Жизнь напрокат

Глава 5

Наше с Сашкой желание ехать в телеге вызвало непонимание, но топать пешком, как нам было предложено, в новой, не разношенной обувке - занятие мало приятное, особенно для меня, недавно сменившего кроссовки на жесткие сапоги. Зачем ноги бить, когда есть транспорт?

Покидали собранный Сашкой шмот в возок, погрузились сами и, проехав насквозь Дивееву деревеньку, в которой лучшим оказался дом самого боярского племянника, мы уже бодро поскрипывали колесами по пыльной дороге на Виров. Завид с Прастом верхами двигались впереди телеги, а Бур с Кульмой, чуть приотстав, глотали пыль за кормой. Живка и остальные в пешем порядке замыкали процессию. Нашей колесницей, влекомой крутобокой пятнистой лошадкой, сноровисто управлял пацанчик лет двенадцати по имени Ничушка. Вихрастый, рослый и худой как бамбук. Мы с Сашкой точно на перине устроились на толстой подстилке из свежего сена и, вытянув ноги, "плыли"вдоль рядов маленьких, колосящихся полей и выкошенных делянок в обрамлении щетины близкого леса.

В памяти возник термин из школьного учебника - "натуральное хозяйство". Это, вроде бы, когда люди питаются тем, что сами вырастили и пользуются в быту тем, что сами и произвели. Здесь, видимо, так дело и обстоит. Сашка говорил, что магазинов нету, значит кушают исключительно свой хлеб и одежу таскают самотканую. Закрытая община, это вам не хухры-мухры.

Мы обогнали бредущую в попутном направлении группу товарищей с узлами на плечах да запряженную горбатым быком подводу без бортов. Ну как обогнали - Завид на ходу просигнализировал им взмахом плети и они поспешно отпрянули на обочину.

Рок беззаботно грыз соломину, а я чуть ум не сломал, кумекая как нам с ним вдвоем сделать отсюда ноги. Предусмотрительный Головач грамотно изолировал разбойника от племянника c подозрительной амнезией, но боярин не мог знать, что для него все плохо в любом случае. Я - не разбойник, а Сашка никакой не племянник. Пусть разными дорожками, но мы с Роком должны оказаться в одной финальной точке.

Путешествие на телеге давало нам с Роком шанс переговорить наедине. Ничушка был слишком увлечен охотой за слепнями, что кружили над кобылой и отгонял их длинным прутом, производя языком шикающие звуки.

Я тоже вынул соломинку из подстилки и поднес ее ко рту.

- Головой не верти, - тихо сказал я. - Слушай и молчи.

Сашка чуть заметно кивнул и приготовился внимать.

- Бузить не будем. Разделимся. Так даже лучше. Тебе одному от Головача свинтить будет проще. Да и мне тоже от этих. Пойду к озеру. Помнишь место, где мужик двоих вальнул? Там камень большой рядом. Серебро где-то там.

Рок обратил ко мне удивленное лицо, но наткнулся на мой гордый профиль, опомнился и отвернулся. Сменил изгрызенную соломину на новую и яростно принялся по-кроличьи ее кромсать.

- А от этих ты точно отделаешься?

- Нет, блин, к серебру выведу! - зашипел я. - Ты найдешь туда дорогу?

- Постараюсь, - Рок нахмурился и заерзал.

- Постарайся. И еще постарайся следов не оставлять. Короче, кто первый прибудет - станет ждать другого. Заберем бабки и свалим отсюда нахрен.

- Сколько ждать-то?

- До зимы!

Сплюнув соломину, я отвернулся к обочине.

План откровенно дерьмовый, но другого нету. И злился я не на Рока, а на свою стукнутую, забитую новой информацией голову за то, что не может придумать ничего более подходящего. Оставалась скромная надежда, что по прибытию в город кое что прояснится и мой план поменяется в лучшую сторону.

Дорога километра два взбегала на подъем, затем начался пологий спуск и слева вдалеке стала различима речная синь. Может та же речка, у которой мы с Сашкой очутились, кто ее знает.

