Житие гриффиндорки

Эпилог

Третий Традиционный День Гриффиндора проходил по плану: поздравительная речь Гриффиндоров, предвкушение бойцов, тяжелый вздох приготовившегося к эвакуации аврората… Так как в британской строевой подготовке ни Вера, ни Сашка не разбирались, то брусчатку сотрясала поступь «непобедимой Красной Армии»,[35] намекая всем любопытствующим трезвенникам, что уже пора убегать, поэтому Косая Аллея быстро опустела. Прямо перед командой «Разойдись!». Эту команду знали все, понимая, что после нее произойдет. Вера Митрофановна уже было решила ограничиться пивом, но тут с криком: «Привет, сестричка!» на нее свалилась девушка в черном, поэтому, что было дальше, староста девочек факультета запомнила только урывками. Вроде бы они кого-то били, вроде бы кого-то макали в фонтан, потом… Потом все накрыла тьма.

Коварная Тьма алкогольного отравления подкосила самых упорных в третьем часу ночи, когда они со всем упорством доказывали фонарному столбу, что он должен с ними выпить. Столб невежливо молчал, поэтому был завязан в узел. Как это было сделано — не смогли наутро определить даже специалисты Отдела Тайн. Впрочем, уставших гриффиндорцев родители и домовики растащили по домам, а их командиров с невестами (у кого были) аккуратно традиционно сложили в гостиной «Норы». Поленница тел радовала счастливый взгляд недавно купленного домовика, из одежды на котором была тельняшка, голубой берет, при этом эльф был украшен шикарным бланшем на все лицо.

Как Невилл умудрился подняться первым, Вера так и не поняла. Но приникнув к бутыли, содержавшей драгоценное Антипохмельное, девушка поняла, что мистера Лонгботтома она любит. Органы мышления пытались выйти из режима «ты меня уважаешь?», вызванного алкогольным отравлением, поэтому в работе органов речи участия не принимали.

— Невилл, я тебя люблю! — сообщила юноше Вера Митрофановна, попытавшись уплыть в блаженный сон, но Невилл уже был закаленным гриффиндорцем, видевшим многое, включая празднование Нового Года, поэтому ковал железо, пока горячо.

— Ты выйдешь за меня замуж? — поинтересовался юноша, доставая кольцо, носимое с собой даже в душевую. Надеялся ли Невилл в душевой встретить девушку, так и осталось тайной для всех.

— А вот выйду! — бесшабашно заявила симпатизировавшая юноше товарищ капитан. «А почему бы и нет?» — подумала девушка, наблюдая за тем, как колечко занимает место на пальце и Магия подтверждает помолвку. В ответ на эту мысль голова ответила звонким гулом. Через минуту Вера Митрофановна спала крепким сном военного, а Невилл, от счастья всосавший заныканную бутылку водки, разместился рядом с невестой.

Только проснувшись, Вера вспомнила о нюансах пантеона Великих Сил этого мира, но было уже поздно. Впрочем, положа руку на сердце, юноша ей нравился, даже очень, но отпустить себя девушка опасалась. «Теперь уже можно», — сообразила товарищ капитан, разглядывая колечко, после чего вздохнула и разбудила Невилла гриффиндорским способом. Так пала крепость Гриффиндор…

Через три часа Вера Митрофановна узнала о существовавшем тотализаторе. И о том, кто это придумал. Фред и Джордж возблагодарили командира за ежедневные пробежки, потому что их сестра была неутомима, глаза ее горели, волосы встали дыбом, а руки изображали, что она с ними сделает, когда поймает. Отлично умевшие пользоваться первым приемом заморской борьбы «каратэ», рыжики бежали что есть духу, поэтому через пяток километров Вера отстала. Запал прошел, а бежать дальше стало просто лень, поэтому девушка решила, что отомстит иначе, вернувшись к… уже жениху.

Больше всего этой новости радовалась мама Молли и младшие Гриффиндоры — Фрэнк и Алисия. Сначала Молли хотела оставить их в прежней семье, но после очередного Дня Гриффиндора оба младшеньких вдруг стали родными им всем, кроме Невилла, потому что тот очень просил оставить его Лонгботтомом, чтобы жениться на Джинни. Кого и как юноша просил, история не сохранила, но ему это было высочайше, судя по всему, позволено.

— Ладно, не буду я тебя убивать, — взглянув в глаза стоявшему по стойке «смирно» жениху, вздохнула Вера. — Может, я тебя действительно люблю… — не очень уверенно произнесла девушка, органы мышления которой включаться отказались.

