Железный корень

Трудно было поверить, что всё это было всего лишь… он остановился и сосчитал на пальцах, пока ехал… через три дня после битвы они покинули форт, ещё три дня после того, как встретились с Петрусом, и почти два дня теперь обратно в долину. Прошла всего неделя с небольшим, а казалось, будто прошла сотня лет с тех пор, как он был инженером, смазывал блоки и вяжет канаты на огромных боевых машинах Четвёртой армии. Он сменил подразделение и всю свою карьеру, получил повышение, встретил героев войны и злодеев, знал дочь маршала по имени, участвовал в трёх сражениях, и вот он едет с некоторыми из самых важных людей северных провинций в родную крепость северного маршала, в сопровождении элитной гвардии маршала.

Будучи инженером, он приучил себя мыслить частями. По одной детали за раз, и машина была собрана, но нельзя было работать над всей машиной сразу; она была слишком большой и сложной. По одной детали за раз. И он проделал это с этой на прошлой неделе; по одной детали за раз, но когда он пытался увидеть события и последствия всей недели сразу, у него кружилась голова.

Он вздохнул и повернул голову, чтобы взглянуть на лес, занимающий более высокий склон долины.

«Сернус… Мне нужно больше указаний. Я теряюсь во всём этом».

Но никаких следов большого белого оленя не было видно.

Кроны леса сердито смотрели на него, и на их лицах читалось что-то злонамеренное.

Венген оказался более ровным, чем ожидал Салоний. Когда-то, давным-давно, он был крепостью на вершине холма одного из самых могущественных северных племён; так давно, что даже название племени считалось чем-то неведомым. Огромное плато было тщательно выровнено, а крутые склоны со всех сторон высечены и превращены в череду концентрических рвов и валов, которые сами по себе представляли серьёзное препятствие для атакующих. Более того, самый внутренний ров даже рассек вершину холма надвое, создав две отдельные зоны, соединённые мостом.

Но там, где древнее племя высекло этот памятник своей независимости, Империя сделала то, что умела лучше всего. Переняла, адаптировала и усовершенствовала. Взяв Венген в качестве центра военного контроля над всей северной частью Империи, имперские инженеры возвели высокие стены с рядом башен вокруг обеих зон. Каждая башня была оснащена осадным орудием, которое, учитывая высоту плато, должно было обладать поразительной дальностью и зоной обстрела.

Вымпелы с изображением императорского ворона и волка трепетали на предвечернем ветру, а из-за стен доносились звуки гражданской и военной жизни. Молодой солдат смотрел на высокие стены и восхищался. Воистину, это было место императорской власти.

Всадники и их эскорт медленно продвигались по лабиринту хребтов, образующих склон, ведущий к главным воротам, постоянно помня о множестве стражников, наблюдающих за ними со стен. Приближаясь, он отметил сооружение опытным взглядом инженера. В Венгене было несколько этапов строительства, в результате которых стены выросли более чем вдвое от первоначальной высоты, и чётко прослеживалась линия первоначального парапета там, где менялась каменная кладка. Действительно, главные ворота демонстрировали четыре совершенно очевидных этапа строительства, как вверх, так и наружу, последний из которых представлял собой внешний барбакан, добавлявший дополнительный уровень обороны и служивший местом жестокой расправы для атакующих. И хотя такая защита была недостижима для любой осаждающей армии, это всё равно было бы проще, чем преодолевать шесть хребтов и рвы, полные ловушек и заострённых кольев, которые лучники на стенах прекрасно видели.

Венген был готов к любому нападению, хотя в нём явно не было необходимости. Венген никогда не подвергался нападению, и, учитывая мощь и контроль Империи, никогда не подвергнется. Венген, без сомнения, был самым впечатляющим символом силы и власти, который когда-либо видел Салоний.

Они прошли под аркой внешних ворот. Две дубовые двери толщиной почти в фут были распахнуты, но постоянно охранялись и смазаны, готовые закрыться в считанные мгновения. Из отверстий в потолке внешнего барбакана обрушивался дождь из огня, масла и других смертоносных снарядов, обжигая и убивая толпу нападавших, отчаянно пытавшихся пересечь двор к внутренним воротам. Стены, соединявшие внешний барбакан с главными внутренними воротами, были укреплены зубцами как снаружи, так и изнутри, что давало защитникам надежное укрытие, когда они расправлялись с нападавшими внизу.

Но все эти детали проникли в сознание Салония на подсознательном, периферийном уровне, ибо с того момента, как он прошел под внешней аркой, его внимание было захвачено и крепко приковано к главным внутренним воротам: мечте инженера, будь то военного или гражданского.

«Великие Золотые Ворота Кассия», — прошептала Катилина, наклоняясь к нему. «Впечатляет, не правда ли?»

Салоний открыл рот, чтобы ответить, но слова не вырвались у него. Вместо этого он на мгновение обернулся и посмотрел на бледную и изможденную женщину рядом с собой. Медики посоветовали не трогать древко стрелы, пока они не доберутся до больницы в Венгене. Они подтвердили, что ничего серьёзного не было пронзено, и что перемещение стрелы вызовет кровотечение и ухудшит её состояние. Они дали ей обезболивающее, аккуратно перевязали и оставили под присмотром Салония, пока она не пришла в себя, что она и сделала примерно через четыре часа. Салоний нежно обнял её, его глаза были полны беспокойства, и она обернулась, посмотрела на него и широко улыбнулась.

«Ты всё это устроил, чтобы посадить меня на свою лошадь?» — рассмеялась она. «Варрон будет ревновать!»

С тех пор, за ночь и следующий день, к даме вернулись силы, а также, конечно же, вся её живость и юмор. В тот первый вечер, когда они остановились поесть, она жадно ела и поблагодарила Салония за заботу, прежде чем на час исчезнуть из круга света костра вместе с Варроном.

А когда они закончили трапезу и снова сели в седло, Катилина отвела назад свою лошадь, отмахнувшись от всех вопросов и тревожных замечаний...

«Перестань на меня пялиться, Салоний. Я в порядке!»

Молодой человек почувствовал, как его щеки раздражённо залились краской, и снова обратил внимание на Золотые Ворота.

Империя славилась своими арками. В столице империи, по крайней мере, так он читал, были великолепные арки, и немало их было на востоке, все они прославляли величайшие победы полководцев и императоров, но он никогда не видел ни одной, кроме как на наброске. В северных землях была только одна большая триумфальная арка, но знающие люди считали её одной из лучших из когда-либо построенных.

Кассий был великим императором-завоевателем, который более двух столетий назад почти удвоил размеры империи за своё короткое двенадцатилетнее правление. Именно он привёл северные земли в состав империи и отвоевал Венген у варваров, превратив его в имперскую крепость. В ознаменование завоевания севера он возвёл в Венгене арку, не уступающую аркам в имперском Велутионе. Второе плато форта было отведено под военные нужды, но арка стояла у входа в то, что должно было стать гражданским поселением на первом плато.

Триумфальная арка была возведена из туфа, облицованного сияющим белым мрамором, доставленным почти за триста миль из прибрежных портов специально для этого памятника. Ряды ниш аккуратно испещряли фасад. Этого было недостаточно, чтобы разрушить скромную элегантность двухарочных ворот, но вполне хватило, чтобы разместить двадцать статуй: выдающихся офицеров и генералов армии Кассия, а также фигуры вождей варваров, гордых и благородных даже в поражении. Это произведение красоты и гения, которое, пропагандируя идеал императорской армии, всё же напоминало зрителю, что варвары – враг, достойный величайшего уважения.

А на вершине арки возвышалась огромная бронзовая статуя Кассия на колеснице, где четыре блестящих металлических коня фыркали и топали копытами в гордом неистовстве. Солнце отражалось от постоянно начищенной бронзы.

И последнее дополнение к арке, благодаря которому она и получила своё название: огромные двери. Из массива дерева, толщиной в два фута, позднее укреплённые железом, но облицованные сплошным золотом, крепившимся к дереву позолоченными засовами. Двери ослепительно сверкали и сверкали на солнце, ослепляя и напоминая о величии Империи.

Салоний понял, что затаил дыхание.

В последующие годы арка была включена в стены внешнего двора Венгена, когда гражданское поселение получило оборонительные стены. Защитные свойства этого великолепного сооружения были немного снижены. Верхняя часть была украшена зубцами, по бокам были добавлены массивные D-образные башни, а одна из огромных золотых дверей была навсегда закрыта, чтобы ограничить доступ. Ничто из этого не испортило арку. Напротив, как ни странно, она даже добавила ей красоты.

Он почти опечалился, когда они прошли через внутренние ворота и вошли в сам город Венген. Гражданское поселение по имперским меркам было довольно небольшим, ограниченным размерами плато, но каждый дюйм пространства на вершине холма использовался с максимальной пользой. Здания, как правило, были трёхэтажными и плотно застроенными, с небольшими или отсутствующими дворами или садами. Согласно указу, все здания в Венгене строились из камня, а не из дерева, учитывая опасность пожара в тесноте города.

Проезжая по оживлённым улицам, Салоний был удивлён составом населения. Он не был уверен, чего ожидал: вероятно, смеси более цивилизованных северных племён и имперских поселенцев из центра Империи. Он не ожидал такой космополитичной атмосферы, которая, по-видимому, царила в Венгене.

Как только они вышли на главную улицу, которая тянулась через город от Золотых Ворот к мосту через ущелье, из переулка вышел невысокий темнокожий пеласиец и начал кричать ему что-то о ресторане. Двое ветеранов-инвалидов с востока сидели на пороге, играя в кости. Его внимание привлекла чёрная кожа южного туземца, прежде чем он скрылся в толпе.

Однако присутствие гвардейцев маршала в чёрном удерживало людей на расстоянии. Нищие с жалким видом смотрели на них из переулков; уличные торговцы с лотками, где продавался какой-то разный товар, пытались издать лишь один нерешительный крик, а затем переключали внимание на более вероятные цели. Пять минут езды в медленном темпе привели их на другой конец главной улицы Венгена.

Небольшие, но хорошо обороняемые ворота в городских стенах были открыты и охранялись четырьмя мужчинами. Дальше, над глубоким рвом между двумя плато, выгибался мост, достаточно широкий, чтобы проехать телеге или экипажу, или, в данном случае, трем всадникам в ряд. Салоний был впечатлен, отметив, что все оборонительные меры были предприняты даже с мостом. Парапет был плавно закруглен без выступа, чтобы можно было зацепиться за крюк. Другие стены моста имели наклон внутрь по мере подъема, так что в маловероятном случае, если бы нападающему удалось соорудить устойчивую лестницу достаточно высокой, чтобы дотянуться, она не смогла бы удобно упереться в камень. Даже сами камни были подогнаны вровень, а цемент между блоками был гладким и регулярно перетачиваемым. Нигде на мосту не было видно ни одной опоры.

Проезжая по мосту длиной около десяти ярдов, он окинул взглядом стены и ворота военного сектора Венгена. Возведённые раньше стен гражданского города, военные укрепления Венгена были не менее оборонительными и изобретательными. Контрфорсы башен, равномерно распределённых по окружности плато, были искусно вмурованы в скалу, составлявшую его основу, и высечены так, чтобы обеспечить сочетание цельной породы и каменной кладки. На каждой башне, как и по всему городу, стояли боевые машины, хотя здесь башни были расположены плотнее.

Ворота на военное плато были первыми закрытыми воротами, до которых они добрались. Колонна остановилась на мосту, и командир сопровождавшего их отряда охраны выехал вперёд и объявил о своём прибытии. Через несколько мгновений идеально смазанные и сбалансированные ворота тяжело распахнулись, командир пустил коня в путь и повёл их вперёд, в военный сектор.

Несмотря на ограничения, накладываемые формой и размерами скалистого плато, военная крепость Венген была очень тщательно и эффективно организована. Салоний выделил отдельные участки, учитывая особенности их конструкции. Слева и справа от дороги, у моста, ровными рядами стояли казармы; предположительно, это были помещения для постоянного гарнизона. Дальше, справа, два больших здания, по всей видимости, были банями и госпиталем. Наличие фонтанов и водопоев, предположительно наполнявшихся водой из природных источников, подтверждало это мнение. Напротив располагалось множество небольших, более утилитарных построек: зернохранилищ, складов, мастерских и тому подобного.

За ними шли ещё казармы. Они, однако, были расположены отдельно друг от друга организованными группами, с одним небольшим зданием, похожим на офис, выходящим на главную дорогу. На мгновение Салоний был сбит с толку этим, пока не заметил флаги и штандарты, гордо развевающиеся перед небольшим офисом. Таран и молния Четвёртой армии; скорпион и скрещенные мечи Пятой; бык и корона Одиннадцатой; Козел и Звезда Первой. Конечно, это было стандартной практикой, когда одна когорта каждой армии была приписана к маршалу в Венгене. Четвёртая была освобождена от службы на последние несколько месяцев из-за активной кампании по наказанию приграничных племён за вторжения и грабежи. Предположительно, Корда и вторая когорта теперь приняли на себя назначение в Венген.

Впереди возвышался огромный комплекс дворца маршала – сочетание гражданского комфорта, городского управления и военной строгости. Когда он сосредоточил на нём своё внимание, колонна снова остановилась. Салоний и Катилина догнали остальных, когда Корда повернулся в седле.

«На этом пока всё. Мне нужно подготовить всё для второй группы, когда они прибудут и займутся. Надеюсь, увидимся утром».

Варрон кивнул.

«Не знаю, захочет ли маршал видеть нас сегодня вечером, но мне, например, действительно нужен отдых».

Ему ответили хором кивков, и он даже вызвал лёгкую улыбку у командира гвардии маршала. Корда коротко отдал им честь, устало улыбнулся и, спешившись, повёл коня между зданиями, выделенными Четвёртой армии.

Салониус проводил его взглядом и вздохнул. Хорошо бы поспать в удобной постели. С усмешкой он вспомнил разговор всего пару недель назад с одним из своих коллег-инженеров, в котором они громко жаловались на качество коек в казармах Кроу-Хилл. Оглядываясь назад, он понял, насколько наивен был. Койка инженера была бы неизмеримо комфортнее, чем почти любое из недавних мест, где он ночевал, укутавшись в одеяло от холода и вдыхая запах лошадей, потому что это означало, что животные были рядом и излучали немного тепла. Кровать.

«Салоний!»

