Жизнь напрокат

Глава 11

Если делать все по уму, то принять Тихаря нужно нежно и бесшумно, не попортив его драгоценной тушки, особливо той ее части, которой он смог бы внятно ответить на накопившиеся к нему вопросы.

Я предложил ни в коем случае его не шугать, позволить заняться тем, для чего он сюда явится и аккуратненько накрыть. Для успешного претворения в жизнь моей идеи нужно, чтобы в яме постоянно кто-то находился и взял Тихаря тепленьким в условиях ограниченного пространства, дабы размаха для меча или копья какого-нибудь у него не имелось. Выкопанный неизвестными деятелями схрон слишком глубок, чтобы достать из него что-то не спрыгнув внутрь. Я не понимал зачем было так углубляться в землю для хранения сбережений, ведь по весне эта дырища наверняка сыра и на дне хлюпают несколько сантиметров грязной водицы. Хотя, золоту и серебру вода нипочем, наоборот, лишняя маскировка, чего не скажешь про железки и меха. Ну, да ладно, хозяину виднее, я, может, до конца чего и не догоняю.

Свояка Криню бледного как снег от дурных переживаний извлекли на солнечный свет и отогнали в лес, чтобы не мешался, заткнули рот тряпицей и привязали к деревцу. В схрон спустились Жила с Жуком, устроились на полу у дальней стенки, которая снаружи, если голову в лаз не сунуть, была не видна. По два человека с одним лучником в паре я отрядил на лесную опушку занять позиции за сто шагов справа и слева от камня. Трое хорошо замаскировались в зеленых кустиках напротив схрона, оставшиеся силы я оттянул в глубину леса на такое расстояние, чтобы и видно с берега не было и добежать быстро при надобности.

Я был собой вполне доволен, ибо сделал, как учил когда-то комбат Гранит - перекрыл все направления, внятно довел до подчиненных поставленную задачу. Более чем достаточно, чтобы скрутить одного головореза и не дать ему смыться. Дальше бой покажет, ведь предусмотреть все неожиданности не способен даже товарищ генерал с большой фуражкой на умном темени.

- Ты напомнил им, что Тихарь нужен нам живым? - живо поинтересовался Завид, едва мы оказались с ним рядом, в достаточном удалении от берега. В пятнадцати метрах под сосной стояли и о чем-то оживленно шептались Бур и Праст. Неподалеку сидел в развилке узловатых корней Невул, прислонившись спиной к стволу, он любовно натягивал на лук тетиву.

- Дважды.

- Думаешь этого достаточно? Что-то не выглядят они слишком понятливыми.

Я пожал плечами. Если бы в засадах сидели пацаны из моей роты или Рок с братвой из бригады, никаких сомнений я бы и близко не испытывал. Здесь я мог с большой натяжкой полагаться лишь на шустрого Одинца, видавшего виды Жилу и основательного Невула. Завид с Буром в число доверенных лиц не входили.

- Что есть, то есть, - вынужденно согласился я. - Хочешь я их отведу, а вы сможете провернуть все на пару с братом? Только скажи.

Завид оторопел и прикусил язык. Я оставил его в задумчивом состоянии, направился к Невулу. Наклонив к плечу голову, с минуту наблюдал за ласковыми движениями его пальцев, поглаживающих тугие изгибы лука.

- Хорошо стреляешь?

Невул стряхнул с волос упавшую хвоинку, поднял глаза.

- Тихарь говорил, что лучше всех, кого он знал.

- У тебя может появиться возможность напомнить ему это. Если что-то пойдет криво - продырявь ему ляжку из этой своей штуки.

Невул рывком поднялся на длиннющие ноги, его лицо засияло как начищенная пастой солдатская пряжка.

- Мне нужно подобраться поближе, отсюда не попасть.

- Ну валяй, - разрешил я. - Только не светись.

Подхватив лук, Невул пригнулся и мягкими шагами пустился мерить расстояние до будущей засидки. Контролировать его я счел нецелесообразным, пацан сказал - пацан сделал. А не сделал - получил «двойку». В корпус.

