Гильгамеш. Биография легенды

Исцарапав в отчаянье лица,

Через темный таинственный лес

Тихо женщин идет вереница;

Их послала Эреха[26] столица

К Издубару, любимцу небес.

И дойдя до жилища героя,

На колени упали оне.

И на звуки их плача и воя

Он явился и слушал их, стоя

На высокой и крепкой стене.

И воззвали к властителю жены:

«О, владыка всесильный, внемли:

Наши стоны — отчаянья стоны;

Со слезами просить обороны

Мы смиренно к тебе притекли.

О, властитель, мы робки и слабы;

Мы устали в неравной борьбе.

И твоя только сила могла бы

Защитить нас от козней Хумбабы.

Он — достойный противник тебе…

Если ты и могуч и бесстрашен,

То иди все на солнца восход.

Во дворце, среди множества башен,

Драгоценной тиарой украшен,

Кровожадный Хумбаба живет.

Кедры с соснами кроют отроги

Отдаленных таинственных гор;

И Хумбаба построил чертоги

Там, где прежде великие боги

Населяли задумчивый бор.

Он всевышним богам неугоден,

И не чтит он богини Истар…

Издубар, ты могуч и свободен,

И твой пламенный дух благороден… —

Покарай же его, Издубар!

Во главе копьеносцев Элама,

Разливая убийства и грех,

Не щадя ни лачуги, ни храма,

Злой Хумбаба пытался упрямо

Взять богами любимый Эрех.

За собой оставляя руины,

Разрушенье неся и пожар,

Беспощаднее грозной лавины

Шли на приступ Хумбабы дружины.

Но Эрех защитила Истар…

И, вернувшись в Элам свой нагорный,

Козни новые строит он там.

Сердцем злобный и духом упорный,

Он мужей обрек смерти позорной,

Женщин в плен уведет он в Элам.

На горах, среди чащи дремучей,

Где бессмертные боги живут,

Где ручей серебрится певучий,

Злой Хумбаба рукою могучей

Себе выстроил тайный приют.

Красной медью блистает палата.

На помосте из мраморных плит

Виден трон среди волн аромата,

Весь клыками украшен богато,

А на троне Хумбаба сидит.

Непрестанно над ним опахало

Отгоняет докучливых мух,

И Хумбаба внимает устало,

Как мелодия флейт и кимвала

Ему тешит изнеженный слух.

Вкруг тирана танцуют рабыни.

Возле трона два тигра лежат.

Он же, полон безмерной гордыни,

Мнит, что нет ему в мире святыни,

Мнит, что нет его силе преград.

— Заступись же, любимый богами,

И Хумбабу на смерть порази!

Пусть, убитый твоими руками,

Он накормит собак под стенами

Своих башен в зловонной грязи!»

И в ответ, как рыкание львицы,

Речь героя летит по рядам.

«Возвестите на стогнах столицы:

Завтра утром, при блеске денницы,

Я отправлюсь к Хумбабе в Элам».

О, Аруру, я чадо твое!

Я твой глиняный ком — Хеабани.

Ты, о Мать, мне дала бытие,

Бросив наземь из длани.

Мирно в чаще лесов я живу.

Дружны звери и гады со мною.

Вместе с козами ем я траву,

В тень скрываюсь от зною.

Птицы песню поют мне свою;

Рек журчанью я тихих внимаю.

Вместе с ланями воду я пью,

С ними вместе играю…

О, Аруру, вчера я в кусту

Видел новую тварь полевую…

Эту самку зовут Ухату[27].

К ней влеченье я чую.

Нет ни рог у нее, как мои,

Ни копыт нет, ни шерсти на теле.

Долго с ней мы глазами змеи

Друг на друга глядели…

Ухату эта нравится мне.

Нынче ночью со мной забавлялась

Она новой игрой при луне

И так сладко смеялась…

«Хеабани, — сказала она,

Обвивая руками мне шею, —

Я бела, весела и стройна.

Хочешь, буду твоею?

Мне пушистый твой нравится мех

И улыбка смешная на лике.

О, отправимся вместе в Эрех

К Издубару-владыке!

