Железный маг

Глава 22

Для закрепления материала, Кайл пару раз крепко приложился по туловищу пленника, выбивая из него дух. Делал он это только для того, чтобы подавить моральный дух и физическую возможность к сопротивлению или побегу. Удары зверолюда были поистине беспощадными. Треск рёбер слышался даже в паре метров, а выбитые зубы в количестве не меньше пяти штук добавляли колорита в это действие.

— Ты доверяешь ему? — тихо спросила остроухая, вглядываясь, как отряды нашей конницы топчут остатки врага во внутреннем дворе.

— Нет, конечно. Если почую западню, то сию секунду сдеру кожу с его поганого лица.

Мы доложили Теве-Хаю о полученных разведданных. Командир Отто всё ещё не вступил во внутренний двор, с маниакальным усердием выкорчёвывая противников с наружней стены. Теве-Хай одобрил нашу вылазку, но приказ вернуться, как только убедимся в безопасности прохода.

Пленник шёл впереди, подгоняемый Кайлом. Мы спустились с наружней стены и проследовали к одному из уцелевших бастионов. Возле каждого бастиона располагалась небольшая бойница для хранения вооружения и припасов. Затхлый воздух бойницы вперемешку с темнотой создавал атмосферу нечестивого средневековья. Пленник указал на факела, развешенные за оружейной стойкой, а также чан с маслом, тряпьё и огниво.

— Проход здесь, за стойкой с оружием. — сказал доходяга, показывая на стойку рукой.

— Не медли, баран, открывай. — прорычал Кайл.

С избитой мордой и переломанными рёбрами, пленник натужно двигал оружейный ящик, изрядно покраснев в процессе. За стойкой с оружием показался вход в небольшой туннель, ведущий куда-то в неизвестность.

— Иди первым. Если там есть ловушки, то первой жертвой будешь ты. — приказал зверолюд.

Пленник обернулся на наши озлобленные рожи и невольно сглотнул слюну. Выбора нет. Он прошёл вглубь прохода почти в полный рост, тогда как Кайлу пришлось вставать на четыре лапы, чтобы хоть как-то протиснуться.

Повезло, что факела не сильно дымили, иначе кислорода бы просто не было. Длинные, петляющие проходы периодически соединялись в места, напоминающие перекрёстки. Мы приказали пленнику вести нас сперва к замку. Путь занял не меньше пятнадцати минут. В конце концов мы оказались возле деревянного люка в полу.

— Что за люком? — спросил Кайл.

— Одно из помещений замка. Тихое, безлюдное, чтобы не создавать толкучку.

— Если в проходе люк расположен в полу, то на той стороне мы вывалимся с потолка? — спросила остроухая.

— Да. — скромно ответил пленник, вытирая проступающую кровь с края разодранной губы.

— Как так вышло?

— Часть помещений замка уходят под землю, а выход в потолке надёжно скрывает его от лишних глаз. Там внизу есть приставные лестницы, которые уничтожаются при отступлении, отрезая преследователей.

— Умно. — заключила Эмбер. — Только ты прыгаешь первым.

— Выбора у меня нет всё равно. — сказал пленник, добавив немало безнадёжности в свои слова.

— Давай ныряй уже. Если переломаешь ноги, то жить будешь всё равно. Как и обещали. — поторапливал зверолюд пленника.

Солдат потянул за кольцо на люк и с непосильным трудом и истошным визгом отворил дверцу люка. Присел на краю и вглядывался в темноту.

— Да давай живее! — рявкнул Кайл, скинув пленника лапой.

Почти тут же послышался звук его неаккуратно приземления и стоны.

— Живой?

— Пошли вы, уроды! Чтобы вы там сдохли все! — крикнул пленник, а затем, судя по звукам, спешно куда-то удалялся.

— А ну стой, тварь! — крикнул Кайл и сиганул вниз.

Остроухая нырнула следом за ним, а я застопорился на секунду, пытаясь рассчитать падения так, чтобы не повредить ноги.

— Сокол, прыгай!

Я сделал шаг и приземлился на какой-то деревянный предмет, а затем скатился с него из-за того, что не удержал равновесие.

— Где пленник?

— Свалил в одну из дверей. — ответил мне Кайл, разжигая факелы на стенах.

