидел на лице Салония выражение крайней ярости. Молодой человек был в ярости. Он снова обратил внимание на своего кузена.

«И что же случилось?»

«Помнишь донесения о нападении клианий на Саравис? Нас послали на помощь гарнизону. Когда мы прибыли сюда, гарнизона не было. Форт был взят практически без боя. Не спрашивай меня, как, но я подозреваю, Кристус даже это как-то организовал. Гарнизон сократился до нескольких десятков человек, прячущихся на землях вокруг форта. В стенах было несколько небольших проломов, но их было недостаточно, чтобы разрушить форт. Кристус отправил тех из нас, кто был в немилости, работать на стенах, ремонтируя конструкцию. Я, как старший сержант, был оставлен командовать рабочей группой».

«А что сделали его любимцы?» — Голос Салония был полон презрения.

Он взял почётный караул и поехал в долину на встречу с вождём клианий. Его не было целый день. Честно говоря, те из нас, кто ремонтировал форт, надеялись, что разобрались с ним навсегда. Мы начали приходить в себя. К следующему утру мы почти отремонтировали стены. Мы вносили последние штрихи после дня и ночи напряжённого труда. Конечно же, у нас была охрана и пикеты…

"Но?"

«Но они искали варваров…»

"Что?"

«Личная армия подхалимов Кристуса вернулась рано утром. Они прибыли в лагерь, но капитана не было видно. Сержант гвардии когорты Кристуса сказал мне, что мы свободны и можем немного отдохнуть. Это меня разозлило. Я был старше этого маленького проныру по званию. Это должно было послужить предупреждением. Мы все легли отдохнуть».

Он сделал глубокий вдох.

«Следующее, что я помню, – это то, как меня разбудил мечом какой-то ублюдок-клиани с широкой улыбкой. Они были повсюду в форте. Нас вывели на открытое пространство – всех, кто остался в рабочей группе. Нас вывели на плац и сковали цепями, как военнопленных. И всё это время Кристус сидел на стене, а этот чёртов вождь пил и смеялся. А все его любимцы слонялись вокруг и смотрели, как нас уводят».

В тишине послышался скрежет зубов Салония, когда он остановился. Варрон сидел, уставившись на кузена в полном шоке. Катилина слегка покачала головой.

«Ты мне не веришь, Варрон? Ты считаешь его каким-то благородным героем войны? Почему же тогда его люди преследуют тебя?»

«Дело не в том, что я тебе не верю», — медленно ответил Варрон. «Правда, нет. Я бы ничего не исключал из списка претендентов на Кристуса, и чем больше я о нём узнаю, тем меньше склонен считать его своим начальником. Так где же ты был эти четырнадцать лет? Кристус уничтожил клианий…»

Он ударил себя по голове.

«Он замел следы, и свою собственную задницу! Он уничтожил всё племя. Он заключил с ними сделку. Наверное, заработал больше денег, чем боги, получил славу и повышение, а потом вернулся и уничтожил всё чёртово племя, чтобы прикрыть себя!»

«Лучше, чем это», — вмешался Катилина. «Он потерял больше, чем когорту во время той карательной операции. Эти высокие потери чуть не стоили ему новой работы. Готов поспорить, что ни один человек, побывавший у Саравис-Форк, не выжил в той кампании».

Варрон кивнул.

«Очень ловко. Он натравливает половину армии на другую, заключает сделку с варварами, затем убивает и варваров, и армию, а потом уходит богатым и чистым. Если бы я не ненавидел этого ублюдка так сильно, я бы им восхищался!»

Петрус откинулся назад и сделал еще один глоток вина.

«Нас всех отправили работать на лесозаготовки и в шахты. К концу зимы непогода убила большинство из нас. Нас осталось, наверное, человек двадцать, и мы были самыми сильными. Мы много раз пытались сбежать, но куда бежать, когда находишься в землях клиани, в горах? Каждый раз, когда нас ловили, нас пытали. К весне те из нас, кто остался, были слишком слабы, чтобы работать в лесах или шахтах, поэтому клиани продали нас другому племени, жившем дальше. Пожалуй, это к лучшему. Через полгода клиани были истреблены, и мы бы ушли вместе с ними, если бы всё ещё были там».

«И где вы были с тех пор?»

Меня отправили работать в поле для какого-то небольшого племени, жившего в горах. В поле я был бесполезен, и, кажется, моё время почти истекло довольно быстро, но потом они обнаружили, что я умею читать. Это всё изменило. В течение года у меня появилась своя хижина, костёр и еда. Я учил всё племя: мальчиков, мужчин и женщин. Однако они так и не дали мне возможности бегать. Это случилось всего несколько недель назад.

«Ну и что?» — настаивал Катилина.

«Это вообще не имеет отношения к главному вопросу, Катилина!»

«Я хочу знать, Петрус».

«Ладно, меня послали с младшим сыном вождя и парой стражников. Мы собирались купить бумагу в другом племени, чтобы взять ещё уроков, но у мальчика были дела, пока мы там были. По дороге лошадь сбросила его. Бедняга сломал спину от удара. Он бы умер через несколько минут. Оба стражника бросились ему на помощь. Что ж, я не стал. Я просто побежал. Пнул коня и скакал на юго-запад, пока животное чуть не умерло от истощения. Вернулся в Саравис и обнаружил, что всё мирно и хорошо. У меня всё ещё был мешок с монетами, чтобы купить бумагу. Она дорогого стоит для некоторых из этих племён, поэтому я живу здесь уже несколько недель, ожидая тебя».

Варрон кивнул. «Как ты заставил солдата найти меня? И почему ты сам не пришёл?»

«Глупый кузен! Я не мог прийти один! Возможно, я немного изменился, но что, думаешь, случилось бы, если бы я появился в форте Кристуса и постучал в дверь, спрашивая тебя? Солдат был дезертиром. Он был в четырёхдневном запое и решил, что возвращение в форт будет смертным приговором. Я предложил ему альтернативу. Его больше нигде не знают, а денег, которые я ему дал, хватило бы, чтобы он пьянел несколько недель».

Варрон печально покачал головой.

«Ему следовало остаться здесь и понести наказание. Беднягу ударили ножом полдюжины раз возле Кроу-Хилл».

«И что же нам теперь делать?» — Петрус пристально посмотрел на своего кузена.

«Мы идём к Сабиану. Он должен быть в безопасности в Венгене. Он тот, кто со всем этим разберётся. Нам нужно добраться до Венгена как можно скорее».

«Согласен», — вздохнул он. «Полагаю, тогда нам придётся украсть несколько лошадей».

