Жизнь под крылом смерти...

Глава IV

Если быть откровенным, то, несмотря на свои каменные укрепления, Варен был крепостью не из сильных. Покойному владельцу банально не хватало денег, чтобы строить ее по канонам полноценной фортификации. Результат я увидел примерно соответствующим результатам работы демпингущей на рынке домашнего строительства бригады таджикских гастарбайтеров.

Если взглянуть на те же стены, то, несмотря на угнездившийся в насыпи мощный фундамент, поверху они не превышали толщиной полутора метров, что делало замок абсолютно беззащитным перед камнеметами, в то время как их четырехметровая высота вкупе с невысокой насыпью и отсутствием рва вокруг замка достаточно серьезно облегчали применение осадных лестниц. Я даже заподозрил покойного фера Редвина в склонности немного поблефовать — в принципе, надлежаще организовавшись «Черная роза» что, скооперировавшись с «Юдонскими волками» что без них взяла бы этот замок гарантированно. Да, понесла бы весьма серьёзные потери, но взяла. То, что пленников в ходе такого штурма конечно бы убили, было совершенно другим вопросом.

Впрочем, дураком фер Редвин точно не был, так что после решения проблем с финансами Варен-кастл, безусловно, планировался к достройке. В отличие от внешних, выходящие внутрь замка поверхности стен и башен уже сейчас выложили тёсаным камнем точно не случайно.

Точно из таких же отёсанных блоков состояли стены строящегося во дворе «palace» — внутризамкового строения в некоторых случаях называемого укрепленным дворцом. В данном случае хозяин недвижимости там не жил, любезно предоставив недостроенное одноэтажное здание с крытой черепицей временной крышей под проживание арендаторов и замковой обслуги, но в будущем без сомнений собирался туда переехать. Насколько я понимаю жён, особенно молодых, если они будут иметь выбор, жить с мужем в не такой уж и большой комнатухе донжона или иметь более обширные покои, скромности ни одна себе не позволит. Собственно, если искать мотивы совершенного радушным хозяином самоубийства, то вполне можно предполагать и «Cherchez la femme». Молодая супруга, как, впрочем, и каменное строительство требуют очень больших расходов, тут многие далеко не одним киднеппингом начнут промышлять.

От перспектив выводов из последней мысли я даже облизнулся:

— Адель, дружище — обижайся на меня или нет, но вырезать в этом замке все живое я вам не дам. Совсем, даже наоборот, пленных нам как можно больше брать нужно.

— Причина? — не показав никакого удивления, поинтересовался ан Бекхарден. Легко отбив стрельбой из арбалетов неуклюжую попытку гарнизона взломать дверь донжона и с чистой совестью пропустив вперёд попавших внутрь башни по веревочной лестнице солдат, мы с ним поднялись наверх, раздавать команды и наблюдать за штурмом замка с бельэтажа. Лейтенанты и ан Риаф и не поднимались выше кухни. У первых пылало в заднице отомстить, а капитан «Юдонских волков» еле стоял на ногах, так что его пришлось уложить на полатях в жилом закутке. Исходя из его вида, я всерьез опасался, что «приводившие к порядку» взбесившегося Рендела живодеры перестарались и не просто встряхнули ему мозги, а проломили череп.

Я отошел к парапету внешней стены башни и поманил Аделя присоединиться ко мне. Позволять находившимся на площадке стрелкам безнаказанно подслушивать капитанский разговор не стоило. Даже такой в высшей степени эксцентричный тип как Александр Васильевич Суворов по данному поводу был абсолютно категоричен — «Если бы моя шляпа узнала про мои планы, то я бы ее сжег».

— Три хороших наемных роты как жертвы далеко не безобидны, согласен?

— Конечно.

— Вы попались в ловушку только потому, что не ожидали от хозяина замка такой самоубийственной подлости. Так?

— Ну да.

— И никто бы на нашем месте не ожидал. Я вот с вами чисто случайно не поехал. Все опасения были в сторону альвов, никак не этого говнюка.

Адель кивнул.

— Что бы он нам не плёл, опасность для него существовала немалая. А после обмена я бы вообще с абсолютной уверенностью ожидал от вас мести.

— Он мог отравить нас перед обменом, — пожал плечами ан Бекхарден, — бывает. Каким-нибудь медленным ядом опоил и от «Юдонцев» мести уже не будет. А для Аскеля с того же выкупа убийц нанять можно.

Теперь пришел черед кивнуть уже мне. Чтобы избавить себя от мести, подобные движения были вполне логичны.

— Но дело совсем не в этом, фер Адель. Вопрос в том, ради чего он пошел на такой риск.

Ан Бекхарден фыркнул:

— Каменная крепость требует денег.

— Молодая жена тоже, — согласился я.

Оба хмыкнули.

— Ну а еще рядом с молодой женой хочется выглядеть соответственно, на худой конец те же полезные травки постоянно надобно покупать. А сундуки даже у отставного трибуна фрументоров совсем не бездонные.

— Ну да.

— Короче говоря, я очень сильно сомневаюсь, что фер Редвин именно на нас золотишко намывать начал. Слишком сильно ему деньги были нужны, раз так рискнул. С таких как мы, зарабатывать не начинают.

— Хочешь найти доказательства, каких нибудь преступлений?

— По крайней мере, Наместника провинции этим точно можно заставить на нас не бычить, — кивнул я. — Если Наместник за рыцаря — разбойника гадить начнёт, его никто не поймет. Да и ополчение друзьям покойного в этом случае собрать будет непросто. Одно дело, когда залетные наемники старого воина сочли беззащитным…

— …И совсем другое, когда этот кусок конского говна на разбоях и похищениях в замке каменные стены поднимает. — Закончил умница Адель фразу.

— Угу.

— Помогу ан Риафа убедить, когда Атти немного подлечит, — сморщил нос ан Бекхарден. — Как бы ни был плох, гложет его всех тут на ремни распустить.

— И можно даже попробовать навариться на этом.

Адель, заинтересовавшись, сощурился.

