Железный корень

Через пару минут Варрон повернулся к Салонию, театрально приложил ухо к голове и поднял палец. Салоний напряг слух, а затем кивнул.

«Варрон?»

Голос Катилины раздался с дороги среди цокота копыт по утоптанной грязи, пока её лошадь нетерпеливо гарцевала. Двое мужчин на мгновение переглянулись, а затем медленно вывели лошадей обратно на открытое пространство.

«Ты чертовски торопился!»

Катилина одарила капитана раздражающе спокойной улыбкой.

«Капитан Иасус пришёл меня искать. Отец попросил его проверить, как я. Ты же знаешь Иасуса: он исполнительный и дотошный. Он ходил за мной полчаса, пока я пытался придумать, чем бы заняться. В конце концов, мне пришлось пойти в баню, чтобы избавиться от него».

Салоний улыбнулся.

«Могу себе представить, что он дважды подумал, прежде чем последовать за тобой туда…»

Варрон бросил на него острый взгляд, и все трое медленно спустились с коней по склону к мелководью. Катилина удовлетворённо вздохнул.

«Так какой же план?»

Варрон нахмурился. Он уже давно об этом думал, и, хотя в голове у него крутилось множество противоречивых идей о том, как с этим справиться, в каждом придуманном им плане был изъян.

«Я не совсем уверен. Мне нужно добраться до Кристуса, но это ещё не всё. Мне нужно сразиться с ним в честной и равной обстановке, где мне не будут угрожать его люди, и где будут надёжные свидетели. Это будет непросто».

Салоний нахмурил лоб, размышляя.

«Какие идеи у вас были?»

«Первой моей мыслью было ехать прямо к форту. Он не мог держать всю Четвёртую армию в своих руках. Но тут есть проблемы: нужно пробраться к Кристусу мимо его личной охраны и ненадёжных свидетелей».

Салоний кивнул. «Кладёшь голову в пасть льва. Всегда немного рискованно».

«Затем нужно выманить его куда-нибудь. Мы, наверное, могли бы создать ситуацию, которая заставила бы Кристуса выйти, скажем, в один из местных городов. Много свидетелей. Никаких проблем. Проблема в том, что он всё равно будет окружён своей охраной».

«Верно», — вздохнул Салоний. «Хотя я не уверен, что Кристус из тех, кто будет подвергать себя опасности без охраны».

«Итак…» — прорычал Варрон, когда они добрались до дальнего берега и выбрались из воды на сухую, пыльную дорогу. «Тогда у меня остаётся лучший вариант из трёх: найти способ пробраться в его личные покои и разделаться с ним там. Хотя это будет непросто».

Салоний покачал головой.

«Более того, не было бы и свидетелей. Никто не увидел бы, как он сознаётся и умоляет, а я полагаю, что именно это вы и хотели».

Варрон кивнул.

«Может быть, мы просто не можем иметь всё, а?» — проворчал капитан.

Салоний взглянул на Катилину. Они мгновение смотрели друг на друга, а затем кивнули.

«Мы найдём способ. Давай просто сосредоточимся на том, чтобы добраться туда с тобой целым и невредимым. Как твои раны?»

Варрон пристально посмотрел на него.

«Все хорошо, спасибо, мама».

Катилина громко рассмеялась.

День уже начал клониться к вечеру, когда трое всадников поднялись на вершину невысокого холма. Небо впереди уже окрасилось в насыщенный лиловый цвет, и лишь верхушки деревьев перед ними отражали быстро заходящее солнце.

«Нам следует найти удобное место для лагеря, — заметил Салоний, — или, может быть, гостиницу для леди?»

Варрон покачал головой.

«На этой дороге до Кроу-Хилла нам предстоит пройти две деревни и один город, но до ближайшего из них мы доберемся далеко за полночь. Нам точно придётся разбить лагерь».

Салоний нахмурился.

«Там есть имперские курьерские станции? Мы только одну проехали, довольно далеко, так что впереди должна быть ещё одна».

Варрон покачал головой.

«Так и есть, но на курьерских станциях все посетители должны регистрироваться при входе и выходе, а гражданский и административный персонал должен предъявить удостоверение личности. Сабиан узнает об этом задолго до того, как мы благополучно уйдём, уверяю вас!»

Катилина вздохнул и указал куда-то влево.

«А как насчет этого?»

Салоний взглянул на Варрона и пожал плечами. Варрон поджал губы.

«Это место разрушено со времён гражданских войн. Я проезжал мимо него по пути в Венген и обратно. Оно уже лет двадцать как ветшает. Может обрушиться нам на голову».

Салоний кивнул.

«Верно, но там также есть стены для тепла и защиты».

Варрон продолжал выглядеть неуверенным, но Катилина раздраженно щелкнула языком.

«Вы двое хуже, чем пара старух».

Встряхнув поводья, она повернула коня и поскакала к тёмному склону, зловеще возвышавшемуся над зарослями кустарника и ежевики. Варрон на мгновение бросил на неё сердитый взгляд, затем вздохнул и последовал за ней. Салоний улыбнулся, покидая тропу.

По мере того, как руины усадьбы приближались, становилось всё более очевидным. В своё время это был не просто особняк, даже не просто большая вилла. Это место было довольно мощной крепостью, защищавшей роскошную, величественную резиденцию. Должно быть, это место принадлежало могущественному лорду или, возможно, даже императорскому советнику.

Катилина любовалась разрушенными остатками архитектурного величия, пока они приближались, её взгляд цеплялся за изящные завитки и изящные узоры. Владелец этого места, должно быть, принадлежал к богатому роду. Убранство было старинным; не четыре или пять десятилетий, как перед гражданскими войнами, а столетиями, с первых дней имперского поселения в этих холодных северных провинциях.

Варрон и Салоний сами осмотрели руины, хотя их оценка носила скорее военный характер. Место действительно было хорошо укреплено. Первоначальный ранний дворец был окружен каменными стенами с двумя воротами на ранней стадии, вероятно, когда владелец осознал, насколько недавно заселена эта местность, и стал свидетелем варварских действий, творившихся поблизости. Эти оборонительные стены около века назад были дополнены башнями и тем, что Варрон любил называть «декоративной обороной», как было в моде того времени. Но последние укрепления были добавлены, возможно, сорок лет назад, в начале гражданских войн, и эти укрепления были далеки от декоративных. Стены поднялись еще на десять футов; линия первоначального парапета была отчетливо видна на три четверти высоты. Нижняя половина башен была облицована мощными квадратными туфовыми облицовками для дополнительной прочности. Одна из двойных арок ворот была заблокирована, чтобы сузить направление атаки. Наконец, приближаясь к разрушающимся стенам, они увидели, что стены были обложены большим земляным валом. Хозяин этого поместья ожидал нападения и был к нему готов.

Недостаточно подготовлены.

Каменная облицовка, сохранившаяся на разрушенных башнях и сохранившихся участках стены, демонстрировала разбитые блоки, огромные трещины и прорехи там, где по укреплениям неустанно били осадные машины. Очевидно, участок стены, ближайший к воротам, пал первым. Салоний печально покачал головой, увидев явную оплошность военного архитектора: широкий участок стены без контрфорсов и поддержки башен. Однако никакая земляная насыпь здесь не поможет. Вдумчивый архитектор добавил ров, который был слишком близко к стене, чтобы учесть её опоры. Первые полдюжины ударов по этой стене, вероятно, заставили каменную кладку обрушиться в ров, ловко заполнив одно препятствие и обрушив другое, оставив наклонную земляную насыпь в качестве единственной защиты. Оказавшись внутри этой стены, осада закончится за считанные минуты.

Опасения Варрона по поводу ветхого состояния здания оправдались лишь отчасти. Военные укрепления были мощными и мощными, и, хотя и пали под натиском хитрого врага, удивительно целыми и невредимыми. Однако роскошному зданию внутри пришлось не так хорошо. Слабое и хрупкое строение, возведённое скорее ради внешнего вида, чем ради функциональности, сгнило и рассыпалось, оставив после себя жалкую каменную глыбу, которую теперь в основном скрепляли плющ и ежевика.

«Лучше держитесь подальше от этого центрального здания», — крикнул он остальным.

Варрон повернулся в седле и кивнул. Когда Салоний догнал их, трое всадников спешились и повели коней к большому сторожевому зданию, сохранившему мощные стены и башни, хотя сам портал давно исчез.

Салоний привязал трех лошадей на траве неподалеку и тихо побрел среди руин, размахивая пращой, пока Варрон собирал сухие ветки и разводил костер, а Катилина занялся раскопками еды и различных необходимых вещей в вещевых сумках.

Не прошло и получаса, как под массивной, надёжной арочной крышей сторожки был разбит уютный лагерь. Последние лучи солнца уже угасла на горизонте, оставив руины мрачными и зловещими. Несколько балок, которые обнаружил Варрон, образовали завесу по обеим сторонам сторожки, защищая её от усиливающегося вечернего ветра и скрывая небольшой костёр от прохожих. Салоний вернулся с двумя кроликами и как раз жарил их на вертеле над огнём, жадно наблюдая, как сок с шипением капает в огонь. Его осенила какая-то мысль, и он посмотрел на капитана поверх пляшущих языков пламени.

«Тебе нужно принять лекарство».

Варрон снова поворчал, но кивнул. Когда он направился к лошадям, где всё ещё висела его аптечка, Салоний повернулся к Катилине, которая всматривалась в тёмные руины.

«Нам нужно найти способ доставить Варрона к Кристусу без охраны префекта. И при свидетелях».

Катилина кивнула.

«Нам нужно найти способ доставить туда моего отца».

«Это проблема», — вздохнул Салоний. «Варрон хочет лично отправить Криста к богам. Твой отец хочет, чтобы всё было сделано по военным законам, с судом и казнью, если потребуется. Он никогда не отдаст Криста Варрону, а Варрон никогда не отдаст его твоему отцу».

Катилина нахмурилась.

«Итак, нам нужно убедиться, что Кристус находится в определённом месте, затем Варрон через несколько минут, а ещё через несколько минут — отец. Сложно…»

Салоний рассмеялся. «Сложно? Невозможно, я бы сказал».

Элегантная дама, укутавшись от ночного воздуха, плотнее закуталась в плащ.

«Нет ничего невозможного, Салоний. Всё дело во времени. Отец уже знает, что мы ушли. Ему понадобится, наверное, полдня, чтобы привести всё в порядок и последовать за нами, и я сомневаюсь, что он выступит на закате, так что у нас есть большая часть дня, пока он у нас».

«Итак, что вы предлагаете?»

"Хорошо…"

Катилина остановился на полуслове, когда из темноты выскочил Варрон, согнувшись почти вдвое.

«Что..?»

Прежде чем она успела высказать свои мысли, Варрон зажал ей рот рукой и, повернувшись к Салонию, поднял брови. Салоний нахмурился и очень медленно и очень тихо начал вытаскивать меч из ножен. Катилина оттолкнул руку капитана и указал в темноту. Варрон кивнул и поднял три пальца.

Салоний снова нахмурился и, указывая на него, вытащил часть своей чёрной туники. Варрон покачал головой и указал на сочную зелёную траву у своих ног. Даже в мерцающем свете костра Варрон уловил беззвучное проклятие, которое вырвалось у его спутника. Пока он медленно вытаскивал свой клинок, Катилина выхватила из-за пояса узкий и зловещий на вид кинжал.

Варрон поднял руку, давая знак ей остаться у костра, и двое солдат, пригнувшись, двинулись в темноту. Салоний на мгновение замер и вгляделся в темноту. Варрон взглянул на него, а затем свободной рукой указал рукой на заднюю часть руин виллы. Молодой человек кивнул, и они оба снова двинулись дальше.

Местность внутри стен была неровной и труднопроходимой: руины обрушившихся или снесённых вспомогательных построек, давно заросшие травой и сорняками, перемежались скрытыми кроличьими норами, подстерегавшими неосторожных ног, и густыми зарослями ежевики и колючек. Чтобы проложить путь по «открытой» земле, требовалась определённая осторожность.

Салоний на мгновение запнулся среди камней, чуть не потеряв равновесие от подворачивания лодыжки, когда Варрон внезапно схватил его за плечо и повалил на землю, где тот болезненно приземлился среди обломков кирпичной кладки. Капитан указал вперёд, и Салоний поднял голову, чтобы взглянуть через обрушившуюся перемычку. В бледном лунном свете двое мужчин медленно и размеренно шли сквозь заросли в их сторону.

Салоний сглотнул и поднял два пальца. Варрон кивнул, показывая, что третья фигура, вероятно, пошла в другую сторону и обходит разрушенный особняк сзади. Всё это было им на руку, поскольку давало равные шансы; даже больше, чем просто равные, учитывая, что добыча их не ждала.

По жесту Варрона Салоний как можно тише спустился с кучи обломков, стараясь не попадаться в поле зрения противника за беспорядочной каменной кладкой. Враг всё ещё находился примерно в двадцати ярдах от них, и все звуки движения были несколько заглушены щебетанием летучих мышей и шуршанием обитателей руин. У подножия кучи обломков юноша поднял взгляд. Теперь они находились у внешней стены разрушенного дома; стены, вдоль которой крадучись ползли двое мужчин, приближаясь к ним.

Здесь внешняя стена дома обрушилась в центре, оставив V-образный проём. Комната за ним когда-то была великолепной, своего рода величественным залом с колоннадами по обеим сторонам и украшенным фасадом в дальнем конце, с фризами и резьбой над парой давно потускневших бронзовых дверей. Крыша обрушилась много лет назад, и лунный свет, играя между колоннами, создавал интересные пятна тусклого, тусклого великолепия среди стигийского мрака.

Варрон указал на брешь в стене, находящуюся у него на груди, и кивнул. Взгляд Салония проследил за его пальцем, указывая на рушащуюся кладку, и расширился. Он снова посмотрел на капитана, который ухмыльнулся ему. Он беззвучно произнес: «Серьёзно?»

Варрон кивнул и, осторожно ухватившись за каменную кладку, карабкался по ней, затаив дыхание. Салоний нервно смотрел, как на траву падают мелкие кусочки штукатурки и облачка пыли. Что, чёрт возьми, он делает? Сглотнув, он отпрянул за огромный кусок обрушившейся перемычки. Двое мужчин уже были невероятно близко, и он, как и Варрон, понимал, что им нужно избавиться от этих солдат бесшумно и быстро. Тихо вздохнув, он вонзил остриё меча в траву.