- Вижу у тебя большой опыт, - сказал Завид не то с одобрением, не то с осуждением, когда я закончил с Невулом, а он снова подобрался ко мне со спины.

- Хватает, - буркнул и я оглянулся на Бура с Прастом, занявшихся чисткой оружия промасленными тряпицами.

- Тебе доводилось скрадывать людей, этого не скроешь, - продолжал Завид. - Доводилось, я в этом уверен.

- Никогда ничего не крал, если ты об этом, тем более - людей, - я смерил Завида суровым взглядом. - А тебе я советую забыть думать об этом.

- О чем? - глаза его сделались достаточно круглыми, чтобы выразить почти детскую невинность. Мягко зашлепали ресницы.

- Я видел как ты переглядывался с Буром. Если вы с ним затеяли что-то гнилое, то лучше сразу сами перережьте друг дружке глотки и не вынуждайте меня делать это. Заземлю обоих, невзирая на всю братскую любовь. Вот в этом ты можешь быть уверен стопудово.

Я отвернулся от него и украдкой взглянул на часы. Минуло больше часа как уплыл плот со Свистом. Тихаря все еще ни слуху ни духу. Несмотря на удовлетворение от проделанной организационной работы, я чувствовал неуверенность и легкий мандраж, пустое чрево урчало как мопед без глушителя, ибо последний свой сухарь я сгрыз еще утром. Устроившись в покинутом Невулом местечке в развилке между выпученных из земли толстых древесных корней, гладких и скользких, я стал прислушиваться к нытью живота и утешать себя мыслью, что всем нам торчать в засадах совсем не обязательно как бы не хотелось собственноручно приложиться к ожидаемой победе. Такого же мнения придерживались Бур с Завидом и примкнувший к ним Праст. Их вполне устраивала роль резервного кулака и на передовую они не рвались, собравшись тесной кучкой и подножия столетней сосны с толстыми буграми смоляных наплывов на стволе.

Прикинул - доверял бы я на их месте в такой ситуации одному из тех, кто до нее довел? Вряд ли. Значит - пасут. Стерегут меня втроем, ни на миг не выпуская из поля зрения. Делать это, находясь в засаде, было бы проблематично, здесь они не сплоховали.

Когда слева истошно застрекотала сорока я встрепенулся, выкатился через бок из ложбины между корней, извернулся, подполз на брюхе к ближайшему дереву и прислонился плечом к стволу. Это местечко я приметил давно. Весь берег отсюда не просматривается, зато в узкой прорехе лесной поросли хорошо виден выдающийся горб камня и клочок пространства по обе стороны от него не более, чем на метр, что вполне достаточно для наблюдения.

За кромкой леса пусто. Или сорока была настоящая или ложная тревога. Я опустил голову, поправляя неудобно легшую кобуру, а когда вернулся к созерцанию - обомлел. Человеческая фигура возникла у камня неожиданно. Секунду назад ее не было и вот уже неподвижно торчит кто-то в бесцветной долгополой накидке к лесу задом, к озеру передом. Со своего наблюдательного поста я мог видеть прямую спину и чуть повернутую вбок голову.

Рядом со мной в обнимку с копьем плюхнулся Бур. Язык как у собаки высунут от волнения, на висках блестит пот.

- Тихарь? - прошелестел Головачонок.

- Хрен пойми. Рожей не поворачивается.

- Чего он ждет?

Я промолчал. Человек на берегу присел, оставив видимыми плечи и затылок. Зашевелились под накидкой лопатки, встал дыбом ворот. Мелькнула верхняя часть откидываемой крышки схрона.

Наш клиент, больше некому.

Я пихнул Бура в бочину и утвердительно кивнул, обернулся чуть назад на Завида и тоже кивнул. Завид довольно оскалился и быстро засопел.

Нам осталось дождаться когда Тихарь спрыгнет внутрь, а наши мальчики спеленают его там как младенца.

