Глаз вечности

13 ОГОНЬ НА ГОРИЗОНТЕ

За хлопотами незаметно подкралась ночь. Заваля Тулак послала отдыхать в укрытие.

– Спать будем по очереди, сынок. Один из нас должен поддерживать пламя и высматривать корабль. Может, с борта и заметят наш костер, но здесь кругом такие валуны, что лучше не надеяться на авось. – Старуха выбрала из кучи дров прямые Дубинки подлиннее.– Вот, сгодятся на сигнальные факелы.

Начнем размахивать, как только заприметим в море огни. Добарк по имени Мраинил предупредил: к берегу почти не причалить из-за коварных рифов. Но наш пушистый приятель вызвался помочь, он проводит легкую лодочку, и нас заберут.

Бережно отложив будущие факелы в сторону, наемница похлопотала над костром, и в мгновение ока тот жарко заполыхал.

– Ну вот. На какое-то время хватит. Ты иди пока в укрытие да смотри выспись хорошенько. Потом сменишь меня, когда разбужу.

Старуха бросила взгляд на ясное небо, усеянное звездами, и зябко поежилась:

– Больше всего меня беспокоит холод. В такую ночку остаться без теплой накидки – врагу не пожелаешь. – Тут она пожала плечами. – Ладно, как-нибудь управимся. До скорого!

Ее силуэт растаял во тьме по ту сторону огня.

Заваль усмехнулся: похоже, он совсем утратил здесь право слова. Иерарх присел на камни – и его захлестнула волна изнеможения. Сказались все пережитые страхи, бессонница, к тому же мужчина целый день трудился не покладая рук. Заваль отпил из разбитого кувшина и полез внутрь укрытия. Ах, как ждал он этой минуты! Наконец-то можно испробовать, обжить собственное произведение.

Разочарование было глубоким. Оказалось, что ночевать на берегу не так уж и романтично, как грезилось вначале. Где там заикаться об удобстве, когда ничто не мешает общению твоего тела с галькой! Иерарх беспрестанно ерзал в поисках мало-мальски сносного положения, но всякий раз то в лопатку, то в бедро впивались острые края камней. Стоило убрать самые мерзкие булыжники, их место тотчас же занимали другие, похуже. Отвратительная стужа также не давала заснуть. Тулак рассчитала все правильно: стены пещерки улавливали и затем удерживали часть жара от огня; однако и та скудная толика тепла быстро уходила в землю.

Иерарх лежал с распахнутыми глазами, дрожа и жалея себя.

«А я еще удивлялся, почему старуха такая непрошибаемая! Проживи любой всю жизнь в таких вот условиях…»

Может, пойти и добровольно сменить Тулак? Все равно ведь сна ни в одном глазу. Да, но тогда придется уйти от огня еще дальше!

А между тем за порогом укрытия происходило нечто замечательное. Сквозь щели в сетке-пологе Заваль увидел, как на берег вылезают добарки. Проворные, гибкие существа хлынули на скалы живой волной блестящего меха. Взрослые особи достигали трех и более футов в длину… или, погоди-ка, в высоту? – усомнился бывший иерарх, когда твари спокойно поднялись на задние лапы. Детеныши отличались не только размерами, но и выражением мордочек, еще сохранивших умильную младенческую пухлость; Заваль разглядел среди них и стеснительного подростка. Добарки расселись вокруг костра, распушили влажные шкурки и беспечно защебетали меж собой. Их тела совершенно отгородили костер от иерарха.

Пляжный бродяжка заколебался. Сказать им, чтобы подвинулись? Но как? Не поймут же эти животные человеческую речь! Заваль бесцеремонно разглядывал мощные челюсти с острыми, точно бритвы, зубами, и эти ужасные обрубки когтей на лапах. Нет, что бы ни выдумывала старуха, но для иерарха, проведшего всю жизнь в городских стенах, добарки слишком уж смахивают на диких зверей – опасных, непредсказуемых и свирепых.

– Ты рассуждаешь, как прежний Заваль.

– Прошу прощения?

Бывшего жреца до сих пор еще заставали врасплох неожиданные реплики дракона.

– Весь этот вздор про диких животных простителен для того, кто ни разу не бывал в Гендивале, не наблюдал собственными глазами, как мудрецы самых причудливых рас мирно сосуществуют и трудятся бок о бок. – Собеседника, видимо, даже слегка забавляло это предположение. – Ты только что думал, как человек, никогда не встречавший Казарла и не имеющий в голове дух драконьего Провидца!