Он снова поднял глаза и увидел Варрона примерно в двенадцати футах от земли, облокотившегося на обрушившийся край стены. Он отрывал от стены большой, неплотно прилегавший камень. Когда камень отвалился, осыпав его небольшим количеством раствора, он торжествующе ухмыльнулся и поднял тяжёлый блок. Проходили мгновения, двое мужчин всё ближе и ближе, и наконец, спустя, казалось, целую вечность, пролетевшую в замедленной съёмке, они поравнялись. Салоний снова поднял взгляд и, по кивку Варрона, напрягся и прыгнул.

Капитан отпустил тяжёлый камень, и с убийственной точностью снаряд пролетел около трёх метров и попал прямо в макушку переднего солдата. Раздался тихий, но тошнотворный звук, и череп мужчины взорвался под тяжестью камня, сломав позвоночник в нескольких местах и мгновенно убив его. Останки тела с глухим стуком упали на землю.

Его спутник не успел заметить удар, не говоря уже о крике. Поскольку камень ударил первого, Салоний, расположившись среди скал, приземлился на спину второго, левой рукой обхватив его голову и заглушив любые звуки, которые тот мог издать. В этом, впрочем, не было необходимости: удар сбил человека с ног, лишив его дыхания и чувств. Прежде чем солдат успел прийти в себя, он положил правую руку на затылок, а левую – на челюсть. Собрав всю свою огромную силу, он повернул голову противника на сто восемьдесят градусов с противным хрустом, с отвращением глядя на странное зрелище остекленевших глаз, теперь с укоризной устремленных на него. Он бросил тело, поднял клинок, встал и подошел к стене. Варрон медленно спустился на несколько футов, а затем, спустившись на землю, приземлился на колени.

«Надо схватить и того, другого, пока он не добрался до Катилины», — тихо сказал молодой человек, указывая сквозь руины здания на воображаемую фигуру третьего солдата, крадущегося сквозь кусты. Варрон кивнул и указал вдоль стены.

«Обойди, а я пройду», — прошептал он. «Надеюсь, нам удастся застать его врасплох».

Салоний нахмурился.

«А нам сейчас так уж нужны сюрпризы?»

Варрон жестом приказал ему говорить тише.

«Там есть ещё. Если Кристус послал людей на наши поиски, там будет как минимум отряд, а возможно, и больше».

Салоний кивнул. Конечно, он был совершенно прав. Бросив последний взгляд на Варрона, он тихонько двинулся вдоль разрушенной стены в том направлении, откуда они пришли. Варрон проводил его взглядом, а затем скрылся в темноте руин.

«Ты не спал двадцать лет, — тихо обратился он к заплесневелым стенам большого вестибюля. — Постарайся сегодня ночью на меня не упасть».

С глубоким вздохом он двинулся по просторному залу с колоннадой. Среди тёмной травы и кустарников тут и там валялись обломки каменной кладки и битая черепица. Стараясь пробираться как можно осторожнее, он возблагодарил богов за лунный свет, который сделал это путешествие менее опасным для жизни. В дальнем конце широкие, пологие ступени вели к огромным бронзовым дверям. Пытаясь представить себе дворец таким, каким он был когда-то, он понял, что это, должно быть, был парадный вход на виллу. Различные двери, ведущие из этой комнаты по обе стороны, под арками колоннады, вели в залы ожидания, гардеробы и другие общественные помещения. Фасад перед ним наверху лестницы возвещал вход в частные покои виллы.

Поднявшись по пяти ступеням, он был впечатлён качеством мрамора, использованного для их создания. Один только порфир стоил бы годовой зарплаты торговца даже с достатком выше среднего. К сожалению, многих ступеней теперь не хватало. Везде, где мрамор пропадал впустую, предприимчивые люди вывозили его и сжигали, получая более полезную известь.

Двери в своё время были великолепны. Когда их отполировали, они, должно быть, сияли в лучах солнца, льющихся из высоких окон, расположенных над колоннадой, подобно золотым воротам Венгена. Теперь, к сожалению, они обветшали и покрылись сине-зелёным налётом. Одна дверь чудом уцелела, заржавев много лет назад. Другая висела под неуклюжим углом: центральные и нижние петли давно сломались.

Варрон очень осторожно шагнул между дверями, стараясь не коснуться шатко висящего портала.

Внутри было почти непроглядно темно. Потолок над этой небольшой восьмиугольной комнатой сохранился практически нетронутым, хотя кое-где виднелись звёзды. Прищурившись, он различил лунный свет сквозь дверной проём впереди. Стараясь как можно осторожнее ступать в темноте, он медленно двинулся к свету.

Следующая комната была широкой и длинной. Большая часть крыши отсутствовала, и луна теперь ясно освещала ему путь. Трава и сорняки здесь были неравномерными, оставляя участки богатой мозаики выцветшими, но отчётливо различимыми. Должно быть, это была большая приёмная или столовая. Варрон мог представить себе вечеринки, которые проходили в этом просторном помещении. Неглубокая гранитная чаша была фонтаном, явно когда-то украшенным множеством статуй. Его охватило странное чувство грусти и утраты, когда он пересекал комнату, и теперь его взгляд был прикован к большому проёму в дальнем конце, который когда-то был богато украшенным окном.

Приблизившись к дальнему концу внешней стены, он снова начал ступать легко и бесшумно. Подкравшись к окну, он осторожно просунул голову сквозь каменную кладку и посмотрел направо и налево. Вдоль стены, почти невидимая в лунной тени, двигалась фигура человека.

Нахмурившись, он понял, что этот человек, скорее всего, доберётся до угла раньше Салония. Поразмыслив, он вдруг ухмыльнулся. Наклонившись к полу, он подобрал небольшой камешек и взвесил его, проверяя вес. Взглянув вдоль стены на удаляющегося солдата, он взмахнул рукой и бросил камень в подлесок примерно посередине между ними, но подальше от здания. Он затаил дыхание.

Солдат замер на месте и обернулся. Тень, в которой он стоял, скрывала его лицо, хотя Варрон мог представить его выражение. Очень-очень медленно, пригнувшись, человек начал отходить от стен к источнику неожиданного звука. Варрон удовлетворённо кивнул.

Подождав, пока человек отойдёт на приличное расстояние и отвернётся, Варрон быстро и бесшумно взобрался на разбитый подоконник и легко спрыгнул на мягкую, упругую траву в тени снаружи. Краем глаза он уловил какое-то движение, резко взглянул вдоль стены и увидел, как Салоний повторяет его шаги из угла. Он кивнул своему спутнику и указал на фигуру, теперь прячущуюся в кустах. Салоний ответил ему кивком, вытащил что-то из-за пояса и помахал этим капитану.

Варрон нахмурился. Что, чёрт возьми, задумал этот парень?

Он остановился в тени и попытался разглядеть, что делает Салоний, пока юноша шарил и шарил, пока вдруг не поднял руку над головой и не начал ею размахивать. Варрон подпрыгнул. Что, чёрт возьми, он делает? Он отчаянно замахал руками, пытаясь привлечь внимание Салония. Нарастающий звук пращи, совершающей каждый оборот, легко привлёк бы внимание одинокой фигуры.

И всё же, пока он отчаянно пытался остановить юношу, Салоний отпустил ремень, и камень вылетел с тихим свистом. Человек у подлеска, конечно же, обернулся на этот новый звук, но недостаточно быстро. Прежде чем он успел заметить две тёмные фигуры, скрывающиеся в тени у стены, свинцовая пуля попала ему в голову сбоку и сбила с ног.

Варрон моргнул, невольно впечатленный.

Бросив быстрый взгляд на молодого стрелка, он подбежал к лежащему солдату. Его голова была проломлена, и тёмная масса сочилась на траву. Вряд ли он скоро позовёт на помощь. Капитан прыгнул на тихий голос Салония, доносившийся из-за его плеча.

«Больше кролика и значительно медленнее передвигается».

Варрон повернулся и ухмыльнулся ему.

«Вот это да, у тебя чертовски хорошая цель».

«Почти год собирал и разбирал катапульты, метатели стрел и так далее. Это была моя основная работа. Каждый раз приходится проверять прицел и приспосабливаться к новым условиям. За три месяца это вошло у меня в привычку. Я мог бы попасть в воробья из осадной машины, если бы у меня была пара минут на прицеливание».

Варрон тихо рассмеялся.

«Пошли. Давайте проверим, как обстоят дела на самом деле».

Катилина сидела, сгорбившись у стены сторожки, вглядываясь в сумрак, куда ушли Варрон и Салоний. Её ночное зрение серьёзно затруднялось пляшущим пламенем их небольшого костра, и через несколько мгновений она передвинулась вдоль стены так, чтобы огонь оказался позади неё. Если бы она как следует напрягла зрение, то едва различала бы очертания двух своих спутников, словно призраки, мелькавших среди обломков и руин в центре комплекса.

Она улыбнулась. Знатные дамы и другие девушки, с которыми она выросла в Венгене и при императорском дворе в Велутио, всегда относились к ней с отстранённостью и отчуждённостью. Конечно, не было никакой тайны, почему так было. Её брат был учёным и интересовался политикой, историей и риторикой; мать же была обворожительной женщиной. Катилина всегда грустила, вспоминая эту прекрасную, загадочную фигуру, ушедшую из жизни, когда она была ещё юной девушкой. Впрочем, она знала, какой была её мать: благородной придворной дамой с подобающими её положению увлечениями и привычками, но со скрытой стороной, которая проявлялась только с мужем и детьми. Её мать любила ездить верхом и исследовать; она путешествовала с мужем в походы в те первые дни реставрации империи. Она не была увядшим цветком, как и её дочь.

Вот почему придворные дамы никогда не знали, что с ней делать: она так и не прижилась в размеренной придворной жизни. Более того, единственный раз, когда она действительно долгое время провела в придворной обстановке, был в Венгене несколько лет назад, и именно тогда она встретила Варрона, и её жизнь изменилась навсегда. Отец умолял и уговаривал, затем требовал и кричал, и наконец, в конце концов, сдался и позволил ей быть той, кем она хотела быть. Он никогда не изменит её, и, поскольку он, очевидно, это понял, она была уверена, что он лишь немного гордится ею за это.

Она никогда не была так счастлива, как в такие моменты, живя у костра, под постоянной угрозой опасности и с головоломками, которые нужно было решать. Если не считать постоянного осознания того, что Варрона у неё отнимут. Как только эта мысль снова приходила ей в голову, она тут же отгоняла её прочь. Каждый раз, когда она теряла бдительность, она рисковала быть смытой бурными эмоциями, которые её обрушивались. Она была слишком сильна для этого. А Варрон отказывался позволить им встать у него на пути, поэтому ей приходилось быть ещё сильнее, чтобы удержать его от отчаяния.

Человек, стоящий за всем этим…

Что-то позади неё хрустнуло. Её мысли лихорадочно проносились долю секунды. Ветки трещали и хрустели в пламени, но в этом звуке было что-то другое. Это был не горящий прутик.

Стиснув зубы, она затаила дыхание и прислушалась так внимательно, как только могла.

Очень-очень тихо она услышала чьи-то шаги. Хорошо. Между треском и тихим шагом у неё было достаточно информации, чтобы всё это увидеть мысленным взором. Мужчина был прямо позади неё, примерно в двух шагах. Она задержала дыхание ещё на мгновение и услышала следующие шаги, медленные и тихие. Эти были так близко, что она почувствовала едва заметную вибрацию земли.

Её взгляд стал суровым, когда, не двигая больше ни одной частью тела, она взмахнула острым ножом, держа правую руку прямо за спиной, пока рука не отодвинулась назад как можно дальше, но не раньше, чем встретила сопротивление. Раздался ужасный звук, и тёплая жидкость потекла по её руке и запястью, когда она тут же отпустила рукоять ножа и, повернувшись, вскочила на ноги.

У неё было всего мгновение, чтобы оценить происходящее. Её прицел был точным и неудачным: из-за высоты её сидячего положения клинок вошёл по рукоять в пах мужчины и поднялся до мочевого пузыря. Его глаза расширились от потрясения, а рот сложился в букву «О», пока он пытался обрести голос. Рука, вытянутая в сторону, с мечом, дёрнулась, и клинок выпал из его пальцев.

Её на мгновение охватила паника. Варрон и Салоний так старательно молчали, а этот человек был готов закричать и всё испортить. Инстинкт взял верх, и, отведя руку назад у плеча, она нанесла мощный удар прямо в лицо. Тихий стон, когда он начал реветь, оборвался и закончился хрустом, когда удар сломал нос и два пальца Катилины одновременно.

Он резко повернулся, закатил глаза и тяжело рухнул на землю.

Она долго смотрела на него, ошеломлённая внезапной жестокостью, а затем постепенно боль в пальцах начала давать о себе знать. Встряхнув головой, чтобы прочистить мозги, она вгляделась в темноту за огнём. Даже с её ослабленным ночным зрением она увидела брешь, где нападавший выбил одну доску из их пожарного щита. Он был один.

Скривившись, она вышла из сторожки, проскользнула за угол, в темноту, где её было меньше видно, и всматривалась в темноту, высматривая новые следы присутствия двух друзей. Спустя долгое мгновение она увидела Салония, крадущегося вдоль стены центрального здания, а затем он исчез за дальним углом и в темноте. Она медленно вздохнула и устроилась в ожидании, навострив уши, чтобы уловить любое движение.

Варрон и Салоний поднялись на вершину крепостной дорожки. Найденная ими лестница была с обломками нескольких камней и покрыта ползучим подлеском, обломками и пылью. Медленно и осторожно они приблизились к зубцам и осторожно выглянули из-за зубца.

"Дерьмо!"

Парочка тут же нырнула обратно под защиту стен. Внизу, примерно в пятидесяти ярдах от стен, сидели верхом на лошадях разрозненные солдаты.

«Как ты думаешь, сколько их?» — прошептал Салоний.

Варрон покачал головой.

«Я бы сказал, там их около десяти, но, можете быть уверены, нас окружили, так что нас там около сорока. Чёрт, чёрт, чёрт!»

Салоний кивнул.

«Вот это дерьмо».

Они на мгновение присели, глубоко задумавшись, а затем одновременно подняли головы.

«Катилина!» — прошептали они оба.

Через несколько мгновений они уже спускались по лестнице и бежали по жесткой траве к сторожке, забыв обо всех опасениях, что за ними будут наблюдать.