Он позволил себе снова сосредоточиться и понял, что почти задремал в седле, и колонна снова двинулась к дворцу маршала. Виновато оглядев ожидающих гвардейцев, он, слегка покраснев, пустил коня в поводу и догнал остальных.

Огромные ворота дворца были лишь немногим менее надёжны, чем вход в военный комплекс. Гвардейцы в чёрном стояли над парапетом и у входа. Они отдали честь командиру стражи, когда тот приблизился и спешился. Когда его тяжёлые сапоги коснулись земли, он поправил доспехи со звоном кольчуги и передал поводья своему заместителю. Вернувшись к колонне, он жестом указал на четырёх оставшихся всадников.

«Мы пойдем отсюда пешком, джентльмены, миледи».

Варрон кивнул.

«Если мы направляемся в гостевые покои, я знаю дорогу, командир».

«Я понимаю это, капитан», — ответил стражник с каменным лицом, — «но у меня есть приказ, чтобы вас постоянно охраняла стража, и я не собираюсь превышать свои полномочия только потому, что мы находимся во дворце».

Варрон снова кивнул.

«Справедливо. Приятно, что хоть кто-то нас поддерживает».

Они устало спешились, и Салоний начал отцеплять сбрую от седла. Один из сопровождающих наклонился.

«Можете оставить их, сэр. Мы привезём их вам, как только лошади будут поставлены в конюшню».

На мгновение Салоний задумался о том, чтобы поспорить. Ему не хотелось оставлять свои немногие драгоценные вещи на попечение кого-то другого, кем бы он ни был. Но всё же это была любезность, а за любезность следовало платить той же монетой.

«Спасибо», — ответил он, продолжая развязывать два ремешка, которыми был закреплён его чемоданчик с инструментами. «Если вы не возражаете, я возьму его, так как содержимое нужно срочно почистить и смазать».

Охранник странно на него посмотрел и пожал плечами.

«Конечно, сэр».

Салоний улыбнулся ему, взвалил на плечо свёрток и повернулся к остальным. Он бросил взгляд на коня Варрона и откашлялся.

«Капитан?»

Варрон обернулся. «Да?»

«Вам нужно взять с собой лекарства. Вы уже просрочены».

Варрон злобно взглянул на него, но потом полез в седельную сумку и вытащил сумку с лекарствами.

«Вперед!» – скомандовал он командиру стражи, и все четверо последовали за ним, когда высокий мужчина вошел во дворец, его черный плащ эффектно развевался за ним. Дворцовые коридоры продолжали сочетать в себе гражданское величие и военную строгость. Всё было построено из редкого мрамора и дорогого стекла; полы были выложены чёрным и белым мрамором, а иногда и мозаикой с изображениями героических подвигов. Единственным заметным украшением были статуи и бюсты императоров, богов и полководцев, расположенные в стратегически важных точках.

Салоний с интересом отметил, что особое внимание уделялось последней династии Квинта и творцам возрождения Империи двадцать лет назад. Конечно, Сабиан был участником этих знаменательных событий, но, тем не менее, бюста маршала не было видно, что свидетельствовало о его скромности и самоуничижении. В святилище императора в конце первого главного коридора находилась статуя Дария Справедливого, справа от него – бюст маршала Каэрдина, а рядом – какой-то незнакомый Салонию молодой человек, чей взгляд был полон бесконечной печали.

Повернув к святилищу, они прошли мимо зала генералов и наконец попали в восьмиугольную комнату, освещённую стеклянным окулусом в потолке. Из комнаты в четырёх направлениях расходились двери, между которыми располагались ниши с символами Империи и династии Квинта. Командир остановился и постучал в одну из дверей. Двое стражников в чёрных одеждах открыли дверь изнутри, и за ними оказался гораздо более утилитарный, побелённый бетонный коридор. Командир махнул рукой своим людям.

«Эти двое проводят вас до места ночлега и объяснят, где всё находится. Боюсь, нам придётся оставить вас здесь. Маршал хочет видеть госпожу Катилину, а затем мне нужно поговорить с больницей и передать хирургов во дворец».

Салоний поморщился. Сабиан, должно быть, был в ярости из-за дочери и ужасно переживал. Когда командир отдал честь и они с Катилиной вышли через другую дверь, юноша был поражён гордостью и уверенностью, с которыми она держала голову высоко. Проводив её взглядом, он обернулся к остальным и увидел, что Варрон ухмыляется.

«Что?» — раздраженно спросил он.

«Она может позаботиться о себе сама, Салониус», — усмехнулся капитан.

Один из стражников откашлялся, и они вдвоем присоединились к Петрусу, уже вышедшему в коридор. Салоний заметил, что стражники сердито смотрят на него, и за их каменными лицами скрывается какая-то необъяснимая негативная эмоция, и понял, как это, должно быть, выглядит для профессиональных солдат. Вот он, сам стражник, отвечает капитану, словно они равны ему по званию. Он вдруг задумался, когда это стало привычным называть Варрона по имени, не обращая на него внимания. Любопытно.

Трое измученных дорогой мужчин прошли по коридорам в сопровождении эскорта и через несколько минут наконец добрались до гостевых покоев. Один из сопровождавших их охранников указал на ряд дверей по правой стороне коридора и откашлялся.

«Эти три комнаты будут вашими. Ванны…»

Варрон прервал его взмахом руки и улыбнулся.

«Я знаю, где всё находится, солдат. Я был здесь много раз. Вы оба свободны».

Стражник покачал головой и выпрямился.

«Боюсь, это не ваше решение, сэр. Маршал отдал чёткий приказ, чтобы вы трое постоянно находились под нашей защитой».

Варрон бросил на него такой взгляд, словно сила его взгляда могла заставить стражу отступить, но люди Сабиана были сильнее. Капитан вздохнул и окинул двух своих спутников оценивающим взглядом с ног до головы.

«Очень хорошо. Полагаю, наше снаряжение скоро сюда доставят?»

Стражник кивнул.

«Ладно. Не мог бы ты провести нас до бани?»

Откинувшись на белоснежные простыни и благодарно опустив голову на подушку из гусиного пуха, Варрон вздохнул от счастья. Он погасил маленькую масляную лампу, горевшую на столике у кровати, почти двадцать минут назад, и всё же, несмотря на усталость, сон не приходил. Голова его продолжала кружиться, и он постоянно прокручивал в голове события и открытия последней недели.

Он всё ещё нервничал из-за задержки встречи с Сабианом. О, сегодня вечером он, конечно, мог понять. Маршал, конечно, будет терзать свою дочь, но причина паузы была не в этом. Сабиан знал о состоянии Варрона и, учитывая напряжение последних дней, был осторожен с ними всеми, давая им время и пространство для восстановления, прежде чем снова окунаться в круги предательства, особенно в случае с Варроном.

Он вздохнул. Мысли о своём состоянии причиняли ему боль. Либо ему невероятно везло с болью, либо его стойкость оказалась выше, чем предполагал Скортиус. Он регулярно принимал лекарство от психического расстройства три раза в день, но часто задавался вопросом, можно ли было обойтись меньшим количеством; его туманная пелена так и не вернулась. И только дважды ему пришлось принять больше одной дозы обезболивающего за один день: один раз после того, как они пригвоздили двух мужчин в деревне, когда он слишком напрягся и повредил рану, и один раз после безумной скачки обратно от Саравис-Форк. Верховая езда не пощадила его. Хотя, возможно, именно боль, настойчивая, тупая, ноющая боль не давала ему спать этой ночью?

Он долго взвешивал все «за» и «против» – встать с теплой и удобной кровати и принять вторую дозу обезболивающего. Наконец он вздохнул. Боль победила; ему нужен был сон. Стоннув, он медленно поднялся, и его ноги с лёгким шлепком опустились на кафельный пол.

Поднявшись, он тихонько подошёл к столу, где лежали его вещи, лекарства лежали наверху, легко доступные. Он улыбнулся про себя, глядя на приоритеты людей. Вернувшись из бани, они разошлись по своим комнатам, думая только об одном: Варрону принять лекарство, Петру – взять хлеб, мясо и сыр, а Салонию? Он тихонько усмехнулся про себя. Салонию не терпелось поскорее принять ванну, чтобы пойти почистить свой набор инструментов!

Он полез в мешочек и, нащупывая три разных мешочка с лекарствами, высунул язык из уголка рта, и вдруг замолчал. Почему, он не мог сказать, но вдруг волосы на затылке встали дыбом. Очень медленно и бесшумно он наклонился к столу и взял меч. Стиснув зубы, он мучительно медленно вытащил клинок из ножен, стараясь максимально заглушить звук.

И вот он снова. За окном.

Нахмурившись от напряжения, он попытался сосредоточиться в темноте на окне с замысловатыми решётчатыми ставнями. Должно быть, ночь была пасмурной, потому что на улице было почти так же темно, как в комнате. Он сосредоточил взгляд на окне, подняв меч.

Пролетающее облако спасло ему жизнь.

На мгновение луна выглянула из-за высокого, лёгкого облака, и Варрон увидел очертания человека за окном. Его обострённые чувства, пока он напрягал сознание, пытаясь понять, что происходит, уловили звук почти лопнувшего торсионного троса. Он бросился на кровать, как раз когда с глухим звоном вылетел снаряд. Тонкая деревянная решётка разлетелась на изящные деревянные осколки, когда маленький болт прошёл сквозь ставню прямо в Варрона. Если бы он не двинулся быстрее, то сейчас лежал бы на полу с торчащей из сердца стрелой длиной в фут. А так, возможно, он всё равно двигался недостаточно быстро; болт оторвал кусок шейной мышцы и вонзился в противоположную стену.

С рычанием он выпрямился, быстро взглянул в окно, прежде чем подняться над защитным слоем кровати. Нигде не было видно ни единой фигуры, и в тишине он прислушался, но ничего не услышал. Чёрт возьми, этот человек был хорош!

Он бросился к окну и огляделся. Небольшой сад во дворике был почти полностью погружен в тень. Там могли укрыться с полдюжины человек, но Варрон прекрасно знал, что тот уже ушёл. Ручное торсионное оружие было не из дешёвых и не из лёгких. Им пользовались почти исключительно пеласианские убийцы из той обширной песчаной страны за восточной границей Империи. После воссоединения Империи договор с Пеласией привёл к тому, что на имперских землях оказалось много тысяч пеласианцев. Хорошо для торговли, подумал он, плохо для Варрона!

Подбежав к двери, он отпер её и рывком распахнул, подтверждая свои подозрения. Двое дворцовых стражников в чёрном лежали на полу коридора. С ними можно было разобраться позже. К чёрту пеласианцев с их кодексами чести. Они убьют своих жертв, но прохожие не были в контракте. Эти двое были под воздействием наркотиков. Он окинул взглядом коридор, но там не было никаких признаков жизни. Сделав несколько быстрых и бесшумных шагов, он осторожно попробовал дверь Петруса. Она всё ещё была заперта.

Нырнув обратно в комнату, он подбежал к окну и вылез наружу, морщась от боли, смешанной с болью от старых и новых ран. Десять шагов через тёмный двор привели его к тому, чего он боялся. В окне Петруса была аккуратная дырочка. Этот «звон» был первым звуком, привлекшим внимание Варрона, когда тот рылся в своей сумке.

Закусив губу в предвкушении, он приоткрыл ставни и заглянул внутрь, в темноту. Медленно его глаза привыкали к почти непроглядной тьме. Петрус лежал на удобной кровати в широкой блестящей луже собственной крови. Из его груди торчал наконечник болта.

"Дерьмо!"

Варрон глубоко вздохнул и отступил от окна. Время горевать позже. Он потёр голову, пытаясь сообразить, что делать дальше, несмотря на нарастающую боль в боку и пульсирующую боль в шее.

Салоний!

Он подбежал к следующему окну, и у него перехватило дыхание при виде маленькой, аккуратной дырочки в ставне. Убийца успел тихонько поработать с этими двумя, но был вынужден скорректировать тактику, увидев, что Варрон проснулся и стоит на ногах. Вздохнув, он наклонился и распахнул ставни. Тело на кровати было совершенно неподвижно, из-под него торчал фут тёмного дерева. Он застонал от боли.

«Салоний, ради бога! Ты же был избран Кернусом!»

С глубоким вздохом он залез через окно и тяжело, резко приземлился на пол возле кровати.

Он моргнул.

Протянув руку, он ткнул кровать.

Смеясь, он потыкал его ещё немного, а затем откинул простыню. Фигура на кровати явно не была человеческой, но из окна, при тусклом лунном свете, падавшем сзади, её было невозможно различить в темноте.

Он громко рассмеялся, чуть не подавившись от боли в шее. Салоний аккуратно разложил на кровати всю свою сумку и скарб, включая седельные сумки и спальный мешок. Всё было аккуратно разложено и недавно вычищено и отполировано; тряпки, масло и полироль лежали на столике у кровати. Трудолюбивый маленький негодяй не мог спать, зная, что у него есть инструменты, которые нужно смазать.

Варрон снова рассмеялся и подошёл к двери. Открыв её, он выглянул наружу и увидел Салония двумя дверями ниже, выглядывающего из-за дверного проёма комнаты Варрона.

«Варрон?»

«Салоний! Будь ты проклят, вот ты где. Куда ты делся?»

Юноша шёл по коридору с мечом в руке. Варрон указал на него, и Салоний, взглянув вниз, заметил клинок в его руке.

«Забрал у одного из охранников. Я видел, как они упали, а ваша дверь открылась, и боялся худшего».

«Где ты был?» — повторил Варрон.

«Не мог заснуть», — пожал плечами молодой человек. «Я пошёл поискать кого-нибудь, кто мог бы рассказать мне, как дела у Катилины».

Варрон улыбнулся, и в его улыбке промелькнула печаль. Салоний нахмурился.

«Петрус?» — спросил он тихим голосом.

«Мертв. Этот ублюдок чуть меня не достал. И он проделал аккуратную дырку в твоём седле!»

«Ты его видел?»

Варрон кивнул.

«Вроде того. Только силуэт. Но он пеласианский, так что сомневаюсь, что мы его сейчас найдём».

Салоний раздраженно покачал головой.

«Таким образом, у нас нет доказательств, и теперь мы даже не можем предоставить показания Петруса! Всё, что мы можем сделать, — это предъявить маршалу голословные обвинения в адрес Кристуса».