— Найти подельников, куда и как сбывал добычу, где держал, или возможно держит пленников и все такое. Скупщиков в городах нам, конечно, не отдадут, а вот пощупать его благородных и неблагородных подельников в этих местах я считаю возможным. Если покойный крутился в чем — то более — менее прибыльном, один действовать он никак не мог.

— Х — м — м, а мне, зачем это сказал? — Обдумав сказанное, задал ан Бекхарден вопрос в сторону.

— Все очень просто. «Вепри» не потянут осады более одного замка. Да и фратрии в лесу ловить нам будет очень непросто. Конницы нет. С деньгами договоримся по справедливости, ну а славу за мою идею пополам поделим.

— Это если твои умозаключения верны, — медленно сказал продолжавший обдумывать сказанное Адель.

— Я понимаю, что это одни только предположения. Но у меня есть оправдание…

— И?

— Для желающего заработать много денег имперского рыцаря наш покойный друг был чрезмерно жесток и кровожаден. Я вполне могу понять, почему он чернь из вашего сопровождения порешил. Если вооружённых людей в крепости слишком мало чтобы их круглосуточно охранять, то особого выбора нет. Но он уже после этого аж четверых благородных рыцарей запытал. Не прирезал, не задушил, а именно запытал. Тут, фер Адель, дело не в деньгах и не в давлении на вас. Немного представляя себе ваших ростовщиков, я просто не поверю, что хороший лейтенант из хорошей роты не найдет лихоимца что даст займ на выкуп. Оцени их по полста ауреев за голову, уже двести золотых получится. Ты же не думаешь, что он был ненормальным, который годовой доход со своего фьефа в выгребную яму беспричинно выкинет?

— Однако если ростовщики о фере Редвине наслышаны, — развил мою мысль Адель, — при малейшей неуверенности что деньги вернутся, необеспеченный займ на этих лейтенантов не получить.

— Очень возможно. — Согласился с ним я. — Тут зыбко все, можно быть уверенным только в том, что эта жестокость имела причины. Которых мы с тобой сейчас не видим. Можем только предполагать. Кончающим в штаны от пыток ненормальным покойник явно не был.

— Согласен. — Кивнул Адель.

— Поэтому я и говорю, что самое время его грязное бельишко как следует перетряхнуть. И чем больше мы возьмем пленных, тем легче нам будет это сделать.

— Соглашусь.

— Заключим договор?

В некоторой степени наступал момент истины. В только что озвученных планах был ровно один недостаток — накопай мы в скором будущем что — то стоящее, братья ан Бекхардены легко и просто могли меня и мою роту кинуть. Не то чтобы я от этого много потерял, но не нагадь я им в ответ, самолюбие бы просто сгрызло, какие бы этот бизнес — конфликт не нес непредсказуемые последствия. Однако рискнуть предложить совместное дело, нужно было обязательно — доверительные и в перспективе даже дружеские отношения с капитанами из топа рейтинга нашей профессии сами по себе не выстраиваются.

Несомненно, умышленно подержав меня паузой в подвешенном состоянии, Адель растянул губы в насмешливой улыбке и протянул руку:

— Если захочешь, то заключим даже письменный. Если ничего не найдёшь, нам хуже не станет.

Я кивнул и пожал его руку.

Защитники замкового «Паласа» продержались дольше всех. Конструктивно здание имело явное боевое назначение, довольно толстые стены, узкие окна — бойницы, только один вход и многочисленный гарнизон, где рядом со своими отцами, мужьями и братьями в строй встали женщины, так что штурмовым группам захватить его наскоком не удалось. Правильнее даже сказать, что находящиеся в данной постройке стрелки пару часов не просто обороняли здание, но полностью контролировали внутренний двор.

На призывы сдаться никто не отреагировал. В парламентеров без разговоров били стрелами. Пусть среди вышедших под белым флагом солдат «Вепрей» убитых и не случилось, парочке пленных повезло меньше. Попытка подорвать боевой дух защитников «паласа» рассказами типа — «Здесь кормят, поят и не бьют, — штык в землю, тебя дома ждут дети» вызвала весьма агрессивную реакцию. В изменников стреляли даже с большим пылом и куда более метко, чем по нашим неудачливым переговорщикам.

То, что обороняли здание в основном ополченцы из арендаторов, в данном случае не облегчало, а осложняло дело. В деревне проживало достаточно много бывших легионеров и старые солдаты, замотивированные сотворённой фером Редвином массакрой вполне резонно пытались если не пожить дольше, то продать свои жизни подороже. Сам будь я на их месте, тоже бы уверениям что «капитан дарит вам жизнь» не доверял. А между тем пленные даже без демагогии были нужны — на стенах и в башнях их взяли гораздо меньше чем мне бы того хотелось и что самое главное, одних только рядовых кнехтов.

Проблему пришлось решить высадкой на крышу десанта со стен. Стены из окон — бойниц «паласа» простреливались плохо, так что помешать нашей солдатне перебраться туда по канатам и проброшенным мосткам защитники не смогли. Попытку контратаки через выход наверх пресекли уже наши стрелки, ну а дальше я второй раз в жизни уговаривал остатки гарнизона сложить оружие. Позволяя выбрать самим, сдаться или сгореть заживо. С зажигательными снарядами в этот раз блефовать не пришлось. Сена с соломой в брошенной деревне было более чем достаточно, чтобы мне поверили без особых размышлений.

Вопреки некоторым ожиданиям никаких эксцессов относительно пленных пресекать не пришлось. Штурм оказался почти бескровным, в роте оказались убитыми всего лишь четверо человек, так что рисковать обратить на себя мое внимание, вымещая злость на сдавшихся, желающих не нашлось. Достаточно спокойно себя повели даже освобождённые из плена лейтенанты. Чтобы успокоить комитов «Чёрной розы» оказалось вполне достаточно пообещать, когда придет время выдать им головой всех тех, кого они укажут. Судя по крови, которой эти благородные господа были забрызганы, первое раздражение они к этому времени уже выплеснули, так что аргументацию приняли с пониманием.

Изымать из сдавшейся толпы представляющих оперативный интерес лиц пришлось лично. Никакого труда в этом не было, подавляющее их большинство легко определялось по одежде, остатки добирались по поведению и экспресс — опросу представителей серой массы. Семьи предназначенных под разработку людей для их изоляции и последующего создания с их помощью психологического давления выявлял в основном опрос.