Там жилища бессмертных стоят,

Есть Иштары там храм златотронной;

Там нас встретит в тени колоннад

Издубар благосклонный.

Там базарная площадь полна;

Там грохочут, спеша, колесницы…»

«У людей, — говорила она, —

Нет славнее столицы…»

И звала туда вместе идти,

Гладя пальцами нежно мне шкуру,

Я пойду вслед за нею…

Прости, Всеблагая Аруру!

В царство мрака, печали и тления

Я, богиня, схожу, темноокая.

За смертельную боль оскорбления

Отомстить порешила жестоко я.

Полюбила владыку я славного, —

Издубара, героя могучего:

Мужа нет ни в борьбе ему равного,

Ни в охоте средь леса дремучего.

И обвитая легкою дымкою,

Озаренная лунным сиянием,

Я спустилась к нему невидимкою,

Вся сгорая любовным желанием.

На поляне, поросшей осокою,

Он стоял под ракитой ветвистою

И, проникнутый думой глубокою,

Любовался луной серебристою.

И к нему подступила неслышно я

И коснулась плеча загорелого.

Всколыхнулася грудь моя пышная

От желанья дотоле несмелого…

«— Издубар! Как орел между тучами

Лань на темя скалы обнаженное

Умыкает когтями могучими,

Ты умчал мое сердце влюбленное!

Будь мне мужем! Супругою верною

Отрасль Ану возьми ты премудрого,

И подругой я буду примерною

Издубара, бойца чернокудрого».

Обратил он лицо свое смуглое

И ответил: «Богиня прекрасная,

Не манит меня тело округлое

Иль отрава лобзания страстная,

И не ведаю сладкой тревоги я,

Если пляшут девицы стыдливые:

Мне лишь серны милы круторогие,

Лишь тигрицы да львы черногривые.

Отойди же, дочь Ану всесильного,

И не мучь себя страстию знойною:

Среди Ура, мужами обильного,

Ты найдешь себе пару достойную.

Иль в Эрехе, средь края прекрасного,

Края песен, тебе посвященного,

Ты отыщешь певца сладкогласного,

В твои ясные очи влюбленного.

Иль в Калахе, где пальма зеленая

Наклонилась над светлыми струями,

Ты забудешь о мне, утомленная

Сеннаарских купцов поцелуями…»

И отпрянула я, оскорбленная

Этой дерзостью мужа надменного,

И умчалась как лань, уязвленная

Жалом гибельным гада презренного,

На небесную кровлю высокую,

И взмолилась пред Ану властителем:

«Защити твою дочь темноокую,

Будь суровым обидчику мстителем!

Он отверг поцелуи небесные,

Мои ласки отринул он страстные, —

Пусть же неги объятия тесные

Заменят ему пытки ужасные!»

И услышал мое он моление

И ответил: — «Дитя мое милое,

Издубар за твое оскорбление

Будет пожран бесславной могилою».

И быка сотворил он крылатого,

И вдохнул в него силу могучую.

И направил он зверя рогатого

На героя сквозь чащу дремучую.

Но сразила быка разъяренного

Издубарова палица бранная.

Рухнул зверь. Изо лба раздробленного

Кровь рекой заструилась багряная.

И над трупом стоял без движения

Князь Эреха нагим изваянием…

Было чудно лица выражение,

Посребренного лунным сиянием…

Я надела корону двурогую,

Где сверкают рубины кровавые,

И пустилась тернистой дорогою,

С сердцем, полным смертельной отравою,

Я спущуся в пределы печальные,

В подземелия смерти постылые,

Где мерцают огни погребальные

И скитаются тени унылые.

В царстве мрака, печали и тления

Я предстану пред грозным Иркаллою,

Что сидит в золотом облачении

Рядом с гордой своей Нинкагаллою,

Я скажу ему: «Местью могучею

Изощри твою силу державную

И бедой покарай неминучею

Издубара гордыню тщеславную!

Пусть дыханье болезни тлетворное

Напоит его тело заразою,

И, клеймо налагая позорное,

Поразит его лютой проказою.

Изнывая бессильно в проклятиях,

Пусть он вспомнит в палящих страданиях

Об Истар оскорбленной объятиях.

