Жестокое жертвоприношение

15

В субботу вечером, 11 января 1992 года, в доме Риппи Тони и Хоуп истерически плакали, рассказывая Глории, что стали свидетелями убийства. Глория позвонила Карлу на работу и сказала:

– Тебе лучше приехать домой.

Ранее в тот день Карл заехал домой на несколько минут. Он просто проезжал мимо по дороге на работу. Все четыре девочки были там, а сын Джон отвёл его в сторонку и сказал:

– У Хоуп что-то случилось. Наверное, она видела несчастный случай.

Карл подумал, что сын говорит об какой-нибудь автомобильной аварии, и, зная о чувствительности дочери, не обратил на это особого внимания.

Вечером, когда он вернулся домой, Хоуп и Тони обе начали рассказывать ему по частям о том, что произошло. Карл не сразу поверил их словам.

– Я не понимал, какое участие в этом всём принимала Хоуп. Всего я так до конца и не понял, – вспоминал он. – Они рассказывали, что погибла какая-то девочка, а они стали тому свидетелями.

Девочки сказали Карлу, что ходили в боулинг и посоветовались там с другом; тот предложил им нанять адвоката, порекомендовав Даррела Оксье из Мэдисона. Хоуп сказала отцу, что уже звонила Даррелу, и Карл, не веря своим ушам, позвонил в офис Оксье для подтверждения. Адвокат сказал, что полиция уже обнаружила труп и ищет девочек.

– Если полиция придёт в дом, скажите, чтобы связывались сразу со мной, – сказал Оксье.

Тони не разговаривала с адвокатом. Она была слишком напугана, чтобы рассказать об этом родителям или другим взрослым. Она была просто в истерике. Карл и Глория с трудом успокоили её. Наконец, Тони сказала, что хочет рассказать всё родителям, но ей нужно, чтобы кто-то был рядом. Риппи согласились сопровождать её к Лоуренсам и присутствовать при исповеди.

– Тони рассказала матери и отцу, что произошло. Мать чуть не лишилась чувств, а отец крикнул Тони: "Вон из моего дома!" – вспоминает Карл. – Мы попытались успокоить его и привести в чувство мать.

В тот же день у Лавлессов Марджори вернулась с работы домой и застала Мелинду и Лори в гостиной. Мелинда обняла и поцеловала мать, шепнув ей, что Лори останется ночевать. Марджори не одобряла Лори и сказала Мелинде, что не разрешает Лори остаться. Но Мелинда настояла.

– Ей нужно остаться, – умоляла Мелинда. – Она крупно поругалась в семье.

Марджори в конце концов сдалась.

Весь день Марджори отмечала, что Мелинда ведёт себя странно. Девочка будто пряталась – на несколько часов заперлась в своей комнате с Лори и Кристал. Когда Марджори звала её вниз, Лори просила Мелинду вернуться наверх. Они так и седили втроём. Перед сном Марджори зашла к девочкам. Кристал ушла несколько часов назад. Лори и Мелинда в комнате Мелиссы смотрели фильм ужасов. Марджори почувствовала, что что-то не так. Она спросила дочь, всё ли в порядке, и Мелинда пожаловалась, что фильм слишком страшный. Марджори предложила выключить телевизор, подоткнула Мелинде одеяло и обняла её.

В тот же вечер в Джефферсонвилле Говард Генри пришёл и сел со Стивом Шарером и Джеки Воут за стол. Это была для него уже третья встреча с ними.

– Мне жаль, что пришлось задавать вам все эти личные вопросы, но у меня плохие новости, – сказал Генри. – Обнаружено тело Шанды. Её убили.

Джеки Воут встала. Она казалась настолько ошеломлённой, что впала в истерику и ушла в гостиную, где другие родственники пытались её утешить. Стив остался с детективом и задал несколько вопросов.

– Она умерла мгновенно? – спросил Стив.

– Ну, не знаю, но похоже на то, – сказал Генри.

Он уже принял решение не рассказывать ему больше, чем необходимо, пытаясь избавить мужчину от необходимости выслушивать все подробности сразу.

Выйдя из дома, он связался по рации и выяснил, что всего за час до этого полицейский проезжал мимо дома Лавлессов и заметил четырёхдверный Шевроле "Селебрити", припаркованный в конце квартала. Полицейскому было приказано не уезжать до получения ордера на обыск. Говарду Генри также сообщили, что судья Тед Тодд выдал ордера на арест Мелинды Лавлесс и Лори Такетт. Стив Генри и Бак Шиппли уже направлялись к Чарльзтаун-роуд 2211.

Было почти 2:30 ночи, когда полицейские машины подъехали с мигалками и встали вокруг дома Лавлессов. Стив и Бак взяли пару полицейских в форме для прикрытия и в составе пяти человек направились к двери.

– Они выбили дверь, – вспоминает Марджори, – ворвались в дом и спросили меня, здесь ли живёт Мелинда Лавлесс. Я сказал "да". Было страшно. Я не знала, кто они, и закричала. Они просто ворвались, обошли весь дом. Я плакала и кричала: "Чего вам всем нужно?"

Когда полицейские сказали, что Мелинда Лавлесс и Мэри Лорин Такетт арестованы за убийство, Марджори не поверила. Попросив их показать значки, она показала мужчинам лестницу наверх.

Наверху Стив Генри и Бак Шиппли обнаружили Мелинду и Лори в постели. Увидев впервые Мелинду, они были шокированы. Принимая показания Тони Лоуренс, они дали волю воображению и ожидали увидеть крупную, высокую девушку. Они удивились, увидев, какая она маленькая. Двое полицейских разбудили девочек, заставили их одеться и сопроводили в гостиную.

– Они спустились, а Мелинда просто молчит, и Такетт молчит, – вспоминала Марджори.

– Ты что-то сделала с Амандой? – спросила она дочь, думая, что, возможно, Мелинда избила Аманду. Но ответа не последовало.

Полицейские начали зачитывать девочкам права, и как только они закончили, Лори перебила их.

– Можно задать вопрос?

– Конечно, – ответил Шиппли.

– Это какое-то реалити-шоу?

– Нет. Всё по-настоящему.

Не веря своим глазам, Марджори смотрела, как полицейские надели на девочек наручники. Будучи уверенной, что всё это ошибка, она обняла и поцеловала Мелинду и пообещала:

– Утром я тебя заберу.

Когда все выходили из дома, Стив Генри обернулся и посмотрел на испуганную Марджори.

– Мэм, могу лишь сказать, что у меня тоже есть дочь в таком же возрасте, и у неё такая же комната, как у Мелинды, – признался он. – Мне жаль, но найдите хорошего адвоката.

Детектив Стив Генри

Девочек перевозили в разных машинах. По дороге в Мэдисон они вели себя тихо. Прибыв в тюрьму, Лори напустила свою "крутость", хмуро глядя на полицейских, пытаясь выглядеть закоренелой преступницей. Мелинда, с другой стороны, выглядела просто как испуганная маленькая девочка.

– Помню ту ночь, когда мы их арестовали. Я думал, что Мелинда упадёт в обморок. Она начала сползать по стенке, и я поймал ее, – рассказывал Генри. – Ей было не по себе, и это было видно. Я приглядывал за ней, потому что мать сказала, что она может быть склонна к самоубийству. Она закатывала глаза и вся дрожала.

– С тобой все в порядке? – спросил Генри.

– Можно сделать звонок маме?

– Да, пойдём.

В тот момент полиция ещё не задавала никаких вопросов, не упоминала о Шанде. Они только зарегистрировали девушек, сфотографировали их и сняли отпечатки пальцев.

Когда Мелинда позвонила домой, они подслушали конец её разговора и получили представление о причудливой реальности, с которой столкнулись. К телефону подошёл отчим Майкл.

– Прости, Майк! Скажи маме, что мне жаль! – плакала Мелинда.

Нет ответа.

– Майк?

– Да.

– Это была школьная подруга по имени Шанда. Шанда мертва.

– Шанда мертва?

– Да.

– Ты убила Шанду?

– Я не убивала её. Мне просто хотелось избить её! Всё зашло слишком далеко, вышло из-под контроля!

– Как ты убила её – зарезала?

– Ну, я ударила её в живот, потом кто-то достал нож. Её разрезали на части.

– Ты ударила её ножом? Как ты убила её?

– Это было ужасно! Я не хотела. Я же добрая. Больше не могу говорить. Мне надо идти!

– Смотри, мы тебя вытащим! Наймём адвоката и разрулим это дерьмо!

– Майк, не жалей меня. Я сама виновата.

Следующим утром, в воскресенье 11 января, полицейские встретились с каждой из девочек, поговорив с ними в неформальной обстановке. С самого начала у обоих сложились разные мнения о Лори Такетт. Шиппли видел в ней жесткого, чёрствого человека, который ничего не боится. Генри увидел её совершенно с другой стороны. Она показалась ему нормальным ребёнком. Когда они с Лори поговорили наедине об интересах Лори, её лицо просветлело. У неё была милая улыбка.

– Мне понравилось разговаривать с ней. Она умная, – сказал Стив Генри. – Мы говорили о фильмах, о жизни, обо всём, кроме этого дела.

Однако по поводу Мелинды полицейские были единодушны. Обоим Мелинда показалась чрезвычайно привлекательной девочкой, которая, по их мнению, успешно манипулировала другими благодаря своей внешности. Она была соблазнительной и, очевидно, осознавала это. Во время первого разговора она пыталась расположить их к себе, флиртуя с ними, наклоняясь вперёд в кресле, чтобы они видели её грудь.

Они обнаружили, что она была во всех отношениях почти полной противоположностью Лори. Казалось, Мелинда не блистала интеллектом. Она была приятной, но с ней было трудно разговаривать, потому что все её фразы отличались почти полным отсутствием смысла.

– Если отвезти Мелинду обратно в "Макдоналдс" на Эллисон-Лейн, где они спросили, как проехать к Шанде, вряд ли она бы оттуда самостоятельно нашла дорогу домой, – позже комментировал Генри.

Кертис Уэллс в тот же день отправился в Луисвилл в офис судмедэксперта штата Кентукки для вскрытия, которое проводил доктор Джордж Николс при участии доктора Марка Бернштейна и того же сержанта Уэллса.

Вскрытие показало, что на теле были множественные повреждения: рваные раны на голове, шее и ногах; следы от верёвки на запястьях, что означало, что девочку связали. Однако не было найдено никаких подтверждений утверждениям Тони Лоуренс, что Шанду задушили.

Рана на шее

Было очевидно, что жертва была ещё жива, когда её сожгли; в верхних дыхательных путях обнаружили сажу.

– Дым попал ей в нос не после того смерти. Ей пришлось им дышать, – отметил Уэллс.

В ходе вскрытия было обнаружено, что внутри заднего прохода были многочисленные рваные раны, самая большая из которых была примерно на самом верхнем участке. Эксперты воспользовались стандартным набором обследования жертв изнасилования и определили, что эти раны нанёс не мужчина.

Однако из-за значительных термических ожогов отчёт не был окончательным.

К середине утра в окружном суде округа Джефферсон в Мэдисоне состоялось предварительное слушание, на котором Мелинде Лавлесс и Мэри Лорин Такетт было предъявлено обвинение в убийстве. Для защиты каждой девочки был назначен адвокат, предоставленный за счёт налогоплательщиков. В рамках отдельной процедуры обеих девочек исключили из системы судов по делам несовершеннолетних; их надлежало судить как взрослых.

Через несколько часов после слушания по просьбе судьи Теда Тодда Лори Такетт перевели в женскую тюрьму штата Индиана в Индианаполисе для психиатрической экспертизы; несколько дней спустя Мелинду Лавлесс перевели в тюрьму округа Кларк в Джефферсонвилле, где ей надлежало ожидать суда.

В воскресенье вечером новость об убийстве Шанды попала в эфир. Радиостанция "WHAS", филиал "ABC" в Луисвилле, первой осветила эту историю, сообщив, что изуродованное тело девочки обнаружили на дороге округа Джефферсон недалеко от Мэдисона, а причиной смерти стали ожоги и вдыхание дыма.

– Работник полиции штата Индиана с 16-летним стажем признался, что слёзы выступили у него на глазах, когда он увидел труп, – говорилось в кратком выпуске новостей.

В понедельник 13 января полиция штата Индиана опубликовала для СМИ леденящие душу письменные показания 15-летней свидетельницы убийства. Девочке ещё не предъявляли обвинения в совершении преступления, но полиция заявила, что она является возможной подозреваемой. В то же утро ужасное убийство Шанды Шерер стало главной новостью всех местных телеканалов и попало на первую полосу "Courier Journal" и "Indianapolis Star".

Источники сообщили, что прокурор округа Джефферсон Гай Таунсенд уже назначил даты судебного разбирательства: 23 июня для Лавлесс, 25 июня для Такетт. Желая избежать досудебной огласки, Таунсенд отказался сообщить какие-либо дополнительные подробности по делу или рассуждать о мотиве преступления. Сюжет транслировался в течение всего дня. В начале 18:00 местные телеканалы соперничали друг с другом отдельными сюжетами о Шарер, описывающими причудливые подробности, которые полиция раскрыла в своём расследовании.

Первоначально телевизионные и газетные сообщения сосредоточились на ошеломлённой реакции друзей, семьи и одноклассников Шанды. Директор школы Богоматери Неустанной Помощи, сестра Шарон Мари Бланк, как сообщается, организовала группу психологов, чтобы помочь ученикам и родителям справиться с ужасом от смерти Шанды. В общей сложности привлекли 5 психологов для консультаций 320 учеников школы, которые собирались провести поминальную службу по Шанде несколько дней спустя. В следующую среду в католической церкви Богоматери Неустанной Помощи состоялась заупокойная служба по Шанде Шарер.

Многие из тех, кто был знаком с Шандой, не верили в происходящее. Брат Билл Рейгел, советник Римско-католической архиепархии, сказал "Courier Journal":

– Некоторым кажется, что она ещё жива. Потребуется много времени, чтобы это прошло.

Ужасное убийство до глубины души потрясло жителей юга Индианы и севера Кентукки. Не зная всех фактов, люди спрашивали, почему подростков судят как взрослых. Как ни странно, один из наиболее известных случаев, когда подростка судили как взрослого, произошёл тоже в Индиане. Пауле Купер было 15 лет, когда она зарезала пожилого учителя богословия. Суд присяжных в Гэри, штат Индиана, приговорил её к смертной казни, но в 1989 году Верховный суд Индианы отменил смертный приговор, приговорив её к 65 годам заключения. Решение было принято из-за многочисленных протестов, поступивших, в том числе, от папы Иоанна Павла II.

Тем не менее вопрос о детях, причастных к насильственным преступлениям, был, безусловно, самым убедительным элементом истории, и дело Шарер на несколько месяцев оказалось в центре внимания новостных сюжетов, получивших освещение по всей стране. В Луисвилле общественность встревожилась, узнав, что убийство Шанды Шарер было лишь одним из многих дел, в которых дети совершили насильственные преступления, и количество таких дел росло тревожными темпами.

Сотрудники службы пробации Луисвилля сообщили местному телевидению, что последние криминальные сводки показывают рост числа насильственных преступлений среди молодёжи, заявив, что самым шокирующим было то, что преступники становились всё моложе и моложе. Сотрудники службы пробации объяснили проблему распадом семьи и отсутствием заботы о молодёжи в современном обществе.

После выпуска новостей рано утром в понедельник 13 января 13-летний Джеффри Штеттенбенц явился в Селлерсбург. Два офицера допросили мальчика, который в сопровождении матери сообщил о своих друзьях, Аманде Хеврин и Мелинде Лавлесс. Штеттенбенц был с Амандой, когда её вызвали на телефонный звонок в торговом центре "River Falls" в субботу, 11 января. Джеффри сообщил, что за несколько дней до этого между ним, Мелиндой и Амандой состоялся трёхсторонний телефонный разговор, во время которого Мелинда сказала, что убьёт Шанду.

– Это было в пятницу. Она позвонила около девяти часов в Аманде домой, – заявил Штеттенбенц полиции.

– Ты находился в доме Аманды, когда звонила Мелинда?

– Да.

– Итак, ты это рассказываешь со слов Аманды, или ты сам услышал?

– Я сам слышал.

– Хорошо. И что именно она сказала?

– Она сказала: "Аманда, я убью Шанду". Аманда сказала: "Не надо". А Мелинда ответила: "Всё равно убью. Я даже верёвку приготовила". Аманда ей: "У тебя будут неприятности". А Мелинда говорит: "Мне всё равно. Я убью Шанду", – и повесила трубку.

Также 13 января числа Говард Генри принял телефонный звонок от Дейла Геттингса, ученика средней школы Джефферсонвилля, который сказал, что подслушал, как Кристал Уотен и Теа Борд обсуждали убийство. Генри отправился в школу, попросив о встрече с двумя девочками. Он прибыл в 13:30 и поговорил с Кристал, сообщив ей, что ему известно о её разговоре с Мелиндой Лавлесс об убийстве.

– Кто бы вам о таком ни рассказал, это всё ложь! – заявила Кристал.

Детектив объяснил, что препятствование правосудию – это достаточное основание для ареста, но Кристал настаивала, что ничего не знает.

Несколько минут спустя, когда он показал полицейский значок Тейе Борд, девочка подтвердила, что Кристал Уотен утаивает информацию.

Позже в тот же день Говард Генри и Кертис Уэллс получили разрешение от Джеки Воут обыскать комнату Шанды. Там они обнаружили пару писем, из которых узнали о любовном треугольнике между Шандой, Амандой и Мелиндой.

– Их оказалось достаточно, чтобы всё понять, – сказал Говард Генри. – Из писем стало ясно, что Шанда влипла по уши. Ей снесло крышу от всего этого секса, особенно с представительницами своего же пола.

В Мэдисоне прокурор Гай Таунсенд пытался заключить сделку с Полом Боу, адвокатом, которого наняла семья Тони Лоуренс. Он также разговаривал с Даррелом Оксье, адвокатом Хоуп Риппи. Поскольку девочки были несовершеннолетними (обеим было по 15 лет) и ввиду первоначального заявления Тони, в котором указывалось, что участие Хоуп и Тони было минимальным, первоначальное предложение Таунсенда состояло в том, чтобы разрешить девочкам предстать перед судом по делам несовершеннолетних в обмен на сотрудничество в судебном следствии по делу Мелинды Лавлесс и Мэри Лорин Такетт.

Если бы дела Тони и Хоуп рассматривались в суде по делам несовершеннолетних, худшее, что могло бы с ними произойти, их бы признали малолетними преступниками и приговорили к учёбе в школе для девочек штата Индиана – исправительном учреждении, где они провели бы максимум 6 лет, что не считалось судимостью.

Предложение Таунсенда было действительно при условии, что Хоуп и Тони обе пройдут тест на детекторе лжи. Но ни одна из девочек не согласилась. Да и вообще ни одна из них не желала общаться с полицией.

Примерно в полдень 13 января Баку Шиппли позвонил ближайший сосед Лори, Джейсон Тиг, брат Брайана Тига. Он сказал, что 11 января, около 7:00 утра, Лори позвонила ему и спросила, есть ли у него бензин, сказав, что у неё в машине закончился бензин. Тиг сообщил, что что у него есть только керосин, и Лори сказала, что это тоже пойдёт, потому что ей нужно сжечь кое-какую одежду. Тиг сказал, что в итоге не давал ей никаких горючих веществ.

Ранее тем утром Стив Генри приехал на заправочную станцию "Clark" на Клифти-драйв и разговаривал с Тони Нелл Хармон, менеджером, которая дежурила утром 11 января. Хармон сказала, что четыре девочки подъехали на светлой машине, налили немного бензина то ли в канистру, то ли в банку, а также наполнили бак. Генри показал Хармон выпускной альбом средней школы Мэдисона, но та не смогла опознать ни одну из девочек. Детектив забрал у неё кассовую ленту того дня и уехал в поисках других улик.

Вечером Генри получил письменное заявление от 15-летней Тани Литер, которая явилась в офис шерифа и сообщила, что у неё есть информация о подруге Тони Лоуренс. Как выяснилось, Литер и Лоуренс перекинулись парой слов в пятницу 10 января на уроке естествознания. Они обсуждали планы на предстоящие выходные.

– Она сказала, что после школы поедет посмотреть "Ведьмин замок" при свете, – сообщила Литер. – После Замка они собирались отправиться в Джефферсонвилл. Она сказала, что будет с Лори кататься по городу всю ночь, а следующим утром вернётся домой. Она сказала, что спать они будут в машине.

Примерно в 17:00 в тот же день 15-летний Аарон Холл явился в тюрьму округа Джефферсон с отцом, утверждая, что у него есть информация по делу. Холл заявил Стиву Генри, что когда-то встречался с Лори Такетт. Холл сообщил о Лори, что в четверг 9 января Лори приехала к нему сразу после 22:00. Она была очень расстроена из-за своих родителей и вызвала его на улицу поговорить. Когда он сел к ней в машину, она извинилась перед ним за разрыв и попросила снова встречаться с ней. Холл сказал, что отказался, но Лори начала плакать, говоря ему, что она либо убьёт себя, либо кого-то ещё.

Холл заявил полиции, что несколько месяцев назад, вскоре после разрыва, Лори пыталась переехать его своей машиной в районе Оук-Хилл в Мэдисоне. Он также сказал, что, по его мнению, Лори бисексуалка, а он видел Мелинду Лавлесс, когда она приезжала в Мэдисон с Лори.

Ко вторнику 14 января освещение истории в новостях усилилось. Подробности о "четвёрке", которая увезла Шанду в Мэдисон, связала и избила её, а затем сожгла заживо, заполнили новостные сводки от Индианаполиса до Луисвилла. Горе родственников, друзей и учителей Шанды также было на виду у общественности.

– Она была жизнерадостной девочкой с большой энергией, – сказала прессе её учительница пятого класса Дженис Дуглас. – Она написала красивые стихи.

Ученики католической школы Святого Павла в Луисвилле, бывшие одноклассники Шанды, очень тяжело восприняли эту новость. Им тоже были предоставлены психологи, чтобы помочь справиться со страхом и болью.

В то же время полиция продолжала расследование, добывая всё больше улик для суда. В Селлерсбурге Кертис Уэллс осмотрел подозрительный автомобиль. Среди предметов, которые Уэллс изъял из машины, были рукописные заметки, пачки сигарет и зажигалки, а также коричневый стальной стержень. В ходе обыска он также изъял волосы, обнаружил отпечатки пальцев и пятна крови.

В четверг 16 января в газетных сообщениях указывалось, что учащиеся Хейзелвуда были в курсе "контров" между Шандой Шарер и Мелиндой Лавлесс. 14-летняя Эйприл Манакл и 15-летняя Кристи Андерсон рассказали изданию "Courier Journal", что Лавлесс с лучшей подругой обе травили Шанду. Другой одноклассник, Майк Бэшем, сообщил, что трое девочек "часто дрались в школе".

В той же статье описывались близкие друзья Шанда, которые выразили свою скорбь.

– Шанда была такой милой. Она никому не сделала ничего плохого, – сказала Саммер Келламс, ученица Хейзелвуда.

– У неё было много друзей. Наверное, она связалась с дурной компанией, – сказал прессе 15-летний Джереми Шленкер. В газете упоминалось, что Шленкер, ученик средней школы Скрибнер, упомянул, что "несколько раз встречался с Шандой".

16

В четверг 16 января всего через 5 дней после обнаружения трупа, Стив Генри и Бак Шиппли целый час беседовали с 15-летней Амандой Хеврин в адвокатской конторе Стива Ломейера в Нью-Олбани. Её отец, Джерри, который также присутствовал, нанял Ломейера представлять Аманду.

Аманда рассказала полиции, что знает Мелинду с седьмого класса, и в прошлом году (в восьмом классе) Мелинда проявляла к ней особый интерес. Она сказала, что прошлой осенью подружилась с Шандой Шарер, объяснив, что Мелинда очень ревновала её к Шанде. Мелинда злилась всякий раз, когда видела, как Аманда и Шанда общаются при всех.

– Вы с Мелиндой были близки? – спросил Генри.

– Нет. Физически – нет, – заявила Аманда.

– Какие у вас были отношения? Нам нужны подробности.

– Ну, не знаю… Наверное, она считала меня привлекательной, и мне она тоже казалась симпатичной девочкой.

– Ты принимала её внимание?

– Да.

– Ты разделяла её чувства?

– Не совсем. Я просто видела, что она сильно переживает из-за отца, из-за всего, что сделал ей отец...

В той беседе Аманда не призналась в настоящих отношениях с Мелиндой, но предоставила информацию об угрозах Мелинды и других в адрес Шанды. Очевидно, Шанда была центром нескольких любовных треугольников, в одном из которых был некто по имени Стив из Луисвилля, который угрожал поджечь ей дом.

– Мелинда спрашивала тебя, где живет Шанда? – спросил Генри.

– Да, но я об этом расскажу потом.

– Хорошо, продолжай.

– Она всё спрашивала меня, где живет её отец, и я сказала, что не знаю, так как правда не знаю.

В конце концов Аманда призналась, что в пятницу 10 января ей позвонила Мелинда. В разговоре Мелинда сказала, что была на концерте с Лори, Хоуп и Тони. На следующий день, когда она была в торговом центре с другом Джеффом, её подозвали по срочному телефонному вызову. Она рассказала, что в субботу её забрали Мелинда, Лори и Кристал, а Лори и Мелинда рассказали ей все подробности того, что сделали.

– Они сказали, что, когда вытащили Шанду из машины, та не могла пошевелиться и вообще ничего не могла сделать, потому что закатила глаза, – сказала Аманда. – Она была бледно-белой и всё такое. Они сказали, что похитили Шанду, и Лори заставила её снять рубашку, а Мелинда велела снова надеть рубашку. Лори сказала: "Нет, я велела снять", – но ей пришлось снова надеть рубашку, и они повалили её. Потом Хоуп и Тони положили её на землю, завернули в покрывало и облили бензином, а Лори подожгла. Вот, как всё было.

Аманда сказала, что сначала не поверила, поэтому девочки показали ей багажник, который, по её словам, был "окровавленным". Она увидела на внутренней стороне багажника следы рук, маленькие красные следы от пальцев, и там была бутылка стеклоомывателя – вся в крови.

– Они сказали, почему это сделали? – спросил Шиппли.

– Нет, сэр, не сказали. Они это скрывали.

Генри спросил Аманду о значении числа "23", но Аманда заявила, что понятия не имеет, что оно значит. Аманда играла в баскетбол в майке под номером "25". Когда Генри спросил Аманду, нравятся ли Шанде девушки, та ответила, что Шанда "постоянно тусовалась с парнями", и назвала пару бойфрендов Шанды: Рэя Грешама и Дэвида Сноу.

Пока двое полицейских допрашивали Аманду, в Селлерсбург поступил звонок от Ларри Лезербери. Лезербери сказал, что у него есть информация по делу, и позже в тот же день Генри и Шиппли заехали к 17-летнему подростку домой в Луисвилл.

Лезербери встретил их в чёрных шортах, чёрной футболке, чёрных армейских ботинках и длинном чёрном плаще, который развевался позади него на ветру. Когда полицейские пригласили юношу в свою машину, он рассказал им о Лори и Мелинде, показав свои фотографии с девушками. Он заявил, что он гей, что Лори – бисексуалка, и признался, что у них с Лори однажды был секс, когда он был ещё "натуралом", но из этого ничего не вышло. Главным образом, юноша хотел донести до полицейских, что не имеет никакого отношения к убийству, что в ту ночь его не было в городе; он находился в Лексингтоне с новым парнем.

Лезербери сообщил полиции, что Лори увлекается чёрной магией и как-то приходила к нему с просьбой наложить заклятие на девочку, Дайан Нортон, потому что та не отвечала на звонки Лори и не писала ей. Он заявил, что Лори увлекалась идеей сожжения людей и часто говорила, что ей интересно, каково это – убить кого-то. Он описал место в Ютике, старый замок, где бывал с Лори. По словам Лезербери, Лори однажды сказала, что замок был бы подходящим местом, чтобы "принести кого-нибудь в жертву".

В тот же день Стив Генри встретился с Вирджилом Си в полицейском управлении Нью-Олбани и передал ему повестку, согласно которой Си должен передать ему письма, переданные отцом Аманды Хеврин. Почитав их, у Генри зашевелились волосы на голове. В одном письме говорилось:

В конце концов Стив Генри передал собранные улики Кертису Уэллсу, который оставил их на хранении в Селлерсбурге. Среди предметов были: нож с коричневой деревянной ручкой, который нашли в тёмном плаще Лори Такетт 11 января 1992 года; сам плащ Лори Такетт с возможными пятнами крови; другой нож с коричневой деревянной ручкой, найденный на шоссе 250 в округе Джефферсон; письма к Аманде Хеврин, написанные Мелиндой Лавлесс, и письма к Келли Даунс, написанные Кристи Бродфюрер.

У полиции по-прежнему не было улик ни против Хоуп Риппи, ни против Тони Лоуренс для передачи дела в суд. Хотя первоначального признания Тони было достаточно для ареста Мелинды и Лори, против Хоуп были только косвенные улики. Что касается Тони, прокурор всё так же пытался заключить сделку с её адвокатом. Таунсенд считал Тони наименее виновной из четверых, и ему нужно было попытаться заключить с ней разумную сделку о признании вины. Показания Тони Лоуренс гарантировали Мелинде Лавлесс и Лори Такетт приговор.

В пятницу 17 января Генри получил ордер на обыск дома Джорджа и Пегги Такетт. При обыске ничего существенного для дела не нашли.

Сразу после обыска Стив Генри поговорил с Пегги Такетт, но та почти ничего не могла сказать. Она рассказала, что муж зашёл в комнату Лори в 2:00 ночи в субботу, 11 января, и там были Хоуп и Тони. Девочки сказали Джорджу, что Лори уехала с Мелиндой “на покатушки” по Мэдисону. Пегги сказала, что отругала Лори и Мелинду за то, что они отсутствовали всю ночь, когда вернулись домой, и больше ничего.