В итоге, несмотря на то, что я не сказал никому ни одного грубого слова, вокруг меня через одно были бледные как полотно лица. И моя солдатня выглядела ни намного лучше отобранных для психологических опытов жертв — непонятное пугало и их. Нет, местным никто не сочувствовал, — но обычных для таких моментов шуточек и злорадства тоже не было.

Я поймал взглядом ближайшего капрала:

— Этих в донжон. В полуподвале тюрьма, тщательно обыскать, запереть в клетке, поставить часового. Баб, которые там сидят сейчас не выпускать. Куда их деть решу позже.

— Сделаю, фер Вран.

— Вперед.

Попался на глаза второй.

— Баб и детей, наверное, в эту башню. Куда их посадить найдешь сам. Чтобы не разбежались, выставишь караул. Любое насилие в их отношении — только с моего разрешения. Отвечаешь головой, приступай.

Женщины застонали, дети заплакали, на лицах конвоируемых мужчин поселилась ещё большая, чем было тоска.

— Теперь ты. Всех остальных избавить от ненужного имущества и выгнать за ворота, они мне не нужны. Ворота держать закрытыми, соблюдать вежливость, но в замок никого постороннего без моего разрешения не пускать. Это наша и только наша добыча. Лишним тут делать нечего.

— О — о — о — д — а — а!!! — Общественность единогласно поддержала решение.

— Трофеи сносить сюда, фенн Лодан — организуй приемку и учет.

— Будет сделано, фер Вран, — кивнул исполнявший в этом бою обязанности фельдфебеля квартирмейстер.

— Остальным напоминаю, — я обвел солдат ледяным взглядом, — добычу в этой роте делят по справедливости, а воров вешают.

На этот раз радости в голосах было поменьше. Один решивший пощупать закон на прочность умник свое сегодня уже получил и в роте про это знали.

В крепости мы и остались. Не сказать, что «Черную розу» и «юдонцев» это обрадовало, но лично мне высказывать недовольства никто не стал. Самыми крайними оказались сдавшиеся в Варене крестьяне. Потерявший управление сличный состав «Юдонских волков» перепился добытым в деревенском трактире и домах пивом и как обычно среди солдат, не думая о последствиях, устроил в деревне грабеж, массовые насилия и резню.

Воины «Черной розы» на начальном этапе таких развлечений судя по моим наблюдениям тоже отметились, однако, когда ситуация начала выходить из — под контроля и комиты призвали людей к порядку, своевременно переобулись и без колебаний начали давить подельников.

Ан Бекхардены с потерявшим берега быдлом не миндальничали. Законы Империи поощряли конвенциональное ведение войн, с минимумом лишних жертв и тягот на государственную экономику, отчего массовые убийства податного населения применительно к благородному сословию не то чтобы прямо непреклонно пресекались, но внимательно расследовались федеральными властями и достаточно часто имели неприятные последствия для совершивших. Проще сказать жечь города и села вместе с их населением в ходе «межевых войн» для солидных игроков в качестве неизбежных на войне случайностей в принципе допускалось, но нужно было отслеживать, чтобы эти случайности не происходили слишком часто. Ну а чтобы всякая мелочь и неудачники не считали себя равными полноценной аристократии, в этих кругах иногда и с первого раза можно было с имперской юстицией неприятностей огрести.

Для «Вепрей» последнее было моментом крайне актуальным — даже с поддержкой, если говорить прямо купившего сыну роту старшего ан Феллема наш бизнес на крупный, или даже заметный в отрасли не тянул. Таких мелких рот в империи были сотни, если не тысячи. «Юдонские волки» и особенно «Черная роза» к топу находились гораздо ближе, однако беспричинно отягощать карму в глазах власти не стоило и им. Короче говоря, когда пьяное быдло, не удовлетворившись убийствами и насилиями начало жечь в деревне дома, Адель поднял роту командой «К бою!» и «юдонцев» стали бить.

Естественно не собирающиеся терпеть оскорбления действием пассажиры нашлись быстро, кто — то с пьяных глаз ответил на удар древком алебарды ударом клинка, так что итогом приятного дня стало настоящее побоище, в ходе которого «Юдонских волков» без сантиментов загнали в вольер, где они начали разборки ещё и между собой.

К завтраку обнаружилось, что помимо немалого числа убитых и раненых численный состав взбунтовавшейся роты сдулся втрое за счет дезертиров. И это явно был ещё не конец.

— Хорошая была рота, — вздохнув, резюмировал эту новость Адель ан Бекхарден. — Когда — то.

— Бандитов на дорогах прибавится. — Пожал плечами я. — И мой бывший оруженосец с ними убежал.

Адель хихикнул. Про каминг — аут подосланного ко мне доблестными сослуживцами стукача ему конечно уже довели. Вскрыл я Гленни «при большом стечении народа» так что тема для сплетен среди солдат всех трех рот была обеспечена минимум на неделю вперед.

— В последний момент не обокрал?

— Нет. Свое — то еле — еле забрать сумел. Ездовой об него древко глефы чуть было не сломал.

— Хе — хе — хе…

Когда нам уточнили, что вслед за Гленни у «Юдонских волков» исчезли квартирмейстер и ротная касса, а пытавшегося по мере сил и возможностей обуздать личный состав фельдфебеля с приближенными ходе ночных разборок кто — то изрубил, что — либо дополнять к сказанному стало бессмысленно. Мы с Аделем, не сговариваясь, переглянулись и развели руками. Роте действительно приходил конец.

Ан Риаф всё это время лежал в забытье, если перевести слова по мере сил и знаний подлечившего его мага в понятную мне терминологию, слуги ан Варена действительно перестарались и осчастливили капитана «Юдонцев» и своего жаждущего с него выкупа господина переломом основания черепа. Фер Рендел, как бы я к нему не относился, в плену показал себя настоящим рыцарем, мужчиной и героем. Отмороженный капитан «Юдонских волков» на мученическую смерть своих лейтенантов равнодушно смотреть не стал и сумел найти момент, чтобы почти удачно добраться до горла пленителя.

