Глаз филина

X

Рид остался один у костра, свет которого казался тусклым после полыхания волшебного «солнышка». Тревогу поднимать не стал, даже порадовался, что никто ничего не слышал. Не хватало им еще обвинения в колдовстве. Может, Ли и думала, что кричит изо всех сил, а на самом деле почти рычала низким злым голосом. Не удивительно: филин совсем помешался… Тут любому терпению придет конец. Если б ведьма Страшилу одного утащила, все оказалось бы не так плохо. Клэй, скорее всего, попытался б отправиться на выручку, но девочки его сумели б отговорить. Только Ли тоже попала в беду, и ее нельзя бросить на растерзание всякой нечисти.

Рид потер бок, по которому заехал Страшила. Хорошо хоть ребра целы. Где у мужика мозги, спрашивается? Ли в нем души не чает, а он… И чем он ведьме не угодил? Казалось бы, такой злыдень с ней должен спеться… Так и просидел стражник остаток своего дежурства, мучаясь вопросами и сомнениями, прогнавшими всякую сонливость.

Утром Рид рассказал Клэю и близняшкам о ночном происшествии. Парень внимательно выслушал рассказ стражника, помрачнел. Сестирички испуганно хлопали глазами.

— Ты-то мне помогать не станешь? — пробурчал слуга, не глядя на собеседника.

Рид невольно подумал, что парень, возможно, сам того не желая, поднабрался манер у своего угрюмого хозяина.

— Я должен вытащить Ли. Боюсь, у нее с твоим лордом все кончено. Он совсем спятил. Ударил ее со всей силы.

— Ну, брат, это не наше дело. Тут уж пущай они сами разбираются, — вздохнул Клэй. — Ты не думай, я хозяина не одобряю. Барышня мне нравится. Огорчительно будет, коли они расстанутся. Он такую больше не встретит.

Стражнику на Страшилу было плевать. Хоть бы до конца жизни общался с ведьмой, а еще лучше — с собственным кулаком. Только Ли жалко. Она-то в филина не на шутку влюбилась.

— Слушай, Рид, — снова заговорил Клэй. — Давай-ка так. Ты забираешь наших девочек и двигаешь в Горинг. Ну, а я — искать хозяина и барышню.

— Нет, Клэй… — начала Рута, но парень обнял ее и что-то зашептал на ухо.

— Доверяешь мне свою ненаглядную? — невольно усмехнулся Рид, глядя на них. Его милая, поначалу загрустившая, облегченно вздохнула.

— Я Руте прежде всего доверяю, — расплылся в улыбке слуга. — А за тобой Виола приглядит.

Он подмигнул покрасневшей девушке, и все четверо рассмеялись.

— Знаешь, родственничек, — сказал Ридли. — У меня есть предложение получше. Мы точно не знаем, где замок ведьмищи стоит. Помнишь, трактирщик в деревне, куда мы с гор спустились, про него говорил? — Клэй кивнул. — Придется туда возвращаться. Зайдем по дороге к Каюне, попросим приютить Виолу и Руту.

Близняшки пытались возражать, но тут заговорил Клэй.

— Руточка, Виола, ничего не поделаешь. Хозяин, похоже, крепко влип, и я его бросить не могу. И барышню нехорошо в беде оставлять. Вы от них обоих ничего, кроме добра не видели, ведь так? — Девушки согласились. — Потерпите немного. Поживете у Каюны, она бабка не вредная. Мы с Ридом, можно сказать, через нее с вами познакомились. — Стражник охотно подтвердил. — И за нас не опасайтесь. Мы осторожно. На рожон не полезем, когда нас такие ягодки дожидаются, — Клэй подмигнул сестричкам.

Рута и Виола переглянулись, вздохнули и согласились.

Хозяин каравана отпустил их только в ближайшем городе. Исчезновение одного из охранников и так выбило купца из колеи. Рид с Клэем поначалу чуть не разругались с торговцем, но быстро сообразили: обратно безопаснее добираться не в одиночку, а с другими путниками. В городе же подходящую компанию найти проще, чем на тракте или в какой-нибудь деревне. В результате у Каюны они оказались почти месяц спустя после исчезновения Сета и Ли.

Бабка огорчилась, узнав о кознях ведьмы.

— Про эту злыдню у нас слыхали. Ее замок не так далеко отсюда, дней шесть вверх по течению Закары, я объясню, как идти. В последние недели слухи поползли, что появился у нее новый помощник, с солдатами по деревням разъезжает, с крестьян по три шкуры дерет. По описанию похож вроде на вашего спутника, да я думать на него не хотела… Теперь вся надежда на девочку. Коли нужен он ей, сможет она с ведьмой потягаться. Вы, парни, там ничем не поможете.

