Жизнь сложней чем кажется

20

20.

— Софин, ты чего такая пасмурная — спросил меня Дима, когда мы покидали спортзал. Парни играли весь урок без остановки. Их тренер не стал возражать, и я осталась на трибуне. Наверное, Наталье Станиславовне не понравится мое отсутствие среди женской половины класса. Надеюсь, обойдется. Фактически то на уроке я присутствовала.

— Ты подождешь меня? Дай мне минут десять, я быстро ополоснусь и выйду. Дима был весь взмокший, у него даже на волосах виднелись капельки. Еще бы, так носиться по залу. А сейчас он идет рядом со мной и улыбается. У него даже дыхание ничуть не сбилось. Я человек совершенно неспортивный. Мой максимум — это пару сотен раз попрыгать на скакалке, и я уже полутруп. В нашей школе физкультура проходила иначе. Парни обычно весь урок гоняли в футбол. А у девочек основными снарядами были та самая скакалка, обруч и лавочка, на которой мы потом сидели и наблюдали за игрой парней. А, ну еще мы бегали. Мальчики пять кругов, а девочки два вокруг стадиона.

Наша Ирина Витальевна — женщина довольно преклонных лет, просто в конце каждой четверти выставляла всем по пятерке и все на этом. Здесь же, если бы не освобождение, мне бы пришлось явно попотеть.

— Хорошо. Я подожду тебя в холле. Только рюкзак из раздевалки заберу.

Дима подался ко мне. А потом резко остановился.

— Хотел тебя поцеловать, но я весь мокрый. Потерплю.

Дима снова широко мне улыбнулся и зашел в мужскую раздевалку. Я сделала несколько шагов по направлению к женской. Но остановилась. Мне нужно всего лишь забрать свои вещи, а ноги будто бы приросли к полу. Мне пришлось сделать над собой целое усилие, чтобы войти в раздевалку. Да что со мной такое происходит? Когда я была такой трусихой?

Но далеко идти мне не пришлось. Прямо перед входом валялся мой рюкзак. Молния была наполовину расстёгнута, и часть содержимого моей сумки просто валялось по полу. Некоторые тетради выглядели так, как будто по ним как следует потоптались. Вероятнее всего, так и было. Девочки не обращали на меня никакого внимания. Продолжали переговариваться между собой. Почти все уже переоделись.

— Кто это сделал?

Ни одна из них не отреагировала на мой вопрос. Даже Соня и Света продолжали делать вид, будто меня здесь нет.

— Девочки, я еще раз вас спрашиваю? Кто это сделал? Никто от сюда не выйдет, пока вы не скажите!

— И кто же нас задержит — с ухмылкой спросила Лика.

— Я вас отсюда не выпущу!

— Очень страшно, — добавила Арина и направилась к выходу.

Я схватила ее за руку. Но она со всей силы толкнула меня в стену. Я ударилась затылком. Мне пришлось зажмуриться и сползти по стене на корточки, потому что боль, пронизывающая голову, не позволила мне удержать равновесие.

— Я к твоему барахлу руками прикасаться брезгую. Ищи обидчика среди остальных ущербных.

Арина оттолкнула ногой мои вещи и вышла из раздевалки. Следом за ней последовала Анжелика.

— Арин! Может, зря ты так? Она же головой и так недавно ударилась, — послышался взволнованный голос Лики.

— Да что ей будет! Жалеть я ее не собираюсь. Сдалась она мне!

Ко мне подошла Соня, присела рядом и начала собирать мои вещи.

— Я пошла. Ждать тебя не собираюсь, — послышалось от Светы Архиповой в адрес Сони.

— Свет, ты что, не видишь? Ей нужно помочь. — Софин, может, в медпункт?

— Сама разберется. Пойдем!

— Свет, иди, если хочешь.

Соня продолжила укладывать мои тетради. Ко мне подошли Марина и Вика и помогли подняться.

— Софин. Давай, наверное, мы тебя к медсестре отведем! Что-то ты бледная совсем, — предложила одна из девочек.

— Нет. Не нужно. Все уже нормально.

— Давай мы хоть Диму позовем. Он тебя проводит.

— Нет, нет! Девочки, все хорошо! Я сама разберусь. Спасибо вам.

Кое как почистив свой рюкзак, я направилась в гардероб. Диму решила не ждать. Я не хочу ему рассказывать об этом инциденте, но и промолчать мне сейчас будет не просто. Он на меня посмотрит и поймет, что что-то со мной не так. Голова разболелась, даже подташнивать немного стало. Но у меня на резкую боль всегда такая реакция.

Но Дима меня все же догнал.

— Софин. Что случилось? Почему ты ушла?

На его лице было изображено удивление и негодование.

— Все же было нормально!

— Дим, не бери на свой счет. У меня просто голова разболелась, поэтому я решила уйти.

— Ну, ты могла бы мне хотя бы позвонить. Я вышел. Тебя нет.

Я пожала плечами.

— Извини. Нужно было тебя предупредить.

Я снова повернулась и собралась идти. Но Дима остановил меня и повернул к себе.

— Софин. У тебя кровь на воротничке.

— Да? Наверное, поэтому голова и разболелась. Шов, скорее всего, немного разошелся.

— Ты меня обманываешь! У тебя что-то случилось! Кто тебя обидел? Нестеренко!?

— Нет! Это случайно произошло. Я оступилась и ударилась! Пойдем.

Я сама взяла его за руку. И мы вышли из двора лицея.

— Давай съездим в больницу.

— Я не хочу. Все нормально. Я приду домой, и сама все обработаю.

