Глаз вечности

8 СТРАШНАЯ БУРЯ

С высоты холма Серима обвела взором дикие земли горцев. Леди чувствовала себя просто на седьмом небе. Эта скачка с Кетейном во главе вооруженного отряда из двух дюжин всадников – несомненно, лучшее приключение в ее жизни. Всего лишь за ночь перепуганная беженка превратилась в торжествующую королеву.

Каким впечатляющим был их утренний отъезд из цитадели Аркана! Люди бросали свои дела, чтобы посмотреть на сына вождя и его спутницу; ребятишки роняли вещи прямо в дорожную грязь и долго махали вслед синеглазым войнам. Когда кавалькада поравнялась с башней колдунов, на берег озера вышли две мрачные тени в черных плащах и зловещих масках из черепов и дружно прокричали: «Удачи вам!»

Очень скоро крепость Аркана осталась далеко позади и совсем растворилась в вересковой мгле. Косматый конек леди Серимы – на вид полная противоположность огромному сеф-рийцу Тормона – так резво и чутко нес свою наездницу, что у той даже возникло шаловливое желание померяться скоростью с Кетейном. Ах, если бы они ехали на обычную прогулку, а не готовились выполнить опасную, почти безнадежную миссию! Леди невольно залюбовалась своим рослым широкоплечим спутником, чьи темно-рыжие волосы колыхались за спиной языками необузданного пламени. Сын вождя тоже обернулся к ней:

– Для горожанки ты неплохо ездишь верхом!

– Скачки всегда были моей страстью, которую отец охотно поддерживал. – Серима чуть кисло улыбнулась. – Старая, как мир, история. Он мечтал о мальчике.

Странно: прежде при упоминании об отце сердце девушки терзали самые противоречивые чувства – горячая любовь, граничащая с обожанием, и вместе с этим разочарование, ведь она так и не смогла угодить ему, как ни старалась. Но сейчас горечь обиды бесследно исчезла, словно развеялась на свежем, пропахшем вересками ветру.

Кетейн понимающе кивнул.

– И ты старалась за десятерых сыновей, чтобы хоть как-то оправдаться не только перед ним, но и перед собой.

Серима разинула рот.

– Ты-то откуда знаешь? Раньше никто, кроме Пресвела не понимал меня.

– Еще бы мне не знать, – невесело хмыкнул собеседник. – У нас была младшая сестра, единственная среди восьми сыновей. Ее звали Амеллин. Бедняжка всю жизнь усердствовала, пытаясь ублажить отца: ездила верхом, охотилась и даже дралась лучше всех нас, вместе взятых. Она не ведала осторожности. – Кетейн покачал головой. – И вот однажды мы напали на клан Волка. Но что-то пошло не так, враги поджидали в засаде. Сестренка решила дать нам время скрыться – и вызвала на бой их вождя. Она пала в том сражении. И спасла наши жизни. Когда я увидел это, мою душу словно табун лошадей растоптал копытами.

Лицо мужчины обратилось в холодную маску без всякого выражения, взгляд затуманился.

– Прости, – мягко сказала леди. – Должно быть, это огромная потеря.

– Для меня – да. Но не для него. Пока живы сыновья, тужить не о чем! Амеллин не стало два года назад. С тех пор я ни разу не слышал, чтобы отец упоминал ее имя.

Серима промолчала, да Кетейн и не ждал ответа. Не хватало еще отважному горцу расплакаться на глазах у своего отряда.

Выносливый коник, привыкший к местным дорогам, понемногу сбавил радостный, нетерпеливый шаг и, сберегая силы, перешел на мерный галоп, что дало Сериме возможность оглядеть окрестности.

Порывы ветра усиливались, предвещая бурю. Причем довольно серьезную. Чтобы понять это, даже не требовалось разбираться в приметах, как горцы. Густо-синяя туча, край которой они еще поутру заметили с вершины крепости, теперь нависала почти над головами, стремительно заволакивая небо. В лицо Сериме полетели первые брызги с ледяной крупой. Всадница украдкой огляделась, ища, где бы укрыться. Но куда ни кинь взгляд, вокруг расстилались лишь унылые, открытые всем ветрам торфяники.

