Жестокий поцелуй

16

ИЗАБЕЛЛА

Я позволяю ему толкнуть меня обратно на подушки, наблюдаю, как он сбрасывает рубашку и стягивает испачканные спермой джинсы, прежде чем голый опуститься на колени между моими бедрами, его член наполовину упирается в него самого, когда он скользит руками вверх по внешней стороне моих ног.

— Позволь мне раздеть тебя догола, девочка, — бормочет он, задирая мою юбку. — Я хочу видеть тебя обнаженной на этой кровати, стонущей и извивающейся для меня, когда я буду делать с тобой все то, о чем думал весь день.

Его слова словно электрические разряды пробегают по моей коже, покалывая до тех пор, пока не возникает ощущение, что каждый волосок встает дыбом, и я выгибаюсь, чтобы он мог найти молнию на моем платье и потянуть ее вниз.

— Это очень красивое платье, девочка, — мурлычет Найл, когда его пальцы скользят вниз по моей спине. — Но без него ты будешь еще красивее.

Он заставляет меня чувствовать, что это правда, что я самое великолепное создание на Земле, что нет места, где он предпочел бы быть, и нет ничего, что он предпочел бы делать, чем быть в этой постели, поклоняясь моему телу всю ночь. Он с легкостью снимает обтягивающее платье, оставляя меня в одном гладком черном лифчике, который я надела, и паре простых гладких трусиков, таких же, как те, что были на мне прошлой ночью, но он смотрит на меня сверху вниз с вожделением, достойным самого лучшего нижнего белья.

— Боже, ты абсолютное совершенство, Габриэла, — бормочет он, его руки сжимают мои бедра, когда он наклоняется, чтобы провести губами по моей ключице, вниз к изгибу груди. Его руки скользят вверх по моей талии, под спину, находят застежку моего лифчика и расстегивают его. Он снимает это быстрее, чем я могла себе представить, его руки немедленно обхватывают мою грудь, пальцы дразнят мягкую плоть, когда он прижимается губами к одному соску.

Я выгибаюсь под ним со вздохом, когда он втягивает его в рот, постанывая напротив моей кожи, когда его язык скользит по твердой вершинке. Это посылает по мне еще больше ощущений электрических разрядов, и я протягиваю одну руку, проводя пальцами по его волосам, пока он обводит языком мой сосок.

— Это так приятно, — шепчу я, слова заканчиваются тихим вскриком, когда он прикусывает сосок зубами, и волна удовольствия от этого проходит прямо между моих бедер. Я выгибаюсь дугой, желая, чтобы его руки были где-нибудь еще, делали больше, но он, кажется, намерен не торопиться.

— Я планирую долго доставлять тебе удовольствие этой ночью, — бормочет Найл, его губы, наконец, оставляют один сосок только для того, чтобы прижаться к другому, его пальцы дразнят то место, где мгновение назад был его рот. Секунды тянутся, пока он играет с моей грудью, ощущения усиливаются, пока я не чувствую, как мой клитор болит, пульсирует, мои бедра напрягаются, когда я начинаю чувствовать близость к кульминации только от его рта и пальцев на моих сосках.

— Прошлой ночью ты умоляла меня о большем, девочка, — рычит Найл, запечатлевая поцелуй между моих грудей. — Что насчет сейчас? Еще?

— Да, — выдыхаю я, чувствуя себя наполовину обезумевшей от желания только от прикосновения его губ и пальцев к моей груди. — Пожалуйста, еще..

При этом его рука скользит вниз, по плоскому животу, к краю трусиков. Он стягивает их вниз, пока я извиваюсь, спуская их вниз по бедрам, чтобы я могла стянуть их до конца, и он поглаживает шов моих складок одним пальцем, пока, не углубляясь между ними.

— Я подумала, ты можешь возражать, что я не побрилась, — тихо шепчу я, щеки вспыхивают, когда он проводит кончиками пальцев по темным завиткам между моими бедрами. — Я слышала, мужчинам нравится…

— Ты мне нравишься, — твердо говорит Найл, все еще поглаживая мою киску снаружи, дразня меня до тех пор, пока мне не хочется умолять его о большем. — Бритая, небритая, я буду счастлив играть, лизать и трахать эту идеальную киску, пока ты не закричишь для меня снова и снова, Габриэла. Не нужно беспокоиться об этом.