На речном берегу расположилось селение, действительно, на первый взгляд большее по размерам покинутой нами убогонькой деревушки, но на заявленный громкий статус ни в коем разе не тянущее. Я готовился увидеть если не настоящий город, то что-то типа поселка городского типа с кирпичной или панельной малоэтажной застройкой, обязательной трубой ТЭЦ, гаражами и сараями на окраине, в общем, все, к чему привык мой взор на российскую глубинку. Вполне покатило бы и обычное колхозное село с подавляющим преимуществом частного сектора и горящими в синем небе золотыми луковицами храма, лишь бы там присутствовала связь с «большим миром». Сектанты сектантами, но где-то же они должны тратить неправедно нажитое. Тот же Головач просто обязан пускать в оборот вольные и невольные пожертвования своей паствы. Для этого должна, просто обязана существовать какая-то технологичная форма связи. Не голубями же он с "волей"общается.

По мере уменьшения отрезка пыльной дороги оставшегося до населенного пункта, я начал понимать, что энтузиазм и надежда показали мне средний палец, ибо на самой окраине поселения увидел я уже знакомые соломенные крыши, венчающие почерневшие от времени и осадков низкие бревенчатые постройки точь-в-точь как в оставленной деревне.

Не дотянув непосредственно до сильно обманувшего мои ожидания населенного пункта, вслед за Завидовым коником свернули на развилке налево к речке и увидели издалека как к длинному деревянному причалу подходит на шести парах весел низко осаженная под тяжестью зачехленного на палубе груза большая лодка с опущенным парусом. У причала людно и шумно, снуют голые по пояс грузчики, пахнет гнилью и смолой. Точно такая же лодка устало уткнулась носом в песочную отмель.

Завид с Прастом придержали поводья, их кони пошли шагом. Костлявый Ничушка соскочил с тележного передка и повел лошадь за недоуздок. Преодолев узкий проезд между хозяйственными постройками, мы оказались у обнесенного высоким плетнем большого участка с плотной застройкой. Центр участка занимал большой прямоугольник рубленого дома с крышей похожей на длинный стог сена и совсем без окон. К главному строению впритирку жались срубы поменьше числом - три. Под крытой коновязью нервно махали хвостами пять оседланных жеребцов, тявкала в будке собачонка, в одном из сараев надрывал луженое горло петух.

- Бур, тут Шибай! - с озабоченностью в голосе крикнул Завид, едва бросив взгляд на «припаркованных» к поперечной жердине чужих коней.

- Вижу. Чтоб ему… - прошипел старший из Головачевских сынков. - Слезайте!

- Это и есть корчма? - захотел уточнить я, оглядев внушительную постройку.

- Постоялый двор Луня, - небрежно бросил в ответ Бур и отдал поводья Живке. - Привяжи коней и будь со своими снаружи!

Ничушка, сутулясь, потащил лошадь в сторонку, разворачивая телегу к выходу.

- Э, малой! - позвал его Сашка. - Оставь кобылу и давай с нами!

Пацан оторопел, нерешительно затеребил вожжи. На мой вопросительный взгляд Сашка ответил утвердительным кивком и похлопал по сумке на поясе.

- Пошли, пошли, - поддержал я Рока раз такое дело. - Не убудет с него, набьет твое тощее брюхо под рубчик.

Не веря своему счастью, Ничушка привязал поводья к жердине, метнулся ко входу в ресторацию и отворил перед нами толстую дощатую дверь. Бур бросил на Сашку удивленный взор и молча переступил порог.

Внутри темновато. Помещение освещается горящими фитилями в горшочках расставленных по полкам на стенах и кажется меньше, чем представлялось снаружи. В дальнем углу рдеет малиновыми углями открытый очаг с подвешенным над ним котлом, рядом на утоптанном до состояния асфальта глиняном полу уложены набитые чем-то мешки и расставлены бочонки, по углам висят травяные веники и гроздья сушеного разновсячья. Прямо посередке под хитрой конструкцией из черных грубо отесанных балок установлен длинный, массивный стол с лавками. Еще два таких же стола притерлись к длинным стенам, над тем, что справа сделан деревянный помост с перилами и лестницей для доступа к трем комнатам на втором этаже. Из мешанины крепких запахов выделяются запахи шашлыка и печева.

У большинства адекватных людей сейчас время ужина, даже у сектантов, отчего к этому часу в корчме собралось около трех десятков голодных посетителей. Сидят вразнобой, перед деревянными мисками, широкими подносами и полулитровыми чарками. Одеты все примерно одинаково, но кое кто получше, взять, хотя бы, вон ту четверку угрюмых мужиков за столом слева от входа.

- Ух-ты! Дорогие племяннички припожаловали!

Голос раздался как раз оттуда и его обладателем оказался дородный, мордатый тип с башкой килограммов на сорок и длинными как у сома толстыми усищами, заплетенными на кончиках в косички. Маленькие, широко посаженные глаза выражали неподдельную радость.