Когда они приблизились к огромному оборонительному сооружению, сердце Варрона замерло в горле. Арка, освещённая мерцающим пламенем, была пуста. Он и Салоний резко остановились как раз в тот момент, когда Катилина вышел из тени у ворот.

Варрон явно вздрогнул при ее внезапном появлении.

«Чёрт, не делай этого!»

Салоний расправил плечи.

«Варрон…»

Капитан обернулся и увидел, что его спутник указывает на окровавленное тело, лежащее рядом с костром. Он повернулся к Катилине и поднял брови.

«Повезло», — ровным голосом сказала она, поглаживая ноющие пальцы другой рукой.

«Кажется, удача от нас отворачивается», — ответил Варрон. «Похоже, нас там поджидают несколько десятков человек».

Катилина нахмурилась.

«Как ты думаешь, Кристус там с ними?»

«Сомневаюсь», — проворчал Варрон. «Это грязная работа. Такие, как он, грязную работу не делают».

Салоний кивнул.

«Тогда нам нужно убираться отсюда», — ответила Катилина, осторожно почесав шею и снова заметив кровавые следы на руке. «Думаю, мы сможем их отвлечь».

Она присела у костра и нашла участок сухой, пыльной земли. Вытащив здоровой рукой палку из травы, она нарисовала на полу квадрат и обозначила их место крестиком.

«Мы здесь, да?»

Варрон кивнул.

С помощью палки она нарисовала линию точек вокруг квадрата, обозначив предполагаемое местонахождение солдат.

«Я полагаю, они повсюду вокруг нас?»

Салоний вздохнул. «Мы, собственно, не проверяли, но было бы глупо сосредоточиться на одной стороне и оставить остальные пустыми».

«Ну ладно», — Катилина откашлялась. — «Прежде чем мы это сделаем, нужно проверить все четыре стены. Нам нужно знать все возможные пути отступления и то, где их кордон слабее всего».

«Какой план?» — тихо пробормотал Салоний.

«Они прислали сюда людей, чтобы схватить нас. Нам нужно их отвлечь. Предлагаю переодеть троих из них в нашу одежду, привязать к лошадям и выгнать через один из выходов».

Варрон нахмурился.

«А что произойдет, если им удастся остановить трех «всадников» прямо за стенами?»

Катилина пожал плечами.

«Тогда мы окажемся в такой же беде, как и сейчас».

Варрон пристально посмотрел на нее и пожал плечами.

«Полагаю, это лучше, чем просто пробиваться с боем. Салоний? Нам нужно проверить местность у каждой стены».

Он на мгновение замолчал.

«Салоний?»

Обернувшись, услышав затянувшееся молчание, он, приподняв бровь, посмотрел на молодого солдата. Салоний задумчиво смотрел вдаль, прижав указательный палец к подбородку.

«Салоний?» — повторил он чуть громче.

«А?» Молодой человек покачал головой и сосредоточил внимание на капитане.

«Извините… Думаю. Возможно, есть способ получше».

Остальные двое выжидающе замерли, и через мгновение Салоний убрал палец от подбородка и указал им на руины в центре комплекса.

«Нам нужно отвлечение».

«И?» — Варрон начал раздражаться.

Салоний пожал плечами.

«Нам нужно заставить их прийти сюда. Если большинство из них внутри, они будут рассредоточены там не так сильно, и проскочить мимо них будет легче».

«Конечно, — кивнул Варрон, — но они всё равно попытаются охватить периметр, а когда их так много, толпящихся внутри стен, как мы выберемся наружу? И что ты задумал для отвлечения внимания?»

Салоний нахмурился, сосредоточившись.

«Всё это логично и понятно. Значительные участки центральной виллы вот-вот обрушатся. Если хорошенько потянуть верёвкой, то, думаю, обрушится примерно четверть здания. Это должно их привлечь. А пока нам нужно добраться до участка стены рядом с тем местом, где я использовал пращу. Я осмотрел стену, пока мы были там, и там есть обрушившаяся потайная дверь. Чуть в стороне находится часть обрушившейся стены, обрушившейся внутрь. Мы можем спрятаться в навесе потайной двери, пока они придут разведать. Потом, пока они заняты, мы выскочим наружу, переберёмся через обрушившуюся стену и скроемся в сельской местности».

Варрон прорычал: «А что, если мы пересечём стену, а они будут прикрывать это место?»

Салоний пожал плечами.

«Не думаю, что они это сделают. Если их силы рассредоточены, они сосредоточатся на проходах и проломах в стенах. На этом участке всё равно будет обрыв с другой стороны, возможно, высотой до трёх метров. Они, вероятно, решат, что внутри тоже всё вертикально. Было бы безумием пытаться уйти оттуда, поэтому они спишут это со счетов».

«Ты хочешь сказать, что нам придётся спускать лошадей с десятифутовой высоты?» — спросила Катилина, пристально глядя на него. «Ты совершенно прав, мы бы сошли с ума!»

«Боюсь, что да; может, даже больше. Но в следующих десяти футах есть то, что осталось от оборонительного рва, так что, если мы всё сделаем правильно, мы сможем приземлиться на склоне рва и спасти лошадей. Это маловероятно, но именно поэтому я не думаю, что за этим будут следить».

Варрон и Катилина обменялись взглядами, и их плечи поникли. Варрон прочистил горло. «Ты действительно считаешь это возможным?»

Салоний пожал плечами. «Думаю, это лучше, чем притворяться, что мы сбежали. Сработает ли это, зависит от мастерства и, главным образом, от удачи, или же от того, действительно ли за нами наблюдает Повелитель Оленей».

Варрон кивнул, и двое мужчин сосредоточились на предстоящей задаче, не заметив любопытного выражения на лице их спутницы, разглядывавшей молодого инженера. Катилина позволила себе улыбнуться и откашлялась.

«Ладно. Салоний, вы с Варроном идите и организуйте это ваше «отвлечение». Я соберусь и всё подготовлю, а потом найду вас».

«Мы заберём тела и оставим их среди руин», — согласился Салоний. «Если всё получится, их похоронят как положено. Когда всё уберёшь, не могли бы вы привести лошадей к руинам?»

Катилина кивнула и, пока двое мужчин отвязывали лошадей, незаметно оторвала полоску от подола её платья и сломала пополам её палочку для рисования, чтобы сделать шину для двух повреждённых пальцев. Туго завязав ткань, держа два пальца неудобно выпрямленными, она принялась собирать их вещи, осторожно и постоянно морщась. Чёрт возьми. Она всё ещё страдала от боли в плече, и даже иногда испытывала острую боль при неправильном повороте. Усмехнувшись про себя, она поняла, что начинает подозрительно напоминать Варрона.

Варрон схватил поводья коня и повел его в темноту рядом с Салонием, который на ходу проверял прочность и качество мотка веревки.

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», — пробормотал Варрон, искоса взглянув на молодого человека.

«Я тоже», — горячо пробормотал Салоний.

Чуть больше чем через пять минут бешеной суеты три фигуры медленно и бесшумно двинулись от изломанной громады центрального хребта к внешней стене, ведя лошадей под уздцы и осторожно ступая, чтобы избежать неожиданных опасностей в высокой траве. Лошади Катилины и Варрона ступали легко и бесшумно; кони Салония двигались медленно, всадник большую часть времени шел задом наперед, лицом в ту сторону, откуда они пришли. За ним из травы змеился кусок веревки, один конец которой был туго завязан на луке седла молодого человека, а другой с точностью профессионального инженера закреплен среди руин. Куртины теперь были всего в двадцати ярдах, и все трое едва различали темную дугу, обозначавшую наличие потайных ворот. Варрон еще раз оглянулся, чтобы проверить их продвижение, надеясь, что расчеты его молодого спутника верны.

Наконец, очень медленно, волны верёвки на земле позади них начали распрямляться. Салоний жестом указал на Варрона, а затем вниз, за их спинами. Двое мужчин наблюдали – Варрон с облегчением, Салоний с удовлетворением – как верёвка постепенно натягивается и начинает подниматься над травой.

Салоний понукал своего коня вперёд, поскольку напряжение стало заметно по тому, как лошадь топала ногами от раздражения. Верёвка, достигнув уровня плеча, натянулась и заскрипела, а конь раздраженно фыркнул.

Салоний поднял взгляд и увидел, что Варрон смотрит на него с беспокойством.

«Теперь мне ничего не остается, как положиться на удачу и рассудок».

«Ага». Варрон повернулся и двинулся вперёд, догоняя Катилину. Впереди показалась тёмная арка ворот, и, схватив коня под уздцы, он погнал её. Стон и скрип позади него становились всё громче и громче, и долгое время, медленно продвигаясь вперёд, он размышлял, не ошибся ли он в оценке прочности верёвки или состояния стен.

Результат оказался настолько неожиданным и неожиданным даже для того, кто всё это задумал, что Салоний внезапно рванулся вперёд, пытаясь удержать лошадь. На мгновение он действительно поверил, что потерпел неудачу и что где-то по пути оборвалась верёвка. Лошадь рванулась вперёд, а верёвка, свиваясь в кольца, потянулась за ней.

Он поспешно остановил лошадь и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как самая высокая часть внутренней стены пришла в движение. Высокая секция, которая, вероятно, поддерживала слуховые окна в самом центре комплекса, изобилующего карнизами и лепниной, на мгновение качнулась в его сторону. Очень медленно она вернулась в вертикальное положение, и, затаив дыхание, Салоний наблюдал, как она, пройдя вертикаль, отшатнулась от него. Высокий шпиль разрушенной стены снова достиг критической точки и качнулся назад с достаточной инерцией, чтобы продолжить движение мимо вершины, набирая скорость и с тяжёлой грацией падая на нижнюю стену напротив. Начался эффект домино, и, с ухмылкой чистого удовлетворения, Салоний повернулся спиной к какофонии и побежал трусцой вместе с лошадью, чтобы догнать двух других, как раз когда они достигли тёмной арки.

Варрон, улыбаясь во весь рот, стоял в тени, повернувшись к своему молодому товарищу.

«Отлично сделано. Они, наверное, слышали это ещё в Венгене!»

Салоний кивнул. «Теперь смотрите в оба. Как только они начнут собираться, нам нужно будет вставать и уходить».

Все трое сели в седла и затаились в тени, стараясь вести себя как можно тише и неподвижнее, наблюдая, как пыль начинает оседать в лунном свете – странное и потустороннее зрелище. Невыносимо медленно облако начало рассеиваться, и почти сразу же они заметили движущиеся фигуры и приглушённые разговоры.

«Пошли», – прошептал Варрон, и очень медленно и бесшумно они вывели коней из тени на яркий лунный свет. Конечно, это был риск. Три всадника будут хорошо видны в лунном свете, а стена не отбрасывает тени с этой стороны. Однако, скорее всего, люди будут слишком заняты осмотром рушащегося центрального хребта, и это, в сочетании с суматохой, оседающей пылью и тем фактом, что им троим нужно было пересечь всего около двадцати ярдов открытого пространства, означало, что обнаружение, по крайней мере, не было предрешено.

Салоний, нервничая, ехал рядом с Катилиной ровным шагом, Варрон шёл впереди, почти у того места, где обрушившаяся стена образовала крутой обрыв. Он затаил дыхание, не сводя глаз с движущихся в центре фигур. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они добрались до насыпи и начали медленно и осторожно направлять коней вверх по склону.

Салоний снова задумался, что, чёрт возьми, подсказало ему эту идею. То, что они выжили хотя бы последние десять минут, поразило его. То, что они смогут пережить долгое падение в канаву, ускользнуть от небольшой армии и уйти, казалось настолько нереальным, что он чуть не рассмеялся.

"Привет!"

Внезапный шум позади них возвестил, что их наконец-то заметили.

Варрон оглянулся через плечо.

«Беги!»

Капитан пустил лошадь в ход и помчался вверх по крутому склону со всей скоростью, на которую только был способен конь. Добравшись до вершины, он скрылся из виду, издав последний, затихающий крик:

«Цернус!»

Спасаясь бегством, Салоний взглянул на Катилину. Уверенная всадница, она выскочила вперёд и перевалила через гребень. Нервно сглотнув и мучительно сознавая свою неспособность к верховой езде, он последовал за ней, с бешено колотящимся сердцем. Добравшись до вершины рухнувшей стены, он с трудом подавил желание натянуть поводья и остановить зверя. Оставаться здесь означало смертный приговор. Заставив себя ехать вперёд, он не стал замедляться и набрал скорость, устремившись в неизвестность.

Земля перед ним резко исчезла, и, совершая прыжок, он невольно зажмурился. Сердце екнуло, и он чуть не упал с коня, когда зверь тяжело и неуклюже приземлился на склон. Его глаза широко раскрылись в панике, но, широко раскрыв глаза, он увидел, что зверь медленно идёт по неглубокой канаве. Варрон и Катилина сидели верхом на лошадях на вершине другого склона.

Салоний неуверенно улыбнулся и, обернувшись, с изумлением уставился на стену позади себя, высотой не менее восьми футов.

Варрон вернул ему улыбку, стараясь не рассмеяться вслух.

«Надеюсь, ты не будешь употреблять такие выражения в присутствии своей матери!»

Молодой человек покраснел от ярости, благодарный за то, что цвет его лица не будет виден в темноте.

«Стражей поблизости нет, но они скоро появятся, раз уж нас заметили». Он посмотрел на Варрона. «Что теперь?»

Варрон стиснул зубы и повел плечами.

«Теперь мы мчимся со всех ног к лесу Фаянис. Они не пойдут за нами туда».

Глава четырнадцатая

Скачка была яростной и беспощадной почти три часа. Варрон не сбавлял темпа ни на секунду, и даже Катилина теперь выглядела обеспокоенной, опасаясь за свою лошадь. Бедные животные бежали медленно последний час и, вероятно, в любой момент могли упасть от усталости. В зловещей ночной тишине они постоянно слышали, почти на пределе своих возможностей, звуки погони. Им действительно повезло. Преследователям потребовалось добрых десять минут, чтобы организоваться и последовать за ними, поскольку несколько готовых к бою верховых дозорных не спускали глаз с трёх беглецов, пока они ехали.