Мягкая хрипотца его голоса, когда он произносит непристойные слова, заводит меня больше, чем я могла себе представить, и я чувствую, как возбуждение вытекает из меня, увлажняя мои складочки. Я вижу понимающую улыбку на его лице, когда он тоже это чувствует. Я краснею от смущения, но Найл качает головой, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

— Никогда не стыдись своего желания, — бормочет он. — Ты очень хорошая девочка, Габриэла… так промокла для меня. Ничто не могло бы возбудить меня сильнее, чем чувствовать, какая ты влажная, скользишь по моим пальцам, — затем он просовывает пальцы между моих складочек, и я вижу, как его член приподнимается у бедра, подтверждая правдивость его слов. Кончики его пальцев скользят вверх к моему ноющему клитору, и я всхлипываю у его губ, когда он снова целует меня, нежно поглаживая мой клитор.

— Еще, — умоляю я у его рта, обвивая руками его шею. — Пожалуйста, Найл…

— Да, умоляй меня… — Он ласкает меня немного быстрее, его язык скользит в мой рот, когда он углубляет поцелуй. Затем его рука перемещается, два пальца обхватывают мой вход, подушечка его большого пальца начинает тереться о мой клитор, и я издаю задыхающийся стон, который заглушается его поцелуем.

— Найл! — Я выкрикиваю его имя, когда он прерывает поцелуй, его пальцы нежно скользят внутри меня, как будто он знает, что мне больно. — О боже, Найл, пожалуйста…

— Ты хочешь кончить для меня, девочка? — Его пальцы медленно входят и выходят из меня, усиливая мое возбуждение, надавливая вверх на чувствительное местечко, о существовании которого я даже не подозревала. — Ты хочешь кончить мне на пальцы, как хорошая девочка?

— Да… — я издаю еще один всхлипывающий, задыхающийся стон, когда он немного ускоряет темп.

— Скажи мне, если это будет слишком, — бормочет Найл, еще немного увеличивая темп, его большой палец тверд и скользит по моему клитору. — Я собираюсь смыть всю эту боль, девочка, но сначала я хочу, чтобы ты кончила для меня вот так, если это не слишком для тебя

— Это не… пожалуйста, не останавливайся…

Он наклоняется, касаясь меня пальцами, легко целует в шею, другой касается моих губ, приближая меня к кульминации медленными, уверенными движениями, которые ощущаются лучше, чем когда-либо могла бы моя собственная рука.

— Это то, что я сделал бы прошлой ночью, девочка, если бы знал, — бормочет он. — Я бы не торопился, доставил тебе столько удовольствия, сколько ты могла бы получить, прежде чем я бы открыл тебя своим членом. Я бы помог тебе в этом.

— Прошлая ночь была… идеальной, — выдавливаю я, затаив дыхание. — И это…о!

Его пальцы снова касаются этого места, надавливая, его большой палец все так же движется по моему твердому, пульсирующему клитору, и оргазм обрушивается на меня из ниоткуда. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг его пальцев, выгибая спину, непроизвольно вцепляясь в его плечи, когда мои бедра приподнимаются, прижимаясь к его руке, и крик срывается с моих губ. Мир мерцает вокруг меня, мои глаза крепко зажмуриваются, когда я стону его имя, жестко кончая в его поглаживающую руку, когда он прижимается ртом к моей шее и просовывает другую руку под меня, прижимая меня к себе, пока я испытываю волну за волной чистого, блаженного удовольствия.

Это так приятно, каждая частичка меня становится чувствительной, болезненность перед оргазмом превращается в нежную восприимчивость, от которой все мое тело загорается оргазмом. Я извиваюсь под ним, желая большего, желая всего этого, и Найл не останавливается, пока не выжимает из меня все до последней дрожи.