- Присаживайтесь к нам! Эй, хозяин, меду и мяса дорогим гостям! Я плачу!

Завид с Буром кисло переглянулись.

- Сядем, - наконец нехотя вымолвил Бур и медленно двинулся к столу.

Кроме усача и еще троих на лавках пусто. Они сидели по двое друг напротив друга посередине стола. Здоровые, тяжелые и при оружии. Массивная столешница с неровно отесанной скобелем поверхностью уставлена мисками, бадейками и плошками со снедью.

Усач выволок из-за стола свое грузное тело охваченное поясом с прицепленным мечом, довольно тепло обнял Сашку за плечи.

- Надо же - живехонек! - проскрипел мордоворот не слишком певучим голосом, будто ручную кофемолку кто-то медленно крутит. - Знать, удача за тобой, Дивей, по пятам ходит!

- Ага, ходит, - Сашка отстранился от усатого, и плюхнулся рядом с плечистым типом перетянутым ремнями портупей поверх коричневой рубахи как революционный комиссар.

- Угощайтесь, чем пожелаете, сейчас свеженького подадут, а потом Дивей расскажет как из за Кромки вернуться удалось. Тебя ведь все мертвым считали, говорили, будто на дне речном ты остался. Чудо чудное произошло, не иначе! Любят тебя боги, Дивей!

Я приземлил седалище рядом с любимым богами, помрачневшим Сашкой и оказался напротив Завида. Справа от меня устроился Праст, будто невзначай задев меня локтем по ребрам когда садился. Я оставил эту выходку без внимания, хоть и ткнул меня паршивец чувствительно.

Бур куда-то испарился. Подумав, что боярский выплодок отправился договариваться с хозяином насчет ночлега в одной из комнат, я принялся изучать антураж и наших сотрапезников.

Усатому красавцу годиков сорок с небольшим гаком. Когда он жует, его щеки смешно потряхиваются в такт челюстям, словно два кожаных мешочка за ниточки дергают, а широкий нос с крупными грязными порами походит на кусок поролона когда его сжимают и разжимают в руке. Толстые пальцы утыканы перстнями, с шеи на грудь свешивается массивная серебряная цепка.

С ним рядом восседает такой же широкий, но не обрюзгший до безобразия персонаж. Лоб высокий, глаза голубые и чуть навыкате. Седые как зимний туман волосы зачесаны назад и перехвачены веревкой с серебряной нитью, в короткую бороду вплетены две висюльки с маленькими жемчужинами.

Двое других помоложе, один чернявый, второй пегий. Оба плечистые, плотненькие такие. Волосы длинные, бородки куцые, буркалы недобрые.

По раскрасневшимся лицам и принявшим загадочный отблеск белкам глаз мне стало ясно, что четверка эта сидит здесь уже довольно давно и успела несколько раз сходить в атаку на зеленого змия. Атаки были успешно отбиты супостатом, но не без потерь в большом медном котелке с пенной жидкостью, которая едва прикрывала дно.

Появились две молоденькие девчонки лет по тринадцать в светлых рубахах, юбках до пят, сторчащими испод серых платков косами. Через считанные минуты стол еще больше потяжелел от принесенной девчонками посуды с хавчиком и закусью. Сюда же прибывают еще два медных сосуда со сладко-дурманно пахнущей жидкостью, я осмелился предположить - хмельной.

Неплохой сервис, девчухи только сопливые больно, а так очень даже недурно. Миски медные, горшки глиняные, ложки деревянные, все как полагается. Я как-то бывал в подобном заведении, на тот момент очень богатом. Оно тоже было обставлено в подобном стиле: резное древо, растительная роспись, серебряные кубки, балалайки, медвежьи головы и все такое. Стилизация под лубок на высоте, да и посидели мы там в тот раз неплохо...

Не знаю откуда это взялось, но я питал слабость к хорошим ресторанам и хорошей кухне, полагая, что знаю в этом толк. Будь моя воля, заделался бы хозяином какой-никакой забегаловки, привел ее в божеский вид и стал руководить в полном душевном равновесии и ладу с окружающим миром. Да взять тот же “Полюс”. Эх, какой бы я там навел порядок, обыватель бы в очередь ломился!

