Жемчужный и Нёбе

Глава 5

Георгий проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Он часто так делал, чтобы собираться с силами, но в этот раз он просто лежал и слушал сопение рядом. Уже было светло и сквозь закрытые веки он это чувствовал, но не хотел их открывать пытаясь продлить необычное ощущение и запомнить его. Лежать стало неудобно — затекла рука. Он попытался медленно её освободить, всё так же не раскрывая глаз и вдруг услышал, что сопение прервалось. Раскрыв глаза он упёрся в насмешливый взгляд голубых глаз Ганса.

— Доброе утро, солнце, — прошептал Ганс, затем прокашлялся и уже громче повторил: — Доброе утро, милый.

— Привет, — тихо ответил Георгий, — тссс, я хотел попросить тебя ночью. Тут ужасная слышимость, ты не мог бы…

— О, конечно, — снова прошептал Ганс, — как ты?

Георгий улыбнулся и потянулся губами к Гансу, — очень хорошо.

Тот поцеловал его и улыбнулся в ответ:

— Встаём?

— Да, что ты будешь на завтрак? Есть яйца, бекон, сосиски, чай, растворимый кофе.

— Давай я сам что-нибудь сооружу! Я люблю готовить. — Ответил Ганс садясь и опуская ноги на пол.

— Мне чай! — в полный голос ответил Георгий, но тут же осёкся и прикрыл рот рукой.

Ганс тихо засмеялся, откинул его ладонь и снова его поцеловал, затем поднялся и направился в ванную. Георгий зажмурился и потянулся. Последний поцелуй вызвал в нём воспоминания о прошедшей ночи и возбудил его. Он встал и подошёл к окну, поднимая с пола раскиданные вещи. Сложив их в две аккуратные кучки — свои и Ганса, он погладил вещи Ганса рукой и прижался к ним глубоко вдохнув. Пахло его телом и туалетной водой. У выхода из ванной щёлкнул выключатель и появился Ганс. Двое обнажённых мужчин стояли и рассматривали тела друг друга при дневном свете. Ганс подошёл к Георгию, обнял его и поцеловал:

— Хочешь повторить?

— Попозже…обязательно. Давай завтракать?

Ганс улыбнулся, натянул плавки и направился на кухню. Георгий проводил его взглядом и пошёл в ванную.

Когда он вышел, из кухни уже аппетитно пахло жаренными яйцами и беконом. Он тихонько подкрался к двери и посмотрел, как Ганс с сосредоточенным лицом раскладывает еду по тарелкам. Это показалось ему ужасно милым. Он прошёл и сел на табурет поджав ногу. Ганс улыбнулся ему:

— Одну минуту. Где у тебя паприка?

— У меня её нет. Есть черный перец в шкафчике над плитой.

— Идёт. — Ганс пошуршал в шкафчике, достал пакетик с перцем, щедро посыпал свою порцию и вопросительно взглянул на Георгия.

— Нет, спасибо, не люблю острое.

— Вуаля. — Ганс осторожно поставил тарелки с аппетитно дымящейся яичницей и полосками бекона на стол.

— Спасибо, — нежно произнёс Георгий и дотронулся до руки Ганса.

— Ешь. Рецепт прабабушки. — Ганс слегка пожал его ладонь и высвободив её взялся за вилку.

Какое-то время они жевали, улыбаясь друг другу и переглядываясь.

— Вкусно, — через какое-то время сказал Георгий. Ганс только улыбнулся.

— И что ты думаешь? — сделав глоток растворимого кофе спросил он.

— О чём? — удивлённо спросил Георгий.

— Вообще, о своей жизни. Вот ты живёшь тут, где не любят таких как ты. Как мы. И ты и дальше будешь это скрывать, очевидно.

Георгий отодвинул тарелку и наклонился к Гансу, чтобы поцеловать его но тот отодвинулся, продолжая ожидать ответа.

— Ну хорошо, зануда, — шутливо сказал Георгий, — всё будет хорошо.

— А всё-таки. Я серьёзно.

— Хорошо, герр Нёбе, — уже серьёзней, но с теми же шутливыми нотками ответил Георгий, — Всё будет хорошо. Постепенно всё меняется, мы становимся всё более открытыми и открытыми. Наш президент, то есть, он премьер-министр сейчас, вытащил нас из того кошмара, в котором мы были в девяностые. Вот тогда, таких как мы могли и убить. Тогда и за меньшее убивали. Сейчас уже не так. Скоро будет олимпиада и мы всё больше открываемся миру….

