Гибриды

Глава 20

— Угадай что! — сказал Понтер Меге. — Сегодня мы отправляемся в путешествие! Мы полетим на вертолёте!

Мега сияла от радости.

— Мэре мне сказала! Ура!

В дни, когда Двое становятся Одним, междугороднее движение довольно активно; вертолёт между Салдаком и Кралдаком летает в эти дни на регулярной основе, и Понтер, Мэри и Мега отправились к месту его посадки. У Понтера была с собой кожаная сумка, и Мэри предложила понести её, поскольку Понтер нёс на плечах Мегу.

Вертолёт был красновато-коричневого цвета с цилиндрическим корпусом; Мэри он напомнил гигантскую банку «доктора пеппера». Внутри оказалось неожиданно просторно, и Мэри с Понтером расселись на широченных мягких креслах лицом друг к другу. Мега устроилась на кресле рядом с Понтером и сразу прилипла к окну, глядя на уходящую вниз землю.

Салон был отлично звукоизолирован; Мэри редко летала на вертолётах, но каждый раз у неё от шума болела голова.

— У меня для тебя подарок, — сказал Понтер Меге. Он открыл сумку и вытащил из неё сложную деревянную игрушку.

Мега завизжала от восторга.

— Спасибо, папа!

— Я и тебя не забыл, — сказал он, улыбаясь Мэри. Он снова запустил руку в сумку и выудил из неё экземпляр «Глоуб энд Мэйл», канадской центральной газеты.

— Где ты её раздобыл? — Мэри была вне себя от удивления.

— В лаборатории квантовых вычислений. Попросил одного из глексенов принести мне её с той стороны.

Мэри была потрясена и польщена. Здесь она редко вспоминала о мире, в котором родилась, но будет неплохо наверстать — и она правда соскучилась по Дилберту[34]. Мэри развернула газету. Первая страница сообщала о крушении поезда под Ванкувером; об очередном обострении между Индией и Пакистаном; о том, что министр финансов представил парламенту проект нового бюджета.

Она перевернула страницу — газета издала громкое шуршание — и…

— О Господи, — сказала Мэри.

— Что случилось? — спросил Понтер.

Мэри порадовалась тому, что сидит.

— Папа Римский умер, — тихо сказала она. По-видимому, это произошло несколько дней назад, иначе новость была бы на первой странице.

— Кто?

— Лидер моей системы верований. Он умер.

— Мои соболезнования, — сказала Понтер. — И что теперь будет? Какой-то кризис или что?

Мэри покачала головой.

— Да нет… не в том смысле. Я тебе говорила, что нынешний Папа стар и дряхл. Уже довольно давно было понятно, что дни его сочтены. — Мэри разленилась и перестала избегать фразеологизмов в речи — ведь Бандра знала их так много, но сейчас она заметила недоумение на лице Понтера. — Что он скоро умрёт, — пояснила она.

— Ты с ним встречалась?

— С Папой? — удивилась Мэри. — Нет. Нет, с Папой встречаются лично только всякие знаменитости. — Она взглянула на Понтера. — У тебя бы было гораздо больше шансов.

— Я… я не знаю, что бы я мог сказать религиозному лидеру.

— Он был больше, чем просто лидер. В католицизме Папа считается посредником между человечеством и Богом.

Мега оторвалась от пейзажа за окном и решила взобраться Понтеру на колени. Понтер помог ей.

— Ты хочешь сказать, что Папа общается с Богом?

— Якобы.

Понтер едва заметно качнул головой.

Мэри заставила себя улыбнуться.

— Я знаю, ты не веришь, что это возможно.

— Тогда не будем об этом говорить. Но… ты выглядишь искренне огорчённой. И при этом ты не была знакома с Папой, никогда не встречалась с ним, и, по твоим словам, его смерть не означает кризисной ситуации для твоей системы верований. — Понтер говорил тихо, так что Мега не обращала на его слова внимания. Однако перевод Кристины звучал в кохлеарных имплантах с нормальной громкостью.

— Это просто потрясение, — сказала Мэри. — И ещё… э-э…

— Да?

Мэри шумно выдохнула.

— Новый Ппапа может изменить политику Церкви по фундаментальным вопросам.

Понтер моргнул.

— Например?

— Римско-католическая церковь… в общем, многие люди считают, что она не идёт в ногу со временем. Ты в курсе, что она не разрешает аборты и разводы — расторжение брака. Но она также запрещает духовенству заниматься сексом.