«Не совсем так», — не согласился Варрон. «Сабиан теперь хорошо осведомлён о проблеме. Действия гарнизонов Саравис-Форк и горной станции подтверждают нашу версию. И то, что вы заметили насчёт восстановления форта, или, вернее, его отсутствия, в любом случае служит некоторым доказательством».

Он заметил скептическое выражение лица Салония и злобно улыбнулся, в его улыбке не было ни капли юмора.

«В любом случае, мне нужно лишь, чтобы Сабиан не мешался. Это личное дело между мной и Кристусом. Мне всё равно, понизят ли его в должности, унизят или даже казнят. Я хочу услышать, как он признается в предательстве и будет молить о пощаде». Его улыбка стала ещё более хищной. «Чего я ему не позволю. Я изрежу этот мешок дерьма на такие тонкие полоски, что его можно будет продеть сквозь решётку!»

Салоний открыл рот, словно собираясь возразить, но, глубоко вздохнув, остановился. Он нахмурился, оглянулся через плечо на двух стражников, лежащих без сознания, на мгновение задержал взгляд на закрытой двери Петруса, а затем улыбнулся Варрону с такой пугающе злобной и нетипичной для него улыбкой, что тот даже отступил назад.

«Хорошо», — прорычал молодой человек.

Варрон хлопнул в ладоши, а затем деловито потер их.

«Ладно. Первым делом. Надо сходить к Сабиану.

Салоний покачал головой, указал на Варрона и помахал рукой вверх-вниз.

«Ещё нет. Сначала вернись в свою комнату».

"Что?"

Салоний вздохнул. «У тебя снова течёт кровь из талии, отсутствует часть шеи, кровь льётся тебе в грудь, а рука сильно трясётся. Тебе нужно перевязать раны, принять лекарство и надеть что-нибудь чистое, если ты собираешься явиться к маршалу в его собственной крепости».

Варрон нахмурился и открыл рот, чтобы заговорить, но Салоний демонстративно стиснул зубы и указал на дверь капитана. Словно наказанный школьник, Варрон недовольно кивнул и направился в свою комнату. Салоний ненадолго вернулся в свою комнату и достал аптечку, которую носил с собой с тех пор, как они покинули Кроу-Хилл. К тому времени, как он вошел в комнату Варрона, капитан уже сидел на кровати, а его окровавленная туника лежала на полу. По его груди и спине струились ручейки уже подсыхающей крови, а из раны на боку, хоть и частично зажившей, сочилась тонкая струйка. Салоний покачал головой и указал на Варрона. «Сделай это».

"Что?"

«Покачайте головой».

Варрон попытался покачать головой, но когда он повернулся влево и мышца на его шее напряглась, кровь хлынула из недостающего куска шейной мышцы.

«Чёрт! Спасибо, Салоний!»

Молодой человек улыбнулся.

«Я просто хотел убедиться, что это просто поверхностная рана и он не повредил мышцу».

«Боги, — проворчал Варрон. — Ты начинаешь говорить совсем как Скортий!»

Улыбка Салония стала шире.

«Меня интересует механика тела. На самом деле, это не так уж далеко от инженерии. Вы будете удивлены».

Варрон зарычал и, поморщившись, промокнул рану на шее.

Салоний полез в сумку, которую принес из комнаты, и достал оттуда чистые бинты, пластыри и тампоны. Разложив всё на столе, он указал на него.

«Тебе тоже нужно принять это лекарство».

Варрон кивнул и, привстав, потянулся к столу. С криком он рухнул на пол. Салоний в панике бросился к нему и поднял с пола.

"Что случилось?"

Варрон покачал головой и снова заскулил от усилившейся боли.

«Не знаю…» — отчаянно выдохнул он, прерывисто дыша. «Просто потерял все силы… Почти потерял сознание… Было такое ощущение, будто я весь горю… Весь».

Салоний нахмурился.

Нам нужно тебя привести в порядок, но прежде чем мы пойдём к маршалу, ты пойдёшь к Скортию. Я слышал, Скортий во дворце присматривает за Катилиной.

Он был немного удивлён тем, что Варрон покорно кивнул, не сопротивляясь. На самом деле, это беспокоило его даже больше, чем сам обморок. Подбежав к столу, он вытащил из аптечки Варрона небольшой водонепроницаемый пакетик. Достав из своей аптечки, он достал небольшие гири и ручные весы. Тщательно взвесив содержимое пакета, он разделил его пополам и, отделив четверть, положил на небольшой листок промасленной бумаги.

«Вот тебе!»

«Что это?» Варрон с некоторым трудом сосредоточил внимание на маслянистой смеси, которую предложил ему молодой человек.

«Это большое, плохое лекарство, которое дал тебе Скортий. Препарат, который нужно принимать в крайнем случае».

Варрон нахмурил брови и повернул голову к Салонию, и молодой человек вздохнул.

«Кажется, ты только что свернул в сторону крайней меры, Варрон. Прими лекарство».

Пока Варрон осторожно выпивал смесь, а на его лице менялись самые разные выражения — от любопытства до отвращения и откровенного ужаса, Салоний приступил к тщательной перевязке ран капитана.

Он улыбнулся.

«Мне следует получить три партии жалованья: гвардеец, инженер и полевой врач!»

Варрон бросил на него сердитый взгляд и попытался сказать что-то язвительное, но движение языка во рту вызвало во вкусовых рецепторах совершенно новые кошмарные ощущения. Он ограничился тем, что бросил на юношу свой самый недовольный взгляд.

Коррупция прячется в свете…

Смешно, знаю. Несмотря на то, что я абсолютно точно знал о существовании Цернуса и дважды встречался лицом к лицу с Великим Повелителем Белого Оленя, я всё равно в значительной степени игнорировал его. Не «игнорировал» как таковой, а просто задвинул на задворки своего сознания, за груды дел, которые казались более важными. Думаю, всё, что мы делали, каким-то образом было продиктовано глубинным пониманием того, что Цернус выбрал нас; каким-то образом вёл нас, но иногда, в пылу битвы или под давлением событий, мы были склонны забывать об этом.

Мы с Салонием довольно быстро шли по коридорам дворца. Хотя мы спешили к Скортию и Сабиану, Салоний не позволял мне бежать, опасаясь, что мои раны откроются и начнут кровоточить ещё сильнее. На самом деле, шагая по коридору, мы вели жаркий спор; я уже не помню, о чём он шёл, но, вероятно, речь шла о моём ухудшающемся самочувствии. Я точно знаю, что мы были настолько увлечены разговором, что почти не обращали внимания на то, куда шли.

Мы завернули за угол; помню, никто из нас не обратил на это внимания. Я тыкал Салония в грудь указательным пальцем и кричал ему в лицо, а Салоний был ярко-красный, беззвучно бормоча мне какие-то бессмысленные слова.

Мы оба замерли.

Мой палец медленно упал с груди Салония, и слова замерли у меня во рту. Мы стояли на развилке коридора. Я прекрасно знаю дворец в Венгене. Позади нас находился главный вход и гостевые покои. Слева располагалась административная зона, включая кабинет Сабиана, куда мы и отправимся позже. Справа располагались другие помещения, в том числе тщательно охраняемые личные покои маршала и его семьи.

Коридор здесь был выложен прекрасным мрамором: смесью золотисто-жёлтого камня из суровых, сухих карьеров южных земель и мощного порфира из восточных провинций. Пол представлял собой геометрический узор из прекрасных форм и цветов. А в центре стоял белый олень.

Помню, как Салоний внезапно схватил меня за плечо, чуть ниже раны на шее, с такой силой, что я чуть не потерял сознание. Мы остановились и уставились на оленя. Ситуация была не только поразительно сюрреалистичной, учитывая наше положение, но и то, что мы были вместе. Из разговоров с Салонием я узнал, что Кернус иногда даёт знать о своём присутствии своим избранным народам, появляясь перед целой армией племени перед битвой, но, за исключением этого невероятно редкого случая, встреча с владыкой оленя – дело исключительно личное. И всё же вот мы здесь; мы вдвоем смотрим прямо в эти проникновенные, невероятно глубокие, мудрые глаза.

Я поднял руку и отцепил пальцы Салония от своего плеча, и мы застыли, молча и неподвижно, глядя на этого странного лесного бога. Казалось, мы простояли так несколько часов, хотя на самом деле это были краткие мгновения, и вдруг, беззвучно и без движения, олень повернулся и побежал по одному из коридоров. Помню, как я сделал шаг вперёд. Мне было интересно, куда он направится. Не исчезнет ли он ещё на несколько шагов дальше? Но Салоний снова схватил меня за плечо и указал на стену за тем местом, где только что стоял Кернус.

Я перевел взгляд туда, но там было лишь грязное пятно на мраморе. Я пожал плечами и спросил, что же такого интересного, и голос Салония был тихим и слегка дрожащим, когда он ответил. Он рассказал мне о языке жрецов северных племён; о символах, которые они вырезают на священных камнях; он рассказал мне о символе перед нами. То, что мирянину показалось бы завитком грязных пятен на стене, прокричало слово на тайном языке северян, и это слово было «Предатель».

Я начал было спорить о том, что могло быть совпадением и настоящей грязью, но меня остановили две вещи: логика и магия. Это был один из самых посещаемых коридоров во дворце маршала, и здесь не могло быть такого большого грязного пятна. А в присутствии Кернуса, в котором я теперь не сомневался, то, что обычно казалось несущественным или случайным, вдруг обрело новый свет.

Мы с Салонием шли медленно и задумчиво, забыв о своем споре.

Глава одиннадцатая

Варрон и Салоний, войдя в коридор перед комнатой Катилины, были погружены в приглушённый разговор. Двое стражников в чёрном стояли по стойке смирно. Варрон поднял руку к Салонию, и их разговор на мгновение прервался, когда капитан обратился к стражникам.

«Варрон и Салоний Четвертого пришли осмотреть даму и ее врача».

Мужчина отдал честь. «Одну минуту, сэр».

Пока второй охранник внимательно наблюдал за ними двумя, первый тихонько постучал.

«Да?» — раздался изнутри раздраженный мужской голос.

Стражник объявил о прибытии двух гостей, и Варрон отчётливо слышал, как Скортий ругается, а Катилина ругает его за это. После короткого шёпота дама заговорила отчётливо.

«Впустите их!»

Стражник открыл дверь и, отступив в сторону, энергично отдал честь. Варрон небрежно, нерешительно отсалютовал, зная, что это вызовет раздражение, и вошёл, не отставая от Салония. Катилина сидела прямо на кровати, полностью одетая, пока Скортий раскладывал на столике рядом то, что явно было её лекарством.

«Как дела?» — с беспокойством спросил капитан.

Она слегка улыбнулась и вытянула правую руку за спину. Она взмахнула рукой, пока не оказалась в стороне, но когда рука прошла прямо и зашла за неё, она прикусила губу, и Варрон ясно увидел, какую боль она ей причиняет.

«Ну, я переживу, Варрон. На самом деле, всё не так уж и плохо».

Варрон взглянул на Скортия, который рассеянно кивнул. Не отрывая взгляда от разложенных перед ним лекарств, он пробормотал: «Молодой парень молодец». Подтолкнув Катилине набор небольших свёртков, врач встал.

«Я уйду с дороги».

Варрон махнул рукой.

«Вообще-то, я хотел сначала увидеть тебя, Скортий».

Доктор покачал головой.

«Извини, Варрон. Я изучил все тексты, которые смог найти, и экспериментировал со всем, что приходило мне в голову, но пока не нашёл решения».

Варрон отмахнулся, но Скортий продолжил: «Но не сдавайся. Здесь Меркурий… главный врач императора, и он помогает мне в исследованиях. Он даже принёс несколько восточных трудов по этой теме».

Варрон продолжал махать ему рукой.

«Я не по этому поводу к тебе. У меня свежая рана!»

Когда Варрон сел и снял тунику, Скортий подошёл к нему с интересом. Катилина нахмурился.

"Что случилось?"

Варрон зарычал и начал сдирать свежую повязку с шеи.

«Кристус добирается до нас даже здесь».

«Что?» — Катилина спустила ноги с кровати.

«Петрус», — Варрон помолчал и вздохнул. «Они схватили Петруса. Пеласийского убийцу. Меня тоже чуть не схватили».

Салониус наклонился к доктору и тихо сказал: «Он только что принял ваше последнее сильнодействующее лекарство. Подумал, что вам стоит узнать, прежде чем давать ему что-то ещё».

Скортий кивнул, и Салоний снова обратил свое внимание на Катилину, которая уже была на ногах, ее прекрасное лицо было полно беспокойства.

«Я не пеласианец, Варрон».

Капитан покачал головой и поморщился от боли.

«Я почти уверен, что он был пеласианцем. Одетый во всё чёрное, вооруженный пеласианским оружием, быстрый и бесшумный, и исчез прежде, чем я успел его поймать».

Катилина с вызовом покачала головой.

«Мне всё равно, Варрон, это был не пеласианец. Ни один пеласианец не заходит в Венген, кроме как в качестве послов».

Варрон проворчал.

«Это не так безопасно, как вы думаете. Пеласианцы могут попасть куда угодно. Это их работа!»

«Не здесь», — повторила она с раздражающим спокойствием. «Когда принц Ашар подписывал договоры с императором, одним из условий освобождения границ было то, что пеласийские убийцы никогда не будут нарушать определённые места, и крепости маршалов в этом списке».

Варрон зарычал.

«Мне кажется, ты немного наивна, Катилина. Ой!»

Он злобно взглянул на Скортия, который лишь цокнул языком и снова отвернул голову пациента.

Катилина возмутился.

«Ни один пеласиец не нарушит этот договор. Ты же знаешь, как они относятся к Ашару; он для них больше, чем Бог».

Варрон нахмурился. «Ты, конечно, прав», — он повернулся к Салонию. «Мне кажется, у нас проблема».

Молодой человек кивнул.

«Кто-то выдает себя за пеласианца, чтобы свалить на них вину», — проворчал он.

«Не только это», — прорычал Варрон. «Кто-то был во Дворце. Значит, он снова один из наших. Может, пеласианец смог пробраться в Венген. Они всю жизнь тренируются, чтобы делать такие вещи. Но если это не пеласианский убийца, то это, безусловно, тот, кто уже был в военном лагере Венгена. И это на девяносто процентов гарантирует, что он солдат! Либо у Кристуса есть друзья в Первом, Пятом или Одиннадцатом, либо среди людей Сабиана, либо…»

Лицо Салониуса посуровело. «Или сержант Корда привёл с собой предателей из Четвёртого!»