— У вас же есть закон, против…

— Да, — Ганс был прерван на полуслове, — но это просто мера в законодательстве. У нас есть такой же закон для запрета пропаганды гетеросексуального секса среди детей, а вот для гомосексуального — нет. Так что всё нормально — никто не запрещает нам жить как мы живём. Это просто проявления нетерпимости. Уверен у вас — в деревнях, дела обстоят не сильно лучше. В США постоянно кого-то убивают из-за ориентации, а несколько лет назад, может быть ты слышал, в Будапеште гей-парад закидали коктейлями Молотова!

— А как насчёт гей-парадов в Москве, или тут? — с саркастичной усмешкой спросил Ганс.

— Это ради нашей же безопасности, во-первых, правительство не может обеспечить безопасность из-за разных радикалов. Во-вторых, любые митинги — тоже угрожают безопасности обычных горожан, мешают проезду скорой помощи или пожарной охраны. Кто будет виноват если такое произойдёт? Но думаю через пару лет всё уже будет не хуже чем у вас в Германии.

— Примерно после вашей олимпиады? Когда она будет?

— В 2014 м, зимой, и как она пройдёт, скорее всего будет сильная либерализация да и люди станут гораздо терпимее.

— Готов поспорить? — мягко улыбнулся Ганс.

— Что угодно поставлю, — тихо ответил Георгий, — не всё сразу.

— То есть, ты не готов уехать отсюда даже с человеком, с которым у тебя будет что-то серьёзное?

— Не знаю. Смотря куда. Тут у меня работа — а где-то там, что я буду делать?

— Ты неплохой инженер, знаешь английский, смог бы выучить немецкий, — Ганс смутился, — ну, если бы уехал в Германию.

Георгий улыбнулся и отодвинув тарелку взял Ганса за руки.

— Не думал о таком.

Ганс порывисто наклонился и чмокнул его в кончик носа, потом в губы, а потом прижался к ним своими губами. Целуясь они встали и обняли друг друга. Оторвавшись от поцелуя, прерывисто дыша, Ганс спросил:

— Не хочешь повторить…?

— Спасибо, я наелся. — серьёзно ответил Георгий но через мгновение прыснул и горячим шёпотом ответил, глядя Гансу прямо в глаза — конечно хочу.

Через полчаса Ганс встал с кровати где лежал расслабленный Георгий и озабоченно посмотрел на часы.

— Мне надо вернуться в гостиницу, написать пару писем и отчёт по командировке. Хочешь со мной?

— В гостиницу? Нет уж. Лучше потом приезжай.

— Посмотрим, насколько это затянется всё. Ты, кстати, был на ГРЭС?

— Который у нас тут в Шарыпово?

— Ага.

— Ни разу, а что?

— Думаю съездить, — натягивая носки ответил Ганс, — ты бы хотел?

— С тобой? Куда угодно! — горячо ответил Георгий и потянулся к Гансу. Тот наклонился и поцеловал его в губы. Оторвавшись, улыбнулся и спросил:

— Проводишь?

Георгий посмотрел в глазок, перед тем как выпустить Ганса, и они задержались у распахнутой двери:

— Пока Жора! — старательно проговорил Ганс.

— Пока дружище! — ответил на русском Георгий.

Через минуту, после того как Георгий отошёл от двери, в неё настойчиво постучали. Георгий обежал комнату глазами, в поисках того, что мог забыть Ганс, но ничего такого не заметил. Недоуменно пожав плечами, он подошёл к двери и не проверяя открыл её. За дверью оказался не Ганс, а мужчина, чуть выше его ростом с тёмными зелёными глазами и кривой улыбкой. Георгий устало вздохнул и хотел было захлопнуть дверь но мужчина подпёр её ногой:

— Не пригласишь?

— Проходи, только ненадолго. Я скоро ухожу. — с очевидным неудовольствием ответил Георгий, пропуская мужчину внутрь квартиры.

— А можно лицо посчастливее? Или этого своего иностранца, с которым я на лестнице столкнулся, ты с таким-же лицом провожал?

— Алексей, моя личная жизнь тебя совершенно не касается, — прислонившись спиной к закрытой двери, ответил Георгий, — что хотел?