Салонию пришла в голову мысль, что, возможно, им удалось бы как-то спрятаться и уйти от преследователей, но Варрон был непреклонен. Это были не просто профессиональные солдаты, и если они вернутся к Кристусу с рассказами о неудаче, то, скорее всего, увидят новый рассвет. К тому же, те немногие всадники, которых видел Варрон, носили форму и снаряжение разведчиков северных варваров. Он сам использовал таких разведчиков на заданиях и знал, что они могут выследить кролика за двадцать миль по одному лишь запаху – настолько они были хороши.

Нет. Их единственный шанс – добраться до безопасного места, и таким местом, по мнению Варрона, был священный лес Фаянис. Салоний был настроен скептически, хотя и лишь в силу своего происхождения, расового происхождения. Справедливости ради, сказал он себе, у его собственного народа было множество священных мест, включая рощи и пруды. Фаянис была императорской богиней охоты, и её места были неприкосновенны, но Салоний был обеспокоен имперским прагматизмом. Его собственный народ никогда не осквернил бы священное место, но никто из них не осмелился бы искать там убежища. Но годы, проведённые в имперской армии, привели молодого северянина к выводу, что жители Империи на самом деле не верили в своих богов. Они просто держали их при себе, потому что им было важно, кого благодарить или кого винить. Сама готовность Варрона нарушить религиозный закон и осквернить священное пространство Фаянис была достаточным основанием для опасений, что их охотники сделают то же самое.

Но Варрон уже принял решение, и Салоний узнал еще одну вещь, хотя и сравнительно недавно, что решение капитана Варрона было изменено с большим трудом.

Его конь снова замедлил бег, настолько, что он ощутил перемену темпа и перемену аллюра. Хлопая вожжами и подталкивая коня по бокам, он подгонял его, стараясь придать ему хоть какую-то оставшуюся скорость, но безуспешно. Варрон опережал его, но Катилина, похоже, испытывал те же трудности.

"Там!"

Голос Варрона, донесшийся откуда-то спереди, вызвал такое облегчение, что Салоний даже улыбнулся. Низкая, тёмная громада священного леса возвышалась на склоне перед ними. Они ехали уже несколько часов по открытой местности, и Салоний уже не был до конца уверен, где они находятся. Он знал о нескольких святилищах Фаянис, которые армейские разведчики посещали, чтобы почтить её, но сам никогда не был ни в одном. Он знал, что главная дорога на Вороний холм находится где-то справа, вероятно, примерно в пяти милях, но это был предел его географии.

Они только что поднялись на гребень, и перед ними лежал длинный травянистый склон, спускавшийся в широкую долину с рекой на дне, о чём свидетельствовал всё усиливающийся шум журчащей воды. Всё было почти ясно, как днём, благодаря яркому лунному свету и лишь изредка проплывающим лёгким облакам. Над головой пролетела сова, и Салоний проследил за её движением, пока его взгляд не остановился на лесу впереди.

Примерно на полпути вниз по склону священная роща Фаянис занимала около семидесяти или восьмидесяти акров. Она была густо заросла подлеском; ни один человек не протоптал бы тропы через лес, и единственным способом попасть туда были звериные тропы. Молодой человек вздохнул. Им придётся оставить лошадей на открытом пространстве. В каком-то смысле они променяли обороняемые руины виллы на открытый лес без коня. Он горячо надеялся, что Варрон знает, что делает. Когда они приблизились к опушке леса, Варрон наконец пустил свою израненную лошадь шагом, и двое других догнали его.

Справа от них, примерно в двадцати ярдах, находился алтарь, богато украшенный и декоративный. Отсюда Салоний не мог разглядеть детали, но неглубокое углубление наверху, несомненно, было запятнано давно засохшей кровью животных, принесенных в жертву Охотнице. На лицевой стороне камня изображался солдат или богатый гражданский, установивший алтарь – будь то в знак благодарности или в качестве мольбы о помощи в будущем. Такие алтари окружали дерево.

Спешившись, Варрон начал снимать с коня своё снаряжение. Салоний и Катилина последовали его примеру, а капитан повернулся к изящной молодой даме и потянулся.

«У нас есть по крайней мере пять или десять минут, прежде чем они прибудут сюда».

"Да?"

Варрон на мгновение замешкался.

«Знаю, тебе это не понравится, Катилина, но, по правде говоря, они охотятся за мной. Они бы и за молодым Салонием сейчас охотились, но если ты уберёшься отсюда, то будешь в безопасности. Они ничего не сделают дочери маршала, если тебя не будет с нами. Мы идём, но тебе стоит снова сесть в седло и отправиться в Венген, пока они заняты нами».

«Ты идиот».

Варрон уставился на нее.

«Ты же прекрасно знаешь, что я вас двоих не брошу», — резко бросила Катилина. «Я такой же свидетель всего этого, как и ты. Думаешь, я буду в безопасности, если вернусь во тьму? Сколько ещё групп, по-твоему, там у Кристуса? Он будет следить за каждой дорогой, не появится ли мой отец. И, полагаю, он сочтёт очень постыдным, если я просто исчезну ночью и больше не объявлюсь. Самое безопасное место для меня сейчас — это вы двое. К тому же, вы мыслите чисто военными методами, а Салоний способен разобраться в проблеме, только если она связана с постройкой или демонтажем чего-либо. Тебе нужен здравый смысл. А теперь иди».

Варрон открыл рот и тут же закрыл его с выражением разочарования и поражения. Когда он последовал за Катилиной к опушке леса, Салоний тихо шёл за ним, и на его лице отражалось смешанное выражение замешательства и разочарования.

«Ты ведь не думаешь, что я такой?»

Варрон рассмеялся.

«Салоний, вы с ней вдвоем могли бы превзойти умом самих богов».

Молодой инженер с опаской взглянул по сторонам, разглядывая деревья этого священного места с узкой оленьей тропы, и представил себе лицо разгневанной Охотницы, выглядывающее из каждого сучка на каждом дереве.

«Что ж, это будет полезно».

Варрон снова рассмеялся.

«Если у Фаянис достаточно свободного времени, чтобы беспокоиться о трёх людях, бродящих среди её деревьев, то, уверен, она могла бы заняться чем-нибудь поинтереснее. К тому же, я почти вне её досягаемости, а ваши люди даже не верят в неё».

Салоний заворчал.

«Но она всё ещё там. Если бы я не верил в воздух, разве я перестал бы дышать?»

«Кроме того, — весело продолжил капитан, оглядываясь через плечо, — на нашей стороне Олень-Владыка».

Салоний злобно взглянул на него, но молча пошел дальше.

Через несколько минут они достигли небольшой заросшей поляны, и Варрон решил, что они зашли достаточно далеко в лес, и остановил их.

«Думаю, теперь мы будем в безопасности. Предлагаю посидеть и подождать».

Катилина бросила рюкзак на землю у подножия дерева и прислонилась к нему, потирая больную руку и поправляя шину, прежде чем затянуть узел, развязавшийся во время поездки. Варрон нахмурился и потянулся к её раненой руке.

«Я раньше этого не замечал? Что случилось?»

Катилина пожала плечами. «Просто небольшой синяк. Поранила пальцы о челюсть одного человека».

Она вздохнула.

«Я не хочу звучать негативно, Варрон, но что именно ты планируешь дальше?»

Капитан проворчал.

«Что дальше? Чёрт, думаю, нам повезло, что мы добрались так далеко! Я…»

Внезапно мужчина рухнул, словно его подкосили, и с грохотом приземлился среди густых корней дерева. Салоний бросился к нему с выражением крайней обеспокоенности на лице.

«Что случилось?» — Катилина внезапно оказался рядом с ним, схватив Варрона за плечи и пытаясь усадить его.

«Не знаю. Что бы это ни было, это нехорошо».

Салоний осторожно поднял лицо капитана, и тёмная струйка крови вылилась изо рта старика и стекала по подбородку на грудь, оставляя скользкий след. Он приоткрыл глаза и растерянно огляделся.

«Я…» Он подавился новой струйкой крови, стекшей по подбородку вслед за первой. Его взгляд растерянно прояснился, и он нахмурился.

«Кажется, я слишком близко подхожу к Фаянису, чтобы чувствовать себя комфортно. Аргх!»

Он вдруг схватился за бок. Салоний указал на капитанскую сумку и обратился к стоявшей рядом даме.

«Принеси ему лекарства. Ему нужна маленькая упаковка. Посильная».

Когда Катилина кивнула и развернулась к остальным стаям, Салоний понял, что она изо всех сил старается держать себя в руках. Он видел, насколько она близка к панике и отчаянию, и задавался вопросом, как долго она скрывала это под маской оптимизма. Чудесная женщина.

Вернувшись к Варрону, он расстегнул пояс на талии мужчины и приподнял тунику, чтобы осмотреть рану, с которой всё началось. Когда скудный свет луны, сияющей между листьями, упал на бледную кожу мужчины, Салоний в шоке отпрянул и чуть не выронил капитана. Рана больше не была аккуратным шрамом. Многократные повторные операции придали ей рваный, неровный вид, а края раны явно были сильно инфицированы. Но не это поразило Салония. Он понимал, что капитан переусердствовал, и рана, вероятно, будет ужасной. Но что действительно пугало его, так это участок кожи вокруг раны. Большая часть бока мужчины, почти до подмышки и до середины туловища, была тёмно-фиолетово-зелёного цвета, и вены проступали чёрными линиями, извиваясь среди рвотных масс.

"Дерьмо!"

«Что?» Катилина подняла взгляд от того места, где она рылась в сумке в поисках лекарства, испытывая затруднения из-за отсутствия ясного света.

«Э-э… ничего. У него немного воспалилась рана».

Салоний сосредоточился на том, чтобы спустить тунику и застегнуть пояс, не желая смотреть на молодую леди, опасаясь, что она заметит беспокойство на его лице. Он не был большим специалистом в медицине, но никто с таким видом долго не продержится.

Варрон схватил его за тунику ниже шеи и притянул юношу к себе на уровень лица.

«Не говори ей ничего, — прошептал он. — Пусть надеется».

Салоний кивнул, внезапно почувствовав, что в уголке его глаза появилась слеза. Откашлявшись, он вытер её и повернулся к Катилине.

«Думаю, нам нужно дать ему по дозе каждого из трёх». Теперь он остро помнил предостережения Скортия о приёме лекарств. Ни при каких обстоятельствах он не должен был позволить Варрону принять сильное лекарство рядом с остальными. Это было решение, которое он не мог принять. Он наклонился к Варрону и прошептал:

«Знаешь, что это значит?»

Варрон кивнул.

«Как мне от этого может быть хуже, а? Мы оба знаем, что мне повезёт, если я сейчас уйду из этого леса», — голос Варрона стих, а потом и вовсе исчез.

Катилина приблизился, под ногами хрустела ветка.

«Вот. Я вернусь через минуту».

«Куда ты идешь?» — с беспокойством спросил Салоний.

«Просто присмотри за ним. Я вернусь через минуту. Охотница может нас услышать. В конце концов, это её лес, и я не собираюсь приносить его в жертву».

Салоний смотрел на нее, пока она шла по поляне и начинала пробираться сквозь кусты.

«Не уходи далеко. И не задерживайся надолго».

«Да, отец!» — крикнула она ему в ответ без тени юмора.

Молодой человек долго смотрел на безмолвные тёмные деревья, а затем снова перевёл взгляд на капитана, обмякшего у него на руках. Варрон слабо улыбнулся.

«Она пошла плакать. Ты же знаешь Катилину. Она больше не будет кричать при нас».

Салоний печально пожал плечами.

«Никогда не знаешь. Может быть, Фаянис всё-таки подслушивает».

«Я бы на это не рассчитывал», — Варрон безуспешно пытался встать. «Ладно. Три лекарства. Ты умнее меня, парень. Мы оба знаем, что я умираю, и оба знаем, что смешав эти три, я, вероятно, положу монеты мне на глаза в последний путь. У меня только один вопрос: как долго ты сможешь поддерживать меня в вертикальном положении? Мне нужно чувствовать себя сильным и здоровым ещё немного».

«Я ничего не могу гарантировать», — нахмурился молодой человек. «Я просто не знаю, что из этого получится».

«Тсс!»

Варрон помахал рукой перед лицом своего молодого спутника и указал назад, на оленью тропу. Сосредоточившись, Салоний услышал, как кто-то кричит за пределами леса. Варрон выхватил у него лекарства и начал принимать их так быстро, как позволяли его затруднённое дыхание и силы. Салоний уставился на него.

«Это больше, чем доза каждого!»

Варрон попытался пожать плечами, но поморщился от боли.

«Кому какое дело? Помогите мне встать и подведите меня к этой заднице».

Салоний осторожно поднял капитана на ноги, с огорчением заметив, что передняя часть туники мужчины забрызгана его собственной темной кровью, а также заметив, что время от времени из угла его рта текли свежие струйки крови, когда он говорил.

Очень медленно и бесконечно осторожно они вдвоем хромали по тропе в течение нескольких минут, которые казались днями.

«Капитан Варрон!» — снова раздался снаружи голос; все еще далекий, но теперь отчетливый.

Варрон прочистил горло и вытер кровь со рта.

«Я тебя слышу, ты, предательский ублюдок!»

Последовала долгая пауза, и Варрон ухмыльнулся Салонию; ухмылка эта в сочетании с ручейками крови на его бледной, залитой лунным светом коже выглядела куда более устрашающей, чем любая боевая раскраска, которую когда-либо видел Салоний.

«Если вы сдадитесь сейчас, даю вам слово, что дама будет освобождена. Вы и ваш спутник — другое дело, но, уверен, вы понимаете, что это щедрое предложение».

Варрон нахмурился.

"Хм."

Он глубоко вздохнул и прокричал из леса: «Очень щедро. Но ведь лжецы и предатели могут позволить себе казаться щедрыми, не так ли? Кто вы?»

Еще одна пауза.

Меня зовут капитан Крино. Я адъютант префекта Кристуса. Я уполномочен говорить от его имени. Я дал вам обещание, что Катилина Сабиан будет доставлен в безопасное место. Клянусь флагом Четвёртого.

«Отвали», — громко усмехнулся Варрон. «Я бы тебе сейчас даже застёгивать ботинки не доверил».

«Тогда мы в тупике, капитан», — крикнул солдат. «Я бы предпочёл не нарушать священный лес, чтобы прийти за вами, но не думаю, что это действительно необходимо. Сколько еды и воды у вас в рюкзаках? Полагаю, немного. Мы можем сидеть здесь несколько дней».

Салоний прочистил горло.

«В лесу полно кроликов, капитан. Думаю, мы будем есть сытно. И там есть ручей».