Рута и Виола, присутствовавшие при разговоре, с надеждой взглянули на мужчин.

— Я должен увидеть Ли, — сказал Рид. — Может, она мечтает оказаться подальше от Страшилы. Тогда я ей помогу.

— А я хочу поговорить с хозяином, — упрямо заявил Клэй. — Ты уж приюти девочек, Каюна.

— Пущай остаются, — глянула на сестирчек. — Вы ведь крестьянские дочери? По хозяйству поможете?

— Да, бабушка, — закивали близняшки, с робостью посматривая на старуху.

— Вот и хорошо, — улыбнулась бабка. — Да вы меня не бойтесь, не обижу.

Клэй и Рид не стали тянуть. Выслушали наставления Каюны, собрались в дорогу и отправились вверх по течению реки.

Служанка привела Ли на кухню и передала распоряжения хозяйки высокой сухопарой женщине с на удивление надменным для прислуги лицом. Оливия стояла, как пришибленная, разглядывая огромное помещение, полное люда и чада. От шума и мельтешения закружилась голова, от запахов к горлу подкатила тошнота.

Тощая женщина оказалась здесь главной. Она презрительно осмотрела Оливию и осведомилась, что та умеет делать.

— Повара нам не требуются, — процедила она, выслушав ответ. — А на уборку и мытье посуды рук всегда не хватает. Этим и займешься. И не вздумай хвостом вертеть. Мужики у нас горячие, за ними глаз да глаз, чтоб от работы не отлынивали и девок не брюхатили. Увидят твою бледную северную мордашку, и тут же захотят проверить, какого цвета кожа у тебя под платьем.

Ли от таких перспектив съежилась и пожалела, что одета не в штаны и рубашку. Тогда можно было б попробовать сойти за мальчика. Женщина удовлетворенно хмыкнула и пообещала устроить ей спальное место в кладовке, запирающейся изнутри.

С первого же дня Оливию приставили к работе. Она подметала пол, убирала объедки, таскала во двор тяжелые ведра с помоями, мыла котлы, кастрюли и сковороды. Жизнь на кухне начиналась рано, огонь разводили в пять утра, и в течение дня до самого вечера поварское царство бурлило жизнью, исходя соками и запахами, обдавая жаром, паром, чадом, брызгами кипящего масла. Замок ведьмы был велик, челяди и слуг там проживало много, да еще нередко наезжали гости. И все они хотели есть. Три раза в день, без выходных. Суета на кухне заканчивалась около девяти вечера, если не случалось пира и гуляния допоздна. Ли уходила одной из последних, вымыв последнюю посудину и вынеся последнее ведро. Такой ритм жизни и тяжелая работа выматывали, но и отвлекали от тяжких мыслей. У нее не оставлось сил подумать о предательстве Сета и об ужасе своего положения. Ли приходила в кладовку, где ей разрешили спать, придвигала к двери тяжелый ларь с крупами, чтобы никто не мог войти, вытаскивала из угла грязный тюфяк, набитый соломой, ложилась и тут же засыпала, чтобы рано утром проснуться от стука в дверь и ругани очередной кухарки, которой что-то понадобилось в кладовке.

С работой и отсутствием удобств Ли готова была мириться. Труднее оказалось выдерживать повышенное внимание мужчин. Они сразу разглядели новенькую молоденькую северяночку и почти каждый счел своим долгом прощупать, насколько она отличается от местных женщин. Все знали, что она попала в замок вместе с новым дружком хозяйки, и это только подогревало интерес. Кухонная прислуга Сета не видела, а стражники, частенько встречавшиеся Ли во дворе, когда она выносила помои, были хорошо с ним знакомы.

Как-то один из них, здоровенный заросший мужик со сломанным носом и шрамом через все лицо, поймал Оливию, возвращавшуюся на кухню с пустым ведром. Схватил за руку, прижал к себе и начал тискать.

— Говорят, тебе, красавица, уроды по вкусу, — приблизил свое лицо, будто желая, чтобы она рассмотрела во всех подробностях. — Не приласкаешь, раз уж твой дружок хозяйку теперь ублажает? Мне, правда, до него далеко…

Ли молча выворачивалась из медвежьих объятий, солдат не выпускал, упорно пытаясь поцеловать. К счастью, ее рука все еще сжимала ручку тяжелой грязной бадьи. Оливия с трудом размахнулась и ударила обидчика по загривку. Тот выпустил девушку, скорее от неожиданности, чем от боли, и разразился грубой бранью. Ли, не теряя времени, шмыгнула в дверь кухни, где на нее тут же накинулась одна из кухарок с выговором за долгое отсутствие.

