Главная роль 4

Глава 25

Премьер не соврал — день реально выдался солнечным и безветренным. Позавтракав, мы с Марго, Вильгельмом, немецкой императрицей Августой Викторией и другими важными шишками каретами отправились во дворец — засвидетельствовать свое сочувствие королеве перед церемонией отпевания, для которой придется переместиться в Виндзорский дворец.

— Снизу — туман, сверху — смог, а в середине они смешиваются, — поделился я наблюдением.

— Это тусклое пятно могло бы даровать этому гниющему от сырости острову хоть немного тепла, если бы англичане не загадили даже небеса! — пробурчал Вильгельм.

Рурская область на контрасте с промышленной застройкой и купажом Лондона кажется чуть ли не альпийской деревенькой.

— Милый братец, тебе всего тридцать два года, но бурчишь ты мастерски! — поддела его Маргарита.

Посмеялись, Вилли благожелательно улыбнулся — самоиронии за пределами таких триггеров как рука и «при Бисмарке внешняя политика была круче» не чужд.

С утра я успел ответить на большую кипу приглашений на всё подряд — основная масса продиктована принципом «авось прокатит», потому что посещать карнавалы на задворках Лондона (после траура) и прочую ерунду мне не по рангу и вообще неинтересно. Из важного — трехстраничный эквивалент классического сообщения «Привет, как дела? Может встретимся?» от французского президента. На него ответил согласием — завтрашним утром будет в самый раз.

Карета наехала на выбоину в мощеной камнем дороге, мы подпрыгнули, культурно чертыхнулись, и кайзер тоже решил поделиться наблюдением:

— Кузен, ты заметил, как осунулись лица наших конвойных?

Ну так братаются с соответствующим обмыванием.

— Это наши могут! — хохотнул я.

Вилли в долгу не остался:

— Наши могут не хуже!

Свой народ кайзер любит, и не раз делился историями своей учебы в гимназии с детьми крестьян и бюргеров — такой вот педагогический эксперимент.

— Наши, — тихо, словно про себя повторила Маргарита на русском.

Привыкает, что «наши» для нее это теперь те, кто носит шапку из барашка. К Конвою претензий нет — да, выпивают, но по очереди, без урона делу. Ну и вообще за бугром мне в этот исторический момент безопаснее — если англичане или австрияки (а у других нос не дорос до таких операций) решат разобраться со мной насовсем, они сделают это руками моих подданных — либо прикормленных аристократов, либо подговорив отягощенного идеалами идиота.

В центре Лондона мы столкнулись с высокотехнологичной новинкой — светофорами. Конкретная модель запатентована, но сделать свой аналог легко. Пока не нужно, но в ближайшем будущем, когда мы с Вилли (не сами, а как положено — через исполнителей) построим русско-немецкий автоконцерн с конвейерной сборкой как у мистера Форда, станет нужно.

Так-то и чисто усилиями своих подданных могу, и автомобиль все равно получится сильно лучше того, что у конкурентов, но тут есть проблема — пересесть с лошадки на гражданский автомобиль это дорого, и ёмкость внутреннего рынка ограничена. Ограничена — значит мелкосерийное производство, с риском в какой-то момент проиграть берущим массой конкурентам — работать десять-двадцать лет в «минус» я могу себе позволить, но не хочу. На паях с немцами проще, потому что к нашему добавятся их и союзные рынки. Ну и «среднего класса» в Германии сейчас больше, чем у нас.

Транспорт грузовой и специальный будем делать сами — здесь со сбытом никаких проблем, потому что армия поглотит сколько угодно единиц техники и не подавится. Чистый убыток на первых порах, но первая же выигранная война окупит все вложения сторицей — как напрямую, контрибуциями и «мародеркой» (чего уж тут нос воротить?), так и опосредованно — наборами геополитических «плюшек».

Нужно отдать англичанам должное — светофоры здесь установили не ради понтов. Да, сейчас похороны, и оттого ко дворцу устремилось множество гостей Британской короны, создав первую на моей памяти «гужевую пробку» — бывает же! — но в другое время, когда откроются кафешки, лавочки, мастерские и прочее добро, здесь будет толпиться народ попроще. Нашего с Вильгельмом коллективного статуса хватило, чтобы проехать на красный свет, потеснив к обочинам менее важных гостей. Лица смиренные — монархия, понимать надо!

