Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов

МЫ НЕНАВИДИМ ЛИДС

Одна из самых популярных песен на мотив военного марша звучит так:

Возможно, это и не самые талантливые строчки, но они отражают картину в целом. И пока я был оплачиваемым членом антилидсовской бригады, то частенько наведывался в этот город. Серьезная драка там была гарантирована. Что бы о них ни говорили, поедатели йоркширских пудингов[31] были крепкими ребятами и любили подраться.

«Элланд-роуд»[32] — мое любимое место разборок. Наряду с Юнайтед и скаузерами мы считали «Лидс» нашими главными врагами, и с самых ранних дней футбольного хулиганства готовили для него особый прием на «Мэйн-роуд». Хотя нам было очень хорошо известно, какой ответ будет приготовлен, когда мы сами заявимся к ним в гости.

Как и Сити, «Лидс» во времена Дона Риви[33] достиг положения одного из самых сильных клубов в британском футболе. Он обладал репутацией достаточно грязной команды, что, в совокупности с успехом, превращало его в очень непопулярную команду. Футбольные фанаты ненавидят, когда кто-то добивается значительных успехов. Чуть позже появилось «Мы ненавидим „Ливерпуль“», теперь это «Мы ненавидим „Мэн Юнайтед“». К этому надо добавить традиционную вражду между Ланкаширом и Йоркширом.[34]

В Лидсе особенно ненавидели МЮ за его популярность даже в те годы, когда «Лидс» был сильнее. Там постоянно распевали песни о Мюнхене. Они хотели обрести такую же славу, как у Юнайтед, поэтому все матчи между командами Манчестера и Лидса в прессе называли «Войнами Роз».

У нас же была своя причина их ненавидеть. 29 сентября 1979 года они избили семилетнего болельщика Сити на «Элланд-роуд». Его отец, которому было тридцать три года, взял его с собой на выездной матч, что являлось своеобразным подарком на день рождения. На них тогда были шарфы, они находились в сидячем секторе, где обычно располагались «нормальные» болельщики, и ждали, пока стадион покинут фанаты хозяев поля. Но все это им не помогло. Когда наши выходили со стадиона после победы со счетом 1:2, на них набросилась группа человек в тридцать. Какой-то скинхед ударил ребенка по лицу, разбив тому нос и губы, а потом они вышибли дух из отца, который пытался заслонить сына своим телом. В следующий понедельник все газеты опубликовали его фото: голова несчастного мужика была похожа на огромный шар. Когда он пожаловался полисмену, ему ответили, что он был сам виноват в том, что взял ребенка на матч.

А вот это уже беспредел! Что, кулаки чешутся? Прекрасно: есть масса парней, желающих подраться. Их можно отличить по тому, как они одеваются и ведут себя. Но только пап и мам никто никогда не трогает. В Лидсе же этот закон постоянно нарушали. Спустя несколько лет тридцать фанатов избили студента Манчестерского университета, который просто шел по своим делам, даже не на футбол. Его сначала нокаутировали, а потом, в бессознательном состоянии, затоптали. Очнулся он уже в больнице.

Моя первая игра в Лидсе была, когда за Сити еще выступал Вилли Донахи, игрок шотландской сборной. Кажется, он забил свой единственный гол за нас именно «Лидсу». Игрок просто нулевой. Мне было тогда около шестнадцати, и на ногах, ясное дело, «Доктор Мартенс». Я поехал туда на поезде вместе с моим приятелем Гэном Беллоузом. Он сейчас играет в каком-то ансамбле. Когда мы ехали с ним в вагоне, он сказал: «Тебя в таком виде замесят». «Ни за что», — ответил я.

Мы с ним поспорили. В общей сложности на выезд тогда отправилось человек пятьдесят, по нашим представлениям, крутых до невозможности, но по дороге на матч мы отстали, и пару раз нам, что греха таить, пришлось спасаться бегством. На стадионе наши заняли целых два сектора, так как у Сити набралось человек восемьсот, и я был уверен, что уж такой моб никому не по зубам. Однако случилось так, что когда мы вышли со стадиона, нас стали гонять по всему городу. За мной тоже началась охота, завершившаяся на вокзале. Ну да ничего, всего лишь один удар по лицу, расквашенный нос. Сам я тогда почти не дрался. Один, в чужом городе, шестнадцать лет, в общем, сами понимаете.

Когда я вошел в вагон, там уже был Гэн. Он живот надорвал от смеха, потому что выиграл спор. На мне в тот день были белые джинсы, и на них повсюду остались отпечатки ботинок. Я сидел в вагоне с подтекающим носом, проклиная лидсовских фанатов. Но такие случаи меня лишь раззадоривали. Ладно, в следующий раз мы привезем настоящую «фирму» и отыграемся. А если эти ребята приедут в Манчестер, то получат настоящий отпор. И они регулярно наведывались к нам в гости огромным мобом, всегда дрались, и никогда не убегали.