Варрон кивнул и, держась за окровавленную талию и морщась, медленно открыл дверь в просторное подвальное помещение. Все четверо вышли: Варрон и Катилина несли свои седла и личные сумки, Салоний следовал позади, нагруженный своим снаряжением и седельными сумками своих спутников. Петрус наблюдал, как коренастый молодой человек под своей ношей с удивительной легкостью поднимается по ступенькам в конюшню. Он приподнял бровь, но ничего не сказал. Когда он вышел с лестницы, Петрус прошел через комнату к конюху. Молодой парень с любопытством улыбнулся ему, и ветеран со шрамами вытащил мешочек из туники. Он встряхнул его так, что тот зазвенел. В нем все еще оставалось около полудюжины монет разного достоинства. Ну что ж. Он бросил мешочек мальчику, глаза которого широко раскрылись.

«Возьми и отвали минут пятнадцать, парень, а?»

Мальчику не потребовалось дальнейших подбадриваний. Короткий кивок, и он исчез в здании.

Варрон и его спутники уже быстро заглянули в денники и выбрали трёх лошадей. Пока Петрус выбирал себе и небрежно снимал с колышка седло хозяина, остальные трое пристегивали свои седла и снаряжение к своим украденным коням. Меньше чем через минуту четверо беглецов вывели своих лошадей из конюшни на травянистую лужайку. Когда они сели в седла, Петрус указал на место за следующим домом.

«Если мы поедем по набережной, то почти доберёмся до окраины города, не выходя на улицы, но придётся немного покататься. На пути встречаются заборы задних дворов и два фруктовых сада. Всё равно лучше, чем выезжать на улицу, а?»

Катилина ободряюще улыбнулась ему и пустила лошадь рысью.

Четверо всадников выехали из последних домов города и выехали на дорогу в относительном уединении. Если не считать троих детей, играющих с собакой, и женщины, развешивающей бельё, они были одни. Варрон прикрыл глаза рукой от яркого солнца, которое уже начинало скрываться за самыми высокими вершинами на западе, и вгляделся в даль, на дорогу.

«Двое пешком. Мы можем от них убежать».

Катилина покачала головой.

«Не в этот раз, Варрон. Они — враги. Чистейшие враги».

«Ладно», — вздохнул Варрон и обнажил меч. «Но ты уйдешь от опасности. Ты и Петрус подождите здесь, пока мы с Салонием с ними разберемся».

Молодой коренастый солдат глубокомысленно кивнул, но Петрус бросил на него сердитый взгляд.

«Думаю, я это заслужил, Варрон!»

Салоний взглянул на Варрона, и после минутной паузы капитан кивнул. Салоний передал меч Петрусу и повёл коня к Катилине. Они сидели и смотрели, как кузены пустили коней в галоп, держа мечи наготове.

«Я не тот человек, который встанет между Петрусом и врагом», — сказал он красавице, стоявшей рядом. Клянусь, я слышал, как он рычал, когда шёл.

«У него есть веская причина. Но, думаю, у всех нас она есть. Ну же, пошли…»

Глава девятая

Четверо спутников ехали по долине на постоянной скорости, как и много часов назад, всю ночь и до рассвета. Они проехали мимо имперского перевалочного пункта в конце долины на случай, если гарнизон останется начеку, чтобы помешать им, хотя, когда они проносились мимо, со стен не доносилось ни звука. Скорее всего, там в лучшем случае остался лишь скелет посоха.

Салоний взглянул на Петруса с любопытством, в котором смешались благоговение и ужас. Изуродованный бывший солдат расправился с человеком на краю деревни с такой ужасающей жестокостью и молниеносной простотой. Молодой солдат держался от схватки как можно дальше, но не смог не видеть месива, которое было лицом этого человека. Петрус нанёс всего два удара, но Салоний мог бы поспорить на что угодно, что стражник был бы мёртв ещё до второго. Он понял, что смотрит на него, и, сосредоточившись, увидел, что Петрус смотрит прямо на него своим единственным здоровым глазом.

«Что-то случилось, парень?»

«Нет», — Салоний попытался сдержать дрожь, снова вспомнив о челюсти стражника, свободно свисавшей с одной стороны его лица.

«Ты когда-нибудь дрался, парень?»

Салоний проигнорировал вопрос и некоторое время сидел молча, прежде чем снова повернуться к нему.

«Мне не нравится идея убийства имперских солдат, какой бы ни была причина. Это просто кажется неправильным».

Петрус натянул поводья и потянул коня рядом со своим молодым спутником. Салоний снова повернулся лицом к лошадям. Если бы они не скакали во весь опор, чтобы опередить потенциальных врагов из форта Саравис-Форк и не направлялись в Венген, чтобы разоблачить предателя в армии, он мог бы насладиться этой поездкой. День выдался ясным и тёплым, сопровождаемым постоянным жужжанием пчёл, щебетанием птиц и ароматом ароматных полевых цветов. Долина всё расширялась по мере того, как они спускались к северным равнинам. Варрон и Катилина недавно отделились и ехали вместе по другой стороне долины, увлечённые разговором, оставив ветерана со шрамами и молодого солдата ехать вместе. При такой близости Салоний снова ощутил слабый аромат перегара, исходивший от Петруса.

«Попробуй, чтобы они тебя поимели и бросили умирать», — безжизненно сказал мужчина со шрамом. «Думаю, ты изменишь свою позицию».

"Хм!"

Салоний знал, что несправедлив к своему новому спутнику. У Петруса были все основания и все основания не доверять и ненавидеть. Этот человек десять лет прожил в аду из-за этих предателей. Он был старшим сержантом в армии и двоюродным братом Варрона; человеком, занимавшим высокое и ответственное положение. И всё же в нём было что-то, что Салоний не мог понять, но что ему не нравилось; что-то, что тревожило его. О, Петрус точно не был частью заговора Кристуса; ничего подобного. Но, возможно, он слишком поспешил с насилием? Риск? Свободный клинок, который может ранить любого вокруг? Он заметил, что Петрус наблюдает за ним этим пронзительным глазом, и повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом.

«Я знаю, что тебя предали и ранили твои сородичи. Я понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь себя опустошённым и жаждешь мести, и понимаю, почему ты обратился за помощью к своему кузену. Но я также знаю, что люди, движимые местью и кровью, могут быть опасны для общества. Варрон, я уверен, расскажет тебе об этом немного, когда мы остановимся, но просто помни: когда бросаешь камень, по нему расходятся волны. А если волны достаточно большие, они топят корабли».

Петрус продолжал смотреть на него, но взгляд его изменился, смягчился. Салоний грустно и устало улыбнулся.

«Будьте осторожны, не утопите своих друзей».

Один глаз Петруса еще мгновение сверлил его взглядом, а затем он отвернулся.

«Варрон был прав, выбрав тебя, парень. Я понял, что ты силён, как только увидел тебя, но ты ещё и умён».

Он оглядел долину, как делал это каждые несколько минут с тех пор, как они отправились в путь, а затем снова повернулся к Салонию.