Хорошее настроение Димы улетучилось. Он шел со мной рядом, то и дело взволнованно поглядывая на меня.

— Дим!

Улыбнулась ему я.

— Все в порядке. Правда!

Мы минут пятнадцать стояли у подъезда. Дима и так и эдак намекал на то, чтобы я его пригласила. Но я пока не могу привести его домой, тем более в отсутствии мамы. А еще Вадик… Как брат отреагирует на гостя, неизвестно. Да и если честно, мне бы не хотелось, чтобы Дима видел эту реакцию. Стыдно признаться, но перед ним я немного стесняюсь брата. Все-таки он не совсем обычный ребенок.

Он поцеловал меня на прощанье. И мы разошлись.

На следующий день наше совместное появление такого фурора уже не произвело. Почти никто не обращал на нас внимания. Но некоторые преподаватели еще смотрели с удивлением на Диму. Один даже пошутил: Столько лет не знали, что с ним делать. Появилась новенькая, и Северов стал образцом поведения! Нажева, тебе нужно было переводиться в наш лицей классе в седьмом. Глядишь, и сохранилась бы часть нервных клеток у некоторых из преподавателей.

По классу прокатились редкие смешки. Дима так и вовсе сидел, и сиял, как начищенный самовар. Даже я немного расслабилась.

Мама вечером устроила мне допрос.

— Софин. Ты встречаешься с тем мальчиком?

Я постаралась изобразить удивление. Кого я пытаюсь обмануть? Она же в школе работает. Да и роза, подаренная Димой в субботу, красноречиво подтверждает мамины догадки.

— Да. Мы дружим.

— Дочь. Я надеюсь, ты девочка разумная?

— Мам, ну что ты начинаешь?

— Ничего. Я понимала, что рано или поздно этот день наступит. Наверное, нам нужно поговорить с тобой на эту тему, — произнесла мама.

Мне показалось, она даже немного порозовела.

— Мам, Дима мне нравится. Мы просто общаемся и гуляем. Ты же знаешь, что я хочу учиться. Поверь, я не собираюсь делать эти отношения слишком серьёзными. Мне только шестнадцать. Я прекрасно понимаю, о чем ты хочешь мне сказать. Расслабься. У меня нет в планах становиться слишком взрослой ближайшее время.

— Соф. Спасибо тебе, конечно, что ты сказала все за меня. Но я бы на твоем месте не была так уверена. Он то мальчик взрослый. Уж я то знаю, какими ранними могут быть дети. А я его пару раз видела. Он уже давно не ребенок.

— Мам, на твоих щеках уже яичницу поджарить можно. Не волнуйся так! Я тебе обещаю, что не создам тебе никаких проблем.

Хорошо, что мама еще не знает о моем ударе головой. Когда вернулась домой, сама, как смогла, обработала ранку. Она уже почти зажила, но теперь немного кровило. Затем я поболтала с бабушкой. Она была очень расстроена. Все-таки ей одиноко там одной. Она посвящала мне очень много времени, а теперь осталась одна одинешенька. Я объясняла ей, что все равно мы скоро бы расстались. Я же собиралась учиться в другом городе. Она, конечно, со мной согласилась. Обидно только, что она совсем не поинтересовалась делами мамы и Вадика. Они же тоже ей родные. А она твердит, что скучает по мне.

С первых дней нашего проживания на новом месте мама преобразилась. Даже внешность ее стала гораздо ярче. Хотя косметикой она пользуется мало. Вероятно, пропал потухший взгляд. Которым она смотрела на нас последние годы. Еще я обратила внимание, что общаться с мамой мне стало гораздо проще. Раньше бабушкино мнение, так или иначе, для меня всегда было в приоритете. А сейчас я смотрю на некоторые ситуации исключительно своими глазами и понимаю, как моей маме было сложно бороться за авторитет с бабушкой. Да что там говорить, в моих глазах мама всегда проигрывала ей.

— Соф!

Мама заглянула в мою комнату.

— Я знаю, что у старших классов там какое-то мероприятие намечается. А ты молчишь.

Знала бы мама, что я к нему невольно даже готовилась. Сейчас я не представляю, как бы я могла надеть то платье. Я и так, как красная тряпка для быка в этом классе. Была бы красной тряпкой в прямом смысле этого слова. Хотя посмотреть на реакцию Димы мне все же хотелось бы.

— Мам. Да я не пойду все равно.

— Почему не пойдешь?

Мама присела ко мне на кровать.

— Да что мне там делать. Я учусь то здесь без году неделю.

— Вот именно, учишься всего ничего. А вон уже какой красавчик за тобой бегает, — с улыбкой произнесла мама.

Она пытается шутить, но подобные темы явно не ее конек. Давай присмотрим завтра тебе какой-нибудь наряд.

— Мам, тебе деньги тратить некуда?

Мама вздохнула и опустила взгляд.

— Соф. Ну ты же тоже мой ребенок! Тебе кажется, я думаю только о Вадике?

Я совсем не собиралась идти на этот бал. Но мне так не хотелось обижать маму. Она редко делает такие шаги. Я же чувствую, она пытается сблизиться со мной.

— Хорошо. Давай посмотрим завтра что-нибудь вместе. Только не дорогое.

— Дочь. А давай закажем!

Мама принесла телефон и открыла приложение. Больше часа мы выбирали с ней платье. Подобрали несколько вариантов. Завтра попробую примерить. Я понимаю, что выглядеть я в этих вещах буду бледно. Лучше бы мне вообще не ходить или пойти в форме. Но мама, наверное, впервые так искренне улыбалась рядом со мной, что я сдалась. И не стала ее отталкивать…