— Лучше бы Рендел менее героически себя вел, — после краткого обсуждения последствий самоликвидации союзной нам роты вздохнул я. — Был бы цел, бунта бы не случилось.

— Тебе — то какое до него дело? — Фыркнул Адель. — Своих хлопот не хватает?

— Задет. — Усмехнулся я, не став возражать.

— Вот, вот. Что там с грязным бельишком? Нашел в нем что — то?

За допросами пленных я провел весь вечер, половину ночи и кое — кого подловил на противоречиях даже утром. Полный желания показать коллегам результаты профессионального подхода более развитой цивилизации к следственным мероприятиям вел себя подчеркнуто корректно, вежливо, периодически улыбался и специально никого не пугал. Отчего при этом допрашиваемых пробивало потом, а конвойные стояли с мордами как на похоронах не пытался даже догадываться.

Ну а если серьезно, ни выбивать из людей информацию, ни пользоваться железным прутом, водой и махровым полотенцем на данном этапе ни в коем случае было нельзя. Правильный вопрос — это половина ответа. Прежде чем что — то спрашивать, в нормальных условиях надо знать хотя бы часть правды. Вот эту правду я в том дерьме, что эти люди пытались мне скормить и искал.

— Полно. Все подштанники если не желтые, то коричневые.

— Хе — хе — хе — хе.

— Зря смеешься. Даже не знаю, продолжить сейчас допросы или бумаги его до последней буковки пересмотреть.

— Без пыток я бы здешней черни не верил, — дипломатично сказал Адель.

— Пытать кнехтов пока рановато. Только определяюсь, что у них надо спрашивать.

— Ты какой — то… толи подозрительно добрый, толи слишком брезгливый для своей службы своей Госпоже. — Покачал головой ан Бекхарден.

— Пытка — это только инструмент, мой друг. — Абсолютно серьезно прояснил ему я, не став спорить о роли Хелы в моей жизни. — Сунуть человеку под хвост раскалённый железный прут нетрудно. Трудно правильно угадать, что ты с этого сможешь получить.

— Убедил фер Вран, убедил. Как там госпожа ан Варен? — решил сменить тему Адель.

Славная умениями вовремя сверкнуть сиськами благородная госпожа тяжёлыми впечатлениями от безвременной кончины супруга не ограничилась. Не знаю, что меня заставило вспомнить о несобранных своевременно стреляных гильзах, но когда я решил зайти в хозяйские покои, то попал в центр драмы. Бородач из нанявшихся к нам недавно «мусорщиков», успел выпотрошить в комнате все сундуки и, не удовольствовавшись найденными деньгами и драгоценностями, спускал штаны, положив даму на край кровати.

Увидев меня, насильник испуганно хрюкнул, отскочил от женщины как ошпаренный и, скрыв подолом кольчуги свой обмякающий хоботок, попытался мне что — то сказать. В чем, однако, не преуспел. Выслушивать от этой крысы бессмысленные оправдания не было никакого желания. Я в три шага оказался рядом и, перехватив тащившую меч из ножен руку, воткнул злодею двадцать сантиметров стали под ухо. Шлем, раскладывая вдову, он для пущего комфорта решил снять. Приговор бросившему товарищей в бою и занявшемуся несанкционированным мародерством солдату был однозначен и после выданной мной печати даже богами обжалованию не подлежал. И всё бы было прекрасно, если бы выставившая в мою сторону аппетитную голую задницу женщина в этот момент не подумала закричать. Наконец — то не выдержали нервы.

В итоге гильзу свою я нашёл нескоро. Нет, с процессом знакомства на самом деле все было вполне невинно, но попробуй в этом убедить рискнувших заглянуть на женский крик и всхлипывания солдат. Предложить помощь нам естественно никто не рискнул, однако любопытствующие наверняка пытались подслушивать. Так что, дабы избавиться от нагрузки на слух и нервы пришлось женщину немного успокоить, впадая в процессе в шок и трепет не только от ее задницы, но и бюста, которому в этот раз было не спрятаться в разорванной до пупа несостоявшимся насильником ночной рубашке.

Ну а когда дамочка вернула себе возможность соображать, всё стало ещё хуже. Благодаря тому, что нанесенная мне Айлин моральная рана успела открыться и начала кровоточить, я даже сам не сразу заметил, как ещё одна попавшая в мою жизнь вдовушка невзначай извернулась так, чтобы один из ее упругих холмов сам ткнулся в мою ладонь. Единственное но, дама при этом манёвре немного не угадала с взглядом. Не успела его спрятать, прежде чем я отвлекся на подстегиваемые основным инстинктом тактильные ощущения. Размеры и плотность попавшего в мою руку богатства загадочно не вязались между собой, до синтеза силикона в этом мире всё таки оставалось ещё лет семьсот развития химпромышленности.

В общем, когда мужчина, старательно сохраняя достоинство, уходил, уже полностью пришедшая в себя женщина провожала его вызывавшим весьма даже смешанные чувства тигриным взглядом. Я даже ее оставил в хозяйских покоях после этого, только служанок из камеры к ней переселил и приставил к двери часового.

— Хорошо все с благородной госпожой. Одна проблема — ночами мерзнет.

— Хы…

— Тебе смешно, а мне что делать?

— Ну и как она? — Адель бы как — то подозрительно любопытен.

— Это слушком личный вопрос — покосился на него я. — Но отвечу. Не пробовал, не до нее было. Уже не мальчик, чтобы ради женщины отдыха себя лишать.

— Как ты так, — посочувствовал мне ан Бекхарден. — Сочная дама. Не пожалеешь?

— Даже слишком. И красотой своей пользоваться умеет.

— Я заметил. — Согласился со мной Адель. — Быть может, уступишь?

Ситуация становилась интересной.

— И зачем она тебе?

— Ну а зачем мне может понадобиться красивая женщина? Я из — за этой фрейи попал в клетку, обидно знаешь!

— И права на лён на ней теперь повисли, — буркнул я.