«Твои глаза такие же острые, как и твой ум?»

«Что?» — начал молодой человек.

«Позади нас. Может быть, в паре миль?»

Салоний вытянул шею и вгляделся вдаль.

"Дерьмо!"

«Сколько ты видишь?» — спросил пожилой мужчина тихим голосом.

«По крайней мере дюжина».

Петрус нахмурился и снова обернулся.

«Ты умница! Я видел только одну группу. Итак: две группы по шесть гонщиков. По одной с каждой стороны долины. И это, вероятно, означает, что за ними по дороге будут ещё. Это просто дозорные, чтобы нас зажать».

Салоний кивнул.

«Я знаю, что они делают. Они попытаются обогнать нас в течение часа-двух».

Он указал на реку, бурлящую и журчащую справа от них.

«Эта река пересекает долину на другом берегу в нескольких милях впереди, в маленькой деревне. На площади есть мост, и это единственное безопасное место, где можно переправиться, если только не подниматься по склону. Если они доберутся туда раньше нас, то смогут остановить нас у моста. У нас не будет времени развернуться и подняться по склону, а та, другая группа, о которой вы говорите, нападёт на нас сзади. Я думал, мы идём далеко впереди, но они заманивают нас в ловушку».

Петрус заворчал и резко повернул голову, чтобы еще раз оглянуться.

«Хотя это может работать в обе стороны».

«Что ты имеешь в виду?» — нахмурился Салоний.

«Если десяток из них попытается остановить нас у моста, им лучше не мешать. Возможно, они нас и прижмут, но мы тоже соберём их всех в одном месте».

«Ты с ума сошёл?» — Салоний злобно посмотрел на него. «Я же только что говорил тебе не подвергать людей опасности!»

Петрус зарычал и снова устремил на него свой нервирующий циклопический взгляд.

«Они уже в опасности, парень, и ты это знаешь. Но мы с Варроном хорошо справляемся со своей работой, и у меня такое чувство, что ты тоже. А на мосту они теряют численное преимущество. Полагаю, больше четырёх человек они на мосту одновременно разместить не смогут. А если они просто выполняют приказы, то теряют больше, чем мы, так что преимущество получаем мы, понимаешь?»

Салоний некоторое время пристально смотрел на него и наконец, вздохнув, кивнул.

«Ты, конечно, прав. Если только мы сами не поднимемся по склонам долины».

Петрус покачал головой.

«Нет смысла. Мы лишь немного опередим их, а они всё равно будут за нами гнаться. Нам нужно разобраться с этой шайкой, пока сюда не добрались остальные».

Он сунул большой и указательный пальцы в рот и пронзительно свистнул. Салоний уставился на него.

«Они вас услышат!»

«Нет, не услышат», — ответил человек со шрамом, вытирая пальцы о тунику. «Они едут верхом в паре миль отсюда, и шум был не таким уж громким».

На другом конце долины Варрон и Катилина повернули коней и направились к дороге в центре. Кивнув Салонию, Петр сделал то же самое. Четверо всадников сошлись в нескольких сотнях ярдов дальше, как раз когда дно долины поднялось и резко пошло вниз. Примерно в пяти милях перед ними раскинулась деревня с узким каменным мостом. Салоний невольно содрогнулся, вспомнив события, произошедшие там несколько дней назад.

«Преследование?» — голос Варрона был ровным: утверждение, а не вопрос. Петрус кивнул.

«Мы пока рассчитываем примерно на дюжину. Парень думает, что они собираются отрезать нас от деревни, и что сзади будут подтягиваться ещё».

Салоний возмутился лёгкой снисходительностью, подразумевавшейся в слове «юноша», но промолчал. Сейчас было не время для споров.

Варрон прикрыл глаза рукой и посмотрел вверх на долину.

«Он прав. Там больше, чем дюжина дозорных. Половина чёртовой когорты идёт!»

Они проследили за его пальцем и прищурились на солнце. Две небольшие группы всадников изо всех сил гнали своих коней и не отставали. Учитывая качество их кавалерийских коней против четырёх угнанных лошадей, они легко обогнали бы их на протяжении следующих двух миль. Но зрелище, от которого кровь у Салония застыла в жилах, – поднимающееся облако пыли в долине; такое облако мог поднять только крупный кавалерийский отряд, двигающийся на большой скорости.

Варрон хмыкнул.

«Нам придется довольно быстро разобраться с этой толпой на мосту».

Петрус взглянул на Салония и вызывающе поднял бровь. Молодой человек проигнорировал его и нахмурился.

«Эта кавалерия быстро нас догонит. Если мы выживем, нам придётся найти способ заблокировать мост и замедлить их продвижение».

«Я заблокирую его телами!» — прогремел Петрус. Варрон улыбнулся.

«Салоний разберётся. А ты просто сосредоточься на предстоящей битве».

Четверо из них пришпорили лошадей и помчались к деревне. По дороге, поднимая клубы пыли, Варрон и его спутники не упускали из виду преследователей. Всадники, поняв, что их заметили, оставили всякую надежду на уловку и мчались вдоль склонов долины. Вскоре стало очевидно, что их лошади намного превосходят гражданских, которых четверо беглецов забрали у развилки Саравис. Чуть больше чем через милю нападавшие уже поравнялись со своей добычей. У них будет достаточно времени, чтобы занять позицию у моста.

Пока они ехали, Варрон вытащил свой тяжёлый императорский клинок из ножен у седла. Мгновение спустя Петрус и Салоний последовали его примеру. Однако, когда Катилина попыталась вытащить меч из рюкзака, Варрон покачал головой.

«Не ты!»

Катилина, волосы которой эффектно развевались позади нее, бросила на него сердитый взгляд и дерзко выхватила меч.

«Твой отец всё равно убьёт меня, если я причиню тебе вред. Убери это!»

«Нет!» — стиснула она зубы. «Мне всё равно нужно уметь защищаться, кретин!»

Варрон удивленно моргнул, а затем коротко рассмеялся.

«Тогда держись подальше, дорогая!»

Салоний улыбнулся про себя. Он впервые услышал от Варрона упоминание об их явно возрождающихся отношениях. Оставалось молить богов, чтобы Скортий нашёл лекарство от этого неизлечимого яда.

Размахивая мечами, четверо всадников поскакали вперед, надвигаясь на деревню.

«Я пойду справа!» — крикнул Петрус, перекрывая стук копыт. «Проблемы с периферическим зрением!»

Варрон кивнул. «Ты пойдёшь налево!» — крикнул он Салонию, прежде чем повернуться к Катилине. «А ты оставайся сзади и следи за теми, кто позади нас».

Салоний нахмурился и позволил своему коню, который в настоящее время шел впереди на шею, немного отстать, пока он не поехал рядом с дерзко выглядящей дамой с низко опущенным клинком.