Вот только спрыгивать он не спешил, так и сидел на краю открытого лаза и не шевелился, будто замороженный полуфабрикат. Принюхивается он там что ли? Все может быть. Даже случайный человек без особого труда различил бы запах давно не мытого тела, пота и железа там, где, кажется, должна присутствовать лишь характерная вонь сырого подземелья. Про привыкшего и умеющего подкрадываться со звериной осторожностью охотника или разбойника и говорить нечего. К тому же натоптали мы там как школьники на экскурсии.

Неужели почуял и не полезет?

Мы встретились обеспокоенными взглядами с Буром и снова вонзились глазами в неподвижную фигуру у камня. Закопошился Праст, подползая ближе.

Человек на берегу выпрямился, быстро оглянулся на опушку, пробежался взором по кустикам, снова отвернулся к схрону и сделал шаг в сторону от камня. Сомнений в том, что это Тихарь сразу же отпали. Бороденку эту блеклую я даже с такого расстояния признал.

Именно на этот гадский случай я трижды предупредил Одинца с Хромом. Чего они ждут, уснули что ли?

Я начал подбирать колени для резкого старта. В этот момент всколыхнулись кусты, затрещали ветки и на берег вынеслись три тела. Широкая, потная спина Хрома устремилась прямиком к Тихарю, юркий Одинец, не будь дурак, стал забегать с одного бока, еще один Шалимов приспешник - с другого. Я вскочил на ноги и длинными прыжками помчался вперед, на ходу выцарапывая пистолет. На пятом прыжке правый сапог без каблука поехал назад на упавшей шишке и я с размаху взбороздил грудью лесное покрывало, оказавшимся не таким уж и мягким, приложился подбородком.

- Красивый полет, Стяр! - похвалил пробегающий мимо Бур.

- Я еще не так могу, - пробормотал я, утирая со щетины и губ бурые иголки вперемешку с кусками земли и каплями слюны. Пускаюсь вдогонку за несущимся последним Прастом, выбегаю на берег и вижу следующую картину: с лицом цвета "светлый асфальт"сидит на земле Хром, зажимает ладонью поясницу, у открытого люка стоят еще шестеро и тупо пялятся в квадратную дыру. Рядом с Хромом валяется его топор.

- Где Тихарь? - выдохнул я, оглядывая озадаченные лица.

- Вниз упал, - тихо выговорил Одинец и отвел глаза.

- Отлично! - все еще не чувствуя подвоха, я хлопнул парня по плечу и наклонился в лаз. - Связали его там? Жила, ау! Как дела?

В полутьме потаенного помещения виднелись две кудлатые головы склоненных над чем-то или кем-то. Один затылок дернулся и я увидел бледное лицо Жилы.

- Готов, кажись, - неуверенно произнес он, смущенно поскреб заросшую щеку и попятился к сырой стенке.

На дне схрона открылся вид тела в белесой накидке неподвижно лежащего на боку. Одна рука подвернута, ноги разбросаны в стороны. Штанину с внутренней стороны левого бедра насквозь продрал наконечник обломанной стрелы.

М-да... Неудобно лежит. Живые так не лежат.

- Да ну на фиг!

Я оттолкнул кого-то локтем, спрыгнул в яму, приземлившись одной ногой на голень лежащего человека и едва не упал от потери равновесия.

- Верти его, - скомандовал я и Жила с Жуком, кряхтя перевернули тело на спину. Стало видно немолодое, волевое лицо в обрамлении темно-русых волос и пепельного с вкраплениями белого бороды. Веки сомкнуты, сквозь приоткрытые зубы торчит кончик прикушенного языка. Я принялся ощупывать яремную вену долгожданного гостя. Надежда она такая, умирать как всегда не торопится... Но тут без вариантов. Как я ни щупал, пульсация мощной аорты в районе кадыка не пробивалась сквозь вспотевшую кожу моих пальцев. Я пошевелил его голову, взявшись с двух сторон за виски и понял, что умер мужик вовсе не от стрелы.

Готовее не бывает. Слово «готов» это как раз про него...

- Ну как там у вас?

Низкий голос Бура выдал дурно сдерживаемое волнение. То есть волнением это называется у обычных людей, у этого же парня в горле слышался звериный клекот.