— Спасибо, милая, — искренне сообщил уже написавший завещание Невилл. Завещание, в котором присутствовала только одна строка: «Все для Джинни, все для Победы», стало потом семейной реликвией.

— Значит, будем праздновать! — заявила Луна, Сашка согласно кивнул, поэтому в следующий раз глаза Веры открылись тридцать первого августа.

— Надо завязывать… — почти прошептала товарищ капитан медслужбы традиционную фразу, венчающую любой праздник.

Ну а потом был Хогвартс и нормальная командирская работа. Ежедневный труд старост факультета, ходящие строем бойцы Гриффиндора. Вынужденно ходившие в плотном построении слизеринцы, потому что жить хотелось, а проверять уровень дисциплины в давно уже не враждебном факультете никто не хотел. Так и повелось…

— Сашка, твою!.. Почему твои по стенам лазают? — тактично поинтересовалась Вера Митрофановна, узрев в свое окно любопытную мордашку школьника-второкурсника. Учитывая, что кабинет заместителя директора располагался на третьем этаже — это было необычно.

— Так стены моют… И красят потом… — оправдывался декан одноименного с ним факультета. — Чтобы сверху менее заметными быть, а то чары-чарами…

— Логично, — не могла не признать женщина, ожидавшая мужа, чтобы вместе пойти домой. Дом четы Лонгботтом располагался в ста метрах от ворот школы, как, в общем, и весь военный… то есть преподавательский городок. Не пожелав бросать родную школу, истинные гриффиндорцы поселились вокруг нее, слегка потеснив и деревню, и кентавров. Возмущавшиеся поначалу существа с луками быстро успокоились, став любимым развлечением факультета бесстрашных. — Мои там как?

— Молли традиционно отправила Скорпиуса в Больничное Крыло, — пожал плечами Вронский. — Похоже, дело к помолвке идет. А вот старший твой, похоже, к Лили, которая Поттер, неровно дышит.

— Он с пяти лет к ней неровно дышит, — хмыкнула мать двоих повзрослевших детей. — Как в первый раз от Лили в ухо огреб, так и впечатлился.

Прошло уже много лет с того дня, когда двое военных очнулись в телах детей этого мира. Многое изменилось… Гермиона Поттер возглавила Аврорат, ходивший теперь строем даже в туалет. Не успевший вовремя увернуться Гарри как носящий славу Героя был втиснут в министерское кресло, а с прославленным Гриффиндором спорить в Магической Британии уже не решался никто. Когда Поттер-старший проспался, он, конечно, был против рулить Магбританией, но Сашка сказал: «Надо!», и зеленоглазый гриффиндорец смирился.

Директором школы Хогвартс сделали отчаянно сопротивлявшуюся тетушку Мюриэль. Зато ей теперь не было скучно. Скучно, строго говоря, не было никому, потому что дети, даже построенные ровными шеренгами, все равно давали жара своим командирам и профессорам. Луна стала преподавать в школе, потому что не хотела быть отдельно от своего Рона. Все были при деле.

Традиционные Дни Гриффиндора все также встряхивали Великобританию, а иногда и некоторые соседние страны. Чего только стоило вошедшее в анналы совместное празднование с невесть откуда взявшимися русскими десантниками… Учитывая, что второго августа гриффиндорцев занесло в Китеж — город чуть было не пришлось отстраивать заново. Дети росли, неизменно радуя родителей…. Все было хорошо, потому что на страже покоя граждан стоял Гриффиндор и аврорат, через несколько лет превратившийся практически в филиал Гриффиндора. Гермиона ввела по совету Сашки краповые береты, которые выдавались далеко не всем… Сашка это посоветовал на очередном Дне, глядя на то, как жмутся к стенам представители аврората, поэтому теперь можно было увидеть не только Гриффиндорцев в своей неизменной форме… Преступники водились, конечно, но вот Темных Лордов не было, потому что гриффиндорцы всяких кандидатов в силы Тьмы сначала больно били, а только потом интересовались: «чего хотел очередной Темный Лорд?». Поэтому их и не было. Все жили мирно, счастливо и спокойно. Ну, кроме второго августа… и первого января. Но это святое, а святое трогать нельзя.

Вера была своей жизнью довольна. Невилл ее боготворил, а женщинам это нравится, даже женщинам в погонах. Дети любили родителей, улыбались и не болели. Никто из детей гриффиндорцев не болел, потому что… гриффиндорцы же. И дети у них такими же получились.

В магической Британии все было хорошо, и только старая бабушка Молли читала набегавшимся за день правнукам сказки на ночь…