Девчонки удалились по своим делам. Обжигая пальцы, Сашка развалил ножом бараний окорок и протянул мне кусок. Я впился зубами в исходящее соком мясо и тоже обжегся. Поспешно запил духмяной бурдой из глиняного кубка, подул на кусок и снова вгрызся. Хорошо пожрать на халяву экологически чистой хавки без химии и добавок. С этим делом у них здесь полный порядок. Зелень, рыбка, мясцо, сыр, умопомрачительно пахнущий, еще теплый хлебушек из собственной пекарни, даже похлебка какая-то жирная в бадейке густо колышется. Я решил не скромничать и угоститься от пуза. Все, как говориться, не съем, но понадкусываю.

Мои сопровождающие, включая тощего Ничушку, пришли к похожему мнению и приступили к жадному поглощению всего, до чего смогли дотянуться. Мальчишке, тихонько сидевшему на небольшом отдалении тоже принесли миску и глиняную чарку. Благодарно поблескивая глазами, он усердно жевал и хлебал медовуху, словно боялся не успеть закончить к нашему уходу.

В отличии от довольного Ничушки, Бур вернулся раздраженный и нахмуренный.

- Хочу, чтобы все за этим столом меня услышали, - провозгласил Бур, прежде, чем сесть и посмотрел на меня налитыми злобой глазами. - Разделив сейчас пищу и стол со Стяром, никто из нас не назовет его равным как положено законом.

Усатый аж жевать перестал, нетрезво вылупился на Бура как охотник на говорящего енота.

- С каких пор ты ворочаешь закон как тебе удобно, племяш? - произнес он. - Отведи его в хлев и подвинь ему корыто, пусть ест вместе со свиньями, коль тебе так зазорно.

- Не хочу его сторожить. Я не свинопас.

Бур обошел стол и занял место рядом с братом. Завид подал ему наполненную чарку.

- Ты привел свободного человека на постоялый двор, усадил с собой за стол и желаешь, чтобы все не принимали его как равного?

- Он нам не равный, дядька Шибай. Не один из нас.

- Один из кого тогда? Я думал он новый дружинник Головача. Ошибся, выходит?

- Ошибся. - Бур запрокинул голову, его острый кадык задергался, отмеряя глотки. - Это один из налетчиков. Он спас Дивея и пришел с ним к нам. Говорит, что отыщет серебро. Отец послал нас вместе с ним.

В своем мысленном сектантском словаре я отметил новое словечко. «Дружинник». Значит есть и сама дружина. Дружина Головача. Силовая поддержка основателя секты. Получается все по ранжиру: хозяева, рядовые сектанты и охранники? А гадливое пакостное название «холоп» к кому применимо? Так, вроде бы, в старину называли крепостных крестьян или я чего-то путаю? Первые подозрения насчет стройности версии о затерянной в глуши секте у меня возникли в доме Дивея и усилились при прибытии в этот занюханный городишко. Целиком я его не видел, но, думаю, жителей в нем не меньше полутысячи или больше того. Какая-то гигантская секта получается. Пристань, лодки, грузчики, просто люди по улице ходят. Вон, к примеру, те за другими столами. Не похожи они на холопов забитых. Спокойно и с достоинством пьют, хавку потребляют, на нас не пялятся.

Переварив последнюю фразу Бура, усатый впился в меня едким прищуром хитрых серых глаз как начинающий искусствовед в картину Ван Гога.

- Хочешь сказать, я сейчас делю трапезу с тем, кто ограбил меня и моего брата? - с нажимом вопросил усач, наклонился и перевел взгляд на заметно нервничающего Бура.

- Твоего участия в торговле на медяк, дядька Шибай, а вопишь, будто у тебя отняли целое состояние, - холодно заметил Завид. - Отец велел нам идти с ним на поиски. Поэтому мы все здесь.

- А ну цыть! - прикрикнул Шибай и Завид послушно заткнулся. - На тех насадах были мои люди! И мои товары! Дивей не смог их уберечь, а теперь сидит как ни в чем не бывало да еще татя с собой притащил! Этот тать с дружками людей моих побил и часть моего добра уволок!

- Дивей как раз с нами и не идет, - вставил словцо Праст и подмигнул Сашке. - Он зачем-то понадобился Головачу.

Палец размером с вареную сосиску указал на меня и я мимоходом подивился: где этот Шибай берет перстни такого диаметра.

- А вы хорошо его рассмотрели? Отыщет серебро, говорите?! Глупцы! Хотите пустить волка в лес? Он только этого и ждет. Я руку отдам за то, что вы его упустите. Или еще хуже - сами не вернетесь, когда он вас на свою шайку выведет.