Вот они, прелести вольной жизни. Великий Мириаль! Не собираются же горцы скакать без остановок до самого конца Серима поежилась. Могла бы и сама сообразить, что эта палка о двух концах. На какое-то мгновение припомнился роскошный, уютный особняк, полыхающий камин и Марута, ее бедная Марута, несущая чашку горячего, ароматного чая.

Но нет. С прошлым покончено. Не важно, окончится их долгое путешествие удачей или поражением, – ничего уже не будет как прежде. Всадница подавила тоскливые думы. Кетейн счел ее достаточно крепкой, иначе не взял бы с собой. И Серима не подведет его. Подумаешь, какая-то гроза!

Словно прочитав мысли спутницы, сын вождя выпрямился в седле и повел плечами, отгоняя наваждение.

– Прошу прощения, леди. Я выбрал не самый подходящий день, чтобы предаваться тяжелым воспоминаниям. Нынче следует не оглядываться, а думать о том, что ждет впереди.

Серима с благодарностью взглянула на него и повысила голос, пытаясь перекричать беспрестанный вой ветра:

– А что там, впереди? Эти другие кланы чем-нибудь похожи на наш?

– Наш?

Кетейн изумленно выгнул бровь, и леди залилась краской:

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. На сегодня крепость Аркана – мой единственный дом.

– Как великодушно с твоей стороны звать горцев своими. Особенно после всех потерь, что ты понесла из-за нас. Знаешь, ввязаться в эту поездку – очень смелый шаг. Или даже глупый, ведь с нашим братом никто не хочет иметь дела. Говорят, мы слишком вспыльчивы и не умеем слушать.

Однако по широкой улыбке спутника леди поняла, что он польщен ее словами.

– Расскажи мне о кланах, – попросила Серима.

– Предупрежден – значит вооружен?

Женщина рассмеялась.

– Вроде того. Должна же я знать, во что впутываюсь, если все так сложно. К примеру, ты упоминал клан Волка: это имя вождя или священное животное?

– Второе. Каждый из кланов носит имя священного зверя или птицы. Только не спрашивай почему. Понятия не имею.

– Ты опередил мой следующий вопрос! – Она задумалась и вдруг предположила: – Может, это из-за вашего сурового, беспокойного образа жизни? Вожди погибают, сменяя друг друга, вот людям и хочется постоянства. Общее имя дает ощущение связи поколений и принадлежности к своей, неповторимой семье, верно?

Кетейн округлил глаза.

– Надо же, ответ все время был у меня под носом, а я и не задумывался! Вот что значит пообщаться с человеком со стороны. Вообще-то ты не кажешься мне такой уж чужой. Странно, ведь обычно мы не принимаем никого, кроме своих.

– А как называется твой – то бишь наш клан?

– Народ Аркана носит имя Орла. Существует семь кланов: Орел, Медведь, Конь, Буйвол, Ворон, Дикая Кошка и Волк.

– И нам нужно убедить всех до одного?

– Нуда. Если они сами позволят. Нам еще повезет, если подберемся к тем же Волкам или Буйволам без того, чтобы в зубах застряла парочка дротиков. Нынешние вожди этих племен с Орлами не в ладах. Тебе надо понять: нет ничего более непрочного, чем дружба здешних кланов. Время от времени мы объединяемся с одним или двумя племенами, когда нужно осадить разошедшегося не в меру врага. Но только равновесие восстановлено – опять сражаемся друг против друга. Никакой любви, а уж тем более доверия.

Леди Серима погрузилась в долгие, серьезные раздумья. Затем все-таки не удержалась и решила высказаться:

– Я, конечно, вмешиваюсь не в свои дела. И торговцев такое положение вполне устраивает. Но не кажется ли тебе, что вы поступаете… неразумно?