Предметом, на который я рухнул, оказался огромный обеденный стол. Таких столов в этом помещении оказался с десяток. Расставленные по бокам лавочки давали понять, что это своего рода столовая или приёмник пищи без раздачи. Отсутствие окон — главное, что бросилось в глаза. Это одно из последних помещений, предназначенное для нахождения в осаде. Обороняющиеся зарывались в помещения под замком, пытаясь отбивать атаки, а если претерпевали неудачу, то выходили через проходы в потолке. Удобно.

— Вы слышите? — спросила остроухая, остановившись на месте.

Из-за стен отчётливо доносился гул множества взволнованных грубых голосов, а их топот заставлял дрожать кухонную утварь, оставленную на деревянных столах. Словно удары молотками, вражеская поступь ощущалась через массивные двери. Эти многочисленные отзвуки распространялись по периметру столовой, огибая каждый угол снаружи. Мы оборачивались в разные стороны, пытаясь понять, откуда будет нападение. А оно будет. Непременно будет. Лязг мечей, вынимаемых из ножен, бьющиеся друг об друга пластины брони и шлемов, крики и возгласы солдат, жаждущих уничтожить вторгнувшегося врага. Всё это ощущалось нутром. Каждым волоском. Каждой частичкой тела.

— Ну пиздец. — успел проронить я прежде, чем одна из массивных двустворчатых дверей раскрылась от яростного пинка солдата.

Призванная пушка тут же произвела выстрел в другую ещё не раскрывшуюся дверь. Щепки и пыль — всё, что осталось от двери после встречи с ядром. Справа и позади меня открылось ещё по двери, из которых мгновенно посыпались солдаты. Они ежесекундно наполняли помещение, заполняя каждый свободный участок. Наконец и из двери, по которой я выстрелил из пушки, тоже начали выходить люди. Уже не такие бодрые, как и товарищи. Кто-то входил уже с ранами на лице. Кто-то контуженный не видел того, куда шёл. Кто-то в шоковом состоянии не взирал на свои раны, оторванные конечности да и просто на окружающую обстановку.

После того, как помещение сало битком набито людьми, все находящиеся внутри замерли, в ожидании первого шага. Их было не меньше четырёх десятков, не известно сколько ещё ожидало снаружи, чтобы проводить мгновенную ротацию. Эмбер незаметно достала свой фирменный арбалет и оголила рукоять пистоля за пазухой, а кинжал держала так, чтобы левая рука казалось свободной. Кайл растопырил когти во всю длину, показывая свои решительные намерения драться насмерть.

Я же создавал сразу три круга призыва с пушками. Создавал незаметно. Под массивными деревянными столами, чтобы скрыть свечение и характерный треск. Как только пушки появились, они сразу же приподняли столы и все присутствующие вздрогнули от неожиданности. Но это было только начало.

Сразу три пересекающихся выстрела из пушек. Ядра мгновенно вылетели из стволов, разрывая плоть десятка противников. Снаряды закончили свой путь, встретившись со стенами, изрядно покрошив их. Кровь смешалась с пылью, не давая ей разлетаться по всему помещению. Человеческие ошмётки разбросало вокруг участников, кого-то из них даже окатило останками своего боевого товарища.

Менее контуженные и более стойкие тренированные бойцы сразу же ломанулись в бой. Я даже не увидел, как меч справа от меня почти пронзил мою голову. Если бы не кинжал Эмбер, то я бы уже оказался мертвецом. Я призывал сразу по два пистоля, хаотично отстреливаясь от наступающих орд противника. Эмбер тоже убивала на расстоянии, пробивая арбалетными болтами черепа противников, попадая прямо сквозь щели в шлемах. Только Кайл бросился в лобовую атаку, разбросав троих солдат прямо на ходу. Его громадный колун был на порядок длиннее солдатских мечей, поэтому ему удавалось первым поразить противников. От первого же удара слетело сразу две головы, которые теперь путались под ногами.

Я вёл беспорядочный огонь, стараясь только не зацепить своих, и почувствовал первое ранение. Лезвие меча прошло вскользь по правой руки, разрезав незащищённый участок кожи на предплечье и локте. Ткань сразу намокла, тёплые струйки крови скатывались вниз по руке. Следом ещё ранение куда-то в ногу. На этот раз уже не разрез, а пронзание. Не глубокое, но бедро заболело так сильно, что я потерял равновесие и упал.