— Значит на прошлой неделе когда я у тебя был она меня касалась, а теперь — нет, — ожесточённо, но тихо произнёс мужчина.

— Это была минутная слабость, — голос Георгия немного дрогнул, — между нами всё кончено, мы всё это уже обсудили.

Услышав на площадке звук открываемых замков соседней двери, Георгий посмотрел в глазок и протиснулся мимо Алексея в комнату.

— Проходи, чаю могу налить.

Пока Алексей разувался, Георгий набросил покрывало на расстеленный диван и быстро пройдя на кухню собрал всё со стола в раковину.

— Бурная ночка? — усмехнулся Алексей, отводя глаза от топорщащегося на диване покрывала и переводя взгляд на грязную посуду.

— С сахаром, как обычно? — не ответил на вопрос Георгий.

— Ага, — ответил Алексей, — это у вас серьёзно? Ты же не любитель случайных связей в отличии от меня.

Последнее было сказано с явным сарказмом. Георгий поставил кружку с чаем перед Алексеем и сел на ту самую табуретку, на которой сидел недавно напротив Ганса.

— Так что ты хотел? И, кстати, когда уже ключи отдашь? Или мне замки менять?

— Скоро, сегодня просто забыл. Давай в выходные следующие забегу…

— Можешь просто в почтовый ящик бросить.

— Давай так. В течение недели.

Георгий подумал, что всё-таки стоит поменять замки.

— Ты пришёл мне это сказать?

Алексей вздохнул и отодвинул кружку.

— Гоша, может всё-таки попробуем ещё раз? Подожди, не перебивай, послушай — заметив что Георгий собирается что-то сказать, остановил его Алексей.

— Я знаю всё что ты скажешь. Да, я был дураком. Да, глупости всякие делал, не наигрался. Я виноват. Но нам же было хорошо. Тебе со мной было хорошо. Мне с тобой было хорошо. И подумай — как хорошо, нам будет в будущем, теперь, когда мы преодолели все эти проблемы.

Алексей остановился перевести дыхание, его кисти лежали на столе открытыми ладонями вверх, как будто он ожидал что Георгий вложит в них свои. Георгий молча стоял и смотрел на них, на мгновение ему захотелось сделать это но вместо этого он скрестил руки на груди и грустно усмехнулся:

— Ты сам-то веришь в это? В то что я смогу тебя простить, в то что у нас тут есть будущее? Ты сможешь кому-нибудь меня представить как своего парня? Да и я — вряд ли смогу. Даже просто жить вместе — ты не смог. Побоялся.

— Да! Незачем дразнить всех вокруг. Можем же жить не афишируя наши отношения. Встречаться, ездить вместе в отпуск! Многие так живут. А потом, вот-вот, всё изменится, и вот тогда…

Георгий невольно вздрогнул, услышав почти те же слова, которые буквально полчаса назад, на этом же месте он сам говорил Гансу и это его разозлило:

— Хватит! Ты сам знаешь что я и не хотел многого. Не хотел всего этого сразу. Можно было постепенно, но ты испугался. За работу свою испугался. За образ свой, плейбоя, альфа-самца испугался. Всё кончено! Допивай чай и вали.

Он вышел из кухни и начал ходить по комнате, не столько наводя порядок сколько выплескивая охватившее его возбуждение и злость.

Алексей появился в дверном проёме и смотрел на Георгия с видом побитой собаки. Видя что тот не обращает на него никакого внимания он направился в прихожую:

— Проводишь?

Георгий что-то неразборчиво фыркнул, но спустя пару секунд пошёл туда же. Алексей уже стоял обутый и одетый. Он протянул руки к Георгию.

— Последний раз? — жалобно спросил он.

Георгий нехотя подошёл и обнял его. Алексей попытался найти губами лицо и губы Георгия но тот уклонился и Алексей только неловко чмокнул ухо. Георгий сделал шаг назад и кивнул в сторону двери.

— На неделе, бросишь в почтовый ящик.

Алексей молча развернулся и вышел.

