Женщина с берега

5

— Они должны уже прийти, — сказала Барбро, поеживаясь от холода.

Хавгрим с сочувствием смотрел на ее худые руки и изможденную фигуру. Весь ее облик свидетельствовал о жизни в бедности и нужде, в тоске и одиночестве.

Подняв голову, он сказал:

— Слышишь? Это не птицы. И не люди… Прислушавшись, Барбро ответила:

— Это девушки созывают разбежавшихся овец, судя по голосам. Овец и свиней они созывают по-разному.

Хавгрим кивнул.

— Вот уж не думал встретить здесь людей, — пробормотал он.

— В самом деле? — спросила она, глядя на него. — И даже когда услышали эти голоса? Глубоко вздохнув, он ответил:

— Да. Нам ведь обоим известно, где мы находимся, не так ли?

— Да, это так. Но это не опасно, «они» никогда не причиняли мне вреда. А жители деревни — приветливые и работящие. Они и мухи не обидят.

— Ты говоришь, что «они» никогда не причиняли тебе вреда. Но ты ведь беззащитная женщина с чистой совестью. Мы же мужчины. Как обстоит дело с нами?

Она пожала плечами.

— Думаю, что это не имеет никакого значения. Не стоит верить старым предрассудкам. Это всего лишь болтовня, страшная история, чтобы пугать детей.

Она говорила все это так, будто старалась убедить в этом саму себя.

Крики девушек становились ближе. Это были молодые, радостные, насквозь земные голоса, гонящие прочь страх и мрак.

— Они идут сюда, — сказал Хавгрим.

На склоне холма появились светлые пятна, покатившиеся, словно жемчуг, по каменистому откосу. Это были овцы, подгоняемые девушками.

Увидев стоящих внизу людей, девушки остановились и взялись за руки, словно ища друг у друга поддержку.

— Это же просто… — начал Дидерик, но, вспомнив о присутствии священника, осекся. — Вон та, с сияющими глазами… Какая хорошенькая!

Он имел в виду Кьерстин, смирную и стыдливую. Взгляд его выражал теперь тот восторг, который Хавгрим научился распознавать быстро.

Послышался звон колокольчиков и показались идущие вперевалку коровы, которых подгоняла третья девушка, тоже очень привлекательная на вид.

— Похоже, в этом Варгабю все девственницы просто красавицы, — сказал Дидерик, больше уже не сомневаясь в том, где они находятся.

Господин Натан вздрогнул, услышав его слова, и Дидерик понял, что неудачно выразился. Но эти три девственницы были вполне земными. С румянцем на щеках после беготни по лесу, с сосновыми иголками и травинками в волосах, с приятно вздымающейся от жаркого дыханья грудью.

Прошло довольно много времени, прежде чем кто-то из них заговорил. Самый разговорчивый из всех, Дидерик Сверд, был восхищен всеми тремя. Разумеется, он знал, кого бы он предпочел в первую очередь, но и две другие были тоже недурны. Вот эта, с челкой и светлыми косами, с мечтательным, преисполненным томления взглядом… Она будет легкой добычей. И эта, горделивая, чуть повыше ростом… Она наверняка моложе, но зато смело смотрит ему в глаза. С этой девушкой будет сладить труднее. Но он был уверен в себе, его вдохновляла стоящая перед ним задача. К чему так спешить в Херьедален и в Норвегию? Почему бы не остановиться здесь и не воспользоваться тем, что само идет в руки?

У Кайсы голова пошла кругом при виде путников. Люди здесь, в этих лесах? Старуха, священник — она узнала его по воротнику и черной сутане, такой же, как и у священника в эльвдаленской церкви — и еще двое мужчин, совсем еще молодых. Один из них явно весельчак, глаза его так и сверкают, к тому же он статен, светловолос и светлобород. Другой, совсем еще молодой, почему-то вызвал в ней страх. Его непроницаемое лицо, казалось, скрывало какие-то тайные замыслы. Но внешне он был очень привлекательным — с темными волосами и светлыми глазами. Хотя взгляд его был совершенно отчужденным.