Когда Генри уезжал от Такеттов, к нему подошел Джефф Голдсберри, молодёжный служитель пятидесятнической церкви, в которую ходили Такетты. Голдсберри сообщил ему, что Джеймс Уимсатт, местный житель, приходил к их трейлеру неделю назад в поисках лома. Стив Генри пошёл по следу и в конечном итоге выследил машину Уимсатта в автомастерской в Мэдисоне. В багажнике Уимсатта он нашёл шиномонтажный ключ, который не подходил ни к одной из гаек на колёсах его автомобиля. Он обернул ключ бумагой и изъял, как улику. Позже Уимсатт признался, что действительно искал лом на территории Такеттов, но утверждал, что ничего не нашёл.

В 19:00 в тот же день Майк Старки, один из арендаторов трейлера на территории Такеттов, позвонил в тюрьму округа Джефферсон по поводу дела. От Старки Бак Шиппли узнал, что 11 января примерно в 3:00 утра Лори зашла к нему в трейлер и поговорила с его соседом, Эйсом Ньюманом.

Позже Эйс Ньюман поговорил с Шиппли и Генри и рассказал им, что в 2:30 утра 11 января он работал с посудной раковиной в трейлере, как заметил машину, подъехавшую к кострищу у его дома. Затем машина проехала через двор к дому Такеттов, где постояла несколько минут, а затем вернулась к горящей куче. По словам Ньюмана, после того, как машина некоторое время постояла у кострища, она снова проехала через двор к дому Такетта, а затем вернулась к кострищу во второй раз. Ньюман сообщил полиции, что примерно в 3:00 утра в то утро Лори пришла в трейлер и попросила мелочи, чтобы купить кока-колу. Лори, казалось, была сильно расстроена, и он спросил её, что случилось. Лори сказала, что оторвала глушитель на машине, но когда он предложил ей помочь, та отказалась. Ньюман сказал, что дал Лори мелочи на кока-колу, и наблюдал за ней, пока она шла обратно к машине, припаркованной у горящей кучи.

21 января, следуя другой зацепке, Стив Генри и Бак Шиппли допросили 16-летнюю Валери Хедж в Нью-Олбани. Хотя Хедж была знакома как с Лори, так и с Мелиндой, сначала она сказала:

– О случившемся я узнала только из новостей.

Хедж рассказала, что познакомилась с Мелиндой через Кристи и прошлой осенью начала тусоваться с Мелиндой, Амандой Хеврин и Кэри Поуп. Они ездили вместе в Луисвилл, в парк Чероки и на Бардстаун-роуд, где часто встречались с близнецами Лезербери. Она сказала, что сама не лесбиянка, но подтвердила, что Аманду и Мелинду связывают романтические отношения.

Хедж рассказала полиции, что впервые встретила Лори на "Празднике урожая" в октябре прошлого года. Лори была с Кэри Поуп, Кристал Лайлз и братьями Лезербери. Хедж сказал, что поехала к ним на машине Кэри; они слушали музыку "Violent Femmes" и "Cure", вспоминает она. Это был её первый контакт с Лори и Лезербери, и все они быстро подружились, уехали с праздника и отправились на "Шоу ужасов Рокки Хоррора". После той ночи они впятером начали проводить много времени вместе, сказала Хедж, и она узнала любопытную подробность о Лори.

– Однажды ночью мы с Ларри, Терри и Кэри разговаривали, и Лори сказала, что хочет кого-нибудь сжечь, – сообщила Хедж. – Она говорила, что ей всегда этого хотелось..

– Хорошо, когда вы все сидите и общаетесь, кто-нибудь угощает "кислотой" или чем-нибудь в этом роде? – спросил Стив.

– Нет.

– Хорошо. Ты пьешь или... ?

– Нет.

– Вы просто сидите и общаетесь?

– Да.

– Хорошо. Где вы были, когда она тебе это сказала?

– Мы были в Флойд Нобс, на холме.

Оказалось, что Валери Хедж была в скейт-парке Одюбон в пятницу вечером 11 января и подтвердила, что видела там Лори и Мелинду, сказав, что у неё был пятиминутный разговор с ними примерно в 21:15. Обе вели себя совершенно нормально, заявила она полиции, не было никаких признаков проблемы.

22 января 17-летняя Кэри Поуп явилась в Селлерсбург, где её допросили три офицера: Стив Генри, Бак Шиппли и Тони Даунс из полицейского управления Нью-Олбани. Они попросили Кэри рассказать им всё, что она знает об убийстве Шанды Шарер, дав понять, что хотят знать всю правду, только правду и ничего кроме правды.

– Мелинда то и дело приходила ко мне домой, звонила Шанде по телефону и говорила: "Держись подальше от моей девушки, я убью тебя, я изобью тебя", – сообщила Кэри. – И однажды отец Шанды позвонил Мелинде и сказал: "Не трогай Шанду. Она не общается с Амандой. Аманды здесь нет, и Шанде нечего делать со всеми вами. Ей всего 12 лет, и она не якшается с 16– и 17-летками".

Кэри говорила без остановки. Офицерам не нужно было задавать никаких вопросов. Кэри была настолько рада поговорить о своих друзьях, что многое поведала полицейским.

– Мелинда всегда хотела, чтобы я отвезла её к Шанде, чтобы избить Шанду, – рассказала им Кэри. – Я сказала: "И не подумаю". Она сказала: "Я убью её. Пусть кто-нибудь покажет мне, где она живёт, и я выбью из неё вселенское дерьмо". Иногда она смотрела на меня и говорила: "Если не покажешь мне, где она живёт, я просто устрою скандал в школе и меня отстранят от занятий". Мелинда говорила мне раньше, что если ей выдастся шанс, она убьёт Шанду, – сказал Кэри. – И Лори была из тех, кто, вероятно, согласится и поможет ей, чисто дружбы ради.

– У нас с Мелиндой пошли ссоры, и она начала общаться с Лори, – продолжила Кэри. – Мелинда рассказывала о словах Лори, что ей бы понравилось кого-нибудь убить, что это было бы её судьбой – пойти и убить кого-нибудь, просто чтобы увидеть, каково это, и услышать, как кто-то кричит.

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы Лори говорила об убийстве кого-нибудь? – спросил Генри.

– Да, она всегда говорила мне, Ларри и Терри, как было бы забавно просто кого-нибудь убить.

– Что ты имеешь в виду под "всегда"? Она часто об этом говорила?

– Мы все были на той вечеринке, когда она резалась и говорила, что ей нравится причинять себе боль и всё такое, и она хотела бы сделать это с кем-то ещё, а также воткнуть нож кому-нибудь в живот.

Кэри также охарактеризовала опыт Лори в ченнелинге, рассказав полиции о "Вампире Дианне", признавшись, что та, по её мнению, основательно залезла Лори в мозги.

– Когда я впервые узнала о Дианне, Лори называла её своей богиней, – сказал Кэри, – и она хотела бы умереть вместе с ней, стать вампиром, как она, и это меня напугало.

Кэри рассказала о зацикленности Лори на огне, отметив, что Лори постоянно что-то сжигала: бумагу, спички, просто всё, что попадалось под руку. Кэри сказала, что бывала в "Ведьмином замке" с Лори и Мелиндой, и объяснила, что однажды Лори описала убийство, которое, как она предполагала, там произошло. Кэри также рассказала им, что однажды встретила Хоуп Риппи где-то в ноябре или декабре 1991 года, и у неё сложилось впечатление, что Лори пыталась сделать из Хоуп лесбиянку.

Когда они спросили Кэри о числе "23", она сказала, что единственное, что пришло на ум, это Майкл Джордан. Полицейские сказали Кэри, что бумаги и записные книжки у Шанды были испещрены буквами "НФЛ". Они спросили Кэри, знает ли она, что это означает. Они спросили, означает ли это "Национальную федерацию лесбиянок", но Кэри только рассмеялась и сказала, что такой группы, насколько ей известно, не существует. (НФЛ означало "Ниггеры на всю жизнь", – сказала она другим.)

Позже в тот же день Стив Генри позвонил матери Кристал Уотен и попросил, чтобы та привезла Кристал в полицию на допрос. Миссис Уотен объяснила, что адвокат Мелинды уже опросил Кристал, и ей больше не обязательно отвечать на вопросы полиции, если она этого не хочет. Миссис Уотен уведомила Генри, что стенограмма интервью Кристал имеется в прокуратуре Мэдисона. Позже Генри посмотрел стенограмму, однако так и не включил её в свой отчёт.

В 20:00 вечера тем же днём Стив Генри провёл допрос 14-летней Лесли Джейкоби, подруги Мелинды и Лори, которая, как выяснилось, имела непосредственное представление о том, что произошло утром 11 января. Самой Джейкоби не было на месте происшествия, но Мелинда позвонила ей из тюрьмы округа Джефферсон на следующий день после убийства. Джейкоби сказал им, что Мелинда призналась, что "ударила Шанду ножом" и "сожгла улики".

На следующий день, 23 января, Сэм Саркинсон из полиции Нью-Олбани допросил Лайзу Ливергуд, которая была подругой Шанды осенью 1991 года. Ливергуд сказала полиции, что Шанда упоминала об интересе Аманды к ней, но Шанда сказала, что она "не такая", и она "просто хочет остаться друзьями". Шанда знала, что Мелинда хочет избить её из-за ее дружбы с Амандой, и сказала своей подруге Ливергуд, что избегает Мелинду всякий раз, как видит её. По словам Ливергуд, Шанда говорила, что Мелинде нравились девочки, "потому что родители заставляли её заниматься странными вещами, например, раздеваться перед окнами".

В течение следующих нескольких дней два человека добровольно пришли в Селлерсбург, предлагая информацию по делу. Детектив Говард Генри общался с ними неофициально. Первым был священник из школы Богоматери Неустанной Помощи, который не сказал ничего, относящегося к делу, но чувствовал себя обязанным прийти и описать, какой хорошей ученицей была Шанда, в основном сообщив, что она казалась общительной маленькой девочкой.

Через 5 минут после ухода священника, вспоминает Говард Генри, пришла Кэрри Ист. У Генри сложилось впечатление, что Ист хотелось кому-то выговориться, поплакаться на чьем-нибудь плече, потому что она говорила в основном о собственных проблемах. Ист призналась в любовной связи с Мелиндой Лавлесс, но не сказала Говарду Генри всей правды. Она утверждала, что находится в центре треугольника, в котором участвуют она сама, Аманда и Мелинда, но Аманда угрожала "причинить ей боль", если она не оставит Мелинду в покое. Но Говард Генри к тому времени уже занимался другими делами, он записал информацию, передал её своему брату Стиву, и больше не контактировал с Ист или кем-либо ещё, кто занимался делом Шанды.

27 января Мелинде и Лори велели предоставить полиции образцы почерка и волос. Им также было приказано явиться для осмотра их обуви.

Также в тот день в 18:00 14-летняя Кристи Бродфюрер дала показания Генри и Шиппли в Селлерсбурге. Хрупкая, миниатюрная девочка, Кристи описывала себя как лучшую подругу Мелинды, с которой знакома с третьего класса. Она рассказала полиции, что Мелинда – милая и спокойная девочка, которая просто иногда слетает с катушек. Кристи описала отношения Мелинды и Аманды как "просто настоящую дружбу" и, по её словам, она не была уверена, что они лесбиянки.

– Задумывала ли когда-нибудь Мелинда убить Аманду? – спросил Стив Генри.

– Нет. Однажды она сказала, что побьет её, но так и не смогла.

– Она говорила с тобой об этом?

– Не совсем. Она просто говорила, что испытывает ревность, когда Аманда проводит всё время с Шандой.

– Когда это было?

– Ещё в октябре.

– А слова "план Аманды" для тебя что-нибудь значит?

– Не было никакого плана убить Аманду! Она никогда не говорила, что убьет её, только не мне.

Генри выключил магнитофон и достал письма Кристи к Келли Даунс. Кристи признала свой почерк, и магнитофон снова включили.

– Хорошо, мы хотели бы обсудить некоторые письма, которые ты, возможно, написала, указывающие, что у Мелинды Лавлесс был план убийства Аманды Хеврин.

– Она сказала, что просто хотела её посильнее напугать. Я не знала, серьезно ли она говорит о её убийстве. Тогда я не была уверена, сейчас тоже. Она что-то сказала типа "изобью её по-настоящему, чтобы она сдохла", или что-то вроде "тогда Шанда не сможет получить её, но и я тоже. Никому из нас не придётся беспокоиться о Шанде". Однажды ночью она планировала сбежать и всё сделать, но Аманда спала...

– Где была Аманда, когда спала?

– Дома.

– Ты тогда пришла к Аманде домой?

– Да.

– Что было дальше?

– Свет в доме не горел, и мы ушли.

Кристи рассказала Генри, что в ту ночь за рулём был один из друзей Мелинды, 18-летний парень по имени "Т", а с ним друг Эрик. По словам Кристи, ребята не понимали, что происходит. Мелинды хотела принести незаряженный пистолет, но Кристи сказала, что Мелинда "не смогла достать такого".

– Она собиралась спрятаться за сиденьем, выскочить и напугать её до смерти, – сказала Кристи полиции. – Мелинда собиралась просто напугать её. Я не знаю, собиралась ли она избить её или напугать. План на самом деле не был идеальным. Она просто... так говорила, что надо напугать её по-серьёзному, а затем отпустить домой...

– Это единственный раз, когда она такое с тобой обсуждала? – спросил Шиппли.

– Да, единственный раз. И чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась, что ничего не может сделать Аманде.

– До той ночи, когда она впервые заговорила о желании отомстить Аманде? – перепросил Генри.

– Она ничего не говорила о... о том, что хотела что-то сделать с Амандой. На "Празднике урожая" я советовала ей оставить Шанду в покое: “Оставь Шанду в покое, пусть она дружит со всеми, с кем хочет”. Я так и сказала: "Она может дружить с кем ей заблагорассудится. А тебе лучше исправить свои отношения с Амандой. Вы же с ней дружите". Я сказала: "Отстань ты от Шанды".

Кристи описала день, когда они с Мелиндой позвонили Шанде и узнали, что та была в “Доме с привидениями” вместе с Амандой. Она объяснила, что, когда они позвонили Аманде, Аманда всё наврала, и это привело Мелинду в ярость.

– Мелинда расстроилась из-за лжи Аманды, верно? – уточнил Генри.

– Да.

– А теперь вспомни поточнее весь свой разговор с Мелиндой после того, как ты повесила трубку после разговора с Шандой?

– Она такая: "Боже, как мне её вернуть?" Не знаю… кажется она говорила "напугать её". Я сказала: "Она не знает, что ты со мной. Она думает, что ты пошла домой". Она сказала: "Хорошо, я спрячусь за сиденьем". Я спросила: "А чем ты будешь её пугать?" Сначала мы решили, что она переоденется в чужую одежду, под парня или что-то в этом роде, как один из друзей Эрика, – объяснила Кристи, – но потом она сказала: "Нет, это будет слишком очевидно". Поэтому мы сидели и пытались придумать, как спрятать Мелинду, чтобы Аманда села в машину. То есть, мы сидели и думали, как это сделать. И вот, наконец, мы придумали, что лучше будет просто выпрыгнуть из-за сиденья. И она сказала: "У тебя нет пистолета? Можешь достать?". Я сказала: "Нет, вряд ли". Она спросила: "Точно?" Я сказала: "Точно, я не смогу достать пистолет." И тогда она сказала: "Тогда достанем нож". Я сказал: "Нет, нож брать не надо, потому что мама может проснуться". Так что у нас не было ни ножа, ни пистолета, и она сказала: "Ну, тогда её можно просто избить".

В конце октября 1991 года около 5:00 утра Кристи подошла к двери Аманды Хеврин и постучала в окно, пытаясь разбудить. Однако Кристи не повезло – через несколько минут её спугнула тёмная фигура, которую она заметила краем глаза. Это был какой-то мужчина, сосед, догадалась Кристи, и она побежала обратно к машине, сказав Мелинде, что план провалился.

На следующий день после разговора с Кристи полиция получила информацию о том, что Микель Поммерен, близкая подруга Тони Лоуренс, располагала информацией об убийстве. К 17:15 полицейские встретились с Поммерен и её матерью и допросил 15-летнюю девочку в их комфортабельном доме в Мэдисоне. Микель повторила телефонный разговор, который у неё был с Тони утром 11 января.

– Она говорила очень быстро и сказала, что едет домой, – рассказала Поммерен. – И я спросила Тони: “Что не так?” – а она сказала, что пошла на тусовку с Лори, Хоуп и Мелиндой, и случилось что-то плохое. Она назвала мне имя маленькой девочки и сказала, что они избили её ломом и чуть не перерезали ей горло. Из-за того, что она говорила очень быстро, я с трудом её догоняла.

Поммерен продолжала:

– Она сказала, что видела телом этой девочки в багажнике, и добавила, что повсюду была кровь, а они забрали и сожгли тело.

– Хорошо, просто для протокола… ты сказала, что это было в пятницу или субботу. Какое это было число, когда ты говорила с ней? Тело было найдено 11 января. Итак, ты имеешь в виду пятницу или субботу? – переспросил Шиппли.

– В субботу утром, в 9:30 утра. Она позвонила мне.

– Здесь очень важно время. Ты сказала, что она позвонила тебе из "Макдональдса" около 9:30 утра, так?

– Да.

– 9:30 утра в субботу, 11 января?

– Да.

– Как она узнала, что они сожгли её?

– Она только сказала, что они сожгли её. Я не знаю, были ли они в машине, были ли Хоуп и Тони в машине или нет, но Тони сказала, что они сожгли её – Мелинда и Лори сожгли её.

– И она рассказала тебе об этом из "Макдональдса" или позже?

– Она сказала, что они сожгли её и уехали – просто бросили её там.

– Это действительно важно, – перебил Генри, – она сказала это тебе в 9:30 утра по телефону из "Макдональдса"? Это надо прояснить. Именно тогда она сказала тебе об этом?

– Всё, что она сказала мне в “Макдональдсе”, это что они сожгли её. А потом сказала, что должна идти, потому что её ждут, и у них возникнут подозрения. Затем позже она поговорила со мной и рассказала мне об этом.

17

К концу января, через несколько недель после похорон Шанды, мать начала разбирать вещи в шкафу дочери. За грудой одежды и игрушек она нашла коробку из-под обуви, перевязанную бечёвкой. Сверху почерком Шанды было написано предупреждение: "Только для моих глаз. Не открывать".

– Я знала, что это было, – позже сказала Джеки прессе. – Это было то, чего она так стыдилась, что ей приходилось скрывать это от меня.

По сообщениям, в коробке находились письма, которые Аманда Хеврин писала Шанде. У Джеки заняло несколько часов прочитать каждую записку в том порядке, в котором они были написаны.

– Она сыпала Шанде комплиментами и говорила ей, какие у неё красивые волосы и одежда. Слишком много комплиментов, – призналась Джеки одному репортёру. – Было видно, как она манипулирует дочкой.

Письма включали признания в любви, которые делала Аманда, ревность, которую она высказывала, и, наконец, предупреждения Шанде о гневе Мелинды.

– Там было всё, – цитировали в прессе слова Джеки.

Примерно в то же время, ближе к концу января, в женской тюрьме штата Индиана были получены первоначальные результаты психологического освидетельствования Лори Такетт.

Когда её впервые обследовали 21 января, Лори была одета в бумажное платье. Ей было довольно неловко из-за этого, но вскоре после этого ей вернули одежду, сказали, что больше не будут надевать наручники, и она стала более отзывчивой и восприимчивой к процессу. В целом, Лори, казалось, хорошо приспособилась к тюремной жизни. У неё стабилизировалось поведение (в первую неделю у Лори было несколько обмороков, а также было обнаружено, что она царапает запястья). Когда Лори осмотрел психиатр, было установлено, что в лечении нет надобности: психоза нет.

Лори описала себя как отзывчивого и заботливого человека, который по большей части был приятным, покладистым и сговорчивым. Она выразила беспокойство по поводу предстоящего судебного разбирательства и его результата. Она открыто говорила о своих галлюцинациях и видениях, утверждая, что постоянно слышит голоса, но не может разобрать, что они говорят.

– Звучит так, будто они поют, – сказала Лори.

Лори также утверждала, что у неё были видения людей, которые сидят внутри неё и разговаривают с ней. Она сказала психологу, что личности внутри неё были людьми, которых она, возможно, знала, но никогда не встречала лично. Она заявила, что в некоторых случаях в неё вселялся вампир, который "проходил" сквозь неё. Иногда в неё "вселялось" три других мёртвых человека.

Когда её спросили, видит ли она что-нибудь или слышит голоса, сидя с экспертом-психологом, Лори сказала, что видит горящий костёр с деревьями и слышит, как маленькие дети зовут на помощь, но родителей рядом нет, а она не может им помочь, а может только сидеть и смотреть. Когда её спросили о суицидальных мыслях или планах, Лори призналась, что думала о самоубийстве в прошлом, сказав психологу:

– Я думаю, что так было бы лучше для меня.

Единственный раз, когда Лори расчувствовалась, это когда говорила о предполагаемом насилии над ней родителей. Он расплакалась и сказала, что ей нужна помощь.

Первоначальный диагноз: Лори обладает интеллектом от среднего до высокого, страдает хронической депрессией, проявляет антисоциальные и параноидальные черты, страдает бредом и, возможно, злоупотребляет алкоголем. Консультирующий психолог, доктор Пол Смит, решил, что не может назначить лечения до вынесения решения по делу Лори. Он рекомендовал следить за состоянием Лори, но не оценивал её как склонную к насилию или побегу.

Второй отчёт, подготовленный 4 февраля доктором Полом Шрайвером, штатным психологом, был составлен в ответ на запрос суда о том, может ли Лори Такетт предстать перед судом. С этой целью команда из трёх экспертов дважды проводила углубленное собеседование с Лори в течение 5 часов. В своём отчёте доктор Шрайвер пообещал сделать разумные выводы, учитывая информацию, полученную от двух других экспертов, и свой собственный анализ состояния Лори Такетт.

Краткое изложение жалоб Лори было следующим:

1. Она страдала от провалов в памяти, включая период амнезии в момент совершения преступления.

2. Она испытывала зрительные и слуховые галлюцинации на протяжении всей жизни.

3. Она страдала множественным расстройством личности, в течение которого практически ничего не контролировала.

4. Она страдала хронической депрессией, стала склонной к самоубийству и самоуничтожению.

5. Она считала себя "экстрасенсом", обладающим "способностями" экстрасенсорного восприятия, не свойственными обычному человеку.

Данные клинического обследования приводят слова Лори, что она была "собой" на протяжении всего процесса обследования. Её поведение было осторожным и защитным, её ответы часто казались вынужденными. Большую часть времени она была грустной и встревоженной, становясь оживленной и восторженной только тогда, когда эксперты с насмешкой упоминали о её нескольких личностях и экстрасенсорных способностях. Было установлено, что её трактовка философии "Нью Эйдж" представляет собой смесь "спиритуализма" и "хиппи" с сильным акцентом на экстрасенсорику. Она говорила, как правило, низким невыразительным монотонным голосом, часто опуская глаза или отводя их в сторону, избегая зрительного контакта. Отмечалось, что она правша, и утверждает, что двое из её личностей были левшами, но она не может этого доказать.

Эксперт отметил в отчёте четыре важных наблюдения, первое из которых касалось движений глаз Лори, которые не меняли положения так, как можно было бы ожидать, когда Лори вспоминала прошлые события, реальность или фантазию. Это подразумевало "целенаправленный контроль", предназначенный для "манипулирования впечатлением" или обмана. "Также было несколько случаев моргания или подергивания глаз, что имеет то же значение для сознательного контроля, – говорится в отчёте. – Сознательные попытки контролировать глаза и рот наблюдаются во время лжи".

Вторым важным наблюдением было то, что Лори, когда её попросили представить одну из своих личностей, выбрала "Дианну". Было замечено, что она сначала опустила глаза, будто медитируя, затем подняла лицо с совершенно другим выражением, но её степень оживления и манеры "не сильно отличались" от качеств, свойственных самой Лори: голос не изменился, её "измененное" состояние полностью отражалось на лице, в глазах и губах. “Она сообщила, и это было отмечено, что через силу поддерживала присутствие этой личности и после этого казалась истощённой, – отмечается в отчёте с добавлением: – Ни о каком подобном поведении обычно не сообщается в исследованиях по раздвоению личностей”.

Третье наблюдение заключалось в том, что, хотя Лори утверждала, что испытывала как визуальные, так и слуховые галлюцинации во время интервью, она никак не реагировала на них, не отвлекалась на них, ни разу не могла сообщить об их содержании, никогда не сообщала о каком-либо принуждении подчиняться им.

Последнее наблюдение заключалось в том, что Лори казалась относительно бесстрастной, когда обсуждала свои прошлые травмирующие переживания.

В психологический отчёт было включено перечисление Лори тех различных "личностей", которые сидели в ней на протяжении всей жизни: "Сисси" в возрасте 3 лет; "Сара" в возрасте 4 лет; "Дарлин" в возрасте 9 лет; "Джино" (мужчина) в возрасте 15 лет; и "Дианна" (23 года) в возрасте 16 лет. Она утверждала, что единственным способом узнать имена и возраст этих личностей были сообщения друзей, которые наблюдали за ней в состоянии, которое она описала как состояние частичной "амнезии".

Лори сказала одному психологу, что, по её мнению, во время преступления в ней по очереди сменялись "Дарлин", "Джино" и "Дианна". Она утверждала, что сама, осознав, что происходит "что-то" ужасающее, не присутствовала сознательно в ту ночь. Тем не менее, она помнила фрагменты того, что происходило, но утверждала, что они возвращались к ней постепенно и были разрозненными.

Все личности, указано в отчёте, "разделяли общие" базовые знания о том, что ножи опасны, что можно умереть от потери крови, что опасно играть со спичками, особенно рядом с бензином, и что причинять вред другим и убивать их морально и юридически неправильно.

В отчёте отмечалось, что Лори описала свои внутренние голоса как "личности" одному эксперту, а второму и третьему – как "послания" или "духов", почти не упоминая о своих "личностях" вообще.

Обсуждая свои экстрасенсорные переживания, Лори утверждала, что в 1991 году у неё был личный "наставник", который "демонстрировал" более продвинутые "способности" (такие как психокинез) и который стремился поощрять "способности" Лори. Она сказала, что сама умеет "интерпретировать ауры", заниматься "психическим исцелением" и "проводить сеансы".

Во время беседы Лори сказала: "Я люблю придумывать дикие истории и разыгрывать людей", – но цеплялась за свои несколько "личностей", горько жалуясь, что никто ей не верит. Она умоляла о психиатрической помощи, говоря экзаменаторам, что совершит самоубийство, если присяжные и суд не поверят в её психическое заболевание. По её словам, из-за болезни она ожидала, что с неё снимут обвинения.

Общее резюме психиатров: "Лори – яркий разносторонний подросток, с ясным и неповреждённым интеллектом. Она достигает соответствующих результатов на своём уровне способностей. У неё сильная, даже карающая совесть, и в настоящее время она чувствует себя виноватой, подавленной, пристыженной и скорее обеспокоенной своим будущим, чем беспомощной и обречённой. Она отчаянно и изобретательно ищет "спасения" и лечения, перечисляет все симптомы, о которых может думать или когда-либо слышала, чтобы получить и то, и другое в очень наивной манере".

В отчёте делался вывод, что Мэри Лорин Такетт отчаянно пытается избежать суда и тюремного заключения и симулирует симптомы, "чтобы поддержать линию защиты о невменяемости". Единодушное мнение состояло в том, что своими ответами, по-видимому, она пытается "произвести впечатление тяжелого психоза и добиться помещения в психиатрическую лечебницу".

По мнению экспертов, Лори четко осознаёт выдвинутые против неё обвинения и последствия признания её виновной; она полностью осведомлена о возможных заявлениях и степени вины; она верит в наказание виновных, и у неё адекватное представление о суде и судебной процедуре.

"Ни в одном случае, – говорится в отчёте, – защита "невиновен по причине присутствия и действий альтернативной личности" никогда не признавалась судом действительной, а сам синдром является спорным".

Тем временем расследование продолжалось. В понедельник, 10 февраля, примерно через неделю после допроса Поммерен, Стив Генри разыскал Кэнди Холкрофт и допросил её в Мэдисоне. Холкрофт была психологом в средней школе Мэдисона, и так случилось, что утром 11 января она завтракала в "Макдональдсе". Холкрофт сказала Генри, что видела там Лори, Хоуп и Тони примерно в 9:30 утра. Они были с девочкой, которую она не узнала. Холкрофт не заметила ничего необычного в поведении девочек, но вспомнила, как Тони разговаривала по телефону у стойки.

Десять дней спустя заправочной станции "Clark Oil" на Клифти-драйв было предписано предоставить кассовую ленту за субботу, 11 января 1992 года. Менеджер станции смогла точно определить сумму, которую девочки потратили в то утро, вспомнив, что сначала она взяла с них деньги за двухлитровую бутылку Кока-колы, которая была в продаже, но затем ей пришлось аннулировать чек, потому что девочки настаивали на покупке Пепси, которая стоила на несколько центов дороже. В то время, которое указывала Тони Лоуренс в своих показаниях, никаких кассовых операций не было. Зато согласно кассовой ленте, девочки были на заправке в 8:40 утра.

21 февраля на мусорной свалке, расположенной на лесовозной дороге недалеко от дома Такеттов, Стив Генри обнаружил пару довольно новых светло-коричневых замшевых ботинок с фирменным знаком "Pinecones". Ботинки были найдены рядом с дорогой, ещё завязанные. Генри связался с Джеки Воут, которая подтвердила, что купила Шанде пару ботинок, соответствующих этому описанию, на Рождество.

Также в тот день, в 18:15 Генри и Шиппли допросили Кэрри Ист в Селлерсбурге. 18-летняя девушка рассказала, что осенью 1991 года Аманда Хеврин угрожала ей за то, что она встречалась с Мелиндой. Это были просто разговоры, сказал Ист. Аманда звонила ей и угрожала разбить ей машину и сделать ещё кучу пакостей. Ист описала свою связь с Мелиндой, объяснив, что они познакомились через старшую сестру Мелинды, Мелиссу, заявив полицейским, что Мелинда и её сестры – лесбиянки.