О Сете Оливия почти ничего не знала. Из разговоров кухонной прислуги следовало, что он стал любовником Азары, к тому же ведьма поручила ему руководство стражей и какие-то дела за стенами замка. То ли сбор податей, то ли наведение порядка и усмирение недовольных. Справлялся он, вроде бы, хорошо, быстро завоевав горячую нелюбовь крестьян и даже замковой стражи.

Как-то поздно вечером, после затянувшегося из-за очередного пира рабочего дня Ли ушла в свою каморку. Только успела повесить на крючок масляную лампу и собралась придвинуть ларь, как на дверь обрушился чудовищный удар, и та распахнулась, едва не слетев с петель. Девушка сжалась в комочек, почему-то вспомнив огромного бородатого солдата со шрамом, и уставилась на стоящего на пороге мужчину. Это был Сет, встрепанный, босой, в штанах и не заправленной, расшнурованной у ворота рубахе. Шагнул внутрь нетвердо, будто пьяный. Ли, успевшая отскочить подальше, вжалась в стену между висящими гирляндами лука. Она не то чтобы боялась, ей, скорее, было противно. Противен Сет, судя по его виду только что выбравшийся из чьей-то постели, противна ситуация, в которой она не могла защитить себя. Сейчас под рукой нет ни тяжелой бадьи, ни палки, а кричать бессмысленно. Если кто-то из прислуги и сподобится прийти, то не поможет, а останется поглазеть, как ее насилуют.

Сет тем временем подошел к девушке вплотную. Глаза мутные, дыхание обдает винным духом, от самого шибает потом и каким-то сладким запахом. Женские духи? Щетиной зарос, волосы немытые, в раскрытом вороте видны царапины и следы поцелуев. Ли ощутила приступ тошноты. Мужчина навалился на нее, зашарил по телу. Страх, и до этого не сильный, вдруг совсем пропал, осталось чувство обреченности. Ли не стала сопротивляться, только спросила:

— Ты спал с ней?

Он тут же отстранился, молча взглянул ей в лицо.

— Спал? — повторила она.

— Да.

— Уходи, — толкнула его в грудь.

К ее удивлению, он послушно отступил на шаг, и остановился, по-прежнему глядя на Ли.

— Уходи!

— Во второй раз прогоняешь, — проборомтал он, повернулся и вышел.

Ли подбежала к двери, закрыла ее и придвинула ларь. Потом села на крышку сундука и заплакала от облегчения. И, как ни странно, от жалости. Стыдно признаваться самой себе, но именно от жалости к непутевому филину. Уж больно пришибленным он выглядел. Пьяный, немытый, изодранный ведьмой. Пришел к ней, мог бы сделать все, что пожелает, но оставил в покое по первому слову… За прошедшие недели первоначальная обида на рукоприкладство притупилась, к удивлению девушки почти ушла. А теперь закралась мысль, что, возможно, не так уж и хочется ему спать с этой Азарой. Или, скорее, это она, Ли, желает думать, что ему не хочется. Высокие небеса, неужели она все еще любит его? Сердце прыгнуло, внизу живота сладко потянуло. Нет, она действительно дурочка… Девушка вытерла слезы, поднялась с ларя, достала тюфяк, задула лампу и улеглась, прикрывшись плащом. Все равно холодно. И грязно. Хорошо, что нет ни крыс, ни мышей. Удивительно, но их нет. Может, ведьма каким-то колдовством от них избавляется? А эти сводящие с ума запахи кухни и припасов в кладовке! Обоняние будто обострилось в последние дни, и из-за этого все время тошнит. А может?.. Милла как-то рассказывала… Нет, только не беременность, только не сейчас!

После ночи в волшебном лесу у нее возникло чувство, будто тогда, на поляне, в свете юного месяца, звезд и светлячков они зачали дитя. Каюна еще так лукаво взглянула на нее утром… И потом Ли несколько раз тешила себя этой мыслью, прислушиваясь к собственным ощущениям. Хотела даже поговорить с Сетом, но решила подождать, узнать наверняка. А теперь… Если она действительно ждет ребенка, что сделает Сет, когда узнает? Защитит их или… И что может сделать ведьма?..

Сет провел первые дни в замке как во сне. В страшном кошмаре, имеющем дурное свойство повторяться. Азара насела на него не на шутку. То представала в знакомом с юности облике, то в виде белокурой девки, так хорошо памятной ему. Мелькали еще какие-то образы, но он не стремился их запомнить. Спросил ее как-то, не окажет ли она ему чести, сбросив все личины, как перед Повелителем, но красавица только расхохоталась в ответ. Злобным скрипучим старушечьим смехом.