В падении получилось сделать пару новых выстрелов. Пули пробили колени рядом стоящих воинов, от чего они рухнули на меня сверху. От одной только тяжести я уже не мог дышать. Глаза будто бы лопались от напряжения. Мои кисти оказались придавленными, я смог выстрелить из призванных пистолей, но и мои противники не могли пронзить меня мечами, так как просто рухнули на них. Лезвие беспомощно тёрлось об мой нагрудный доспех, только и всего.

Надо что-то делать, иначе меня сейчас пронзят остальные солдаты. Что ж. Похоже, что я сейчас лишусь слуха.

Невероятно сильная пронзительная боль ударила прямо в уши. Такое ощущение, что кто-то загнал меня в ушные проходы по несколько острых длинных иголок, пробившиеся прямо до мозга.

Вместо звуков битвы теперь есть только противный неутихающий звон и писк. Мне заметно стало легче. Не понимаю от чего. Хотя, кажется, что навалившиеся на меня солдаты ушли прочь. Или не ушли. Вдруг, меня резко что-то подхватило вверх, поставив на ноги. Кайл. Зверолюд держал меня одной лапой, широко раскрыв вонючую пасть. Он что-то говорил мне, но кроме всепоглощающего гула я не могу ничего разобрать. Он отвлёкся, когда кто-то рубанул его сзади по спине, от чего хлынула бурая кровь. За это наглец поплатился головой. Зверолюд одним рывком дотянулся до лица наглеца пастью, сомкнув смертоносные челюсти. Половина черепа треснула мгновенно, оголив содержимое. Я развернулся в другую сторону и увидел, как израненная Эмбер отбивается от нескольких солдат сразу. Она что-то кричит мне, но я не разберу.

Вместо этой игры в «Крокодила» я предпочёл достать стволы. Огненные вихри вырывались у меня из рук, уничтожая солдат противника. У одного из них разорвало череп внутри шлема, от чего по приземлению на пол его мёртвая туша извергнула из себя отвратительное содержимое. Второму повезло больше. Его хотя бы смогут похоронить в открытом гробу. Пуля пробила шею, оставив два аккуратных отверстия, из которых лилась кровь, как их шланга.

Я абсолютно ничего не слышу. Изображение немного плывёт перед глазами, мешая прицеливаться, но на таком близком расстоянии это и не обязательно. Я вёл непрерывный огонь, насколько это возможно, пока не получил очередное ранение в бочину справа. Какой-то хрен дотянулся до меня остриём меча из последних сил. Кайл был рядом и добрался до него одним взмахом могучего колуна. Солдата разрубило почти пополам на уровне плеч. Какие-то связки и сухожилия с оставшимся целым плечевым суставом удерживали его тело от неминуемого располовинивания.

Противников стало заметно меньше, но вот передвижения затруднились максимально. Кучи трупов, беспорядочно разбросанных по всему полу, мешали нормально ступать по земле. То и дело напорешься на очередное тело. Или наступишь в вязкую субстанцию из внутренностей врагов. Благо, что я не слышал всех этих хлюпаний и стонов умирающих солдат. Один раз мой сапог вошёл во внутренности какого-то солдата. Ещё живого. Никогда не забуду те ощущения, когда мне пришлось вынимать ногу. Словно обувь ушла глубоко в грязь и теперь ты с силой вынужден вытаскивать свою ногу наружу. Кишка намоталась на ногу и с каждым пройденным шагом я раскручивал её всё больше и больше. Она оказалась непомерно длинной. Всё это время солдат был жив, пока Кайл не оступился об очередной труп и не рухнул всей массой на голову бедолаге, переломав ему шею.

Остроухая ликвидировала очередного солдата, вонзив кинжал в его шею не меньше десяти раз. Обычно хватает только одного удара, но переполняющая ярость превращала её в животное. Её лицо было изуродовано гримасой ненависти, безжалостности, беспощадности. Эмбер казнила следующего противника, широко отведя его шею назад и надрезая гортань кинжалом. Она оказалась полностью окровавленной. Ранее мертвецки бледная кожа окрасилась красно-багровыми оттенками, а с рук и ног свисали чьи-то небольшие останки. Я стрелял в отступающих противников, обрывая единственную нить ко спасению. Я беспорядочно наносил выстрелы в сторону раскрытой двери, а когда ступил наружу, то призвал пушку, которая выпалила огненное ядро прямо в проход. Я не стал любоваться результатом своего попадания, а просто молча вернулся в помещение.