– Я хочу кое-что зачитать. Скажи, ты согласна выслушать или нет? – спросил Шиппли.

– Читайте.

– "Я ненавижу эту маленькую сучку. Я убью её. Отведи меня в дом Шанды, и я изобью её".

– Я никогда не слышал, чтобы она подобное говорила.

– Ты утверждала, что все друзья Мелинды будут её поддерживать, – напомнил Генри.

– Да, я буду её всеми силами поддерживать.

– Почему?

– Потому что просто чувствую, что Лори Такетт виновата больше, чем Мелинда.

– Как думаешь, почему убили Шанду?

– Я как-то слышала, что Лори хочет попасть в какую-то оккультную группу, и для этого ей нужно кого-то убить, поэтому она устроила идеальную подставу, чтобы повесить это на Мелинду, потому что Мелинда сильно ненавидела Шанду.

– Тебе кто-нибудь говорил, что Лори отрезала себе один из сосков?

– Отрезала себе сосок?

– Мне позвонили и сказали, что ты рассказала кому-то в спортивном клубе или фитнес-клубе, где ты работала, что Лори Такетт отрезала себе один из своих сосков, и что ей нужно было убить Шанду, чтобы вступить в сатанинский культ.

– Я такого не говорила.

Обсуждая свои отношения с Лавлесс, Ист признала, что они с Мелиндой расстались, по её словам, по взаимному соглашению, потому что Мелинда снова стала встречаться с Амандой. Она утверждала, что в последний раз разговаривала с Мелиндой за 3 недели до убийства. Тогда у них состоялся непринуждённый разговор и они решили остаться друзьями. Она сказала, что имя Шанды не всплывало.

6 марта Стив Генри повторно допросил Пегги Такетт, которая рассказала ему, что в 7:30 утра 11 января Лори и Мелинда вошли через парадную дверь, и дочь попросила несколько спичек, но она не дала. Пегги сказала, что девочки затем вышли на улицу, и она увидела всех четырёх девочек, стоящих вокруг машины Лори. Они все вместе сели в машину и подъехали к дому, а она поругалась с Лори из-за того, что та всю ночь “где-то шляется”. Девочки сказали, что поедут в "Макдоналдс" перекусить, а немного позже Лори и Мелинда вернулись и остались дома, ожидая, когда муж вернется с работы и починит глушитель на машине Лори.

Пегги рассказала Стиву Генри, что Мелинда сидела за кухонным столом и ковыряла ногти. Она сделала Мелинде комплимент за красивые волосы. Мелинда в ответ сказала, что у неё много грязи под ногтями, а затем пошла в ванную мыть руки. Пегги сказала, что ни одна из девочек не дала ей ни малейшего повода заподозрить неладное. Она заверила Генри, что если бы кто-нибудь из них обмолвилась, она, возможно, спасла бы маленькую девочку.

Неделю спустя Кэри Поуп добровольно прошла проверку на детектор лжи в Селлерсберге с сержантом Дэвидом Мотсингером. Ей дали три теста, в ходе которых спросили, была ли она с Мелиндой и Лори 11 января, была ли она там, когда Шанда сожгли, и знала ли она, что Шанда мертва, до того, как услышала об этом из выпусков новостей.

Кэри Поуп провалила проверку на детекторе лжи в связи с проблемой предварительной осведомлённости.

16 марта 1992 года суд по делам несовершеннолетних округа Джефферсон провёл слушание по делу Тони Лоуренс и Хоуп Риппи. Прокурор выдвинул против обеих девочек одинаковые обвинения:

1. убийство;

2. похищение;

3. преступное поведение;

4. нанесение побоев при отягчающих обстоятельствах;

5. поджог;

6. запугивание;

7. нанесение побоев с помощью смертоносного оружия.

В тот же день на отдельном слушании было решено, что обвинения против Тони Лоуренс и Хоуп Риппи не будут рассматриваться судом по делам несовершеннолетних. Двоих 15-летних подростков будут судить как взрослых. Суд над Хоуп Риппи был назначен на 8 сентября; над Тони Лоуренс – на 22 сентября. Сразу после длительных закрытых слушаний Риппи и Лоуренс были помещены под стражу в тюрьму округа Джефферсон. Поскольку четырёх девочек пришлось держать отдельно, Тони Лоуренс вскоре перевели в тюрьму округа Скотт.

Также 16 марта было выдвинуто 7 дополнительных обвинений против Мелинды Лавлесс и Лори Такетт, идентичных тем, которые были выдвинуты против Хоуп Риппи и Тони Лоуренс, с ещё одним обвинением: растление малолетних – преступление, в котором нельзя было обвинить Риппи и Лоуренс, поскольку им самим на момент совершения преступления не исполнилось 16 лет.

Во время предъявления обвинения Такетт её адвокат Роб Барлоу сообщил суду, что подаёт ходатайство о невменяемости подзащитной, и попросил суд оплатить дополнительную психологическую экспертизу. Судья Тед Тодд сказал, что рассмотрит просьбу Барлоу, и в конечном итоге, перед вынесением приговора, Такетт действительно прошла дополнительное психологическое освидетельствование.

Хоуп Риппи оставалась в тюрьме округа Джефферсон в Мэдисоне. Она не представляла никаких трудностей для тамошних тюремщиков. Единственная проблема, с которой они столкнулись с Хоуп, заключалась в том, что она отказывалась поддерживать чистоту в своей камере. Временами она делила камеру с четырьмя другими заключенными, и было несколько жалоб на то, что Хоуп отказывалась убирать туалет и душ.

2 апреля полиция узнала, что Джинни Уитсон, заключенная, которая делила камеру с Хоуп Риппи, получила от Хоуп некоторую информацию по делу. Стив Генри допросил Уитсон в тот же день, но пришёл к выводу, что Уитсон не может сообщить ничего полезного. Большая часть того, что она сказала, была общей информацией, которая ранее освещалась в новостях.

Неделю спустя, 8 апреля, Генри допросил заключённую, которая делила камеру с Мелиндой в тюрьме округа Кларк. Трейси Пласкетт, 21-летняя девушка, сидевшая в тюрьме за подделку документов и кражу, сказала, что они с Мелиндой обсудили детали её дела, и рассказала Генри то, что, по её утверждению, было версией Мелинды о событиях в ночь с 10 января на утро 11 января.

– Когда она рассказывала подробности своего преступления, ей было тяжело говорить? – спросил Генри.

– Нет. Она рассказывала и говорила что-то вроде: "Ну, мы ехали по дороге, а Шанда пришла в себя и стала звать на помощь. Мы остановились, вышли и врезали ей, а потом ещё покололи ножом. Потом мы вернулись в машину". Затем она внезапно начинала смеяться.

– Мелинда начинала смеяться?

– Ну, да, Мелинда начинала смеяться, находя всё это забавным. По телевизору показывали похороны Шанды и одновременно мать Мелинды. Мелинда видела, как выносят гроб Шанды, но ничего не сказала. Она не плакала, когда увидела гроб, но когда увидела мать по телевизору, тогда заплакала.

– Вернёмся на минуту назад. Мелинда что-нибудь сказала относительно того, кто на самом деле поджёг Шанду?

– Да, она сказала, что её подожгла Такетт.

– Но бензином её облила другая девочка?

– Да.

На следующий день, 9 апреля, прокурор Гай Таунсенд выдвинул против Мелинды Лавлесс и Лори Такетт дополнительное обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах.

13 апреля из-за широкой огласки, которую получило дело, Майк Уолро от имени Мелинды Лавлесс подал в суд ходатайство о смене места проведения суда. Судья Тед Тодд удовлетворил ходатайство. Он не разрешил вынести дело за пределы округа Джефферсон, но разрешил выбрать присяжных из другого округа, который не назвал. На том же слушании были назначены новые даты судебного разбирательства; Лавлесс должна была предстать перед судом 10 августа, Такетт – 25 августа.

18

17 апреля Тони Лоуренс допросили во второй раз. В библиотеке тюрьмы округа Скотт присутствовали Стив Генри и Бак Шиппли, Тони и её адвокат Пол Боуг.

Генри попросил Тони начать с самого начала и рассказать всю историю так, как будто никто из них ничего не слышал. Тони описала дни, предшествовавшие поездке в Луисвилл, и как она готовилась к поездке за город. По словам Тони, перед отъездом из Мэдисона они втроём зашли в "Radio Shack", затем в "Burger King", а затем Лори и Хоуп зашли в "WalMart" и украли батарейки для стереосистемы Лори.

Она сказала, что по дороге в Нью-Олбани, когда они уже подъезжали к городу, Лори спросила Хоуп, "знает ли Тони". Затем Лори сказала Тони: "Будем убивать девочку".

Оба полицейских постоянно задавали вопросы о том, почему Тони подошла к двери Шанды. В определённый момент вопросы стали навязчивыми.

– Итак, Мелинда объяснила тебе, в чём у неё проблема? Что она сказала? – спросил Генри.

– Она сказала, что встречалась с девочкой по имени Аманда, а Шанда флиртовала с Амандой и пыталась увести её. Они часто ссорились, и ей хотелось убить её.

– Итак, вы подошли к двери, чтобы выманить Шанду из дома, – констатировал Шиппли.

Тони ничего не ответила.

– Чтобы убедить её поехать вами? – переспросил он.

– Да.

Тони рассказала о посещении скейт-парка в Луисвилле, подробно описав обратную поездку к Шанде и в "Ведьмин замок". Она сказала, что за рулём сидела Хоуп, и ей показалось, что Хоуп бывала там раньше.

В Замке, рассказала им Тони, Лори достала верёвку, и Лори с Мелиндой связали ноги и запястья Шанды. Тони утверждала, что Шанда никак не сопротивлялась. Она сказала, что, когда мимо проезжали машины, все испугались, и Мелинда и Лори развязали Шанду, повели её обратно в машину. Шанда не пыталась убежать.

Тони рассказал, что перед тем, как отправиться в Мэдисон, они останавливались на двух заправочных станциях. На первой, "Five Star", она и Хоуп встретили двух парней, и в шутку Тони попросила их подкинуть её в Мэдисон, но парни направлялись в другую сторону. На следующей станции Хоуп остановилась, чтобы узнать дорогу, и Тони сказала, что позвонила в Луисвилл своему другу Майку. У неё не было причин звонить ему, их 5-минутный разговор был просто светской беседой.

Приехав в Мэдисон, на лесовозной дороге возле дома Лори Тони сказала, что Хоуп вышла и подошла к Лори, Мелинде и Шанде, и "это выглядело так, будто она помогала".

– Выглядело так, будто помогала? – переспросил Боуг.

– Хоуп помогала им.

– Мелинде и Лори?

– Да, но потом она бросила это занятие и вернулась в машину.

– Хорошо, а ты что-нибудь сказала Хоуп?

– Я спросила её, почему она помогает им.

– И что она ответила?

– Она сказала, что помогает не им, а Шанде.

Тони продолжила рассказ, сообщив, что Мелинда и Лори задушили Шанду, а затем положили её в багажник. Она сказала, что слышала стоны Шанды.

Приехав к Такеттам как раз перед восходом солнца, четверо девочек вышли из машине. Тони снова села в машину, потому что багажник был открыт, и она не хотела видеть Шанду. Остальные три девочки "глядели" в багажник. Затем Лори пошла в дом за спичками.

– Зачем ей понадобились спички? – спросил Боуг.

– Поджечь штаны.

– Чьи штаны?

– Её.

– Зачем ей это понадобилось?

– Потому что она собиралась надеть их на Шанду.

– Это она так сказала?

– Да.

Но у Лори не было шанса сжечь Шанда прямо там. Она подожгла штаны, сказала Тони, а затем её мама вышла на улицу и, не подозревая о том, что происходит, сказала девочкам не разводить огонь.

На Лемон-роуд, после того как Тони купила двухлитровую бутылку, которую Лори затем наполнила бензином, другие девочки достали Шанду из багажника. Они облили её бензином, и Шанда загорелась. Тони сказала, что не видела, кто что сделал.

– Кто облил Шанду бензином? – спросил Боуг.

– Наверное, Хоуп.

– Почему "наверное"?

– Потому что она сказала мне это по телефону. Велела не говорить копам.

На этом закончился допрос Тони Лоуренс, длившийся час и сорок минут.

20 апреля прокурор Гай Таунсенд согласился снять шесть обвинений с Лоуренс, включая убийство, поджог и нанесение побоев при отягчающих обстоятельствах. Соглашение о признании вины позволило бы Тони признать себя виновной по одному пункту в уголовном преступлении класса В, которое предусматривало наказание в виде 10 лет лишения свободы, которое может быть увеличено до дополнительных 10 лет или сокращено до 4 лет, в зависимости от отягчающих или смягчающих обстоятельств. Принятие соглашения судом было поставлено в зависимость от прохождения Тони Лоуренс проверки на детекторе лжи.

Прежде чем пройти тест на детекторе лжи, Тони захотела сделать ещё одно признание полиции, сказав им, что было несколько вещей, о которых она не сказала всей правды, а теперь ей нужно всё рассказать.

21 апреля Генри, Шиппли, Боуг и Лоуренс снова вспоминали события преступления. Главное, что Тони хотела рассказать, это что когда она смотрела на место убийства, Шанда лежала на земле, завёрнутая в одеяло.

– В тот день Шанда просила тебя или кого-нибудь еще, чтобы они отпустили её? – спросил Генри.

– Шанда попросила меня сказать им, чтобы они прекратили.

– Где? В какой момент?

– В лесу.

– Это было до того, как они заставили её раздеться?

– Да. И я сказала Мелинде отвезти её домой, но она сказала "нет", потому что теперь Шанда знала наши имена.

– Тебе было страшно после того, как девочку сожгли?

– Да.

– Тебе правда было страшно? – уточнял Генри.

– Я укусила себя за руку.

– Кто-нибудь беспокоился за то, что рано или поздно труп найдут?

– Мелинда сказала: "А что если кто-нибудь найдёт труп?" – а Хоуп говорит: "По этой дороге никто не ездит".

– Они договаривались вернуться позже и что-нибудь сделать с трупом?

– Они сказали, что собираются вернуться позже той ночью.

– Кто сказал, что они вернутся?

– Лори. Она сказала, что надо взять лопату.

– То есть, пока всё это происходило, ты ничего не сделала, чтобы помочь Шанде? – спросил Шиппли.

– Нет.

– Кроме как пошла и купила двухлитровую бутылку Пепси?

– Да.

С 22 по 27 апреля Тони Лоуренс прошла три теста на детекторе лжи. После тщательного анализа и подсчёта очков экзаменатор не смог прийти к окончательному выводу.

4 июня Стив Генри наконец-то узнал от Тони Лоуренс то, что считал полной правдой. В тот день, получив согласие владельца на обыск имущества, Генри и Боуг записали допрос Тони на территории "Ведьминого замка".

Когда они стояли в "темнице", небольшом каменном сооружении, которое когда-то было чем-то вроде бетонной комнаты, Генри сразу обратил внимание на полукруг камней и кучу пепла на земле.

Тони описала ночь, когда она была в Замке с Шандой, и признала, что она и Хоуп держали зажигалки, пока Лори и Мелинда связывали девочку. Она сказала, что было сделано много намёков на убийство Шанды, и призналась, что Лори подожгла одну из своих чёрных футболок и поместила её в круг камней – вылила на неё виски и подожгла.

Вскоре после отъезда из Ютики, вернувшись в участок, Тони Лоуренс согласилась написать восьмистраничное признание, подробно описывающее события 10-11 января для приобщения в качестве улики. Признание было написано на листе школьной тетради.

На следующий день, 5 июня 1992 года, прокурор Гай Таунсенд выдвинул против Хоуп Риппи дополнительное обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах..

Также в этот день прокурор подал ходатайство в окружной суд Джефферсона об отводе судьи Теди Тодди по причине конфликта интересов. Таунсенд, избранный прокурором в 1991 году после всего 6 лет юридической практики, утверждал, что суд нарушил как правила профессиональной ответственности, так и Кодекс поведения судей, участвуя в частичных (конфиденциальных) контактах с адвокатами защиты по делу. Дело в том, что судья Тодд разрешил привлечь к защите Мелинды Лавлесс ещё одного адвоката, Рассела Джонсона.

Как оказалось, Майк Уолро из-за ограниченных денежных средств, выделенных ему как государственному защитнику, чувствовал, что ему не хватает времени должным образом подготовиться к защите. В письме судье Тодду он просил суд выделить дополнительные 18 тыс. долларов, чтобы нанять Джонсона в качестве второго адвоката. Джонсон, который был известен по всему штату в качестве адвоката по уголовным делам, также получил оплату от матери Мелинды, которая для этого перезаложила свой дом.

Основания, указанные Таунсендом для отвода судьи, заключались в том, что Тед Тодд поддерживает защиту. Тед Тодд был избран в Пятый судебный округ в 1988 году; он был адвокатом с 1964 года, и никогда прежде не сталкивался с такими обвинениями.

Таунсенд решил, что, поскольку Тед Тодд одно время занимался юридической практикой с Майком Уолро, его позиция предвзята. Он утверждал, что решение нанять Рассела Джонсона было принято в закрытом порядке, без его присутствия, что, по его утверждению, было нарушением профессиональной этики. Таунсенд потребовал, чтобы вместо Тодда был избран "специальный судья". Однако в ходе слушаний было установлено, что у Таунсенда нет законных оснований подвергать сомнению то, что на самом деле было чисто административным решением.

– Вы выдвинули очень сильное и безосновательное обвинение против суда, – сказал судья Тодд ближе к концу слушания. – А теперь приведите мне хоть один закон, по которому я не могу общаться с другой стороной по административному вопросу.

– Ваша честь, я не знаю ответа на этот вопрос, – ответил Таунсенд.

Таунсенд признал, что в административных вопросах судье разрешается общаться со сторонами процесса, но всё равно продолжал настаивать, что судья не беспристрастен.

Рассел Джонсон указал, что просьба о привлечении второго адвоката не касается виновности или невиновности обвиняемого. За свой 12-летний опыт работы адвокатом Джонсон не встречался ни с чем подобным.

– Ходатайство об отводе судьи совершенно необоснованно, и я не знаю ни одного прецедентного права, подтверждающего такое, – сказал Джонсон суду.

Майк Уолро, который практиковал в течение 16 лет, также выступил с заявлением, сославшись на прецедентное право, которое поддерживало усмотрение судьи при вынесении решений по административным вопросам.

В итоге судья Тед Тодд отклонил ходатайство прокурора.

Пока обвинение продолжало готовиться к судебному разбирательству, 26 июня Кертис Уэллс и Бак Шиппли лично доставили образцы улик в лабораторию ФБР в Вашингтоне. Они включали многочисленные образцы с тела Шанды: лобковые волосы, мазки из влагалища, грязь с её рук и комок волос.

19

Летом 1992 года Кэри Поуп тесно общалась с Лори посредством визитов и писем. По какой-то причине после убийства Кэри почувствовала, что её ещё сильнее тянет к Лори. Тем летом она даже на несколько недель переехала в Индианаполис, навещая Лори каждый день.

В ответ Лори выразила свои чувства к Кэри в серии писем и стихотворений. В письме от 1 июня Лори пишет, что в её сердце всегда была Кэри, обещая: "Что касается Мелинды, то нет, я никогда не любила её. Только как подругу. После того, как у тебя появилась Трейси, я просто вцепилась в первого попавшегося человека, а эмоции и чувства, которые я испытывала к тебе, никогда не покидали меня. В своём сознании я заменила тебя Мелиндой".

Лори продолжала признаваться в любви Кэри, в какой-то момент удивляясь, почему Кэри никогда раньше не упоминала, что её пугают экстрасенсорные способности Лори. Изначально, когда Кэри узнала об убийстве, она рассказывала людям, что Лори пугающе одержима смертью. Очевидно, сеансы переселения душ тоже "иногда" пугали Лори. Она упомянула, что была напугана собственной силой ночью в доме Аманды Соммервиль, заявив: "Половину той ночи, Кэри, я не помню, потому что занималась ченнелингом". Лори написала: "Это дает мне понять, что всё по-настоящему. Иногда даже я задавалась вопросом, было ли это реально или нет, но когда ты погружаешься во что-то и не можешь вспомнить это потом, что-то подсказывает, что это не притворство. Возможно, в каком—то смысле это привлекало внимание, но никогда не было притворством. Прошу тебя поверить этому".

Лори считала себя какой-то "падшей", говоря Кэри: "Мне так страшно", – объясняя, что у неё никогда не было кого-то, к кому она могла бы прийти и обсудить свои проблемы. Когда Лори писала, она находилась в "тюряге", где оставалась некоторое время. Её поместили в отдельную зону, потому что она нарушила тюремные правила и представляла опасность для себя и других.

"Знаешь, я никогда не была жестокой, – писала Лори. – Я попала в беду около 2 дней назад. Я спала и заново переживала ту ночь с Шандой во сне, только во сне вокруг нас были люди. Они не были живыми, но они плакали и смотрели, а я чувствовал себя одной из них, совсем беспомощной. Я стала кричать во сне, и приехала полиция. Это был какой-то кошмар".

На той же неделе в начале июня Лори написала Кэри ещё одно письмо, в котором жаловалась на тюремную жизнь. В частности, она рассказала о том, что приходится вызывать "полицию" (тюремщиков) только для того, чтобы сходить в туалет, утверждая, что ей иногда приходится ждать от 30 минут до часа, прежде чем тюремщик ответит. Она также жаловалась на то, что её круглосуточно держат в комнате "не больше загона в конюшне".

"Надеюсь, твоя жизнь станет лучше, и тебе никогда не придется проходить через такое. Тебе это не грозит! – закончила письмо Лори, добавив: – БУДЬ СЧАСТЛИВА! ЗАВТРА НОВЫЙ ДЕНЬ!"

Также в конверт Лори вложила пачку с написанными стихотворениями, в том числе одно новое стихотворение, написанное специально для Кэри, "Бог создал друзей", в котором говорилось об их "особых отношениях". По мнению Лори, Кэри была "тем, кто будет любить без осуждения и верить, независимо от обстоятельств".

"Бог создал нас не для того, чтобы мы смеялись или плакали в одиночестве, – пишет Лори. – Вот зачем он создал друзей".

Среди других стихотворений была серия, написанная Лори в первые несколько месяцев после убийства. Она объяснила, что стихи посвящены смерти, потому что она чувствовала себя самоубийцей, когда писала их. Она пишет Кэри: "Не пугайся", – заверив её, что ей больше не хочется убивать себя.

"Просто чтобы ты знала и не думала, что я какой-то сумасшедший убийца, потому что на самом деле я не такая. Пожалуйста, поверь мне!" – пишет она Кэри.

Кэри Поуп прочитала стихи и почувствовала, что их нужно показать другим. В итоге они оказались в руках властей, но их не приобщили к уликам.

На второй неделе июня Лори внезапно изменила мнение о Кэри, написав ей, что между ними ничего не получится. Лори нашла себе подружку в тюрьме, Эйприл, за которую она "вышла замуж". Её адвокат также столкнулся с тем, что ей может грозить смертная казнь, если она не пойдёт на сделку о признании вины. Лори находилась под слишком большим давлением, пытаясь по-своему справиться со своей виной, и ей не нужно было, чтобы Кэри Поуп усложняла ситуацию.

Лори пишет Кэри, что их отношения были слишком болезненными для неё, объяснив, почему она вычеркивает Кэри из своего списка посещений. "Мне жаль! – пишет Лори. – Я заслуживаю этого, я заслуживаю всего, что получаю. Я хочу умереть, поэтому смертный приговор действительно не имеет значения".

Лори пишет Кэри, что устала бороться, что у неё нет страха смерти, завершая словами: "Будь осторожна — жизнь слишком коротка. Из-за меня всё изменилось. Пожалуйста, прости за всё, что я сделала".

Кэри ответила Лори длинным письмом, наполненным как гневом из-за расставания с Лори, так и пониманием её страха и вины.

В июне и июле, когда в местных новостях продолжали появляться новые данные о четырёх девочках, Лори написала Кэри несколько сердитых писем, в которых просила Кэри держаться подальше, взбешённая тем, что из-за Кэри у Лори начались проблемы с "женой" Эйприл.

"Из-за тебя я потеряла единственного человека, который у меня был, и единственного человека, который любил меня по-настоящему! – пишет она ей. – Ты наврала полиции обо мне. И кто знает, что ещё ты наговорила обо мне такого, о чём я не знаю. Просто, пожалуйста, держись подальше от моей жизни. Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего!"

К концу июня жестокое убийство Шанды Шарер привлекло внимание всей страны. В воскресенье 21 июня "Los Angeles Times" опубликовала двухстраничную статью "Associated Press" о потрясённом тихом городке Мэдисон на реке Огайо. Горожане рассказали о своём ужасе и непонимании. В ответ в статье цитировались слова мэра Мэдисона Морриса Вудена, который пытался сгладить ситуацию, насколько это было возможно.

– Я думаю, что у Мэдисона хороший имидж в этом районе, и люди увидят, что случившееся является случайностью, – сказал Вуден "Associated Press". – Люди здесь знают, что это не типично для нашего города. Все будут просто заниматься своими делами и надеяться на лучший день.

Также приводили слова 17-летней Тины Риппи, старшей сестры Хоуп, которая после краткого посещения здания суда вместе с Хоуп изо всех сил пыталась осознать обвинения.

– Она говорит, что не делала этого, другие девочки говорят иначе, – сказала Тина репортёру. – Когда её будут судить за убийство, что мне прикажете делать? Сказать, что она виновна, как и все остальные? Она моя младшая сестра, и я буду рядом с ней.

– Хоуп была застенчивой, – говорил парень Тины, Рой Ньюби. – Из того, что я помню, она первый раз встретила эту девочку [Шанду] и тут же попыталась убить её? Я этому не верю. А Тони Лоуренс – она и мухи не обидит. Не верю, что она вообще могла быть в той машине. Брось в неё лягушку – она испугается и закричит.

Несколько недель спустя, в четверг 9 июля, "USA Today" опубликовала передовицу про "девочек-подростков и преступление", в которой освещалось убийство Шанды Шарер и рассматривалась проблема убийств, совершённых детьми.

Некоторые жители Мэдисона всерьёз рассказывали "USA Today", что убийство было замешано на сатанизме, не в силах представить, чтобы 15– и 16-летние девочки совершили нечто подобное самостоятельно.

– Считается, что такие вещи должны защищаться системой ценностей, – сказал директор средней школы Мэдисона Роджер Галлатин репортёру. – Когда такое происходит, начинаешь задумываться: где тогда вообще безопасно создать семью?

Общественное давление нарастало, и всё же Гай Таунсенд не добился сотрудничества ни от одной из девочек и их адвокатов. Прокурор торопился, чтобы те согласились на сделку о признании вины, и с этой целью начал предпринимать шаги, необходимые для вынесения смертного приговора как Мелинде, так и Лори. Для Риппи, которой было всего 15 лет, смертная казнь была невозможна в соответствии с прецедентным правом штата Индиана.

– Теперь кажется вероятным, что дела дойдут до суда, – заявил Таунсенд изданию "Madison Courier" в начале июля. – Обвинение намерено использовать все доступные ему средства, чтобы добиться свершения правосудия.

– Я не хотел добиваться смертной казни, – позже сказал Таунсенд. – Это потому, что девочки не согласились на сделку, даже когда им всё уже было известно. На второй день мы уже представляли себе, что совершили Такетт и Лавлесс. Мы знали, что они виновны в убийстве, без сомнения. И доказательства были налицо.

13 июля 1992 года Таунсенд сбросил юридическую бомбу. Он выдвинул требования о смертной казни Мелинды Лавлесс и Мэри Лорин Такетт. Также в тот день Таунсенд выдвинул против обеих девочек дополнительное обвинение в убийстве по сговору. Каждой предъявили обвинение в общей сложности по десяти пунктам.

Для вынесения смертного приговора закон штата Индиана требовал, чтобы Таунсенд доказал хотя бы одно отягчающее обстоятельство. В своих ходатайствах Таунсенд уже сослался на семь отягчающих обстоятельств. Среди них: девушки совершили убийство "из засады"; они совершили убийство "намеренно" путём поджога.

Несколько дней спустя для Лавлесс и Такетт было проведено досудебное заседание, и были поданы ходатайства о продолжении судебного разбирательства. Было решено, что новая дата судебного разбирательства будет назначена на 21 сентября, когда будут решены незавершённые дела.

К 15 июля новость о том, что двум подросткам грозит казнь, попала в местные радиоволны и районные газеты. К концу месяца это было напечатано на первой странице раздела "Темп" газеты "Chicago Tribune" в статье, озаглавленной "Смертельная любовь?"

"Эпоха невинности закончилась примерно в 10:45 утра 11 января прошлого года на грунтовой дороге в 15 милях к северу от города", – начиналась статья. Далее описывался сожжённый труп, найденный охотниками, и говорилось, что люди в Мэдисоне никогда не задумывались, что в их "лубочной деревне" могла произойти такая трагедия.

Для консервативных жителей Мэдисона самым трудным для осознания был гомосексуальный аспект убийства Шанды Шарер. Большинству взрослых в городе была неприятна мысль о том, что дети 12 или даже 16 лет могут активно вступать как в гетеросексуальные, так и в гомосексуальные связи.

До дела Шарер взрослые в Мэдисоне, казалось, не подозревали, что сексуальная революция добралась и до их города. Но подростки в Мэдисоне, ровесники Хоуп, Тони и Лори, думали иначе. Многие из них тусовались по ночам на парковке торгового центра, которую они называли "площадка". Там дети тайно наслаждались миром, свободным от социальных ограничений.

К началу августа местные новости сосредоточились на государственных расходах, связанных с судебным преследованием четырёх девочек в Мэдисоне. Округ Джефферсон уже потратил 15 тыс. долларов на содержание девочек в тюрьме, и расходы росли непомерными темпами. Неделями ранее Совет округа Джефферсон перевёл 147 тыс. долларов из своего общего фонда окружному суду Джефферсона в ожидании судебных расходов. Расходы включали 75 тыс. долларов для восьми государственных защитников, представляющих четырёх девочек; 45 тыс. долларов на питание и проживание изолированных присяжных; 15 тыс. долларов на оплату услуг свидетелей и 2 тыс долларов на дорожные расходы для перевозки девочек в Мэдисон и обратно.