Старушка на вид была доброй. И все трое мужчин были на конях. Подумать только, какими богатыми могут быть люди!

Не повернуть ли ей и не побежать ли домой? Не увести ли отсюда остальных девушек? Ноги ее готовы уже были к бешеному бегу. Да, она чувствовала, что здесь оставаться опасно. Но что-то удерживало ее, хотя сердце и наполнялось новым, неведомым ей прежде страхом.

Нет, вовсе не новым и не неведомым. Тот же самый страх она испытывала еще утром. Ведь ей казалось, что лес заколдован, что все в нем стало иным, пугающе-незнакомым.

Ей казалось, что они стоят так и смотрят друг на друга уже несколько часов, тогда как в действительности прошла всего лишь минута с того момента, как Кьерстин побежала прочь, испуганно вскрикнув. Вид чужих людей перепугал девушку, которая не осмеливалась даже спускаться в долину, в эльвдаленскую церковь, и видела в своей жизни только Варгабю да окрестные леса. Выразительные взгляды, которые бросал на нее Дидерик, тоже напугали ее. Она не понимала, что означают его взгляды, зная только, что все это опасно.

Бегство Кьерстин побудило к действию и Кайсу: не задумываясь, она бросилась вслед за подругой. И обе помчались, слбвно перепуганные звери, вверх по склону холма.

— Эй, остановитесь! — услышали они властный мужской голос. Но в голосе этом им послышалась угроза, и они побежали еще быстрее.

Бритта стояла в нерешительности.

— Что вы натворили! — с упреком произнесла она, обращаясь к путникам. — Посмотрите-ка за скотиной, а я попробую привести назад девушек!

И она тоже исчезла в тумане, плотной пеленой покрывающем склон.

— Ну и диалект! — сказал Дидерик. — Однако мы его понимаем. Пойдемте, ребята, сейчас мы успокоим этих девчонок.

Он вскочил на коня, священник последовал его примеру. Хавгрим медлил.

— Ты тоже иди, — сказала Барбро. — Этим девушкам может понадобиться присутствие порядочного человека.

— Но ведь там будет господин Натан. А ты останешься одна со всеми этими животными.

— Все дикие звери уже разбежались по своим норам, — сказала она. — Иди, ты им пригодишься.

Он кивнул и сел на коня.

Барбро смотрела им вслед, но они быстро исчезали в тумане. Она с горечью покачала головой.

— Тебе следовало бы остаться дома, Барбро, — сказала она самой себе. — Ведь тебе хорошо известно это предание, известно, чем все это закончится. Тебе следовало бы быть умнее!

Выпрямив свою сгорбленную спину, она подумала: «Если я не ошибаюсь, кое-кто еще знает продолжение этой истории…»

Трое мужчин разошлись в разные стороны в густом тумане.

Дидерик Сверд направил своего коня вверх по склону холма, но так и не встретил девушек. Проклятие, они знали этот лес вдоль и поперек! Но он должен был найти их! Ему хотелось их увидеть. Эту красотку, убежавшую первой, застенчивую, как лань. И эту малютку с развевающимися на ветру косами…

Вскоре он остановил коня, увидев что-то впереди себя. Что-то двигалось в тумане.

Он спустился вниз по пологому скату в долину, покрытую оленьим мхом и заросшую стройными соснами. Туман — или низко опустившиеся облака — окутывал его со всех сторон, перемещаясь между сосен в виде странных, расплывчатых пятен.

Что-то там такое было… Там справа от него. Но туман мешал ему разглядеть, что именно там было. Животное? Девушки?

Нет, одежда девушек не была похожа на эти расплывчатые пятна. Платья у них были ярких расцветок, фартуки были вышитыми, на плечах лежали платки.

Но то, что маячило перед его взором, было одето в коричнево-серую шкуру и имело совершенно дикий вид из-за торчащих во все стороны волос…

Или все это ему просто померещилось? Он тряхнул головой, протер глаза. Теперь он ничего больше не видел. Должно быть, там просто было кряжистое дерево.