Я мысленно поаплодировал усачу. В корень зрит хороняка. Именно этого я с нетерпением и жду.

- Мы его не упустим, - твердо пообещал Бур. - Не для того ловили. Если он и останется в лесу, то только мертвым.

Гневно раскрасневшийся Шибай пренебрежительно отмахнулся, словно каждое произнесенное Буром слово для него не весомее кислой отрыжки.

- Не глупите. Советую отдать его мне и никуда не ходить. У Серого Эмунда даже деревянные колоды человеческим голосом вещают, когда он их разговорит, - Шибай одобрительно потрепал своего молчаливого соседа по плечу.

Хорошая попытка, но - хрен тебе на все рыло. Я тихонько пихнул локтем напрягшегося Сашку - все, мол, в порядке, сиди ровно.

- А если он под пытками сдохнет? - подал голос заинтересовавшийся поступившим предложением Бур.

- Не сдохнет. Эмунд знает толк в подобных затеях. Клянусь, уже к заходу солнца расскажет все, что знает, нам останется лишь пойти и забрать наше добро.

- Головач не позволит его пытать, - не слишком уверенно произнес Завид и тут же добавил: - Тебе не позволит. Отец и сам мог это сделать.

- Мог, - легко согласился Шибай. - Вместо этого Головач снова подарил вам возможность доставить его собственность туда, где ей законное место. Не знаю какая блоха его укусила, но я бы вам не доверил даже драть лыко на зиму. Думаю, отец не сильно осерчает, узнав, что, благодаря умениям моего человека, вы вернули серебро.

Складно спел, я бы на месте Бура крепко подумал и разрешил взять меня в оборот, чем рыскать с непонятным фруктом по лихим местам. Однако, все они кое-что упустили из вида...

Я потянулся через Праста и отодвинул глиняную чашку от уткнувшего лицо в сложенные на столе руки Ничушки. Отрубился пацан. Еще бы, столько смолотить и выпить зараз.

Пора включатся в игру, иначе этот тип совсем оборзеет и дело примет скверный оборот. Правила, я похоже, уже уяснил.

Я сделал добрый глоток из глиняной посудины, повернул голову и поглядел в упор на раскрасневшегося Шибая.

- А ты кто такой, чтобы перечить воле боярина Головача?

Цвет лица усатого сменился с красноватого на лунно-желтый, а его нос стал походить на кусок недозрелого сыра. Подобно синему киту он с шумом выпустил из надутых щек воздух, с трудом унимая гнев. Я заметил как по губам седого проскользнула усмешка и продолжил:

- Во первых, меня никто не ловил, я по доброй воле пришел. Во вторых, ты сам пригласил меня за свой стол. Не представился, базарить начал, понты свои корявые кидать. До степенных лет дотянул, а вежливости не научился? Меня, например, мама учила с незнакомыми мужиками не разговаривать, не есть, не пить, за ручку не ходить. Кто знает, какие там у вас наклонности нехорошие имеются. Я маму и так страшно подвел, за один стол с вами усевшись. Мало того, что не знакомые, еще и рожи ваши мне очень не нравятся, прямо не знаю что с этим тухлым фактом поделать.

Я горестно всплеснул руками и повесил на лицо удрученное выражение.

Шибай порывисто оторвал задницу от лавки и нависнув над столом прошипел, что не будь на то боярской воли, никто из здесь присутствующих не согласился бы разделить трапезу с кровавым татем как с равным, а вместо оказанного почета жаловали бы мне острое железо в брюхо. И что он, дескать, младший брат боярина Головача, а с ним рядом - его преданные люди.

О, еще один «родственничек» нарисовался! Обширная семейка, однако.

- Ты тоже - боярин? - спросил я с неподдельным интересом, нисколько не впечатлившись угрозой.

- Нет, пока... - поступил толстый намек на толстые планы от толстого усача.

Я кивнул головой. Все с ним понятно. Метит в вожди. Неудачно, по всей видимости. С собственным братом у него не все гладко да и Бур с Завидом не слишком обрадовались, напоровшись на Шибая в корчме.

- Тогда закрой калитку и слушай, что я тебе скажу, Шибай, иначе не увидишь серебра как и свой отросток под пузом!

На сей раз ухмыльнулся уже Завид, да и Бур спрятал глаза, чтобы себя не выдать.

- Говори, - с клокочущей в голосе угрозой произнес Шибай, мешком опускаясь на место. - Но не вздумай со мной хитрить, иначе привяжу тебя к пыточному столбу прямо во дворе.