Траурные мероприятия больно ударили по местному бизнесу. Это у нас на каждый чих из казны субсидии выделяют, «чтобы не обижались», а англичане не церемонятся — всё должно быть закрыто, и пофигу твои контракты с поставками. Мой Кирил уже давно не просто важная, но персоналия, а полноценный отдел при Дворе с двумя десятками помощников по всему миру, с сетью поставщиков и «решал» по тому же миру, с торговыми представительствами во всех точках потенциальных интересов, и сложа руки сидеть вообще не умеет. Пока мы едем во дворец горевать по погибшим родственникам, Кирил сотоварищи оккупируют порты, выкупая по дешевке и перенаправляя в Петербург с Москвой оставшиеся невостребованными и оттого продаваемые с большим дисконтом первому встречному грузы. Лимоны, какао-бобы, широкий ассортимент колониального добра, а бонусом идет заказ на три паровоза и несколько десятков погонных верст рельс — последнее со стандартным дисконтом за крупный заказ, и американцы сделают немного дешевле, но интенсифицировать Транссиб нужно из разных источников, чтобы материалы и техника поступали непрерывным потоком.

Мой маленький демарш в стиле «бедный родственник» не прошел незамеченным — местная биржа на траур не закрылась, и русские ценные бумаги сегодня утром торговались дешевле своей реальной стоимости, и Кирил изрядно их выкупил. Английские акции в полном порядке — смерть наследника на них не сказалась. Даже обидно как-то — разве рынок ценных бумаг должен быть настолько податливым к внешним, вообще не рыночным, воздействиям? И это при том, что о моем заселении в номер в компании Вильгельма написали всего одну маленькую заметку — местные СМИ который день заняты обсуждением трагедии. Журналистика в эти времена в массе своей правил приличия придерживается — в моей реальности большая часть борзописцев уже забила бы на смерть Эдуарда и самозабвенно ловила бы горячие инфоповоды.

А аборигены-то грязноваты! Понять можно: горячая вода стоит дорого, в общественную баню ходить каждый день тоже накладно, дивный промышленный и бытовой смог оседает не только на стенах, крышах и улицах, а и на коже с одеждой. Стирать последнюю в Темзе прямо вредно, потому что отравленные несмотря на попытки их очистить воды лишь добавят колорита и запаха. Центральные губернии Родины все еще требуют пристального изучения — там с топливом на «помывку» и другие нужды некоторые проблемы есть — но Сибирь и даже Урал, где угольком разжиться очень недорого — а кое-где местные власти тупо его по нормам в домохозяйства и бесплатно отгружают — на контрасте вспоминать было очень приятно. Да, средний английский рабочий получает жалование получше, но выглядит при этом как выбравшийся из печки в начале известного мультика домовёнок Кузя. Немцы из Рура тоже выглядят лучше — у них там Круппы и другие уважаемые господа при производствах бесплатные бани содержат.

О, вот этот покрытый сажей и бородавками джентльмен, рядом с которым стоит одетый в деревянные башмаки и ветхие, с чужого, не сильно бережно относящегося к вещам плеча, сильно великие по размеру обноски худющий мальчуган лет пяти — тоже весь черный от копоти — явно относятся к цеху лондонских трубочистов. Труб на Альбионе неисчислимое количество, и все они рано или поздно забиваются. Архитектура специфическая, дымоходы нередко идут под углом и переплетаются в причудливые лабиринты. Щетка на длинной ручке туда попросту не пролезет, равно как и взрослый трубочист, поэтому последний находит себе маленького подмастерье. Порой — выкупая за пару шиллингов у семьи бедняков, но чаще просто подбирая «бесхозного» мальчугана на улицах или в работном доме. Печальная участь ждет такого работника — ему целыми днями приходится лазить по тесным, неровным, пропахшим гарью — а порой и частично тлеющим — дымоходам, вычищая тонны сажи. Карабкаться вверх-вниз по вертикали непросто, и потому маленького трубочиста немного готовят: царапают кожу на коленях и руках, поливают раны соляным раствором, и через несколько циклов этой милой процедуры на теле подмастерья появляется нужная для профессиональных обязанностей корка.