- Лично у меня неплохо, только вот Тихарь, боюсь, окажется не таким разговорчивым как бы тебе хотелось.

Я оперся ногами на перекладины вбитого в землю столба с краю от горловины люка, подтянулся на руках и вылез на волю. Отряхнул руки-ноги, нашел глазами Одинца.

- Вы зачем его завалили, бестолочи? Я же сказал - живьем брать надо!

- Он уйти хотел, - начал оправдываться Голец, впрочем, без малейшего сожаления в голосе. - Развернулся уже, а тут мы... Хрома ножом ударил. Невул стрелу пустил, он на меня кинулся, я оттолкнул и вот... головой вниз.

Плавным движением кисти Одинец изобразил как "нырнул"в схрон Тихарь.

У меня образовался дефицит цензурных слов. Поначалу. Потом они начали охапками рождаться в возмущенном разуме и проситься на язык. Насилу себя сдержал, чтобы не начать крыть по-черному этих умельцев.

- Твою мать, - устало выдавил я сквозь зубы, стараясь не глядеть на братьев.

- Чего? - не понял Одинец.

- В попе черно, вот чего! Ты шею ему сломал, Тихарю этому собаками гребаному! Зачем было его толкать?

- Я ж как ты велел! - зачастил пацан, сделавшись пунцовым, даже синяк под глазом слегка покраснел. - Задержать! Схватить живым! Что мне… Чтоб он меня ножом? Вот и толкнул...

Тьфу на вас на всех! И на Одинца безрукого и на Тихаря того неуклюжего. Оказывается и самого удачливого атамана его величество злой случай стороной не обходит. В жизни все бывает. В смерти тоже.

Я махнул рукой, пожал плечами, развернувшись в сторону Бура и Завида.

- Запомните, детишки: падать вниз башкой опасно для здоровья!

Бура аж всего перекосило.

- Вы нарочно сделали это! - брызгая слюной зарычал он и вытащил свой меч. - Намеренно убили этого паскудника, чтобы он молчал. Вы! Ты!

Его налитые бешенством глаза остановились на мне, должно быть, определив главного виновника произошедшего. Он стоял в двух метрах от меня с обнаженным клинком, острие которого направил в центр моего живота.

- Уймись, брат! Это - случай. Он сам сломал себе шею, - уверенно произнес Завид, положив ладонь на плечо разгоряченному родственнику. Резким движением Бур сбросил руку Завида и встряхнул мечом, словно приглашая меня к поединку. Я тут же представил себе как тянусь к кобуре и отточенная, холодная сталь вспарывает мои горячие кишки от пупка до самого хребта. Дыхание замерло в груди, руки налились неподъемной тяжестью. Оставаясь абсолютно неподвижным, я набрал воздуха и с нажимом, медленно произнес:

- Спрячь свою железяку, Бур, не будь глупцом. Если бы я хотел убить Тихаря, то сразу бы попросил Невула продырявить ему стрелой не ногу, а сердце или глаз. Парни не виноваты, они сделали все, что смогли.

Тут, словно в подтверждение моих слов, Хром издал булькающий звук, завалился на спину и распростал безвольные руки, брякнув костяшками пальцев о рукоять своего топора. К упавшему медленно подошел Праст, возложил ладонь на его широкую грудь и через некоторое время покачал головой.

Ну вот, еще один, а мы ему даже первую помощь не оказали. Какая-то невезучая должность командира разбойничьего отряда. Мрут как мухи. Однако, этот - первый, кто скончался в столь нужный момент.

Бур сплюнул мне под ноги, со стуком вонзил меч в ножны, молча и нервно зашагал к лесу. Я посмотрел на Завида с немым вопросом: что дальше?

- Ждем до вечера и расходимся, - мрачно сказал Завид. - Тихарь - ваш.

Изъявлять какие-либо возражения я счел нецелесообразным. Уж я точно не уйду до тех пор, пока не встречусь тут с Сашкой или пока ноги не протяну от голода, а им как будет угодно.