Поскольку Мелинде и Лори грозил смертный приговор, а закон штата требовал, чтобы ведущий адвокат в таких случаях был "сертифицирован на смертную казнь", автоматически были наняты дополнительные адвокаты как для Лавлесс, так и Такетт. В защиту Мелинды привлекли Боба Хаммерла, одного из самых престижных адвокатов штата. Защитой Лори занимались адвокат Мэдисона Уил Геринг и адвокат Индианаполиса Эллен О'Коннор. Кроме того, судья Тодд решил оставить первоначальных адвокатов (Уолро и Барлоу) в деле, чтобы обеспечить преемственность защиты девочек. Гай Таунсенд позже горько жаловался на "команду" адвокатов, которая была у каждой девочки.

В воскресенье 16 августа "Los Angeles Times" опубликовала новую статью о тревожном числе "детей, которые убивают". В статье содержалась самая свежая статистика преступлений из ФБР о том, что дети убивают чаще, чем когда-либо. "Число несовершеннолетних, арестованных за убийство в период с 1981 по 1990 год, увеличилось на 60% по всей стране, намного опережая рост на 5,2% среди взрослых", – говорится в статье. Фотография Мелинды Лавлесс, которую выводят из здания суда округа Джефферсон, заняла добрую половину газетной страницы. Она была единственным подростком-убийцей в стране, если не считать Нью-Йорка и Лос-Анджелеса.

В газета обсуждалось влияние голливудского и телевизионного насилия на подростков, которое, как сообщалось, похоже, делает детей более терпимыми к насилию.

– У нас растут дети, которые относятся к насилию так, как будто это что-то обычное: от "Черепашек ниндзя" до фильмов с Арнольдом Шварценеггером, – заявил один эксперт.

В статье вина возлагалась на насилие в семье. Приводились статистические данные и графики, чтобы доказать, что подавляющее большинство осуждённых подростков-убийц сами подвергались насилию в семьях. Цитировалось психиатрическое исследование от 1988 года (на основе 14 несовершеннолетних, приговорённых к смертной казни), которое показало, что 85% подверглись жестокому обращению в семьях, а 30% были изнасилованы пожилыми родственниками мужского пола.

17 августа, в понедельник днём, около 17:00, тюремщик обнаружил, что Тони Лоуренс лежит ничком в камере. Девочку доставили в мемориальную больницу Скотт в Скоттсбурге, а затем вертолётом в детскую больницу Косэйр в Луисвилле. Сообщалось, что по прибытии она находилась в критическом состоянии – в коме после очевидной попытки самоубийства. Вероятность выжить у Лоуренс была слабой. В реанимации в попытке привести её в чувство Лоуренс трижды делали аспирацию углём и интубацию, но она продолжала оставаться без сознания.

Согласно сообщению в одной газете, тюремщики нашли у неё в камере две таблетки антидепрессанта лоразепама и ещё "четыре или пять" на дне пустого бумажного стаканчика.

Шериф округа Скотт Джон Лизенби описал Тони Лоуренс как девочку, которая не проявляла особой депрессии, хотя и упомянул, что тюремщики отвозили Лоуренс в больницу за 3 месяца до этого, когда обнаружили, что она задыхается в камере.

В тюрьме округа Скотт Тони держали в камере предварительного заключения отдельно от других заключенных. Лизенби рассказал прессе, что в камере велось видеонаблюдение, и Лоуренс большую часть времени проводила на полу возле двери камеры, глядя в маленький глазок, через который ей подавали еду.

Из-за попытки самоубийства у Тони развился респираторный дистресс-синдром, и она пролежала в отделении интенсивной терапии 11 дней. 29 августа пресс-секретарь детской больницы Косэйр сообщила прессе, что состояние Лоуренс улучшилось с "критического" до "серьёзного". Её перевели на обычную больничную койку, где она была приятной и отзывчивой, но очень сдержанной. В отношении Тони были приняты строгие меры предосторожности, в больнице ей не разрешалось посещать групповые мероприятия. Кроме того, округ Джефферсон установил полицейскую охрану для этажа с Тони Лоуренс.

Через 2 недели Тони оправилась от попытки самоубийства, по-прежнему страдая от симптомов постпневмонии; однако у неё не было других проблем со здоровьем.

Во вторник, 1 сентября, судья Тодд издал приказ о переводе Тони Лоуренс в психиатрическую клинику "Лайфспринг" в Джефферсонвилле для наблюдения и лечения.

В тот день в больнице "Лайфспринг" провели медицинское освидетельствование состояния Тони. Она в первый раз оказалась в психиатрическое отделении, несмотря на то, что некоторое время находилась в депрессии и в прошлом пыталась перерезать себе вены. Также стало известно, что в последние месяцы, находясь в тюрьме, Тони Лоуренс пыталась перерезать себе вены, сжечь себя и отравиться лекарствами.

В интервью экспертам по охране психического здоровья Тони рассказала о своей причастности к убийству Шанды Шарер, заявив, что она просто оказалась "не в том месте не в то время". Хотя ей грозило наказание в виде лишения свободы на срок от 6 до 20 лет, она выразила надежду, что судья проявит к ней снисхождение из-за готовности свидетельствовать против других. Она утверждала, что семья поддерживает её и, несомненно, верит в ее невиновность.

2 и 3 сентября доктор Гада Аль-Асади направил Тони в психологическую клинику Болла в Джефферсонвилле, где она прошла тест на оценку личности. Тони Лоуренс прошла Миннесотский опросник личности, и ей поставили диагноз "посттравматическое стрессовое расстройство" и "антисоциальное расстройство личности". Наиболее характерной чертой её личности оказалось заметное пренебрежение к социальным стандартам и ценностям, т.е. она действовала, не задумываясь о последствиях своих действий.

В то время, ввиду результатов её тестов, Лоуренс не считалась потенциально опасной для себя или других; не было никаких клинических признаков тяжёлой депрессии. Тем не менее ввиду недавних событий Уильям Болл, клинический психолог, который проводил освидетельствование, рекомендовал, чтобы её признали "постоянно готовой к самоубийству". Он также рекомендовал прописать Тони Лоуренс психотропные препараты, чтобы немного облегчить беспокойство.

Девочка оставалась в "Лайфспринге" до 21 сентября, в течение которого её описывали как "жизнерадостную" и "общительную", хоть и с временными периодами повышенной тревожности и возбуждения. Во время своего пребывания в "Лайфспринге", по большей части, она хорошо реагировала на сотрудников, могла выразить свои эмоции и проявляла большую проницательность. Девочку навестила семья, ей разрешили участвовать в групповых мероприятиях, поощрялась её тяга к самоанализу – всё это, казалось, помогало её душевному состоянию. Согласно больничному отчёту о состоянии пациента, Тони рассказала терапевту о признании матери, что та сама пыталась покончить с собой в подростковом возрасте. Мать призналась, что в 1973 или 1974 году её госпитализировали на месяц "из-за психиатрических проблем".

В ежедневных терапевтических упражнениях под названием "Размышления в комнате", которые Тони выполняла на протяжении всей госпитализации, девочка записала многие из своих самых сокровенных желаний и мыслей. Она описала те вещи, которые помогали ей чувствовать себя в безопасности: "Фотография моего парня, плюшевые мишки, Оскар-Ворчун, детское одеяло, которое сшила мне бабушка, и тюрьма".

Она говорила о смерти: "Моя жизненная философия такова, что всё могло быть намного лучше. Я бы никогда не попал в эту переделку, если бы не пыталась совершить самоубийство. На самом деле я просто пыталась сделать себе плохо. Но опять же, всё могло быть намного хуже! Я могла быть той, кого убили, могла умереть от передоза, могла остаться парализованной или с умершим мозгом".

Она написала, что верит в "Бога, любовь с первого взгляда, добрачный секс, внебрачных детей и мир" и не верит в "аборты, войну, наркотики, выстрелы иглами и всё, что может кого-то убить".

Она размышляла о том, какой будет её жизнь в будущем:

21 сентября девочку перевели в "ЛаРу Картер", криминальную психиатрическую больницу, где она оставалась в течение 2 недель. В этом учреждении было установлено, что Тони Лоуренс нуждается в длительном лечении; однако это будет оставлено на усмотрение судьи. В "ЛаРу Картер", как только Тони перестала принимать лекарства, ей поставили диагноз, что она может вернуться в тюрьму, и в начале октября перевели в тюрьму округа Джефферсон. Пройдут недели, прежде чем Тони снова доставит неприятности людям в Мэдисоне.

20

В почти идеальный осенний день, пока фермеры Мэдисона продавали тыквы на близлежащем фермерском рынке, небольшие группы людей собрались на ступеньках здания суда, надеясь мельком увидеть Мелинду и Лори. Примерно в 14:00 полиция вывела девушек из тюрьмы под пристальным вниманием полудюжины телекамер, фотографов, репортёров и заинтересованных прохожих. Мелинда, похожая на обычного подростка, была одета в тёмный жилет поверх серых брюк. Лори выбрала другой стиль, надев строгое платье в бело-голубую полоску.

21 сентября 1992 года судья Тодд, больше похожий на школьного учителя, чем на судью, склонился над скамьёй подсудимых, призывая сначала Мелинду Лавлесс, затем Лори Такетт задавать вопросы, если они чего-то не понимают в ходе разбирательства.

В тот день Мелинда и Лори подписали соглашения о признании вины в окружном суде Джефферсона, признав себя виновными в убийстве и пытках Шанды Шарер. В обмен штат Индиана согласился отменить смертную казнь в отношении обеих девочек. После соглашений о признании вины Лавлесс и Такетт пришлось в полной мере сотрудничать с правосудием, включая дачу показаний на всех слушаниях или судебных процессах, на которых требовалось их присутствие. Обе признали себя виновными в убийстве, поджоге и похищении. В обмен с них снималось 7 других обвинений. Соглашение предусматривало, что приговоры по трём обвинениям будут вынесены одновременно, а это означает, что каждой грозило от 30 до 60 лет заключения по самому серьёзному обвинению: убийство путём поджога. Пока их соглашения о признании вины зачитывались вслух, Мелинда сохраняла самообладание, а Лори время от времени всхлипывала. Официальное слушание о признании вины, на котором судья Тодд должен был решить, принять или отклонить заявления, было назначено на 6 октября.

На следующий день новость о признании вины получила широкое освещение в местных газетах. Поместили фотографию Мелинды Лавлесс под руку со своим красивым адвокатом Расселом Джонсоном, который вместе с Бобом Хаммерлом вёл её через толпу разъярённых зрителей.

– Я проходил через такое много раз, когда дела освещались в прессе, – позже вспоминал Хаммерл, – но говорю вам: прошагав с ней от тюрьмы до дверей суда не более 60 метров, войдя внутрь, мне пришлось уйти в боковую комнату. Я задыхался. Такое количество СМИ и людей, кричащих на неё, выкрикивающих непристойности в её адрес – мне казалось, что я пробежал не меньше мили.

Вместо того чтобы сосредоточиться на девочках, большая часть местных новостей сосредоточилась на реакции родителей Шанды, которые оба считали, что смертная казнь – не самое правильное решение.

– Смертная казнь – это слишком легко, – сказала Джеки Воут изданию "Courier Journal". – Пусть они ещё долго страдают. Я хочу, чтобы это преследовало их каждый день... Всё продолжалось слишком долго. С этим нужно покончить. Шанде нужен покой, и нам тоже.

– Я просто надеюсь, что из этого выйдет что-то хорошее, – сказал Стив Шарер репортеру. – Дети должны слушаться родителей, а родители должны слушать детей. Я надеюсь, что это никогда не повторится с другим ребёнком. Ни один ребёнок не заслуживает этого.

Уил Геринг, ведущий адвокат Лори Такетт, позже сообщил прессе, что его клиентка согласилась с заявлением о признании вины, отчасти для того, чтобы избежать смертной казни, но также вследствие "чувства раскаяния".

По законам штата Индиана, заключ`нным за хорошее поведение могут сократить сроки заключения на один день за каждый отбытый день, так что существовала вероятность, что Лавлесс и Такетт окажутся на свободе всего через 15 лет, если получат минимальный срок.

6 октября, когда судья Тодд принял ходатайства Мелинды и Лори, для Хоуп Риппи была проведено двухчасовое досудебное заседание. Адвокат Риппи, Даррел Оксье, отклонил соглашение, согласно которому Риппи признала бы себя виновной в убийстве, поджоге и похищении.

Оксье, уважаемый адвокат из Мэдисона, отказался давать комментарии прессе. Предполагалось, что он настаивал на непризнании вины в попытке добиться для подзащитной лучший условий сделки после завершения слушаний по делу Мелинды и Лори.

Через 8 дней после принятия соглашения о признании вины, Мелинда Лавлесс снова попала в новости, на этот раз за то, что якобы занималась сексом с сотрудником тюрьмы округа Кларк. 14 октября газеты сообщили, что сотрудник уволился, пытаясь избежать разбирательства. По-видимому, другая заключённая рассказала полицейским следователям, что Лавлесс хвастался сексом с сотрудником исправительного учреждения, что привело к его немедленному отстранению. Сотрудник, который остался неизвестным, категорически отрицал, что занимался сексом с Лавлесс, однако, согласно источникам новостей, обоих застали в "капсуле безопасности" за несколько минут до полуночи в ту самую ночь. В Индиане секс с заключенным является уголовным преступлением класса D.

Мишель Лавлесс хотела, чтобы имя этого человека было напечатано в газете. Она была возмущена правовой системой, в которой работники вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, вели себя как животные.

– Мелинда сказала, что он отвел её в комнату. Она сказала, что ей было страшно, – рассказывала Мишель. – Он велел ей не плакать, повернуться и спустить штаны. Она повиновалась, и он занялся с ней сексом. Это было неприятно и ужасно. А потом, когда всё закончилось, она спросила: "Тебя кто-нибудь заставлял это делать?’ А он ответил: "Нет, просто надевай штаны и возвращайся".

Неделю спустя Мелинду Лавлесс перевели в женскую тюрьму штата Индиана, где она оставалась до вынесения приговора.

9 ноября Тони Лоуренс повторно поместили в клинику"Лайфспринг" в Джефферсонвилле, потому что она открыто угрожала совершить самоубийство, порезавшись или повесившись.

В "Лайфспринге" Лоуренс была очень плаксивой и напуганной, и, по наблюдениям медсестёр, казалась отстранённой и рассеянной. Она утверждала, что не склонна к самоубийству, однако неделю спустя подслушали её телефонный разговор с матерью, во время которого она снова угрожала покончить с собой.

12 ноября доктор Аль-Асади совещался с судьей Тоддом и сообщил, что Тони Лоуренс чувствует себя достаточно хорошо, чтобы съездить в Мэдисон для дачи показаний. Когда девочку уведомили, что на следующий день её перевезут в Мэдисон, она снова заговорила о самоубийстве. В тот день её навестили родители, высказав озабоченность по поводу её суицидальных мыслей. Лоуренсы также были обеспокоены предстоящими показаниями, которые Тони придется давать.

На следующее утро Пол Боуг и Стив Генри предварительно допросили Лоуренс в больнице "Лайфспринг" в Джефферсонвилле. Как только Тони поняла, что ей не придется ехать в Мэдисон, она немного расслабилась и повеселела. На следующий день после того, как Генри и Боуг приехали, Тони отправилась в зону отдыха, где каталась на велотренажёре и немного играла в бильярд. Тони сказала, что у нее продолжается депрессия, но сказала врачу, что не может плакать, потому что это напоминало ей о плаче Шанды.

Однако всего несколько дней спустя Тони, казалось, проявляла крайнюю безучастность к собственной защите. Во время сеанса "экспрессивной терапии" она сказала психологу, что хочет вернуться в семью и притвориться, что убийства не было, а она не совершала преступных действий. Она, казалось, не понимала, что той ночью могла предотвратить убийство.

17 ноября Тони открылась психотерапевту, признавшись, что много плакала, потому что за несколько недель до этого узнала, что её близкий друг мужского пола (который в то время направлялся к ней в тюрьму) погиб в автокатастрофе. Тони подробно рассказала о своих чувствах потери, чрезвычайно расстроившись. По её словам, вместо него должна была быть она.

На следующий день за Тони был установлен суицидальный надзор. Её поместили на третий этаж, одели в больничный халат и не разрешили посещать какие-либо групповые мероприятия. Эти ограничения были попыткой со стороны команды клиники заставить Тони прекратить использовать самоубийство как способ добиться особого отношения. И, видимо, это сработало, потому что через несколько дней Тони больше не вспоминала о самоубийстве.

В течение недели Тони перевели обратно в обычное отделение, где за ней наблюдали как за подавленной и задумчивой. В журнале Тони от 23 ноября говорилось, что она по-прежнему не склонна отвечать за своё поведение: "Когда сверстник называл её "недружелюбной" и "дерзкой", Тони ответила: "Ну, я подросток" и "Я научилась этому у матери".

24 ноября, когда ей сказали, что на следующий день её выпишут из больницы, Тони была в слезах и гневе. На сеансе терапии "общим искусством" она была "раздражена” и нарисовала слово "СМЕРТЬ" в альбоме.

Всего за несколько часов до перевода обратно в тюрьму округа Джефферсон Тони встретилась с семьёй на групповом сеансе в "Лайфспринге". Когда её спросили, что она чувствует к Шанде, Тони закричала как животное, начала учащенно дышать и вырывать клочья волос, говоря, что предпочла бы, чтобы Шанда была жива, а сама она умерла, но пообещала семье, что не покончит с собой.

16 ноября Кертис Уэллс получил отчет из лаборатории ФБР, в котором определялось, что образец крови жертвы соответствует человеческой крови, найденной на одном из образцов с места преступления. Результаты дактилоскопической экспертизы ещё не были готовы.

23 ноября в Мэдисоне состоялось слушание по делу Мелинды Лавлесс о признании вины. Дрожащим голосом Мелинда призналась, что облила бензином и без того горящее тело Шанды Шарер. Она не сказала, кто зажёг спичку, но признала, что знала, что Шанда была жива до того, как первый раз её подожгли. Мать Шанды, Джеки, рыдала на протяжении всего выступления.

Ответы Мелинды на вопросы, заданные судьёй Тоддом, были краткими, но исчерпывающими. Судья Тодд принял её заявление о признании вины, и слушание по вынесению приговора было назначено на 14 декабря 1992 года.

На следующий день Лори Такетт, выглядевшая деревянной и несколько равнодушной, иногда подпиравшая рукой подбородок, признала, что виновна в поджоге, убийстве и похищении. После того, как Такетт ответила на несколько вопросов, Стив Генри дал краткие показания, обосновав фактическую основу обвинений. Судья Тодд принял заявление Такетт о признании вины и распорядился, чтобы слушание по её делу и вынесение приговора последовало за слушанием по делу Мелинды.

Эллен О'Коннор, один из адвокатов Такетт, сказала, что в течение нескольких месяцев Лори не отвечала на юридические консультации, и они не были уверены, пойдёт ли она на сделку о признании вины. О'Коннор объяснила, что для того, чтобы заставить Лори признать себя виновной, ей и другим адвокатам пришлось стать для неё как "родные".

– Нам пришлось убедить её, что лучшее для неё – не представать перед судом и не сталкиваться с возможностью смертной казни, – позже скажет О'Коннор. – То есть, доходило до того, что я виделась с ней почти каждый день. Нам пришлось стать ей близкими людьми, потому что иначе она на нас не реагировала.

В тот же день на отдельном слушании 1 марта 1993 года была назначена дата судебного разбирательства по делу Хоуп Риппи, которая продолжала настаивать на своей "невиновности".

В то же утро в комнате присяжных в здании суда округа Джефферсон в присутствии двух своих адвокатов Лори Такетт сделала полное признание Стиву Генри и Баку Шиппли.

Изначально Лори говорила, что 9 января 1992 года она обсуждала с Мелиндой поход на концерт. В то время Мелинда сказала ей, что хочет избить Шанду и убить её. Лори сказала, что никогда не видела с Шандой и не знает, кого имела в виду Мелинда.

– Она сказала, что правда хочет убить её, а я нет. Я думала, она просто слишком расстроена, и думала, что она просто болтает, знаете, как и большинство людей, – сказала Лори.

Лори утверждала, что во время поездки в Нью-Олбани Хоуп подняла тему убийства, после чего она и Хоуп рассказали Тони всё, что знали о Шанде. Она описала всё то, что уже рассказала Тони, включая остановку в "Ведьмином замке", поездку в Луисвилл с заездом к Шанде в первый раз и возвращение к Шанде после концерта, во время которого она помогла Мелинде укрыться одеялом на заднем сиденье, прежде чем подойти к двери Шанды. Она описала, как они привезли Шанду в "Ведьмин замок", и призналась, что, находясь там, подожгла свою чёрную футболку и бросила е в круг камней.

Лори сказала, что она была "немного напугана", когда они заблудились, уехав из Замка, заявив, что Шанда показала им дорогу к заправочной станции “Five Star”. Когда они заблудились во второй раз, Лори предложила поехать в Мэдисон.

– Вроде как хотелось быть поближе к дому, – объяснила она. Лори убедила других, что лучше поехать в Мэдисон.

– Мы все отправились в Мэдисон просто, знаете, как друзья, – продолжала Лори, – потому что на самом деле ничего не было сказано, за исключением некоторых угроз Хоуп, Мелинда действительно пыталась напугать Шанду... То есть, сама не знаю, зачем мы решили помочь Мелинде.

Лори описала сцену в лесу возле своего дома, сказав, что именно Мелинда схватила Шанду за волосы, ударила её коленом по лицу, а затем заставила раздеться.

– Перед тем, как всё это случилось, Шанда обняла меня и попросила не позволять Мелинде причинять ей боль, – сказала Лори властям. – Она умоляла меня не позволять Мелинде убить её, но я не помню, что ответила. Я даже не помню, о чём тогда думала.

Лори утверждала, что когда Шанда потеряла сознание, четыре девочки положили её в багажник. Когда они вернулись к ней домой, Лори налила всем из двухлитровой бутылки Пепси. Потом залаяла её собака, и они услышали, как Шанда стонет снаружи, поэтому Лори вышла.

– Я вышла к машине и заглянула к Шанде, – сказала Лори. – Она кричала и колотила по багажнику. Я открыла багажник, посмотрела на неё и сказала: “Шанда”. Она подняла голову. У неё глаза закатились, и я испугалась до смерти. Она была вся в крови, кровь была повсюду. Я схватила красное одеяло с заднего сиденья машины и накрыла её, потому что она дрожала и всё такое. Я вернулась в дом. Девочки спросили меня, что происходит, и я сказала: "Она не может говорить". Я сказала: "А если и сможет, то не будет разговаривать со мной". Я сказала: "Кажется, она умирает".

Лори описала, как они с Мелиндой сели за руль, сначала остановившись у кострища, после чего она пошла к соседскому трейлеру и сделала вид, что покупает кока-колу, потому что хотела "понять, слышно ли кто-нибудь оттуда". Затем они с Мелиндой поехали в Канаан. Лори сказала, что не может вспомнить всего, что произошло, за исключением одного момента, когда Мелинда была за рулем. Мелинда хотела достать Шанду из багажника, чтобы переехать её машиной. Они остановили машину и открыли багажник, но "Шанду так и не достали оттуда", – сказала Лори. Они закрыли багажник и поехали дальше. Это всё, что она помнила о пребывании в Канаане.

По словам Лори, вернувшись к ней домой, они с Мелиндой разбудили Хоуп и Тони. Они вышли кострищу, и вчетвером решили открыть багажник, чтобы посмотреть, в каком состоянии Шанда.

– Мы пытались поговорить с ней, поговорить с Шандой, но она не хотела говорить или не могла, – сказала Лори. – Я не знаю, не могла она или не хотела, но я знаю, что она стучала в багажнике. Я знаю, что она могла стучать по багажнику и кричать, но говорила невнятно, и я не могла разобрать, что она говорит, когда кричит. И, за исключением одного момента, когда она сказала "мама", это всё, что я услышала и разобрала.

Лори сказала, что на месте кострища Хоуп брызнула стеклоочистителем на ногу Шанды, и "та зашипела". Она заявила, что именно Мелинда подала идею сжечь Шанду, потому что подруга Кристал Уотен говорила ей, что лучший способ избавиться от тела – это сжечь его.

– Мелинда и подожгла, – сказала Лори, – а мы, наверное, просто испугались.

Когда они поехали на заправку, Лори наполнила двухлитровую бутылку Пепси бензином, и Хоуп рассказала, как отъехать "куда-нибудь за город". По словам Лори, вчетвером девочки вытащили Шанду из багажника, она не двигалась и не издавала никаких звуков, и они положили её на землю.

– Мелинда достала бензин и вылила его на Шанду. Шанда начала плакать. Я склонилась над ней… ну, чтобы разглядеть, – сказала Лори. – Я собиралась поднять одеяло, попытаться заговорить с ней снова, но тут огонь полыхнул мне в лицо и опалил чёлку.

Лори сказала, что оглянулась и увидела Мелинду и Хоуп, бегущих к машине, и последовала за ними. Они проехали небольшое расстояние, затем развернулись и поехали обратно к телу. Мелинда вышла и вылила остаток бензина, после чего они поехали в "Макдональдс". Лори утверждала, что ни она, ни Хоуп, ни Тони не могли есть, но Мелинда "на наши деньги" и хорошо поела.

Во второй половине дня, как только отец починил глушитель, они отправились в Нью-Олбани. Там к ним присоединилась Кристал, а позже и Аманда. Лори не помнила всего о том дне. Она вспомнила, как ходила в "Тако Белл" поесть, как ходила в торговый центр. Она сказала, что когда они с Мелиндой пытались заснуть той ночью, она не могла, потому что ей продолжали чудиться крики Шанды.

Шиппли спросил Лори, кто зажёг спичку, но она не помнила наверняка. Она предположила, что, возможно, это сделала Мелинда.

Позже в интервью Лори сказала, что, находясь дома до того, как собака начала лаять, она разозлилась на Мелинду за то, что та причинила боль Шанде, утверждая, что сказала ей "это того не стоит".

– Так почему же на этом все не закончилось? – cпросил Шиппли.

– Я боялась.

– Боялась? Кого?

– Никто бы не понял, если бы не оказался в подобной ситуации. Такое может произойти с каждым, необязательно с нами. Это могло случиться с самыми прекрасными людьми на Земле, среди которых затесался один плохой человек. Я думала, мы просто напугаем её, а Мелинда хотела её избить. После того, как Шанда потеряла сознание, и вся эта кровь и всё такое, они подумали, что она умирает. Мы боялись брать её куда-либо. Я боялась. Не знаю за них. Но я боялась, потому что, если бы я отвезла её в больницу, мне бы стали задавать вопросы "как она стала такой".

– Как она вынесла эти травмы? – спросил Шиппли.

– Не помню.

Шериф напомнил ей о предыдущих показаниях, что Мелинда ударила Шанду коленом. Лори сказала, что тогда Шанда на самом деле не пострадала. Она понятия не имела, как появились рваные раны. Ничего подобного не происходило, насколько она могла вспомнить.

– Мы точно ничего не делали, – настаивала Лори. – Мы не калечили её, мы ничего ей не делали. То есть, всё было не так.

– Итак, Лори, ты хочешь сказать, что не знаешь, как она получила травму ануса, верно? – вмешался Генри.

– Не знаю.

– Ты видела, как это происходило?

– Что именно?

– Это было явное нанесение телесных повреждений. Ты видела, как это происходило той ночью, когда она лежала на земле?

– Нет, на ней всё время было нижнее бельё.

Лори предположила, что той ночью Шанда, возможно, занималась сексом с кем-то ещё. Другого объяснения ей не приходило в голову.

– Шанда выходила на дорогу босиком? – спросил Генри.

– Нет.

– У неё все ноги в грязи и дорожном известняке. Можешь вспомнить, когда она вставала на ноги? Она пыталась убежать?

– Нет, не пыталась.

Когда Генри спросил её о том, как Шанда получила травмы затылка, Лори сказала, что не знает, но предположила, что это могло произойти, потому что "Шанда много стучала в багажнике".

– Звук был такой, будто она колотила ногой по машине, – добавила Лори. – Я ещё удивлялась, откуда у неё столько сил.

– Так ты говоришь, что ни ты, ни Мелинда не били её по голове шиномонтажным ключом или чем-то ещё? – спросил Шиппли.

Лори отрицательно помотала головой.

Отвечая на другие вопросы, Лори отрицала, что вела какие-либо разговоры в присутствии Кристал и Аманды о том, что она делала что-либо, чтобы навредить Шанде.

– Мелинда не говорила, что это сделала я, она вообще этого не говорила. Она рассказывала, что произошло. Она рассказала и Аманде, и Кристал и Лесли Джейкоби, что убила её. Только после того, как нас арестовали, она заговорила по-другому.

– Как отреагировала Аманда, когда узнала, что Шанда мертва? – спросил Генри.

– Она просто заглянула в машину. Наверное, увидев кровь, поверила. Она ничего не сказала, не улыбнулась, она просто молчала, а потом сказала: "Я больше не могу на это смотреть", – и закрыла багажник.

– Ты открывала для неё багажник?

– Да, у меня были ключи.

– Ты говоришь, что когда Шанда лежала на земле, Мелинда облила её бензином. Кто-нибудь курил?

Лори кивнула.

– Кто?

– Я и Хоуп.

– Кто-нибудь бросил в Шанду сигарету?

– Я не знаю, как это всё загорелось. Я склонилась тогда над ней. Если у меня сигарета упала, я этого не заметила. Помню только, что пламя полыхнуло мне в лицо. То есть, мне чуть лицо не обожгло. Как я вообще ожог не получила… Мне тогда волосы опалило.

– Она умерла прямо там?

– Я оглянулась – она пыталась встать. Больше я не оглядывалась.

– Когда вы высадили двух девочек и поехали "на покатушки", или как вы там это называете, кто-нибудь вас видел? Вы кого-нибудь видели? Или там не было ни души? – спросил Шиппли.