— Если ты на этот фьеф претендуешь, я ничего не говорил, — замахал руками мой собеседник. — По слухам, что у тебя с той пленной альвой всё по — настоящему.

В этот раз, не справившись с эмоциями, развел руками уже я сам.

— Прямо — таки все теперь про мою личную жизнь осведомлены!

— Хе — хе — хе — хе. Привыкай, капитан. Теперь за любым твоим шагом много глаз следит.

— Интересное предложение, — задумался я. Идея сделать эту смачную женщину, без всяких комплексов пытающуюся спрятаться от возникших в ее жизни проблем под мужским одеялом, не своей, а чужой головной болью, как минимум заслуживала внимания.

— Дашь время подумать? Пока не решу, даже обещаю ее не трогать.

Удивленный ан Бекхарден расплылся в широкой улыбке.

— Что это? Правда что твоя альва так была хороша?

Я посмурнел. Вспоминать Айлин не хотелось, мысли, что с ее стороны в ходе нашей связи вместо чувств было одно притворство, грызли душу не хуже стаи волков. А когда вспоминал обстоятельства расставания, вообще хотелось кого — то убить.

— И это тоже. Но главное в ней другое. Слишком уж фрейя Карин умная и как бы тебе сказать правильно, небрезгливая женщина. — Вообще я хотел сказать: «Женщина без комплексов» но не нашел в имперской кайре смыслового аналога. — Иногда даже, кажется, что думала в этой чете тоже она, а не безвременно почивший старичок.

— Преувеличиваешь, — тут же задумался, нет ли определенных минусов, в идее заполучить фрейю Карин в свою постель Адель.

— Разве что немного совсем, — вздохнул я. — Что фер Редвин не дурак и интриган не из последних мне понятно. Но они серьёзно поругались, перед тем как он к нам поехал. Причину угадать сможешь? Слуги не знают. Тех, кто мог знать, я, увы, неосторожно убил к х…м.

— Вот как?

— И я о том же. Подозреваю, что дама была против, но супруг рискнул показать свое я. У него это получилось.

— И что делать будешь?

— Да выпотрошу ее, наверное, — брови Аделя дёрнулись в немом изумлении, — и тебе отдам. Сумеет основную часть грязи на мужа свалить, пусть живет и здравствует. Дальше соблазняет мужчин. В этом мире каждый крутится, кто, как может, полным — полно куда более неприятных людей, чем разбойничающие рыцари. Мы с тобой, например.

— Ха — ха — ха, — развеселился ставший подозрительно позитивным ан Бекхарден.

— Ты выкуп готовь, а не хохочи, — принял я окончательное решение, не став обманывать самого себя и признав, что стати рыжей альвы меня до сих пор не отпустили.

Выбить клин клином, связавшись с пойманной в замке змеей было бы слишком непредсказуемым по последствиям решением. Это не в бордель, в конце концов, заглянуть. Так что пусть Адель с ней и мается, раз захотел. «Бойся своих желаний, ибо они сбываются» товарищ.

— Сколько просишь? — Решил, сразу не отходя от кассы урегулировать финансовые вопросы ан Бекхарден.

— Сто золотых.

— Очень дорого за женщину, — покачал головой тот. — Не стоит она того.

— Даже с фьефом?

— Чтобы фьеф через нее отжать, на фрейе Карин жениться надо. Женитьбы в моих планах нет.

— А вдруг у вас появятся чувства? — Предположил я.

— Не думаю, — отрекся Адель. — Эта профессиональная вдова уже двух мужей пережила, третьим оказаться не хочу.

— Тебя целая рота охраняет, — разбил я его довод. — Женщина фрейя Карин явно весьма неглупая. За такой, как за каменной стеной. Если конечно сумеешь ее лояльность и уважение заполучить.

Адель на какое — то время задумался, не понимая, шучу я или нет:

— Фер Вран ден Гарм… ты сейчас серьёзно говоришь, или как на рынке товар нахваливаешь?

— Не буду считать твои слова оскорблением, — ухмыльнулся я. — Абсолютно серьёзно. Как в речи на похоронах.

— Ста золотых всё равно не дам, — принял шутку ан Бекхарден.

— Могу до девяноста опустить.

— Жрецы говорят, что людская жадность богам противна.

— Никогда такого не слышал.

— Вран, за десять золотых я себе отличного боевого коня куплю, а ты мне заежженую кобылу за девяносто предлагаешь!

— Зато ничему учить не надо. И ты только посмотри на ее круп!!!

— А — ха — ха! — Захохотал капитан.

— Двадцать ещё могу дать, — отсмеявшись, перешел Адель на деловой лад. — Больше благородная дама не стоит. Мы не на большой войне, надавит Наместник — придётся отпустить. Одни убытки.

— Договорились, — неожиданно для него кивнул я, не став дальше задирать цену. Пошутили и будет. Даже со всеми перспективами, благородную пленницу в лагере сбыть с рук за большую цену было трудно. Айлин примерно по тем же причинам в десять золотых при дележе оценили.

— И ты обещал ее не трогать! — Напомнил мне ан Бекхарден.

— Не вопрос, — пожал плечами я. — Кукушонка можешь не опасаться.

Адель вильнул взглядом. Я мысленно захихикал, подброшенная мной идея стать для фрейи Карин третьим мужем определенно легла на унавоженную почву. Не вечно же ему бобылем по дорогам войны ходить. Не мальчик, чай, давно пора подумать о родовом гнезде и детях. Для столь опытного капитана наемников такая вовремя вброшенная рекомендация как «можно предполагать, что думала в этой чете тоже она, а не безвременно почивший старичок» безусловно, имела, куда большее значение, чем шикарная грудь, задница и красивое лицо. Надежный тыл на войне — это немаловажно, на таком фоне внешность могущей сохранить и преумножить награбленные богатства супруги идет не более чем приятным бонусом.

Собственно, это было все, что я для попавшейся в мои сети незаурядной женщины мог сделать, чтобы беспроблемно для нас обоих от нее избавиться. Как бы то ни было, несмотря на ее ставшее очевидным участие в убийствах и ограблениях, дама мне очень понравилась. А что до ее преступлений, то эпоха вокруг такая, когда человеческая жизнь и медяка не стоит. Вон, одна из самых знаменитых женщин эпохи Возрождения, «Львица Романьи» — Катерина Сфорца прославилась тоже далеко не одной только воинской доблестью.