Когда я расслабляюсь в его объятиях, он снова укладывает меня обратно на подушки, и я мельком замечаю, какой он твердый, напряженный и прижимающийся к своему мускулистому животу. Я ожидаю, что он раздвинет мои бедра и войдет в меня, но вместо этого он целует мое горло, ключицы, между грудей, двигаясь вниз по моему телу медленной серией поцелуев, которые напоминают мне о том, что я делала с ним ранее. Тут до меня доходит, что он делает, и я вздрагиваю от удовольствия, когда его губы касаются моего пупка.

— Найл, я уже кончила, тебе не обязательно…

— Тише, девочка, — строго говорит он. — Речь идет не только о твоем удовольствии. Я тоже хочу попробовать твою киску на вкус. Она вся мокрая для меня, пропитанная твоим оргазмом. Я хочу ощутить все это сладкое возбуждение на своем языке, почувствовать твои бедра вокруг своей головы, пока я буду есть тебя до следующего оргазма, прежде чем трахну тебя как следует, девочка.

Он говорит между поцелуями, его губы скользят вниз по моим бедрам и снова вверх, его сильные руки широко раздвигают их, так что я чувствую, как раскрываюсь для него, мои набухшие складочки раздвигаются и показывают ему всю меня. Я краснею от такой уязвимости, но он только стонет, его глаза горят от вожделения, когда он наклоняется, чтобы провести языком по моим складочкам.

Я насквозь мокрая, моя киска промокла насквозь, а бедра липкие от этого, но Найлу, кажется, это нравится. Он скользит языком между моих складочек, обводя мой вход и медленно проталкивая свой язык внутрь, одновременно дразня мой клитор кончиками пальцев, медленно двигая языком, как маленьким членом. Это ощущение потрясает меня, и я замираю на секунду, мои руки цепляются за простыни, а затем я выгибаюсь вверх с задыхающимся стоном, когда он трахает меня своим языком.

— Найл…Найл! — Я вскрикиваю, и он на мгновение отрывает свой рот, глядя на меня снизу вверх, между моих бедер, со злой усмешкой.

— Да, прокричи мое имя так еще раз, девочка, — рычит он, а затем его руки крепко ложатся на мои бедра, раздвигая их, в то время как его рот прижимается к моему клитору.

Такое чувство, что мир растворяется вокруг меня, когда он засасывает нежную плоть в рот. Прошлой ночью это было невероятно, но сочетание затяжной болезненности и чувствительности от моего первого оргазма усилило все мое тело, и я издала сдавленный крик от чистого неописуемого удовольствия. Я чувствую, как он сосет и лижет одновременно, влажный жар его рта охватывает мою киску, когда он поглощает мое возбуждение, его язык толкается и трепещет по чувствительным нервам, когда он сосет мой клитор, как я сосала кончик его члена ранее. Мои бедра сами по себе раздвигаются шире, мышцы на них дрожат, моя спина выгибается, когда я вцепляюсь в кровать и бессмысленно кричу, нескончаемый поток звуков удовольствия, когда Найл внезапно вводит в меня два длинных пальца, и мой мир трещит по швам.

Мне кажется, я снова выкрикиваю его имя, я не могу быть уверена. Я — ничто иное, как бескостное, текучее ощущение, звезды вспыхивают перед моими закрытыми глазами, мое тело разрушается и снова восстанавливается, когда Найл доводит кульминацию до высшей точки, выжимая из моего содрогающегося тела все, что только может. Я никогда не знала, что это может быть так, никогда не представляла себе этого. Я чувствую себя так, словно парю на небесах, когда он, наконец, отпускает меня, его язык снова скользит по моей пульсирующей плоти, его пальцы высвобождаются, и он двигается вверх по моему телу.

— Ты в порядке, девочка? — Мягко спрашивает Найл, заключая меня в объятия. Я чувствую, как его твердый член горячо прижимается к моему животу, но он не делает ни малейшего движения, чтобы трахнуть меня. Вместо этого он прижимает меня к своему телу, убирая волосы с моей щеки. — Теперь полегче, — добавляет он, другой рукой поглаживая мою спину, пока я вздрагиваю и стону от последних толчков моего оргазма. — Ты так сильно кончила для меня. Это было так приятно, чувствовать, как ты кончаешь на моем языке вот так…

Я беспомощно хнычу, услышав его похвалу, и он приподнимает мой подбородок.