Трезвел он прямо на глазах. В такой аквариум подобной бурды нужно литров двадцать влить, чтобы с ног срубить, вряд ли он успел столько вылакать.

- Ну и в третьих, под пытками я ничего не скажу, потому как у меня очень высокий болевой порог. Боли, практически, не чувствую. Зря только провозитесь, а я, как правильно отметил Бур, сдохну. И вот тогда тебе придется лишь оттягивать свой конец в прямом и переносном смысле. Ведь Головачу не понравится, если ты заморишь единственного, кто мог бы добраться до сокровищ.

Здесь я приврал, ибо испытываю такую же боль как и большинство среднестатистических людей. На дыбе расскажу все, что знаю и не знаю. Вот у Сашки, действительно, органон просто железный. Этого хоть жги, хоть режь - правды не добиться. Реакция нервных окончаний, наверно, тормознутая. Она будет, но сильно потом. Ученые задвигали, что из-за несовершенства нервной системы у каких-то больших травоядных динозавров хищник мог откусить хвост, а чувство невосполнимой потери приходило к пострадавшему только через пару десятков минут, а с ним и смертушка от потери крови. У Рока, должно быть, происходит нечто похожее. Бесчувственный чурбан мой Сашка в этом плане.

За нашим отдельно взятым столом повисла плотная тишина. Стало слышно как посапывает во сне сытый Ничушка. Похоже, проняло. Не желает Шибай навлекать на себя гнев старшего братца боярина. Но это вовсе не означает, что он не смог бы рискнуть. Вон как грозно сдвинув брови. Молодняк под предводительством Бура уставился на меня с плотоядным интересом. Седовласый громила рядом с Шибаем снова оскалился и мне на ум приползла озорная мысль, присущая одному знакомому, любившему с приятелем задирать на улице мужиков поздоровее. Интересно им было с какого удара упадет встреченный человек? Год так прозабавлялись на районе, пока не нарвались на Сашку Рокотова и оба не улеглись в тяжелых нокаутах. Жаль поспорить не в масть, но, боюсь, одного хорошего хука в челюсть с него будет достаточно...

Развивая произведенный фурор я поведал, мол, не будь у Шибая терок с братом, он бы знал, что Сашка, то есть Дивей внезапно "ожил"с совершенно отбитой башкой, памятью то бишь и пришедший с ним я также имею схожие отклонения. Сам пришел, иначе хрен бы они меня тут видели. Я их Дивея из воды вытащил, так как не помню, что дрался с ним и Буром. Даже имя мое мне добрые люди подсказали. Спас и теперь страшно желаю получить свою долю и наизнанку вывернусь, лишь бы прижиться при боярском дворе.

- Ты вытащил Дивея из воды? - Шибай перестал мигать прищуренными зенками. - Зачем? И когда это случилось, во время стычки или после?

- Я не помню. Очнулся от того, что тону, увидел - рядом человек ко дну идет, ну и вытащил. А потом снова сознания лишился. Так пойдет?

- Ты тонул потому, что я рассек твою голову и вытолкнул за борт, но прежде ты успел убить троих на насаде, - сухо произнес Бур.

- Хорошо, что подсказал, Бур. Так, глядишь, я и остальное припомню…

- Ладно, допустим, раненый ты выплыл и помог Дивею. Допустим. Но где твоя рана и как ты собираешься возвращать серебро, коли не помнишь где оно? - живо перебил Шибай, уловив самый скользкий момент в моей легенде. - Заврался ты, чужак.

Так я тебе и сказал, усатая твоя морда...

- Я был в этом, как его… в шлеме. Наверно…

Бур промолчал. Окрыленный успехом, под внимательными, испытующими взорами нескольких пар глаз, я прогнал, что для обретения серебра мне придется проявить всю свою смекалку и провести оперативно-следственные мероприятия, методы которых оставляю при себе и даже поклялся оправдать возложенные на меня надежды, потому как деваться мне некуда и на дыбу попасть желания нету.

После этого вдохновенного спича напряжение за столом начало понемногу спадать. Шибай, видя мой искренний интерес к делу, взял себя в руки, жахнул медовухи и больше не требовал немедленных пыток. Видимо, он смирился с локальным поражением, так как неожиданно начал расписывать как хорошо живется при боярине Головаче и склонять меня к подвигу, типа, давай, парень, сделай все как надо, а подельников своих бывших можешь хоть всех под корень извести вместе с главарем шайки, чтоб неповадно им тварям было…

Слушал я его в пол-уха, ибо факт наличия у причала большой лодки начал занимать мое внимание больше, чем трескотня обладателя обалденных усищ. Я принялся быстро соображать как попасть на эту или какую другую лодку, с кем договориться, чтобы сдернуть отсюда по воде и добраться до озера. Могут запросить и наверняка запросят денег. Не вопрос, у Сашки полная сума монетами забита, как-нибудь сойдемся...