— Почему? — Сидящая рядом с Понтером Мега увлечённо глядела в окно.

— Ну, предполагается, что половая жизнь мешает им выполнять свои духовные обязанности, — сказала Мэри. — Но большинство других религий не требуют целибата от своих служителей, и многие католики думают, что он приносит больше вреда, чем пользы.

— Вреда? Мы иногда говорим подросткам, чтобы не воздерживались, а то переполнятся и лопнут, но это, разумеется, просто шутка. Какой вред может нанести воздержание?

Мэри смотрела в сторону.

— Известно, что священники — члены духовенства — занимаются… — Она закрыла глаза и начала снова. — Понимаешь, это лишь очень малая часть духовенства. Большинство священников — люди честные и добрые. Однако среди них встречаются и такие, которые… в общем, которые делают это с детьми.

— Делают что? — не понял Понтер.

— Занимаются сексом. У нас это называется «растление малолетних».

Понтер взглянул на Мегу; она, похоже, не обращала на разговор взрослых ни малейшего внимания.

— Кого у вас считают «малолетними»?

— Маленьких мальчиков и девочек, трёх-четырёх лет и больше.

— В таком случае хорошо, что священникам положен целибат. Генетическая предрасположенность к такому занятию должна быстро угаснуть.

— Хотелось бы верить, — сказала Мэри. потом пожала плечами. — Может быть вы и правда правы, стерилизуя не только преступника, но и тех, у кого с ним по крайней мере половина общих генов. Потому что растление малолетних приобретает среди духовенства масштабы эпидемии. — Она подняла «Глоуб». — По крайней мере, так кажется, когда читаешь газеты.

— Я не умею читать, — сказал Понтер, — хотя надеюсь научиться. Но я иногда смотрю ваши новости по телевизору и слушаю их по радио. И там иногда говорят: «Когда же мы узнаем о тёмных сторонах неандертальской цивилизации? Ведь наверняка и у них есть какие-то плохие качества». Но, Мэре, я тебе говорю, — Кристина могла бы заменять в переводе «Мэре» на «Мэри», но не делала этого, — у нас нет ничего подобного вашим «растлителям малолетних», вашим загрязнителям природы, вашим изготовителям и взрывателям бомб, вашему рабству и терроризму. Мы ничего не скрываем, и всё же ваш народ продолжает верить, что у нас должно быть что-то настолько же отвратительное. Я не знаю, связано ли это как-то с вашей религией, но эти явления очень схожи: ваши люди считают, что некоторое количество зла неизбежно. Но это не так. Если от контакта между нашими мирами будет какая-то польза, то по крайней мере в осознании этого факта.

— Может, ты и прав, — сказала Мэри. — Но, знаешь, мы иногда всё же меняемся к лучшему. И в этом новый Папа может сильно помочь.

— Папа, смотри! — воскликнула Мега, показывая в окно. — Другой вертолёт!

Понтер наклонил голову к окну.

— Ага, — ответил он и погладил дочь по голове. — Ты же знаешь — многим людям приходится ехать далеко, чтобы встретиться со своими любимыми, когда Двое становятся Одним.

Мэри подождала, пока Мега снова уставится в окно.

— Очень многое, — продолжила она, — зависит от того, как Папа решит действовать — или, в соответствии с моими верованиями, что ему подскажет Бог. Последний Папа был не слишком эффективен в деле решения проблемы развращения малолетних служителями Церкви. Но новый Папа мог бы её решить. И он мог бы положить конец целибату священников. Мог бы смягчить политику в отношении абортов. Мог бы признать гомосексуалистов.

— Как это — признать? Они у вас выглядят по-другому?

— Нет, в том смысле, что Церковь считает однополые отношения грехом. Но новый Папа может что-то изменить в этом и многих других вопросах.

— А что ты сама о них думаешь?

— Я? — сказала Мэри. — Ну, я за выбор — за то, чтобы женщина имела право решать, хочет она прервать беременность или нет. Я ничего не имею против гомосексуалистов. Я не думаю, что священников следует заставлять хранить целибат. И уж конечно я не считаю, что брак должно быть очень непросто расторгнуть. Понятное дело, этот вопрос сейчас для меня самый важный: мы с Кольмом согласились на аннуляцию — это, в сущности, означает заявить перед Церковью и Богом, что нашего брака никогда не было, так что его можно вымарать из регистрационных книг. Теперь же… — Она помолчала, затем продолжила: — Теперь же, я думаю, нам следует немного подождать и посмотреть, что будет делать новый Папа. Если он позволит католикам разводиться, оставаясь в лоне Церкви, я стану гораздо счастливее.