Закричала гагара. Разве он был рядом с озером? Нет, это невозможно, озеро совсем в другой стороне. И снова он услышал какое-то имя. Он вздохнул. Если это и была птица, то та же самая. Он мог побиться об заклад, что слышал женский голос, кричавший: «Врет Йо-о-оар!»

Внезапно лес наполнился какими-то булькающими звуками, так что и сам Дидерик, и его конь отпрянули назад. Это тоже был птичий крик, но он напоминал чем-то злорадный смех.

Потом опять все стало тихо.

Но в тумане опять что-то задвигалось. А жалобные крики доносились теперь откуда-то издалека, словно эхо.

Если бы рядом с ним был теперь господин Натан!

Дидерик резко повернул коня и поскакал напрямик к условленному месту встречи.

Господин Натан был уже там. Он был бледен, рот его был плотно сжат, у него явно не было желания разговаривать.

Девушек нашел Хавгрим. Двое из них пытались успокоить Кьерстин, которая сидела, скорчившись, на земле и плакала. Когда Хавгрим подъехал, она опять хотела убежать, но девушки удержали ее.

Соскочив с коня, он сказал:

— Не бойтесь, мы не причиним вам зла.

Во взгляде его не было никакой враждебности, да ее и раньше не было, просто он прятал от людей взгляд, не желая, чтобы каждый заглядывал ему в душу.

— Пойдемте со мной обратно, там остались ваши овцы и коровы, — продолжал он. — Девушка, у которой такой усталый вид, может сесть на моего коня, а я поведу его.

Взглянув на него заплаканными глазами, Кьерстин сразу уверилась в его честности. Он помог ей сесть на коня, и они направились обратно. При этом Кайса и Бритта старались держаться поближе к нему, окончательно проникшись к нему доверием.

— Собственно говоря, не такие уж мы дуры, какими могли показаться, — непринужденно заявила Бритта. — Но сегодня все кажется таким странным. Я и сама-то напугалась!

Кто бы мог подумать, что Бритта не боится ни темноты, ни нечистой силы!

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Хавгрим своим низким голосом. — Мы как раз говорили об этом по дороге.

— Да, нам казалось, что мы не одни в лесу. Так и оказалось на самом деле! — со смехом добавила она.

Хавгрим тоже улыбнулся. Кайса ничего не сказала. Она легко семенила рядом с ним, с удовольствием глядя на его сапоги, такие огромные по сравнению с ее босыми ногами. Время от времени она смущенно посматривала на него, замечая, что и он внимательно смотрит на нее.

— Не встречались ли мы раньше? — спросил он, когда Бритта, наконец, замолчала.

— Встречались, если Вы были в эльвдаленской церкви на прошлое Рождество, — незамедлительно ответила Кайса.

— Нет, там я не был, — медленно произнес он. — Я никогда раньше не бывал в этих краях.

— Странно, а мне кажется, что я… что…

— Мне тоже, — спокойно ответил он.

Кайса подумала, ответил ли бы он так же, если бы знал, что она хотела сказать: «Мне кажется, что я была… дома».

Она взглянула на его руку, поддерживающую Кьерстин, взглянула на Кьерстин, смотревшую на него сверху вниз своими большими, удивленными и голодными глазами, и почувствовала нечто совершенно ей незнакомое: жгучую ревность!

Собственно говоря, ревность — очень сложное чувство. Оно может включать в себя массу других чувств: скорбь, беспокойство, ярость, унижение, уязвленное самолюбие, жажду власти, бессилие, чувство неполноценности, стыд, отчаяние, ненависть, жажду мести… Можно привести еще массу всяких вставных чувств, начиная от великодушия и кончая самыми примитивными из человеческих чувств.

Так что ревность Кайсы была всего лишь причудой, потому что она знала этого человека всего несколько минут, а Кьерстин она знала всю жизнь. Поэтому ей удалось быстро погасить в себе это недостойное чувство и почти позволить Кьерстин радоваться, когда Хавгрим взял ее за руку.