— Ты когда-нибудь кончала раньше до меня, девочка? Доводила себя когда-нибудь до оргазма?

Каким-то образом я нахожу в себе силы безмолвно покачать головой и вижу, как глаза Найла расширяются.

— Никогда? Ты трогала себя?

— Д…да, — выдавливаю я, мои губы становятся толстыми и онемевшими, а тело тает в постели. — Немного. Но я всегда боялась продолжать. Я никогда…

— Господи, девочка. — Найл убирает волосы с моего лица, обхватывая их ладонями. — Жаль, что я не знал этого прошлой ночью. Я бы хотел… — Он целует меня, его пальцы гладят мои щеки, баюкая меня с нежностью, которую я и представить себе не могла, что может быть у мужчины. — Я был твоим первым оргазмом, и я понятия не имел.

Он продолжает целовать меня, медленно и нежно, хотя я не знаю, как он сдерживается. Я чувствую, какой он твердый, пульсирующий и настойчивый, и я знаю, что ему, должно быть, больно не быть внутри меня, но он не толкается. Он продолжает целовать меня, пока я не чувствую, что ко мне возвращаются силы, мое тело снова возбуждается, а затем он проводит рукой вниз по моему бедру и слегка сжимает мою попку.

— Мне нужно быть внутри тебя сейчас, девочка, если ты сможешь это вынести, — рычит он мне в рот. — Если нет, я буду гладить себя, целуя и прикасаясь к тебе, и буду удовлетворен, но…

— Нет. — Я качаю головой, наклоняясь, чтобы обхватить своей рукой его член по всей длине, и слегка поглаживаю его, чувствуя, как он вздрагивает. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста…

— Тогда оседлай меня, девочка. — Найл переворачивается на спину, увлекая меня за собой с непринужденной силой, от которой по мне пробегает дрожь возбуждения. — Я бы овладел тобой вот так прошлой ночью, если бы знал. Взял бы тебя под контроль. Я знаю, ты нежная, так что действуй в своем собственном темпе. — Его руки гладят мои бедра, пока он говорит, поддерживая меня, и я сжимаю его член, чувствуя, как моя киска сжимается от предвкушения при мысли о том, что он будет внутри меня.

Он не двигается, чтобы взять презерватив, и я чувствую небольшой укол вины. Он поверил моей лжи о таблетках, и я почти прошу его достать один, но останавливаюсь. Если я это сделаю, он поймет, что я солгала, и вечер будет испорчен. И, в конце концов, разве ущерб уже не нанесен? Какое значение имеет еще одна ночь? Я все равно не хочу, чтобы он пользовался им, не хочу ничего, кроме его горячей, влажной полноты внутри себя. Я выгибаюсь, разводя бедра шире, чтобы можно было опуститься на его член, крепко сжимая его, пытаясь найти нужный угол.

— Помедленнее, девочка, — бормочет Найл. — Не спеши. Мне нравится смотреть, как ты изучаешь меня. — Его челюсть сжимается, когда я начинаю опускаться на его член, толстая головка прижимается к моему входу. Даже сейчас мне кажется, что это почти чересчур несмотря на то, что я возбуждена после двух оргазмов, моя киска скользкая от этого. — Медленно… — он снова выдыхает, его руки сжимают одеяло в кулаки, как будто он едва сдерживается, чтобы не вонзиться в меня с силой. — Наполни себя мной, Габриэла.