Они обменялись взглядами.

«Предатель», — сказали они в унисон.

Катилина сделал несколько шагов и присел перед Варроном.

«Нам нужно немедленно пойти к моему отцу».

Варрон кивнул.

«Я согласен, но пусть Скортий сначала закончит здесь».

Рядом с ним вздохнул врач, промывая рану.

Варрон, Салоний и Катилина прибыли в кабинет маршала как раз в тот момент, когда большой колокол на башне на краю комплекса прозвонил одиннадцать раз. Салоний скептически отнесся к тому, что маршал сможет их принять, но Катилина заверила его, что Сабиан всё ещё будет в своём кабинете, глубоко погруженный в работу.

Двое охранников у двери заняли оборонительную позицию, когда из коридора появились три фигуры, однако, как только они опознали дочь маршала, они встали по стойке смирно и отдали честь.

«Я полагаю, мой отец дома?» — спросила Катилина, лениво барабаня пальцами левой руки по тыльной стороне правой руки, которая покоилась на перевязи, помогающей заживлению раны на плече.

Один из охранников прочистил горло.

«Боюсь, мэм, маршал недоступен даже для вас. У нас строгие инструкции о полной конфиденциальности».

Катилина бросила на него сердитый взгляд, и охранник нервно заерзал.

«Вы немедленно доложите обо мне, иначе к утру вам придётся чистить туалеты на пограничном посту. Вы меня поняли?»

Охранник рискнул взглянуть на своего коллегу, который с облегчением смотрел прямо перед собой.

«Э-э… Маршал отдал приказ…»

Катилина улыбнулся ему ужасной, мстительной улыбкой и направился к двери. Стражник неуклюже вертел мечом в руках и колебался, не понимая, каково его место в сложившейся ситуации. Молодая дама повернула ручку двери и величественно вошла, не удостоив стражников более взглядом. Когда Варрон и Салоний последовали за ней, капитан похлопал стражника по плечу.

«Не волнуйся. Скоро у них обоих будет слишком много дел, чтобы даже думать о тебе».

Охранник, похоже, не выразил своего мнения и снова вытянулся по стойке смирно, когда дверь в кабинет маршала закрылась.

Варрон налетел прямо на Катилину, которая тут же остановилась в дверях, и Салоний, соответственно, тоже на него налетел. Они оба выглянули из-за блестящих чёрных локонов дамы и на мгновение замерли, прежде чем вспомнить, где находятся, и вытянуться по стойке смирно. Варрон ожидал, что Сабиан будет сосредоточенно изучать карты или, возможно, что-то яростно писать. Но он не был готов к тому, что маршал сидел на своём месте, держа кубок в руке и почти пустую бутылку на столе. Он узнал запах дешёвого северного спиртного, доносившийся из дверного проёма.

«Отец?» — в голосе Катилины слышалось что-то среднее между чопорным отвращением, беспокойством и гневом.

Сабиан поднялся, хотя мышцы его немного напряглись. Варрон облегчённо вздохнул: маршал, хоть и выпил, всё ещё был в здравом уме.

«Ах, Катилина. Я думал послать за тобой, но был уверен, что ты придёшь, как только Скортий закончит с тобой. Хотя я думал, ты придёшь один. Я не собирался видеть этих троих до утра».

Салоний и Варрон обменялись молчаливыми взглядами за спиной у дамы, а Варрон поднял три пальца.

«Отец, давайте отбросим ваше разочарование во мне и ваш гнев и предположим, что вы всё равно не собираетесь меня наказывать. Это сэкономит кучу времени, а это слишком важно, чтобы тратить время на семейные ссоры».

Лицо Сабиана посуровело.

«Катилина, — прорычал он, — ты не можешь добиться моего расположения».

Его дочь лишь демонстративно сложила руки на груди (хотя это было нелегко, учитывая наличие перевязки), и покровительственно посмотрела на него.

«Катилина, — голос маршала слегка и угрожающе повысился, — не играй со мной в игры, девочка. Я не пьян, но я зол».

Молодая леди вздохнула и позволила своей руке снова упасть на бок.

«Хорошо, отец. Можешь кричать на меня, лишать меня привилегий, ограничивать мои передвижения или делать что угодно, чтобы наказать меня, но злиться будешь потом; сейчас просто некогда!»

Что-то в её словах дошло до Сабиана, и он словно слегка сдулся. Его взгляд скользнул за её спину и на мгновение остановился на двух её спутниках.

«Я предполагал, что Петрус будет с тобой?»

Варрон вышел рядом с Катилиной.

«В этом-то и проблема, сэр».

«Что? Ты не мог его потерять?»

Варрон вздохнул.

«Петрус отправился к богам. Минут пятнадцать назад», — печально сказал он.

«Я думаю, около двадцати», — поправил Салоний.

Сабиан выпрямился, стукнул чашкой по столу и отбросил ее в сторону.

"Что случилось?"

Трое посетителей шагнули вперед и слегка расслабились.

«Убийство», — прямо заявил Варрон. «Кто-то убил Петра и попытался сделать то же самое с Салонием и мной; думает, что и Салония он тоже убил».

Сабиан моргнул. «Убийцы? В Венгене? Это возмутительно!»

«Но это правда. Я видел его в саду у гостевого крыла. Он был одет как пеласианец, но ваша дочь уверяет меня, что он никак не мог быть пеласианцем?»

Маршал рассеянно кивнул.

«Сэр?» — подсказал Варрон.

«Хмм?» — Сабиан повернулся и снова сосредоточился на капитане. «Что? О да. Она права. Вы не найдёте здесь пеласианца, если только он не живёт в гостевом крыле и не носит официальные регалии. Принц Ашар — мой хороший друг и друг Императора».

«Значит, кто-то в Венгене одет как пеласиец и использует один из своих ручных луков; кто-то в крепости».

Маршал нахмурился.

«Если предположить, что это Кристус играет по-своему, то кого он здесь может зацепить?»

Варрон пожал плечами.

«К сожалению, почти любой. Я…»

Внезапно капитан застонал, глаза его закатились, и он сник. Салоний, молниеносно схватив Варрона за туловище, пока тот падал, осторожно опустил его на пол.

Молодой человек поднял глаза и увидел, как Катилина с ужасом смотрит на него, а Сабиан устремляется к ним из-за стола.

«Всё в порядке, — успокоил их Салоний, — он дышит. Это просто реакция. Скортий предупреждал меня об этом. Минут пятнадцать назад он принял очень сильное лекарство. Ему и так нужно как можно больше отдыхать, но он переусердствовал. Две раны, бегает, и, конечно же, у него довольно высокое давление даже в норме».

Лицо Катилины, стоя на коленях рядом с потерявшим сознание капитаном, продолжало выражать панику. Сабиан, приблизившись, встал над ней и с любопытством посмотрел на неё и капитана. Маршал присел и схватил Варрона за плечо. Кивнув Салонию, двое мужчин подняли Варрона и оттащили его к ложу Сабиана. Встревоженная Катилина неотступно следовала за ними. Они осторожно положили капитана на мягкий бархат и подложили ему под голову подушку.

«Ему повезло, что ты о нем заботишься», — заметил маршал, бросив на Салония оценивающий взгляд.

«Это просто мой долг, сэр», — скромно ответил молодой человек.

Катилина присела у дивана и нежно промокнула лоб Варрона мягкой тряпкой. Сабиан бросил на неё быстрый обеспокоенный взгляд, схватил Салония за плечо и повёл его через комнату. Когда они отошли на значительное расстояние от Варрона и Катилины, он отпустил их и задумчиво потёр руки.

«Не думаю, что это долг, парень. У меня сложилось впечатление, что единственные люди, которым Варрон может доверять, сейчас находятся в этой комнате. У нас проблема, и нам нужно решить, что с ней делать».

Салоний нахмурился.

«При всем уважении, сэр, нам нужно найти этого убийцу».

«Согласен», — кивнул Сабиан. «Вопрос в том, как это сделать?»

Салоний бросил быстрый взгляд на дверь.

«Мы можем провести обыск, сэр? Убийца был в чёрной пеласийской форме и с ручным луком. Полагаю, что любой, кто покидает военный комплекс, будет зарегистрирован, так что, на мой взгляд, есть три варианта».

Сабиан вопросительно поднял бровь.

«Ну, сэр», — быстро ответил Салоний, — «либо убийца сбежал с территории, и в этом случае его засекла стража у ворот, либо у него где-то спрятано оборудование, и в этом случае мы сможем его найти, или…»

«Или что?»

«Ну, если бы это был я, сэр, я бы перекинул одежду и оружие через стену. Это исключает любую связь с виновным».

«Чёрт возьми, ты прав», — стиснул зубы Сабиан. «Я поручу своему командиру организовать осмотр комплекса и рвов под стенами, но если он их выбросил, нам будет очень трудно кого-либо задержать».

«Возможно, сэр, а может, и нет. Всё зависит от результатов поиска».

Сабиан оглянулся назад, туда, где его дочь продолжала оказывать помощь.

«Что сейчас лучше всего для Варрона?»

«Если вы не против, господин, думаю, нам следует пока оставить его там, где он находится», — ответил Салоний. «Может быть, нам следует послать за Скортием?»

Сабиан кивнул.

«Я попрошу его и Меркурия присутствовать». Он снова взглянул на дочь. «Катилина? У нас с Салонием есть дела. Я отправляю врачей осмотреть Варрона, но, думаю, тебе лучше остаться с ним».

Катилина слабо улыбнулась ему.

«Выйти из беды, ты имеешь в виду отца?»

Было уже середина утра, когда Салоний и маршал осторожно пробирались по глубокому травяному рву под стенами Венгена. Всё утро они занимались организацией поисков, наблюдая, как тьма постепенно сменяется рассветом. Территория была опечатана, за исключением особого отряда гвардии Сабиана, которому было поручено вести поиски под стенами. Были записаны имена всех, кто покинул территорию между атакой и опечатыванием ворот, и каждого из них разыскали в гражданском поселении и доставили обратно в военный лагерь. Среди них было восемь солдат армии, трое из Первого, двое из Четвёртого, один из Пятого и двое из Одиннадцатого, четыре гвардейца Сабиана, шестеро из гарнизона Венгена и девять из вспомогательных войск. Выследить их в переполненном городе, должно быть, было монументальной задачей, но гвардия маршала справилась с ней эффективно и без жалоб.

Занимаясь своим делом всё утро, Салоний и Сабиан с растущим нетерпением наблюдали, как стражники в чёрном методично переворачивают дворец вверх дном, систематически обыскивая каждую комнату и коридор, за исключением покоев Сабиана и Катилины. Закончив с дворцом, они двинулись дальше, словно нашествие очень организованной саранчи, уничтожая казармы четырёх армейских когорт, переходя к гарнизонным казармам, складам и так далее. Даже зернохранилища были опустошены и заменены. Салоний был впечатлён масштабом деятельности и вложенными усилиями и задавался вопросом, почему Варрон был так важен, что сам маршал перевернул Венгена вверх дном, чтобы помочь ему.

И наконец, наблюдая за работой маршала, он пришёл к выводу, что Сабиан — человек, который просто не допустит неэффективности и коррупции в своих владениях, и молодой человек обрёл новый уровень уважения к старшему. Сабиан контролировал Венген и поэтому чувствовал себя ответственным за всё, что происходило в его стенах. Возможно, он даже чувствовал личную вину за смерть Петруса.

Он просто не успокоится, пока все это не будет исправлено.

И всё утро, пока он был занят, эта целеустремлённая потребность заставляла его постоянно подгонять своих людей. И всё это привело к тому, что они вдвоем брели по траве, ещё влажной от утренней росы, там, где высокие стены всё утро скрывали ров в тени.

«Вы потратили все утро на обыск?» — раздраженно спросил Сабиан у капитана в черном, который руководил внешним осмотром.

«Этот ров и следующий, внешний, сэр, чтобы быть уверенным». Салоний взглянул на стражника и с удивлением увидел на его лице сочувственную полуулыбку вместо ожидаемого раздраженного защитного настроя. Маршал и его люди поддерживали ту связь, которой не хватало Кристусу с Четвёртым. «Нам очень мешали условия, сэр. Поиски пошли гораздо быстрее с тех пор, как солнце взошло как следует.

Сабиан вздохнул и кивнул.

«Прошу прощения, капитан. Ночь выдалась тяжёлой. Я понимаю, через что вам пришлось пройти».

Маршал потер усталые глаза и расправил плечи.

«Итак, расскажите мне об этом», — сказал он, указывая вытянутой рукой на группу людей в черной форме, окружавших небольшую территорию.

Капитан прочистил горло.

«Один из мужчин нашёл их примерно пятнадцать минут назад, сэр. Лук был разломан на мелкие кусочки, и его, как и тяжёлый кирпич, завёрнутый в одежду, перевязанный верёвкой и сброшенный откуда-то сверху». Он указал на участок стены высоко наверху.

«Вы внимательно осмотрели предметы?»

Капитан кивнул.

«Это нехорошие новости, сэр».

Сабиан поднял бровь.

Охранник прочистил горло. «Полагаю, это был кто-то из армейских, сэр».

"Объяснять?"

«Ну, сэр, одежда точно не пеласийская. Это военная туника и бриджи, выкрашенные в чёрный цвет. Головной убор — просто стандартный солдатский плащ, разрезанный на полоски и выкрашенный. Что касается лука, то это настоящий пеласианский лук, но при внимательном рассмотрении можно заметить несколько аномалий».

«Аномалии?» — с любопытством спросил Салоний.

Капитан бросил на молодого человека быстрый оценивающий взгляд, а затем ответил на удивление почтительным тоном.

Лук изготовлен традиционным пеласианским способом: деревянный сердечник для гибкости, рог и сухожилия, обвитые деревом для прочности, и береста для защиты от непогоды. Проблема в том, что состояние лука показывает, что он старый. Ему, должно быть, лет три-четыре, если можно так выразиться, сэр. Кроме того, его ремонтировали как минимум полдюжины раз, а тетива на нём новая. Такие штуки время от времени появляются на чёрном рынке, сэр. Я видел такое раньше. Этот уже десятки лет и близко не пеласианский. Кто-то купил его и недавно перетянул.

Сабиан улыбнулся.

«Отличная работа, капитан. Передайте это своим людям. Я выражу вам свою признательность, как только разберусь с этим».