Бритта же болтала всю дорогу, стараясь произвести на него впечатление неиссякаемым потоком слов. Она говорила о том, что он должен пойти к ним домой и познакомиться со всеми, о скверной погоде и о том, как в этих краях бывает красиво. Она втиснулась между Кайсой и Хавгримом, но Кайсу это не задело, потому что она испытывала что-то вроде спокойного возбуждения, идя рядом с мужчиной, если только был возможен подобный парадокс. Этот мужчина с горящими, меланхоличными глазами и чувственным ртом, держащий в своей сильной руке руку другой девушки, но иногда посматривающий на Кайсу, настолько возбуждал ее, что ей трудно было дышать.

Наконец они встретились с остальными, и Бритта низко поклонилась двум знатным господам, священнику и красивому бородатому мужчине. Кайса и Кьерстин тут же сделали то же самое.

«Странно, — подумала Кайса. — Самая младшая из нас — самая находчивая, а самая старшая — такая неуверенная в себе. Я же нечто среднее. Посредственность».

Но именно в этот момент ей совершенно не хотелось быть посредственностью. Ей хотелось, чтобы на нее обращали внимание. Ей хотелось, чтобы ею восхищались, хорошо о ней думали. Но она не была такой красивой, как Кьерстин, и такой толковой, как Бритта. Что же ей оставалось делать?

Ей нужно было вести себя иначе, чем они, но она была слишком неопытной, чтобы это понять.

Лицо статного мужчины просияло в приветливой улыбке.

— Милости просим, дорогие дамы! — воскликнул он. — Хорошо, что вы пришли, а то мы немного сбились с пути. Тропинка завела нас совсем не туда.

Священник, Хавгрим и Барбро тут же обратили внимание на его слова: он говорил почти как в том предании.

Строго посмотрев на девушек, священник спросил, крещеные ли они. Кайса не была уверена в этом, но Бритта немедленно заявила, что все трое крещены во имя Иисуса Христа.

Бритта всегда говорила к месту.

Кайса обратила внимание на то, каким агрессивным тоном говорила она со священником. Казалось, он был ей просто ненавистен. И священник, плотно сжав рот, сурово посмотрел на Бритту.

Кьерстин, напротив, не могла глаз оторвать от этого могущественного человека. «Можешь пялиться на него сколько угодно, — несколько недружелюбно подумала Кайса. — Но ты не должна держаться за руку „моего“ путника, в этом теперь нет необходимости. Ты, что, все себе хочешь захватить?»

Кайса заметила, что настроение у нее не из лучших. Она чувствовала отвращение к двум другим мужчинам, священнику и тому, знатному, хотя на это не было никаких причин. Совершенно никаких причин!

Бритта повторила свое предложение, пригласив путников в деревню. Ведь был уже вечер, а они не могли скакать в темноте. На одного старика из деревни напал медведь, это было всего в нескольких милях отсюда, и ему чудом удалось остаться в живых.

Быстро переглянувшись с товарищами, Дидерик ответил согласием. Старая Барбро тоже обрадовалась такому решению. Теперь она могла избежать встречи с Властительницей Тьмы. К тому же деревня Варгабю никогда ее не пугала.

Когда они направились вереницей через лес — девушки впереди, а всадники и животные сзади — Кайса снова ощутила присутствие чего-то незримого. В верхушках деревьев ей слышались глухие, болезненные стоны, ей казалось, что покрытая мхом земля вздрагивает под копытами лошадей, стараясь уйти у них из-под ног. Сама же она была приятно возбуждена тем, что сзади нее ехал человек, предложивший ей сесть впереди него на коня, (но она по какой-то неизвестной ей самой причине отказалась).

Лес расступился, и они оказались на необычайно красивой поляне, покрытой ковром летних цветов, которые теперь закрылись и поникли от дождя. Неподалеку, на вершине круглой горы, лежала деревня Варгабю, представлявшая собой небольшую группу тесно стоящих домов.

