«Желающего судьба ведет, нежелающего — тащит» (лат.).
Доброе утро, великодушная повелительница (нем.).
Садись, давай кофий пить (нем.).
Ты можешь себе представить, Аннушка (нем.).
Вокруг (нем.).
Моя любимая (нем.).
Ты подумай (нем.).
Она была уже похоронена (нем.).
Моя герцогиня (нем.).
Эта проклятая (нем.).
Да, между прочим (нем.).
Любимое дитя сердца (нем.)
Кладбища (нем.).
Да, да! Он был моряк, офицер и на восточном фронте был тяжело ранен. Здесь, дома, он умер (нем.).
Он был мой брат. Мой старший брат... (нем.).
«Ваше превосходительство, как стало мне еще в прошлом году известно, Вы снова у нас желанны. И ежели Вы еще о том думаете, то сообщаю Вам с полной определенностью, Ягужинский вот-вот умрет и нам снова нужны будут люди в Кабинет, хотя я и не думаю, что польские проблемы полностью завершены» (нем.).
Зачем вы поддерживаете этого негодного человека? (нем.)
Я знаю, что о нем говорят... (нем.).
Худому делать добро так же опасно, как доброму делать зло (лат.).
К сожалению, я знаю, что неблагодарность есть цена мира (нем.).
Контр-адмирал.
Возвышение, ступень под крылосами и перед алтарем в церкви.
Питер, сердечко мое, что здесь происходит? (нем.)
Не помню (ит.)
Отец наш небесный (ит.)
Он вдовец (нем.).
«О государе» (лат.).
Или Цезарь, или ничто (лат.).
У автора книги здесь несоответствие. Праздник Благовещения всегда бывает 25 марта по старому стилю, а не 25 февраля. — OCR.
Только этого не хватало! Сделайте мне одолжение... Я обещаю вам (нем.).
Следующая сцена относится к продолжению праздника, случившемуся через день, 17 февраля. Но поскольку подобные балы, как правило, мало отличались друг от друга и принципиального значения в жизни общества и наших героев не имели, то автор позволил себе объединить торжества 15 и 17 февраля в один праздник.
В ночь с 25 на 26 ноября 1741 года в результате очередного, третьего за этот короткий срок, дворцового переворота на престол взошла дочь Петра Елисавета.
Как маленького ребенка (нем.).