«Тигрица Варена» облегчить мне выполнение данного Аделю обещания не спешила. С подсовыванием тугой груди под неосторожную ладонь, впрочем, тоже уже не вульгарничала, действовала гораздо тоньше. Чужие реакции определённо отслеживал не только я один. Мою волю в ходе словесных поединков подтачивали плавно перетекавшие из одной в другую сексуальные позы, своевременные наклоны, позволяющие поймать мужской взгляд бездной своего декольте, загадочные улыбки и всё такое прочее, в ход шел весь доступный ей женский арсенал.

В итоге, когда в ходе очередного ее допроса снова начала поднимать голову мысль на часок другой забыть о своих принципах, а взгляд как магнитом притягиваться к кровати с балдахином, мне это надоело, и я решился на мужской подвиг.

— Фрейя Карин. Может быть, ненадолго отвлечёмся от дел вашего мужа, и я задам вам личный вопрос?

— Почему бы и нет. — Обворожительно улыбнулась женщина.

— Почему вы так себя ведете? В ходе нашего ночного знакомства это было неглупым выходом, но сейчас?

— О чем вы? — «Удивилась» она, довольно блеснув глазами.

— Вы прекрасно поняли, о чем я.

— Нет, я не понимаю. — Захлопала глазами фрейя, кося под дурочку точь в точь как моя бывшая жена. — Не желаете разъяснить?

— Ну, не понимаете и ладно, — не стал я принимать правила навязываемой мне игры. — В любом случае, скоро вы моей головной болью быть перестанете. Толочь воду в ступе начинает надоедать.

— То есть? — Тоже стала серьезной, сообразившая, что перебрала фрейя Карин.

— Продать вас решил. Адель ан Бекхарден с самой первой встречи на вас облизывается, прекрасный образ перед глазами стоит. Пристал как с ножом к горлу — «уступи красавицу, я из — за нее в плену ужасные лишения перенес!». Собираюсь согласиться, пока и в самом деле по горлу не чикнул.

— Вас, пожалуй, зарежешь, — покачала головой женщина, оставаясь серьезной. — А на самом деле, какова причина? Неужели я вам не понравилась?

— Мы оба знаем, что это не так, — усмехнулся я.

Если я ожидал, что она сейчас включит чары с удвоенной силой, то ошибся.

— Чего я никогда не подозревала в наемниках, так это верность женщине, — вздохнула фрейя Карин, практически угадав причину. — Неужели совсем без шансов?

— Сам не подозревал за собой такой силы воли, — подарил я ей, самый что ни на есть честный комплимент. Благо, что разговор выходил на нужную мне волну, собеседницу требовалось простимулировать.

— Это утешает, — кивнула дама, почему — то поверив в мою искренность. — Немного.

— Привыкли, что мужчины рядом с вами быстро теряют разум?

— К сожалению, получается не всегда, — холодно усмехнулась она.

— Все шансы, что следующая охота будет удачной.

— Не смешите, — махнула фрейя Карин рукой. — Живой бы у Бекхарденов остаться, уже будет хорошо. Если конечно буду рада, что в живых осталась.

Вот значит, почему мы стали такой серьезной. Но как держится! Просто молодец! Что тут сказать, не зря я недавно ее Аделю рекламировал.

— И тем ни менее, для вас не все потеряно.

— Вы это серьёзно? — Удивилась женщина, оценивающе меня рассматривая. А в глазах между тем, волей — неволей разгоралась надежда.

— Абсолютно. Братья профессиональные солдаты, могу с уверенностью сказать, что они вполне способны понять и простить вам попытку убийства, если не увидят в ней личных мотивов. Положение у них конечно несколько людоедское, но Бекхардены совсем не звери, ну а если вы не при делах, то мстить вам совсем необязательно.

— Я вам уже говорила, что эта кровавая глупость дело рук этого болвана, моего мужа.

— Охотно верю. Но отработав за эти дни ваших людей, у меня появилась уверенность, что ваше участие в делах супруга было куда большим, что вы пытаетесь сейчас признать. Посоветовали вы своему мужу сотворить эту кровавую глупость, или возражали, а он поступил по своему разумению, собственно сейчас вашу дальнейшую судьбу и определяет.

Женщина надолго задумалась. Я не мешал.

— Чего вы от меня хотите? Что женские прелести не интересуют, — женщина сексуально изогнулась и провела по груди руками, — я уже поняла.

— Ничего такого, что вы не сможете мне дать. — Усмехнулся я от такой дешевой подначки.

— Письма, расписки, документы, подельников, скупщиков, заказчиков, имена жертв, места захоронения трупов и содержания похищенных и так далее. В общем, все, что называют доказательствами преступлений вашего супруга. То, чего я сам пока не нашел.

— Чтобы, — голос женщины сочился ядом, — я доказала свое соучастие и мне голову отрубили?

— Ну и зачем мне с Бекхарденами ваша смерть? — Хмыкнул я. — Кто вам сейчас мешает на покойника всю грязь сбросить? Что же до нас троих, то ваше право голоса в семейных делах, может быть даже комплиментом. Привлекательных женщин вокруг немало, а вот удачные сочетания умы, силы и красоты большая редкость. Топить вас без личных причин не обязательно. Спасти тоже, но вы можете нас в этом заинтересовать.

— А от моей жизни, какая вам троим польза?

— Лично мне ни ваша жизнь, ни ваша смерть не нужны, Аскель ранен, а вот с Аделем могут быть варианты. По секрету сказать, капитан не то чтобы холостой, но сейчас даже не занят. Думаю, что беззащитной женщине с фьефом будет весьма небезынтересно присмотреться к такому мужчине.

— Какая забота! — Скептически поморщилась красавица. — Не мужчина, одни открытия. Сводника в капитане наемников я тем более подозревать не могла.

— Возможно потому что я не капитан, а только исполняю его обязанности?

— Возможно, — тронуло ее губы подобие улыбки.

— Итак, ваш ответ?