Она сожалела о том, что путники не увидели деревню в солнечном свете, поскольку сама очень гордилась видом родной деревни. Она считала, что лучшего места на свете не найти. И Кайса была права, хотя сама она не видела ничего, кроме Рота и Эльвдалена. Варгабю была необычайно красивой — просто сказочно красивой! — деревней.

Мужчины остановили коней.

— Вот это да! — восхищенно прошептал Дидерик.

Кайса была просто счастлива, что деревня ему так понравилась, сердце ее стучало, глаза сияли. Но тут она встретила задумчивый взгляд Хавгрима и опустила глаза. «Не уезжай, — подумала она. — Останься здесь, дай моей жизни смысл и содержание! Что будет со мной, когда вы поедете дальше? Жизнь покажется мне такой пустой!»

Мысль об этом была для нее невыносимой.

Ей казалось, что все горести мира внезапно навалились на ее плечи.

Когда удивление и изумление в деревне улеглось, путников угостили сливками и ватрушками с овечьим сыром и маслом. Кьерстин стояла смущенно в дверях отцовской гостиной, где сидели на скамейках гости.

Теперь, после того, как многие мужчины умерли во время эпидемии, ее отец верховодил в деревне.

Дидерик наслаждался теплом и покоем. «Как их мало здесь, — думал он. — Человек двадцать, не больше. Но какие девушки!»

Прежнее желание обладать девственницей снова проснулось в нем. В последнее время ему попадались только солдатские шлюхи, да опытные, распущенные служанки. И вот теперь он мог наверстать упущенное!

Он бросил на Кьерстин взгляд, в выразительности которого не усомнилось бы большинство женщин. Но Кьерстин была совершенно неопытной. Она восприняла это как проявление нежности и преданности. И именно об этом она тосковала в своем одиночестве. Покраснев от радости и смущения, она выбежала наружу. Кайса и Бритта озабоченно переглянулись.

Обратившись к хозяину дома, Дидерик сказал:

— Красивая у вас деревня.

На что отец Кьерстин ответил:

— Мы ведем постоянную борьбу с лесом и будем всегда вести. Он теснит нас со всех сторон, если бы не наши усилия, он бы давно уже поглотил Варгабю.

В дверях снова появилась Кьерстин.

— Ваш конь хромает, господин, — продолжал ее отец.

— Да, я заметил это, — ответил Дидерик. — Наверняка ему нужен отдых.

И взгляд его снова обратился к Кьерстин.

— У нас достаточно свободных комнат, если вы надумаете остаться здесь на несколько дней.

— Мы не откажемся, — ответил Дидерик не без лукавства. — Мы воспользуемся этим шансом. Нас предостерегали против девственниц Варгабю, но лично мне они кажутся необычайно привлекательными.

Крестьянин нахмурился.

— Ах, да, это предание принесло нам немало вреда. Все это так несправедливо! Мы же обычные, порядочные, работящие крестьяне, не желающие никому зла. Но люди боятся нас, как чумы. Без всякой на то причины!

Дидерик понял, что проявил бестактность, и попытался загладить свою оплошность потоком похвал, чем еще больше навредил делу.

Священник резко оборвал его.

— Кстати, о порядочности, — сказал он. — У вас здесь нет церкви. Почему?..

— Надеюсь, господин Натан, вы не станете требовать от них, чтобы они построили здесь церковь? — вмешался Дидерик.

— Господин Натан? — удивленно произнес отец Кьерстин. — Это просто поразительно! Это ваше настоящее имя, святой отец?

— Что же в этом поразительного? — кисло спросил священник.

— Священник, пришедший сюда и положивший конец жертвоприношениям девственниц, а затем сжегший деревню, называл себя Натаном или Натаниэлем.

— Ну и ну, — с усмешкой заметил Дидерик.