Они подошли к сбившейся в кучу группе стражников. Пока Сабиан присел и начал рассматривать предметы, Салоний стоял, прикрывая глаза рукой от яркого неба, и смотрел на верх стен. Он быстро окинул взглядом парапет слева и справа, от стен, обращённых к гражданскому поселению, до дальнего конца, где рвы огибали скалистые стены под дворцом Сабиана. Он нахмурился и внимательно осмотрел стену.

«Маршал?»

Сабиан поднял взгляд, держа в руках черный сверток ткани.

"М-м-м?"

«Бывает ли такое, например, во время пересменки, что присутствие охраны на стенах уменьшается?»

Сабиан нахмурился и вопросительно посмотрел на капитана рядом с собой.

Солдат прочистил горло.

«Нет, сэр. Пересменка осуществляется с пятиминутным перерывом в целях безопасности. На самом деле, во время пересменки на стенах ненадолго оказывается вдвое больше людей».

Салоний задумчиво постучал себя по губе.

«Спасибо, капитан».

Сабиан прищурился.

«О чем ты думаешь?»

«Что ж, господин, — ответил Салоний. — Мне кажется, что даже среди ночи человек не сможет пробраться на стены и что-нибудь перебросить, не находясь в поле зрения хотя бы одного из часовых».

«Ты прав». Маршал нахмурился и проследил взглядом Салония до парапетов, а затем медленно опустил его вниз.

«Ты думаешь об окнах».

«Да, сэр», — Салоний повернулся к маршалу, его лицо потемнело. «И я это вычислил. Это штаб Четвёртого».

Сабиан взглянул на узкие защитные окна высоко над собой и издал протяжный стон.

«Варрону это не понравится».

«Нет, сэр».

Когда маршал и его молодой спутник шли по территории, а за ними следовал одетый в черное капитан, Салоний издал обеспокоенный стон; последний из многих подобных звуков с тех пор, как они определились со своим планом действий внизу, в канаве.

«Я всё ещё не уверен, что это хорошая идея, сэр». Он поморщился, но всё же был поражён собственной дерзостью. Неделю назад он бы не стал говорить так с сержантом инженерных войск, а тут он подвергает сомнению суждения человека, который, пожалуй, был вторым по могуществу человеком в Империи и уж точно мог бы колесовать Салония прежде, чем тот успеет моргнуть.

Однако Сабиан даже не потрудился повернуть голову.

«Я не вижу другого выхода, Салоний. Придётся полагаться на традиционные методы выявления виновных».

Салоний подчинился решению маршала, хотя и выглядел явно неубеждённым. Сабиан вздохнул и повернулся к стоявшему позади него капитану.

«Они все в казармах?»

«Да, сэр», — ответил мужчина. «Все офицеры и солдаты когорт и гарнизона были возвращены в казармы, как только мы начали обыск. Все они были пересчитаны поголовно».

«Хорошо», — прогремел Сабиан. «Распределяй людей».

«Очень хорошо, сэр».

Капитан повернулся и отдал ряд приказов. Три отряда гвардии маршала, следовавшие на некотором расстоянии позади, мгновенно отреагировали, их сержанты передали соответствующие приказы. Всего за пару минут около двадцати солдат в чёрной форме выстроились в широкую линию, окружавшую казармы и казармы Четвёртой армии.

Невероятно опечаленный необходимостью своих действий, Салоний сопровождал маршала и капитана стражи, направлявшихся к двери командного здания. В двадцати ярдах от входа они остановились. Сабиан кивнул Салонию и капитану, который обнажил меч и взвесил его в руке.

Салоний, с мрачным и несчастным лицом, протянул руку и взял два штандарта с изображением тарана и молнии Четвёртого. Отступив с ними назад, он встал по стойке смирно, словно знаменосец, рядом с маршалом, который откашлялся.

«Командующий и старшие офицеры Четвертой армии, вторая когорта на фронт, немедленно!» — крикнул он с большой твердостью и ударением на последнем слове.

В штабном здании внезапно раздался шум, и через мгновение дверь распахнулась. Сержант Корда вышел на яркое солнце, за ним последовали десять сержантов взводов, интендант, главный инженер и адъютант. С военной точностью они выстроились в шеренгу по старшинству и вышли на пыльную площадку перед штабом, где выстроились и отдали честь.

Сабиан угрожающе зарычал. Салоний удивленно взглянул на него и, поняв, что это было непроизвольно, поспешно перевел взгляд прямо перед собой. Маршал снова кивнул ему. Салоний испугался, что его сердце вот-вот разорвется.

«Офицеры Четвёртого!» — крикнул Сабиан. «Это Венген. Резиденция маршала северных армий и оплот имперской власти и правосудия. Веками это место было неприкосновенно. Даже во время гражданских войн оно оставалось мирным в руках Велутио. Название «Венген» — синоним военного дела, и сегодня эта связь нарушена!»

В конце его голос снова зазвучал мощно. Салоний содрогнулся, когда, словно по команде, с нарочитой торжественностью он бросил штандарт Четвёртого в пыль у своих ног. Костяшки пальцев побелели, когда он сжал оставшийся штандарт так крепко, словно от этого зависела его жизнь.

«Четвёртый полк опозорен!» — крикнул маршал. «Я склонен верить, что вина лежит на отдельном человеке или, в крайнем случае, на нескольких, и поэтому готов дать Второй когорте шанс восстановить свою честь».

По команде, с тяжёлым сердцем, Салоний повернул второй штандарт горизонтально и, с силой опустив его на колено, сломал его пополам и бросил в пыль рядом с другим. Он смотрел вниз на таран, молнию и на букву «II», обвиняюще глядящую на него из грязи.

Сабиан снова зарычал.

Даю вам и вашим людям двадцать минут, чтобы выдать мне людей, ответственных за трусливое нападение прошлой ночью в темноте, в результате которого погиб уважаемый ветеран и был ранен ваш старший офицер. Если этого не произойдет, я объявлю весь отряд неуважительным.

Он позволил этому на секунду осознать услышанное, а затем продолжил тихим, угрожающим тоном.

«Затем я поручу своим охранникам добыть у вас информацию. Это будет не очень приятное занятие, но для них оно будет гораздо приятнее, чем для вас. Когда я найду ответственных, с ними разберусь, ваше второе знамя будет уничтожено, подразделение расформировано, а все оставшиеся солдаты будут с позором уволены без пенсии».

И снова пауза для пущего эффекта, а затем его голос снова смягчился.

«Но вы знаете, что я не приемлю ненужного насилия, поэтому используйте следующие двадцать минут с пользой, приведите мне этих людей, и вы сможете забрать свое знамя и снова поднять его высоко».

Он повернулся спиной к офицерам, и Салоний ясно увидел в его глазах жестокое страдание. Маршал был искренне возмущен этим.

Наступила многозначительная пауза. Салоний опустил глаза и, снова уставившись себе под ноги, обдумал действия маршала, успех которых зависел от веры в то, что виновный сохранил бы самоотверженную честь, определявшую кодекс воинской этики в имперской армии. Молодому солдату казалось маловероятным, что тот, кто настолько труслив, чтобы совершить убийство одного из своих, вряд ли будет готов отдать жизнь ради блага своего подразделения. А косвенным следствием этого стало бы наказание второй когорты и расформирование подразделения при позорных обстоятельствах. Он вздохнул и снова поднял глаза, увидев сержанта Корду, стоявшего в нескольких шагах впереди от строя. Временно исполняющий обязанности командира второй когорты откашлялся.

«В этом нет необходимости, маршал».

Сабиан повернулся и уставился на сержанта.

«Корда?»

«Я назову вам нужные имена, сэр».

Сабиан уставился на него, открыв рот. Корда стиснул зубы, а Салоний моргнул. Корда?

Краем глаза он уловил какое-то движение, и его взгляд скользнул за гордого, дерзкого сержанта, к сержанту позади него. Салоний смутно узнал его. Он был одним из сержантов отделения и, судя по всему, был назначен заместителем Корды. Возможно, этот человек собирался остановить это безумие? И тут он заметил руку мужчины, скрытую в складках военного плаща. В тени зелёной ткани на мгновение блеснул стальной клинок.

«Черт», — пробормотал он себе под нос, заметив отсутствие рукояти меча, торчащей из ножен мужчины рядом с ним.

«Имен нет!» — крикнул заместитель сержанта, внезапно выхватывая руку из-под плаща и бросаясь на Корду, чтобы убить его.

Мир для Салония словно замедлился. Сабиан что-то крикнул; кольцо стражников начало двигаться вперёд; Корда начал медленно, очень медленно поворачиваться. Времени не было. Корда умрёт, и любая информация уйдёт вместе с ним.

С кряхтением Салоний присел на корточки, схватив знамя второй когорты одной большой рукой. У него никогда не будет времени встать и сделать это как следует. Мышцы его мощной руки напряглись и заиграли, молодой бывший инженер оттянул знамя назад, подняв облачко пыли, и метнул его вперёд, сделав длинный взмах из-под руки. Без капли скромности он осознал, как мало кто на этой площади способен на такой бросок.

Штандарт, как и все имперские военные штандарты, представлял собой, по сути, прославленное копьё. Широкое лезвие в форме листа гордо возвышалось на восемь дюймов над перекладиной, на которой держался флаг. Ниже располагались украшения подразделения, сверкавшие на солнце, когда штандарт летел низко к земле, оставляя за собой столб пыли.

Заместитель сержанта поднял руку с мечом и с воплем внезапно исчез в облаке пыли. Знамя висело слишком низко и медленно, чтобы причинить серьёзный вред, но остриё пронзило кожу до середины голени, а перекладина с удивительной силой ударила его по лодыжке, достаточной, чтобы свалить его на землю болезненной грудой. К тому времени, как он пришёл в себя и встал на ноги, один из младших сержантов второй когорты поднял знамя и, с гримасой злобного и вызывающего неповиновения, обрушил его железное основание на голову раненого заговорщика, сбив его с ног и лишив сознания. Сержант гордо поднял знамя и устремил взгляд на маршала. Сабиан мгновение смотрел на него, а затем кивнул.

Салоний схватил Салония за руку, и, обернувшись, увидел капитана гвардии маршала в чёрном плаще, сером от песка, который присел, чтобы помочь ему подняться. Кивнув в знак благодарности, Салоний снова встал и отряхнулся.

Двое гвардейцев в чёрном вышли вперёд и встали по обе стороны от Корды. Сержант медленно и осторожно вынул меч из ножен на поясе и бросил его на землю перед Сабианом. По кивку маршала двое стражников схватили Корду за плечи, заломили ему руки за спину, развернули и повели с площади, через круг стражников, к дворцу. Ещё двое подняли с пола потерявшего сознание мужчину и, не церемонясь, потащили его за остальными.

Сабиан пристально посмотрел на других сержантов Второго.

«Справедливость восторжествует, господа, и это никоим образом не отразится на остальных членах отряда. Верните штандарт», — он взглянул на Салония и капитана стражи.

«Однако мои охранники останутся здесь, а вы продолжите оставаться в помещениях до тех пор, пока я не удостоверюсь, что все ответственные лица задержаны».

Он выпрямился и расправил плечи, когда офицеры Второго легиона отдали ему честь. С печальным вздохом он повернулся к Салонию и капитану.

«Давайте пойдем и выясним, насколько все это глубоко, а, джентльмены?»

Корда стоял в кабинете капитана стражи, высоко подняв подбородок и расправив плечи в военной стойке. Салоний был впечатлён невольно. Даже в одной тунике и штанах, покрытый пылью, Корда выглядел гордым, надменным и по-настоящему военным.

За ним стояли двое стражников, а за Сабианом – ещё двое, Салоний и капитан Иас, как его теперь знал Салоний. Корда был лишён всего оружия, доспехов и снаряжения и стоял беззащитный, но при этом такой гордый. Салоний сердито посмотрел на него. Если бы не необходимость выяснить, кто ещё замешан, он бы с радостью задушил Корду сам.

Сабиан оглядел офис, увидел охранников и указал на дверь.

«Я думаю, мы с этим справимся».

Капитан выглядел менее уверенным, как показалось Салонию, но всё же кивнул своим людям и, встав у плеча маршала, положил ладонь на рукоять меча. Стражники вышли и закрыли за собой дверь.

Последовало долгое молчание, и наконец Сабиан вздохнул.

«Почему, Корда?»

Маршал поднялся из капитанского кресла и обошел стол, встав лицом к заключенному.

«Ты вернёшься к гражданским войнам с Варроном и Петрусом. Чёрт возьми, ты даже служил в моей армии тогда!» — прорычал он. «Ты должен быть одним из нас!»

Салоний устало потёр глаза. Он не спал со вчерашнего дня.

Корда прочистил горло.

«Мне нет оправданий, маршал. Я виноват».

«И всё же ты сдаёшься без боя? Объясни!» — голос Сабиана повысился на октаву.

Корда вздохнула.

«Всё должно было быть не так, сэр. Я узнал о тайне Кристуса пару месяцев назад, совершенно случайно. Я оказался не в том месте не в то время и услышал то, чего не должен был услышать».

Глаза сержанта опустились.

«Я принял решение. Тогда это было худшее в моей жизни».

«Я сказал: объясни!» — крикнул Сабиан. «Перестань себя жалеть и расскажи мне!»

«Я не видел смысла выносить всё это на всеобщее обозрение. Это уничтожило бы Четвёртую армию и опозорило бы всех нас. И это не принесло бы никакой пользы. Ничего бы не изменилось; те люди у Саравис-Форк были бы так же мертвы. Префект указал, что скоро уйдёт из армии и займёт политику. Варрон будет следующим префектом, а я займу его место. Зачем раскачивать лодку? Конечно, сейчас всё к лучшему».

Он грустно вздохнул.

«Кристус — ублюдок, умеющий убеждать, сэр. Не успел я опомниться, как перевёл часть его людей в свои подразделения. Он даже назначил меня командиром своего почётного караула, когда приезжал сюда пару недель назад. Я предполагал, что он будет за мной присматривать, но теперь подозреваю, что по другим причинам. Я совсем этого не ожидал».

Сабиан зарычал.

«Возможно, неразумная глупость так же плоха, как и открытое предательство, Корда!»

Сержант поднял глаза и бросил на маршала вызывающий взгляд.

«Неужели это всегда так, сэр? Кажется, я припоминаю, что даже вы когда-то принимали неверные решения?»