"Миледи?"

Она повернулась, посмотрела на него и подняла брови.

«Как твоя цель?» — спросил он.

Бровь нахмурилась.

«Хорошо. А почему?»

Салоний усмехнулся.

«Потому что у меня в сумке есть праща и патроны. Для охоты на кроликов».

Она улыбнулась в ответ.

«Никогда не пользовался настоящей рогаткой, но у меня было много практики с самодельными пращами и катапультами».

Сжимая поводья правой рукой, держащей меч, и не сводя глаз с дороги, Салоний полез в седельную сумку и принялся рыться в её содержимом. Сосредоточившись, он принялся рыться в дорожном снаряжении, пока наконец не нашёл то, что искал, и схватился за кожаный ремень. Вытащив его, он вытащил тяжёлый мешок с дробью, привязанный к свободному концу. Протянув руку, он протянул оружие Катилине. Катилина окинула его оценивающим взглядом, вложила меч в ножны и взяла его.

«Тяжёлые камни, — сказала она. — Будет больно».

«Это не камни», — ответил Салоний. «Это настоящая свинцовая дробь, которую выдают всем инженерам. Ударом можно легко убить. Но будьте очень осторожны с целью».

«О, я так и сделаю», – ответила она с улыбкой и начала распутывать ремешок на сумке, пока ехала. «Поверьте, я так и сделаю».

Проезжая мимо первых домов деревни, они поняли, что жители разбрелись, едва завидев приближающуюся беду. Открытое пространство в центре поселения было пусто, и, как заметил Салоний, от ужасного хаоса, который они оставили несколько дней назад, не осталось и следа. Даже деревянные перила исчезли между деревьями. Его внимание снова привлек мост впереди.

Группа имперских солдат из гарнизона Саравис-Форк блокировала дальний конец моста. Четверо из них стояли перед тем самым деревянным перилами, которые теперь перекрывали проезд и заклинивали с обоих концов, где солдаты выбивали куски раствора между камнями. С улыбкой Салоний отогнал эту мысль. Остальные собрались позади них, некоторые у конца моста, остальные сбоку, на вершине крутого берега.

«Стой!» — раздался с мостика властный голос. «Мне приказано отвести вас четверых к капитану».

Варрон осадил коня, исключив возможность нападения или уклонения верхом. Сбивать их верхом было бы в лучшем случае опасно, но в ближнем бою на таком ограниченном пространстве верховая езда представляла бы слишком много уязвимых мест для противника и создавала бы дополнительные риски для всадника. И, конечно же, лошади слишком устали бы после ночного бега, чтобы даже пытаться перепрыгнуть через такую большую толпу. Он кивнул своим спутникам и передал поводья Катилине. Она взяла их, привязала к своим, а затем, протянув руку и жестом махнув остальным.

Салоний и Петрус спешились, отдали поводья и подняли мечи. Петрус сделал тренировочный взмах, схватившись за плечо, мышцы которого в последнее время не привыкли к таким нагрузкам.

«Опустите мечи, и мы не причиним вам вреда», — крикнул с мостика предводитель солдат.

Варрон улыбнулся Петрусу, пожал плечами, и они оба побежали. Легкая хромота Петруса ничуть ему не мешала, а на большой скорости становилась незаметной. Салоний испуганно вскрикнул и помчался за ними, свернув влево, как и планировалось.

Драматический эффект внезапной атаки был виден на лицах врагов, когда бегущие приблизились. Они явно ожидали, что всё закончится без боя. Некоторые даже ещё не успели обнажить оружие.

Передовая линия защитников приготовилась к атаке традиционным способом: щиты были сомкнуты спереди, по четыре в ряд, а сзади их поддерживал деревянный брус. Если бы они столкнулись с обычным противником в обычной боевой ситуации, это сослужило бы им хорошую службу. Однако их нападавшие были далеко не обычным противником.

Когда они достигли самого моста, Салоний снова поднял свой меч и с удивлением заметил, что Варрон и Петрус развернули свои мечи так, чтобы они были направлены назад, и слегка повернули тела влево, так что теперь они оба почти смотрели на него.

Варрон подмигнул.

На лице Салония промелькнуло понимание, и он чуть не рассмеялся, последовав примеру, развернув меч и развернувшись как раз вовремя, когда все трое на полной скорости врезались в стену щитов. Сила удара сломала перила посередине, а вместе с ними и спины, и рёбра двух центральных защитников. Те, сломленные, упали на плечи стоявших позади, которые стояли далеко друг от друга, не ожидая такой лёгкой прорыва.

Солдат справа проявил куда больше предусмотрительности, в последний момент уклонившись и прижавшись к стене моста. Его облегчение длилось лишь мгновение, когда меч Петруса, идеально подогнанный под его весом, потянул его вперёд и вниз, рассек и попал в узкую щель между верхней частью тела и тяжёлыми кожаными ремнями, прикрывавшими таз. Он схватился за живот и ахнул, когда блестящие фиолетовые трубки начали выскальзывать из его туловища. Защитник слева, однако, принял на себя весь удар массивного и мощного плеча Салония. Удар оторвал его ноги от земли, и, когда юноша оттолкнул его с дороги, он отчаянно цеплялся за каменный парапет, прежде чем исчезнуть за бортом в пенном потоке с затихающим криком.

Двое из стоявших позади первого ряда мужчин тут же рухнули под тяжестью падающих товарищей-солдат, и перед тремя задыхающимися ренегатами открылось пространство, когда они одновременно повернулись лицом к врагу, угрожающе сжав мечи.

Варрон оглядел место происшествия. Четверо убитых и двое поверженных уже вдвое сократили число противников, и теперь их соотношение составляло почти один к одному. Он улыбнулся той особенно неприятной улыбкой, которую Корда называл «тигриной улыбкой». Ближайшие защитники нервно отступили.

«Эй, кучка подлых, трусливых ублюдков!» — крикнул он. «Кто хочет первым пожать руки богам?»

Двое упавших мужчин начали подниматься с пола, изо всех сил отталкиваясь от этого безумца. Раненый солдат, всё ещё пытаясь удержаться на ногах и задыхаясь от ужаса, замолчал, когда Петрус протянул дёргающуюся свободную руку и столкнул его через бруствер в бурлящую воду.

Вражеские солдаты двинулись вперед, размахивая мечами, и начали медленно наступать на ренегатов, не спуская с них глаз.

Внезапно раздался треск, и последний солдат, стоявший у крутого берега реки, рухнул, словно мешок с камнями, и скатился по склону в воду. Салоний улыбнулся, услышав характерное «у-у-у-у» пращи, готовой ко второму выстрелу. Катилина был прав: она метко стреляла.

Наступающие на мгновение замерли, Варрон и Петр обменялись взглядами. Капитан повернулся к Салонию, который серьёзно кивнул.