Остаток дня прошёл для Георгия незаметно. Он прибрался по дому, долго думал что приготовить на обед, потом варил суп и жарил котлеты с картошкой. Наевшись, прилёг почитать книгу модного французского писателя, немного задремал в процессе, проснулся через полчаса, когда книга выпала из рук. Сел за свой старенький ноутбук, вышел в интернет и поискал про Дюссельдорф. То что он увидел ему понравилось и он долго рассматривал фото города, пытаясь представить на этих улицах себя с Гансом, держащимися за руки. На одном из снимков, приблизив кадр к группе людей, как ему показалось, он разглядел двух обнимающихся мужчин. Это тоже заставило его замечтаться но он посмотрел на часы и ему стало грустно — уже был вечер, прошло несколько часов, с тех пор как Ганс ушёл и от него не было ни звонка ни сообщения. Георгий посмотрел на иконку мессенджера, но вспомнил, что Ганс не знает ни его личной почты ни номера аськи и не смог бы связаться с ним. Ему захотелось самому позвонить и он уже взял трубку и нашёл номер Ганса, но подумал, что тот сочтёт его назойливым, что может отвлечь его от каких-то важных дел, или от звонка в головной офис — Георгий не подумал, что в выходной Ганс не будет туда звонить, или от звонка родителям. Посмотрел в интернете часовой пояс Дюссельдорфа и попытался посчитать, сколько сейчас времени там и представить, будет ли удобно ему позвонить и как отреагирует Ганс. Пытаясь отвлечься, Георгий запустил какую-то игрушку, немного поиграл, но не мог сосредоточиться, и это совсем ему не помогло. Вскочив с дивана он подошёл к окну и посмотрел на улицу. Совсем немного машин. Приятный летний вечер. Набравшись смелости, он набрал номер Ганса, но в ответ услышал лишь сообщение от автоответчика о том, что абонент недоступен. Он тут же перезвонил ещё раз, с тем же результатом. Посмотрев в окно он понял, что не сможет сидеть дома, собрался и вышел из квартиры, по дороге придумав, что зайдёт и купит чего-нибудь к чаю. Ноги сами понесли его в сторону центра, к офису. И к гостинице Ганса. Он представлял себе, как он случайно с ним столкнётся, совершенно случайно. Что он скажет. Что Ганс ему ответит. Потом Ганс или пригласит его к себе, или они пойдут домой к Георгию. Что они будут делать — тут Георгия бросило в жар. Он вспомнил прошедшую ночь. Но какой-то вредный голос внутри, сказал, что всё это ерунда, и ничего такого не будет. Они не столкнутся. Не встретятся. А если и встретятся, Ганс будет ему не рад. У него наверняка какие-то дела. Он занят. Он просто хотел немного развлечься и уже получил всё что хотел. С такими мыслями Георгий дошёл до гостиницы Ганса и несколько раз прошёл мимо неё, задумчиво разворачиваясь на перекрёстках, как будто ожидая кого-то. Потом представив что Ганс может быть в одном из кафе неподалёку, зашёл в ближайшее и заказал чашку кофе, представив при этом, как вдруг зайдёт Ганс и удивится, а Георгий скажет, что это его традиция — пить тут кофе по воскресеньям и кофе тут очень хорош. Это было и правда так, но Ганс не появился. Георгий решил снова его набрать, мысленно выстроив беседу так, что он как будто случайно оказался поблизости, и они могли бы увидеться, но телефон Ганса оказался опять недоступен. Допив кофе, Георгий вышел на улицу, немного постоял, посмотрев на гостиницу, покачался с носка на пятку, попытался угадать какое из окон — окно Ганса, но ничего не происходило. Да, мимо проходили прохожие, проезжали автомобили, солнце постепенно садилось, но ничего из того, что он себе представлял не происходило. Посмотрев на экран мобильного, Георгий собрался было уходить, когда случайный прохожий, окликнул его и спросил который час. Снова посмотрев на экран мобильного, Георгий ответил, поразившись как уже поздно, спрятал телефон в карман и отправился домой.

Дома он налил чай, выругался про себя, что ничего к нему не купил. Выпил, глядя в стену. На душе было очень тоскливо. Ничего подобного он раньше не чувствовал, разве только изредка, что-то отдалённо похожее, во время ссор с Алексеем, но сейчас всё было совсем по-другому. Расстелив постель, он вспомнил как и где лежал Ганс, провёл рукой по простыне в том месте, понюхал её и подушку, пытаясь уловить запах его парфюма. Ему показалось, что подушка ещё немного пахнет дезодорантом Ганса и он крепко её обнял. На душе было невыносимо тоскливо. Так он и уснул.