Если мальчику везет, он благополучно «перерастает» диаметры труб и становится трубочистом сам, в свою очередь подыскивая подмастерье. Если не везет, застревает в недрах дымохода к огромному неудовольствию хозяев жилого помещения и так неприятно потратившего «расходник» трубочиста-мастера. Бывает, что застрявшего ребенка отправляют спасать другого такого же подмастерье, а потом приходится несколько дней и даже недель топить печи и камины погорячее, чтобы выжечь из кирпичного плена лишние элементы.

Но это, справедливости ради, редкость, и гибнут маленькие и взрослые трубочисты чаще от другого — дышать многолетними слоями гари очень вредно, и на бедолаг радостно накидываются туберкулез, различные формы рака и специальная «карцинома трубочиста», которая вылезает на месте, которое приличные люди на людях не показывают.

Увы, это — тоже мировая практика, и дымоходы родной страны придется долго и вдумчиво перестраивать, чтобы в них не приходилось загонять людей. Проект уже разрабатывается — очень дорого выйдет, но слишком глубокие впечатления оставил во мне рассказ о трубочистах из уст барона Федорова, услышанный в салоне графини Антоновой — еще в Петербурге дело было.

— Англичане уже половину столетия пытаются очистить отравленные воды своей Темзы, — вернул меня в здесь и сейчас Вильгельм. — Scheiße вывозят в открытое море, но с приливами оно возвращается обратно.

Ругательство заставило дам поморщиться, но это чисто ради приличий — кайзер не хуже Александра порой выражается, привыкли. Будучи воспитанной в стиле «сиди в комнате и думай про Англию» Марго ощутила необходимость защитить Лондон от наших нападок, и остаток пути мы дружно решали вопрос — компенсирует ли величественная архитектура экологические проблемы?

Миновав переполненную народом и транспортом площадь — простолюдинов отгородили от важных нас гвардейцами — мы въехали в ворота и направились к резиденции Британской короны. Туман Букингемскому дворцу пошел на пользу — тот еще архитектурный памятник, и спрятать некоторые элементы фасада, особенно с западной стороны, очень полезно — мы с Вилли не преминули отпустить по этому поводу пару шуточек к обоюдному удовольствию.

Припарковавшись в указанном важным гвардейцем месте, мы спешились, и за лично встретившим нас премьер-министром прошлись по коридорам дворца. В будущем все эти картины и статуи, уже сейчас обладающие немалой, чисто денежной стоимостью, станут для «старых денег» прекрасным способом избегать уплаты налогов. Прогрессивная шкала налогообложения и специфические законы наследования для многих английских аристократов станут причиной утраты фамильных состояний, но аристократия аристократии рознь, и кому надо, тот прекрасно нажитое сохранит. Внутренние помещения дворца местами были тесноваты, местами — избыточно-просторны, и вместе они четко давали понять, как много доработок и перепланировок пришлось пережить Букингему, чтобы соответствовать высокому статусу монаршей резиденции.

В гостиной около ведущей в часовню галереи нас попросили немного подождать — ждем Ее Императорское Величество Викторию, которая последние дни страдает мигренями. Я не против — здесь нашлись мама с Ксюшей, князь Барятинский с женой, Великий князь Михаил Николаевич, отправленный на похороны чисто ради усиления делегации и поговорить в свободное время со мной о делах государственных — пока я прохлаждался, Госсовет работал.