Об Истар оскорбленной признаниях!..

В области мрака, печали и тления

Я, богиня, схожу знойноокая:

За смертельную боль оскорбления

Отомстить порешила жестоко я.

Злой осою ужаленный,

Ты лежишь недвижим,

И над трупом твоим

Звонко носятся жадные мухи.

Я стою опечаленный…

Громче войте, старухи!

Под напев их пронзительный

Соком пальмы омыт,

Львиной шкурой покрыт,

Облечен в яркоцветные ткани,

Жертва мести губительной,

Ты почил Хеабани.

В пасть пещеры отверстую,

В недра темной земли.

Для тебя отвели,

Под томящие флейты напевы,

Мы рабу розоперстую.

Нет прекраснее девы!

В честь тебя, о прославленный,

Ветви сосен горят.

Вот священный обряд

Древним старцем свершен под землею.

Вот он меч окровавленный

Вытирает травою…

В подземелье оставленный

С юной девой вдвоем,

Вечным скованный сном,

Ты протянешь усталые ноги,

От забвенья избавленный

Хеабани двурогий!

…Там, далеко, далеко отсюда,

Где пустыню румянит закат,

Средь песков, как огромная груда,

Горы Масу угрюмо лежат.

В их теснинах цари-скорпионы

Охраняют ворота земли;

В небеса уперлись их короны,

В преисподнюю ноги ушли.

В те ворота, катясь от востока,

Ранним утром, в сиянье огней,

Проникает бог Самас, жестоко

Погоняя крылатых коней.

Скорпионам скажи ты: «Владыки,

Я с мольбой издалека притек.

Вы могучи, страшны и велики, —

Пропустите меня на восток!..»

И дорогу дадут исполины

Сквозь врата властелина лучей.

Если ж нет, — то ударом дубины

Ты обоих чудовищ убей…

В той пустыне, молчаньем объятой,

Ты не встретишь людей ни души.

Если ж лев попадется косматый,

— Ты руками его задуши…

Заградить он не может дороги,

Если сам не свернешь ты назад.

Лишь не бойся! Всесильные боги

Издубара как сына хранят…

Там, в ущелье глухом и тенистом,

Есть источники мертвой воды.

К ним ведут по пескам золотистым

Полуптиц-полугадов следы…

Через горные выси и кручи,

То над пропастью черной без дна,

То взбираясь под самые тучи,

Вьется змейкой тропинка одна.

Этой горной и тесной тропою

Ты иди сквозь холодный туман

И смотри: вдалеке пред тобою

Серебром заблестит океан.

Но идти еще очень далеко;

Пред тобой еще лес впереди.

Ты, очей не спуская с востока,

К океану упрямо иди!

В темной чаще ужасные крики

Ненасытных чудовищ слышны,

Но бесстрашное сердце владыки

Их рыканья смутить не должны…

Пусть о камни изранятся ноги,

Пусть дыханье спирает в груди,

— Не бросая тернистой дороги,

На восток неустанно иди!

На уступах утесов бесплодных

Ты увидишь колдуний седых,

Вереницей сидящих, голодных,

Желтозубых, косматых и злых.

Их не бойся. Ступай себе мимо

Через горный скалистый проход

На восход, где, богами хранима,

Молодая Сабиту[28] живет.

Близ серебряных волн океана,

Как сумирская пальма стройна,

Как весенняя зорька румяна,

Во дворце обитает она.

Заслонили густыми ветвями

Дом богини ревниво сады,

Где сверкают цветными огнями

Из камней драгоценных плоды.

Там волшебные райские птицы

На хрустальных деревьях живут,

И во славу Сабиту-царицы

Сладкозвучные песни поют.

Чешуею блестя многоцветной,

Обитает меж гибких ветвей

Страж-хранитель той рощи заветной —

Многомудрый, всезнающий змей…

Мимо чудных деревьев к чертогам

Подойди, не смущаясь, герой.

Стань в виду, и в молчании строгом

Шкурой льва себе темя накрой.

Жди. Сабиту пройдет пред тобою

С целой свитой рабынь позади,

И тогда ты смиренно, с мольбою,

На лицо перед нею пади!..