Салоний в шоке уставился на сержанта. Маршал Сабиан славился острым умом, сообразительностью и безупречным этическим кодексом. Он зарычал. Его ненависть к Корде росла с каждым замечанием. Сабиан, однако, воспринял это замечание как должное, а капитан Иас, стоявший рядом, даже не моргнул.

«А Варрон? А Петрус?»

Корда покачал головой.

«Понимаю, это звучит как слабое оправдание, сэр, но я ни к тому, ни к другому не причастен. Я не знал об отравлении капитана, пока он сам мне не рассказал, и если бы знал, то принял бы меры. Точно так же я не знал, что мои люди были посланы сюда как убийцы, хотя должен был догадаться. Меня это не удивляет. Со мной семь человек из личной гвардии Кристуса, включая сержанта, который у вас уже есть. Я с радостью назову вам их имена».

Он вздохнул.

«Не должно было быть никакого вреда. Никакого вреда», — пробормотал он, обращаясь в основном к самому себе.

Сабиан схватил со стола откидную восковую табличку и стилус и протянул их Корде.

«Начните писать, и, возможно, мы вынесем решение против смертной казни».

Сержант схватил пишущий инструмент и начал записывать на табличке имена заговорщиков.

«В этом нет необходимости, сэр. Я не хочу продолжать это».

Сосредоточившись на письме, Сабиан взглянул на Иаса и Салония. Оба смотрели на Корду с суровым, непреклонным видом. Сабиан мысленно вздохнул. Каким-то образом, несмотря ни на что, он всё же посочувствовал сержанту. Двадцать пять лет назад он, возможно, принял бы то же самое решение. Закончив писать, Корда закрыл табличку и вернул её вместе с ручкой маршалу.

«Я понимаю, что не в том положении, чтобы просить об одолжениях, маршал, и все же я бы попросил о двух...»

Сабиан быстро взглянул на содержимое восковой таблички и передал её капитану. Корда глубоко вздохнула.

«Я хотел бы попросить, сэр, чтобы мне разрешили покончить с собой, не подвергаясь унижению публичной казни…»

Сабиан нахмурился. Он сосредоточил внимание на пленнике, понимая, о чём думают двое других в комнате. В конце концов, это было обычной практикой – сломить предателя на глазах у равных. Это решение вряд ли понравилось бы Салонию и Иасу.

"Очень хорошо."

Корда коротко кивнул. «И я бы попросил разрешения сделать это до того, как Варрон узнает».

Пронзительный взгляд Сабиана не отрывался от Корды. Он почти чувствовал, как двое мужчин позади него кипят от злости.

«Как только я подтвержу эти имена, я приму меры».

Сабиан повернулся и кивнул капитану Иасусу. Капитан с непроницаемым выражением лица подошёл к двери кабинета и, открыв её, снова впустил охранников. Маршал откашлялся.

«А пока вы пойдете с этими людьми на задержание».

Корда кивнула и отдала последний честь.

Глава двенадцатая

Варрон медленно просыпался, словно выбираясь из глубокого, тёмного туннеля в залитый солнцем мир. Голова снова казалась набитой ватой, как и в первый раз, больше недели назад, когда он впервые столкнулся с мучениями. Он застонал и медленно повернул голову влево и вправо, едва не вырвавшись от внезапных неприятных ощущений, возникших при этом. Постепенно он сосредоточился и осознал две фигуры на подоконнике. Салоний и Катилина. Да, это понятно. Он попытался сесть, и его голова наполнилась чем-то, похожим на раскалённый свинец. Он с криком рухнул обратно.

«Отдохни немного».

Варрон стиснул зубы от боли.

Салоний теперь был рядом с ним.

Я разговаривал со Скортиусом. Он твёрдо уверен, что вы либо приняли что-то непосредственно перед приёмом сильнодействующего лекарства, либо выпили. В любом случае, какое-то лекарство вступило в реакцию с вашим организмом и вырубило вас. Примерно через полчаса вы будете в порядке. Просто подождите, пока голова прояснится, и силы вернутся.

Варрон попытался кивнуть, но ощущение было слишком неприятным. Где-то у окна раздался голос Катилины: «Скажи ему сейчас же. Пока он ещё слишком пьян, чтобы взорваться».

Салоний бросил на нее пронзительный взгляд.

«Скажи мне что?» Варрон протянул руку и схватил Салония за тунику чуть ниже шеи. «Видишь… силы уже возвращаются ко мне…»

Салоний осторожно разжал пальцы Варрона и сложил его руку на груди.

«Я хочу, чтобы вы изо всех сил старались сохранять спокойствие. Если кровь будет биться слишком быстро, вы снова потеряете сознание. Просто слушайте спокойно и постарайтесь не реагировать».

«О чем?» — прорычал Варрон.

«Мы нашли убийц».

«Хорошо. Мне лично хочется оторвать от них куски».

Салоний покачал головой. «Маршал держит их под стражей. Их семеро. Люди Кристуса, проникшие во Вторую когорту. Он не подпустит тебя к ним, Варрон. Он ведёт дело по строгим военным правилам. Завтра их должен судить. Конечно, приговор будет обвинительным, и они будут казнены, но маршал хочет, чтобы всё было сделано честно. Всё правильно».

Варрон заскрежетал зубами.

«Наш собственный отряд! Этот ублюдок Кристус ни перед чем не остановится. Как этот кусок дерьма смог протащить своих людей в наш отряд?»

Салоний взглянул на Катилину и нервно сглотнул.

«Их перевели по просьбе Корды».

Варрон смотрел на него так, словно тот изменил цвет или у него выросли крылья, открывая и закрывая рот.

Салоний вздохнул. «Корда уже некоторое время встречается с Кристусом, хотя он утверждает, что не знал и не был вовлечён в то, что случилось с тобой и Петрусом…»

«Неизвестно?» — прорычал Варрон и медленно сел, борясь с тошнотой. Гнев придал ему больше решимости. «Неизвестно, чёрт возьми? Корда?»

«Пожалуйста, сядь поудобнее, Варрон. Ты же себе навредишь».

Рычание Варрона становилось всё громче. Он напоминал рычание огромной хищной кошки, выслеживающей добычу среди скал южных земель.

«Корда?» — его голос повысился на октаву. «Корда! Ты абсолютно уверена? По-настоящему уверена?»

Салоний печально кивнул.

Медленно, угрожающе и с большой осторожностью Варрон повернул тело и скользнул до тех пор, пока его ноги не согнулись в коленях, а ступни не коснулись пола рядом с низкой кушеткой.

«Я найду Корду и выбью из него всю дурь».

«Господин…» — настойчиво произнес Салоний.

«Уйди с дороги, парень, а не то я и от тебя что-нибудь оторву».

Салоний протянул руку и мягко, но крепко удержал капитана. Теперь Катилина был рядом с ним.

«Варрон, ты не можешь наказать Корду», — тихо сказала она.

«Хочешь поспорить? Мне всё равно, даже если он в камере под охраной твоего отца. Корда — один из моих старых друзей. Мы прикрывали друг друга тридцать лет, даже во время гражданской войны, и вдруг он такое вытворяет? Я ему новую задницу надеру!»

«Нет, не сделаешь». Что-то в выражении лица Салония заставило Варрона остановиться.

"Что это такое?"

Салоний тревожно прочистил горло.

Сержант Корда около часа назад упал на саблю. Сейчас он лежит в подвале, а сегодня днём его вывезут в неизвестном направлении и закопают где-то без каких-либо надгробий.

Варрон моргнул.

«Сабиан позволил ему оставить свой меч?»

Катилина наклонилась к нему и нежно положила руку ему на грудь, опуская его обратно на диван.

«Мой отец позволил ему выбраться из этого положения. На то были причины». Она и Салоний обменялись взглядами. «Не то чтобы мы принимали общее решение, должен добавить».

«Отведите меня к маршалу».

«Ты слишком слаб…» Салоний как можно мягче попытался удержать его от того, чтобы он сел.

«Слабый, чушь. Я могу идти. Отвези меня в Сабиан».

Салоний снова обменялся взглядами с Катилиной.

«Хорошо, но медленно и осторожно».

Через десять минут все трое прибыли в кабинет Сабиана. Варрон, шатаясь, словно пьяный, шёл посередине, обняв Катилину и Салония за плечи. Дама бросила на стражника у двери свой самый надменный взгляд.

«Сообщите о нас моему отцу».

«Мэм…»

«Вы знаете, кто мы. Объявите нас».

«Да, мэм».

Охранник повернулся и тихонько постучал в дверь, прежде чем приоткрыть ее.

«Маршал, к вам пришла ваша дочь, капитан Варрон и его стража, сэр».

Изнутри раздался усталый голос Сабиана.

«Впустите их».

Все трое вошли в комнату, где Салоний и Катилина отвели Варрона в сторону и позволили ему медленно опуститься на стул. Варрон бросил на Сабиана дерзкий взгляд, Катилина сел рядом с ним, а Салоний встал у его плеча. Маршал прищурился и сложил руки, оценивающе разглядывая капитана.

«Ты плохо выглядишь, Варрон. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил».

«Тьфу!»

Сабиан вздохнул. «Полагаю, речь идёт о Корде и остальных?»

Варрон кивнул.

«Ты знаешь, что со мной сделали. Ты не имеешь права лишать меня возможности отомстить. Мне пришлось иметь дело с Кордой!»

«Не по военным законам, Варрон. И сколько бы я ни делал тебе поблажки, я твой старший офицер, и ты не смеешь со мной так разговаривать!» — голос маршала стал тихим и угрожающим, когда он закончил говорить сквозь стиснутые зубы.

Варрон кивнул и поднял взгляд.

«Прошу прощения, маршал. Я не хотел проявить неуважение».

«Хорошо», – Сабиан улыбнулся, но без тени юмора. «Это больше похоже на тебя. Ни ты, ни я не можем позволить тебе сейчас сойти с ума от мести. Корда принял несколько глупых решений и, поверь мне, пострадал за них, но с этим теперь покончено. Однако у меня под стражей семеро человек, с которыми мне ещё предстоит играть. Я использую их друг против друга. Иасус сейчас с ними. Завтра после полудня их будут судить. Уверяю тебя, никто из них не уйдёт от наказания».

Варрон бросил на него сердитый взгляд, но кивнул.

Сабиан вздохнул. «По моим оценкам, к моменту суда как минимум половина из них передаст остальных палачу и предоставит нам все необходимые доказательства, чтобы привлечь Кристуса к ответственности. Их приговорят к лишению свободы с потерей жалованья и должности, а также к увольнению с позором. Остальным повезёт чуть меньше. Прямо сейчас мои люди снимают колёса с телеги».

Варрон поморщился.

«Это все хорошо, маршал, но при всем уважении и доброй воле в мире я намерен разобраться с Кристусом сам».

Сабиан покачал головой.

«Это не лучшая идея, Варрон. Я понимаю твои чувства. Помнишь, я сам был в похожей ситуации предательства? Но теперь у нас есть правила и законы, и армия, ради которой стоит их соблюдать. К тому же, если ты выйдешь на арену к Кристусу, он тебя в клочья изрубит».

Варрон прорычал: «Думаю, вы меня недооцениваете, маршал. А Кристус — политик, а не боец».

«Может быть, Варрон, может быть. Но без его помощи ты вот-вот рассыплешься на куски. Ему не нужно с тобой сражаться. Если он будет слишком сильно на тебя дышать, ты рассыплешься».

Он покачал головой, когда Варрон открыл рот, чтобы снова заговорить, но оборвал его на полуслове.

«Варрон, с этим покончено! Их судят и накажут по военным законам. А информация, которую они нам предоставят, позволит нам отстранить предателя от власти и всех его приспешников. Всё будет сделано «по всем правилам», и я сделаю это сам. Я бы предпочёл, чтобы ты был со мной, давал показания, участвовал в суде и руководил всем процессом». Он вздохнул. «Но если ты собираешься настаивать на мести, я запру тебя в твоей комнате на несколько дней, ты меня понимаешь?»

Варрон бросил на него сердитый взгляд и наконец сгорбился, вздохнув.

«Хорошо, сэр. Всё по правилам. Но я хочу присутствовать при каждом шаге».

«О, вы так и поступите, капитан. Я об этом позабочусь», — Сабиан взглянул на Салония, а затем повернулся к дочери.

«Отведите его в комнату и дайте ему отдохнуть. Ему это понадобится».

Катилина кивнула.

«Да, отец».

Поднявшись и схватив Варрона за запястье, она впервые за время этого разговора увидела лицо Салония и чуть не отпрянула. Салоний выглядел разъярённым. Стараясь не встречаться с ним взглядом, она помогла Варрону подняться. Крепкий юноша взял его за другую руку, и вместе они повернули его и вывели из кабинета. Стражники открыли и закрыли перед ними двери и вытянулись по стойке смирно, пока они медленно шли по коридору. Как только они завернули за два угла, Варрон начал сопротивляться. Они остановились, и он мягко оттолкнул их. Катилина смотрел на них.

«Я думал, ты слаб как котенок?»

Варрон зловеще улыбнулся. «Силы теперь возвращаются потоком».

Он повернулся к Салонию.

«Вы знаете, где они хранят тела Петруса и Корды?»

Салоний кивнул.

Ухмылка Варрона стала шире. Он стал похож на акулу.

«Найди их. Укради. Отведи их в конюшню и найди нам лошадей и запасного, чтобы нести тела. Мы отправляемся на идеальную охоту!»

Катилина уставился на них.

"Ждать!"

Улыбка Варрона смягчилась, и он нежно положил руку ей на плечо.

«Ты же знаешь, Кэт, что я должен это сделать. Я не могу позволить этому превратиться в бюрократию. Мне нужно смотреть ему в глаза, пока я его пронзаю. Лучшее, что ты можешь для меня сделать, — это молчать и никому не сообщать о моём уходе, пока мы окончательно не разберёмся с этим».

Катилина нахмурилась.

«Он прав», — добавил Салоний сквозь стиснутые зубы. «Кристус должен заплатить лично. Даже если Варрон не хотел этого делать, у него нет выбора. Во всём этом замешана высшая сила. Это предначертано. Варрон убьёт Кристуса, даже если тот попытается этого избежать. И я буду рядом, чтобы помочь, нравится мне это или нет».

Катилина пристально посмотрела на молодого человека.

Варрон улыбнулся. «Это звучит безумно, но он прав, Катилина».