Ему по большому счету было все равно. Ли не шла из головы. Как же она могла целоваться с рыжим? После всех признаний, заверений, волшебных ночей… Как-то ему приснился нездешний лес, куда послала его Каюна, еще одна старая карга, балующаяся ведовством. Там он тоже решил, что Ли ему изменяет. А оказалось… Может, и в этот раз все было не так, как увидел он? Думать об этом не хотелось, ибо если Оливия со рыжим просто болтали, он поступил как настоящее чудовище.

И тут Азара со своей неизбывной жаждой постельных утех оказалась весьма кстати. Сет срывал на ней злость, вымещал обиду, она не оставалась в долгу. Их ночи напоминали сражения, после которых каждый зализывал раны. Ведьма быстро избавлялась от царапин и синяков с помощь каких-то снадобий, но мужчину ими не пользовала. На нем, впрочем, все заживало очень быстро, и следов не оставалось. Видно, как он и предполагал, таково было побочное действие заклятия, изуродовавшего лицо.

Днем, когда ведьма оставляла его одного, Сет принимался за бутылку, старое проверенное средство. Он надирался к вечеру так крепко, что потом спал до утра беспробудным сном. Азаре быстро надоел пьяный храп вместо постельных побоищ, и уже к концу первой недели она предложила мужчине службу: стать ее управляющим. Навести порядок в замковой страже и проконтролировать сбор податей с крестьян. Сет согласился. Почему бы и нет? Будет на ком сорвать злость, не вечно же заливать ее вином. Теперь днем он раздавал зуботычины солдатам, приказывал забирать у селян последнее, а рискнувших возразить — пороть. И полмесяца не прошло, а его уже иначе как ведьминым чудищем за глаза никто не называл. Он только способствовал укреплению этого образа, начав завешивать волосами нормальную половину лица.

Азара была в восторге. Скорее всего, бесчинства и жестокости совенка вызваны угрызениями совести из-за его обращения с девкой. Ведьма уже несколько раз интересовалась, как быть дальше с его «невестой», он не отвечал, видно, еще не созрел для верного решения. Ничего, это вопрос времени. Раньше или позже парню надоест корить себя, и он начнет злиться на причину собственных душевных мук. Нет, не на свою злость, а на бывшую возлюбленную. Та, низведенная до положения последней прислуги, которую и за человека-то не считают, наверняка тоже скоро расстанется с нежными чувствами. И вот тогда…

…Сет со скучающим видом выслушивал оправдания очередного бедняка. Как все это надоело! Даже если у селянина и впрямь ничего нет, во что не слишком верится (куры по двору бегают, и поросенок в луже валяется), мог бы дочек на заработки отправить. Две девки стоят, раскрасавицы. В голову пришла забавная мысль.

— Хорошо, я прощу тебе долг. Вернее, не прощу, ты его по-другому отдашь. Мы твоих дочек заберем в замок. Поживут с солдатами, пока не забрюхатят или не надоедят, и считай, подать ты хозяйке заплатил.

С удовольствием поглядел, как побелели девицы. Крестьянин упал на колени.

— Пощадите, господин! Птицу с поросем берите, только дочек не трогайте.

Сет соскочил с лошади.

— А не попользоваться ли мне самому сначала?

Подошел вплотную к сестрам, те почти одновременно прижали ладони ко ртам, чтобы не закричать. А уж как они будут каменеть от его прикосновений… Он ощутил знакомое напряжение в паху. Это ж надо, отказаться от такого удовольствия из-за какой-то глупой девки. Он и сам, получается, не великого ума. Схватил одну из сестер за локоть, потащил в дом. Она даже не вырывалась, совсем сомлела от испуга.

— Вторую не смейте до меня трогать! — приказал солдатам. — Караульте, чтоб не убегла.

Втащил девицу в дом, толкнул какую-то дверь и оказался лицом к лицу с девчушкой лет десяти, видно, младшей дочкой крестьянина. Та уставилась на него с удивлением, но без страха. Потом перевела взгляд на старшую сестру. Поняла что-то по выражению ее лица, глаза наполнились слезами, губки задрожали. Опять уставилась на мужчину. Сет про себя выругался. Девчонка напомнила ему Ли, хоть внешне была совершенно не похожа, смуглая черноглазая южанка. А его не испугалась, прах ее побери, и этот взгляд детский, удивленный, дрожащие губы…

— Господин, пожалуйста, не трогайте сестрицу! У нас правда ничего нет. И куриц, и поросенка мы должны соседу отдать. Он нам их совсем маленькими дал, чтобы вырастили. Мы за это зерна получим…

Сет ругнулся вслух, отпустил девицу и пошел прочь. Во дворе вскочил в седло и скомандовал солдатам ехать за ним. Вопросов никто не задавал. Люди успели узнать его достаточно хорошо.