– Уф, просто камень с плеч! – Лицо Кетейна прояснилось. – Хоть кто-то со мной согласен! Ты не представляешь, сколько раз я втолковывал отцу и братьям, что нам и так несладко приходится в этих диких топях, зачем же еще воевать с себе подобными? Но они не слушали. Обзывали меня трусом, а то и похуже. Папаша – тот вообще чуть голову мне не проломил за подобную ересь… – Внезапно он помрачнел. – А потом я перестал так думать. Смерть Амеллин сделала меня вечным врагом Волков. Боюсь, в семье каждого горца случилось что-нибудь в этом роде. Память хранит слишком много старых обид и ненависти. Мы мстим, они мстят – это вечный заколдованный круг, из которого нет выхода.

– Но на сей раз круг придется разорвать! – жарко воскликнула Серима: ее уже было не остановить. – И без промедления. Иначе все вы погибнете в когтях крылатых чудовищ.

Что-то в ее голосе заставило Кетейна внимательно посмотреть на собеседницу:

– Скажи мне, они что, и вправду так ужасны?

– Да. Намного страшнее, чем ты можешь вообразить. И теперь мы обязаны убедить в этом остальных.

– А если не выйдет?

– Должно выйти. Иначе народу горцев конец.

Больше они ничего не сказали друг другу. Хмурые, черные тучи совершенно заволокли небеса, и буря разыгралась не на шутку. Студеные потоки обрушивались на открытое пространство; в лица хлестало так, что всадники почти перестали видеть. Кетейн превратился для спутницы в неясную, расплывчатую тень. Рев ветра заглушил стук десятков копыт позади. Кони медленно брели навстречу ливню и урагану, изо всех сил упираясь короткими жилистыми ногами в землю.

– Поедем, как сможем! – прокричал Кетейн. – Нельзя терять ни минуты! Если эти мерзкие летуны появятся, то чем скорее мы достигнем крепости, тем спокойнее!

Серима кивнула, хотя не сказать, чтобы ее обрадовали такие слова. Вскоре плотный промасленный плащ Божьего Меча набух и повис на плечах леди тяжелым бременем, не в силах защитить от нескончаемых струй. Ветер норовил сорвать капюшон, и всаднице осталось либо держать одной рукой непослушные складки у самого лица, либо крепче вцепиться в поводья, и будь что будет. Когда дождь просочился за подкладку, она предпочла последнее.

Как нарочно, в воздухе резко похолодало. Лоб, уши и подбородок заломило от стужи. Ладони еще сжимали скользкие поводья, но совсем их не чуяли.

«Хватит, довольно с меня этой дикой, свободной жизни! – застонала про себя Серима. – Все отдала бы за жаркий костерок, горячую ванну и преогромный стакан доброго бренди!»

Кетейн с трудом направил коня прямо к ней.

– Ну, как ты?

Всадница собралась ответить, но рот залило водой. Леди сплюнула, утерла рукавом льющиеся с бровей ручьи, и попыталась снова:

– Лучше не бывает!

– Ах ты, учтивая лгунья!

Хохот мужчины перекрыл даже стон ветра.

– А ты чего ждал? Я же королева торговцев, не забыл?

– Не похоже! Сейчас ты больше смахиваешь на уроженку здешних мест, ты прямо создана для этих торфяников!

«Зато чувствую себя, как утонувшая крыса», – мысленно проворчала она. Но, разумеется, не стала развенчивать сладкие грезы Кетейна. Пускай себе верит, во что хочет.

Всадница откинула с лица налипшие локоны и от души выбранила гадкий ливень. А впрочем, сколько ни притворяйся перед самой собою – ей все это нравилось. Некий неведомый прежде жар согревал Сериму изнутри, прекрасно защищая от дождя и бури.

Грим сидел в своем рабочем кабинете. Колдуна терзали укоры совести. Теперь в его руках судьба не одного, а двух молодых людей.