Бледная, элегантная женщина опустила лицо и на мгновение почесала голову. Когда она подняла взгляд, в её глазах мелькнул огонёк, заставивший Варрона нервно нахмуриться.

"Что это такое?"

«Знаю», — улыбнулась она. «Судьба, да?»

Варрон нахмурился еще сильнее, а Катилина рассмеялся.

«Прости, дорогая, но я не смогу молчать о твоём отсутствии». Она распустила шпильки и откинула голову назад, стряхивая чёрные локоны. «Потому что я буду с тобой».

Варрон покачал головой.

«Не в этот раз», — категорично заявил Варрон. «Твой отец…»

«Что?» — перебила она. «Убить тебя? Не будь наивным, Варрон. Я иду с тобой, и чем быстрее ты это осознаешь, тем быстрее мы уйдём».

Варрон вздохнул. Он оглянулся на Салония и с удивлением увидел, что злобное выражение лица юноши сменилось привычной добродушной улыбкой. «И ты тоже?»

«Дама уже приняла решение, Варрон».

Еще один вздох, и Варрон улыбнулся ей.

«Хорошо. Салоний, возьми эти трупы. Справишься с обоими?»

Салоний кивнул.

«Катилина, собери свои вещи. Я выберу кое-что, подготовлю лошадей и встречу тебя в конюшне минут через пятнадцать.

Сделав последний глубокий вдох, все трое разделились на перекрестке коридора и пошли каждый своей дорогой.

Салоний бродил по коридору. Его аналитический ум давал ему преимущество, которого, как он думал, порой не хватало излишней эмоциональности, особенно в сочетании с бдительностью, благодаря которой ему требовалось всего пять часов сна за ночь, плюс-минус, и он оставался полностью работоспособным. Пока остальные спали или принимали ванну шесть часов прошлой ночью, прежде чем всё пошло наперекосяк, Салоний исследовал дворец. В сочетании с его участием в утренних поисках и дальнейшими исследованиями, пока Варрон спал, он составил на удивление полную мысленную карту комплекса.

Он сопровождал капитана Иаса в подвалы, где содержались семеро предателей. По пути он заметил, что они прошли мимо подземной часовни, посвящённой богине очага. В этом тёмном и прохладном месте на каменных скамьях лежали тела Петруса и Корды, укрытые от бродяг, скрывавшихся в подвалах за запертыми дверями и стражниками в чёрных одеждах.

Он улыбнулся стражнику у тяжёлой дубовой двери. Это был тот самый стражник, который стоял у двери три часа назад, когда он был здесь с капитаном. Стражник, ненамного старше Салония, отдал честь. Он продолжал улыбаться, поднял руку для приветствия и в последний момент сокрушительным ударом ударил стражника в висок.

Человек беззвучно рухнул чёрной кучей. Салоний склонился над ним.

«Извини. У тебя будет жуткая головная боль, и, подозреваю, тебе придётся несколько недель чистить туалеты, но ты выживешь».

Он осторожно снял чёрную тунику с эмблемой белого ворона и волка и натянул её поверх своей зелёной. Он крякнул, когда туника разошлась под мышкой. К сожалению, среди гвардейцев, подходящих ему по размеру, будет мало таких же крупных. И всё же, подумал он, ни у кого не будет времени осмотреть его подмышку. С улыбкой он накинул чёрный плащ на спину и, пошарив, нашёл шлем. Это было бесполезно. Ни за что не пройдёт мимо его сознания. Ну что ж, подумал он, снимая с пояса охранника связку ключей. Он встал, отряхивая и поправляя украденную форму.

Отперев дверь тяжёлым железным ключом, он распахнул её и вошёл, заперев за собой. Здесь внизу нужно было быть осторожным. Он видел часть этого огромного комплекса туннелей, но помимо часовни и подвалов, здесь были ещё темницы, склады и, предположительно, где-то по крайней мере одна комната для охраны. Глубоко вздохнув, он шагнул в тёмные, сырые туннели, освещённые лишь редкими крошечными световыми люками высоко во внешней стене.

Затаив дыхание, он добрался до подножия первого пролета лестницы и повернул направо, углубляясь в лабиринт туннелей.

Свернув за угол на следующем перекрестке, где туннели теперь освещались догорающими масляными лампами, он чуть не налетел на слугу, несущего мешок с чем-то на плече. Он отступил в сторону, и слуга, издав извиняющиеся звуки, обошел его и поспешил прочь. Салоний сделал еще один глубокий вдох и пошел дальше. Еще два поворота, и лестница покороче. Впереди он увидел угол, куда ему совсем не хотелось идти. За поворотом мерцал свет, и там, должно быть, стояло по крайней мере двое мужчин, если не больше, охраняя вход в тюремную зону. Но перед этим, прямо впереди, дверь справа вела в небольшую часовню. Он поспешил, пригнувшись. Он отчетливо слышал голоса стражников за углом и в сотый раз порадовался, что надел мягкие кожаные сапоги, а не подбитую гвоздями обычную военную форму, которую обычно носил.

Часовня освещалась пламенем на алтаре в дальнем конце. Комната с цилиндрическим сводом была ненамного больше одной из гостевых комнат во дворце наверху. Стены и изогнутый потолок были из простого серого камня, с едва заметным блеском селитры. Дальнюю стену украшала фреска с изображением богов дома и семьи, с Богиней очага, защитницей дома, в центре. Её алтарь горел вечно одним пламенем. Говорили, что для поддержания пламени на её алтаре не требовалось ничего. Салоний тайком проверил алтарь в Кроу-Хилл и обнаружил, что жрецы каждые несколько часов наполняют углубление в алтаре маслом, а хитроумный пружинный механизм поддерживал горение масла в верхней части сосуда.

Покачав головой, он вновь сосредоточился на текущей задаче.

Словно для того, чтобы облегчить их спасение, заботливый жрец, подготавливавший их на каменных скамьях, снял с них все доспехи и снаряжение, оставив только тунику и штаны. С лёгким кряхтением он поднял Корду со скамьи и проверил вес. Сержант был жилистым мужчиной. Крепким, но совсем не крупным. Чёрт. Нога мужчины запуталась в чёрном плаще. С ещё одним кряхтением он опустил тело обратно на камень и снял плащ, отбросив его в сторону часовни.

Подойдя к другому блоку, он проверил вес Петруса. Как он и думал, десятилетие лишений оставило ветерана хилым и хрупким, с очень слабой мускулатурой. Его вела чистая решимость, которой не могли помочь мышцы. Он мог бы унести пятерых Петрусов.

Убедившись, что изуродованное тело надёжно закреплено на левом плече, он шагнул в сторону и, подняв Корду своими мощными мускулистыми руками, взвалил его себе на плечо. Пару раз согнув колени, он проверил вес и надёжность фиксации.

Удовлетворённый, он медленно и осторожно подошёл ко входу в часовню и выглянул из-за стены. Смех продолжал доноситься из освещённого пространства дальше, но коридор был пуст. Сделав ещё один глубокий вдох, он вышел и повернулся в другую сторону, осторожно и медленно поднимаясь по первой короткой лестнице.

Он продолжал бормотать молитвы Кернусу и любому другому богу, которого мог назвать, чтобы добраться до конюшен незамеченным. Оглядываясь назад, он понимал, что стоило бы попросить Варрона пойти с ним. Капитан не мог ничего нести, но мог бы выступить в роли дозорного.

Он добрался до верхней ступеньки и обернулся, осторожно выглядывая за угол. Ничего. Он остановился и прислушался. За его спиной, внизу лестницы, доносился теперь уже отдалённый смех. Где-то впереди послышался топот военных сапог. Судя по звуку, две пары. Что ж, он не мог оставаться на лестнице. Оставалось только надеяться, что они в каком-нибудь другом туннеле.

Он вышел в коридор и пошёл по нему как можно быстрее, ступая мягко и деликатно для человека его роста. На мгновение он тихо выругался, когда тело Корды поскользнулось на его плече и чуть не упало. Он дёрнул плечом, чтобы вернуть его в исходное положение, и перехватил запястье трупа.

Коридор казался бесконечным, но наконец показался следующий перекрёсток. Приблизившись к нему, он на мгновение остановился и прислушался. Тяжёлые шаги раздавались теперь тревожно близко: они доносились из другой ветви, нужной ему, но слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Он затаил дыхание и прижался к стене туннеля, стараясь найти как можно больше тени, учитывая его груз на плечах.

Прошло несколько мгновений, и он с тихим шипением выдохнул. Шаги шли в другую сторону, исчезая в коридоре.

Он изумлённо покачал головой. Чуть больше недели назад самым захватывающим в его жизни было наблюдать за сборкой гигантского метателя стрел, пока на противоположном хребте стояли десятки врагов. А теперь он крал трупы из подземелий величайшей имперской крепости на севере. Поразительно. Какого чёрта он вообще в это ввязался?

Сделав ещё один глубокий вдох, он поправил две фигуры, накинутые ему на плечи, и вышел в следующий коридор. Впереди виднелся бледно-серый отблеск естественного света. Он приближался к лестнице. Остался всего один поворот.

Медленно, затаив дыхание, он приблизился к этому углу, чувствуя, как секунды тянутся словно часы. Впереди не было ни звука, но сердце его не обращало на это внимания и продолжало бешено колотиться.

Он повернул за угол.

Там ничего нет. Только сырая лестница, ведущая наверх, в темноту.

Он медленно поднимался по лестнице, время от времени останавливаясь, чтобы перевести дух. Пусть эти два тела и были лёгкими, но всё равно их вес начинал вызывать у него боль и одышку. Наконец он добрался до верха и снова остановился, прислушиваясь. Отдалённые звуки; из-за двери, из самого дворца. Чёрт возьми!

Как можно тише он прокрался по коридору, пока не оказался всего в десяти шагах от двери. Очень-очень медленно и бесшумно он опустил два трупа на пол и подошёл к двери. Он прислушался.

Всего один человек. Он стоял у подножия двери и тихо говорил. Салоний вытащил ключ из кармана, напрягая слух.

«Мне придется пойти и сообщить об этом!»

«Ещё нет. Пойдём его искать. Если ещё раз получу чёрную метку, отправлюсь на пограничную заставу! Это всего один человек, и мы его уже поймали».

«Нет, Марко, я должен сообщить об этом!»

«Послушайте: представьте, как хорошо мы будем выглядеть, когда приведем его!»

Салоний улыбнулся, невероятно медленно вставляя ключ в замок и поворачивая его, ожидая, пока каждая новая строка аргумента поможет заглушить звук поворота ключа. Он почувствовал, как давление ослабло, когда замок полностью открылся. С широкой улыбкой он представил себе сцену за дверью и очень медленно повернул ручку. Когда защёлка отошла, он чуть не рассмеялся в голос. Отступив на несколько шагов, он повернулся плечом к двери и побежал.

От удара плечо словно взорвалось, но эффект оказался именно таким, как он и надеялся. Дверь распахнулась в комнату, с огромной силой и громким треском ударив присевшего за ней стражника. Проходя сквозь неё, Салоний замер как можно быстрее. Новый стражник получил удар дверью в лоб и отлетел назад. Стражник, всё ещё приходящий в себя после вторжения Салония пять или шесть минут назад, стоял у стены за дверью, которая замерла, ударив его в плечо. Салоний перевернул второго стражника ногой. Огромный красный рубец и рана на лбу говорили о том, что он будет без сознания ещё долго.

Другой стражник что-то беззвучно бормотал с испуганным выражением лица. Салоний одарил его ухмылкой, которая, как он надеялся, была столь же дикой, как та, что он постоянно видел у Варрона. Стражник дрогнул.

«Я немного обеспокоен, что нанёс слишком много вреда вашему другу. Так что, давай заключим сделку, да?»

Охранник кивнул, широко раскрыв глаза от ужаса.

«Хорошо», — продолжил Салониус. «Я не собираюсь тебя вырубать, потому что тебе нужно помочь другу. Я соберу свои вещи и медленно и тихо выйду отсюда. Ты подождёшь хотя бы десять минут после того, как я уйду, и за это время сделаешь всё возможное, чтобы остановить кровотечение из его раны. Как только десять минут пройдут, можешь позвать на помощь, бежать или делать что угодно. Но только не раньше, чем я уйду. И если я что-нибудь услышу, уходя, я вернусь сюда и оставлю тебя в… скажем так, «хуже», а?»

Охранник еще раз испуганно кивнул, и откуда-то изнутри послышался тихий голос.

«Зачем ты это делаешь? Ты же один из людей маршала».

Салоний улыбнулся.

«Не совсем. Я под началом маршала, но я один из людей Варрона. Не молчать».

Закусив губу, надеясь, что поступил правильно, Салоний встал и вернулся в коридор за порталом. Там он потратил немного времени, собирая два трупа и укладывая их как можно удобнее себе на плечи. Это было нелегко. Левое плечо мучительно ныло. Возможно, он повредил кость о дверь. Синяк будет здоровенный.

«Ну что ж», — подумал он, пронося два тела через дверь и на мгновение остановившись. Он повернулся к сидящему охраннику и приложил палец к губам.

«Тсссс».

Стражник снова кивнул, широко раскрытыми глазами глядя на громадного зверя и его ужасную ношу. Салоний снова ухмыльнулся и ушёл.

Катилина остановилась в нескольких шагах от развилки коридора. Она смотрела, как Варрон медленно, хромая, направляется к гостевым покоям, а Салоний удаляется в глубины дворца. Приложив палец к губам, она постучала элегантно накрашенным ногтем по рубиновой губе, погруженная в раздумья.

Через мгновение улыбка медленно расползлась по ее лицу, превратившись в широкую улыбку.

Сменив направление, она тихонько пошла по коридору, по которому шёл Салоний, затем выбрала боковой коридор и вошла в него. Ещё несколько поворотов и перекрёстков, хорошо знакомых ей с детства, – и она добралась до кабинетов гарнизонных писцов. В детстве она часто играла здесь, ведь у писцов всегда было достаточно материалов для рисования. Много счастливых часов она провела, сидя за столами в этих четырёх кабинетах и рисуя животных и облачное небо. Она улыбнулась и окинула взглядом коридор, глядя на четыре кабинета. В крепости было четыре главных писца, каждый из которых отвечал за один аспект администрации, и несколько младших писцов, подчинённых им. В каждом кабинете стояли столы на шесть человек, но за ними редко сидело больше одного-двух человек одновременно, поскольку их обязанности часто уводили их в другие места крепости или в гражданский город.