Фрейя Карин еще раз задумалась. Я равнодушно ждал. Каждый из нас сам творец своего счастья, дальше уговаривать даму было в лом. Пусть и не в полном объеме, но вполне достаточный для моих целей пакет информации по неодобряемым Уголовным Кодексом и общественностью делам четы ан Варен я получил и без ее помощи. Что же касается сведений, эта женщина могла мою информацию уточнить, то дыба, кнут, воронка и ведро с водой, ведро с водой плюс махровое полотенце и прочие проверенные и не проверенные временем и демократическими государствами профессиональные приспособления на данном этапе уже могли прийтись к месту. Данных, в каких направлениях у нее стоит спрашивать и какие ответы ожидать, было навалом. И я искренне надеялся, что эта неглупая дама рискнет выбрать устраивающий нас обоих вариант. Исход схватки хищников решают зубы. А зубы у меня были куда длиннее и крепче чем у нее. По крайней мере — сейчас.

— Я согласна. Но даже мне о делах мужа многое неизвестно. Фер Редвин… — женщина замялась, не зная, как правильно сказать, — совсем не был глуп, наивен и слаб.

— Честные и полные ответы с вашей стороны меня устроят. Если не залезли глубоко в грязь это только к лучшему.

— Вы не сказали о моем интересе. Что я из этого получу. — Мягко заметила женщина.

— «Черная роза» снимет с вас претензии за своего замученного лейтенанта. От злобы ан Риафа Адель тоже сможет вас защитить.

— Всё таки Адель ан Бекхарден, а не вы? — Зябко повела плечами капельку чем — то недовольная фрейя Карин.

— Поверьте, Адель будет не худшим выбором. Даже на фоне всех тех проблем, которые вас ожидают без нашего участия.

Фрейя поморщилась. Не интересовался ее возможностями по поддержке семьи, но даже в этом случае привлекательная бездетная вдовушка с имперским леном на какое — то время должна была стать предметом охоты всего безземельного рыцарства на сотню километров окрест. И серенады благоухающих духами менестрелей в разноцветных обтягивающих рейтузах в этой Битве Любви и Красоты были бы изначально неактуальны. Соревноваться тонким натурам в сражении за сердце красавицы пришлось бы с вонючими несентиментальными раубриттерами[23], которые исполнителям модных хитов музыкальные инструменты не только на голову могли натянуть.

— Надо же, как повезло этой альвийской сучке.

Я подавил подобное урагану желание плюнуть на пол.

— Да уж. И кто же у нас под замком — то сидит…

Женщина нашла в себе силы улыбнуться:

— Отправить ко мне служанок было ошибкой. Среди солдат вы любимый повод для сплетен.

— Верну удар. — Немного натянуто усмехнулся я. — Общение с Аделем попробуйте строить как со мной сейчас, от ума и здравомыслия. Вашу внешность мы и без вас оценили, что же до женского внимания, его небедного капитана наемников даже слишком много.

— Стоит запомнить, — хмыкнула фрейя Карин. — Но может быть, вы озвучите свои условия до конца?

— Простите — я. улыбнувшись, развел руками, — немного отвлекся.

— Ничего страшного.

— На чем мы остановились? Адель сумеет вас защитить?

— Да, — кивнула женщина.

— Если в процессе сбора доказательств преступлений вашего покойного супруга. свидетелей вашего участия в семейных делах поубавится, кому от этого будет первая польза?

— Главных свидетелей достать не сможете.

— Хотелось бы пояснений.

— Я держала в своих руках финансовую часть дела и отчасти посредничала, а не разбойничала на трактах. Да и муж мой в кустах не сидел.

— Я знаю. — Кивнул я. Озвучивать пересказанные мне слухи, что эта женщина как минимум пару раз настоятельно рекомендовала супругу цели налётов, в этот момент было лишним. С кем не бывает, в конце — то концов.

— Фер Вран, вы не глупы и видимо, хорошо образованы. Так что должны не понимать, в каких дверях наемникам нос прищемят.

— Давайте вы честно и без утайки посвятите меня во все эти тайны, а я уже решу, где нам с братьями следует остановиться. Бумага все стерпит, согласуем, что можно будет ей доверить. Ну а я в свою очередь возьму с Аделя обещание, что он отнесется к вам с достойным вашего положения уважением.

— Даже так? — Удивилась дама.

— Было бы ошибкой считать это допускающее весьма широкие толкования обещание полноценной защитой, но поле для маневра у столь умной женщины изрядно расширится. Адель свое слово держит, поверьте. Братья для нашей профессии на удивление достойные благородные господа.

— Я вам поверю. — Задумалась о своих перспективах фрейя Карин, бессознательно выпустив наружу загадочную улыбку.

— Но ещё раз напоминаю — если мы с вами договорились, постарайтесь сейчас не врать. Если я вас на этом поймаю, участие в делах супруга обязательно сыграет с вами очень дурную шутку.

Женщине стало не до улыбок.

— Согласны с тем, — спокойно продолжил я, — что беззащитная женщина, отправившая Аделя ан Бекхардена на подвал ждать выкупа и беззащитная женщина, которая пыталась мужа от такого поступка отговорить, совсем разные беззащитные женщины?

— Может быть даже к лучшему, что я с вами не связалась. — Царственно скорчила кислую рожицу фрейя. — Вы настоящий мерзавец!

— Спасибо за комплимент. — Слегка поклонился я. — Непритворно польщен.

Фрейя Карин улыбнулась и махнула рукой:

— Спрашивайте уж, что вас интересует.

Я патетически размял пальцы и достал тетрадь с записями. Посмотрим, что из нее удастся выжать.

Информации из дамы выдавить, удалось очень немало. Все лакуны я, безусловно, не заполнил, но сведений, могущих помочь избавить нас от неудовольствия государственной власти и окрестного имперского рыцарства, было получено даже слишком много. Кое, по каким направлениям, дальше копать действительно было лишним.

Интересуясь делами фера Редвина ан Варена, я сильно недооценил масштабы возможных в его положении преступлений. По итогам расследования отставной трибун фрументоров II — го Дантримского легиона нарисовался крысой размером примерно с коня. Крупного такого владимирского тяжеловоза.