– Что касается драконов, спорить не буду, – уступил иерарх. – Но ты кое о чем забываешь. Я не разговаривал с любимцем Вельдан, так что для меня он по-прежнему лютый хищник. А Гендивалъ… Может, я и побывал там, но ничегошеньки не видел. Остаются лишь те странные твари, которые притащили нас в эту дыру. Весьма вдохновляющий пример, не так ли?

– А ведь правда, – задумчиво произнес Этон. – Совсем забыл. Пора показать тебе Гендиваль, каков он есть на самом деле.

Заваль прикрыл глаза, и перед ним прошли чередой удивительные грезы наяву: живописные картинки из жизни поселения Тайного Совета и его престранных обитателей. Но вот рассказ подошел к концу. Иерарх поморгал; мир снова состоял из морского плеска, огня и гальки. Сколько же времени прошло? Хотя бы приблизительно? Костер уже затухает. Бывший жрец ощутил, что вдвойне озяб. Эх, жаль, конечно, но придется вставать. Заваль приподнялся на локте и собирался высунуться наружу, как вдруг один из добарков покинул круг товарищей. Диковинное существо приблизилось к вороху дров и хвороста и, захватив немного своими короткими лапками, потопало назад. Прочие выдры последовали его примеру. Пламя разгорелось с новой силой.

О небо. Твари двигались так слаженно, так осмысленно. И это зрелище переменило мнение бывшего иерарха сильнее, чем все видения Это на, вместе взятые. Таинственные чародеи из грез внушали благоговение, возбуждали жгучее любопытство и даже внушали страх, но не убеждали, поскольку были всего лишь рисунками воображения. Наблюдать, как добарки занимаются житейской и совершенно человеческой работой, – дело другое. «Так они и взаправду разумны! Словно мы, люди. Мохнатые, чудные с виду, этого не отнять, но такие же!»

Бывший жрец взглянул на группку беженцев новыми глазами. Вот мама свернулась колечком вокруг спящего младенца, охраняя и грея дитя всем телом. А другой добарк разбивает камнем раковину моллюска – готовит ужин для своего малютки. Вот двое взрослых заснули у костра, прижавшись друг к другу; один из них захныкал во сне – второй тут же принялся ласково поглаживать его бурую с серебристым отливом шкурку, отгоняя ночной кошмар.

Иерарх был растроган. Если верить Тулак, эти создания много натерпелись, и поводов для страшных грез у них предостаточно. Несчастные добарки лишились крова, утратили родину и теперь вот страдают на чужбине. Кому, как не Завалю, понять их терзания! Если хорошенько подумать, гигантские выдры стали ему ближе многих из людей.

Однако сочувствие сочувствием, но ведь и от холода они мучаются одинаково. Последнее соображение слегка отрезвило восторги бывшего жреца. Он попытался устроиться поудобнее – разумеется, стало только хуже. Внезапно рядом что-то шевельнулось, и Заваль ощутил мягкое теплое прикосновение. Это одно из созданий – конечно же, стройный и застенчивый подросток – не устояло перед соблазном любопытства, забралось в пещерку, чтобы познакомиться поближе с ее обитателем. Иерарх ни минуты не сомневался, что перед ним существо женского пола. Нежность ее форм, особенно лица и плеч, изящная живость движений и томный взгляд огромных черных глаз покорили его сердце.

– Привет, – улыбнулся Заваль. – Холодно сегодня, правда?

Самочка озадаченно склонила головку вбок и распахнула глаза еще шире. Зато крупный самец – тот, что был с Тулак на берегу, – при звуках человеческой речи встрепенулся и подчеркнуто кивнул.

В разуме жреца зашевелился драконий Провидец.

– Мраинил – единственный, кто тебя понимает. Он – избранник, чародей. Не все добарки владеют языком обмена мыслей. Это как у людей.

Заваль уловил в голосе Этона печальные нотки.

– А ты тоже мог общаться без слов, когда жил в собственном теле?

– Драконы только так и беседуют. Мы раса телепатов.

– Выходит, поселившись в моем неспособном рассудке, ты утратил всякую возможность разговаривать?

Собеседник помолчал.

– Это не твоя вина.

– Но ты, должно быть, страшно огорчен потерей?

– Сильнее, чем ты можешь представить, – вздохнул дракон.

Оказывается, есть множество путей стать изгнанником, подумалось иерарху. И так как провидец умолк, Заваль повернулся к чародею добарков.

– Э-э-э… Я просто сказал маленькой леди, что ночь сегодня холодная.

Мраинил смерил его долгим серьезным взглядом. Спустя мгновение все беженцы повскакивали с мест и, разразившись оживленным щебетом, бросились на человека.

«О, многомилостивый Мириаль! Кажется, ему не понравилось, что я заговорил с малышкой!»