Пока я прорабатывал варианты как оставить в дураках Бура и компанию, Шибай переключился на племянников и начал им что-то назидательно втирать. Я врубился в их разговор с середины и мысленно проклял подлого усача.

- Вчетвером, значит, пойдете? - проскрипел Шибай. - А как же Живка и его полдесятка?

- Они с Головачом и Дивеем двинутся, - не слишком приветливо ответил Бур.

- Что-то маловато отец вам для такого дела людишек отрядил, - язвительно посетовал Шибай, пьяно скривив губы. - Больно уж прыткий, Стяр этот, хоть и на голову жалуется.

- Мы справимся, - Бур уверенно ухмыльнулся, но я заметил в его осоловевших глазах усталость от разговоров.

- Справитесь, но какой ценой? - не унимался Шибай. - Я не желаю потерять родичей как недавно потерял добро и людей. Не желаю и все тут!

Шибай ушел в себя искать способ помочь родне и, что характерно, быстро нашел.

- А я вам своих одолжу. Да вот этих, хотя бы! Славные ребята! С черной бородой - Бранд, с желтой - Сковильд.

- Эти славные ребята по-нашему говорить умеют или за них всегда ты толкуешь, дядька? - осведомился Бур.

- Языки у них есть, если ты об этом. Но по-словенски курлыкают с пятого на десятое. Зато понимают почти все и очень хороши в бою. Так что, племянничек, бери, еще благодарить меня будешь, когда они ваши спины щитами закроют. Это тебе не какие-то там кривичи.

- Даны?

- Свеи.

- Сковильд - не свейское имя, - подал голос Кульма.

- Он свей лишь наполовину. И наполовину норег, - глуповато улыбнулся Шибай.

Только иностранцев не хватало для полного счастья. Скандинавские наемники что ли? Это что-то новенькое. Международным скандалом попахивает.

- Может еще кого-нибудь взять? А то толпа какая-то хилая получается. Незаметная.

- Тебя никто здесь не спрашивает, - резко оборвал меня Шибай. - Твое дело скотское - просунуть голову в ярмо и переть вперед. Ничего страшного, если погонщиков будет и побольше.

- А возьму! - Бур решительно поджал губы, многозначительно глянул на меня и влил в себя пол-литра медовухи. - Я возьму твоих людей, дядька Шибай. Благодарю за помощь.

- Я бы и сам пошел с вами, да вот ходок из меня нынче никудышный - колени болят, как весной застудил, до сей поры словно мыши грызут, - на этих словах Шибай трудно поднялся и положил руку на плечо седому, чтобы опереться. - Засиделись мы, Эмунд. Пора и честь знать. Удачи вам, племяши, в нелегком деле, возвращайтесь в здравии и с добычей. Дивей, пойдем, захвачу до Головача.

Шибай велел одной из девчонок позвать хозяина и всыпал в протянутую руку тут же появившегося верзилы с желтой козлиной бородой горсть монет. Затем на нетвердых ногах двинулся к выходу и дело тут было не только в коленях. Седой что-то быстро сказал Бранду и Сковильду, бросил на меня запоминающий взгляд и вслед за Шибаем покинул сень постоялого двора.

Украдкой обнажив циферблат под рукавом, я понял, что время на то, чтобы зафрахтовать лодку упущено. На ночь глядя нас никто никуда не повезет. Но есть еще утро и целый завтрашний день. Нужно только без приключений пережить грядущую ночь. Я кивнул Сашке, мол, делаем как договаривались. Рок кивнул и поплелся на выход.

- Лунь сказал мест у него нет, - с мрачным видом заявил Бур, едва Завид поинтересовался в каких комнатах нам предстоит ночевать.

- Как, нет? - опешил Завид. - Лунь там перепил что ли?

- Занято все смоленскими купчиками.

- Так давай их выгоним, пущай на кораблях своих ночуют.

- Негоже, брат, - помотал головой Бур. - Они заплатили и пришли раньше нас.

- Тогда пойдем с в усадьбу, упросим отца встать на ночь.