Вечером Сет напился на очередном пиру, потом отыгрался на Азаре так, что она с постели встать не смогла (или не захотела, кто эту ведьмищу разберет?). Кое-как оделся и отправился к Ли, сам не очень понимая, зачем. Возможно, чтобы просто увидеть ее распроклятую синеглазую мордашку, которая после поездки в деревню не шла из головы. Увидеть и потереться о ее щеку своей…

Ну, увидеть-то он ее увидел, но она была не рада. Прогнала его. Опять прогнала! А он послушался, ушел, как побитая собака. Потом пил, не просыхая, сам не помнил сколько дней. Кажется, приходила Азара, он не мог бы сказать, по-настоящему или в кошмарах. И все время перед мысленным взором стояло личико его глупышки, да не оставят ее небеса…

Ли жила в замке ведьмы почти месяц. Девушка втянулась в рабочий ритм, справляться с обязанностями стало легче. Правда, тошнота усилилась, и Оливия почти не могла есть. Может, вне кухни ей и удалось бы проглотить кусочек-другой, но только не в этом чадном душном воздухе. Выходить во двор лишний раз она боялась из-за солдат. Правда, теперь к ней приставали меньше. Новизна ушла, Ли каждый раз всерьез отбрыкивалась, да к тому же не мылась и не следила за одеждой. Самой было противно, но по сравнению с перспективой ежедневных ощупываний, поглаживаний и прочих удовольствий, практиковавшихся по углам, вполне терпимо.

Оливия несколько раз вспоминала странный визит Сета, но сил обдумывать его не было. Да и о чем тут думать? Он теперь живет с ведьмой, а уж как они там развлекаются, не ее дело. Он любит причинять боль, Азара, судя по всему, тоже. Прекрасная пара: он ударит, она даст сдачи. Или наоборот. Какая разница? У Ли теперь свои трудности. Она ждет ребенка. Придется это тщательно скрывать и думать, как побыстрее выбраться из ведьминого гнезда. Если Азара так заинтрересована в отце, как бы не попыталась заполучить и его дитя…

Как-то вечером на кухню пришел щегольски одетый слуга. Парень высокомерно осведомился, где он может найти новенькую служанку с севера. У Ли, подметавшей под столами, возникло желание залезть под один из них и сидеть там, пока посланный не уйдет. Но она упустила момент, на нее указали, и слуга направился к ней.

— Пошли, тебя ждут, — бросил он, разглядывая Ли с некоторой брезгливостью.

Девушка поставила на место метлу и обреченно пошла за парнем. В одном из коридоров он остановился и повернулся к ней.

— На кой хозяину сдалась такая замаршка? — поинтересовался, презрительно кривя рот. — Ну-ка, проверим, что там имеется… — положил руку ей на грудь. — О-о, неплохо. И губки у тебя ничего.

Ли вцепилась в грубо тискающую руку ногтями, коленом метя между ног. Парень вовремя отстранился.

— Да не больно-то и хотелось, — усмехнулся он. — Кухней от тебя несет. Разве что в ротик возмешь?

Девушка молчала. Пусть болтает, лишь бы не трогал. Слуге, видно, надоело любоваться на нее.

— Ладно, красотка. Еще успею тобой попользоваться после хозяина. Я не брезгливый. Видать, что-то ты умеешь лучше других, раз он за тобой послал.

Дальше шли молча. Ли не пыталась запомнить дорогу, понимая, что ей все равно не удастся. Наконец парень постучал в какую-то дверь и впустил девушку внутрь, сам остался в коридоре.

Оливия застыла у порога. В комнате находился только Сет, выглядевший несколько лучше, чем во время визита к ней. По крайней мере, он не был пьян. Подошел к девушке, остановился, разглядывая. Она быстро опустила голову, не желая смотреть ему в глаза. Мало ли что в них отразится? Вряд ли сочувствие или раскаяние. Он отвел с ее лица прядь упавших грязных волос.

— Почему не следишь за собой?

Она от его голоса сжалась, хотя никакой угрозы не расслышала. Просто отвыкла, да и не ждала, что он будет с ней говорить. Мужчина взял ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Почему не… — начал повторять вопрос.

— Чтобы меня не лапали! — выкрикнула ему в лицо, не в силах сдерживать ни себя, ни слезы. Тут же заметила полыхнувшее в его глазах бешенство и испугалась. Сейчас он ее убьет…

— Кто тебя лапает? — голос звучал спокойно.

Она молчала, тело начала бить дрожь. Рассказывать стыдно. К тому же, она не знает, зачем это ему. Вдруг заставит переспать со всеми желающими? Или, наоборот, прикажет их повесить. В конце концов, ничего серьезного ей никто не сделал. И потом, не хочет она говорить с ним ни о чем, а уж об этом — тем более!