Варрон ухмыльнулся своему молодому товарищу, и Салоний улыбнулся в ответ.

Голос раздался снова. «У меня есть несколько беспринципных варварских разведчиков, которые не особо верят в Фаянис. Один из них уже предложил сжечь лес для меня. Конечно, это было бы нерелигиозно, и я мог бы заставить себя отдать такой приказ. Но, возможно, если я не буду держать их в узде, они всё равно это сделают. Они очень хотят помочь, понимаете?»

Варрон рассмеялся.

«Думаю, твоя главная проблема, солдат, в том, что маршал Сабиан не так уж сильно от нас отстаёт, и он вряд ли будет тобой доволен, когда прибудет. На самом деле, думаю, тебе, пожалуй, стоит посоветовать совершить чудесный переворот, предложить ему свой меч и отказаться от своего начальника».

«Очень страшно. Я тебе не верю, Варрон. А даже если и так, то он будет на главной дороге. В лес он не пойдёт».

«Думаю, вы увидите», — возразил Варрон, — «что у Сабиана больше людей, и они лучше вас. Наш след лёгок и легко прослеживается, а тот беспорядок, что вы тут устроили, ещё больше облегчит задачу. А теперь, может, прекратим эти бессмысленные шутки и перейдём к делу?»

Снова наступила пауза, а затем послышался голос Крино.

«У тебя только два варианта, Варрон: сдаться или держаться. Если сдашься, мы сделаем это быстро и аккуратно. Если будешь держаться, мы тебя спалим».

Варрон заворчал и взглянул на Салония, который выпрямился и крикнул:

«Вариант третий, капитан: пригласите сюда префекта Кристуса лично, и мы во всем разберемся».

Варрон уставился на него.

«Что?» — тихо спросил он.

Салоний пожал плечами.

«Время на исходе. Вам нужен Кристус. Проблема решена».

Капитан продолжал смотреть некоторое время, бормоча что-то себе под нос.

«Думаю, это лучший шанс. Вопрос только в том, кто доберётся сюда первым: Сабиан или Кристус. До них обоих примерно полдня пути. До тех пор ты должен поддерживать во мне жизнь и силы».

Салоний кивнул.

«Хорошо», — раздался голос из леса. «Префект Кристус покидает форт с первыми лучами солнца и отправляется в Венген. Я приведу его сюда по дороге».

Варрон кивнул сам себе.

«Будет тесно».

Салоний улыбнулся.

«По крайней мере, на ночь мы в безопасности. Давайте вернёмся на поляну».

Помогая ослабевшему офицеру идти по оленьей тропе, Салоний пробрался в глубь леса к небольшому участку, где их поджидал Катилина.

«Все прошло хорошо, я полагаю?»

Салоний моргнул. Она казалась такой спокойной; совсем не та, которую они видели несколько минут назад, уходя с поляны. Когда Салоний осторожно опустил своего командира на землю, Варрон прочистил горло и улыбнулся.

«Кристус будет здесь вскоре после рассвета».

«И мой отец, я думаю, тоже будет здесь в это время. Надеюсь, ты что-то задумал?»

Варрон кивнул, зверски стиснув зубы.

«О, конечно».

Катилина улыбнулась искренней и удивительной улыбкой.

«А потом мы будем в одиночестве».

Снова порывшись в рюкзаках, она достала несколько одеял и спальный мешок и расстелила их на земле, создав толстый, удобный матрас. Улыбнувшись, она легла на него, натянув сверху самое большое одеяло и заманчиво отогнув угол.

Варрон пристально посмотрел на нее, и она нахально подняла бровь.

Он повернулся к Салонию и увидел, что тот ухмыляется. Молодой человек поспешно повернулся и прочистил горло.

«Примерно на полпути по тропе есть совсем небольшая полянка. Думаю, я посторожу, если не понадоблюсь».

Катилина кивнула ему, снова повернулась к Варрону и похлопала по кровати.

«Мы все знаем, что здесь происходит, Варрон. Будь я проклят, если позволю этому, возможно, последнему шансу ускользнуть от меня, пока мы сидим, съежившись, среди деревьев и ждем конца, каким бы он ни был. Не знаю, защитит ли тебя Фаянис утром, но я уверен, что ты продержишься ночь. Не спрашивай почему. А теперь иди сюда».

Капитан покорно и нервно пересек поляну на четвереньках и медленно лег на толстый слой одеял.

Собрав рюкзак и медленно двигаясь по тропе к небольшой лощине, которую он видел ранее, Салоний улыбнулся. Это было приятно. Это было правильно, но почему-то он не мог понять, что именно. Но, несмотря на всё это, он не мог не заметить, как где-то в глубине души его терзает зависть. Стиснув зубы, он сосредоточился на задаче. Завтра утром, так или иначе, Варрон убьёт Кристуса, или наоборот.

Добравшись до лощины, он бросил свои вещи, ссутулился рядом и натянул на себя тонкое одеяло.

Его задачей было убедиться, что Варрон способен на это; поддерживать его как можно сильнее и давать ему максимальное преимущество, когда это необходимо. К сожалению, хотя у него и было несколько идей, как помочь, многое всё ещё зависело от Криста. Салоний поймал себя на мысли, что задаётся вопросом, что же на самом деле представляет собой префект, и жалеет, что не знает его получше.

Сегодняшний вечер пройдёт медленно. В голове роились идеи. Как помочь другу? Как решить эту проблему? Катилина был прав: он мог решать только те проблемы, которые подразумевали строительство или разрушение. Нужно было использовать свои сильные стороны. Ради Варрона и ради Катилины.

С дальней стороны пути он услышал беззаботный девичий смех.

Сегодняшний вечер продлится медленно.

Варрон застегнул пояс на тунике и посмотрел на Катилину, лежащую под толстым одеялом и улыбающуюся ему. Слабые лучи рассвета пронзали глубокую синеву тьмы, и первые птицы предрассветного хора готовились к своим ариям. Он расправил плечи и вздохнул.

Как ни странно, он чувствовал себя хорошо; сильнее, чем когда-либо за долгое время. Каковы бы ни были долгосрочные последствия смешивания и передозировки лекарств, которые дал ему Скортий, в краткосрочной перспективе это снова заставило его почувствовать себя воином. Он напряг бицепс и улыбнулся; улыбка померкла, когда его взгляд скользнул по тунике и заметил неприятные пятна крови, оставшиеся с прошлой ночи. Он продержится столько, сколько потребуется. Он продержится до утра, и это всё, что ему было нужно.

Бросив последний взгляд на молодую женщину, лежащую на поляне, он удовлетворенно вздохнул и целеустремленно зашагал по тропинке.

Возможно, на полпути была небольшая лощина, где ночевал Салоний. Но лощины там не было; вернее, она была, но изменилась. Теперь там была просторная поляна. Кучи дров и палок были сложены у края поляны. Инструменты лежали на невысоком камне, а Салоний сидел, скрестив ноги, спиной к тропинке и что-то усердно работал.

Варрон прочистил горло, и молодой инженер подпрыгнул.

«Чёрт возьми, сэр! Вы меня напугали».

«Значит, глубоко сосредоточен?» — ответил капитан, присев рядом с юношей. Салоний держал в руках нечто похожее на ремень толщиной в фут и медленно пропускал его сквозь пальцы, ритмично нажимая большими пальцами.

«Что это, черт возьми, такое?»

«Вот это, — ответил Салоний с улыбкой, подняв предмет над головой, — даст тебе преимущество перед Кристусом. Это не жульничество. Ты в невыгодном положении, поскольку он полностью здоров, а у тебя серьёзные ушибы и раны на животе. Сними тунику».

Варрон моргнул, но, зная, что спорить не стоит, сделал так, как ему было велено. Когда он, полуголый, стоял на поляне, в первых лучах рассвета, озарявших его зловещим сиянием, Салоний вышел вперёд с предметом.

«Встаньте на колени и поднимите руки над головой».

Варрон так и сделал, и Салоний, подойдя к нему, опустил корсет ему на руки и осторожно надел его на голову и грудь, спускаясь к раненому животу. Варрон осмотрел предмет, пока Салоний затягивал его, потянув за искусно вплетенные в конструкцию шнуры.

"Объяснять?"

Говоря это, Салоний осторожно завязал три веревки.

«По сути, это корсет. Внутренняя часть сделана из трёх слоёв моего одеяла. Я использовал смолу, чтобы прикрепить вертикальные ивовые прутья, нарезанные полосками. Ещё немного смолы закрепил их. Ещё один слой одеяла прикрепил смолой, а внешняя часть сделана из полосок вываренной и закалённой кожи, которые я прикрепил. Они были от моего бурдюка, рюкзака и так далее. Но поскольку они прикреплённые отдельными полосками, они удобные и гибкие. Я думаю, что это обеспечивает поддержку и защиту в области живота. Без него, даже если он ударит вас в бок, это был бы конец, я думаю. Мне осталось только прикрепить плечевые накладки, чтобы закрепить его на месте».

Варрон уставился на него и разразился смехом.

«Ты сделал это ночью?»

Салоний возмутился.

«Тебе нужно преимущество. Я даю тебе это преимущество».

Капитан похлопал рукой по плечу своего молодого товарища.

«О, я благодарен, Салоний. Ты даже не представляешь, как благодарен. Кажется, я сожалею, что не доживу до того дня, когда ты будешь командовать когортой».

Салоний моргнул.

"Сэр?"

«Да ладно тебе», — рассмеялся Варрон. «Когда всё это закончится и меня не станет, вы с Катилиной будете теми, кто одолел предателя и спас северную армию. А ты лично знаешь маршала и спас его дочь! Тебя ждут великие дела, друг мой, и я думаю, армия изменится, когда ты её возглавишь. Она станет более гибкой, более приспособляемой. Армию всегда возглавляли храбрецы, но храбрые, умные и находчивые встречаются редко. Думаю, я буду скучать по тебе, Салоний».

«Капитан…»

Варрон покачал головой.

«Как ни странно, огромные дозы всего, что я принял вчера вечером, похоже, придали мне силы и энергии скаковой лошади. Думаю, в ближайший час я снова приму то же самое. Чёрт его побери, если Кристус появится здесь сегодня утром, я буду кромсать его на куски, пока он не взмолится о пощаде».

Молодой человек стиснул зубы.

«Хорошо. Теперь стой спокойно, пока я прикрепляю плечи».

Пять минут спустя двое мужчин вышли на главную поляну и увидели Катилину уже одетой и вставшей, свернутой в низкие сиденья из одеял и согретой на медленном огне кастрюлей.

«На земле много сухостоя. Я принёс овса. Думаю, нам стоит позавтракать, чтобы подкрепиться на весь день».

Варрон улыбнулся.

«Это какой-то заговор, чтобы помочь! Помнишь мой больной бок?»

Она неуверенно кивнула, раздувая пламя небольшого костра.

Варрон поднял с пола палку и, учитывая сложность манёвра, изо всех сил ударил ею по раненому боку. Катилина в шоке бросился к нему, но остановился, когда палка с глухим стуком отскочила от его туники.

«Что, черт возьми?»

Варрон усмехнулся.

«Наш друг-инженер снова применил свой гений к поставленной задаче. Чёрт возьми, если так пойдёт и дальше, я даже смогу пробиться сквозь охрану Кристуса, чтобы добраться до него».

Она рассмеялась.

«Надеюсь, до этого не дойдёт. А теперь садитесь и отдыхайте. Пора вас обоих накормить и напоить, прежде чем вы устроите какую-нибудь кашу».

Солнце вставало, и яркий утренний свет освещал лесную чащу, пока трое ребят собирали свое снаряжение.

«Фаянис была к нам добра, — заметил Катилина. — Думаю, когда всё это закончится, я, возможно, посвятю ей алтарь».

Двое мужчин кивнули.

«Пора закончить», — объявил Варрон, проверяя свой меч, выдвигая его примерно на дюйм из ножен, чтобы облегчить выхватывание. «Пошли, посмотрим, что мы увидим».

Салоний потянулся за мусором возле ранца капитана. Пустые обёртки говорили о многом. Кристусу лучше бы явиться сейчас; Варрон принял всё до последней щепотки выданного ему лекарства. Вероятность того, что к полудню он отключится из-за серьёзной передозировки, была пугающе высока. Стиснув зубы и натянуто улыбнувшись, он обернулся и, глядя вслед удаляющемуся Варрону, когда тот шёл к тропе, заметил лицо Катилины, которая тоже смотрела ему вслед. В её выражении было что-то особенное. Он понимающе улыбнулся.

Размышляя над своими подозрениями, он собрал свой рюкзак, вылил воду из кастрюли на уже потухшие остатки костра и последовал за остальными на тропу.

Благодаря яркому дневному свету трое смогли расположиться всего в нескольких ярдах от опушки леса и могли видеть происходящее снаружи. Около дюжины человек стояли по стойке смирно в полном вооружении, оцепление же тянулось за пределы видимости, предположительно окружая рощу. Варрон прищурился, глядя на них, а затем повернулся к своим товарищам, понизив голос.

«Они всю ночь дежурили. Посмотри на них: они все разбиты».

Салоний кивнул.

«Хорошо. И они не спали накануне. Будут действовать медленно. Не знаю, какая от этого польза, когда Кристус придёт со свежими людьми, но всё равно стоит знать».

Катилина указал налево.

«Похоже, мы сейчас всё узнаем, ребята. Смотрите!»

В стороне, на вершине холма, приближались всадники в зелёных императорских мундирах, неся знамена Четвёртой армии. Около двух десятков человек; несколько старших офицеров; другие – из гвардии префекта. Все хорошо экипированные и отдохнувшие, за исключением одного. Это, должно быть, Крино, ехавший рядом со своим господином и ведший серьёзную беседу. Гнев вспыхнул в Салонии, когда он наблюдал, как префект спокойно едет под императорским знаменем, словно он был величайшим и благороднейшим воином Империи, а не трусливым предателем-рабом. Он понял, что уже наполовину обнажил меч, только когда рука Варрона накрыла его руку и медленно опустила рукоять.

«Позже. Убью я его или нет, подозреваю, тебе придётся пробиться с боем и защитить Катилину».

Салоний покачал головой.

«Надо дождаться Сабиана. Это должны увидеть все, и тогда Катилина будет в безопасности».

«Нет, мой друг».

Варрон обнажил меч.