Незнакомый неандерталец склонился над ними.

— Мы начинаем снижение. Пожалуйста, пристегните вашу дочь.

Для поездки к обнаруженному Хаком месту Понтер вызвал транспортный куб. Водитель-мужчина поначалу, похоже, ехать туда не хотел — хижина находилась довольно далеко от Окраины Кралдака — но Понтер в конце концов его уговорил. Куб полетел над обнажениями коренных пород, лавируя между рощицами деревьев и срезая напрямик через небольшие озерца, к месту, где Хак обнаружил хижину Вессан Леннет.

Прибыв на место, они выгрузились и приблизились к постройке. Это было нечто вроде бревенчатого сруба, только брёвна не лежали горизонтально, а были поставлены на попа. Понтер постучал в дверь — никакого ответа. Он повернул дверную ручку, по форме напоминавшую морскую звезду, открыл дверь и…

И малышка Мега громко взвизгнула.

У Мэри кровь буквально застыла в жилах. На противоположной стене прямо перед ней, освещённый столбом падающего сквозь дверной проём света, висел гигантский череп…

Этого не могло быть, но…

Но выглядел он именно как череп циклопа. Деформированная черепная коробка с огромной глазницей посередине.

Понтер подхватил дочь на руки и принялся её успокаивать.

— Это просто череп мамонта, — сказал он. И Мэри поняла, что он прав. Бивни были удалены, а на месте отверстия в центре при жизни был хобот.

Понтер позвал Вессан по имени, но в хижине была лишь одна-единственная большая комната с обеденным столом посередине и единственным стулом, шкурами на полу, каменным очагом с охапкой дров и грудой одежды в углу: спрятаться внутри было попросту негде. Мэри развернулась и выглянула наружу, надеясь разглядеть Вессан, но она могла быть где угодно…

— Учёный Боддет! — Это был водитель транспортного куба.

Понтер вернулся к двери.

— Да? — крикнул он в ответ.

— Сколько вы здесь пробудете?

— Я не знаю, — ответил Понтер. — Думаю, не меньше одного деци.

Водитель немного подумал.

— Тогда я съезжу поохочусь, — объявил он, наконец. — Давненько не выбирался так далеко от города.

— Удачи! — крикнул Понтер, махнув ему рукой. Потом он вернулся в хижину и подошёл к лежащей в углу груде одежды. Он взял из неё рубашку и прижал к носу, глубоко вдохнув. То же самое он повторил с ещё несколькими предметами одежды, потом кивнул Мэри.

— Достаточно, — сказал он. — Теперь я знаю её запах.

Понтер взгромоздил Мегу на плечи и вышел в открытую дверь. Мэри последовала за ним, закрыв дверь за собой. Понтер раздул ноздри, втягивая в себя воздух, и пошёл вокруг дома. Немного не завершив полный круг, он остановился.

— В той стороне, — сказал он, показывая на восток.

— Здорово, — сказала Мэри. — Пошли.

Маленькие неандерталки знают всё о собирательстве, но редко видят охотника за работой; Мега была в восторге от нового приключения. Даже с дочерью на плечах Понтер шагал через лес по каменистым обнажениям на удивление резво, Мэри с трудом за ним поспевала. В одном месте они спугнули оленей, которые тут же убежали; в другом при их приближении в воздух поднялась стая странствующих голубей.

Мэри не слишком хорошо умела оценивать пройденное в лесу расстояние, но они, должно быть, одолели не меньше шести-семи километров, прежде чем Понтер, наконец, указал на видневшуюся в отдалении фигуру, склонившуюся над ручьём.

— Вот она, — тихо сказал он. — Она от нас с наветренной стороны, так что я уверен, что нас она ещё не заметила.

— Хорошо, — сказала Мэри. — Давай подойдём ближе.

Понтер сказал Меге вести себя тихо, и они двинулись вперёд, подойдя к неандерталке метров на сорок. Но тут Мэри наступила на ветку, которая с громким треском переломилась, и женщина удивлённо вскинула голову. Немая сцена продолжалась несколько секунд — Понтер, Мэри и Мега смотрели на женщину, а женщина смотрела на них — после чего неандерталка повернулась и бросилась прочь.