У меня на кончике языка вертится желание выкрикнуть свое настоящее имя, умолять его простонать его вместо этого. Я хочу услышать, как он стонет Изабелла, мурлыча и рыча мое имя с его греховным акцентом, но я останавливаю себя. Это тоже испортило бы вечер, и я бы не вынесла, если бы все закончилось здесь. Вместо этого я наблюдаю за его лицом, наслаждаясь осознанием того, что он держится на самой тонкой ниточке контроля, когда я скольжу вниз на дюйм по его толстому члену, а затем еще на один, чувствуя, как моя нежная плоть растягивается вокруг него. Я чувствую, как он пульсирует, его член подергивается от желания, когда я скольжу вниз еще немного, а затем еще раз, и Найл чертыхается себе под нос, когда его голова откидывается назад, мышцы его горла напрягаются, когда он тяжело сглатывает, его бедра тоже дергаются.

— Господи, если бы ты знала, как сильно я хочу перевернуть тебя на спину и жестко оттрахать, девочка… — Найл рычит эти слова сквозь стиснутые зубы, его руки поднимаются, чтобы сжать мои бедра. — Если бы у нас было больше времени…

Невысказанные слова повисают между нами, сказанные почти так, как будто он не хотел, чтобы они вырвались наружу, полные всего того, что мы могли бы сделать, если бы у нас было больше времени. Моя грудь сжимается, к горлу подступает комок, но я отталкиваю чувства и сосредотачиваюсь на удовольствии, сладком жжении его члена, наполняющего меня, я скольжу вниз, насаживаясь на набухшую длину, когда я, наконец, устраиваюсь на нем, и Найл издает удовлетворенный вздох.

— Да, ты выглядишь такой же красивой, как я и представлял, сидя на моем члене. — Его руки на моих бедрах направляют меня, помогая найти покачивающее движение, медленно тереться о его таз, пока я чувствую, как его член приятно перемещается внутри меня. — Трахни меня, Габриэла.

Поначалу я не уверена, как найти ритм, который соответствовал бы движениям его бедер. Он пытается оставаться неподвижным ради меня, но у него не получается полностью, удовольствие сковывает его тело, когда он стонет, его руки сжимают мои бедра и задницу. Сначала я чувствую себя неуклюжей, несуразной, но потом Найл притягивает меня к своей груди, чтобы снова поцеловать, и инстинкт берет верх. Это приятно, так приятно, что я едва могу это выносить. С этой точки зрения это другое ощущение, более глубокое и насыщенное. Когда я нахожу ритм, который подходит нам обоим, я обретаю уверенность, чтобы двигаться немного быстрее, скользить вверх по его члену и снова опускаться, сжимая его при этом. Найл издает сдавленный стон, его руки судорожно сжимаются на моих бедрах, и я делаю это снова, просто чтобы добиться от него такой же реакции.

— Ты заставишь меня быстро кончить, если будешь продолжать в том же духе, — стонет Найл, его руки поднимают меня и снова опускают вниз по его члену, на мгновение овладевая мной. — Черт, твоя киска на ощупь невероятна.

— Хорошо, — каким-то образом я набираюсь смелости прошептать, снова целуя его и сжимаясь вокруг него, покачивая бедрами, пока он не издает еще один из этих сдавленных звуков. Затем я откидываюсь назад, прижимая ладони к его груди, и начинаю скакать на нем так сильно, как только могу.

Я не думаю, что у меня получается особенно хорошо, несмотря на волны удовольствия, которые накатывают на меня с каждым движением его члена внутри меня. Я думаю, что я, должно быть, ужасно неумелая в этом, не идеальная, как другие девушки, с которыми он, должно быть, спал, способные найти опытный ритм, оседлать его член именно так, как ему нравится. Но Найл выглядит очарованным, его глаза скользят по моим взъерошенным волосам, по плечам, груди и спине, его руки поднимаются, чтобы сжать и поиграть с моими грудями, прежде чем мои стоны превращаются в судорожные крики, а затем его рука оказывается у меня между ног.

— Я скоро кончу, девочка, — стонет он, кончиками пальцев дразня мой клитор. — Кончи на мой член, пока я наполняю тебя, Габриэла…

Он стонет мое имя, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня, его бедра дергаются, когда он пытается отсрочить свой оргазм достаточно надолго, чтобы заставить меня кончить снова. Это не занимает много времени, все мое тело чувствительно и жаждет большего, и когда он гладит мой клитор, я чувствую, как растет давление, готовое захлестнуть меня подобно приливной волне. Он чувствует, как я сжимаюсь вокруг него.