«Не знаю, сколько у меня времени. Возможно, это мой единственный шанс. Оставайся здесь с Катилиной, когда я уйду. Здесь ты пока будешь в безопасности. Вы двое — самые умные. Уверен, вы что-нибудь придумаете».

Лицо Салония вытянулось.

«Теперь посмотрим, что мы можем сделать», — сказал Варрон, выходя вперед и покидая укрытие леса, чтобы встать под карнизом.

Усталые стражники через минуту заметили фигуру капитана, стоявшего в тени деревьев, и вдруг всё засуетилось. Варрон метнул взгляд в сторону стражника, который снял с плеча лук и тянулся за стрелой из колчана. Впереди шагнули полдюжины человек в форме старших офицеров, среди них Кристус и Крино. Капитан стражи указал на человека с луком.

«В этом нет необходимости, солдат».

Небольшая группа остановилась примерно в двадцати ярдах от опушки леса, и префект, великолепный в своей парадной форме и начищенном нагруднике, вышел вперед.

«Капитан Варрон. Вы выглядите усталым».

«Кристус», — Варрон ответил ему легким кивком головы.

«Мне сказали, что вы хотите встретиться со мной. Я рад. Пора оставить все эти неприятности позади».

«В самом деле», — Варрон пристально посмотрел на него.

«Есть ли возможность договориться?»

«Что?» Варрон выглядел искренне озадаченным.

«Соглашение. Что-то вроде сделки. Я всегда предпочитаю обсуждать решение, чем бороться за него».

Варрон зарычал.

«Любопытные чувства для солдата».

«Не совсем», — Кристус улыбнулся и снял шлем с пером. «Любой хороший командир согласится. Сражение всегда должно быть крайней мерой, концом игры, когда дипломатия не срабатывает. Ни один генерал не хочет сражаться, если не вынужден. Это расточительно и глупо».

Он улыбнулся и расслабил плечи.

«Итак… какое-то повышение для вас и вашего мужа? Не знаю, что мы можем сделать для госпожи Катилины, но уверен, её можно убедить в здравом смысле. Вы ворошите древнюю историю. Возможно, я и совершил пару ошибок в суждениях в молодости, но зачем раскачивать лодку сейчас? Какую выгоду вы можете из этого извлечь?»

Варрон остановился. Аргумент был убедителен, он вынужден был признать. Он на мгновение задумался о грядущих судах; о значительной части офицеров и солдат Четвёртого, которые предстанут перед судом, а многие из них будут казнены. Это было пустой тратой времени. Всё это стало историей. А затем он ещё на мгновение вспомнил свою собственную историю. Петрус; двоюродный брат, которого он любил, убит ночью. Корда, которого сам обманом и уговорами склонил к предательству. Люди, погибшие за последние две недели по обе стороны игры, только из-за жадности этого человека. И наконец, он подумал о своём будущем. Будущем, которого у него не было.

«Ты предатель, лжец, убийца и чудовище, Кристус. Сделки быть не может. Теперь я знаю, что ты всегда считал себя мечником… что ж, вот твой шанс это доказать. Пусть боги решают и делают свои выводы. Твои люди будут уважать тебя, если ты встретишься со мной лицом к лицу, и это будет настоящее уважение; то, которое заслуживаешь кровью, потом и жертвами, а не то, что покупаешь.

Кристус улыбнулся.

«Это ваше единственное предложение?»

Варрон кивнул.

«На смерть за честь армии. Я не боюсь, потому что даже без божественного возмездия лживым мерзавцам, я прекрасно знаю, что могу выпотрошить тебя, как рыбу на вертеле».

Снова раздался громкий смех префекта.

«Варрон, посмотри на себя, парень. Ты ранен и болен, даже умираешь. Ты весь в собственной крови. Ты неделями как следует не отдыхал. Ты в ужасном состоянии. Мне не нужен меч; ради всего святого, я мог бы забить тебя до смерти туникой. Просто пойми это и положи конец этому переговорами. Это моё последнее предложение мира. Мы можем попытаться исцелить тебя и вернуть к нормальной жизни».

На лице Варрона появилась хищная усмешка.

«Возьми своё предложение и засунь его себе в задницу. Ты собираешься драться со мной или нет?»

Кристус вздохнул.

«Очень хорошо. Никаких доспехов. Только туники и мечи, да?»

«Меня это устраивает».

С рычанием Варрон поднял клинок и шагнул вперед.

Кристус расстегнул кирасу и передал её вместе со шлемом одному из штабных офицеров рядом с собой. Он на мгновение взглянул на кожаные наручи на запястьях.

«Не возражаете, если я их оставлю? Личные причины, понимаете? Награды за безупречную службу. Без них не хочется».

Варрон зарычал.

«Просто приготовься».

Кристус снова широко и расслабленно улыбнулся.

«Успокойся, капитан. Твои навыки владения мечом окажутся бесполезными, если ты прорвёшь кровеносный сосуд и умрёшь, даже не добежав до меня».

Он расправил плечи, вытащил меч и сделал несколько пробных взмахов.

«Не стесняйтесь пригласить вашего молодого друга-инженера и госпожу Катилину. Я гарантирую их безопасность. После того, как вы без всякой нужды себя выбросите, молодой человек непременно найдёт место со мной в Четвёртом, а к госпоже я испытываю только уважение и восхищение».

«Просто заткнись и приготовься».

Варрон остановился в пяти ярдах от префекта, который, улыбнувшись, снял шарф. Резким взмахом руки он передал его другому офицеру, который молча принял его.

«А теперь, господа… отойдите, пожалуйста, на двадцать шагов назад и дайте нам немного места».

Отряд офицеров отступил немного вверх по холму и занял позицию рядом с людьми Крино. Кристус несколько раз ловко взмахнул мечом в руке.

«Разве не говорят о современных военных, что храбрость и глупость часто соседствуют в человеке?»

Он ухмыльнулся и начал медленно обходить Варрона. Капитан тоже двинулся, опустив плечи и держа меч наготове.

«Мне придется убить тебя, Кристус, хотя бы для того, чтобы ты перестал болтать!»

Он молниеносно шагнул вперёд и ринулся на Кристуса. Префект рассмеялся и уклонился в сторону, отбив клинок своим мечом.

«Быстро, но неряшливо и очевидно».

Варрон улыбнулся и снова описал круг. После короткой паузы Кристус резко развернулся, взмахнув клинком, очертив широкую, сверкающую дугу на уровне плеча. Варрон пригнулся, но вовремя. Чёртова штуковина, которую создал Салоний, могла спасти ему жизнь, но из-за неё он не мог пригнуться достаточно низко. Чёрт возьми! Придётся приспосабливаться. Приспосабливаться и приспосабливаться, как это сделал бы его друг.

«Круто. Это впечатляет твоих друзей, Кристус?»

Префект неприятно улыбнулся.

«К сожалению, каждое моё движение говорит мне что-то о тебе. И теперь я знаю, что ты не можешь пригнуться. Тяжёлая рана и этот зловещий токсин разрушают тебя изнутри. Удивляюсь, что ты вообще можешь двигаться. Скортий, должно быть, сотворил с тобой чудеса, чтобы ты не упал».

Варрон зарычал.

«Я не собираюсь с тобой болтать, Петрус, кусок дерьма. Просто сразись со мной».

"С удовольствием."

С невероятной скоростью меч префекта взмахнул и нанес Варрону болезненный, хотя и незначительный, удар по бедру.

«Я очень стараюсь тебя не убить, Варрон. Сначала я хочу устроить ребятам небольшое зрелище».

"Сэр!"

Кристус резко повернул голову. Варрон на мгновение задумался, стоит ли воспользоваться отвлечением, но передумал. Если уж это нужно было сделать, то сделать это нужно было правильно.

«Что?» — спросил Кристус молодого кавалериста, который только что подъехал близко к месту сражения и остановил коня.

«Сэр, маршал Сабиан уже в пути. Он и его гвардия только что пересекли ручей».

Варрон был рад увидеть, как самодовольное выражение лица префекта на мгновение исчезло.

«Теперь у нас будет аудитория, Кристус!»

Глава пятнадцатая

Маршал Сабиан прибыл на место сражения с впечатляющим зрелищем. Несмотря на практичность и реалистичность, маршал прекрасно понимал, какое воздействие могут оказать на ситуацию пышность и великолепие, если использовать их максимально. Звуки труб, призывающих армию к порядку, были отчётливо слышны ещё до того, как появился первый человек. Спустя несколько мгновений на склоне появились знаменосцы; их знамена развевались на лёгком ветру, на них были изображены эмблемы маршала, Северных провинций и всех четырёх армий под его командованием.

С первым звуком рога, без какой-либо команды от Кристуса, все солдаты на склоне холма вытянулись по стойке смирно и нервно сохраняли позу, пока знаменосцы не появились в поле зрения, за которыми быстро последовали трубачи и барабанщики, отбивая маршевый ритм. За музыкантами шёл капитан Иас из гвардии маршала верхом на великолепном чёрном коне, гармонировавшем по цвету с его мундиром, что придавало ему вид некоего мстительного духа из преисподней. Иаса сопровождала дюжина его людей в полной парадной форме, которые ехали строем стрел, образуя защитный щит вокруг самого маршала на его белой кобыле. Колонна двигалась позади них, с несколькими старшими офицерами Сабиана, большей частью его личной гвардии и двумя тысячами солдат, разделённых на четыре колонны, представляющих северные армии.

Это было впечатляющее и устрашающее зрелище, и это не ускользнуло от внимания двух мужчин, стоявших друг напротив друга с обнажёнными клинками. Независимо от того, одержит ли Кристус победу в рукопашной схватке, день был для него проигран. Силы Сабиана превосходили силы префекта в сотни раз, и внезапное, славное напоминание о могуществе и влиянии маршала уже должно было подорвать решимость даже самых ярых сторонников Кристуса. Он улыбнулся странной улыбкой.

«Похоже, мои возможности сокращаются с пугающей скоростью, Варрон».

Раненый капитан фыркнул.

«У тебя нет выбора, Кристус».

«Боюсь, ты будешь разочарован, Варрон; я всегда стараюсь иметь возможность отступить. Однако я чувствую себя обязанным предложить тебе в последний раз руку дружбы. Мы ещё можем уйти сегодня. Маршала можно было бы убедить отбросить вражду, если бы мы встали плечом к плечу».

Варрон хрипло рассмеялся.

«Нет вариантов, Кристус! Сегодня нет выхода».

Префект печально покачал головой.

«Если я сегодня окажусь во власти маршала, помни две вещи, Варрон: во-первых, я убью тебя прежде, чем закончу. Это не хвастовство и не угроза, а простое заявление. Я владею мечом лучше тебя, несмотря на весь твой фронтовой опыт, и я полностью здоров и отдохнул, в то время как ты умираешь и слаб».

Он улыбнулся.

«А во-вторых, я мастер политики. Уверяю вас, что, когда здесь всё закончится, я продолжу свою деятельность. Конечно, я уйду из армии, но считаю, что моё место в правящем совете по-прежнему надёжно. Как бы ни был сентиментален Сабиан по отношению к вам и как бы ни злился он из-за моего грязного секрета, у меня есть козыри в рукаве и информация, которые гарантируют мою безопасность и будущее».

«Ты лживая дрянь!»

Кристус усмехнулся.

«Ну же, Варрон. Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел подобного развития событий? Что я не запустил механизм самозащиты десятки лет назад? Будет обидно, если меня лишат офицерского звания и уберут без триумфального парада и грандиозного представления, и, осмелюсь предположить, ради общего вида придётся пожертвовать одним-двумя старшими людьми. Но Сабиан — человек практичный, и наказать меня будет гораздо сложнее, чем повысить, уверяю тебя».

Варрон оскалил зубы.

«Тогда, есть у тебя навыки или нет, мне придется сделать так, чтобы ты не покинул это поле, а?» — прорычал он.

Двое мужчин долго стояли, их взгляды сцепились; выражение лица Кристуса представляло собой нечитаемую смесь самодовольства и удовлетворения, Варрон – взгляд, полный чистой ненависти. Медленно, с недоверием, они оторвали взгляд друг от друга и посмотрели на приближающуюся колонну. Войска четырёх армий начали занимать позиции широкой дугой, один конец которой находился на опушке леса, а другой – на гребне холма, окружая людей на склоне. Знаменосцы и музыканты выстроились по обе стороны от командного отряда и прекратили блеять и топтать. В центре гвардейцы в чёрном образовали защитный кордон позади и рядом со своим капитаном и маршалом, который осторожно вёл своего коня вперёд.

Кристус опустил меч и отдал воинское приветствие, когда маршал и его люди остановили коней в двадцати ярдах от места сражения. Варрон лишь опустил меч и небрежно кивнул в знак приветствия.

Маршал оглядел сцену, мельком скользнув взглядом по опушке леса и окинув ряды воинов на склоне холма. Он удобно устроился в седле, его лицо было бесстрастной маской. Кристус, казалось, ничего не понял, но Варрон знал маршала лично достаточно давно, чтобы видеть сквозь маску и распознавать крайне опасный поток, текущий под ней. Сабиан был так зол, как Варрон никогда его не видел. Маршал говорил ровным, безжизненным голосом.

«Господа…»

С непроницаемым выражением лица Сабиан спешился и передал поводья одному из солдат Кристуса, стоявшему неподалёку, который нервно взял их. Следом за ним капитан Иас и два сержанта в чёрном тоже спешились и подошли к своему командиру. Маршал хлопнул в ладоши и энергично потёр их, приближаясь к двум бойцам.

«Поговорите со мной. Похоже, двое моих старших офицеров готовы перерезать друг друга, и я в полном нерешительности: остановить это и посадить вас обоих или позволить вам убить друг друга здесь и сейчас и решить все мои проблемы».

Кристус остался стоять смирно и слегка склонил голову.

«Мой господин маршал, против меня выдвинут ряд беспочвенных обвинений людьми, движимыми жадностью и завистью. Вы убедитесь, что ни одно из них не имеет под собой никаких доказательств, кроме слухов и домыслов, распространяемых капитаном Варроном и его дружками. Я направлялся в Венген со своими офицерами, чтобы довести до вашего сведения это неприятное дело и разрешить все вопросы, когда меня остановила необходимость разобраться с этим человеком по поводу его поведения. Как того требует военный закон, я собирался привлечь Варрона к ответственности через поединок, поскольку насилие, похоже, является единственным приемлемым для него решением».

Варрон весело усмехнулся. Сабиан взглянул на него и приподнял бровь.