— Стойте! — закричала Мэри. — Не убегайте!

Мэри не ожидала, что её слова возымеют какой-то эффект, но женщина тут же остановилась и обернулась к ней. Только тут Мэри сообразила: ведь она кричала по-английски, и хотя Кристина послушно перевела её слова мгновением спустя, женщина, должно быть, никогда в жизни не слышала настолько высокого голоса или настолько странного языка. Если она с начала лета живёт сама по себе, без компаньона и визора, то вряд ли она знает о том, что открылся портал в иную вселенную.

Понтер, Мэри и Мега подошли поближе, метров на двадцать. На лице женщины было написано выражение полного, абсолютного изумления.

— Что… кто вы такая? — просила она по-неандертальски.

— Меня зовут Мэри Воган, — крикнула Мэри. — Пожалуйста, не убегайте! Вы Вессан Леннет?

Широкая челюсть женщины упала — Мэри сообразила, что она впервые в жизни услышала звук «и».

— Да, — ответила Вессан Леннет по-неандертальски. — Я Вессан. Пожалуйста, не трогайте меня.

Мэри удивлённо посмотрела на Понтера, однако крикнула в ответ:

— Разумеется! Мы вам ничего не сделаем! — Потом спросила Понтера: — Почему она нас боится?

— У неё нет компаньона, — тихо ответил Понтер. — С её стороны не останется записи этой встречи, и с точки зрения наших законов у неё нет никаких прав — она не сможет потребовать просмотра записей наших архивов.

— Не бойтесь! — закричала Мега. — Мы хорошие!

Понтер, Мэри и Мега приблизились к Вессан ещё метров на пять — она оставалась на месте.

— Кто вы такая? — снова спросила она.

— Она глексен! — крикнула Мега. — Разве вы не видите?

Вессан уставилась на Мэри.

— Нет, не вижу. Кто вы?

— Мега права. Я тот, кого вы называете глексенами.

— Изумление! — перевела Кристина восклицание Вессан. — Но… но вы же взрослая. Если бы кому-то удалось получить глексенский генетический материал настолько давно, уж я-то бы знала.

Мэри понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, о чём говорит Вессан: она подумала, что Мэри — клон, выращенный из древней ДНК.

— Нет, всё не так. Я…

— Позволь мне, — сказал Понтер. — Вессан, вы знаете, кто я?

Вессан прищурилась, потом покачала головой.

— Нет.

— Это мой папа! — крикнула Мега. — Его зовут Понтер Боддет. Он 145-й. А я 148-я.

— Вы знаете химика по имени Лурт Фрадло? — просил Понтер, глядя на Вессан.

— Фрадло? Из Салдака? Знакома с её работами.

— Она партнёрша Адекора, — объяснила Мега. — А Адекор — партнёр моего папы.

Понтер положил ладонь Меге на плечо.

— Правильно. Мы с Адекором квантовые физики. Нам удалось открыть доступ в параллельную вселенную, в которой глексены дожили до сегодняшнего дня, а барасты — нет.

— Вы меня за дуру держите? — сказала Вессан.

— Да нет же! — воскликнула Мега. — Это правда! Папа провалился в другой мир под землёй, в Дебральской никелевой шахте. Никто не знал, что с ним стало. Даклар думала, что это Адекор что-то сделал с папой, но Адекор хороший — он бы никогда такого не сделал. Жасмель — это моя сестра — помогала Адекору, и они смогли вернуть папу назад! Но потом они сделали так, чтобы портал всё время был открыт, и Мэре пришла через него с другой стороны.

— Нет, — сказала Вессан, глянув вниз. — Она из нашего мира. У неё компаньон.

Мэри тоже взглянула вниз; уголок лицевой панели компаньона высовывался из-под рукава свитера. Она сняла куртку, закатала рукав и вытянула руку вперёд.

— Мне его только недавно установили, — сказала она. — Рана ещё не зажила.

Вессан сделала шаг навстречу Мэри; потом ещё один, и ещё.

— Действительно, — сказала она, наконец.

— Всё, что мы сказали — правда, — сказал Понтер. Он указал на Мэри. — Вы сами можете видеть, что это правда.

Вессан упёрлась широкими ладонями в бёдра и изучающим взглядом уставилась в лицо Мэри: крохотный нос, высокий лоб, костный выступ на нижней челюсти. Наконец, голосом, полным изумления, она произнесла:

— Да, я вижу.