- Обойдемся, - желчно буркнул старший боярский отпрыск. - Здесь куда-нибудь притулимся. Лунь предложил занять сенной сарай, вот там и устроимся.

Бур отправил Праста с Кульмой расседлать коней, а Ничушке, коли уж Дивей забрал свои вещи и не озаботился отпустить парня, велел выпрячь кобылку из телеги, задать животным сена на ночь и оставаться до утра при нем.

- Завтра поедешь как проспишься, - сказал Бур и отвесил пацану легкий подзатыльник.

Яркий, солнечный день почти угас, бледное небо кишело стрижами, выпархивающими из под застрех. В сенном сарае, обнаруженном Завидом возле конюшни, стоял оглушительный дурман недавно скошенной, но уже успевшей высохнуть травы. Благоухающие барханы в человеческий рост занимали две трети площади сарая, в котором не считая нас восьмерых можно было разместить еще человек двадцать. Последний венец бревенчатого сруба отсутствовал и крыша с низкими свесами покоилась на подпирающих ее столбиках длиной в пол-локтя. Умно сделано. Снег и дождь внутрь не попадет, а вентиляция будь здоров и зимой и летом. Также у хранилища было устроено два широких, чтобы прошла телега, входа на противоположных стенах. Задние ворота сейчас закрыты снаружи и приперты более сухими стожками, чем с той стороны, откуда мы зашли.

Я вскарабкался на стожок справа от входа, взбил сено как подушку и блаженно вытянул ноги. После сытного ужина да не поспать - просто преступление. Оно, конечно, лучше было бы дома в родной постели оказаться, но судьба-злодейка пока распорядилась иначе. Может Сашке повезет больше и Головач сподобится выделить племяннику не такое скромное ложе.

Бур с Прастом и Ничушкой тоже залезли повыше, а Кульма со скандинавами остались внизу, устроившись у подножия общей сенной кучи.

Сон не шел в точности как на нашей с Роком первой стоянке в ночном лесу. В нетрезвой голове одна мысль наседала на другую, а третьей погоняла. В добавок, через тусклые просветы отдушин под крышей, почуяв горячую кровушку, валом поперли комары. Сарай наполнился монотонным противным гулом мелких вампиров, почему-то предпочитавших не летать молча. Издолбил щеки и лоб, завалил десятка три и плюнул, потому как меньше этих тварей не становилось. Мои не избалованные роскошью соседи самозабвенно сопели и храпели, немного приглушая комариное нытье. Через какое-то время мой мочевой пузырь взбунтовался и попросился на выход. Я съехал со стога и приземлился на ноги. Тут же наверху заворочался Бур, свесил вниз плохо различимое пятно лица.

- Далеко собрался?

- Отлить надо.

- Кульма, сходи с ним на двор.

Бур с шумом зевнул и зашуршал сеном. Кто-то крепко схватил меня за шкирку. Ухо обжег ленивый шепот:

- Пошел наружу, и не чуди, прирежу как ягненка.

Ай, молодцы! Даже сквозь сон стерегут. Если бы было иначе, я, скорее всего, попытал бы удачу и сделал ноги.

Кульма толкнул щелястую створку и мы выперлись в ночную прохладу под плавающие в сером киселе облаков звезды и блеклую луну. Мой провожатый повернул направо от входа, подошел к стенке сарая

- Здесь давай, - бормотнул он сонно и первым полез развязывать штаны.

Я долго не мог справиться с узлом шнурка, что держит пояс портков на талии вместо резинки, а когда, наконец добрался куда требовалось, то не преминул мотнуть брызгалкой в сторону сапог Кульмы. Снизу донесся характерный звук струи воды, льющейся сверху на что-то твердое.

- Червяка держать разучился, косорукий? - обиженно вскрикнул Кульма и заехал локтем мне по плечу. Нормально так приложился, меня аж отшатнуло. Равновесия, чтобы упасть я не потерял, но в то место, где я мгновение назад писал, в бревна сарайного сруба с сильным, глухим стуком что-то прилетело.

- Ух ты! - выдохнул во тьме Кульма и, натужно крякнув, скомандовал: - Быстро в сарай!

Получив толчок в спину, поддерживая на ходу развязанные штаны, я ввалился в сенник. Кульма проворно захлопнул за нами деверь.

- Кульма? - донесся недовольный голос из глубины постройки.

- Я, - ответил мой провожатый, усмиряя шумное дыхание после шухера.

- Чего топаете как кони?

- В Стяра кто-то копье швырнул!