«Толстяк мой», – ухмыльнулся Петрус, и дрогнувшие солдаты остановились, когда нападавшие медленно двинулись вперёд. Прихрамывание Петруса снова стало явным на этой неумолимой и нарочито медленной скорости. Улюлюканье сзади стихло, и вражеский солдат на дальнем от места боя берегу отчаянно пригнулся, едва увернувшись от свинцового снаряда, раздробившего череп. Когда он с облегчением выпрямился, третий выстрел Катилины угодил ему в подбородок, сломав челюсть и с хрустом отбросив на землю.

Петрус обошёл двух стонущих сломленных людей, лежавших на мосту среди обломков деревянных перил, и на мгновение остановился, чтобы позволить клинку вонзиться в горло ближайшего раненого, избавив его от боли. Варрон проявил меньше сострадания, перешагнув через другого и тяжело наступив ему на горло, выбивая из него жизнь подкованными гвоздями сапогами.

Салоний с интересом взглянул через парапет и шагнул вперёд, чтобы присоединиться к двум другим. Все трое уверенно шли вперёд, оставив позади двух умирающих молчать.

Когда они приблизились к оставшимся пяти мужчинам, которые, по мнению Варрона, хорошо держались дисциплинированно перед лицом такого жестокого натиска, единственный человек позади своих четырех соотечественников крикнул:

«Мы всё ещё в меньшинстве. Вы всё ещё можете сдаться».

Салоний усмехнулся, вспомнив свою когорту в бою. Когда Второй шёл в бой, Варрон стоял в первых рядах, а Корда всего в паре рядов позади. Вот как нужно мотивировать людей, подумал он. Вести за собой личным примером, а не как этот идиот, съежившийся за спинами своих людей. Он чуть не откусил язык, когда свинцовая пуля просвистела между ним и Варроном, так близко, что он ощутил лёгкую вибрацию в ухе.

Командир противника открыл рот, чтобы высказать очередное глупое требование, и тут же с треском исчез из виду. Салоний ухмыльнулся, услышав, как Катилина роется в сумке в поисках очередной пули. Глаза Варрона расширились от удивления: пуля едва не задела его и Салония, причём попала точно между шлемами двух воинов в первом ряду. Такой выстрел заставил бы профессионального охотника позеленеть от зависти.

Четверо мужчин, снова надо отдать им должное, расправили плечи и взмахнули мечами. Варрон, Петрус и Салоний обрушились на них, словно волна кровавой ярости. Клинки защитников отчаянно хлестали из-под больших щитов, но трое нападавших, не обременённые тяжёлой бронёй и большими щитами, легко уклонились от сверкающих клинков. Салоний наклонился влево, парировал два удара крайнего солдата и один от человека рядом с ним, и на секунду уклонился от удара. Когда ближайший из двух мужчин снова отвлекся на яростный натиск Варрона, крайний на мгновение отвёл взгляд. Воспользовавшись паузой, Салоний бросил меч и прыгнул на мужчину, пикируя на него слишком близко, чтобы тот мог воспользоваться своим мечом. Пока глаза мужчины расширялись, и он изо всех сил пытался удержаться на ногах под тяжестью грузного молодого человека, Салоний схватил его за шейный щиток одной рукой, а другой рукой за подбородочный ремень и повернул изо всех сил.

Хруст был слышен даже сквозь стук стали о сталь, а всё чаще — и о кость. Варрон удивлённо оглянулся, чуть не упав от меткого удара, и увидел, как шлем откинулся назад, когда шея сломалась внутри, а Салоний и его жертва с грохотом рухнули на землю, подняв облако пыли.

Спустя несколько мгновений, когда Салоний снова встал, отряхнул тунику и пошел за мечом, Варрон и Петр нанесли последние удары единственному оставшемуся бойцу и повернулись, чтобы осмотреть сцену.

Катилина связал рогатку и сумку вместе и с тревожной ухмылкой повел лошадей к мосту.

Капитан устало махнул рукой Салонию, и молодой человек подошел к нему.

«Нам нужно что-то сделать с этим мостом».

Салоний глубокомысленно кивнул, с тоскливым интересом наблюдая, как Петрус на заднем плане занимался своим жутким делом – расправлялся с ранеными врагами. Стараясь не обращать внимания на неприятные звуки и предсмертные хрипы, он постучал указательным пальцем по парапету, где была вставлена деревянная перекладина.

«Этот мост стоит здесь уже давно».

«Тогда это солидно», — со вздохом заметил Варрон.

«И да, и нет», — ответил Салоний, задумчиво глядя на меня. «Он был довольно прочно построен несколько сотен лет назад, вероятно, армией, когда строили тот форпост в верхней части долины, но военные его не обслуживали, и я предполагаю, что местные жители либо не знают, что делать, либо им всё равно».

"Что ты имеешь в виду?"

«Ну», - продолжил Салониус наставническим тоном, - «он был построен с использованием раствора, а не цемента или бетона, и это довольно простой арочный мост с замковым камнем».

«И?» — в голосе Варрона слышалось разочарование.

«Раствор не такой прочный, как цемент или бетон. Поэтому мы сейчас их и используем. А с аркой и замковым камнем весь вес моста приходится на замковые камни. Чем больше вес, тем лучше арка. Но погода здесь, в горах, сильно размыла раствор. Вот как они смогли заклинить дерево поперек моста, понимаете? Раствор такой старый, что его можно вытащить пальцами».

Варрон прикусил губу. «То есть ты хочешь сказать, что мы можем ослабить замковые камни и обрушить мост?»

«Я говорю, что это возможно».

«Но это может быть опасно. Сколько времени это займёт, если мы сможем?» Варрон задумчиво почесал подбородок.

«Честно говоря, я понятия не имею».

«Остальной гарнизон отстаёт от нас максимум на десять минут, Салоний. Сможем ли мы?»

Молодой инженер покачал головой.

«Нет. Недостаточно времени».

«Тогда садитесь в седла. Нам пора. Теперь сквозь деревья видна их пыль».

Салоний моргнул.

«Вперед!» — рявкнул Варрон, поворачиваясь и направляясь к Катилине и лошадям.

Салоний трусцой бежал позади него, медленно поднимая глаза и догоняя капитана, покидавшего мостик.

"Веревка."

«Что?» — проворчал Варрон. «Какую верёвку?»

«Возьмите побольше верёвки. Мы сможем спустить этот бук на мост».

Варрон вздохнул и указал на ветви.

«Это молодое дерево, не очень тяжёлое. Оно не разрушит мост, Салоний!»

«Нет», ответил молодой человек, «но он полностью его заблокирует; и он достаточно мал, чтобы его смогли перетащить четыре лошади».

Варрон моргнул, и на его лице медленно появилась улыбка.