– Мы видели, может быть, три машины. Нам казалось, одна из них нас преследует.

Лори сказала, что во время их "покатушек" Мелинда несколько раз подходила к багажнику одна.

– Как она открывала багажник?

– Она сняла с кольца ключ от багажника.

– Можно ли с уверенностью предположить, что если бы она ударила Шанду, ты бы услышала?

– Звук глушителя был громче, чем крики, а она кричала довольно громко. Я ничего не слышала.

– Если ты не слышала, почему тогда говоришь, что она кричала?

– Потому что в машине это ясно слышалось. Но когда стоишь снаружи, ничего слышно из-за глушителя.

– Откуда у тебя кровь на пальто?

– Наверное, испачкалась, когда смотрела на неё. Потому что я прислонилась к задней части машины, а там всё было в крови, и кровь была какой-то жидкой, наверное, из-за росы.

– Шанда находилась внутри багажника?

– На улице было очень холодно, а багажник обогревался. Кровь снаружи машины была очень жидкой. Воды было больше, чем крови. И мы с Мелиндой всё это смыли, потому что нельзя же, когда багажник в крови. Мы всё это смыли, а я всю ночь была в пальто, то есть, всё время. Я снимала его, только чтобы поспать.

Когда Лори снова спросили о поездке в Канаан, она сказала, что больше ничего не помнит.

– Много чего могло произойти, ты не помнишь? – спросил Генри.

– Ага, потому что после Канаана уже прошло много времени. Помню, что начало светать. Когда мы вышли из моего дома, было ещё темно, а когда вернулись, было уже светло. Вот как я поняла, что прошло много времени. Когда пытаюсь всё это вспомнить, кажется, вечность прошла. Кажется, мы были там вечно.

– Когда вы вернулись домой, Тони и Хоуп были в спальне. В некоторых предыдущих показаниях указывалось, что на вас обеих была кровь, а у Мелинды кровь была в волосах.

– Я такого не помню.

– Кроме брызганья стеклоочистителем на Шанду, что ещё делала Хоуп?

– Просто угрожала Шанде и подходила к её двери.

– Она облила её бензином?

– Нет, она этого не делала.

– Пыталась ли Мелинда сжечь какую-нибудь улику, например, одежду или что-нибудь ещё там, где сгорела Шанда?

– Я не видела, чтобы она ещё что-нибудь сжигала. Я сама задавалась этим вопросом, потому что в показаниях говорилось, что она сжигала улики. Я не говорю, что она этого не делала, но я не особо следила за Мелиндой.

Интервью завершилось несколькими вопросами о братьях Лезербери. Лори сказала, что они были для неё как родные братья, и она немного рассказала о том, что все они бывали в "Ведьмином замке", что, по её словам, не имело большого значения. Когда её спросили о заявлении Ларри Лезербери, что она увлекалась мыслью кого-нибудь сжечь, Лори сказала, что единственное, чем она "увлекалась", это резать себя.

21

30 ноября в женской тюрьме штата Индиана Мелинда Лавлесс дала показания Генри и Шиппли. В комнате присутствовал Рассел Джонсон.

Изначально она рассказала о том, как всё началось, объяснив, что Шанда вмешивалась в её отношения с Амандой. Мелинда рассказала, что Аманда приходила к ней в гости с надушенными письмами от Шанды в кармане, описывая своё негодование на Аманду.

– Я говорила Аманде держаться подальше от Шанды. Я говорила ей, что это неправильно, просто скажи этой малолетке, что мы вместе уже два года, и просто оставь нас в покое… И знаете, я начинала волноваться. Я приходила к Аманде домой, а Шанда всё время звонила и вешала трубку, когда подходила я. И всё это никак не заканчивалось, так что я очень расстраивалась.

Мелинда рассказала обо всех угрозах, которые она делала Шанде, и о продолжавшихся ссорах, объясняя, что некоторое время они с Амандой перестали встречаться. Мелинда рассказала, как на школьной дискотеке дала Шанде пощечину.

Позже, когда она наконец дошла до ночи убийства, Мелинда сказала, что они с Лори планировали пойти на слэм-данс, и Лори предложила Мелинде провести выходные в Мэдисоне после концерта.

Она сказала полиции, что просто хотела напугать Шанду, избить её. Она сказала, что сама придумала взять "старый тупой нож" с кухни, положила его в сумочку, а затем по дороге в Луисвилл они остановились у дома Шанды. Она рассказала, как Хоуп и Тони подошли к двери, затем о событиях в Луисвилле, сказав, что Хоуп и Тони занимались сексом в машине с двумя парнями, а потом даже "менялись партнёрами".

После того, как они посадили Шанду в машину, Мелинда описала, как приставила нож "тупой стороной" ей к горлу.

– Я продолжала повторять: "Я просто хочу поговорить с тобой. Я не собираюсь тебя трогать", – сказала Мелинда. – А она вся такая тут же расклеилась, заплакала, стала задыхаться, знаете, зарыдала.

Когда они отправились в Замок, по словам Мелинды, Хоуп взяла нож, а затем стала угрожать Шанде, отобрав у неё часы с Микки Маусом. По словам Мелинды, Тони заставила Шанду вывернуть толстовку, которая на ней была. В замке ничего не сгорело, они все просто вернулись к машине, потому что всё было "немного глупо", объяснила Мелинда:

– Там ничего не было.

Когда машина подъехала к Замку, Мелинда заявила, что все они разбежались, а Шанда побежала и сама села в машину. Она сказала, что Шанда показала им дорогу к заправочной станции, сказав: "У меня будут неприятности, если я задержусь", и "Брат узнает – вам всем плохо будет".

Когда они добрались до Мэдисона, Мелинда, Лори и Шанда вышли из машины. Лори сказала Мелинде: "Давай, врежь ей".

Мелинда утверждала, что Лори в одиночку задушила Шанду, а затем попросила принести ей верёвку из машины, что она и сделала, думая, что Лори собирается связать Шанду:

– На самом деле это была больше не верёвка, а шнурок для обуви. Как только я передала ей шнурок, она накинула его на шею и стала душить её, – сказала Мелинда. – Именно тогда Шанда стала задыхаться и кричать: "Мелинда, помоги! Пожалуйста, убери её!" Она несла всякую чушь, а я просто заплакала и сказала: "Заткнись нахрен!"

Потом Мелинда поняла, что Шанда лишилась сознания. Она подумала, что Шанда умерла.

– Вот тогда снова появился нож, – продолжила Мелинда. – И… э-э… ненавижу говорить об этом. Едва она начала её резать, как попросила меня помочь. Она сказала, что хотела прикончить её за то, что она так поступила со мной, и она всё повторяла: "Давай прикончим её. Помоги мне!" Она схватила меня за руку, положила её с ножом поверх своей и просто начала колоть. Я была просто в шоке. Я никогда не видела ничего подобного. Я просто в транс впала, не могла пошевелиться. Я будто застыла.

Мелинда рассказала полиции, что, когда Лори попросила её помочь положить Шанду в багажник, она отказалась, поэтому Лори перетащила тело Шанды сама, запихнув её в багажник самостоятельно. Они вернулись в машину, Хоуп и Тони не сказали ни слова. Они поехали к дому Лори. Лори была единственной, у кого на руках была кровь, и она пошла в ванную смывать её.

– Тогда на мне не было никакой крови. Вообще не было, я ничего не видела. Может быть, из её рта что-то попало мне на куртку или что-то в этом роде, или на брюки, когда я саданула ей коленом, но я ничего не заметила.

Мелинда пошла в комнату Лори с Хоуп и Тони, и через несколько минут они услышали вдалеке "тихий крик".

– Такетт, должно быть, тоже услышала, потому что она сказала: "Я сейчас вернусь. Пойду, разберусь..." Прошло совсем немного времени – и… гм… крики и вопли прекратились. Она вернулась, вся в крови.

Вскоре после этого Лори и Мелинда отправились "на покатушки".

– В общем, мы едем, как вдруг… гм… Шанда снова начинает брыкаться и кричать, – рассказывала Мелинда. – Звуки были такие, будто у неё что-то не так с горлом. Такетт нужно было что-то делать, потому что это было похоже на бульканье. То есть, на самом деле она не могла кричать. Кажется, я услышала, как она назвала меня по имени, и именно тогда Такетт сказала: "Давай, садись за руль".

Мелинда сказала полиции, что её задачей было держать ногу на педали газа, чтобы заглушить крики Шанды. Она рассказала, как они вдвоём остановили машину, и Лори подошла к багажнику.

– Она сказала, что вернётся. Она собиралась что-то сделать. В общем, я поняла, что она открыла багажник, потому это можно было увидеть в маленькое зеркало заднего вида – как багажник открывается. А дальше видно было только сквозь щель, – сказала Мелинда. – Я не отводила взгляда, но мало что могла разглядеть. Я ничего не слышала. Было тихо. Я услышала, как что-то стукнуло. И было действительно тихо. Потом послышалось что-то вроде плача. Потом опять стало тихо. А потом я услышала какую-то возню в багажнике. И затем я слышу что-то очень громкое, будто какой-то удар, будто кто-то бьёт тебя в живот.

Предположительно, Лори вернулась в машину, показала ей шиномонтажный ключ, стукнула им по приборной панели и предложила его понюхать. Мелинда взяла у неё ключ и бросила, сказав: "Фу, противный запах!" Лори снова села за руль.

– Я спросила её, что она сделала, и она сказала: "Вернулась и обняла ее", а затем она снова объяснила насчёт тех ударов. Она сказала: "Тебе это надо видеть, она вся в крови. Она красная".

По словам Мелинды, именно Лори пришла в голову мысль, "что с ней делать". Мелинда утверждала, что именно Лори предложила положить Шанду в мешок и бросить в озеро или, возможно, сжечь.

По словам Мелинды, они вчетвером отправились на заправку, Хоуп пошла и купила газировку, двухлитровую бутылку «Big Red», а Лори наполнила её бензином. Когда Шанда начала стучать по багажнику, они там были вчетвером. Тони укусила себя за руку, когда Лори спросила: "Где бы нам её сжечь?"

– Вот тогда, ни с того ни с сего, Хоуп вдруг выдаёт: "Я знаю", – сообщила Мелинда.

На Лемон-роуд Тони осталась в машине; остальные втроём отправились к багажнику. Лори попросила помочь ей вытащить Шанду из багажника, но Мелинда отказалась, и Лори уговорила Хоуп. Мелинда сказала, что Шанда выглядела напряженной, когда смотрела, как её кладут на землю. Она смотрела и "ничего не делала", пока Хоуп поливала её бензином, а Лори чиркала спичкой.

Когда они проехали половину дороги, Мелинда велела Лори остановить машину, вернуться и вылить остаток бензина. Хоуп крикнула сквозь плач: "Выполняй! Делай, что она говорит!"

– Я бросила двухлитровую бутылку «Big Red» – бутылка приземлилась рядом с ней, упала на землю и загремела. Наверное, она угодила прямо в огонь, который... именно тогда он снова стал разгораться. Но когда я посмотрела, пламя погасло, и я увидела её лицо. Она сгорела дотла, её уже было не узнать: язык высовывался изо рта – его было видно.

Оттуда они отправились в «Макдональдс». Мелинда заказала апельсиновый сок, а Лори предположительно съела несколько сосисок, о которых сама же острила: "Шанда выглядит так же".

У Такеттов они высадили двух других девочек. Отец Лори починил глушитель, а Лори и Мелинда вымыли машину. Мелинда сказала, что она бросила много вещей в кучу для сжигания: одежду, бумажные пакеты и ещё много чего. После того, как родители Лори ушли, Лори взяла шланг и вымыла багажник.

– Помню, что видела там пару окровавленных белых носков. Уверена, это были носки Шанды – те самые, которые были на ней. Помню много отпечатков рук – её рук, пока она стучала по багажнику изнутри. По всему верху багажника было множество кровавых отпечатков рук, – сказала Мелинда. – И тут Такетт что-то заметила в багажнике, она сказала: "Смотри!". Это был какой-то кусок, типа с кровью, но какой-то твёрдый. Кстати, она потрогала его и сказала: "Смотри, это кусок её черепа", – и засмеялась. Она сказала: "Понюхай ", но я ударила её по руке, и эта штука упала на траву.

Добравшись до Нью-Олбани, Мелинда позвонила Кристал, затем Аманде, а Лори показала им обоим багажник. После того как они высадили Аманду дома, Мелинда сказала, что умоляла Кристал не оставлять её наедине с Лори.

– Несколько вопросов. Что случилось с одеждой Шанды? – спросил Генри.

– Не помню. Правда не помню. Я могла бросить её в костёр, когда чистила машину.

– Откуда у Шанды травмы на затылке?

– Её ударили шиномонтажным ключом.

– По затылку?

– Ключом.

– То есть, ты не видела, как Лори Такетт ударила её. А ты?

– Только не тем ключом.

– То есть, ты хочешь сказать, что эти раны нанесены...

– Да, она ударила её ножом.

– Понятно. Но ты так решила после того, что она сказала тебе, когда вернулась в машину, а сама ты этого не видела?

– Я ничего не видела. Оттуда было не видно.

– Хорошо, тебе известно, как она получила травму ануса?

– Нет. Я ничего не знала, пока мне не сказали, что над ней кто-то надругался.

Мелинда полагала, что у Лори два раза была возможность нанести эту травму: когда Лори возвращалась к машине одна у себя дома после лая собаки, а также во время поездки в Канаан.

Шиппли спросил, как Лори смогла залезть в багажник, если Мелинда находилась в машине и газовала, чтобы заглушить крики. Мелинда сказала, что Лори сняла ключ от багажника с брелока.

Генри спросил, встречалась ли Мелинда когда-нибудь раньше с Хоуп или Тони. Мелинда сказала ему, что 10 января видела их впервые. Когда её спросили о разговоре с Джеффри Штеттенбенцом, Мелинда призналась, что разговаривала с ним много раз и говорила ему, что "просто убила бы" Шанду. Позже её спросили о плане убийства Аманды, но она сказала, что это была просто "игра". Она призналась, что с Кристи Бродфюрер ходили к Аманде во время "Праздника урожая" в 1991 году, что Кристи стучала в дверь, но Аманда так и не вышла.

Генри спросил, знает ли она что-нибудь о занятиях Лори магией, и та описала случай, когда они были в квартире какого-то парня в Луисвилле по имени Стив, у которого была домашняя свинья. Там были Лори и братья Лезербери.

– Она просила кого-то: "Дай я тебя порежу", – или просто хотела увидеть кровь. И все они говорили, что она убивает кошек. Я никогда сама не видела, поэтому не могу сказать, правда ли это. Помню, что они говорили о дьяволе, и у них были, типа, книги. Помню, что у Такетт тоже было несколько книг о магии, – сказала им Мелинда.

По-видимому, у Лори в комнате был своего рода "алтарь", где она проводила обряды. В какой-то момент, после сожжения Шанды, Лори якобы говорила о проведении обряда, чтобы вернуть Шанду.

– Ясно, в тот день Хоуп Риппи сделала что-нибудь плохое Шанде Шарер? – спросил Генри.

– Я видела, как она обрызгала её стеклоочистителем.

– Хорошо, когда это произошло?

– Это было в багажнике, и именно тогда они обе положили её на землю, и она стала брызгать на неё стеклоочистителем. Вот тогда-то от неё и пошел пар. Она обрызгала этим очистителем ей все ноги. Она сказала, что хочет посмотреть, что это даст. Это было похоже на пары кислоты.

– Как вела себя Хоуп, пока брызгала стеклоочистителем? – спросил Шиппли.

– Кажется, ей было очень интересно, как при препарировании животного.... Как-то так.

Одним из вопросов, на который Генри и Шиппли не находили ответа на протяжении всего расследования, был вопрос о известняке. Вскрытие показало, что на ногах Шанды был обнаружены частицы известняка – компонент дорожного полотна рядом с местом, где её сожгли. Ни на одном из проведенных допросов никто не упоминал, чтобы Шанда выходила из машины босиком, за исключением сцены в "лесу", когда её сначала избили, но полиция не нашла известняка на этом участке.

2 декабря психиатр Эдвард Шиппли и доктор Пол Шрайвер, штатный психолог представили в окружной суд Джефферсона отчёт психиатрической экспертизы Лори Такетт. В нём говорилось о хулиганском поведении Лори и её владении смертоносным оружием, лезвием бритвы, во время пребывания в тюрьме.

В отчёте указывалось, что с тех пор, как она находилась в женской тюрьме штата Индиана, Лори трижды подвергалась суицидальному надзору: первый раз – в январе, после того, как открыто угрожала самоубийством; второй раз – в марте, когда у неё обнаружили бритву, которой она нанесла себе увечья, порезав руку; третий раз – в мае, когда её обвинили в нанесении ущерба государственной собственности, а также обнаружили, что у неё был "предмет, который можно использовать для самоубийства". Доктор Шиппли посетил её через несколько дней после того, как ей присвоили статус потенциальной самоубийцы, и определил, что она не склонна к явному самоубийству и нанесению себе серьёзных увечий. В июле Лори также получила дисциплинарное взыскание за мелкое хулиганство – за то, что сопротивлялась тюремщикам и кричала на надзирателя.

Во время написания отчёта, 25 ноября 1992 года, Лори с оптимизмом смотрела на досрочное освобождение, к какому бы сроку её ни приговорили, надеясь, что независимо от приговора будут поданы дальнейшие апелляции.

Она положительно отзывалась о себе, даже после разрыва со своей девушкой Эйприл, говоря, что потеря любви – не самая веская причина для самоубийства. Беседа с Эйприл позже показала, что та боится мести Лори, описывая Лори как чрезвычайно властную, ревнивую, эгоистичную и контролирующую личность.

Эйприл заявила, что Лори открыто и явно угрожала порезать её бритвой. Лори также говорила Эйприл, что они могли бы духовно быть вместе, если бы обеим суждено было умереть. Лори говорила, что не позволит ей вступить в отношения с кем-либо ещё и не отпустит, даже если придется для этого отправить их обеих в загробную жизнь. Обсуждая эту проблему с психологом, Эйприл казалась "искренне напуганной". В отчёте говорилось, что заключённая, похоже, "верила, что Лори способна на такой поступок". Эйприл также заявила, что Лори практиковала различные формы "магии и вуду". Девушка боялась, что Лори может отомстить мистическими способами. (Сотрудники тюрьмы позже сообщали, что видели, как Лори занималась какой-то оккультной практикой с другими заключёнными, но у них не было "веских доказательств".)

В разговоре с доктором Шрайвером, когда её спросили об угрозах бывшей девушке, Лори всё отрицала. Однако в отчёте отмечалось, что она казалась "несколько уклончивой" в этом вопросе. Позже она призналась, что в прошлом, когда отношения заканчивались, она принимала какие-то открытые ответные меры против человека, включая "словесные оскорбления и вандализм".

В отчёте указывалось, что Лори недавно прошла суицидальный тест Бека, который показал, что она не представляет угрозы для себя или других больше остальных. "Лори всегда в основном уклончива, она легко вводит других в заблуждение и достаточно умна, чтобы в какой-то степени подделать свои ответы, если захочет, – писал доктор Шрайвер. – Она очень скрытный тип личности, которая, как известно, открыто лжёт, а также временами непоследовательна в своих самоотчётах и часто противоречит сама себе. Она кажется несколько нерешительной, не знает, что у неё на уме, и часто действует импульсивно".

Её описывали как эмоционально нестабильную, имеющую проблемы с самоидентификацией, неуверенную в себе, безответственную, склонную к депрессии, интровертную, а также как имеющую невротические черты и признаки лёгкого расстройства характера. Её не признали психопаткой, и не было обнаружено, что она страдает от раздвоения идентичности.

Также был отмечено, что Лори отрицала своё сознательное участие в нападении на Шанду Шарер. Она открыто заявляла о своей невиновности в отношении преступления, отрицала увлечение кровью или огнём и сказала, что чувствует "нервозность", когда рядом ножи или острые предметы. Она призналась, что не была уверена, сможет ли она контролировать себя рядом с такими предметами, когда они будут ей доступны.

Адвокат защиты Такетт, Эллен О'Коннор, позже рассматривала это самоуничтожающее поведение как часть механизма защиты Лори, объясняя, что девочка занималась подобными вещами, чтобы предотвратить насмешки со стороны других детей.

– Когда она была обычной пятидесятницей, люди смеялись над ней, думали, что она странная, и держались подальше, из-за чего она чувствовала себя чужой, – сказал О'Коннор. – Но когда она начала говорить обо всех этих странных вещах, носить чёрное и красить волосы, люди были в восторге от неё и даже стали немного бояться. Она всё ещё была аутсайдером, но чувствовала себя уже увереннее. Ей вроде как нравилось, когда другие её боятся.

В первую неделю декабря Лори Такетт дала эксклюзивное интервью телеканалу WKRC-TV в Цинциннати. Репортёру Крису Йоу разрешили записать интервью в женской тюрьме штата Индиана; это было единственное интервью, которое когда-либо давала любая из четырёх девочек.

На протяжении всего пятиминутного отрезка Лори, с густым макияжем на глазах и немного отросшими светлыми волосами, продолжала настаивать, что в убийстве виновата Мелинда.

– Я не думала, что она зайдёт так далеко, – сказала Лори невинным голосом. – Не так чтобы я не верила в то, что делаю. Я вообще не могла поверить, что это происходит. Я сказала ей, что это глупо.

Лори сбила с толку репортёра, сказав, что не может понять, почему Шанда подверглась такому испытанию.

– Шанда обняла меня. Она просила меня остановить Мелинду, плакала, – сказала Лори. – Я ничего не могла поделать.

В конце интервью WKRC сообщила, что Такетт надеется опровергнуть обвинения, что она уже поступила в среднюю школу и получает аттестат зрелости, что у неё есть планы продолжить обучение в колледже и стать детским психологом.

На той же неделе, 6 декабря, на первой полосе "Courier Journal" появилась цветная фотография Джеки Воут, позирующей с личными вещами Шанды в стеклянных футлярах: красно-белая куртка Шанды из школы Святого Павла, её многочисленные наградные ленты и большой фотопортрет с лучезарной улыбкой.

– Родители сами себя ослепляют, – сказала Воут газете. – Они не хотят верить, что это может случиться с их ребёнком, или что их ребёнок когда-либо может подвергнуться такому. Поэтому говорю вам, как мать, у которой другие девочки убили дочку, что такое может случиться и с вашим ребёнком тоже.

В статье подробно описывалось преступление, обстоятельства, приведшие к нему, и письма, которые Джеки нашла в шкафу дочери. В статье Джеки описала "ссору" с Шандой после найденного письма, в котором Аманда подговаривала Шанду подделать листок об отстранении от занятий. Джеки тогда задала дочери несколько вопросов об Аманде Хеврин, в частности, прикасалась ли Аманда "когда-либо к ней так, как не должна была", но Шанда всё отрицала.

– Я говорила ей: "Шанда, мы всегда будем любить тебя. Что бы ты ни сделала, всё можно простить", – сказал Воут прессе. – Я спросила её, не хочет ли она поговорить с психологом, но та настаивала, что с ней все в порядке.

Воут утверждал, что Шанда "никоим образом" не собиралась уезжать в машине с девочками в ту ночь. Она была уверена, что девочки силой усадили Шанду в машину.

– Она оставила сумочку и пальто дома, – сказал Воут. – Той ночью было холодно, а Шанда никогда никуда не ходила без сумочки.

8 декабря Аманда Хеврин получила повестку, предписывающую ей дать показания на предстоящем слушании по делу Мелинды Лавлесс. Её адвокат Стив Ломейер потребовал отменить повестку и уведомил окружной суд Джефферсона, что Аманда Хеврин намеревалась воспользоваться своим правом пятой поправки и не обязана свидетельствовать против себя. На той же неделе по этому вопросу было проведено слушание, на котором было принято решение о предоставлении Аманде Хеврин иммунитета. Другими словами, ни одно из её показаний по этому делу не будет использовано против неё. Учитывая это обстоятельство, Хеврин не могла отказаться от дачи показаний.

10 декабря Тони Лоуренс предстала перед судьёй Тоддом, который принял её заявление о признании вины по одному пункту обвинений в обмен на показания на предстоящих слушаниях по делу Лавлесс и Такетт. Лоуренс также согласилась дать показания против Хоуп Риппи, которая настаивала на своей невиновности и должна была предстать перед судом 1 марта.

Как раз перед началом слушания по делу Мелинды Лавлесс было подано ходатайство об отмене повестки, предписывающей Пегги Такетт давать показания. В ходатайстве, включающем заявление её врача, доктора Роберта Эллиса, утверждало, что появление и показания миссис Такетт поставила бы под угрозу её умственное, эмоциональное и физическое благополучие.

22

Утром 14 декабря, когда Гай Таунсенд делал вступительное заявление на слушании по делу Мелинде Лавлесс, зал суда был набит битком. Для Лавлесс, которую предполагалось судить только за убийство, срок мог варьироваться от 30 до 60 лет. Прежде всего ей светило 40 лет заключения в штате Индиана за убийство; затем, в зависимости от информации, предоставленной в ходе слушаний, судья мог либо скостить 10 лет за смягчающие обстоятельства, либо добавить 20 лет за отягчающие.

Таунсенд рассказала историю 12-летней Шанды Шарер, начиная с переезда Шанды в Нью-Олбани, её перевода в среднюю школу Хейзелвуд и заканчивая дракой с Амандой Хеврин. Он рассказал об их последующей дружбе и сослался на письма, написанные Мелиндой, в которых та выражала свою ревность.

Прокурор описал беспокойство родителей Шанды, объяснив, как они в попытке защиты перевели её в приходскую школу Богоматери Неустанной Помощи. Он подробно описал письма с угрозами, написанные Мелиндой Лавлесс, в одном из которых говорилось: "Я хочу смерти Шанды". Таунсенд упомянул о "плане Аманды", как доказательстве умысла:

– Дети что-то говорят, они делают пафосные заявления, – заявил Таунсенд суду. – Дети говорят "я тебя убью". Но в данном случае был составлен план убийства Аманды Хеврин, и план был приведён в действие.

Он описал встречу Мелинды и Лори, их первоначальный контакт и окончательный план пойти на концерт в Луисвилле 10 января 1992 года. Он объяснил, что Хоуп и Тони уехали, солгав родителям, а также рассказал подробности их первоначального отъезда: поездка в "Wal-Mart", кража батареек в магазине, остановка на автомойке и "Burger King", потом долгая поездка по шоссе 62 к дому Мелинды. Он рассказал об их разговоре по дороге в Нью-Олбани, включая остановку в "Ведьмином замке", описал их первоначальную встречу с Мелиндой Лавлесс той ночью. Мелинда направила их в Джефферсонвилл, сказал Таунсенд, и, узнав дорогу в "Макдональдсе", они отправились по адресу Стива Шарера.

Таунсенд восстановил всю картину преступления – всё, что произошло в Мэдисоне, от сцены в лесу у дома Такетт, до поездки в Канаан и решения сжечь тело. Он описал сцену у кострища, когда одна из девочек завела двигатель, чтобы заглушить крики Шанды. Он рассказал о событиях, которые привели к заправке "Clark", где была куплена двухлитровая бутылка бензина.

Прокурор сообщил суду, что на Лемон-роуд девочки открыли багажник, забрали Шанду, которая хваталась рукой за одеяло, и приготовились избавиться от неё. Они облили тело бензином, и Такетт достала спичку и якобы бросила её на тело. Но "по мнению Мелинды, тело недостаточно обгорело, – сказал Таунсенд. – Мелинда выходит из машины с остатками бензина в бутылке, подходит к телу, которое продолжает гореть, и бросает бутылку с бензином в Шанду".

Таунсенд описал место преступления и рассказал о кропотливой полицейской работе по сбору остатков бутылки с бензином, снятию следов шин и подошв. Он также рассказал о раннем вечере 11 января 1992 года, когда Тони Лоуренс пришла сообщить о случившемся. Он описал арест Мелинды Лавлесс и Лори Такетт в доме Лавлесс 12 января и сослался на отчёт о вскрытии, который показал, что Шанда умерла от вдыхания дыма.

– Мы опросили много человек, – подытожил Таунсенд, – тех, кто был знаком с Мелиндой, Шандой и всех остальных. Они дополнили картину, которую я попытался здесь описать. Эти люди будут вызваны, и их попросят лично рассказать суду, что им известно о случившемся.

Защита подала ходатайство об изоляции свидетелей, которое было удовлетворено, за исключением Стива Генри и семьи Шанды: Джеки Воут, Стива Шерера и Пейдж Бордман, – которым всем разрешили остаться в зале суда. Ради подсудимых разрешили остаться Марджори (Лавлесс) Донахью, Майклу Донахью и Мишель Лавлесс. Всех других лиц, которым было известно, что они проходят свидетелями по делу, попросили покинуть зал суда до вызова для дачи показаний.

Таунсенд вызвал первого свидетеля, охотника Донна Фоули, и Джонсон заявил протест, напомнив суду, что подсудимая уже признала свою вину, что в обнаружении трупа не было каких-то сомнений, и что при вынесении приговора должны быть представлены только отягчающие или смягчающие обстоятельства. Таунсенд возражал, что показания каждого человека, присутствовавшего на месте происшествия, были частью "обстоятельств", и судья Тодд разрешил свидетелю дать показания. Зрители в здании суда смогли услышать каждую захватывающую деталь, сначала от охотника, затем от помощника шерифа и от самого шерифа.

Когда Шиппли описал арест Мелинды и Лори, адвокат защиты снова выразил протест, снова напомнив судье, что суд слушает то, что не подлежит сомнению. После Шиппли Кертис Уэллс подробно описал субботнее утро, когда он прибыл на место преступления. Уэллс представил фотографии места происшествия, против которых также запротестовали адвокаты защиты.

Фотографии были приняты, но их не показали публике. Уэллс подробно описал содержание каждой из них, ошеломив собравшихся в здании суда ужасными образами. На фотографиях было не только обожженное и израненное тело Шанды, но также кровь в багажнике, шина в багажнике и всё место преступления. По просьбе Таунсенда Уэллс подробно описал каждую фотографию.