— Отвечай. Не уйдешь отсюда, пока не ответишь.

Небеса, он не отстанет! Придется сказать.

— Я не знаю их имен! Слуги на кухне, солдаты во дворе, только что этот… — осеклась, сообразив, что этого он узнает и без имени.

— Этот? Слуга, которого я послал за тобой?

Она молчала. Он опять схватил ее за подбородок.

— Он? Да не молчи ты! Я все равно узнаю!

— Да! Да, твой слуга!

Мужчина тут же отпустил ее, подошел к двери и кликнул парня. Тот вошел как ни в чем не бывало, не удержался и бросил на Ли любопытный взгляд. Сет не стал ни о чем спрашивать, молча принялся избивать слугу. Девушка несколько минут тупо смотрела, потом спохватилась и хотела попросить остановиться.

— Сет…

— Что?

Он бросил на нее такой взгляд, что она поняла: попросит его перестать, и он точно убьет парня. Девушка тут же сжала губы и для верности прикрыла рот ладонью, удерживая слова внутри. Сет ухмыльнулся и перестал работать кулаками. Слуга, почувствовав передышку, взмолился:

— Господин, пощадите… Что я сделал?

— Слушай и другим передай. Убью всякого, кто хотя бы взглянет на мою женщину.

— Но, господин, никто никогда не позволял себе оскорблять хозяйку…

— Я не о вашей клятой хозяйке говорю, а о моей женщине. Понял или еще добавить?

— П-понял, господин, — слуга с ужасом уставился на Ли.

Сет с удовлетворением проследил за его взглядом, потом подтащил парня к двери и выкинул в коридор.

— Эй, кто там! Искупаться приготовьте! — заодно отдал распоряжение. Закрыл дверь, повернулся к Ли. — На руки мне полей, — кивнул на кувшин с водой на умывальном столике.

Она подчинилась. Вода в тазике стала розовой.

Вскоре в дверь постучали.

— Господин, все готово.

— Пошли, — кивнул он Оливии.

Она двинулась за ним. Теперь ей придется ему прислуживать?

В соседней комнате стояла огромная бадья с горячей водой. Горел камин, было тепло и уютно. В конце концов, приятно хоть недолго побыть в нормальном жилище после невыносимого чада огромной кухни и холодной кладовки. Девушка остановилась, ожидая, когда Сет разденется и полезет в воду. Он взглянул на нее.

— Ну, что стоишь? Раздевайся.

— Зачем?

— Искупаю тебя.

— Ты — меня?

— Конечно. Я-то чистый. Купался вчера вечером, спал один, руки ты мне вымыть помогла.

Она неуверенно переминалась с ноги на ногу. Так хочется залезть в горячую воду, смыть всю эту грязь… А зачем? Чтобы потом снова трястись от страха, ожидая, когда очередному мужику захочется потискать ее в уголке? Хотя после расправы над слугой вряд ли у кого-то возникнет такое желание…

— Не хочешь? Мне уйти? — спросил с вызовом, но выглядит как-то жалко.

— Нет, не уходи. Останься! — вырвалось само собой, и она быстро начала стаскивать грязную одежду.

Он отвернулся, подождал, пока она залезет в бадью. Потом протянул ей мыло и мочалку, снял куртку, рубаху, подошел и встал рядом, глядя на девушку. Неужели действительно собрался ее мыть? Она мельком взглянула на него. Плечи расцарапаны, правда, ссадины уже поджившие. Следов поцелуев не видно. По-прежнему спит с ведьмой, хотя последнюю ночь, возможно, провел один, как и сказал. Ну и наплевать. Ей-то что за дело? Оградит ее от приставаний других, и хорошо. А вдруг сам захочет?.. Сказал «моя женщина»… Нет, вряд ли эта самая Азара ему позволит.

— Давай спину потру, — забрал у нее намыленную мочалку.

Она повернулась к нему спиной, он осторожно стал водить пучком лыка, не позволяя себе никаких нескромных прикосновений. Потом, когда Ли занялась волосами, полил ей голову чистой водой, смывая пену. Подал простыню. Она вытерлась и потянулась за одеждой, но он носком сапога отпихнул грязные тряпки подальше.

— Оденешь чистое.

— У меня нет…

— Принесут. Пойдем.

Подтолкнул ее, завернувшуюся в простыню, к двери и провел обратно в свою комнату.

— Останешься при мне. На кухню больше не пойдешь.

Вызвал служанку, распорядился насчет одежды для Ли и велел принести ужин. Потом дал девушке одну из своих чистых рубах. Она быстро оделась, он опять не смотрел. Оливия сидела на кровати, не смея пошевелиться. Расчесать бы волосы, но нужно просить у него гребень…

— Боишься меня?