«Это их точно остановит. А долина здесь слишком крутая и покрыта осыпями, чтобы загнать лошадь. Им придётся вернуться на несколько миль, чтобы обойти. Погоди… что мешает им убрать его с дороги?»

Салоний улыбнулся. «Во-первых, у них будет доступ только к хрупким, легко ломающимся ветвям на верхушке дерева. А во-вторых, мы потащим его под углом и заклиним».

Варрон на мгновение прищурился, а затем кивнул. «Петрус!» — крикнул он изуродованному ветерану, хромая к ним с мостика.

"Что?"

«Веревки! Мы тянем дерево на себя».

"Хорошая идея."

Когда Варрон отцепил кусок веревки, которая была вместе с седлом, когда он его украл, и начал разматывать ее, прикрепляя к своей лошади, он нахмурился.

«С меня хватит, но это единственная веревка, которая у нас есть».

Петрус указал на прочное на вид здание вдоль реки на окраине деревни.

«Это мельница. У мельниц есть верёвка», — крикнул ветеран со шрамом.

Когда Варрон подбежал к мельнице вместе с ним, Салоний отцепил кожаный рулон от бока своего коня и, повернувшись, крикнул остальным: «Возьмите хотя бы одного! Одного будет достаточно!»

Варрон вопросительно взглянул на него, но пожал плечами, повернулся и побежал дальше. В конце концов, Салоний был инженером.

Развернув кожаный рулон, Катилина увидел множество инструментов: инструменты военного инженера.

«Я всё думал, для чего это. Ты всегда так много носишь с собой».

«Всегда будь готов», – ухмыльнулся Салоний, отвязывая от рулона трёхфутовое древко. Осмотрев его на мгновение, он схватил его за узкий конец, и Катилина заметил, что рукоять слегка сужается. Положив широкий конец на землю, он отвязал от рулона тяжёлое лезвие топора и насадил его отверстием на древко, позволяя ему упасть вниз, где оно уперлось в толстую древесину. Наступив ногой на лезвие, чтобы оно вошло как можно глубже, он поднял топор и подошёл к дереву.

Катилина позволила своему вниманию отвлечься от звука топора, вгрызающегося в молодое дерево, и впервые заметила испуганные глаза жителей деревни, выглядывавших из окон и дверей.

И, конечно же, растущее облако пыли неподалёку от деревни. Если бы она напрягла слух, то наверняка услышала бы стук копыт.

«Поторопись», — тихо, про себя, сказала она.

К тому времени, как Петрус и Варрон прибежали обратно по траве с большим мотком верёвки, Салоний перестал рубить и, налегая всем весом на дерево, попробовал подтолкнуть его. Удовлетворённо кивнув, он пару раз ударил топором по стволу, пока лезвие не начало сползать вниз по древку. Разобрав топор, он подошёл к коню и аккуратно вернул его на место. Он раздражённо цокнул, прежде чем выбрать другой инструмент – небольшой медиатор.

«Что случилось?» — спросила Катилина.

«Ненавижу убирать его без чистки и смазки. Так нельзя обращаться с хорошим инструментом».

Он бережно и аккуратно свернул кожаный контейнер и закрепил его под слегка насмешливым взглядом дамы, в то время как Петрус привязал вторую веревку к своему коню и сел в седло.

«Итак, инженер… как нам лучше всего это сделать?» — спросил ветеран со шрамом.

Салоний подвел коня к Катилине, по пути окидывая профессиональным взглядом дерево и веревки.

«Возьми её с собой», — попросил он Катилину. Она кивнула, взяла поводья молодого человека и повела лошадь вперёд, через мост.

Салоний повернулся к Петрусу.

Нам с Катилиной нужно выйти вперёд. Затем вам обоим нужно пройти вперёд по мосту, пока не натянете верёвки; они, очевидно, разной длины. Как только они натянутся, начинайте очень медленно и синхронно делать шаги вперёд. Постарайтесь не делать резких рывков. Очень медленно, но очень плавно. Нам нужно постоянное давление. Я дал вам хороший старт внизу ствола, так что, как только вы достигнете точки разрыва, всё это очень, очень быстро рухнет.

Петрус и Варрон обменялись взглядами.

«Веревки достаточно длинные, — продолжал Салониус, — так что к тому времени вы уже будете далеко от моста, но вам нужно остановиться, как только дерево упадёт, иначе вы рискуете утащить его в реку или даже через мост. Всё поняли?»

«Тихо-тихо, остановись, когда грянет. Кажется, я справлюсь», — проворчал Петрус.

Салоний одарил его, как он надеялся, раздражающе снисходительной улыбкой и пошёл впереди них на мост. Он остановился посередине, прикрыл глаза ладонью и тщательно оценил длину верёвок, размер и угол наклона ствола дерева, а также место сделанного им надреза. Сильно надеясь, что его расчёты верны, он наклонился и выбрал один из самых больших камней, вмурованных в парапет моста примерно на середине пути.

Пробно потрогав раствор вокруг камня, он с удовлетворением увидел, что от лёгкого толчка пальца из него высыпался поток раскрошенного раствора, словно песок в песочных часах. Быстро и ловко он нанёс дюжину ударов киркой, снимая раствор вокруг камня. Удовлетворённый результатом, он перегнулся через парапет и, быстро нащупав внешнюю поверхность камня, повторил процедуру там.

Повесив кирку на пояс, он поднял огромный камень и ухмыльнулся, когда тот плавно выскользнул из стены моста и с громким всплеском исчез в бурлящей воде.

Перебежав мост, он увидел Катилину, державшуюся на значительном расстоянии от берега. Он подбежал к ней и, подобрав поводья, вскочил на лошадь. Катилина приветливо улыбнулась ему, а затем повернулась и стала наблюдать, как кузены медленно поднимаются на мост, а верёвки поднимаются с пола за ними и медленно натягиваются.

Салоний ёрзал, нервно постукивая пальцами по луке седла. Он начал беспокоиться, что верёвки окажутся слишком старыми и слабыми, или что он недостаточно глубоко надрезал дерево. Возможно, дерево оказалось крепче, чем он предполагал, или лошади слишком устали. Возможно…

'ТРЕСКАТЬСЯ'.

Разрыв произошёл так внезапно и с таким грохотом, что все четыре лошади вздрогнули. Пока Салоний и Катилина пытались успокоить испуганных коней, юноша с лёгкой паникой наблюдал, как Петрус и Варрон пытались остановить своих лошадей, всё ещё привязанных к дереву, которое лежало, дрожа и подпрыгивая, на траве в восьми футах от дальнего конца моста.

«Черт!» Варрон повернул коня, который взбрыкивал и бил.

Петрусу повезло больше: его лошадь теперь просто фыркала и закатывала глаза, вытягивая шею, чтобы увидеть шуршащее дерево, к которому она все еще была прикреплена.