— Это совпадение легко объяснить, — сурово ответил священник. — Натан был великим церковником, с которого нам следует брать пример. А вам я скажу вот что: всем вам не мешало бы послушать проповедь! Если все соберутся, я могу прочитать ее хоть сейчас.

— Мы будем вам только благодарны.

Кайса испытывала сердечные муки. Ее темноволосый незнакомец слишком часто бросал взгляды на Кьерстин, стоящую в дверях. «Да, этого и следовало ожидать, — удрученно подумала она. — Кьерстин ведь такая красавица. Она добра и мила, и она старше меня. Она больше заслуживает его внимания, чем я».

Временами трудно бывает сохранять благородство.

Вместе с Бриттой они побежали звать тех кто сидел теперь дома и тайком посматривал через окно на приезжих. На обратном пути они встретили вышедшего из дома Хавгрима. Когда Кайса поняла, что он вышел встретить именно их, сердце у нее заколотилось так, что в ушах зазвенело.

Бритта остановилась в ожидании.

— Будьте любезны, присмотрите за своей подружкой, — тихо и торопливо произнес он. — Мой попутчик и господин положил на нее глаз, а его репутация не из лучших. Мне не хотелось бы, чтобы он причинял зло бедной девушке. Вы, с вашей наблюдательностью и сообразительностью, должны проследить за тем, чтобы ему не удалось увести ее из дома.

Кайса не знала, что и думать. Наблюдательность и сообразительность? У Бритты да. Но у нее?.. Было ли это комплиментом или же… И что означает его забота о Кьерстин? Он делает это просто ради ее блага? Или он хочет сам завладеть ею?

Они обещали не спускать с нее глаз; взгляд Бритты при этом был преисполнен решимости.

Господин Натан задал настоящую трепку дрожащим от страха жителям деревни. Кайса, считавшая окружного священника из Эльвдалена строгим, но в глубине души справедливым и добрым, была просто возмущена фанатизмом господина Натана.

Почему он изливал на них всю свою желчь? Почему он так ненавидел их?

Деревня Варгабю была проклятой, с угрозой напоминал он. Это был оплот сатанизма и языческих нравов. Разве он сам не видел скульптуру, изображающую Фрея, на берегу озера? Разве его самого не манили за собой демоны в лесу? Все больше и больше распаляясь, он невольно выдавал самого себя. Он кричал о том, что еле видимые в тумане фигуры хотели похитить его душу, но его спасла сила его веры. Он видел женщину-демона с распущенными волосами и в грубой одежде, лежащую на склоне холма, со следами ран на теле. Вот оно, наваждение! Сатанинское наваждение! Суеверные люди из Эльвдалена пытались убедить его в том, что какой-то священник несколько веков назад приказал зарубить одну колдунью. Без сомнения, именно ее образ и заставил его увидеть дьявол, пытавшийся завлечь его в свои сети, пытавшийся заставить его поверить в реальность этой картины, чтобы он, в своем милосердии, бросился ей на помощь, а тем самым оказался бы во власти злых сил. Но господин Натан раскусил все эти уловки. Он поднял свой крест, прочел заклинание, и видение исчезло.

— Мы никогда не видели ничего подобного, — произнесла Бритта своим ясным голосом.

— Тише, девушки, — пробормотал отец Кьерстин. — Вы должны верить словам священника!

— Да, но мы никогда такого сами не видели! Он не имеет права портить наш лес своими собственными темными домыслами!

Бритта была одной из тех женщин, которые добиваются многого, если им дать возможность учиться. Но об этом она не имела никакого понятия.

Священник уставился на нее.

— Вы никогда не видели окружавшей вас мерзости потому, что вы сами являетесь неотъемлемой частью зла, царящего в этих местах. Будь это в моей власти, я бы сжег дотла эту деревню!

— Это уже было сделано однажды, — заметила Бритта. Это был злодейский поступок, и из-за этого теперь происходит то, на что вы, путники, жалуетесь.

Кайса слышала плач в голосе подруги. Ее пугала смелость Бритты, и в то же время она восхищалась ею.