Затем Таунсенд спросил его о письмах, написанных и полученных Мелиндой, Амандой и Шандой. Письма между Амандой и Шандой, найденные в доме Джеки Воут, были признаны вещественными уликами. Затем Уэллс дал показания о письмах между Мелиндой и Амандой, которые он получил от начальника службы пробации Вирджила Си. Однако когда обвинение спросило его о том, как ему попали эти письма, Джонсон заявил протест на том основании, что Си не был указан в качестве официального свидетеля, а суд пытается превратить вынесение приговора в судебное разбирательство.

– Это не судебное разбирательство, – сказал Джонсон суду. – А штат Индиана, по-видимому, хочет сделать его таковым. Происходит допрос каждого свидетеля по очереди, хотя обвиняемые уже признали свою вину и приняты соответствующие признания. У нас сейчас идёт слушание по вынесению приговора, и необходимо руководствоваться правилами, а обвинение их упорно игнорирует.

Таунсенд возразил:

– Закон штата Индиана гласит, что суд первой инстанции, который выносит приговор, должен учитывать все факты и обстоятельства преступления, а мы как раз пытаемся представить их суду.

Судья Тодд постановил, что, хотя протест Джонсона против привлечения Си в качестве свидетеля будет поддержан, он согласен с Таунсендом, что суд должен рассмотреть все факты и обстоятельства преступления для вынесения приговора.

Затем обвинение представило письма между Амандой и Мелиндой в качестве улики, после чего и Джонсон, и Боб Хаммерл опротестовали их значимость и сенсационное содержания. Хаммерл выразил озабоченность, что письма специально отобраны с целью "привнести элемент гомофобии" в слушание, и он расценивает это, как попытку сделать суд предвзятым.

После дальнейшего ответа обвинения Тодд попросил прочитать письма и впоследствии разрешил приобщить их к уликам.

Ближе к концу первого дня для дачи показаний вызвали Стива Генри. Отвечая на вопросы Таунсенда, он описал все особенности начального следственного процесса, начиная с того момента, как Пайлз пришел в тюрьму с информацией, полученной им в боулинге, и заканчивая арестом Мелинды и Лори и взятием девочек под стражу. Он описал первую ночь содержания Мелинда в тюрьме, когда он подслушал, как Мелинда сказала: "Это из-за Шанды" – во время телефонного разговора.

На протяжении показаний Генри защита выдвигала постоянные протесты.

Генри подробно рассказал о собранных уликах, все из которых были занесены в протокол, вместе с записанным на плёнку заявлением, которое он взял у Мелинды Лавлесс двумя неделями ранее.

Тем вечером местные радиоволны гудели от новостей, что убийцы-подростки Мелинда Лавлесс и Лори Такетт, возможно, увлекались оккультизмом, упоминая о "круге камней" в "Ведьмином замке", который обнаружил детектив Генри. Местные СМИ целый день трубили об этой истории, раскрывая все ужасные события ночи пыток и убийств, информируя общественность о том, что убийство Шанды Шерер, возможно, было "жертвоприношением".

За несколько мгновений до возобновления слушаний на следующее утро Мелинда разразилась душераздирающими рыданиями.

– Я не могу этого вынести, – причитала она, хватая Марджори за руку для поддержки.

Толпу не тронули её попытки завоевать сочувствие.

Утром во вторник 15 декабря для дачи показаний вызвали Тони Лоуренс.

Когда 15-летняя девочка робко села на свидетельское кресло и начала говорить, никто из тех, кто сидел в зале суда дальше первых рядов, не мог расслышать её тонкого голоса. Судья Тодд по-отечески попросил её говорить громче.

В своих показаниях Лоуренс рассказала о том, что была в доме Мелинды и видела нож. Она изложила всё то же, что и в своих трёх заявлениях в полицию, придерживаясь четвёртого и последнего рукописного заявления. Когда её история достигла трагического конца, в зале суда воцарилось молчание. Тони сказала, что находилась в машине и видела, как три другие девочки сожгли Шанду заживо.

На перекрёстном допросе Лоуренс показала, что никогда не слышала, чтобы Мелинда говорила что-либо об убийстве Шанды. Она рассказала суду, что Мелинда сказала: "Я не буду резать её, просто проведу ей ножом по телу, чтобы пощекотать нервы. Сделаю вид, что хочу её зарезать, но убивать не буду". Те же слова Тони Лоуренс подтвердила на детекторе лжи.

Команда защиты задавала Тони Лоуренс вопросы, пытаясь убедить, что Лори в ту ночь полностью отдавала себе отчёт в происходящем; их стратегия заключалась в том, чтобы выставить Лори главным агрессором, а Мелинду и других девочек – пешками Лори. Линия защиты заключалась в доказательстве, что главной заводилой была Лори Такетт, которая сыграла главную роль в событиях 10 и 11 января 1992 года.

Тони Лоуренс подтвердила их версию, последовательно свидетельствуя, что большинство идей в ночь преступления подала именно Лори Такетт.

После короткого перерыва Лори Такетт с вызывающим видом вошла в зал суда. Она села в кресло свидетеля, не удостоив Мелинду даже взглядом. Такетт рассказала, по сути, ту же историю, что и Лоуренс, расходясь лишь в некоторых мелких деталях. Она рассказала историю первой встречи с Мелиндой, их планы пойти на концерт в Луисвилле, а затем подробно описала события, которые привели к смерти Шанды.

В какой-то момент, описывая Шанду в багажнике у своего дома, когда залаяла собака, Такетт разразилась громкими рыданиями, и был объявлен пятиминутный перерыв. После возобновления заседания, аудитория так шумела, что судье Тодду пришлось попросить тишины в зале суда.

Лори свидетельствовала, что Шанда дрожала, что она укрыла её одеялом, а затем закрыла багажник, "не полностью, чтобы она там поместилась". Она также утверждала, что, когда они с Мелиндой отправились "на покатушки", Мелинда хотела переехать Шанду машиной.

Она заявила суду, что ничего не знает о травмах Шанды, сказав, что не угрожала Шанде, что ничего не сжигала в "Ведьмином замке", что не брала никаких спичек из дома в тот вечер. Она утверждала, что сжечь Шанду придумала Мелинда, что Мелинда заговорила об этом, когда они "катались", и позже снова у кострища, что Мелинда облила Шанду бензином.

– Кто поджег её? – спросил Таунсенд.

– Понятия не имею. Я склонилась над ней, хотела убрать одеяло с её лица, потому что она плакала. Но тут на меня полыхнуло огнём и опалило волосы.

– Мисс Такетт, когда Шанда лежала на земле, накрытая одеялом, и её тело было облито бензином, ты или кто-нибудь ещё что-нибудь сказала ей?

– Нет.

У Таунсенда больше не было вопросов, и суд удалился на день.

Местная пресса продолжала пичкать общественность историями о подростках-преступниках, особенно о Лори Такетт, которая якобы "заправляла" убийством Шанды Шарер. Одновременно обнародовали реакцию родителей Шанды. В течение нескольких месяцев Джеки Воут и Стив Шерер неохотно общались с прессой, но мало-помалу, по мере того как шло слушание, оба вышли на контакт. Джеки была особенно красноречива, описывая боль и ужас толпам местных репортёров на ступеньках здания суда.

На следующее утро, на третий день слушаний, началось настоящее действо, когда Лори Такетт заняла место свидетеля для перекрёстного допроса. Среди прочего, 17-летнюю девушку допрашивали о проблемах в женской тюрьме Индианы, её оккультных практиках и увлечении убийствами и огнем.

– Ты когда-нибудь говорила Кэри Поуп, что ради неё убила бы её бабушку? – спросил Джонсон.

– В шутку, да.

– Ты когда-нибудь говорила Кэри Поуп, что хочешь взять нож и вонзить его кому-нибудь в сердце, просто чтобы посмотреть, каково это?

– Нет.

– Ты подтверждаешь, что 10 или 20 раз говорила мистеру Лезербери, что хочешь кого-нибудь убить?

– Нет, такого не было.

– Ты подтверждаешь, что говорила мистеру Лезербери, что тебе хотелось бы знать, каково это – видеть, как кто-то горит?

– Нет, такого не было.

– Ты когда-нибудь говорила с мистером Лезербери о сне, который вроде как снился вам обоим, об изуродованных телах младенцев, свисающих с деревьев?

– Нет. Мне никогда не снились младенцы, свисающие с деревьев.

– А изуродованные тела?

– Нет.

– Значит, этого всего не было?

– Мне снился горящий лес, и больше я ничего не видела, но там были люди – маленькие дети. Казалось, эти дети плачут. И мне снилось, что родители не могли им помочь – и тут я просыпалась. Это был один из худших моих снов.

После Лори Такетт выступил патологоанатом Джордж Николс, который рассказал о результатах вскрытия. Доктор Николс, главный судебно-медицинский эксперт штата Кентукки, засвидетельствовал, что посмертное обследование Шанды Шарер показало, что пятьдесят процентов поверхности её кожи получили ожоги третьей и четвертой степени. Он подробно описал повреждения головы и ног Шарер, описав трехдюймовую гематому кожи головы и рваные раны и ссадины, обнаруженные на ногах и ступнях. Николс предположил, что травмы головы были результатом удара тупым предметом.

Он не обнаружил следов удушения и повреждений, которые могли бы объяснить потерю сознания. Он показал, что повреждения ног и ступней были результатом резаных ран, но сказал, что на ногах, ступнях или лодыжках не было повреждений, которые помешали бы жертве ходить или бегать. Его показания подтвердили теорию о том, что тело "протащили через пространство". Он заявил, что некоторые ушибы соответствовали "следам волочения".

При непосредственном допросе заместителем прокурора Донном Карри Николс рассказал о повреждениях заднего прохода жертвы. Патологоанатом сказал, что первоначально он наблюдал то, что казалось "поверхностной колотой раной" на краю ануса, объяснив, что дальнейшее исследование этих тканей показало более глубокое повреждение заднего прохода.

– Что конкретно вы заметили? – спросил Карри.

– Исследование ткани показало, что это более глубокое повреждение, нанесённое предметом большого диаметра.

– Не могли бы вы определить, что могло вызвать такую травму?

– Твердый цилиндрический предмет с своего рода кромкой, способный проходить через человеческую кожу. По крайней мере, какой-нибудь заостренный цилиндр.

– Это мог быть шиномонтажный ключ?

– Да.

Выводы патологоанатома показали, что в задний проход жертвы "много раз вставляли" какой-то предмет примерно на 3,5 дюйма.

– По вашему мнению, доктор, был ли предмет вставлен при жизни или после смерти? – спросила Карри.

– При жизни.

– Как вы пришли к такому выводу?

– Налицо чёткая жизненная реакция с кровотечением поврежденных тканей.

– Итак, доктор, вы нашли доказательства кровоизлияния в задний проход и вокруг него, верно?

– Верно.

– Что стало причиной смерти?

– Вдыхание дыма и ожог.

Обвинение попросило представить слайды тела Шанды Шарер. Судья разрешил, но отклонил просьбу обвинения показать их общественности. Заместитель прокурора обратился к судье с просьбой разрешить общественности ознакомиться с уликами, но судья Тодд снова отказал, постановив, что только он и патологоанатом могут смотреть фотографии.

Свет в здании суда выключили, судья попросил собравшихся помолчать, а Николс продолжил описывать фотографии травм Шанде Шарер.

– Не могли бы вы рассказать, что на этой фотографии? – попросил Карри.

– Это фотография правой стороны тела Шанды Шарер.

Заместитель прокурора приступил к допросу Николса относительно содержания каждого из 32 фотоэкспонатов, требуя конкретных описаний обгоревшего и окровавленного трупа Шанды.

Была показана фотография травмы запястья, показывающая то, что Николс назвал "ушибом, вызванным связыванием или какими-либо наручниками".

Была показана фотография тканей мочеполовой системы жертвы с повреждениями заднего прохода, и Николс указал на разрыв мягких тканей с "сопутствующим кровотечением".

Шрамы на верхней части тела Шанды

Как только фотографии были представлены, у обвинения больше не было вопросов.

Во время перекрёстного допроса адвокат Джонсон задавал Николсу вопросы, которые наводили на мысль, что травмы Шанда были не настолько серьёзными, как он их описывал на фотографиях.

– Доктор, анальные рваные раны, которые вы наблюдали, ведь не являются смертельными, не так ли? – спросил Джонсон.

– Нет.

– Представляли ли они риск серьёзного необратимого увечья?

– Нет.

– В ваших показаниях вы высказали мнение, что жертва была жива в течение очень короткого времени после поджога. Не могли бы вы уточнить, сколько могло длиться это время?

– Я считаю, что она умерла очень быстро.

В ходе повторного допроса Николса в третий раз спросили о рваных ранах на заднем проходе. Карри хотел занести в протокол, что анальные раны не привели к смерти жертвы. Доктор Николс засвидетельствовал, что полученные Шандой травмы потребовали бы колостомии, что означало бы временное уродство, однако девочка бы выжила.

Затем в суде выступила Аманда Хеврин, одетая в мешковатые джинсы и фланелевую рубашку большого размера. Мягким голосом 15-летняя девочка рассказала о своих друзьях Мелинде Лавлесс и Шанде Шарер.

– Аманда, как бы ты охарактеризовала свои отношения с Мелиндой Лавлесс? – спросил Таунсенд.

– Она была моей девушкой.

– Не хотелось бы смущать тебя, но не могла бы ты выразиться яснее? Это были физические отношения?

– Да, сэр.

Аманда подробно рассказала о романе с Мелиндой, о драке с Шандой и эволюции этой дружбы, которая привела к любовному треугольнику. Любовная переписка между Амандой и Мелиндой, а также между Амандой и Шандой, была приняты в качестве улик.

Хеврин рассказала суду, что Мелинда Лавлесс позвонила ей ночью 10 января, но сказала, что ничего необычного не обсуждалось. Она описала день 11 января, когда её подобрали в торговом центре "River Falls", отвезли к Мелинде в машине Лори и показали кровь в багажнике. В своих показаниях она не сказала ничего нового, а просто повторила своё заявление полиции.

Следующей дала показания 15-летняя Кристал Уотен. Чрезвычайно привлекательная девочка со светлыми волосами, Уотен прибыла в сопровождении полиции, заявив властям, что у неё не было возможности самостоятельно добраться до здания суда.

Кристал сказала, что не была знакома с Шандой Шарер. Она дала показания только о событиях субботы, 11 января, после телефонного звонка от Мелинды, сообщив суду, что Лори Такетт показала ей нож, который взяла из своего дома в Мэдисоне, что Лори достала шиномонтажный ключ из бокового кармана дверцы машины, постукивая им по приборной панели в попытке похвастаться преступлением.

– Я посмотрела на Лори и сказала ей: "Что ты делаешь?" – и ей это явно нравилось, – свидетельствовала Кристал. – Лори сказала, что может вспомнить, как это – бить Шанду по голове. Она сказала, что это было всё равно, что крошить ей голову на части.

– А Лори Такетт что-то делала этим шиномонтажным ключом, не так ли? – спросил Хаммерл.

– Да, делала.

– Что она делала?

– Она сунула его мне в лицо и сказала понюхать.

– Верно ли, что Лори Такетт начала смеяться и сказала, что она больше не жалеет об убийстве Шанды?

– Да, такое было.

– Верно ли, что в тот вечер Лори Такетт сказала тебе, что нашла в багажнике кусок головы Шанды и выбросила его во двор на съедение собаке?

– Да, так и было.

– Больше вопросов нет.

Когда Кристал сошла с места свидетеля, вызвали Лесли Джейкоби. Джейкоби показала, что она и другие слышали, как Мелинда говорила, что хочет убить Шанду, но никто из них никогда не воспринимал её всерьез. Она сказала, что всё считали, что Мелинда шутит.

– Как бы ты отнеслась словам любого из своих друзей "я кого-то убью"? – спросил Таунсенд.

– Мелинду это не касается. Она не из тех, кто кого-то убивает, – сказала ему Джейкоби.

Следующей была Кэри Поуп, её показания были самыми сенсационными. Во время перекрёстного допроса она описала, как Такетт занималась ченнелингом, упомянула о "Дианне-вампире" и подробно описала, что Такетт была помешана на сосании крови. Рассказывая суду о желании Такетт убивать, Поуп утверждала, что Такетт сказала ей, что хотела бы закинуться кислотой, убить кого-нибудь, а затем ничего не помнить об этом. Она также утверждала, что Такетт как-то сказала, что было бы забавно убить кого-нибудь и чтобы все об этом узнали.

В какой-то момент, когда Кэри описывала власть Лори Такетт над другими, Кэри расплакалась и сказала суду, что, по её мнению, подсудимой удалось получить контроль над её разумом.

За выступлением Поуп последовали показания миниатюрной 15-летней Кристи Бродфюрер. Под присягой она признала, что почерк на неподписанном письме принадлежал ей, и письмо с описанием "плана Аманды" было приобщено к уликам:

– Когда вы придумали этот план с похищением Аманды в машине? – спросил её Таунсенд.

– Тем же вечером, – сказала Бродфюрер.

– Ты говорила с Мелиндой на следующий день или позже о том, что план провалился?

– Да.

– И что сказала Мелинда?

– Она сказала, что была рада, что Аманда спала, потому что она бы никогда смогла тронуть Аманду, и очень боялась, что такое могло произойти.

Во время перекрёстного допроса Бродфюрер рассказала суду, что она с друзьями смотрели репортажи об убийстве по телевидению, признав, что написала письмо спустя несколько месяцев после случившегося. Бродфюрер призналась, что через несколько дней после провала "плана Аманды" её поместили в центр реабилитации для наркоманов и алкоголиков из-за злоупотребления кокаина. Бродфюрер также рассказала суду, что в ночь "плана Аманды" она достала что-то, "похожее" на кокаин, заплатив за это сексом с одним из парней.

– Мелинда когда-нибудь говорила, что хочет убить Аманду? – спросил Хаммерл.

– Нет.

– Итак, когда вы подъехали к дому, в машине находились два мальчика: Эрик и Т?

– Да.

– Кому-нибудь из двух мальчиков ты рассказывала, что планируете избить Аманду?

– Нет.

В четверг, 17 декабря, после трёхдневного молчания Стив Шарер дал показания суду и рассказал о двух девочках, которые приехали к Шанде ночью 10 января, после чего рассказал о попытках найти Шанду на следующий день. Стива Шарера попросили рассказать, как повлияла на него смерть Шанды. Защита заявила протест, напомнив суду, что официальным представителем жертвы назначена мать Шанды, и в соответствии с законодательством штата Индиана только она может рассказывать о семейном горе. Отклонив протест, судья Тодд разрешил Стиву Шареру высказаться.

– Что касается меня, у меня будто открылась огромная и глубокая дыра внутри. У меня сердце сжимается от горя, – поведал Шарер суду. – Она была моим единственным ребёнком.

Он подыскивал слова, чтобы описать простые радости, которых ему будет не хватать, например, наблюдать, как дочь заканчивает школу, поступает в колледж и, возможно, однажды заводит собственных детей.

Стив вспомнил последний день Шанды с ним, когда она помогала ему готовить инструменты и принадлежности для завтрашней работы по ремонту дома. Он называл её "папиной дочкой" и сказал, что "любил до смерти".

Мачеха Шанды, Шэрон, чье классное колечко было на Шанде в момент убийства, также сделала заявление о перенесённой семьёй душевной боли. Она описала Шанду как любящую девочку, которую она считала собственной дочерью.

– Шанда любила всех нас, – сдавленным голосом сказала Шэрон суду.

Сводная сестра Шанда, Пейдж Бордман, свидетельствовала, что смерть сводной сестры разрушила ей жизнь. Она осудила убийц Шанды, сказав суду:

– Не понимаю, как они смогут с этим жить. Они не плакали, когда убивали её. Почему плачут сейчас? – сказала Пейдж. – Потому сейчас ждут наказания? А вот у сестры не было шанса поплакать. У неё не было ни единого шанса ни на что. У неё не было другого выбора, кроме как умереть.

Пейдж рассказала о временах, когда Шанда плакала, когда попадала в беду. Теперь, каждую ночь, ложась спать, Пейдж слышала, как сестра зовёт на помощь.

– Моя сестра не была подлой. Она любила всех. Ей хотелось дружить со всеми, – сказала Пейдж Бордман суду. – Она бы никогда никому не причинила вреда. Она не заслуживала смерти.

Прежде чем обвинение закончило, для дачи показаний об отсутствии раскаяния у Мелинды вызвали Трейси Линн Пласкетт, заключённую, которая сидела в одной камере с Мелиндой в тюрьме округа Кларк. Пласкетт рассказала суду, что через неделю после дня Святого Валентина Лавлесс обсуждала убийство и буквально "расхохоталась" над этим.

23

В течение всей недели, пока в зале суда слушали свидетелей, общественность возмущалась поведением и внешним видом друзей Мелинды Лавлесс, которые пришли давать показания и наблюдать за судебным процессом. По мнению многих, подростки вели себя неуместно: висли друг на друге в зале суда, открыто целовались в коридорах. Казалось, им нравится быть свидетелями на сенсационном процессе по делу об убийстве, и они делают всё, чтобы привлечь к себе внимание, раздавая интервью направо и налево.

Однако когда в четверг в дело вступила защита, именно Ларри Лезербери шокировал и ужаснул зрителей больше, чем кто-либо ещё. Он явился в суд во всём чёрном, в рваной футболке с заколотой сотней английских булавок, в перчатках с оторванными пальцами и украшения с шипами на шее и запястьях. В своих показаниях 18-летний подросток подтвердил увлечение Такетт смертью и кровью, признав, что сам пил кровь из своей руки "для снятия стресса".

В ходе перекрёстного допроса выяснилось, что Ларри Лезербери уже был в окружном суде Джефферсона ранее, в январе 1990 года, из-за случая с другим учеником в школе.

– Не мог бы ты рассказать суду, что произошло с тем мальчиком в школе? – спросил Таунсенд.

– Ну, учитывая, что меня не особо уважали в школе...

– Позволь мне прервать твой ответ и спросить, что именно ты имеешь в виду?

– Ну, меня много лет высмеивали за то, что я отличался от других. Ну, я и пришёл в школу с намерением кое-кого попугать.

– Как ты намеревался кого-то пугать?

– Ножом.

– И что ты сделал этим ножом, мистер Лезербери?

– Дело не в том, что я сделал ножом. Хочу подчеркнуть, что я его ранил совершенно случайно.

– Куда ты ранил его ножом?

– В шею.

– Наверное, кровь потекла?

– Да.

Как раз когда присутствующие в зале суда подумали, что слышали уже всё, адвокаты защиты представили подтверждения жёстокой атмосферы сексуального насилия, в которой выросла Мелинда, что ещё больше шокировало и ужаснуло зрителей и стороны процесса.

Тедди Барбер, 28-летняя двоюродная сестра Мелинды, была первым свидетелем, вызванным для дачи показаний.

Тедди рассказала суду, что попала в семью Лавлесс, когда ей было 10 лет. Она нянчилась с Мелиндой, которая в то время была новорожденной, и рассказала некоторые подробности о своей роли в доме; о том, как Марджи много работала; как Тедди проводила ночи и выходные в доме Лавлессов в течение 6 лет.

– Было ли такое, что Ларри Лавлесс что-то с вами сделал? – спросил Хаммерл.

– Да.

– Когда это произошло?

– Это началось сразу, примерно когда мне было 10.

– Вы можете описать этот случай?

– Всё началось с того, что он играл с моими ногами, а потом дошёл до влагалища и груди.

– Вы говорили, что Мелинда в то время была младенцем. Где были бы другие девочки Лавлесс, когда Ларри Лавлесс проделывал с вами такое?

– Иногда они при этом были в постели, а иногда – прямо там, в гостиной.

– Бывало ли, что мистер Лавлесс заходил с вами дальше?

– Да, доходило до того, что он занимался вагинальным, анальным, а также оральным сексом.

– С кем?

– Со мной.

– Как часто это происходило?

– Всё время.

Тедди Барбер описала обычный порядок, которому она следовала в доме. Одной из её обязанностей было будить Ларри Лавлесса, после чего он тащил её в постель и занимался с ней "самыми разными видами" секса. Это продолжалось с тех пор, как ей исполнилось 10, и до тех пор, пока ей не исполнилось 16, сказала Тедди суду. Она думала, что это нормально, потому что видела, как Ларри проделывал то же самое со своими дочерями.

– Можете ли вы рассказать судье, как он себя вёл с дочерями? – спросил Хаммерл.

– Был один конкретный случай, когда он отводил меня и ещё трех девочек по очереди в гараж, снимал с нас ночную рубашку, клал на бетонный пол. После этого он какой-то цепью связал нас друг с другом.

– Что он потом сделал?

– Он насиловал каждую по очереди. Мы лежали рядом друг с другом.

– Мелинда была с вами?

– Да.

– Сколько ей было лет?

– Три года, может быть, четыре.

Тедди сказала, что после того случая Ларри отпустил девочек, каждая из них оделась и пошла в гостиную. Мелинда хныкала, вспоминала Тедди, она забралась к Тедди на колени и попросила, чтобы её обняли.

Тедди также свидетельствовала о том, что Ларри Лавлесс отводил каждую девочку в ванную, а там заставлял её заниматься оральным, анальным и вагинальным сексом.

– Вы когда-нибудь видели случаи, когда он отводил других своих дочерей, включая Мелинду, в ванную?

– Да.

– События, которые вы описываете, когда-либо прекращались, пока вы были няней у Лавлессов?

– Нет.

Когда Тедди Барбер покинула место дачи показаний, суд вызвал её сестру, 32-летнюю Эди Рейджер, дипломированную медсестру. Она показала, что в последний раз видела кузину Мелинду на похоронах своей матери в ноябре 1990 года. Рейджер описала, как проводила выходные в доме Лавлессов, когда ей было от 8 до 10 лет. В то время Лавлесс только что вернулся из Вьетнама. Это было до рождения Мелиссы и Мелинды.

– Вы помните инцидент, который произошел между вами и Ларри Лавлессом? – спросил Хаммерл.

– Да, помню.

– Расскажите о нём суду, пожалуйста.

– Однажды я ночевала у Марджи. Я спала с Марджи, и мне показалось, что мне снится кошмар. Я пыталась проснуться, но мне казалось, что кто-то зажимал мне рот рукой. Когда я проснулась, Ларри зажимал мне рот. Я лежала на левом боку. Правой рукой он держал меня руки, а пенис ввёл в прямую кишку. Ларри издавал какие-то звуки и двигался, потом встал и вышел из комнаты. А потом я встала и пошла в гостиную, свернулась калачиком на диване и снова заснула.

– Кто ещё был в тогда постели?

– Марджи.

Эди описала несколько случаев, когда ей было 8 и 9 лет, когда Ларри ласкал её, доставал её трусики, нюхал их, расхаживал с ними по дому, делая грубые замечания. Когда Эди спросили, почему она никогда не сообщала об этом взрослым, она ответила:

– Потому что о таком не рассказывают.

В пятницу утром, на пятый день слушания приговора, зал суда, не веря своим ушам, слушал, как Мишель Лавлесс рассказывала ужасающие вещи о своей семье, в которой царили насилие и жестокость.

Она описала отца как "монстра", который требовал от всех них предельной покорности, заявив, что он физически и психически оскорблял каждую из них, за исключением Мелинды.

Мишель рассказала суду, как отец наказал её, заперев в шкафу. Она рассказала, что иногда её запирали на всю ночь; Мишель публично призналась, что мочилась на пол, а затем своей же одеждой убирала за собой.

Мишель рассказала, что Ларри был помешан на оружии, и вспомнила случай, когда в пятилетнем возрасте он показал ей, как пользоваться оружием и чистить его.

– Я сидела рядом с отцом, а он объяснял мне, как чистить пистолет. Он сказал, что ни в коем случае нельзя чистить заряженный пистолет, – сказала она. – А потом он направил его мне в голову и выстрелил, но промахнулся и попал в стену, Помню, что увидела кучу маленьких пулевых отверстий в стене и описалась.

Мишель рассказала о насилии отца над матерью, сказав, что ей и сёстрам перепадало из-за постоянных физических нападок Ларри на мать. Пока они ругались, Мелинда часто уходила в свою комнату, сворачивалась калачиком, плакала и рыдала.

Она описала отношения Мелинды и Ларри как "больше похожие на отношения мужа и жены", сообщив суду, что Мелинда спала с Ларри вплоть до того момента, когда тот съехал из дома.

Она охарактеризовала Ларри как манипулятора, который время от времени угрожал самоубийством, уходил с пистолетом на кладбище через дорогу, становился у надгробия на колени с пистолетом у виска, но затем всегда возвращался домой.

– Однажды он выстрелил из пистолета во дворе, но пистолет дал осечку. Он сказал, что именно этой пулей он и застрелится. Потом он повторял это нам снова и снова, – рассказывала Мишель.

Она перечислила случаи, связанные с исчезновением домашних животных, и другие жестокие и необычные способы воспитания Ларри.

– Он мог плюнуть в тебя табаком в наказание, – сказала она. – Он включал холодную воду, когда мы принимали душ.

Мишель рассказывала, что в доме ни у кого не было личного пространства, что Ларри разгуливал в нижнем белье девочек, иногда брал их косметику, а то и духи.

– Я до смерти боялась выбрасывать своё нижнее белье, потому что он доставал его из мусора, нюхал на глазах у всех и говорил, что оно воняет, – свидетельствовала она. – У него была целая спортивная сумка, полная нижнего белья. Там были большие шаровары. Никто из нас таких не носил, а он мастурбировал на них и клал под матрасы по всему дому, а иногда и на подоконник снаружи дома.

Мишель рассказала о периоде религиозности Ларри, подробно рассказав о сожжении куклы Патти. Она разразилась рыданиями, вспомнив, как 5-летнюю Мелинду оставили одну в мотеле, чтобы 50-летний незнакомец изгнал из неё нечистую силу.

Мишель описала ужасы в доме Лавлессов, подробно рассказав о случаях, которые казались слишком жестокими и извращёнными, чтобы быть правдой, и в конечном итоге признала, что отец сексуально домогался её.