В испуге бывший жрец отпрянул к стене; нахлынувшая бурая лавина сбила его с ног и подмяла под себя. Заваль отчаянно визжал и отбивался, но тщетно. Выдры прижимались все теснее; внезапно до иерарха дошло, что именно делают странные гости, и он обмяк, устыдясь напрасной паники.

Пушистые зверьки накрыли его тело сплошным горячим одеялом – так же, как минуту назад согревали друг друга. Мраинил что-то проверещал, с укоризной глядя на человека сверху вниз. Юная самочка пристроилась на плече Заваля и не сводила с него темных глаз.

– Спасибо, – шепнул иерарх. – Не знаю, как вас благодарить.

Тень, появившаяся в дверном проеме, затмила свет костра.

– Что случилось, почему орем? – поинтересовалась Тулак.

– Извини. – Разомлевший Заваль щурился на нее, боясь лишний раз шевельнуться. Впервые за все время на острове бывшему жрецу было по-настоящему тепло и уютно. – Я тут слегка недопонял наших добрых друзей.

Наемница взглядом оценила обстановку и ухмыльнулась.

– Как много в мире интересного, да? Только давай договоримся, понапрасну больше не шуметь. Хочешь растрезвонить на весь остров, что мы здесь?

– Да тут вокруг за мили ни одной живой души! – оправдывался иерарх.

– Так-то оно так. Но меня весь день беспокоит одна мысль. Мы нашли столько обломков…

– Ну и что?

– А то. С чего это вдруг кораблям разбиваться именно в этом месте?

Заваль пожал плечами.

– Ну, всякие там рифы, подводные течения.

– Подводные течения, говоришь? Нет, дорогуша. Моряки давно знали бы и обходили треклятые рифы стороной. Разве что их прибивало штормом. Не нравится мне все это. Нутром чую, не по своей воле заплывают сюда несчастные. Лично я вздохну спокойно лишь тогда, когда взойду на борт вместе с Вельдан!

– А что, мне еще не пора сторожить? – мученически выдавил из себя иерарх.

Ему не хотелось двинуть даже пальцем. Тулак проницательно посмотрела на товарища и покачала головой.

– Отдыхай, сынок. Я пока держусь.

И она ушла к морю, оставив Заваля маяться неясными, но ощутимыми угрызениями совести. К счастью для иерарха, изводился он недолго – сразу же поплыл в теплое туманное забытье. Гнетущие предсказания наемницы ничуть не взволновали бывшего жреца: нет, правда, старуха просто пугает неискушенного новичка, хочет показаться умнее, чем есть.

– Тебе лучше прислушаться, у нее больше опыта в подобных делах, – предостерег Этон.

Но Заваль не ответил. Он уже мирно спал.

Мародеры видели все и слышали каждое слово.

– Скорее бы приплыл корабль, – проворчал Шафол. – Карга становится подозрительной.

– Ну и что? – фыркнул Тульд. – Не лезть же ей на скалу во второй раз! Старушенция даже не заметит снизу наш сигнальный огонь – в отличие от ее друзей с моря, кхе-кхе. Пусть только приблизятся, голубчики. Тогда-то мы спустимся и закончим работу. Стоит нашим приятелям разглядеть корабль – руку даю на отсечение, они все на свете позабудут. Меньше всего их будет заботить нападение с суши, верно говорю?

– А как насчет мохнатых тварей? – возразил Шафол. – Чудные они какие-то. Видал, как облепили того шута горохового? И крупные, болячка их возьми! Отродясь не встречал таких.

– Зверье – оно и есть зверье, – отмахнулся вожак. – Что они тебе сделают? Были бы хищниками, не грелись бы у человечьего костра, будто шелудивые собачонки! Не разбегутся добром – потолкуем и с ними.

– Да где же застрял этот корабль? – снова заныл Пелорм. – У меня уже задница онемела сидеть тут с вами!

– Не нужно было вообще затевать всего этого, – произнес четвертый мародер. – Сколько можно наживаться на убийствах, словно какие-то каторжники! Пускай жертвы и тонут в море сами, но неужто мы здесь ни при чем?

– Не скули, Фереш! – вполголоса рявкнул Шафол. – Что ты предлагаешь? Околеть с голода вместе с семьями? С тех пор как большая часть рыбы исчезла, море перестало кормить нас.

– Помяните мое слово, добром это не закончится, – покачал головой тот. – Настанет день, и мы поймем, что напрасно играли с судьбой в кошки-мышки.

– Ежели такой умный, катился бы сразу отсюда! – вмешался Тульд. – Слюнтяи нам без надобности. Нравоучениями я сыт по горло.