Господин Натан поднял руку, словно собираясь ударить Бритту или, в лучшем случае, проклясть ее. Но он ограничился обычной угрозой:

— Горе вам! — воскликнул он. — Горе вам всем, говорю я! Ведь на Судном дне вы окажетесь среди падших! Господь низвергнет вас всех в адское пламя!

Какая-то старушка заплакала.

Бритта встала и направилась к дверям.

— Если бы все священники проповедовали так, как вы, никто не верил бы в Бога, — заявила она. — Окружной же священник из Эльвдалена говорит о прощении и милосердии Господнем. Вы же, господин Натан, любите только себя и свою власть над нами. Вас совсем не интересует Всевышний.

— Распутница, — сказал господин Натан с тем ледяным спокойствием, пугающе-бесстрастным голосом, которым обращался обычно к грешникам. — Вернись сейчас же!

Даже не повернувшись, она сказала:

— Я не верю вам, я верю в Бога.

— Я и есть Бог.

И тут она медленно повернулась к нему.

— Я слышала, как вы сказали это, — произнесла она, явно подразумевая нечто большее, и вышла из комнаты.

Лицо господина Натана побагровело.

— Я имел в виду, наместник Бога на земле! — крикнул он ей вслед.

Но Бритта больше не оглядывалась.

Потеряв над собой контроль, он бросился за ней во двор.

— Сейчас ты пойдешь в дом, признаешь свою вину и публично попросишь у меня прошения! — пригрозил он. — Иначе я вынесу тебе приговор за святотатство, колдунья!

Бритта холодно посмотрела на него, хотя вот-вот готова была расплакаться.

— И согласно вашему приговору колдунью зарубят, как и в тот раз? — спросила она.

Тут господин Натан совершенно потерял голову. Предание! Руки у него дрожали. Войдя обратно в дом, он уже не был настроен так агрессивно, вид у него был растерянный, но это куда больше понравилось его маленькому приходу, чем прежние его выпады.

Когда проповедь закончилась, все разошлись по домам. Девушки отвели гостей в пустой, благоустроенный дом, Барбро устроилась в комнате для прислуги, а мужчины — в спальне.

На полях уже лежал густой туман, когда девушки возвращались обратно, окутанные мистическим светом летней ночи. Кайса чувствовала себя совершенно разбитой. Кьерстин была такой красивой, Бритта была по-настоящему сильной личностью, она же была по сравнению с ними полным ничтожеством. И ей хотелось кричать в отчаянии: «Я существую! Взгляни на меня! Я ничего из себя не представляю, я ни на что не способна, но я существую! У меня горячее сердце, полное сочувствия ко всему живому, во мне столько нерастраченной нежности и преданности!»

Последнее было не в меньшей мере свойственно Кьерстин и Бритте.

Это было, конечно, случайностью, но Хавгрим почти до самого дома шагал рядом с Кайсой и они не сказали друг другу ни слова. Кайсу настолько переполняло очарование этого вечера, что у нее просто перехватывало дух.

Как бы там ни было, но в полутемной гостиной, чудесно пахнущей сухим деревом и можжевельником, они разговорились, и девушкам никак не хотелось уходить. Они уселись на скамью и принялись рассказывать о своей жизни. Такого девушки раньше не переживали! Они были так взволнованы, что готовы были расплакаться. С озера послышался крик гагары. Они даже не обратили на это внимания, но их удивил страх в глазах гостей. Стоило ли пугаться какой-то там гагары!»

Рукопись выпала из рук Андре, его клонило в сон, он с трудом заставлял себя держать глаза открытыми. Наконец он решил погасить свечу и лечь спать. Но сначала он посмотрел на часы. Было уже четыре!

А ему предстояло днем сделать столько всяких дел!

Он все еще не понимал, какое отношение к Людям Льда имеет повествование о девственницах из Варгабю. Но если бы он прочитал еще одну страничку, он бы понял, в чем дело, по крайней мере, у него появились бы какие-то догадки.