Во время перекрёстного допроса Мишель заявила суду, что не может точно сказать, подвергалась ли Мелинда насилию со стороны Ларри Лавлесса. Она заявила только, что видела, как они терли друг друга неподобающим образом.

В заключение своих показаний Мишель расплакалась, назвав смерть Шанды ужасным преступлением.

– Так много людей пострадало. Я не знаю, кого винить и что с этим делать.

В зале суда, полном ошеломлённых репортеров и зрителей, выступила застенчивая и сдержанная Мелисса Лавлесс.

Несмотря на то, что ей было очень неприятно давать показания, Мелисса откровенно рассказала об отношениях в семье, описав отца почти так же, как и Мишель. Адвокат защиты рассказал о различных формах жестокого обращения, которым подвергалась Мелисса, и она признала всё, ответив "да" на поставленные перед ней конкретные вопросы.

– Я всегда была нервной, – сказала Мелисса суду. – Никогда не знаешь, когда отец зайдёт к тебе в ванную или в твою комнату. Он заходил в ванную, когда я там принимала душ, и я умоляла его выйти и оставить меня в покое. Я плакала и вопила, а он не слушал. Он просто смеялся, стоял там и смотрел на нас.

Мелисса сказала, что у неё не осталось чувства собственного достоинства, потому что Ларри вечно ругал её, часто называл шлюхой и сукой. Она сказала, что ей стыдно было приглашать друзей, потому что Ларри делал отвратительные вещи.

– Однажды при Мелинде он схватил маму за промежность. Он запустил руку ей в штаны, схватил за промежность, а потом при нас понюхал руку.

– Можете сообщить суду, подвергались ли вы сексуальному насилию со стороны отца, Ларри Лавлесса, когда росли в семье? – спросил Хаммерл.

– Да, сэр, такое было.

Больше вопросов не было.

Джонсон вызвал для дачи показаний Мину Тевенин, терапевта, который работала с девочками Лавлесс в службе охраны психического здоровья "Лайфспринг" в Нью-Олбани. Тевенин рассказала, что познакомилась с Мелиндой в феврале 1991 года, что она знакома с семейной историей и проблемой сексуального насилия, что в её журнале отражено, что она сообщила о предполагаемом насилии в Департамент социального обеспечения, потому что по закону это было её обязанностью.

– В какой Департамент социального обеспечения вы заявили? - спросил Джонсон.

– В департамент округа Флойд.

– С вами когда-нибудь связывались по поводу вашего заявления?

– Нет.

На перекрёстном допросе Тевенин показала, что Мелинда была единственной из сестёр Лавлесс, которая не признала, что отец её домогался. Однако, по мнению Тевенин, со стороны Ларии имело место сексуальное насилие в отношение всех трёх девочек.

В 12:45 в слушаниях объявили перерыв на день. Их возобновление запланировали на 9:00 следующим утром.

На ступенях здания суда округа Джефферсон Джеки Воут и Стив Шарер выступили перед СМИ, не пытаясь скрыть своей горечи.

– Смерти нашего ребёнка нет оправдания, нет защиты, – сказала Воут журналистам. – Она была бессмысленна и непростительна.

– Для меня это был просто ещё один день свидетельских показаний, – сказал Шарер. – Не понимаю, как такое можно даже пытаться оправдать.

– Я ничего не чувствовала сегодня. Я не чувствую ни сочувствия, ни угрызений совести, – добавил Воут. – Мне жаль, но какую бы линию защиты они ни задействовали, этого недостаточно. Моя дочь мертва. То, что она пережила в ту ночь, не сравнится с тем, что убийцы перенесли в своей жизни.

В субботу 19 декабря, в последний день слушаний по вынесению приговора, вызвали двух психологов, чтобы дать оценку Мелинде Лавлесс. Доктор Ричард Лоулер из Детской психиатрической клиники Райли и доктор Элган Бейкер, директор Центра психоанализа в Индиане, оба диагностировали у Мелинды пограничное расстройство личности и посттравматическое стрессовое расстройство. Оба врача заявили, что суду следует рассмотреть вопрос об оказании психологической помощи Мелинде после её заключения.

Лоулер объяснил посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) как психическое состояние, возникающее в результате того, что человек подвергся воздействию серьёзных обстоятельств, выходящих за рамки нормальной человеческой жизни. Лоулер выявил у Мелинды как острое посттравматическое расстройство, возникшее в результате её участия в преступлении, так и сложное посттравматическое расстройство, являющееся результатом жестокого обращения, с которым Мелинда жила в течение ряда лет.

Расстройство личности, от которого страдала Мелинда, было описано суду, и Лоулер установил связь между пограничным расстройством личности (ПРЛ) и самим преступлением. Мелинда проявляла все признаки пограничной личности, свидетельствовал Лоулер, объяснив, что проблемы с сексуальной ориентацией, постоянные перепады настроения, непредсказуемые эмоции и чрезмерная зависимость от других – всё это подтолкнуло её к преступному деянию.

– Для пограничной личности чувствовать, что его собираются бросить, равнозначно ощущению, что он разваливается на части, – сказал Лоулер суду. – Для людей с пограничной структура личности угроза их собственной целостности, возможности быть вместе – эта угроза намного сильнее, когда они чувствуют, что теряют эти [подростковые] отношения.

Доктор Элган Бейкер засвидетельствовал, что Мелинда Лавлесс по уровню эмоционального развития осталась на уровне трёх– или четырёхлетнего ребенка, объяснив, что её "инфантильная зависимость" была очевидна в отношениях со сверстниками и авторитетными фигурами. Бейкер охарактеризовал Мелинду как страдающую от депрессии, как имеющую проблемы с контролем импульсов, как имеющую неустойчивую привязанность к другим и неустойчивое самовыражение – всё специфические симптомы пограничного расстройства личности.

Бейкер заявил суду, что Мелинда не была лидером, что у неё ограниченный уровень интеллекта, что ей было бы трудно организовывать или руководить сложными действиями. Во время дачи показаний Бейкера был поднят вопрос о психологическом портрете Лори Такетт, и Бейкер прокомментировал отчёт доктора Шиппли из женской тюрьмы штата Индиана о Такетт. В то время как в отчёте указывалось, что Такетт была социопаткой, Бейкер свидетельствовал, что он рассматривал её как волевую личность, которая была несколько оппозиционной и легко склонной к насилию.

Сравнивая двух девочек, Бейкер сказал, что Такетт более склонна к насильственным действиям, чем Лавлесс.

– Я бы не сказал, что одна из них "больнее" другой, – свидетельствовал Бейкер. – Считаю, что у обеих есть серьёзные эмоциональные проблемы, но считаю, что проблемы Мелинды в значительной степени объясняются тем, что происходит внутри неё, её способностью думать, справляться со своими эмоциями, в то время как у мисс Такетт проблемы больше связаны с её вовлеченностью в мир, импульсивностью, игрой на публику и склонностью к насилию.

По завершении показаний Бейкера защита исчерпала список свидетелей. Всё, что осталось, – это заключительные прения и заявление представителя жертвы, Джеки Воут.

Перед началом своей речи Джеки показала судье Тодду несколько экспонатов того, какой была жизнь Шанды. Сдерживая слёзы, она описала суду каждый экспонат. Там была школьная куртка Шанды, заколки для волос, её фотографии из группы поддержки, награды. Джеки также показала фотографию надгробия Шанды, на котором были выгравированы руки, сложенные вместе и держащие бабочку. Воут объяснил, что бабочка представляет собой нечто прекрасное, что можно поймать руками, но затем нужно отпустить. Джеки попросила разрешения показать видео из альбомов Шанды с её фотографиями, когда она была ребёнком, с семьей на Рождество.

Адвокат Мелинды сказал судье, что Мелинда посмотрит видео, если семья пожелает, и в зале суда выключили свет. Джеки рассказала о короткой жизни Шанды, сказав суду, что бабушка ужасно избаловала девочку. Она рассказала судье, что Шанда действительно наслаждалась жизнью, описала её фотографии в пасхальном платье с вечеринки у бассейна. Показали видео с Шандой на вечеринке по случаю её дня рождения, и Джеки отметила, что смех Шанды она уже никогда не забудет.

Выступление Джеки заняло около 45 минут. Она начала с того, какой сострадательной была Шанда, сказав, что окружающие тянулись к Шанде, потому что она была внимательна к другим. Джеки описала мечты и надежды Шанды на будущее.

– Её смерть, очевидно, разрушила все наши жизни, – сказал Джеки суду. – Я говорю за всех нас, потому что вряд ли есть что-то хуже, чем хоронить собственного ребёнка.

Джеки описала свои возвращения с работы, когда некому готовить ужин, некому стирать одежду, некого поцеловать на ночь. Она сказала, что после смерти Шанды она избегала родных и друзей, потому что не могла видеть их боль или слышать, как кто-то говорит о Шанде. Она рассказала, что после смерти Шанды не могла работать и пришлось лечь в больницу Джефферсона, потому что ей хотелось покончить с собой. Джеки сказала, что находится под наблюдением как психиатра, так и психолога, принимает антидепрессанты, чтобы пережить день, и снотворное, чтобы пережить ночь.

– Большую часть времени я не контролирую свои эмоции и плачу, потому что хочу вернуть дочь, – сказала Джеки судье. – Я хочу, чтобы она была дома на Рождество в этом году, но её не будет. В этом году я не смогу ничего подарить Шанде. Под елкой для неё не будет подарков.

Воут обвинила Мелинду, которая, по её словам, "обманула меня, лишив возможности быть с дочерью в этой жизни", и, устремив пронзительный взгляд на Мелинду Лавлесс, Джеки Воут закончила заявление, обратившись к убийце своей дочери с такими словами:

– Желаю тебе прожить жизнь с воспоминаниями о её криках и виде её обгоревшего и изуродованного тела. Не знаю, кого ты любишь больше всего в жизни, Мелинда, будь то мать или отец, но я хочу, чтобы ты представила, что этим человеком той ночью была Шанда. Я хочу, чтобы ты представила их себе в багажнике той машины. Я хочу, чтобы ты представила себе человека, которого ты любишь больше всего, как он умоляет и просит о пощаде. Я хочу, чтобы ты представила себе, как этот человек лежит на той земле, обгоревший и изуродованный. Может тогда, и я серьезно в этом сомневаюсь, ты смогла бы хоть немного почувствовать ту боль, которую испытывает наша семья.

Воут сказал суду, что в её глазах Мелинда Лавлесс поставила себя на одну доску с Чарльзом Мэнсоном[9] и Джеффри Дамером[10] и попросила для неё максимальный срок в 60 лет заключения.

– Меньший срок был бы преступлением, равным убийству моей дочери, – заявила она судье.

Впервые позволив себе заплакать, Джеки Вот закончила свидетельство, повернувшись к Мелинде и сказав:

– Желаю тебе сгнить в аду.

Мелинда Лавлесс никогда не давала показаний от своего имени, однако она попросила сделать краткое заявление, прежде чем будут заслушаны заключительные прения.

Глядя прямо на родственников Шанды, которые сидели на двух передних скамьях в зале суда, Мелинда сказала дрожащим голосом:

– Я знаю, что не смогу утолить вашу боль. Я не смогу вернуть Шанду, но мне жаль. Я искренне сожалею, и я действительно чувствую вашу боль, и если бы могла поменяться местами с вашей дочерью, я бы это сделала. Мне очень жаль.

Замолчав, Мелинда упала, плача и стеная, в объятия Рассела Джонсона.

В заключительном слове Гай Таунсенд напомнил о некоторым конкретных отягчающих обстоятельствах, начиная с мотива и намерения Мелинды совершить преступление, заканчивая её неописуемыми актами запугивания и насилия и отсутствием у неё раскаяния.

Таунсенд попросил суд критически отнестись к показаниям, касающимся случаев растления Мелинды в семье.

– Что касается тех, кого предположительно Ларри Лавлесс подверг насилию, в этих показаниях есть аспекты, которые вызывают вопросы относительно их достоверности, – сказал он суду.

Таунсенд поставил под сомнение достоверность показаний Тедди Барбер относительно сцены в гараже Лавлесс, спросив, почему, если это действительно произошло, ни Мишель, ни Мелисса Лавлесс не упомянули об этом в своих последующих показаниях.

Он проигнорировал предполагаемое сексуальное насилие Ларри как возможный смягчающий фактор, настаивая на том, что Мелинда Лавлесс сама по себе была агрессивной, самоуверенной и угрожающей личностью, а не кроткой девочкой, которая стала пешкой в руках Лори Такетт.

Он остановился на том обстоятельстве, что Мелинда заставила Шанду раздеться, что, по его словам, показывало намерение Мелинды не отпустить Шанду из этой истории живой.

– Единственным разумным объяснением того, что у Шанды забрали одежду, может служить предположение, что Мелинда Лавлесс знала и планировала уже тогда, если не с самого начала, что Шанде в ближайшее время никакая одежда не понадобится, потому что она будет мертва, – утверждал Таунсенд.

Таунсенд указал на ряд моментов, в которыми сходились показания Лори Такетт и Тони Лоуренс, и во всех изобличалась Мелинда Лавлесс. И Тони, и Лори показали, что именно Мелинда избила обнажённую Шанду Шарер на лесной дороге возле дома Такетт; именно Мелинда помогла погрузить тело Шанды в багажник; именно Мелинда отправилась на "покатушки"; именно Мелинда приказала остановить машину после того, как Шанда загорелась; именно Мелинда вылила остаток бензина на горящее тело Шанды; именно Мелинда выразила радость, что Шанда мертва.

– Если бы Мелинду Лавлесс судили и признали виновной только в тех преступлениях, в которых она уже признаёт себя виновной, а не во всех преступлениях, которые ей были предъявлены, тогда присяжным пришлось бы рассмотреть вопрос о том, следует ли назначить Мелинде Лавлесс наказание, лишь отдалённо связанное с тем, которое Мелинда Лавлесс назначила Шанде Шарер. Это наказание – смертная казнь, – сказал Таунсенд суду. – Мелинда Лавлесс оборвала жизнь Шанды Шарер, когда той было всего 12 лет, но в каком-то смысле Мелинда Лавлесс действительно сделала жизнь Шанды Шарер очень долгой. Может ли кто-нибудь сомневаться в том, что между 23:00 10 января 1992 года и 9:00 11 января для Шанды Шарер прошла целая вечность? Часы в багажнике, прерываемые лишь краткими эпизодами избиений, пыток и содомии, должно быть, тянулись для неё вечно.

Таунсенд говорил об отвратительности преступления, о жестоком способе, которым оно было совершено, о том, что какой-то предмет вставили ребенку на три с половиной дюйма в задний проход. Прокурор утверждал, что все эти отвратительные пытки были совершены только потому, что Мелинда Лавлесс хотела наказать Шанду Шарер.

Он попросил суд при вынесении приговора учесть чрезвычайный физический, психический и эмоциональный вред, причинённый жертве, требуя, чтобы суд проигнорировал любые смягчающие обстоятельства, и настаивал на максимальном наказании в 60 лет заключения.

Первым адвокатом, который выступил от имени Мелинды, был Майк Уолро. Он сослался на уязвимость подзащитной – девочки, которая, когда он впервые встретил её 12 января 1992 года, искренне раскаивалась в преступлении. Он назвал Мелинду "человеком с ограниченными возможностями", которая выросла в ненормальной семье. Он утверждал, что преступление произошло из-за того, что Мелинда столкнулась с Лори Такетт, которая привела угрозы Мелинды в действие.

Следующим выступил Боб Хаммерл. Сначала он обратился к родителям Шанды, сказав им, что никогда не забывал об их тоске и безутешной боли. Он также обратился к сёстрам Мелинды, которых назвал "двумя самыми храбрыми девушками, которых когда-либо встречал в своей жизни", поблагодарив их за то, что они дали показания о домогательстве и запугивании, которым они и их сестра Мелинда подверглись от рук Ларри Лавлесса.

– Не представляю, как можно не восхищаться ими после того перекрёстного допроса, которому их подверг мистер Таунсенд. Он говорил так, будто девушки пришли сюда только ради того, чтобы рассказывать какие-то истории, которые они сами же и выдумали. Мне даже стало стыдно за свою профессию, – сказал Хаммерл судье. – Вызвать их сюда, а потом подвергнуть сомнению правдивость их слов, когда мистеру Таунсенду известно, что в эту самую минуту детектив проверяет их показания, чтобы арестовать отца, – что это, если не упражнение в лицемерии?

Хаммерл сослался на салемские суды над ведьмами в 1692 году, когда возбуждённое сообщество, пойдя на поводу у эмоций и не слушая голоса разума, прислушалось к показаниям истеричных девочек-подростков и приговорило к казни казнили неповинных людей за колдовство. Он попросил, чтобы суд отбросил эмоции и вынес решение по делу на основе фактов и закона.

Рассел Джонсон выступил последним, изложив смягчающие обстоятельства, наиболее значимыми из которых были возраст обвиняемой, отсутствие судимости, раскаяние обвиняемой, влияние её неблагополучной семейной жизни и утверждение, что Мелинда действовала под влиянием Лори Такетт. Всего Джонсон перечислил 23 смягчающих фактора и только 3 отягчающих. Он утверждал, что 60-летний срок неуместен, и заявил, что Лавлесс должна получить наказание, обычно предусмотренное законом штата Индиана за тяжкое убийство, – 40 лет заключения. Джонсон также попросил суд рассмотреть вопрос о разделении приговора, в соответствии с которым Мелинда Лавлесс будет отбывать часть своего срока в тюрьме, а другую часть – после условно-досрочного освобождения в общине под судебным надзором.

Судья Тед Тодд сообщил, что вынесет решение в течение 48 часов, сообщив в зале суда, что сообщит решение секретарю суда и не будет оглашать приговор Мелинде Лавлесс до окончания слушаний по делу обвиняемой Лори Такетт, начало которых запланировано на следующий понедельник, 28 декабря.

24

Это было первое снежное Рождество в Индиане за 7 лет, но для Лори Такетт праздник был омрачён пребыванием в суровой обстановке женской тюрьмы Индианы. Появившись в суде три дня спустя, она сидела молча, размышляя и наблюдая, как Стив Генри давал показания о её аресте и сборе улик. Вносить вещественные улики, покзаывать слайды и фотографии, предоставлять полицейские отчёты и записи не было необходимости – всё это уже содержалось в протоколе, поскольку было представлено и засвидетельствовано во время слушания дела Мелинды Лавлесс.

Тони Лоуренс дала показания, описав все события с того момента, как она уехала из Мэдисона 10 января, до того момента, когда дала четыре отдельных признательных заявлений полиции. При перекрёстном допросе Уил Геринг пытался показать, что многие вещи, произошедшие в ночь преступления, были идеей Мелинды. Но сколько бы Геринг ни пытался переложить всю вину на Лавлесс, ответы Тони не отличались от её заявлений в полиции. По окончании вопросов адвоката, Такетт оказалась не менее виновной.

Затем, впервые за время судебного разбирательства, Мелинду Лавлесс вызвали в качестве свидетеля. Два дня ей задавали вопросы, два дня она пыталась максимально свалить вину на Ллори Такетт. По словам Мелинды, именно Лори заставила Шанду раздеться, положила Шанду в багажник и "успокоила" Шанду. Поскольку Лавлесс почти отрицала своё присутствие на месте преступления, адвокатам Такетт пришлось напомнить ей, сколько раз Мелинда могла предотвратить убийство.

В конце первого дня Геринг и О'Коннор обратились в суд с ходатайством, чтобы обвинение рассмотрело вопрос об отзыве признания вины Мелинды. Поскольку Лавлесс отрицала свою ответственность, они хотели, чтобы суд рассмотрел вопрос об установлении даты судебного разбирательства. По сути, Мелинда говорила, что участвовала в преступлении не добровольно, а по принуждению. О'Коннор подала ходатайство об отмене всех показаний Мелинды Лавлесс, но судья Тодд отказал.

На второй день слушаний дела Лори О'Коннор несколько часов допрашивала Мелинду. Адвокат зачитала соглашение Мелинды о признании вины и спросила, понимает ли она, что штат согласился снять все первоначальные обвинения. Адвокат напомнила ей, что она признаёт себя виновной в тяжком убийстве (убийство путем поджога) в обмен на отмену требований смертной казни.

– Ты утверждала вчера, если я правильно помню, когда рассказывала обо всех обстоятельствах, что не участвовала в них. Однако ты ничего не сделала, чтобы этому помешать. В этом суть твоего свидетельства? – спросила О'Коннор.

– Нет, я не утверждаю, что ни в чём не участвовала. То есть, я была там, и не мешала, – сказала ей Мелинда.

– И конкретно ты рассказала, что в самом конце событий, когда Шанда горела, когда ты подошла к ней ближе, она была уже мертва?

– Да.

– И ты бросила двухлитровую бутылку?

– Да.

– И ты утверждаешь, что не участвовала в поджоге?

– Нет, я этого не утверждаю.

– То есть, ты хочешь сказать, что признала себя виновной во всех этих преступлениях, чтобы избежать смертной казни?

– Нет.

О'Коннор спросила Мелинду об Аманде, о письме, которое она написала, в котором говорилось: “Я хочу Шанде смерти”, и о "плане Аманды". Изнурительный допрос длился три часа.

Мелинда утверждала, что она никогда не произносила слово "убить" в ночь преступления, никогда не говорила ехать к Шанде, что они "просто случайно" поехали туда, что Хоуп и Тони сами вызвались подойти к двери Шанды.

– Ты приставила нож к горлу Шанды? – спросила О'Коннор.

– Да.

– Ты потянула её за волосы?

– Да.

– Ты крепко держала?

– Нет.

– Ты держала нож у её горла?

– Да.

– Всю дорогу до "Ведьминого замка"?

– Да, но тупой стороной.

– Ты сказала, что не собираешься её трогать, а на самом деле ты хотела её избить?

– Я просто хотела напугать её.

– Вчера ты сказала, что хотела её избить.

– Хотела.

– И это не причинило бы ей вреда?

– Я думала, она даст сдачи. Этого я и хотела.

– Ты хотела драки?

– Да, просто хотела подраться, вот и всё.

– Ну, очевидно, она не смогла дать тебе сдачи, потому что ты убила её. Это правда?

– Я не убивала её.

– Ты признала себя виновной в тяжком убийстве?

– Да.

– Тогда ты несёшь ответственность за убийство Шанды Шарер, не так ли?

– Да. Я считаю себя виновной в её смерти. Да.

На протяжении допроса память Мелинды, казалось, ей отказывала; она помнила только то, что снимало с неё вину. Она утверждала, что это Лори задушила Шанду, что Лори заставила её заколоть Шанду.

– Она держала руку на ноже, – сказала Мелинда суду. – Она взяла мою руку и положила её поверх своей, держала мою руку и ударила Шанду, но я отдёрнула руку.

После десятиминутного перерыва О'Коннор представила фотографии ножевых ранений Шанды, попросив Мелинду взглянуть на них и определить, какие раны она нанесла. Мелинда дважды отказывалась смотреть на фотографии, но потом поняла, что придется подчиниться требованию адвоката. При просмотре Мелинда расплакалась.

Мелинда продолжала отрицать свою причастность к преступлению, настаивая на том, что никогда не видела, как Шанда получила удар шиномонтажным ключом, что она понятия не имеет о том, как Шанда получила рану в задний проход, что она не видела никаких травм, нанесенных Шанде после первоначального "избиения" (удушение и поножовщина), в котором помогала Лори во время эпизода на лесовозной дороге.

Когда адвокат защиты спросила Мелинду о том, что произошло на заправочной станции "Clark", Мелинда подтвердила, что Лори наполнила двухлитровую бутылку бензином и передала ей.

– Итак, разве вы вчетвером не обсуждали степень ранения Шанды в тот момент? – спросила О'Коннор.

– Нет.

– И ты сказала, что она была как маленькое животное, что она могла быть уже мёртвой, что вы могли бы с таким же успехом убить её, чтобы избавить от страданий?

– Нет.

– Ты этого не говорила?

– Я никогда такого не говорила.

Мелинда сказала суду, что делала всё, что говорила ей Лори, потому что боялась её. О'Коннор отметила, что если бы Мелинда была настолько напугана, то отказалась бы отправиться "на покатушки" с Лори наедине. Она не побоялась привезти Лори переночевать следующей ночью, когда полиция арестовала их в её доме.

О'Коннор расспросила Мелинду о событиях субботы, 11 января, когда она и Лори вернулись в Нью-Олбани и показали Кристал и Аманде багажник, рассказав им все ужасные подробности своего преступления.

– Ты рассказала обо всём Кристал позже, не так ли? – спросила О'Коннор.

– Я не рассказывала Кристал, это Лори рассказала.

– Кристал – одна из твоих лучших подруг, верно?

– Да.

– Она однажды сказала тебе, что если ты хочешь от кого-то избавиться, нужно сжечь тело?

– Кристал никогда мне такого не говорила.

В качестве улики использовали многостраничные отчёты о поведении Мелинды в тюрьме округа Кларк и в женской тюрьме штата Индиана, большинство из которых свидетельствовали о том, что Мелинда ожидала особого обращения, что она пыталась добиваться своего, забрасывая администрацию тюрьмы жалобами. В отчётах также указывалось, что она нарушала тюремные правила, приглашая в свою камеру других заключённых, и что её помещали в "изолятор" за угрозы другим заключенным.

Обвинение вызвало Кристал Уотен для дачи показаний, которая подтвердила суду, что никогда не слышала, чтобы Мелинда говорила, что хочет убить Шанду, что она ничего не знала о плане убийства Шанды.

Следующей показания давала Аманда Хеврин. Она подробно рассказала об отношениях, которые связывали её с Мелиндой, и о дружбе, которая у неё сложилась с Шандой.

– Ты знала, что твой разрыв с Мелиндой подвергал Шанду Шарер некоторому риску? Ты знала, что Шанда Шарер в опасности из-за твоего расставания с Мелиндой? – спросил Геринг.

– Не совсем, – сказала Аманда.

– Ты знала, что Мелинда обвиняла Шанду Шарер в вашем разрыве?

– Да, сэр.

– Хорошо. И тебе не кажется, что из-за этого у неё могли возникнуть проблемы?

– У Шанды не было проблем.

Геринг напомнил Аманде о письме, в котором она предупреждала Шанду, что Мелинда может убить её. Он спросил её о других письмах Шанде, в частности, он хотел знать, что означает число "23", но Аманда настаивала, что не знает. Он указал на несколько писем, показывая Аманде число "23", но она по-прежнему утверждала, что не писала его.

– Ты написала эту записку?

– Да, сэр.

– И ты передала записку Шанде?

– Да, сэр.

– Но ты не писала там "23?

– Нет, сэр, я не писала.

– У тебя были физические отношения с Шандой?

– Да, сэр.

– Когда это началось?

– Примерно через 2 или 3 месяца после нашего знакомства.

Адвокат защиты попросил Аманду подтвердить, что в конце октября 1991 года Кристи Бродфюрер позвонила ей домой, сказав Аманде, что собирается приехать к ней. Аманда призналась, что в то время боялась Мелинды и знала, что Мелинда хочет её избить.

Когда Аманду отпустили, Кэри Поуп ответила на вопросы Таунсенда об увлечении Лори колдовством. О'Коннор заявила протест, заявив, что линия допроса неуместна, поскольку не было никаких доказательств того, что убийство связано с оккультными практиками. Протест был поддержан, после чего судья Тодд объявил перерыв на день.

В 9:00 утра 30 декабря Кэри Поуп дала свидетельские показания, рассказала собравшимся об увлечении Лори Такетт смертью и огнём и повторила показания, данные на слушаниях по делу Мелинды.

Во время перекрёстного допроса Кэри рассказала О'Коннор, что поддерживала связь как с Мелиндой, так и с Лори с момента их заключения. Она показала, что прошла проверку на детекторе лжи относительно своей причастности к смерти Шанды Шарер, которую провалила.

Арлинду Рэндл, заключённую из тюрьмы округа Кларк, вызвали для дачи показаний о контактах с Мелиндой Лавлесс. Она сообщила суду, что находилась в одном блоке с Лавлесс в апреле. Заключённая сказала, что не заметила раскаяния у Мелинды, что Мелинда, казалось, радовалась своему преступлению, а однажды даже дала кому-то автограф.

Рэндл рассказала, что Мелинда показала ей ежегодник средней школы Хейзелвуд, в котором фотография Шанды Шарер была обведена кругом. Заключенная сказала, что под фотографией Шанды стояла подпись рукой Мелинды: "Такая молодая. Такая красивая. Ей пришлось рано умереть".

– У Мелиндц висело что-нибудь на стене камеры? - спросил Геринг.

– Когда-то у неё висела фотография Шанды.

– На ней были какие-нибудь надписи?

– На фотографии Шанды – нет. Зато у неё висела собственная фотография, и на ней она написала "в розыске".

Следующим свидетелем была Лори Такетт, которая решила свидетельствовать от своего имени, пытаясь завоевать сочувствие суда, рассказывая о своей жизни, полной боли. На протяжении 4 часов она рассказывала об "ужасах" своего детства, утверждая, что мать била и душила её, заставляла подчиняться религиозным требованиям, что она подверглась сексуальному насилию в возрасте 6 и 11 лет. Она сказала, что "рождение" было худшим, что когда-либо с ней случалось.

Такетт и адвокаты пытались показать, что Лори приняла на себя ответственность за то, что сделала, что она раскаивалась, что у неё было безрадостное прошлое. Они также пытались подвергнуть сомнению достоверность показаний Мелинды.

Пересказывая события 10 и 11 января, Лори все время утверждала, что главным агрессором был Мелинда. Геринг попросил Такетт описать, что она чувствовала в ночь убийства.

– Я не чувствую себя человеком, – сказала Лори. – Я не знаю. Я просто не могу поверить, что это произошло. Я просто знаю, как ужасно было бы потерять кого-то. Ту ночь я буду вспоминать до конца своей жизни. Это никогда не уйдёт. Я думаю об этом каждый день. Я ничего не могу с этим поделать.

Во время перекрёстного допроса Лори отказалась назвать имена тех, кто предположительно растлил её в детстве. Был взят короткий перерыв, во время которого Лори написала имена на листе бумаги и передала его судье.