«Ради бога, возьмите его под контроль!» — закричал молодой инженер.

«Салоний, смотри!»

Катилина указала на дерево, и Салоний прищурился, пытаясь понять, что именно она имеет в виду, но затем его взгляд снова сфокусировался, и он понял, что она имела в виду не дерево. Она указывала между ветвями на силуэты всадников, поднимающихся на вершину холма на дальней стороне деревни.

"Вот дерьмо!"

Он пришпорил коня и подъехал к двум кузенам. Варрон наконец успокоил брыкающегося коня и успокаивающе поглаживал его гриву, хотя глаза его продолжали вращаться.

«Компания!» — крикнул он, указывая за дерево.

«Ладно, дальше нужно делать быстро, но аккуратно! Варрон? Примерно пятнадцать футов вперёд и перережь верёвку! Петрус, продолжай, пока не почувствуешь, что она натянута так туго, что ты больше не можешь двигаться».

Он развернул коня и быстро подошел к месту, где, по его расчетам, им нужно было остановиться, а затем указал на землю рядом с собой.

Варрон и Петрус медленно и успокаивающе понукали своих испуганных лошадей идти вперёд. Эти несколько шагов, казалось, длились вечность, сопровождаемые скрипом верёвки и скрежетом дерева, которое тащилось и катилось с открытого пространства в проём моста, преодолев треть пути.

Варрон остановил коня и быстро перерезал верёвку. Он кивнул Петру и Салонию, а затем поехал вперёд, к Катилине.

Петрус медленно повел коня шагом.

«Еще...» — подбадривал его Салоний, хотя в этом не было необходимости.

"Дальше…"

Он поднял глаза и, увидев выражение лица пожилого мужчины, опустил голову и понизил голос, хотя и продолжал подбадривать его про себя.

Он обернулся, наблюдая за медленным продвижением срубленного дерева по мосту. С одним перерезанным канатом дерево медленно поворачивалось. Отчаянно пытаясь не обращать внимания на стук десятков копыт, раздающихся теперь тревожно близко, он с удовлетворением, понятным только инженеру, наблюдал, как срубленный ствол бука аккуратно скользнул в отверстие, образовавшееся после выпавшего камня в стене моста.

«Затягивайте до тех пор, пока не станет слишком туго, чтобы сдвинуть с места».

Петрус снова сердито посмотрел на него, но промолчал, погоняя коня под оглушительный скрежет веревок и дерева. Наконец, с хрустом и градом раствора, дерево заклинило мост. На дальнем конце деревенской площади, за колышущимися верхушками ивовых ветвей, виднелись фигуры всадников. Салоний ухмыльнулся им, а затем обратил ухмылку на Петруса, который, протянув руку, перерезал веревку. Его конь свободно шагал в сторону, благодарный за то, что якорь сняли.

Петрус вздохнул и улыбнулся в ответ.

«Давайте просто уйдем отсюда»

Салоний кивнул, повернулся и, повернув коня, они поскакали рысью к Варрону и Катилине, оставив солдат на другом берегу реки неуверенно топтаться на месте и выкрикивать друг другу противоречивые приказы.

«Молодец!» — похвалил его Варрон, когда они остановили лошадей. «Это даст нам несколько часов отсрочки».

«Вперед!» — крикнул Петрус.

Варрон удивлённо обернулся и, услышав характерное шипение, успел пригнуться. Стрела просвистела там, где мгновением ранее была его грудь. Петрус уже пришпорил коня и помчался вперёд. Салоний и Катилина присоединились к Варрону, быстро скачущему, чтобы уйти от вражеских лучников.

Когда они проносились мимо сарая, Салоний оглянулся, вспоминая их атаку, когда они впервые вошли в долину. Осознав, через что им удалось пройти, он улыбнулся про себя. Его взгляд упал на Катилину, сгорбившегося над шеей коня, мчавшегося словно ветер.

Его улыбка медленно померкла, когда он увидел торчащее из её спины древко стрелы и красное пятно, растекающееся по её плащу. Она слегка поскользнулась, и её рука упала и свободно взмахнула.

«О боги, нет!»

В отчаянии он подтянул коня к себе и схватил его за поводья, остановив обоих животных, сначала переведя их на шаг, а затем и вовсе остановив. Тихий стук стрел где-то позади дал понять, что они, должно быть, уже вне досягаемости и в безопасности. Он обратил всё своё внимание на женщину рядом с собой.

Подняв руку, он положил пальцы ей на шею под ухом, на линию подбородка. Он чуть не рухнул от облегчения. У неё был пульс. Немного неровный, насколько он мог судить, но достаточно сильный. Максимум, что могли сказать ему его медицинские познания, – это то, что она жива. Вздохнув, он вытянул шею, чтобы посмотреть на её спину. Стрела вонзилась глубоко и пробила лопатку. Ломая голову, он представил себе карты, которые видел в комнате Салониуса. Слава богу, он интересовался такими вещами. Удар был слишком сильным, чтобы пройти рядом с сердцем, но мог задеть лёгкое.

Он осторожно перетащил её через ограду своими огромными мускулистыми руками и поставил перед собой, слегка повернувшись так, чтобы стрела не задела её. Внезапно он заметил Петруса и Варрона, склонившихся над ним; на лице последнего отразился ужас.

«Не паникуйте, сэр. Она ранена, но не серьёзно».

«Надеюсь», — добавил он про себя.

Варрон несколько раз открывал и закрывал рот, но не издавал ни звука.

«Нам пора, Варрон», — сказал Петрус, дергая его за рукав. «Не стоит тратить время, а потом тратить его на то, чтобы унывать. Парень надёжный и умный, и он её заполучил».

Варрон продолжал смотреть.

«Она всё ещё с нами!» — настаивал Петрус, схватив поводья лошади, оставшейся без всадника. «А теперь иди!»

Он схватил Варрона за плечо и повернул его так, чтобы тот оказался лицом к лицу с раненым капитаном.

«Просто уходи!» — крикнул он в лицо Варрону, и капли слюны заплясали по щеке капитана.

Оправившись от шока, Варрон повернулся и поскакал прочь, набирая скорость. Петрус повернулся и бросил на Салония властный взгляд своего пугающего глаза.

«Позаботься о ней как следует и убедись, что она жива, когда мы доберёмся до Венгена. Варрон тебя любит, так что он будет просто хандрить, но я ещё недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы не сломать тебе нос».

Салоний сердито посмотрел на него. На краю сознания проносилось множество ответов, но голова была до предела заполнена мыслями о Катилине, в некоторых из которых он не был готов признаться даже себе. С трудом сглотнув, он кивнул, усадил перед собой хрупкую раненую даму и пустил коня рысью, чтобы они могли догнать Варрона, который уже достиг вершины следующего холма на дне долины.