– Отлично, – откликнулся Фереш, вскочив на ноги. – Забираю своих, и мы уходим вверх по реке. Найдется же где-нибудь место, где можно трудиться и жить, не пачкая руки кровью.

Вожак сплюнул на землю.

– Валяй. Сгноишь всю семью в какой-нибудь глухомани – так вам и надо.

– Предпочитаю умереть честным человеком, – негромко ответил Фереш и скрылся в зарослях кустарника.

Тульд смерил обоих оставшихся тяжелым взглядом.

– Чего пялитесь? – прохрипел он. – Догнать и убить. Хотите, чтоб он в порыве благородства упредил наших врагов?

– Будет исполнено! – отозвались мародеры и бросились за добычей.

Из мрака донесся шум борьбы и краткий приглушенный вопль. Шафол и Пелорм вернулись, пряча кинжалы в ножны.

– Нам же больше достанется, – потирал руки второй. – Фереш всегда был с причудами. Однако не ждал я, что его разберет до такой степени.

– Это бабенка его довела, – заявил Шафол. – Вы же знаете, какие они, а ей наш промысел давно уже приходился не по нутру.

– Удружила благоверному, нечего сказать! – плотоядно ощерился вожак. – Кстати, надо бы навестить бедную вдовушку. В голове у ней, конечно, звон, зато какая краля! Не оставлять же дом без кормильца.

Ночные часы растянулись до бесконечности. Тулак всматривалась в темную даль так, что болели глаза. Измученная, продрогшая до костей, она решила все же не будить Заваля. Он в жизни не стоял на страже и наверняка отвлечется в самую неподходящую минуту. Этот простак даже не принял всерьез ее опасения по поводу слишком частых кораблекрушений. Наемница возвращалась к костру погреться лишь в том случае, когда переставала чувствовать собственные руки и ноги. Или когда пламя слабело, требуя новой порции дров. На душе у старухи становилось все тревожнее.

«Может, я преувеличиваю? А вдруг Заваль прав – фу ты ну ты, дожили! – и дело в сложном участке побережья? Нет, что-то тут нечисто, хоть режь. Дожила бы я до седых волос, если бы плевала на предчувствия в надежде, что все как-нибудь да образуется!»

Со временем веки бывшей наемницы отяжелели, и внимание стало рассеиваться. Наемница принялась упрекать себя за «нерадивость» и «небрежность», вспоминая, как случалось ей выстоять на страже ночь и даже глазом не моргнуть. Ну не могла Тулак признаться, что годы берут свое!

Наконец чародей Мраинил покинул свой задремавший народ и ушел от теплого костра, чтобы составить ей компанию на берегу, под звездным небом. Старуха несказанно обрадовалась. Добарк так увлек ее беседой, что наемница позабыла и страхи, и заботы, и даже сонливость. Но главное – обмен мыслями подтверждал, что Тулак не утратила этой способности! Бывшая наемница уже, было, совсем раскисла оттого, что Вельдан упорно не отвечает на зов. Видимо, успеху их последнего разговора способствовал немалый испуг и злость, вызванные похищением, – а теперь, в спокойном состоянии, навыка не хватало.

Чародеи мирно болтали, сидя на скалах и любуясь ночным морем. Мраинил желал узнать, какими судьбами Тулак тоже оказалась в этой глухой дыре. Старуха с охотой поведала ему о своих приключениях и злоключениях; рассказывая, сперва она все же не сводила зорких глаз с далекого горизонта, но потом, как водится, расслабилась. Поэтому слабое мерцание у дальнего мыса застало наемницу врасплох.

– Вот о-о-он!!!

Бывшая наемница кинулась поджигать факелы.

– Заваль, просыпайся! Они приплыли!

Из укрытия донеслось сонное, нечленораздельное мычание. Мириаль с ним, с иерархом, – некогда ждать, пока он там раскачается! Как только дубинки занялись от пламени, старуха сунула под мышки еще парочку, про запас, и рванула обратно к воде. Опытный добарк, внимательно изучивший местность, указал подруге по несчастью, где лучше встать, чтобы сигнал заметили.

Благополучно забыв собственные проповеди Завалю по поводу тихого поведения, наемница скакала по берегу и орала, как оглашенная. Ну и пусть она выглядит, точно неразумное дитя – какая разница, спасение прибыло!

Шли минуты; огни заметно приближались. В отличие от бывшей наемницы Мраинил сидел недвижно, будто изваяние.

– Тебе не кажется, что корабль вроде бы сносит в сторону? – произнес он в конце концов.

Старуха тоже застыла на месте, вытянув факелы над головой.

– Пожалуй, верно.

Спустя мгновение чародей гневно заверещал:

– Эй что удумали эти полоумные? Они же разобьются!