«Хотите что-нибудь добавить, капитан?» — спросил он тихим, но убийственным тоном.

Смех Варрона оборвался, его улыбка превратилась в дикую ухмылку.

«Я думаю, вы прекрасно осведомлены о моем мнении относительно этого куска дерьма, маршал».

Сабиан окинул их обоих холодным взглядом и вздохнул.

«Префект Кристус, думаю, мы уже не можем отрицать, так что замолчи и подожди». Он повернулся и посмотрел на другого бойца. «А Варрон? Мне понадобятся дополнительные руки, чтобы подсчитать, сколько раз ты нарушал правила и намеренно не подчинялся моим приказам. Я предоставил тебе большую свободу действий из-за твоего состояния и твоего прошлого, но теперь этому конец. Мне ужасно надоело видеть вас обоих. Если вы решили покромсать друг друга на куски, я с радостью вам посодействую, но вы сделаете это в соответствии с военным этикетом».

Повернувшись к ним спиной, он тихо отдал приказ капитану Иасусу. Варрон настороженно наблюдал за ним, остриё его меча дрогнуло. Иасус отдал честь и зашагал прочь.

«Ну», рявкнул Сабиан, «где моя дочь, Варрон?»

Варрон поднял меч и указал им на лес.

«Она и Салоний наблюдают, сэр».

«Катилина!» — гневно крикнул маршал.

На опушке леса появилась бледная, изящная фигура дочери маршала, а за ней – Салоний с выражением безнадежности на лице. На мгновение дама замерла у алтаря Фаянис, стоявшего неподалёку. Небольшое углубление наверху было окрашено вином и кровью. Подняв руку к шее и морщась от тупой боли в плече и сломанных пальцев, Катилина расстегнула ожерелье, которое носила на себе.

Варрон глубоко вздохнул. Даже на таком расстоянии он узнал золотую цепочку и медальон – самое ценное, что было у Катилины: камею её матери, сделанную за неделю до её смерти. Без малейшего намёка на сожаление она бросила ожерелье в чашу и направилась к ожидающему отцу. Салоний на секунду остановился, чтобы полюбоваться на этот предмет, а затем поспешил догнать её.

«Отец», – деловито сказала молодая женщина, подходя. Приветствие, без намёка на покорность.

«Катилина, посмотри на себя. Что они с тобой сделали?»

Его дочь подняла голову, спина ее была прямой и гордой.

«Как говорят в тавернах по всему миру, отец, если ты считаешь, что это плохо, тебе следует увидеть другого мужчину!»

Варрон на мгновение усмехнулся, а затем захлопнул рот.

«Объясните!» — рявкнул маршал, пристально глядя на капитана.

Она вздохнула.

«Люди Кристуса пришли за нами ночью, отец, точно так же, как в Венгене. Я защищался. Доблестно, я бы сказал. Я поранил пальцы, но они заживут».

Сабиан перевёл взгляд на Кристуса, но промолчал. Наконец, стиснув зубы, он повернулся и с воплем помчался обратно вверх по склону.

«Хирург! Ко мне!»

Среди медицинского персонала возникло короткое волнение, и небольшая группа мужчин спустилась по склону. Несколько санитаров побежали вперёд, замерев по стойке смирно рядом с маршалом. Главный хирург шёл позади с видом полного безразличия и наконец остановился позади своих подчинённых.

Меркуриас избегал как белых одежд, обычных для частных врачей Империи, так и строгих военных мундиров их коллег, предпочитая в качестве стандартной одежды повседневную, часто поношенную и мятую серую тунику и бриджи без знаков различия. Его личные отношения как с Сабианом, так и с Императором были настолько тесными, что его поведение никогда не вызывало вопросов, что, по мнению некоторых, было чертовски хорошо, учитывая язвительный характер старика.

«Что такое?» — раздраженно спросил он, словно его отвлекли от приятного занятия.

Сабиан помахал рукой дочери, словно объясняя ей, не отрывая взгляда от двух мужчин перед собой. Когда хирург подошёл к молодой женщине, Катилина тепло улыбнулась.

«Прошло слишком много времени, Меркуриас».

Седой доктор усмехнулся.

«Я слышал о твоей ране от стрелы. Теперь ещё и пальцы сломаны, да? Ты намеренно пытаешься разозлить отца?»

Она рассмеялась, когда Меркуриас нежно схватил её за запястье и начал разматывать перевязку. Сабиан вопросительно поднял бровь, не отводя взгляда. Словно повинуясь шестому чувству, Меркуриас пожал плечами и отчитался.

«Похоже, два или три перелома на двух пальцах. Она быстро и правильно их перевязала. С ней всё будет хорошо, но я лучше наложу шины».

Он хихикнул.

«Но судя по расположению и глубине синяков, где-то какой-то молодой человек крепкого телосложения кормит себя обедом с ложки».

«В аду», — с усмешкой добавил Катилина.

Хотя доктор продолжал хихикать, Катилина подняла взгляд, увидела выражение лица отца и позволила себе взять себя в руки.

Отдалённый грохот, постепенно нараставший, становился всё громче, и Варрон, обернувшись, увидел большую группу воинов, марширующих к ним с холма. Приближаясь, они разделились на две шеренги и перетасовались, образовав большой квадрат вокруг двух воинов, выставив свои щиты в качестве внутренней стены. Сабиан окинул взглядом импровизированную арену и поманил к себе дочь. Вдвоём, в сопровождении Меркурия, Иаса и Салония, они поднялись на холм, пока не поднялись достаточно высоко, чтобы хорошо видеть двойную линию пехоты, образующую стену арены.

Дыхание Салония стало напряжённым и прерывистым. Сабиан взглянул на него и прищурился. Глубоко вздохнув, он повернулся и обратился к собравшимся на холме.

«Я хочу, чтобы отряд Кристуса был построен в полном составе и приведен в состояние полного спокойствия. Вы можете находиться под подозрением, но вы всё ещё солдаты моей армии. Ведите себя соответственно!»

Различные группы людей и отдельные солдаты спешно устремились к позиции на холме, где капитан Крино силой заставил их создать некое подобие порядка.

Маршал огляделся и удовлетворённо кивнул. Поскольку толпа находилась вне зоны слышимости, он слегка опустил плечи и расслабился. Он сердито посмотрел на двух мужчин на импровизированной арене.

«Вы двое, подождите минутку», — он повернулся к молодому инженеру, стоявшему рядом.

«Салоний», — сказал он тихо, — «каковы его шансы? Насколько он плох?»

Молодой человек глубоко вздохнул.

«Я действительно не уверен, сэр. Вчера я бы не стал с уверенностью ставить его против овцы, но он довёл себя до критических, возможно, смертельных доз и утверждает, что находится на пике формы. Если он действительно так считает, думаю, он это сделает».

Сабиан поджал губы и нахмурился.

«В случае неудачи есть еще одна возможность».

"Сэр?"

Маршал положил руку на плечо Салония.

«У тебя столько же прав обвинять и бросать вызов Кристусу, сколько и у Варрона. Возможно, это прозвучит бессердечно, но, честно говоря, я не могу позволить Кристусу покинуть это поле боя живым. Если Варрон не справится, мне нужно, чтобы ты пошёл и закончил дело».

Салоний пристально посмотрел на маршала, но удивление быстро исчезло с его лица, сменившись смесью решимости и отвращения.

«Это было бы моим долгом и удовольствием, сэр. Но я всё ещё возлагаю надежды на капитана».

«Я тоже, солдат. Я тоже».

Они снова перевели взгляды на Варрона и Кристуса, которые смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью. Сабиан расправил плечи.

«Катилина…»

«Я знаю отца. Позже».

Маршал посмотрел на нее какое-то время, а затем кивнул, подняв глаза на арену.

«Тогда пусть это будет официально. У нас есть арена. У нас есть два претендента. Военный закон диктует, что здесь должно происходить. Оба бойца должны быть в равных условиях».

Он пробормотал что-то себе под нос, глядя на окровавленное месиво капитана Варрона и чистую, гибкую фигуру Кристуса.

«Мы согласимся, что это настолько равноправие, насколько это вообще возможно, я полагаю», — он глубоко вздохнул и громко объявил.

«Мы вызываем на поединок префекта Кристуса и капитана Варрона. Согласно традиции, нам нужен беспристрастный судья. Поскольку в данных обстоятельствах это невозможно, я назначу капитана Иаса арбитром в этом споре. Все, кто знает моего капитана стражи, знают о его чутких чувствах к закону, порядку и традициям; традиция, которая, как я полагаю, также требует, чтобы обе стороны имели секунданта».

Сабиан взглянул на Салония, тот кивнул.

«Офицер Салоний из стражи капитана Четвёртого полка поддержит Варрона. А Кристус?»

Префект улыбнулся.

«Я назначаю капитана Крино своим заместителем, хотя не могу себе представить, что он мне понадобится».

Сабиан перевёл взгляд на названного капитана, стоявшего со своими несчастными солдатами, окружённого кольцом людей, излучавших тихое, но ясно различимое отвращение и неодобрение. Крино поморщился, явно недовольный своей участью, и наконец неохотно кивнул.

«Очень хорошо. Варрон и Салоний; Кристус и Крино».

Он жестом подозвал Иаса, который поправил чёрный плащ и снял украшенный перьями шлем. Строгий капитан стражи расправил плечи и шагнул вперёд, пробив брешь в стене щитов и выйдя на арену.

Он объявил официальным тоном: «Согласно статье четырнадцатой кодекса имперского военного права, капитан Варрон требует проведения испытания поединком».

Он повернулся к капитану.

«Изложите свои обвинения для протокола и будьте засвидетельствованы всеми присутствующими как представители Императора и его совета».

Варрон устало пожал плечами.

Этот предательский кусок дерьма раз за разом навлекал на себя смертную казнь, согласно нормам военного права. Он сговорился с врагом у Саравис-Форк и продал гарнизон варварам, чтобы они стали рабами или, что ещё хуже… смертной казнью.

Казалось, усталость немного сошла с тела Варрона, он выпрямился, его голос стал громче.

«Он лгал своему командиру и своим товарищам, приписывая себе почести и победы, которые ему не принадлежали, приобретая престиж и положение, осуждая своих собственных людей и заметая следы кровопролитием и намеренно большими потерями... наказание: смерть».

Он выбросил вперед руку и обвиняюще указал пальцем на Кристуса.

«Он нанял убийц и спрятал их среди солдат Четвертого полка, приказав убить меня, сержанта Петруса, Салония и, возможно, даже леди Катилину, преуспев в смерти моего кузена Петруса, героя и выжившего в резне у Саравис-Форк... наказание: смерть».

Капитан зарычал.

А прошлой ночью его люди осадили нас в разрушенной вилле неподалёку отсюда. В результате его нападения дочь маршала едва не погибла, но была ранена. И если подумать, это уже третий раз, когда на нас нападают люди Кристуса. По сути, это объявление войны двум офицерам и гражданскому лицу… Наказание: смерть.

Он отступил назад и вздохнул.

Если ему позволят продолжать, он продолжит лгать, обманывать, предавать и убивать, только на более высоких уровнях, в правящем совете Империи. Его нужно остановить сейчас же, ради блага Империи.

Капитан Иас выждал некоторое время, чтобы убедиться, что Варрон закончил, а затем повернулся к Кристусу.

«Префект? Вы хотите изложить свою позицию?»

Кристус вздохнул и грустно улыбнулся, одарив толпу присутствующих солдат.

Возможно, если бы я считал это целесообразным. Капитан Варрон попал под влияние неприятного и совершенно ложного слуха о моём прошлом, злонамеренно распространённого человеком, который теперь, к счастью, умер и больше не может ни подтвердить, ни опровергнуть его. Он издевался и преследовал меня и моих офицеров и, полагаю, уже настроил против меня большинство моих коллег. Боюсь, что в глазах современников я уже виновен. Поэтому у меня остаётся только один выбор: принять вызов Варрона и оставить доказательство своей невиновности на его теле. Я верю в своё дело, своих богов и своё мастерство.

Он скрестил руки на груди, лезвие его меча слегка дрогнуло и поймало в себе лучи утреннего солнца, отбрасывая их на толпу.

Варрон кашлянул, хотя Салоний, увидев его лицо, был уверен, что услышал в нём замаскированное слово «засранец». При других обстоятельствах поведение юноши вызвало бы у него смех.

Иас отступил от края арены и взглянул на Сабиана, который слегка кивнул. Откашлявшись, капитан стражи снова обратился к сражающимся.

«Неужели нет мирного решения?»

Варрон прорычал: «Нет».

«Ну, хорошо», — Иас указал на два конца импровизированной арены. «Правила, установленные военным законом, таковы: бойцы должны отойти на тридцать шагов перед началом боя. Бой начнётся по моей команде. Нет никаких ограничений на характер боя, поэтому применение той или иной тактики остаётся на совести каждого».

Он помолчал, чтобы донести свои слова до людей, а затем сделал еще один вдох.

«Остановка может быть объявлена в любой момент любой из сторон, обратившись к судье, то есть ко мне. Я также имею право объявить остановку в любой момент. Ни одна другая сторона не имеет права останавливать бой, хотя может обратиться ко мне с этой просьбой. Бой заканчивается, когда в живых останется только одна из сторон. В этот момент второй боец проигравшего может бросить вызов и выйти на арену. Победитель боя освобождается от всех обвинений в совершении преступления и может вернуться в строй после заключения медицинского персонала. С останками проигравшего будут обращаться соответствующим образом. Ясны ли эти правила?»

Варрон и Кристус хором выразили свое понимание.

«Затем пусть стороны разойдутся, отойдя еще на десять шагов от того места, где они сейчас стоят».

Варрон присел и, воткнув меч в землю, сгреб горсть сухой земли, растер её в руках, прежде чем поднять клинок и снова встать. Бросив быстрый взгляд на удаляющегося Кристуса, он сплюнул на пол, а затем повернулся и пошёл прочь, считая шаги.

Катилина приблизился к Салонию.

«Может ли он вообще победить? Кристус, возможно, больше политик, чем полководец, но он гордится своим мастерством фехтования. Он побеждал в соревнованиях».

Молодой человек неуверенно кивнул.

«Я не думал, что Кристус настолько хорош, но Варрон всё равно победит. У Кристуса косное мышление. Он видит только чёрно-белое. Варрон умнее. Капитан победит не потому, что лучше владеет мечом; он победит, потому что перехитрит префекта».