Сравнить я его мог, пожалуй, только с небезызвестным полковником Радчиковым, оставившим на афганской земле обе ноги. Безногому инвалиду в процессе распила денег «Фонда инвалидов войны в Афганистане» недостаток конечностей вовсе не помешал сначала подорвать сменившего его на посту директора фонда подполковника Лиходея, а потом ещё и устроить взрыв на Котляковском кладбище, где погиб сменивший покойного директор фонда, родственники Лиходея и ещё с десяток «афганцев».

С налетами на передвигающиеся по окрестным трактам купеческие караваны, обкладыванием проезжего люда данью и похищениями людей ошибиться было в общем — то сложно, это факт. Наркотиками в этих местах не торговали, так что кроме рэкета небрезгливому провинциалу сбить быструю деньгу было, в общем-то, и негде. Но я совершенно не ожидал, что фер Редвин окажется достаточно умен и хитер, чтобы, обжившись на новой родине, стать доном Корлеоне для окрестных лесных фратрий. Как он со своими невеликими силами их в той же Эдернской пуще прижал, было решительно непонятно — этого не знала ни жена, ни допущенные в преступные дела своего сеньора слуги. Предположение о кооперации с такими же желающими зарабатывать на большой дороге раубриттерами, к слову сказать, не оправдалось.

Но дань, судя по документам и информации от исполнявшей роль главного бухгалтера предприятия супруги, банды ему платили. И через его же посредничество сбывали награбленное. И в торговле людьми он тоже посредничеством отметился. И оплачивали безопасность купцы в конечном итоге тоже феру Редвину.

Я чего — то определенно недопонимал. Как можно было, только — только наладив столь перспективный бизнес рисковать его потерять в захвате комитов залётных наемных рот, уму было непостижимо. Ну да, у него была подстраховка еще и с «ручными» бандюганами — при попытке обезглавленных рот осадить замок, фратрии получили задачу начать вокруг нас партизанить. Но как! Зачем? Да он те же деньги за годик точно бы собрал с обложенных данью окрестных трактов, причем с куда меньшим риском.

Политический авторитет поднимал? Вариант. Почему бы и нет! На волне славы такому мафиозо как минимум в ривом в «уездные предводители дворянства» выбиться было бы нетрудно. А это уже самое настоящее аффинирование с властью, причем на куда более мощном фундаменте, чем у российских ОПГ — шников пролезших в парламентарии. Тем парламент гарантировал доступ к возможностям хлебнуть из Московских денежных потоков и обеспечивал депутатскую неприкосновенность, а здесь подобный «предводитель» помимо того же доступа к денежным ручейкам вписывался в одну из вертикалей силовых структур Империи.

В принципе, если принять «политическую» версию в качестве основной, политическим амбициям фера Редвина могло помешать только раскрытие его криминального обличия. О чем ан Варен, как было видно побеспокоился.

Впрочем, вести дела с исполнителями исключительно через посредников у фера Редвина, не получилось, хотя основную часть текучки на них он всё же замкнуть сумел. Соответственно, чтобы доказать руководство покойником преступной организацией, нам требовалось взять живыми и настоятельно убедить облегчить души в чистосердечных признаниях эти самые «прокладки». Ну и поддержать их слова объективными доказательствами заодно. Мало ли чего люди на дыбе наговорить могут. Да и попробуй, докажи что нибудь в здешнем суде, противопоставляя одни только слова хоть миллиона кандальников и быдлоты слову благородного человека.

К счастью распутывали мы криминальную цепочку сверху — вниз, а не снизу — вверх, так что «обрубленные концы» с ликвидацией главарями фратрий упомянутых посредников были очень маловероятны. «Лесные братья» кто бы их ни искал, в любом случае были крайними, так что срочно резать промежуточные звенья между собой и ан Вареном им попросту не имело смысла.

В итоге, наиболее перспективным гражданином для окончательно уличения фера Редвина в его преступлениях мной был сочтен некий Ангус Каван, отставной опцион и (какая неожиданность) бывший подчинённый ан Варена в рядах «особистов» II — го Дантримского легиона.

Вышел в отставку этот человек только через четыре года после ан Варена, видимой посторонним связи со своим бывшим командиром не поддерживал, приняв статус фригольдера земли «в вечную аренду» взял Императорские и поселившись вкупе с несколькими такими же отставниками в сожженной неизвестно кем деревеньке посреди Эдернского леса, неплохо там приподнялся.

К настоящему моменту Каван, помимо богатой фермы с десятком наемных работников держал придорожный постоялый двор с трактиром и гарантиями безопасности для постояльцев, подтвержденными главарями оперирующих в лесу банд. Насколько я смог понять косноязычные объяснения замковой быдлоты, засланный казачок надел маску «чиста конкретного ресторатора» — владельца и держателя порядка на избавленной от конфликтов нейтральной территории. Местечка, где уставшие слушать волчий вой бандюганы имели возможность расслабиться, немного выпить и даже без посредников найти среди путешественников состоятельного нанимателя. Да, фратрии в этом мире на акцию тоже можно было подрядить.

Что скрывалось под этой маской, было понятно даже без сданной мне в тайнике конфиденциальной переписки, финансовой документации и дополнительных пояснений от фрейи Карин. Появился в этих местах вышедший в отставку фрументор, как и следовало ожидать по приглашению фера Редвина, у него же брал ссуды на развитие бизнеса и, разумеется, именно с ан Вареном вел все неодобряемые законом делишки. Соответственно все, что от меня сейчас требовалось, это взять Кавана с ближайшими подельниками живым, добыть в его сундуках вещественные доказательства и предоставить их государственной власти и окрестному дворянству вместе с протоколами допросов фрейи Карин и замковых слуг.

А то, несмотря на все наши попытки разъяснить соседям фера ан Варена ситуацию, вокруг рот начались неприятные шевеления. И ладно еще со стороны ан Сагана было тихо, по доходившим к нам слухам барон палил графские владения, и упорно пытался добить войско.

Короче говоря, срочно требовалась спецоперация, и проводить ее кроме меня было некому.