В те времена было модно выбегать на поле. Вот что вспоминает Дональд:

Мы проигрывали в матче Кубка Англии на «Элланд-роуд» в 1977 году, и болелы «Лидса» на радостях забрасывали нас камнями со своей трибуны. Дэнис Тюарт подавал угловой. Кто-то сказал: «Матч можно спасти, только если его отменят». Поэтому парень, которого звали Майки, повалился на землю, притворяясь, что в него попал камень. Мы побежали к врачу «скорой помощи», тот открыл ворота, чтобы Майки вынесли с трибуны, и мы выбежали на поле. Однако судья так и не остановил игру.

Мы поехали туда уже как «Крутые Коты» в январе 1978 года. И вновь на кубковый матч. Из тридцати восьми тысяч человек, собравшихся тогда на стадионе, восемь тысяч являлись фанатами Сити. Беспорядки не прекращались. «Лидс» проигрывал, и их болелы выбежали на поле. Матч остановили на шестнадцать минут. Затем нарисовался какой-то узкоглазый чел, который ударил их нападающего Джо Джордана.[35] Все мы сразу завели: «Джордан — мудозвон!» Ну а он, в свою очередь, стал кивать головой в адрес фанатов Сити, как бы показывая, что собирается забить гол головой. И ведь он действительно его забил, но мы все равно выиграли со счетом 2:1. Правда, клуб был оштрафован на 1000 фунтов за поведение своих болельщиков, выбежавших на поле.

В то время в Лидсе строили новый подземный переход, и нам нужно было пройти через него, чтобы попасть на вокзал. В итоге около восьмисот наших нарвались на засаду. Они всегда забрасывали приезжих камнями, и весь путь до вокзала был настоящим убийством. Тут мы запаниковали, потому что в нас летели кирпичи и бутылки. Не оставалось ничего иного, как выбежать на какую-то игровую площадку и драться с ними минут десять (!), пока не подоспела полиция. Должен признать, что они сделали нас в тот день.

Обычно мы отрывались от полицейского хвоста, приезжая на автобусе или поезде намного раньше остальных Сити, и встречались в заранее обусловленном пабе. В случае игр в таких близлежащих городах, как Лидс, мы приезжали туда за день до матча. Разведывали лучшие пабы, а потом сообщали людям, куда надо идти с вокзала, и организовывали «встречи» с вражескими фанатами. Если везло, то полиция могла и не засечь прибытие гостей в город. Тогда все мы собирались в условленном месте и отправлялись на «охоту».

В следующий раз мы играли с ними в сентябре 1979 года, когда они опять избили подростка. Наши прибыли на пяти битком набитых автобусах. Мы припарковались в центре, встретили всю «фирму» и наваляли им прямо посреди улицы.

И опять над головами свистели кирпичи. Но на этот раз побежали уже не мы. В те времена многие носили длинные черные кожаные плащи, и я помню одного чернокожего из Лидса в таком плаще, который бился сам по себе.

Его вырубили, а плащ разорвали.

Итог того дня: десятки раненых, разбитая полицейская машина, тридцать три арестованных. Один из фанатов Сити провалялся в больнице несколько месяцев. Член парламента от Манчестера Чарльз Моррис так объяснял ситуацию на стадионе министру внутренних дел Вилли Уайтлоу: «Болельщики Сити располагались ниже фанатов „Лидса“ на южной трибуне. Они представляли собой легкие цели, и их постоянно забрасывали различными предметами. Болельщики „Лидса“ первыми покинули стадион, чтобы устроить засады на пути фанатов Сити к вокзалу и автобусам».

И все это — вполне в духе «Элланд-роуд». Абсолютно естественно, что во время их ответного визита в феврале 1980 года, ожидались большие неприятности. Группа членов парламента посетила «Мэйн-роуд», чтобы собственными глазами увидеть, как полиция справляется с ситуацией, после того как жители окрестных районов выразили опасение, что их дома будут сильно повреждены. В то время как парламентарии хвалили «эффективность» действий полиции на стадионе, мы сражались с двумя сотнями фанатов «Лидса» у Арндэйл-центра.

Именно в этот период я был арестован на «Элланд-роуд». Мне было около двадцати, и я сидел на гостевой трибуне, а между ней и сектором для местных болел располагалась небольшая нейтральная полоса. В адрес «Крутых Котов» постоянно раздавались оскорбительные расистские заряды. Мне это порядком надоело, и, перескочив через ограду, я бросился в сторону их сектора. Но только добежал до решетки, как меня повалил на землю полисмен. Со скрученными руками я был выведен с трибуны под пение наших парней: «Мы увидимся вновь, не знаем когда! Прощай, Майки, прощай!»