Она кивнула. Он подошел, сел рядом, погладил ее по голове.

— Можно тебя причесать?

— Ты волен делать, что пожелаешь.

— Нет. Только то, что разрешишь.

— Ты будешь спрашивать разрешения до очередного приступа злости. А что потом? Изобьешь меня до смерти? Или сначала отдашь солдатам?

— Ты ведь не поверишь моим словам?

— Нет, теперь не поверю.

Он вздохнул, встал, нашел гребень и стал разбирать ее волосы.

Потом принесли ужин, они молча поели, причем Сет не столько ел, сколько пил. Ли начала беспокоиться, что это плохо кончится, но мужчина по-прежнему вел себя смирно и на нее старался не смотреть. Когда служанка унесла поднос с грязной посудой, Сет запер дверь и начал раздеваться, видно, собираясь лечь спать. Взгляд Ли невольно скользнул по его торсу. Спина тоже исцарапана, на плечах следы укусов.

— Неужели тебе нравится то, что она с тобой делает? — вырвалось невольно.

— Ты о чем? — не понял он, поглощенный своими мыслями.

— Это ведь Азара исцарапала и изгрызла тебя?

— А, это, — он скосил глаза на плечо. — Да, она.

— Тебе нравится?

— Нет, конечно.

— Зачем ты позволяешь?

— Я не позволяю. Ей тоже достается, она обороняется или мстит. Не знаю.

Ли не стала больше задавать вопросы, но Сет сам продолжил начатую тему.

— В последнее время я плохо помню, как это происходит. Каждый раз все как в тумане. Я вроде бы и не хочу, а отвечаю ей. Или тело отвечает… Она, по-моему, чувствует мое нежелание, и свирепеет, начинает царапаться, кусаться. Я в долгу не остаюсь. Умею сделать больно, ты знаешь. Кстати, оказывается, это она меня в свое время и научила…

Ли молчала. А что тут скажешь? Все настолько отвратительно, что тошнить начинает. Она с трудом подавила рвотный позыв. Расставаться со вкусным ужином вообще-то не хочется. Впервые за много дней удалось нормально поесть. К тому же, если она тут напачкает, неизвестно, что ее ждет.

— Ложись, чего стоишь? — буркнул Сет, полностью раздевшись и залезая под одеяло. — Не трону, если не захочешь, — попытался изобразить подобие улыбки, вышло жутковато.

Девушка осторожно легла с самого края, так и не сняв рубашку. В ее положении глупо привередничать. Он сделает с ней, что пожелает, никакие протесты его не остановят. Но Сет уже храпел, повернувшись к ней спиной. Она, чуть осмелев, немного отодвинулась от края и закуталась поплотнее в одеяло. Пожалуй, впервые со времени попадания в замок ведьмы, почувстовала себя в безопасности. Постель чистая, теплая, уютная. Она сыта, выкупалась. И о том, что будет завтра, думать совсем не хочется… Здесь ее никто не тронет, кроме Сета, но он — неизбежное зло, к тому же привычное и… любимое? Пожалуй…

Проснувшись утром, почувствовала себя еще уютнее. Сначала не поняла, почему, потом сообразила: со спины ее обнял Сет и сонно сопит ей в плечо. На секунду напряглась, но тут же успокоилась. Она в его власти, что толку рыпаться? О, конечно, можно убить себя, оставшись гордой и непобежденной. А можно попробовать одержать верх другим способом. К тому же, убивать себя теперь она не вправе. И еще: Сет, судя по всему, не слишком ладит с Азарой. Забрал к себе «свою женщину», ничего лишнего не позволил… Прямо рыцарь, каким его Клэй и считает. Интересно, ведьме он нужен только для постели? Зачем тогда Азара притащила сюда соперницу? Узнать бы, в чем тут дело… А в чем бы ни было. Она, Ли, так просто своего мужчину не отдаст. Один раз, как оказалось, она уже выиграла, не испугавшись его уродства, победит и во второй. Не может не победить. Теперь, когда носит его дитя, не может. Кстати, об это пока нужно молчать…

Ли осторожно повернулась и взглянула Сету в лицо. Когда спит, выглядит почти как ребенок. Только замученный стал какой-то. Осунулся, зарос. Изуродованная половина лица расцарапана. Не удержалась, коснулась подсохшей ссадины губами. Он тут же открыл глаза. Чуть отстранился, глядя на нее, потом осторожно поцеловал в губы. Она не отвернулась. Раз не собирается его уступать, нечего отталкивать.

— Ты не против?.. — удивился, не поверил.

— Нет.

— Я боялся, ты со мной больше никогда…

— Ты же знаешь, я глупышка.