Тело Тихаря извлекли из подземелья и вместе с Хромом оттащили поглубже в сосняк, где Одинец с Жилой, ползая на коленях, довольно профессионально принялись обшаривать безвременно усопших. Поснимали с них обувку, верхнюю одежду, пояса, ремни с ножами и прочим навесным имуществом, коего на Тихаре имелось не в пример больше, чем на потрепанном жизнью разбойнике. Под верхним просторным балахоном типа плаща на теле Тихаря обнаружилась тончайшая кольчужка из плотно и тщательно подогнанных мелких колец. Подготовился, значит, дядя к неприятностям, а случая дурацкого не учел.

Жила стал помогать Одинцу снимать с трупа кольчугу. Все это время я тихо наблюдал за сноровистыми действиями парней и чавкал куском вяленой конины, так кстати обнаруженной в дырявой котомке Хрома. Возле трупов росла горка добычи, которую еще предстояло разделить.

- Забирай, Стяр, - сказал Жила, когда средневековый аналог бронежилета у него в руках. - Вещь добрая, чужеземная, выдержит практически все, кроме стрелы в упор, копья, рогатины и секиры.

Одинец многозначительно кивнул в поддержку приятеля, часто мигая глазами. Это он при Буре с Завидом ерепенился, а теперь сдулся от гнетущего чувства вины.

- А нет ничего такого, чтобы и стрелу в упор и копье с рогатиной и секирой выдержало? - на всякий случай спросил я, вытирая пальцы о штанину.

- Поверх кольчуги броню надевают. Нагрудник и оплечья. У кого они, конечно, имеются, - пояснил Жила. - Раздобудем и их, дай срок.

Одинец снова склонился над полураздетым жмуриком и с довольным видом подбросил на ладони небольшой матерчатый мешочек туго набитый звенящей монетой, затем сорвал с пальца Тихаря тяжелый перстень отлитый из чистого золота и весьма не дешевый даже на первый взгляд.

- Твоя доля, батька!

Ценный подгон упал в подставленную ладонь. В центре печатки располагались три короткие параллельные полоски, точно след от когтистой лапы. Одинец тут же заявил, что перстень этот - знак боярской власти. Тихарь никогда не рассказывал где надыбал столь знатную цацку и предпочитал не снимать большую часть времени, наверно мнил себя эдаким разбойным дворянином. Я повертел перстень в пальцах и с теплым чувством убрал в свою сумку.

- Ты сильно сердишься на меня? - Одинец распахнул трепещущие ресницы и заглянул мне в лицо.

Да мне вообще по барабану. Это у Бура с Завидом на живого Тихаря видов было побольше, чем на мертвого. Мертвый он им совсем не нужен и случайной смертью Тихаря Бур крайне недоволен и возмущен, жаль ему, видите ли, упущенной возможности спустить с живого атамана шкуру. Ничего, перетопчется, а папаша его потешит свои садистские наклонности как-нибудь в другой раз.

- Не журись, Одинчина! - я треснул парня по лопатке. - Лучше я сам тебя поругаю, чем дерганый боярский сынок.

Одинец поскреб ногтем синяк под хитрым глазом и улыбнулся с облегчением.

- Но впредь делай как велено и никакой отсебятины, понял?

- Понял, батька!

Ага, понял он, как же. С такой хитрой, веснушчатой физиономией только и давать обещания. Под моим давящим, грозным взором Одинец потупился и снова почесал фингал.

- Они, похоже, собираются ждать тех, кто должен прийти сюда к Тихарю, - вполголоса произнес Жила.

- Да похоже на то, - я подобрал хвойную иголку, чтобы выковырять из зубов мясную пломбу от жесткой как подошва конины. Иголка для этого дела оказалась слишком мягкой и я выплюнул ее, разочарованно почмокав губами.

- А мы?

- Мы?

Я обернулся на топчущихся неподалеку разбойничков Шалима и сгорбившуюся над рассыпанным на земле пучком стрел одинокую фигуру Невула.

- Возьми мешочек и раздай всем поровну, пусть порадуются. Скажи Жуку, чтоб расставил своих как и прежде. Будем ждать гостей, подмогнем боярчикам, авось еще чего ценного хапнем.