— Да, Габриэла, да… — Найл шипит последнее слово, крепко потирая мой клитор, а другой рукой сжимает мое бедро, помогая мне оседлать его, когда я прижимаюсь к его груди. — О боже, я собираюсь кончить, черт возьми…

Я достигаю оргазма за мгновение до того, как это делает он, запрокидывая голову с криком чистого экстаза, когда забываю стесняться, забываю беспокоиться о своем выступлении и просто скачу на его члене изо всех сил, двигая бедрами, потираясь и толкаясь, когда он прижимается ко мне, его член пульсирует, пока его сперма наполняет меня, ее жар распространяется по мне и стекает по его бедрам, когда я насаживаюсь на него по всей длине, снова и снова, постанывая и задыхаясь, и он притягивает меня к своей груди.

Найл переворачивает меня на спину, вдавливая в матрас, в то время как он вонзает в меня свой член длинными, медленными движениями, которые приближают мой оргазм и его собственный, его голова запрокидывается, а лицо искажается от удовольствия.

— Черт, — шипит он, снова входя в меня так глубоко, как только может, и удерживаясь там, пока я сжимаюсь вокруг него.

Он перекатывается рядом со мной, притягивая меня в свои объятия, пока мы оба задыхаемся, гладит мои волосы, когда я прижимаюсь к его груди.

— Это было невероятно, — бормочет он, его голос уже сонный, когда я кладу голову на подушку рядом с ним, заставляя себя не засыпать.

Я не могу продолжать это делать, думаю я с нарастающей болью в груди, когда смотрю на него, на его темные ресницы, трепещущие на щеках, когда он засыпает рядом со мной. Я хочу остаться так сильно, что это причиняет боль, заснуть в его объятиях, и чтобы он был первым, кого я увижу утром, и я знаю, что это опасная территория. Это всегда должно было быть связано с сексом, не более того. Речь шла о том, чтобы обманом лишить моего будущего мужа чего-то, что должно было быть дано ему без моего согласия, о том, чтобы забрать этот выбор обратно для себя. Я добилась этого, и я не могу позволить, чтобы это стало чем-то большим, чем просто перепихон. А это значит, что мне нужно уйти, и мы не должны делать этого снова. Всего лишь еще одна ночь, думаю я и чувствую, что уже начинаю рационализировать это, когда смотрю на спящее лицо Найла. Я не могу продолжать ускользать из дома ночь за ночью, но, вероятно, мне посчастливится выйти сухой из воды еще раз. Еще раз попробую с Найлом все, что только смогу придумать, и тогда я буду удовлетворена, говорю я себе, заставляя себя осторожно выскользнуть из постели с другой стороны, чтобы не разбудить его.

Я просто хочу еще немного времени. Немного больше счастья. Я знаю, что хватаюсь за соломинку, но ничего не могу с собой поделать. Каким-то образом мне удается снова натянуть нижнее белье и одеться, не разбудив его, осторожно надевая туфли на плоской подошве. Я хватаю свою сумочку, колеблясь, должна ли я поцеловать его на прощание, но перепихон этого не подразумевает, не так ли? Я просто ускользну, оставив его спокойно спать ночью.

Я могу сама взять такси, решаю я, выскальзывая из комнаты. Внизу будет администратор, я могу попросить вызвать кого-нибудь для меня. А что касается Найла… Я еще раз бросаю на него взгляд, когда закрываю за собой дверь, заставляя боль в груди утихнуть. Ты не можешь ничего чувствовать к нему, напоминаю я себе. Этот путь приведет только к боли. Но я не могу удержаться, чтобы не проследить за чертами его лица, желая запомнить их, прежде чем закрою дверь и спущусь по лестнице в направлении дома.

Обратно в тюрьму, из которой я никогда по-настоящему не смогу сбежать, в будущее, которого я не хочу, и подальше от человека, которого я безумно хочу.