— Никакая ты не глупышка, — шепнул ей на ухо. — Называю так, чтоб немножко подразнить. Я люблю тебя. Прощения не прошу. Кругом так виноват, что знаю: просить бессмысленно. Попытаюсь его заслужить.

Ли в ответ прижалась к нему, задирая мешающую рубаху, потерлась пахом о его бедро, ощущая животом пробудившуюся плоть. Ведет себя как шлюха. Ну и плевать. Она любит его, несмотря ни на что. Он не подумает, что она шлюха, а больше никто не узнает…

Сет, судя по его реакции, определенно ничего плохого о ней не думал. Еще раз нежно поцеловал в губы, осторожно стащил с нее рубаху. Заскользил губами по девичьей шее, поцеловал ложбинку меж грудей, осторожно погладил сам упругий холмик, лизнул напрягшуюся розовую ягодку. Девушка тихонько застонала и запустила пальцы ему в волосы. Он еще немного пощекотал языком соблазнительно торчащие соски, приподнялся, поймал ее кисть, поцеловал запястье, лаская пальцы. Ее ладонь стала грубой от работы, сама Ли похудела, это он заметил еще вчера. Осторожно провел рукой по обтянутым белоснежной кожей ребрам. Такая хрупкая… Как он мог ее ударить? С трудом заставил себя взглянуть ей в лицо. Вдруг она думает о том же и сердится? Ничего подобного: она улыбалась, нежно, зовуще… Щеки зарумянились, губы приоткрыты… Такие сочные, яркие… Не удержался, попробовал их языком, прежде чем проникнуть в рот. Девушка ответила ему, и они долго изнемогали от поцелуя, ловя дыхание друг друга. Его рука в это время путешествовала по ее телу, гладя, лаская, сжимая, проникая пальцами в исходящую желанием глубину. Ли застонала, подалась бедрами навстречу.

— Хочу… хочу… — выдохнула ему в рот.

Он улыбнулся (что может быть приятнее таких слов, произнесенных низким хрипловатым голосом?), соскользнул с кровати, подтащил девушку к краю, раздвинул ей ноги и устроился между ними, встав на колени. Прикоснулся языком к блестящим от влаги лепесткам восхитительного цветка, раскрывшегося перед ним.

— Се-е-ет, — застонала девушка и сама пошире раскинула ноги.

Да, такими ласками он ее не баловал. Наверное, просто отвык за столько лет примитивного грубого траха с запуганными девками. Ублажил Ли ртом лишь однажды, в волшебном лесу. Ей понравилось. Ему тоже, но еще большим наслаждением оказалось брать потом ее размякшее, будто текушее тело, обволакивающее, опутывающее, тающее под его руками… Сейчас удовольствие и предвкушение были еще острее. Он стоял перед ней на коленях, целуя, лаская губами и языком нежнейшую из роз, терпеливо ожидая, когда ему будет позволено утолить свою страсть.

Ли металась и стонала, то запуская пальцы мужчине в волосы, то закидывая руки за голову. Наконец почувствовала, как ее плоть запульсировала, будто запылала под его языком.

— О-о, Сет, возьми меня, не тяни…

Он тут же приподнялся и вонзился в нее, в содрогающуюся горячую глубину, влажную и податливую, и одновременно тугую, судорожно сжимающуюся вокруг него… Этого проникновения оказалось недостаточно, и Сет приник к ее устам в поцелуе, запуская свой язык меж ее зубов. Ли обхватила мужчину руками, прижимаясь изо всех сил грудью, подаваясь бедрами ему навстречу. Он брал ее мощно, грубо, как ей нравилось. В головах у обоих не осталось мыслей. Они превратились в единое существо, исходящее стонами, потом, жизненными соками и наслаждением…

После того как их тела перестали быть единым целым, они по-прежнему прижимались друг к другу, не желая разрывать связь окончательно. Долго лежали молча, слушая выравнивающееся дыхание, замедляющееся биение сердец друг друга. Ли вздохнула и прижалась лицом к голой щеке Сета.

— Не злись на меня больше. Пожалуйста. Я никогда не обману тебя, поверь. Ни с Ридом, ни с кем другим.

— Тебя никто не тронул по-настоящему? — вдруг спросил Сет. Видно, на эти мысли его навело упоминание о стражнике.

— Нет, никто. Перестань сходить с ума и избивать людей.

— Постараюсь, — вздохнул он. — Только не прогоняй меня.

— Не прогоню, но ведьма не позволит нам быть вместе. Где она сейчас?

— Уехала. Куда, не сказала, но, я уверен, на очередной шабаш.

— Ах вот почему я оказалась в твоей постели…

— Не болтай глупостей, Ли. Ты оказалась здесь, потому что я кое-что понял. Больше тебя не отпущу.