Она также утверждала, что всего за несколько месяцев до убийства её изнасиловал одноклассник. Позже Таунсенд вызвал для дачи показаний 15-летнего Гранта Пирсона, который опроверг показания Лори, заявив суду, что Лори не говорила "нет" и что, по его мнению, их секс происходил по обоюдному согласию. За сотрудничество ему предоставили иммунитет от обвинений в изнасиловании.

Большинство ответов Лори относительно преступления вызывали сомнения в правдивости её предыдущих показаний. Когда Таунсенд загонял её в угол по какой-то конкретной подробности, Лори либо противоречила самой себе, либо утверждала, что не может вспомнить. Временами её голос звучал сдавленно и напряжённо, и в какой-то момент она разразилась тихими рыданиями.

– Что касается багажника, как мы поняли, ты лишь легко закрыла крышку? – спросил Таунсенд.

– Да.

– А помнишь, как вчера свидетельствовала, что вернулась в дом с мыслью, что нужно завести машину?

– Да.

– Что ты имела в виду под этим?

– Нужно было заглушить лай собаки и крики.

– Зачем это было нужно?

– Я не совсем помню. Наверное, не хотелось разбудить соседей и родителей.

– А почему ты не хотела, чтобы они проснулись?

– Боялась, что Шанда умирает, боялась, что они найдут…

Таунсенд перебил её:

– Хорошо, если ты этого боялась, тебя беспокоило, умирает она или нет?

– Я не хотела, чтобы она умерла.

– И ты пошла помочь ей?

– Я боялась.

– Почему?

– Потому что я действительно не знаю. Я просто боялась. Не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что у меня в машине умирающий ребёнок.

Прокурор допросил Лори о событиях на месте убийства, попросив её рассказать подробнее о том, что там происходило. Затем, в самый драматичный момент судебного разбирательства, Таунсенд достал из кармана коробок спичек и чиркнул спичкой, поднеся пламя к лицу Лори Такетт.

– Верно ли, Лори, что ты подошла к телу Шанды после того, как Хоуп облила её бензином, ты достала из кармана коробок спичек, взяла одну из этих спичек, и показала эту спичку Шанде Шарер, а потом подожгла её?

– Нет.

– То есть Шанда загорелась сама собой?

– Я этого не утверждаю. Я просто не помню, как загорелся огонь.

– Но ты была там, рядом с ней, не так ли? Ты стояла к ней вплотную. Ты хотела поговорить с ней?

– Я только наклонилась, но огонь полыхнул мне в лицо.

В этот момент прокурор опустился на колено, воссоздав сцену на месте убийства, делая вид, что склоняется над Шандой.

– Хорошо, ты так стояла на коленях возле ещё живого тела Шанды с желанием что-то сказать ей? - спросил он.

– Я не так стояла.

– Вот так? (Он переменил позу.)

– Да.

– И ты собиралась поговорить с Шандой Шарер?

– Я только что опустилась на колени.

– Что ты собиралась ей сказать? Что ты скажешь тому, кого собираешься сжечь заживо?

– Я не помню, что собиралась сказать. Я просто хотела поговорить с ней.

– Ты хотела услышать какие-нибудь знаменитые последние слова?

Последним свидетелем, давшим показания на слушании дела Такетт, был доктор Эрик Энгам, клинический психолог, который сказал, что у Лори не было чувства "я", что она буквально переплетала свою личность с другими, как "хамелеон". Он сказал суду, что Лори была ведомой. По его мнению, она не была зачинщицей в ночь преступления, а получала указания от других.

Энгам показал, что Лори страдает паранойей и шизофренией, а не психозом. Он заявил, что гнев Лори был преимущественно направлен внутрь, что из-за её сдерживаемых эмоций она была ходячей "бомбой замедленного действия".

Он сказал суду, что Лори отрицает преступление, потому что это "слишком большая правда, чтобы её переварить", и объяснил, что ей пришлось "воздвигнуть барьер" между реальностью события и собой ради сохранения внутренней целостности.

– Способна ли она на сопереживание? – спросил Геринг.

– У неё нет сочувствия к самой себе. Ей будет очень трудно сопереживать кому-то другому.

– Как же тогда это влияет на способность человека выражать раскаяние?

– Если сам не испытываешь боли и не осознаёшь, что другие испытывают боль, в чём тогда раскаиваться?

– На ваш взгляд, Лори Такетт считает окружающий мир опасным и враждебным?

– Ужасно, ужасно опасным и враждебным. Она почти ничему не верит, и даже когда ей удается слиться с чьей-то личностью, она настолько не уверена, что ей останутся верны, что всё время отчаянно боится быть покинутой. И затем, когда её бросают, единственной реакцией является гнев, агрессия и враждебность.

Прежде чем доктор Энгам покинул место свидетеля, он рассказал суду о динамике группового насилия, заявив, что согласно исследовательской литературе групповые преступления обычно более жестоки, чем совершённые отдельным лицом.

– Это почти как один подпитывает другого, – сказал Энгам. – Лучший пример, который я могу вам привести, – это безумие при кормлении акул. Одна акула может принести много разрушений, но когда у вас стая, они только накручивают друг друга. Они как будто чувствуют возросшее напряжение в воздухе и ещё больше друг друга заводят.

– Мелинда Лавлесс хотела, чтобы кого-то убили, а Лори Такетт хотела кого-то убить, – сказал Таунсенд в своем заключительном выступлении. – У каждой из них была потребность, которую разделяла другая. Каждая из них получила то, что хотела. Одна только ненависть Мелинды Лавлесс не привела к смерти Шанды Шарер. Только когда ненависть Мелинды Лавлесс соединилась с жаждой крови Лори Такетт, судьба Шанды Шарер была решена.

Прокурор заявил судье, что не имеет значения, кто нанёс удары по голове Шанды, кто засунул ей автомобильный ключ в задний проход или кто зажёг спичку. Факт в том, что обе девочки действовали согласованно и виновны в убийстве путем поджога.

Он рассказал об ужасе от готовности Лори Такетт лишить жизни совершенно незнакомого человека, что, по его мнению, делало её гораздо более пугающим персонажем, чем Мелинда Лавлесс, у которой, по крайней мере, был мотив.

– Мелинда Лавлесс – убийца и заслуживает максимального наказания, которое этот суд может назначить за её преступления, – утверждал Таунсенд. – Но угроза Мелинды Лавлесс распространяется только на тех, кто навлекает на себя её враждебность. Лори Такетт – совершенно другой тип убийцы. Лори Такетт убивает не из мести, а ради удовольствия, и личность жертвы для неё не имеет значения.

Таунсенд умолял судью приговорить Лори Такетт к максимальному сроку – 60 годам лишения свободы.

В заключительном слове адвокат защиты Геринг назвал Лори Такетт "ущербным, недееспособным человеком, которая стала игрушкой в руках Мелинды Лавлесс". Он спросил:

– Кто несёт большую ответственность за тигра в доме и ущерб, который он наносит: сам тигр или человек, который поселил этого тигра в доме?

Геринг утверждал, что нездоровое психологическое состояние Такетт является самым серьёзным смягчающим обстоятельством и просил суд продемонстрировать милосердие, которое самой Такетт недоступно для понимания.

О'Коннор сказала, что дело – не какая-то бульварная история о "лесби-сучках под кислотой". Она напомнила суду, что это история девочки, которую терроризировали дома и считали аутсайдером в школе. Вспоминая историю Лори, адвокат защиты призвала власти в школах и других учреждениях протянуть руку помощи трудным подросткам, таким как Лори.

За пределами здания суда, холодной зимой, когда температура опускалась ниже 0°, жители Мэдисона собирались во всё возрастающем количестве, ожидая возможности выразить своё неприятие девочкам, когда их будут сопровождать в тюрьму и обратно.

– Люди возмущались. Они сидели в баре, а затем приходили к зданию суда в конце дня, когда мы выводили девочек, – вспоминал Генри. – Они издевались над ними, говоря: "По тебе плачет электрический стул!"

– Чтоб ты горела в аду! – крикнула на Лори одна женщина в последний день дачи показаний.

Слушания закончились днём в четверг, 31 декабря, в пасмурную новогоднюю ночь.

25

Утром 4 января 1993 года, когда судья Тодд вынес приговор Мелинде и Лори, в зале суда собралось так много зрителей, что от их рук и голов на стене остались чёрные полосы. Более двух десятков человек ждало за дверями, встав на цыпочки, чтобы лучше видеть через узкие окна. В комнате присяжных другая толпа слушала через громкоговоритель.

Когда Тодд приговорил Мелинду Лавлесс к 60 годам заключения, Марджори, сидевшая в первом ряду, рухнула на Мишель, горько рыдая, в то время как из остальной аудитории здания суда раздались одобрительные возгласы. Крики и аплодисменты были настолько громкими, что судья сломал молоток, пытаясь утихомирить их.

Судья упомянул ужасный характер преступления, факт похищения жертвы и преднамеренность в качестве наиболее веских отягчающих обстоятельств. Мелинда плакала, когда Тодд говорил ей, что у неё ещё есть шанс измениться и сделать что-то полезное в своей жизни после освобождения из тюрьмы.

Несколько минут спустя, после того, как Мелинду вывели из зала, судья Тодд приговорил Мэри Лорин Такетт к максимальному сроку в 60 лет, вызвав приглушенные рыдания у некоторых членов семьи Такетт. Джордж Такетт, сидевший позади семьи Лавлесс, уставился прямо перед собой и, казалось, покраснел. Лори медленно покачала головой, не выказывая никаких эмоций, когда ей объявили приговор.

И Мелинда, и Лори попросили обжаловать их приговоры. В деле Лавлесс этим занимался Рассел Джонсон; в деле Такетт суд назначил представлять её интересы нового адвоката, Юджина Холландера.

В соответствии с политикой Департамента исправительных учреждений штата Индиана, за каждый отбытый "хороший день", в течение которого заключённые не совершали нарушений тюремных правил, им засчитывается дополнительный день, фактически не отбытый. Другими словами, поскольку обе девочки показали хорошее поведение, их планировалось освободить из тюрьмы через 30 лет. Поскольку девочки уже провели за решеткой год до вынесения приговора, им оставалось отсидеть 29 лет.

У здания суда округа Джефферсон, несмотря на проливной дождь, враждебно настроенная толпа бежала за девочками, когда тех забирали обратно в тюрьму, называя "убийцами" и выкрикивая непристойности.

На лужайке перед зданием суда армия журналистов осаждала Джеки Воут и Стива Шерера, спрашивая их реакцию на приговоры, и, хотя приговоры соответствовали ожиданиям родителей Шанды, они не скрывала своего горя.

– Я никогда не буду удовлетворена, потому что это не вернёт мне ребёнка, – заявила Джеки журналистам. – Надеюсь, они останутся в тюрьме навсегда.

И Воут, и Шарер чувствовали, что система поступила правильно, приняв заявления о признании вины. Они сказали прессе, что, если бы дела дошли до суда, любую из девочек могли признать невиновной по решению только одного присяжного заседателя и отпустить на свободу, чтобы счёт жертв продолжился.

– Я чувствую, что последние несколько недель ходил по яичной скорлупе, – сказал Стив Шарер. – Теперь мне намного лучше, когда они получили максимум. Я чувствую, что снова могу дышать. Я не испытываю сочувствия к семьям этих девочек. Они все могут навещать своего ребёнка в тюрьме. А мы никогда больше не увидим Шанду.

На следующий день газеты и телевизионные станции в Луисвилле, Индианаполисе и Цинциннати сообщили о приговорах и реакции семьи Шанды. К тому времени Джеки Воут стала чем-то вроде знаменитости. Несколько раз сменив причёску, она превратилась в фигуру, к которой людям было интересно прислушиваться. Воут рассказала общественности, что последние несколько недель свидетельских показаний были самыми тяжёлыми для неё и её семьи, но сказала:

– Люди должны знать, насколько ужасным было убийство нашей дочери и на что способны дети.

Шок и смятение общественности выразились в редакционных статьях, которые появились по всему региону. Один из обозревателей из Луисвилля, Джим Адамс, описывая внешность Мелинды Лавлесс, назвал её “безупречной” убийцей, "чьи волосы мог рисовать Боттичелли, чей гардероб подобран только после долгого пребывания в торговом центре".

В колонке повествовалось о четырёх "нормальных" на вид подростках, которые совершили преступление в отношение Шарер. Указывалось, что на той же неделе 15-летнюю девочку Би Джей Квайр нашли мёртвой в соседнем округе Олдхэм, и полиция обнаружила, что убийство совершил её парень; а в западном Луисвилле 15-летнего мальчика застрелила, предположительно, 18-летня девушка, которую он никогда не встречал.

"Подростковый возраст, какими я знал его 20 и 25 лет назад, давно не существует, – писал Адамс. – Родительский контроль, какой мы знали, исчез. 25 лет назад я никогда не услышал бы о чётырех девочках-подростках, которые всю ночь где-то тусили; даже у самых оторв в школе был комендантский час, и никто никогда не слышал, чтобы на следующий день они говорили об убийстве маленьких детей, когда были в городе".

Другая редакционная статья, написанная обеспокоенным гражданином из Коридона, штат Индиана, отреагировала на колонку Адамса, попросив правительство серьёзно подумать о профилактических программах для детей.

"Наше общество гораздо эффективнее назначает наказание после совершения преступления, чем принимает превентивные меры, чтобы дети не выросли в людей, способных совершить подобные преступления, – писала женщина из Коридона. – Некоторым трудно, если не невозможно, испытывать симпатию к Мелинде и Лори. Неужели было так трудно выявить и исправить их виктимизацию, когда им было 8, 10, или 12 лет — то есть, до того, как их ярость достигла точки невозврата?"

Однако в Мэдисоне общественность не беспокоилась об обращении с детьми; по большей части граждане жаловались на то, что репутация их идеального городка навсегда запятнана. Только люди, непосредственно вовлечённые в дело, казалось, приняли реальность.

– Теперь нас называют городом, породившим убийц, – откровенно сказал журналистам Майк Уолро. – Стивен Кинг бы до такого не додумался, – сказал Уолро, пытаясь донести до всех, что это преступление забудут не скоро, что община Мэдисона больше не может укрываться от насилия и сексуальной безнравственности, которые заполонили большие города.

Многие отказывались даже говорить о деле Шанда Шарер. Они с готовностью прятали голову в песок.

– То, что сделали девочки, это чудовищно, и люди не хотят признавать, что эти девочки отсюда, – сказал один из жителей Мэдисона. – В этом районе практически не было преступности. Совершить что-то подобное – всё равно что сбросить бомбу. Девочки, которые сделали это с Шандой, сделали то же самое с нашим городом. Это было почти так, как если бы город умер.

Прокурор Гай Таунсенд на пресс-конференции после вынесения приговора девочкам

В новостях местного телевидения показали реакцию двух двоюродных сестер Пегги Такетт, Мэри Блэр и Фрэнсис Картер, которые обе сказали, что приговор девочкам был слишком мягким. Они сказали прессе, что знали о занятиях Лори колдовством, но "никогда не думали, что это зайдёт так далеко". Блэр обвинила родителей Лори в преступном поведении дочери, утверждая, что девочка была нелюбимым ребенком, которую "практически воспитывала бабушка". Лори проводила там много времени, потому что бабушка разрешала ей смотреть телевизор и заниматься другими "нормальными" вещами. Блэр сказала, что бабушка Такетт умерла, когда Лори было 13 или 14 лет, и именно тогда Лори тронулась головой.

Шумиха в СМИ по делу Шанды Шарер продолжалась, звонки поступали со всего мира. Журналисты, ведущие телевизионных ток-шоу и голливудские продюсеры связались с родителями Шанды и адвокатами четырёх девочек. Поскольку никто не хотел выступать по национальному телевидению, представители таких телешоу, как "Печатная копия", "Внутреннее издание", "Ларри Кинг в прямом эфире", "Донахью", "Мори Пович" и "Салли Джесси Рафаэль" получили отказы с обеих сторон.

6 января, после того как местная телевизионная станция сообщила, что Лори Такетт ведёт переговоры о продаже своей истории теле– и кинопродюсерам, Стив Шарер и Джеки Вог подали иск о возмещении ущерба в размере 1 млрд. долларов, пытаясь помешать любой из девочек извлечь выгоду из своего преступления.

– Во время своих показаний Лори Такетт не могла вспомнить ничего из того, что произошло, – сказал Шарер изданию "Courier Journal". – Теперь внезапно она всё вспомнила и хочет продать свою историю. Это пощёчина нам.

Боб Дональд, адвокат, которого Воут и Шерер наняли для подачи иска, сообщил газете, что семья не против возможности публикации книги или фильма; однако они хотели бы контролировать любое освещение дела.

– Если что-то происходит, – сказал Дональд, – семья хочет убедиться, что это сделано тактично и без лишнего смакования, как в фильмах Эми Фишер[11].

Закон Индианы предусматривает, что любые деньги, которые преступник получает за права на трансляцию или публикацию, должны быть депонированы в фонд жертвы преступления. Преступник может получить только 10% этих денег, которые будут использованы исключительно для покрытия судебных издержек, а остальные 90% пойдут семье жертвы. Поэтому крайне маловероятно, чтобы какая-либо из девочек могла извлечь выгоду из любого коммерческого рассмотрения их дела.

19 января Даррел Оксье попросил суд Джефферсона провести суд над Хоуп Риппи вне Мэдисона из-за широкого освещения в новостях. В конце концов было решено сменить место проведения суда. Дело Риппи было передано верховному судье Сент-Джозефа Жанне Журдан из Саут-Бенда, штат Индиана, и была назначена новая дата судебного разбирательства.

26 января началось слушание по вынесению приговора Тони Лоуренс. Несмотря на то, что большую часть предыдущих показаний включили в протокол, заседания продолжались два с половиной дня.

Стива Генри вызвали для дачи показаний. Он заявил суду, что заявления Лоуренс сыграли важную роль в том, чтобы заставить Мелинду и Лори признать себя виновными.

Мелинда Лавлесс выступила свидетелем и признала, что не заключала сделку о признании вины до тех пор, пока не прочла четыре заявления Тони Лоуренс полиции.

Лори Такетт, давая показания, отвечала на вопросы адвоката защиты Лоуренс, Пола Бо – молодого адвоката из Мэдисона, у которого было мало опыта в делах об убийствах.

В ходе допроса Бо пытался заставить Лори свести к минимуму роль Тони в преступлении, но не получил от Такетт желаемых ответов. Она в основном рассказала суду, что Лоуренс не брал никакой одежды у Шанды, не выливала Пепси из двухлитровой бутылки на заправке, не выходила из машины у кострища и на месте убийства, но всё это уже было известно.

Клифтон Лоуренс дал показания о событиях 11 января, когда привёл дочь в управление шерифа, чтобы она сообщила о совершённом преступлении. Он также рассказал о боли и страданиях Тони после убийства, описав заключение Тони в тюрьме округа Скотт, её попытку самоубийства и результаты психологического освидетельствования дочери, которое провели в клинике "Лайфспринг" в Джефферсонвилле.

Вслед за мистером Лоуренсом выступила череда свидетелей, рассказавших о её характере, включая четырёх учителей и нескольких ближайших друзей. Суть их показаний заключалась в том, что Лоуренс была покладистой девочкой, которую любили и уважали.

– Она была обычной ученицей, хорошо вела себя в классе, была внимательна и активна, – заявила суду Барбара Хилл, учительница французского языка.

– Тони была обычной ученицей. Она из хорошей семьи. Она делала домашние задания, хорошо писала контрольные и хорошо училась, – свидетельствовала Беверли Кук.

Микель Поммерен сказала суду, что она беспокоится за подругу, сказав:

– Она эмоциональный человек и не очень хорошо справляется с подобными вещами.

– Она сказала, что очень боялась Лори Такетт, и именно поэтому ничего не сделала, чтобы остановить её, – свидетельствовала другая подруга Лоуренс, Келли Таллис.

Дана Варбл выступила в качестве свидетеля и рассказала подробности о предполагаемом изнасиловании Лоуренс, которое произошло в доме Варбл. Варбл свидетельствовала, что ее подруга Тони "плакала" и была расстроена после случившегося, однако защита не смогла представить полицейские записи, подтверждающие заявление Лоуренс.

На второй день слушания дела Тони Лоуренс дала показания в попытке доказать, что действовала из страха в ночь убийства. Во время перекрёстного допроса Таунсенд неоднократно спрашивал Лоуренс о том, сделала ли она что-нибудь, чтобы остановить ход преступления, пыталась ли она предупредить взрослых, пока ещё было время спасти жизнь Шанды Шарер. Снова и снова Лоуренс признавалась, что ничего не сделала, чтобы предотвратить преступление.

Затем, в эмоционально напряжённый момент в конце своих показаний, Тони Лоуренс зачитала заявление с извинениями родителям Шанды:

Как только Тони закончила заявление, защита заявила, что список свидетелей исчерпан.

Джеки Воут ответила Лоуренс и зачитала заявление, в котором отказывала в прощении Лоуренса. Она критически высказалась о том сочувствии, которое защита пыталась вызвать к Тони. Воут выразила отвращение к тому, что защита привлекла учителей Тони, чтобы показать, какой образцовой ученицей она была, а также друзей и семью, которые единодушно свидетельствовали о своём неверии в причастность Лоуренс к такому преступлению.

– Тони, по-видимому, преследуют кошмары обгоревшего тела Шанды, которого, по её словам, она никогда не видела, – сказал Воут суду. – Она утверждает, что ей снятся кошмары о том, как обгоревший труп приходит к ней и просит о помощи. Уверена, это должно быть ужасно для неё. Так пусть же кошмары продолжают преследовать её всю оставшуюся жизнь, и пусть её жизнь будет очень долгой. Я не увидела никаких признаков раскаяния вообще. То, что я видела, – это испорченного ребёнка, которому совершенно не нравится здесь присутствовать и нести ответственность за свои действия. Этот ребёнок искренне ждёт, что кто-то возьмёт её вину на себя. Я присутствовал на трёх слушаниях по вынесению приговора, мне пришлось видеть и слушать убийц моей дочери день за днём, пока они лгали и разыгрывали сцены, достойные Оскара. Я слушала, как все без исключения кричали о жестоком обращении с детьми и изнасилованиях. Я видела, как адвокаты пытались убедить всех, что эти девочки стали жертвами. Однако настоящая жертва здесь – Шанда Рене Шарер, её семья и друзья.

Тони Лоуренс плакала во время большей части заявления Воут.

Та попросил суд приговорить Лоуренс к максимальному сроку, который, согласно её соглашению о признании вины, составляет 20 лет. Она сказала судье, что если максимальное наказание не будет назначено, в мире поймут, что и другим можно смотреть, как пытают и убивают другого человека, и ничего не делать.

Утром 28 января, когда Тони Лоуренс вошла в зал суда для вынесения приговора, она выглядела очень опрятно, надела вязаный свитер и очки в проволочной оправе. Хотя судья Тодд мог приговорить её к сроку от 6 до 20 лет, он постановил, что Лоуренс будет отбывать первые 10 лет по обвинению в незаконном лишении свободы и ещё 10 лет за отягчающие обстоятельства. Судья сказал Тони, что любой срок меньше 20 лет умалит тяжесть совершённого преступления.

Считая время, которое Лоуренс уже отсидела, она будет иметь право на условно-досрочное освобождение через 9 лет.

19 апреля Хоуп Риппи везли 5 часов на север, чтобы она предстала перед судьей Джин Журден в Саут-Бенде. Она согласилась на сделку с правосудием, как Мелинда Лавлесс и Лори Такетт, и признала себя виновной в убийстве, поджоге и похищении. В зависимости от смягчающих и отягчающих обстоятельств, Риппи грозило наказание от 30 до 60 лет.

Отвечая "да" на вопросы, заданные адвокатом Оксье, Риппи рассказала суду, что помогла выманить Шанду из дома и в конечном итоге облила её бензином перед сожжением.

Слушание по вынесению приговора состоялось в Верховном суде округа Сент-Джозеф 1 июня 1992 года. Оксье упомянул об отсутствии у Риппи судимости, сильную провокацию, под влиянием которой она действовала, и маловероятность того, что она совершит другое преступление, в качестве смягчающих факторов, в соответствие с которыми, по его мнению, необходимо сократить ей срок до минимальных 30 лет.

Появившись в тёмно-синей тюремной робе, в первый день слушаний Хоуп не проявляла никаких эмоций. В отличие от слушаний в Мэдисоне, здесь не было ни разгневанной толпы, ни переполненного зала суда. Помимо семей Шарера и Риппи, аудитория состояла из репортёров и нескольких любопытных зрителей. Слушание, которое длилось всего 2 дня, не касалось мучительных подробностей смерти Шанды Шарер, которые уже были приобщены к уликам.

Первым дал показания Стив Генри. Он свидетельствовал, что в заявлении Хоуп Риппи, сделанном 7 мая 1993 года, она призналась, что видела, как Шанда сидела "по-индийски", когда они были у кострища, "с одной рукой на голове, а другой на шине".

– То есть, глаза у неё были не совсем закрыты, но они закатились назад, – сказала Риппи полиции. – Она не двигалась, а как бы покачивалась, но ничего не говорила, и Лори сказала, что надо поджигать.

В своём заявлении Риппи указывала, что у кострища Мелинда спросила, где у человека сердце, потому что хотела знать, как вонзить нож в сердце Шанды. Риппи призналась, что показала Мелинде, где у неё сердце, сказав ей просто "воткнуть" нож.

Генри сказал суду, что в своём заявлении Риппи Хоуп признала, что указала дорогу к месту убийства, а затем помогла Лори вытащить тело Шанды из багажника.

– Я не выливала весь бензин, – сказала Риппи полиции в своем записанном заявлении. – Вылив бензин, я вернулась в машину. Мелинда подошла и попросила зажигалку, и мы все закурили. Тони взяла зажигалку с приборной панели и дала ей.

Как только Стив Генри ответил на вопросы, касающиеся вины Хоуп, дал показания Карл Риппи. Тихим голосом, едва слышным в зале суда, он сказал судье, что дочь была заботливой, дружелюбной девочкой, которая часто играла роль "миротворца" в бытовых разборках.

– Она пыталась быть посредником, разводила нас по разным комнатам, – свидетельствовал Карл. – Потом она говорила отдельно со мной и с Глорией. Затем говорила мне успокоиться, и я уверена, что то же самое она говорила и Глории.

Он описывал Хоуп, как ребёнка, которая в целом отличалась послушанием и помогала по дому, которой нравилось заботиться о маленьком сыне своей сестры. Отец сказал, что Хоуп была счастливой девочкой, а после преступления ей постоянно снились кошмары, она больше не смеялась, и её приходилось заставлять есть.

Позже в тот же день доктор Майкл Шиэн, психолог, который делал освидетельствование Хоуп Риппи на чётырех отдельных сеансах в течение десяти часов, показал, что Риппи оказалась в ситуации давления со стороны сверстников и групповой динамики. Он описал Хоуп как девочку, которая даже не понимала, что участвует в убийстве, и использовал аналогию с фильмом "Ночь живых мертвецов", чтобы объяснить, почему Хоуп не верила, что Шанда действительно умерла. Он сказал, что Хоуп будто "смотрела" фильме ужасов, в котором мертвые люди встают и ходят, что она действовала в "состоянии шока", неспособная действовать рационально.

– Повинуясь панике, Хоуп прибегла к своему обычному состоянию избегания, – сказал Шиэн суду. – Она совсем оцепенела. Она не могла думать или рассуждать. Она не осознавала, что у неё был выбор. Это просто не приходило ей в голову.

Шиэн засвидетельствовал, что Хоуп была невольным участником, который тоже стала угрожать Шанде, вместо того, чтобы рискнуть поссориться с Такетт, которая была для неё как старшая сестра. Он заявил, что, будучи самой младшей из четырёх девочек в ту ночь, Риппи была "не в своей тарелке" перед лицом шокирующей агрессивности Мелинды и Лори.

Психолог утверждал, что Хоуп Риппи знала об истинных намерениях Лавлесс и Такетт не больше, чем Тони Лоуренс, и сказал, что Хоуп выразила желание, чтобы другие подростки учились на её ошибках, сказав, что она скажет другим: "Не соглашайся, когда знаешь, что другие поступают неправильно".

На второй день слушания дела Риппи первым дал показания Стив Шарер. Он едва сдерживал слёзы, когда рассказывал Хоуп Риппи о личной потере.

– Ты не представляешь, какие проблемы ты создала в нашей семье. Пока мы пытаемся с этим справиться. Очень трудно понять, почему ты не попыталась остановить это, – свидетельствовал Шарер. Затем, устремив стальной взгляд на Хоуп, он сказал: – Чтоб ты сгнила в аду с остальными своими подругами-убийцами.

Риппи плакала на протяжении всего заявления Шарера, впервые проявив эмоции.

После заявления Стива Шарера Джеки Воут показала видеозапись Шанды и, заметив, что Хоуп опустила голову, попросила судью приказать Хоуп посмотреть её. Видеозапись снова довела Риппи до слёз.

Хоуп не давала показаний от своего имени; она была избавлена от изнурительного допроса.

После короткого перерыва судья Журдан приговорила Хоуп Риппи к максимальным 60 годам, затем погасила 10 лет за смягчающие обстоятельства, приказав назначить обвиняемой испытательный срок в течение 10 лет под надзором средней тяжести на момент освобождения. 50-летний тюремный срок вызвал рыдания у Глории Риппи, которая два дня молчала в ходе дачи показаний.

– У Хоуп Риппи был выбор, – сказала судья Джордан в своем меморандуме о вынесении приговора. – Были пути к спасению, способы помочь себе и Шанде. Она вылила бензин, чтобы никого не поймали, хотя и знала, что этим убьёт Шанду. Отсутствие у неё милосердия, нежного мужества – ужасающий урок для всех нас.

– Я больше не знаю, что такое норма. Я не та, какой была, когда Шанда была жива, – со слезами на глазах сказала Воут журналистам после вынесения приговора. – Я возвращаюсь домой к внуку, который только что родился. Нужно жить дальше. Шанда теперь у Бога.

Джеки Воут и Стив Шарер после оглашения приговора Хоуп Риппи