Улыбаясь, она взглянула на двери кабинета, которые были открыты или приоткрыты. Две из них были ярко освещены, одна с тусклым светом, а другая – тёмной. К сожалению, пустой, тёмный кабинет был единственным, который ей не пригодился. Однако кабинет в дальнем левом углу, очевидно, освещался лишь одной догорающей масляной лампой. Это означало, что там был только один человек. Она расправила плечи, прошла по коридору и смело вошла в дверь.

Молодой клерк, занятый своим столом, поднял взгляд, когда в дверь вошла фигура. Он внезапно забыл о бумажной работе, которой занимался, вскочил на ноги и выпрямился, как копьё.

"Миледи?"

Катилина улыбнулась ему.

«Спокойно, приятель. Ты, должно быть, новенький. Тарсус здесь?»

«Э-э, нет, мэм», — ответил молодой человек. «Он в городе, с советом. Могу я помочь, мэм?»

Катилина покачала головой.

«Я здесь просто за кое-какими припасами. Не обращайте на меня внимания. Я исчезну из виду буквально через минуту».

Молодой человек продолжал стоять, разрываясь между двумя вариантами действий.

«Э-э…»

«Что?» — любезно спросила Катилина.

«Это правила, мэм. Никто не может просто взять себя в руки. Мы должны держать ситуацию под контролем».

Катилина беззаботно рассмеялась.

«Ой, не говори глупостей. Я выношу отсюда вещи с четырёх лет. Просто продолжай свою работу. Меня ждёт отец, так что мне нужно поторопиться».

Молодой человек боролся еще какое-то время, а затем сдался и заметно побледнел.

«Хорошо, мадам. Но, пожалуйста, оставьте всё как есть, иначе мастер Тарсус меня за это повесит».

Катилина кивнула и присела у одного из больших деревянных шкафов в задней части кабинета. Отперев дверь ключом, торчащим из дыры, она осмотрела содержимое. Чёрт возьми! Кто-то устроил перестановку в кабинете. Закрыв и заперев дверь, она подошла к следующему большому шкафу и открыла его. Быстрый взгляд – и она нашла то, что искала. В глубине лежала стопка очень аккуратных, официальных бумаг.

Она улыбнулась и вытащила два. Она уже собиралась закрыть шкаф, как вдруг её осенила другая мысль, и она ещё раз оглядела его содержимое. С улыбкой она вытащила ещё одну бумагу – несколько листов бессмысленной бюрократической волокиты – и, закрыв дверцу, выпрямилась. Как можно аккуратнее она спрятала свои четыре трофея среди ненужных бумаг. Улыбнувшись, она заметила, что молодой человек занят своим делом, намеренно не глядя в её сторону.

Чуть не рассмеявшись, она схватила с дальнего стола угольный стержень, печать-штамп, молоток, свинцовые диски и воск и сунула их в карман юбки. С тёплой улыбкой она пересекла комнату и остановилась у двери, чтобы оглянуться на клерка.

«Благодарю вас, любезный сэр. Возможно, я вернусь за припасами позже. Обязательно передам Тарсусу, насколько вы были любезны».

Служащий нервно улыбнулся ей, и, когда она вышла из комнаты, Катилина почувствовал себя немного жестоко. Парень, наверное, лишится должности за это. И всё же, не стоило позволять ей свободно рыться в офисных бумагах, верно?

Почти вприпрыжку промчавшись по коридору, она сделала ещё три поворота в сторону и оказалась у другой двери. Однако эта дверь была тёмной и прочной, запертой и охраняемой стражником, который стоял по стойке смирно и почти напрягся, пытаясь вытянуться ещё сильнее, когда перед ним появилась самая важная дама Венгена. Это были обычные солдаты гарнизона, а не ветераны гвардии маршала в чёрном.

Она улыбнулась.

«Ради бога, успокойся, мужик. А то что-нибудь сломаешь».

Охранник коротко улыбнулся, а затем снова посерьезнел.

«Если вы будете так любезны, мне нужно кое-что принести моему отцу».

«Мэм?»

Она внутренне улыбнулась.

«Мне нужна лента для гвардии маршала. Мой отец переводит капитана Варрона в его собственное подразделение. Он может забрать форму позже, но лента нам нужна сейчас».

Охранник нахмурился и открыл рот, но Катилина его перебил.

«Слушай, можешь пойти и принести его мне, если хочешь. Это всего лишь чёртова лента».

Охранник продолжал хмуриться, а затем коротко кивнул.

«Мне придётся найти его для вас, мэм. Будьте любезны, подождите здесь».

Катилина кивнула и улыбнулась. Она сложила руки на груди, когда охранник повернулся и принялся возиться с ключами. Наконец, найдя нужный, он открыл дверь в комнату хранения униформы.

Когда он распахнул дверь, Катилина за его спиной раскинула руки. В одной из них был молоток для печати: около фута длиной, узкий и сужающийся, с деревянной головкой, покрытой сталью, для забивания печати маршала в свинец. Стражник начал поворачиваться к ней и почувствовал всю силу молотка на виске. Глаза его закатились, и он сполз на пол. С улыбкой Катилина снова ударила молотком по виску и перелезла через лежащего стражника в комнату. Она тихонько усмехнулась, разглядывая вешалки, вешалки и полки с одеждой в свете окна на внешней стене, размышляя о том, какие размеры, по ее мнению, могли бы подойти Варрону и Салонию. Молодой человек может стать проблемой, подумала она, доставая самый большой предмет одежды из наличия.

Наконец, с полными одежды руками, она отложила их в сторону и, наклонившись, схватила охранника за запястья и медленно потащила его в комнату. Когда он полностью вошёл, она собрала кучу одежды, закрыла за собой дверь и заперла её ключом охранника.

Смеясь и почти подпрыгивая, она направилась к конюшням.

Как только они расстались, Варрон побежал в свою комнату, собрал все вещи, скатал их и без всяких церемоний засунул в свой саквояж. Он тщательно выбрал несколько больших мешков из мешковины вместо седельных вьюков, с которыми они приехали. Слишком уж неэтично бродить с седельными вьюками. Когда он вышел из комнаты, стражник маршала, стоявший по стойке смирно в коридоре, кашлянул.

"Что?

«Что вы делаете, сэр?»

Варрон бросил на него недовольный взгляд.

«Похоже, нам придётся пробыть здесь какое-то время, и нас ждут грядущие испытания и невзгоды. Маршал хочет, чтобы мы выглядели прилично, поэтому мы приводим в порядок всё наше снаряжение».

Капитан повернулся спиной к мужчине, который явно не был убеждён, и вошёл в комнату Салония. Чёрт возьми. Он не умел обманывать. Он тщательно подготовил своё оправдание и старался преподнести его стражнику как можно естественнее, но, обдумывая только что сказанные слова, он понимал, что чем больше он повторял их в голове, тем больше это звучало как заготовленная речь. Чёрт возьми. Будем надеяться, что стражники так же плохо распознают ложь, как он сам.

Он подошёл к кровати и шкафу Салония и чуть не рассмеялся вслух, увидев, как всё было аккуратно и чисто разложено. Даже складная лопата инженера блестела, словно блестящая сталь. Его одежда была свалена в кучу: туники, бриджи, носки, нижнее бельё, шарфы. Это было просто нелепо. Даже мелкие личные вещи были разложены по типу и размеру. Варрон усмехнулся, схватив с пола два мешка и бездумно запихнув всё туда.

Когда он наконец с трудом закрыл вторую сумку, он взял свою и взял три сумки Салониуса.

"Дерьмо!"

Он чуть не согнулся под тяжестью. Как этот парень мог нести эту тяжесть часами? Он, должно быть, сделан из камня и железа, этот крепкий орешек! Переместив вес в положение, которое было лишь чуть менее неудобным, он шумно выдохнул и вышел из комнаты, чувствуя себя вьючным мулом.

Двое охранников в коридоре, которые теперь стояли вместе и, очевидно, разговаривали, пытались сдержать смех, когда из комнаты молодого солдата неуклюже вывалилась куча мешков и сумок, а где-то внизу находился человек, который хрюкал и тяжело дышал.

«Не помочь ли вам с этим в стирке, сэр?»

Варрон пыхтел, отдувался и безуспешно пытался выпрямиться. Естественно. Вот в чём суть. Будьте естественны! — проворчал он.

«Нет, ты в порядке. Надо было позволить ему самому прийти и забрать свои вещи. Мы можем задержаться, судя по тому, сколько он таскает барахла. Он может отнести его обратно, пока я схожу к гарнизонному хирургу, чтобы он подлечил спину!»

Он повернулся и потопал по коридору к прачечной и дворцовым баням, ворча на молодого инженера как можно громче и убедительнее. Он вышел из коридора, а в ушах у него звенел смех стражников, смеявшихся над его неудачей. Хорошо. Пока они сосредоточены на юморе, они не будут слишком много думать.

Продолжая ворчать на Салония, но на этот раз по-настоящему, он свернул за угол и, скрывшись из виду, нырнул в боковой проход и направился к конюшням.

Варрон сердито взглянул на Салония, когда молодой инженер, спотыкаясь, вошел в конюшню. Здесь пока никого не было, хотя через час конюхи придут кормить лошадей. Салоний моргнул.

"Как дела?"

Варро зарычал и указал на большую коллекцию свежеукраденных седельных сумок, лежащих на красивом холеном сером коне возле двери.

«Какого чёрта ты всё это тащишь…» Он остановился на полуслове. Говорить такое человеку, который несёт сразу два трупа, было очень глупо.

"Неважно."

Он обвел жестом вокруг.

«Серый твой, и он полностью загружен. Давайте укроем этих двоих и закрепим их в том отсеке».

Тихий, лирический голос из второго дверного проема сказал: «Не беспокойтесь об этом».

Они повернулись к Катилине, который вошел так, словно они шли по своим повседневным делам.

«Хорошо. Вижу, вы уже приготовили лошадей. Полагаю, гнедой мой?»

Варрон кашлянул.

«Да. Что это такое?» Он указал на свёрток с одеждой в её руках.

Катилина улыбалась, словно мать, балующая капризного ребёнка. Её голос звучал слегка снисходительно.

«Ребята, вы всё продумали? Как вы собираетесь выбраться из крепости? Просто подъехать к воротам и надеяться, что вас пропустят?»

Салоний повернулся и посмотрел на Варрона.

«Я предполагал, что у тебя есть план?»

Варрон ухмыльнулся ему.

«Я ожидал, что что-то произойдёт. Если нам суждено что-то сделать, то, конечно, это всё равно произойдёт?»

Салоний вздохнул.

«Я не уверен, что это работает именно так».

Катилина благосклонно улыбнулась.

«Вот почему я вам двоим нужен. Вот».

Она бросала в них предметы одежды по одному за раз.

Варрон уставился на тунику в своей руке.

«Это мундир солдата гвардии твоего отца!»

«Они оба такие», — Катилина продолжал бросать в них предметы. «Полная форма, если быть точнее. На мой взгляд, если просто не снимать капюшоны, то можно спокойно передвигаться, не подвергаясь допросам, разве что случайно натолкнёшься на капитана или сержанта, а это вряд ли на пути отсюда и до ворот».

Салоний моргнул. «Это гениально».

«Спасибо большое». Катилина пошарила в глубоком кармане, вытащила все вещи, украденные из конторы, и начала писать угольным пером на двух официальных бумагах. Пока она писала, она поглядывала на два других.

«Ну? Тогда переодевайся!»

Пока они торопливо переодевались в чёрную форму, Катилина закончила писать, положила два свинцовых диска на пол и ударила по ним молотком, создавая официальные печати. Несколько мгновений она поработала с кремнём и трутом, и расплавила восковые капли на бумаге, добавив свинцовые печати.

Погасив пламя, она подула на воск и, как только он достаточно высох, передала Варрону два листка. Он осмотрел их.

«Как, черт возьми, ты все это раздобыл?»

«Что это такое?» — спросил Салоний, поправляя чёрный плащ и надевая сапоги.

«Это позорные распоряжения о захоронении. Они дают нам разрешение забрать этих двоих и похоронить их в неизвестном месте. Странно, ведь где-то уже, вероятно, гуляет одна из этих бумаг с именем Корды. Это действительно редкость. Они…»

Он посмотрел на бумаги, а затем на Катилину.

«Очень умно. Никто не остановит двух солдат, сопровождающих тела к месту захоронения со всеми необходимыми документами».

Салоний кивнул и, расстегнув свёрток с инструментами, достал лопату и кирку. С ухмылкой он бросил кирку Варрону, который поймал её и осмотрел.

«Ты же знаешь, что это ненормально, когда инструменты для копания так блестят!»

Молодой человек рассмеялся.

«У нас есть форма, инструменты и документы. Варрон, теперь мы — похоронная команда».

Варрон повернулся к Катилине.

"А вы?"

Она улыбнулась.

«Встретимся у брода, примерно в миле к востоку. У меня есть документы, и это решительный охранник, который допрашивает дочь маршала. А теперь идите, увидимся примерно через час».

«Тогда к броду», – сказал Варрон, помогая Салонию погрузить сожжённых на запасного коня. «Погребальная команда: вперёд!»

Глава тринадцатая

Солнце уже давно перевалило за зенит. Варрон раздражённо щёлкнул языком и уставился в небо, пытаясь определить время. Салоний сидел верхом на коне, как всегда невозмутимый.

«Никакое раздражение не приведет ее сюда раньше».

"Замолчи."

Варрон прикрыл глаза от солнца и посмотрел вниз, на широкую долину, на далекую глыбу в форме черепахи, которая была Венгеном.

«Кто-то идет».

Салоний прикрыл глаза рукой и проследил за взглядом капитана.

«Пыль», — согласился он, — «но это может быть она или кто-то другой; или даже несколько. Если её остановили, маршал, вероятно, пошлёт за нами своих людей. Он на тебя разозлится. Думаю, нам лучше скрыться».

Варрон издал рычащие звуки, но кивнул и повернул коня.

Двое мужчин медленно и бесшумно вели своих коней между деревьями, возвышавшимися над берегом реки. Шум воды, журчащей по камням и булыжникам брода, заглушал любые невольные звуки, которые могли издавать лошади или их всадники. Вернувшись в безопасное место среди листвы, они остановили лошадей и сели, часто и неглубоко дыша, напряжённо ожидая каких-либо звуков.