«Надеюсь, ты прав».

Салоний продолжал кивать.

«Да, я такой. Я знаю, что я такой».

Катилина нервно сглотнула и на мгновение взглянула на карниз священного леса, а затем сосредоточила взгляд на Варроне, стоявшем на краю арены и пристально глядящем на своего противника, который эффектно размахивал мечом, выписывая восьмерки.

Резкий голос Иаса заставил ее вздрогнуть.

"Начинать!"

Кристус шагнул вперёд, продолжая размахивать клинком, выписывая замысловатые дуги, и уверенно улыбаясь. Варрон поджал губы, быстро взглянул на Катилину и беззвучно произнес что-то, чего Салоний не смог разобрать, а затем медленно и целеустремлённо двинулся вперёд, держа меч прямо в руке и не сводя глаз с противника.

Салоний напрягся и почувствовал, как здоровая рука Катилины сжала его запястье. Он взял её маленькую, изящную ручку в свою и искоса взглянул на неё. Одинокая слеза скатилась по её щеке, скользнув по застывшему, решительному лицу.

Варрон нанес удар первым.

Это был мощный, мощный, военный удар: тыльной стороной ладони, направленный горизонтально на уровне локтя. Как и предполагал, Кристус на мгновение замер в нерешительности, не зная, как блокировать удар, прежде чем поспешно поднять клинок и опустить его, неловко и едва успев отразить удар.

Варрон отступил на шаг.

«Вот в чём твоя проблема, Кристус, понимаешь? Ты всегда сражался с джентльменами только в мирных условиях. Ты никогда не сражался с тем, чья единственная цель — убить тебя. Вот почему ты проиграешь».

Кристус отступил назад.

«Ты идиот, Варрон», — сказал он так тихо, что его не было слышно за их парой. «Ты почти безнадежно испортил мою репутацию. Если я хочу выйти отсюда с сладкой вонь, мне нужно устроить из этого шоу. Мне нужно, чтобы они считали, что я заслужил победу. Ты будешь выглядеть просто бандитом».

Варрон зарычал и внезапно бросился вперёд, вонзив меч в живот Кристуса. Тот рассмеялся и отскочил в сторону, театрально, со звоном, обрушив свой клинок на клинок Варрона. В почти ослепительной вспышке клинок префекта промелькнул по гарде капитана и заскреб по дереву и коже, созданному Салонием. Вар5ро вздохнул с облегчением. Даже эта незначительная царапина могла положить конец всему. Он поднял взгляд на Кристуса, который благосклонно улыбался.

«Тихо-тихо, капитан. Успокойся».

Снова повернувшись к мужчине, Варрон почувствовал, как что-то тянет в боку. Он наклонился и обхватил его за талию, и в глазах на мгновение затуманилось.

"Еще нет…"

«Что это было?» — усмехнулся Кристус. «Твоя рана и яд создают проблемы. Пожалуйста, будь выше этого. Если я закончу слишком быстро, это будет упущенная возможность».

Варрон внезапно поморщился и упал на четвереньки, издав хриплый звук. Кристус вздохнул и небрежно подошёл к раненому капитану.

«Давай, Варрон. Вставай и умри стоя».

Варрон ухмыльнулся. Молниеносным движением он перекатился на бок, опустив меч на траву, прямо на ногу Кристуса. С удовлетворением он вонзил клинок сквозь плоть и кости в землю, сломав несколько костей в середине ступни и пригвоздив его к полу.

Кристус в шоке и ужасе смотрел на свою изуродованную ногу, пока Варрон откатывался назад, выходя из-под его контроля, и медленно, с болью поднимался на ноги.

«Никогда не поддавайся обману, кусок дерьма». Он постучал по раненому боку и улыбнулся, услышав глухой, отдающийся эхом стук.

Кристус едва заметно пошевелился, и, когда мышцы его стопы напряглись, обхватив глубоко застрявшее лезвие, издал пронзительный вопль, разорвавший тишину склона. Варрон рассмеялся.

«Ты хороший мечник, Кристус. А ещё ты идиот, лжец, предатель и скоро станешь трупом. Лучше сосредоточься на том, чтобы вытащить клинок из своей ноги. Ты не сможешь добраться до меня, пока не сделаешь это, а кровь медленно стекает».

Говоря это, он начал медленно кружить по Кристусу. Префект старался держаться лицом к капитану, но Варрон кружил позади него, и это было невозможно. Даже от усилий его лицо исказилось от боли, исходящей от ноги. Варрон остановился прямо за ним, улыбнулся и очень, очень нежно пнул раненую ногу сзади. Кристус снова издал такой пронзительный вопль, что птицы покинули полог священного леса. Почти забыв о сражении, префект потянулся к рукояти меча, пригвождавшего его к земле, его рот открылся и закрылся в букве «О» от ужаса и мучений.

Спокойно улыбнувшись, Варрон протянул руку и осторожно выхватил меч из руки префекта. Улыбка стала шире, когда Кристус снова попытался повернуться и поднял руку, чтобы отразить удар. Варрон почти небрежно взмахнул мечом префекта, отрубив пальцы на поднятой руке.

Новая боль пронзила Кристуса, когда он сначала посмотрел на свою руку, от которой остались лишь V-образные пальцы – большой и указательный, остальные же лежали на траве, словно сырое мясо. С мрачным, но решительным взглядом Варрон схватил его за запястье другой руки.

Кристус смотрел на него, снова и снова произнося слово «нет» сквозь завесу слез, хотя не издал ни звука.

Варрон остановился.

«Ты хочешь пощады? Ты? После всех смертей, которые ты причинил, у тебя хватает наглости просить о пощаде. Раны Катилины? Смерть Петруса? И тот бедный гонец тоже? Солдаты на станции в долине, которые даже не знали, за что умирают? Настроили Корду против меня? И после всего этого, моя рана и яд? И ты хочешь пощады?»

Кристус уставился на него, в его взгляде явно чувствовались боль и шок, но к ним присоединился еще один странный взгляд, выражавший замешательство.

"Яд?"

Варрон зарычал и крепче сжал запястье мужчины.

«Да. Железный корень. Очень тонко. Гораздо тоньше, чем вся остальная твоя деятельность…»

Кристус смотрел сквозь слезы.

«Я никогда не пользовался железным корнем, Варрон. Даже не знаю, где его достать так далеко на севере».

Вздохнув, Варрон взмахнул клинком и отрубил один палец на руке Кристуса.

«Я знаю, что моя победа в любом случае доказывает твою вину, но я был бы очень признателен, если бы ты излил бремя своей вины достаточно громко, чтобы все остальные могли это услышать».

Кристус захныкал, глядя на свою руку, все еще сжимаемую капитаном.

«Я признаюсь кому угодно. Только перестаньте меня мучить!»

Варрон снова зарычал.

«Тогда расскажи мне, как ты передал яд этому варвару!»

«Какой варвар? О чём ты говоришь, Варрон? Пожалуйста?»

Капитан остановился и нахмурился.

«Имперский меч. Тот самый меч офицера, которым меня пронзил варвар? Покрытый железным корнем? Тот, который меня убил?»

Кристус перестал плакать. На какой-то ужасный миг он улыбнулся. Несмотря на слёзы и боль, бока префекта затряслись от смеха.

«Что смешного?» — рявкнул Варрон.

«Ты!» — выплюнул Кристус. «Ты сделал всё это, чтобы отомстить мне за то, чего я не делал! Бесценно. О, боги любят шутки, Варрон. Они любят хорошие шутки, и эта — на нашей совести. Ты погубил меня в отместку за то, чего я не делал, и теперь умрёшь, даже не узнав, кто на самом деле это сделал!»

Варрон смотрел на этого смеющегося безумца и внезапно почувствовал острую боль. Опустив взгляд, он понял, что Кристус двумя оставшимися пальцами другой руки вытащил из-за пояса маленький, тонкий нож и вонзил его в бок капитана. Всё ещё сжимая запястье Кристуса, он в шоке уставился на него и внезапно рухнул на колени, увлекая за собой префекта. С треском разрывающаяся ступня изуродованного человека разорвалась пополам вокруг лезвия, воткнувшегося в пол.

Кристус вытащил свой маленький нож из изуродованной руки, лезвие издало странные звуки, вырываясь из кожаной подставки, и снова рассмеялся.

«Варрон, железный корень — это вещество, которое можно употреблять внутрь, идиот. Он, вероятно, нанесёт тебе урон на клинке, но не настолько, чтобы быть смертельным. Если бы он попал ко мне на этот клинок, я бы сделал твои последние минуты немного интереснее».

Он снова сделал выпад клинком вперед, на этот раз целя в грудь, но рука Варрона взметнулась вверх, выхватив меч противника и сломав ему руку в запястье.

Глядя на свою безвольную, сломанную руку, Кристус хихикнул.

«Лучше избавь меня от боли, Варрон. Я должен умереть первым, иначе моё дело победит, и я умру свободным и достойным солдатом. А ты даже до маршала не дотянешься. Я знаю свою анатомию, Варрон. Это была твоя печень. Видишь, какая красивая и тёмная кровь, стекающая у тебя с пояса и стекающая по ноге? Темнее моей? Это печень, вот что. Я…»

Префект замолчал на полуслове, его глаза остекленели, когда остриё меча Варрона пронзило спину человека и с треском вырвалось наружу сквозь тунику. Кристус сполз на него, изуродованный, кровоточащий.

Варрон опрокинулся на землю и посмотрел на свои запутавшиеся под ним ноги.

"Темный."

Это была правда. Кровь, текущая густыми струями по его бедру, была тёмной и зловещей.

Вцепившись в траву побелевшими костяшками пальцев, он заставил себя встать на колени и оглядеться. Всё было размыто, словно сквозь стекло под проливным дождём.

Дождь.

Когда он впервые встретил Катилину, шёл дождь. Он хорошо помнил это. В Венгене. Он доложил старшему офицеру на площади перед дворцом маршала. Дождь превращал гравий и грязь под его ногами в коричнево-серую грязь, которая прилипала к сапогам. Он знал, что выглядит грязным и измождённым после долгой поездки, но тут двери дворца распахнулись, и появилась она в своём роскошном наряде – юная леди; гораздо моложе его, но такая прекрасная.

Он мечтательно улыбнулся, глядя на свои колени и бедра, пропитанные густой, темно-красной кровью; если он правильно помнил, это был цвет платья Катилины в тот день.

Она села на лошадь и медленно поехала через площадь к гражданскому сектору, натянув капюшон, чтобы защититься от дождя. На полпути через площадь она сначала посмотрела на него. Она пристально посмотрела, а затем её лицо постепенно расплылось в улыбке. Покопавшись в кармане, она достала монету и бросила ему.

«Зайди куда-нибудь в дом и выпей вина, пока обсыхаешь».

Бросив мне долгий взгляд, она уехала.

В тот день он знал, что они будут вместе до самой смерти. Странно, ему и в голову не приходило, что это случится так скоро, но всё же он знал. И он был прав, потому что вот она, его прекрасная Катилина, с ним на арене. Теперь он совсем ничего не видел. Всё вокруг было молочно-белым, но нос всё ещё работал. Даже дни в дороге и ночи в лесу не смогли скрыть этот аромат, словно розы в утренней росе. И другие руки тоже; сильные руки. Он узнал эти руки. Кому они принадлежали?

Когда его медленно подняли на ноги, он почувствовал боль. Он смутно осознал головокружение, которое испытывал, когда внезапно встал; головокружение. Боль была словно где-то вдалеке. Словно через то же окно. Если бы он только мог видеть сквозь него, но оно было таким белым. И кто-то разговаривал с ним. Он слышал голоса, но они тонули в шуме, нарастающем в ушах, словно мощный поток воды, несущийся по канаве; как на мосту, где они сражались с людьми Кристуса в горной деревне. Такой громкий шум, что было мало надежды услышать голоса. Жаль, правда. У Катилины был прекрасный голос, когда она не кричала, а у Салония… так его звали… Салоний… у него был такой мягкий и спокойный голос для инженера. Он будет скучать по ним.

О боже. Он больше не чувствовал запаха Катилины.

Тишина.

Салоний обхватил левой рукой обмякшее тело своего капитана, изо всех сил поддерживая его в вертикальном положении, а правой крепко обнимал дрожащую рядом с ним женщину. Катилина рыдала и выла, дрожа и хрипя. Хотя прошло всего несколько мгновений, молодому человеку, поддерживавшему двух самых важных людей в его жизни, они показались часами. Он терпеливо ждал, пока горе утихнет, и наконец дрожь утихла, крики сменились рыданиями, и обезумевшая молодая леди снова начала принимать свой вес.

Когда Катилина отступила назад, вытирая слёзы с глаз и щёк тыльной стороной здорового запястья, Салоний повернул к себе обмякшее и внезапно облегчённое тело капитана. Лицо такое белое! Вздохнув, он перекинул Варрона через плечо и повернулся, чтобы последовать за Катилиной к выходу с арены, лишь на мгновение остановившись, чтобы нанести мощный удар ногой по распростертому на земле Кристу.

Стена арены, образованная двумя рядами воинов их армии, почтительно расступилась, когда Салоний нес победителя вверх по склону к маршалу. По пути к ним присоединился капитан Иас. Взглянув в другую сторону, он, как всегда, был впечатлён Катилиной. Видимые признаки скорби практически исчезли, оставив на её лице решительный и гордый вид. Когда они подошли к маршалу, Салоний попытался изобразить то же выражение, что и она.

Когда они приблизились, лицо Сабиана оставалось пустым.

«Господин», — объявил Салоний, — «я полагаю, что, поскольку префект Кристус умер первым, этот человек заслуживает подобающих почестей?»

Сабиан сделал короткий вдох, затем еще один, а затем повернулся к секунданту Кристуса, капитану Крино.

«Хочешь принять вызов, Крино?»

Облегчение на лице капитана исчезло, когда он снова оказался под пристальным вниманием.

«Нет, сэр. Я считаю, что справедливость восторжествовала».

«Хммм», — Сабиан на мгновение бросил на капитана сердитый взгляд, а затем снова повернулся к небольшой группе перед ним.

«Иас? Я хочу, чтобы ты начал работать над Четвёртым. Разделите всех на три группы: тех, кто явно участвовал в предательстве Кристуса, тех, кто был вовлечён в него невольно или непреднамеренно, и тех, кто невиновен. Надеюсь, ты справишься?»