Имелись здесь и наши соотечественники из МИДа — посланник Егор Егорович Стааль, высокий худой пожилой мужик с могучими седыми бакенбардами, военный атташе, и заставивший меня призадуматься военно-морской атташе Зиновий Петрович Рожественский. В моей бывшей реальности этот будущий адмирал совершенно удивительным образом проявит себя в русско-японскую войну, утопив к чертям Вторую тихоокеанскую эскадру. Сам, что характерно, выжил и вернулся домой, на должность начальника Главного морского штаба. Роли личности в истории переоценивать нельзя — если эта «личность» конечно не попаданец — однако потенциал способного с высоко поднятой головой идти на заведомую гибель человека Зиновий Петрович имеет. Ох и авантюрная мысль у меня в голове сформировалась, очень рисковая и прямо «на тоненького», но… Но каким будет результат, если все получится! Ладно, потом об этом, а пока улыбаемся недовольной моим выбором жилища Дагмаре:

— Просто немного играю в «бедного родственника», — и тихонько успокаиваем. — Послезавтра интервью дам местным, чтобы не паниковали.

Мария Федоровна уже привыкла, что если у любимого сына есть какой-то план, лучше ему помочь или не мешать, потому что попытки отговорить меня обречены на провал, потому что в ходе многочасовых, нередко тяжелых и неприятных для Дагмары объяснений я все равно смогу ее убедить. А раз так — чего переживать? Пусть Жоржи развлекается в свое удовольствие.

Пока Вильгельм и его жена общались с Михаилом Николаевичем на светские темы — «ах, такая трагедия!» — а Дагмара занималась тем же с датской делегацией — жених-Кристиан присутствует — я подсел к Ксюше.

— Здесь очень неуютно, — поделилась она ощущениями от ночевки во дворце. — Сыро, пахнет плесенью, а по ночам стены скрипят и стонут так, будто дворец полон призраков! — ухмыльнувшись, добавила. — Братец, тебе стоит попробовать испытать свой дух ночевкою здесь.

— Боюсь, на такое моей силы духа не хватит, — горько вздохнул я.

Сестренка едва слышно прыснула и моментально взяла себя в руки — похороны все-таки, смеяться прямо невместно. Просто сидеть и смотреть в стену печальным взором, тем не менее, Ксюше было не интересно, поэтому она поделилась планами:

— Кристиан пригласил меня на прогулку на воздушном шаре с двигателем. Я начинаю подозревать, что мама хочет выдать меня за него замуж, ведь раньше она запрещала мне подниматься в небо, а теперь совсем не против.

— Забава нынче модная, — пожал я плечами, выбрав осторожную линию поведения. — Тысячи людей по всей Европе на таких шарах катаются, и, насколько мне известно, это вполне безопасно.

Быстро концепцию слизали уважаемые соседи, но я спокоен — к идее военного применения дирижаблей хроноаборигены относятся с трогательным скепсисом, а значит этот козырь в будущую войну вполне можно использовать.

Ксюша продолжала выжидающе смотреть на меня. Не получилось увести разговор в сторону, да?

— А что до матримониальных планов нашей любимом матушки, — я сделал паузу и улыбнулся. — Решение все равно принимать тебе, а я просто поддержу тебя в любом случае и помогу, чем смогу.

Сестренка кивнула с благодарной улыбкой и с видом умудренной жизненным опытом геополитической единицы солидным тоном заметила:

— Наша поездка все еще дипломатическая, и я обещаю тебе не обижать Кристиана.

— О, я уверен, что ты можешь растоптать кого угодно! — отвесил я сомнительный, но уместный для подростка комплимент. — Упаси Бог этих несчастных навлечь на себя твой гнев.

Великая княжна фыркнула с довольным видом, и в этот момент в гостиную вошел пожилой англичанин в ливрее английского аналога обер-камергера. Он подошел к премьер-министру, наклонился к уху и прошептал пару фраз. Роберт едва заметно поморщился, кивком головы выслал слугу и вышел в центр гостиной. Внимание гостей переключилось, и премьер вогнал нас в шок:

— Многоуважаемые гости, с огромным прискорбием я вынужден сообщить ужаснейшую новость. Потеря родственников стала для Ее Императорского Величества тяжелым ударом. Сегодняшним утром мигрени Ее Императорского Величества отступили, и мы сочли это хорошим знаком. Однако облегчение оказалось временным — десять минут назад, несмотря на все старания лейб-медиков, Ее Императорское Величество скончалась от апоплексического удара.

Жаль — я очень хотел познакомиться с королевой, в честь которой назвали целую эпоху. Что ж, добро пожаловать в династический кризис, уважаемая Британия!