Когда они с Петрусом подъехали к Варрону, перед ними открылся величественный, широкий вид нижней долины, плавно спускающейся в утреннем солнце и переходящей в северные равнины. Где-то в далёкой дымке, среди виноградников и частных поместий, должен был находиться Венген, крепость северного маршала, родина Сабиана и безопасность.

Но между ним и ними почти тысяча человек заполняли долину от края до края, зеленые туники сверкали на солнце, а ламинированные доспехи сверкали ослепительной белизной, все маршировали с императорской точностью.

"Вот дерьмо!"

Варрон кивнул, повернувшись к ним; лицо его было пустым и осунувшимся.

«Таран и молния», — он махнул рукой армии. «Кристус привёл Четвёртого за нами!»

Глава десятая

Варрон и Петрус обменялись быстрыми взглядами, и на их лицах отразилась решимость.

«Салоний?» — крикнул Варрон. «Уведите Катилину отсюда. Мне всё равно, как и куда. Просто уведите её куда-нибудь к врачу».

Салоний кивнул и развернул коня, стараясь держать потерявшего сознание Катилину как можно осторожнее. Как он сбежит от армии, несущей раненую женщину, было ему непонятно, но он должен был попытаться.

«Стой, Варрон!» — рявкнул Петрус, махнув рукой. «Не знаю, что происходит, но впереди офицеры в чёрном!»

«Черный?» Варрон моргнул, останавливаясь, чтобы вытащить меч.

«Да, чёрный», — ответил он. «Охранник Сабиана».

Салоний прищурился от яркого солнца.

«Он прав, Варрон. Там как минимум отряд людей маршала», — он вздохнул с облегчением.

«А это сержант Корда!» — рассмеялся он, указывая на всадника, окруженного черной формой на фоне зеленого моря.

Варро щелкнул, вложив клинок обратно в ножны на боку, и с улыбкой повел плечами.

«Меня почти тянет позволить этим ублюдкам с Саравис-Форк догнать нас. Хотел бы я увидеть их лица, когда они перевалят через этот холм!» Он вздохнул и оглянулся на безжизненную женщину, прислонившуюся к груди Салония. «И всё же, есть вещи поважнее!»

Всадники, очевидно, привлекли внимание разведчиков когорты, поскольку раздались приказы, и топот ног затих в унисон. Примерно через минуту Корда, в сопровождении облачённых в чёрное стражников, выехал из передовых рядов армии и направился к ним по склону. Когда небольшая группа солдат приблизилась к группе всадников на вершине холма, Варрон нахмурился. Хотя его хорошо скрывала густая чёрная борода, Варрон ясно видел, как на него действует новый приказ Корды. Его глаза казались запавшими и тёмными, что красноречиво говорило о его режиме сна в последние дни. Он был бледным, измождённым и явно переутомлённым, и всё же улыбка на его лице была искренней и тёплой.

«Варрон, клянусь всеми богами».

«Ну, по крайней мере, менее уважаемые», — ответил капитан с натянутой улыбкой.

Корда повернулся к Катилине, и ухмылка исчезла с его лица.

"Миледи?"

Салоний отдал честь свободной рукой, другой рукой обхватив талию Катилины и сжимая поводья коня.

«Думаю, с ней всё будет в порядке, сержант. Боль прошла, но, похоже, стрела не задела ничего важного, и рана хорошо зажила. У вас есть с собой врач?»

Корда нахмурилась.

«У меня есть полевые медики». Он нервно сглотнул. «Её отец вне себя от беспокойства».

Петрус откашлялся, и исполняющий обязанности командира быстро повернулся к последнему всаднику. «Я, честно говоря, не верил, что это действительно ты, Петрус. Нам нужно поговорить, как только появится время».

Протянув руку, человек со шрамом схватил Корду за руку и пожал её. Их взгляды встретились на долгое, затянутое мгновение, и Корда отвёл взгляд, глядя на Варрона.

«Что?» — нахмурился Петрус.

Корда зарычал на своего бывшего капитана.

«Ты ему не сказала?»

«Сейчас как раз не время, Корда. Мы были немного заняты», — прорычал он. «И сейчас не время! Половина гарнизона Саравис-Форк отстаёт от нас всего на час, и Катилине нужно как можно скорее добраться до медика.

Корда кивнула, и они начали поворачивать лошадей.

«И что случилось?» — спросил Варрон исполняющего обязанности капитана, когда одетые в черное гвардейцы собрались вокруг них в защитную группу.

Ваш гонец прибыл в форт пару дней назад, требуя встречи с Сабианом и прося денег. Так получилось, что стража у ворот в то время была из наших, поэтому они послали за мной. Я отвёл его к маршалу, и с тех пор всё движется чертовски быстро. Сабиан и его люди вернулись в Венген, но он послал нас найти вас. Мы должны доставить вас всех в Венген, чтобы он мог поговорить с самим Петрусом.

Варрон снова кивнул.

«Так что, Венген, это так. Это сколько, пять дней с группой?»

Корда нахмурилась.

— Так бы и было, но мы с вами четверыми поедем вперёд с людьми Сабиана и моей гвардией. Остальные догонят нас позже.

Варрон покачал головой.

«Катилине нужно ехать медленно и с медиками».

«Ради бога, Варрон, я же умею думать!» — Корда повернулась к одному из стражников в чёрном, стоявших рядом. — «Езжай вперёд и возьми двух полевых медиков с полной экипировкой. Они идут с нами в Венген, впереди отряда.

Корда повернул коня, и они с Варроном и Петрусом медленно поехали к армии, погруженные в разговор. Исполняющий обязанности капитана время от времени бросал обеспокоенные взгляды на Салония и его раненого подопечного. Элитные гвардейцы в чёрном аккуратно разделились: половина сопровождала трёх офицеров, а остальные выстроились вокруг Салония и Катилины, что молодому человеку показалось пугающе похожим на конвой пленных. Он взглянул на бледную даму, покачивающуюся в седле перед ним. Сабиан, возможно, сейчас был вне себя, но это ничто по сравнению с тем, что почувствовал бы маршал, если бы Салоний ошибался, а Катилина оказалась хуже, чем он думал. В порыве чисто эгоизма, за который он тут же себя упрекнул, он решил, что если Катилина не доберётся до Венгена, им всем придётся броситься на мечи. Встреча с Сабианом после того, как его дочь погибнет, в любом случае, скорее всего, обернётся для него смертью.

И всё же, подумал он, заставляя себя улыбнуться и расслабиться как можно сильнее; после дней лишений, бегства и смертельной опасности они снова были в безопасности в своих рядах. У них был свидетель против Криста и его предателей, Катилина жив и должен полностью поправиться, если Бог позволит, и, надеюсь, Скортий сможет что-то сделать с состоянием Варрона, которое, хоть и казалось стабильным, всё ещё вызывало у них постоянное беспокойство.