Какие-то старперы плевали в меня и кричали: «Ты — мерзкий урод!» В итоге я оказался в камере, пропустив весь матч. В протоколе было вынесено обвинение в нарушении общественного порядка. Без пятнадцати пять, финальный свисток, коп открывает дверь, меня выпускают из камеры, расположенной прямо под домашней трибуной «Лидса». Я выхожу и попадаю в самую гущу толпы местных фанатов. И все вокруг орут: «Надо сделать Сити!»

Мне ничего не оставалось, как вжать голову в плечи и двигаться по течению, притворяясь одним из них. Фанаты «Лидса» дошли до сектора болел Сити, подождали, когда те выйдут, и побежали следом. Я увидел какого-то мальца-полукровку с шарфом «Лидса» и пристроился сзади, прикидываясь его старшим братом. Однако четверо местных вскоре вычислили чужого. Они спросили, который час, я ответил и по акценту выдал себя. Меня вели вплоть до станции, а там стоял какой-то охранник, который кричал: «Всем, кто до Манчестера, — направо, остальным — налево!»

Я повернул направо, поднялся вверх по ступенькам и ощутил удар по затылку. Через секунду они уже месили ногами лежавшего на земле манка. Вот так, пройти через весь город без единой царапины, чтобы оказаться заваленным в считаных метрах от безопасного места! Наконец в происходящее вмешалась женщина-полицейский, спасшая меня от смертоубийства. Уже позже, в Манчестере, я встретился с друзьями и мы вдоволь посмеялись над случившимся. Это стало моей любимой шуткой: «Мы за вами повсюду гонялись, а вы удирали, мерзкие трусы!»

Из-за тамошнего гостеприимства мы всегда готовили ответный теплый прием. Вот типичный газетный отчет за апрель 1985 года:

Конечно, они тоже забрасывали наши автобусы. Однажды мы поехали туда в середине 1980-х толпой человек в сто пятьдесят «Главарей». Обе команды в то время выступали во Втором дивизионе. Мы припарковались около паба, а сами отправились драться на весь день. Когда мы вернулись, наш автобус был разнесен в клочья и оттранспортирован полицией на свалку. Нам же предложили отправиться домой на поезде. Но вместо этого мы отправились в центр города, чтобы выпить. Большинство местного сброда сидело по домам и жрало свой вонючий пудинг, так что на улицах практически никого не было. Мы зашли в бар отеля рядом с полицейским участком. Потом все решили ехать домой, а мы, человек пятнадцать, захотели пропустить еще по одной. В конце концов мы добрели до вокзала и сели перекусить там в кафе, когда услышали раздавшийся на улице рев: «Юнайтед! Юнайтед!»

Мы вышли наружу, вооружившись ножами и вилками, и встретились нос к носу с бойцами «Лидс Сервис Крю». Их было около двухсот. Какой-то пожилой охранник пытался не подпустить нас друг к другу. Без шансов, старина. Ситуация вышла из-под контроля. Они ворвались в кафе, а мы выскочили на пути. Я и мой приятель Тони взобрались на платформу, а потом и вовсе вкарабкались на крышу поезда.

Там мы и увидели парня по имени Дональд Фаррер, за которым гнались по путям. Фаррер был чокнутым. Черный из Мидлтона, расположенного на северо-востоке Большого Манчестера, он десятки раз подвергался арестам. Его даже водили к психотерапевту в попытке излечить от маниакальной привязанности к посещению матчей (в принципе, каждому, кто болеет за Сити, нужно проверить голову). Он постоянно появлялся в газетах, подвергался депортации на родину из других стран, его имя числилось в «черном списке» Службы безопасности Национальной футбольной ассоциации. Фаррер получил прозвище Мэд Дональд или Дафт Дональд.[36] У него была своя маленькая «фирма», но он часто ездил вместе с нами.

И в данном случае, скорее всего, пожалел об этом. Его срубил, как в регби, огромный лидсовский монстр. Фаррер упал на рельсы, и толпа обступила его, пиная, как мешок с картошкой. Тони спросил: «Может, помочь ему?» «Ты шутишь?» — ответил я.

Мы ничего не могли поделать и потому остались на крыше поезда, завершив свой день в Уэйкфилде. Домой же добрались лишь к трем часам ночи.

Недобрая репутация «Лидса» в конце концов сделала тамошних бойцов мишенью номер один для полиции, и в конце 1980-х десятки фанатов этого клуба были арестованы во время полицейских рейдов. Некоторых посадили в июне 1988 года, правда, через четыре месяца после «Главарей». Однако они продолжали вершить свои дела в качестве великих разрушителей. В 1990 году стоимость выломанных ими сидений на «Мэйн-роуд» равнялась 20 000 фунтам, но и этого «Лидсу» показалось мало. Они попытались вырвать с корнем решетку вдоль поля и сломали ворота. Что ж, противостояние полиции не остановить.