Кайл поставил на колени одного из солдат и заживо сдирал кожу с его лица. Когти заходили глубоко вплоть, проникая до самых костей. Скальп получался обрывистым, края рваные и неаккуратные. Он даже не удосужился снимать кожу полностью, оставляя висеть её на верхнем участке лба, словно чёлку.

Хоть я ничего и не слышал, но запахи отчётливо вкушал. Кровь, пот, результаты неконтролируемых и контролируемых испражнений. Содержимое желудков и потрохов. Обстановка напоминала результаты самых страшных кошмаров сумасшедших. Кровью были усеяны почти все поверхности. Раненные лежали вперемешку с трупами. Живые отличались от мёртвых только дёрганьями и шевелениями, от чего поверхность пола напоминала банку с личинками, которые начинали мерзко копошиться при тряске.

От этой удивительно уродливой и отвратительной картины меня вырвало. Конечно, сказалась ещё и контузия, но большее давление на желудок оказали запахи и дикий вид происходящего.

Я с трудом ввалился в помещение, устланное трупами и умирающими. Кайл добивал оставшихся стоять на ногах солдат, вбивая лезвие колуна в их черепа прямо вместе с шлемами, которые вминались вглубь раны. Эмбер вспарывала глотки раненным, уползающим солдатам. Из меня самого хлестала кровь. Я поздно это заметил. Я попытался найти свободное место, чтобы сесть и перевязать раны, но вскоре плюнул и плюхнулся прямо на очередной ещё тёплый труп. Я начал неуклюже перевязывать имеющиеся раны, но из-за контузии и потери крови делал это просто отвратительно. Одним глазом заметив, что труп солдата, на котором я сидел, неожиданно «ожил» и потянулся к рукояти кинжала, я взглянул ему прямо в глаза и отрицательно покачал головой, дав понять, что не стоит этого делать. Вопреки моим ожиданиям, «труп» продолжил и резко схватился за рукоять кинжала, но мой палец оказался быстрее. Заранее призванный пистоль сделал своё дело. Пуля прошла через рёбра прямо в верхнюю челюсть, раздробив лицо, которое приняло после ранение форму сморщенного протухшего овоща. А послушал бы меня, остался бы жив.

Кайл разобрался с остатками солдат и теперь ленно брёл куда-то в сторону. Он не выбирал места, куда мог поставить лапу, а шёл прямо по трупам. Наступая на ещё живых людей, проявлялись их последние трепыхания, когда зверолюд своей огромной массой продавливал им грудины или черепа.

Эмбер собирала застрявшие арбалетные болты из трупов, абсолютно неаккуратно вынимая их. Некоторые из болтов застряли настолько крепко, что вместо со снарядом остроухая и приподнимала труп или ещё живого солдата, причиняя неописуемую боль. Тогда она помогала себе ногой, упершись в тело противника. А если и это не помогало, то вход шёл кинжал, который отрезал куски плоти, препятствующие извлечению болта.

Кайл начал тащить огромную приставную лестницу, оставляя изувеченные трупы позади. Раскидав лапами пару мертвецов на полу, зверолюд упёр лестницу о потолочный ограничитель в виде двух крюков.

Я опустил голову и начал вглядываться в лицо молодого пацана, у которого было отсечено ухо, а вместе с ним и часть щеки с костью скулы. Он лежит, открыв рот, и старательно вдыхая воздух. Глаза смотрят в одну точку, словно окаменели. Голубые глаза. Они кажутся очень яркими, особенно на фоне багровой крови.

«Надо валить быстрее от сюда, пока не прибежала подмога. Благо, что все основные силы стянуты к обороне» — подумал я про себя.

Окровавленный сапог врезался в лицо раненому солдату. Эмбер приблизилась ко мне и помогла встать. Мы пошли до лестницы и миновали то место, где на меня свалилось двое солдат. Выстрел пушки снёс их с меня, разметав их ошмётки по дальней стене. Ядро прибило какого-то случайного солдата к стене, вмяв его тело вместе с доспехом внутрь.

Мы поднялись по лестнице, оставляя этот багровый ад позади. Напоследок я призвал немного пороха с пустой мешочек, сорванный с трупа и поджёг фитиль. Кайл выбросил бомбу и закрыл люк. Мы ползли к выходу, а под нами задрожал пол.