Горемычный Сколль едва нашел убежище, едва почувствовал себя в относительной безопасности. Можно ли взять на душу такую вину, отрывать парнишку от друзей, в конце концов? Однако противиться Аморну Грим тоже не в состоянии. Разве только позаботиться о бедном юноше, когда тот попадет в Гендиваль. Пусть потом Тайный Совет сотрет все воспоминания из разума Сколля – главное, чтобы его благополучно вернули в родные края. Хотя бы эту малость колдун непременно обеспечит.

Но другой молодой человек доставлял еще больше хлопот. Грим собирался представить архимагу Дарка. Ученик поумнел, оперился и вполне подходит на роль нового чародея. Да, но теперь, после ссоры с новым главой Тайного Совета, – удастся ли затея колдуна?

Как же быть – взять Дарка с собой, несмотря на то что новобранца могут отвергнуть? Или же бросить его здесь одного сражаться с крылатыми охотниками? А на кого первого обрушится гнев Аркана, едва тот узнает про исчезновение колдуна?

Настойчивый писк и дребезжание отвлекли Грима от раздумий. Это импы, заскучав в клетке, громко просились на волю. Хорошо еще, маленький Гар остался в Гендивале с Маскулу. Шума и от прочих достаточно. Вздорный Исс, конечно, пререкался с вредным Биром, да и самки вели себя не лучшим образом. Взбалмошная Ваи вышвырнула из клетки свою подстилку и почти все игрушки, а чувствительная Элл трясла прутья решетки, пронзительным визгом взывая к вниманию хозяина.

Ну ладно, по крайней мере с этими скоро не будет трудностей. Не придется думать, как и дальше хранить их в строжайшем секрете. Колдун просто сгребет малюток в охапку и отошлет всю ораву Маскулу. О Мириаль, ну и перепугается же старший чародей!..

Внезапно дверь в покои Грима с грохотом распахнулась. Тот гневно повернулся – и увидел на пороге любимого ученика.

– Что ты себе позволяешь? – гаркнул колдун. – Сейчас же убирайся!

Но было уже поздно. Дарк стоял, раскрыв рот, и во все глаза таращился на клетку в дальнем углу, которая тянулась от пола до потолка.

– Святые небеса! А это кто такие?

– Не твое дело, – раздраженно буркнул учитель. – Думаешь, почему я запретил вам с Изобией входить сюда? И не вздумай выжимать из меня последние соки своими расспросами. А теперь, – он нахмурился, – будь любезен объяснить, почему ты нарушил приказ и ворвался без стука.

– Мне кажется, вам что-то известно, – честно признался Дарк. – Стоит заикнуться об этих странных находках Сколля, вы тут же переводите разговор на другое. Будто нарочно подогреваете мое любопытство. Учитель, вы даже не потрудились изучить их как следует – забрали и заперлись у себя, словно за вами гнались все крылатые охотники. Я тут ломаю голову, не знаю, как и ответить Сколлю! Хотел было постучать, но вдруг думаю: с какой стати? Я взрослый колдун, у меня за плечами первый Переход. – Молодой человек запнулся.

Вспоминает несчастного мальчика, страдания которого оборвал, догадался Грим. Но ученик быстро овладел собой и твердо закончил:

– И не вижу смысла стоять под дверью, точно попрошайка или малое дитя! Что тут происходит?

Наставника захватила врасплох эта вспышка горячего, сильного нрава.

«А парень-то и в самом деле подрос, – улыбнулся про себя учитель. – Пора относиться к нему подобающим образом. И я еще намеревался оставить его здесь! Ни за что! Неужели пустячная стычка заставит Аморна ослепнуть? Ведь лишь слепец не разглядит в Дарке задатки превосходного чародея! Да Тайный Совет ухватится за парня – тем более, у них там недостаток свежей крови».

– Ты совершенно прав, – обратился Грим к ученику. – Прими мои извинения. С самого первого дня мне приходилось многое утаивать от тебя. Настало время исправить эту несправедливость.

С чего бы начать, лихорадочно соображал он. История Совета Чародеев – слишком длинно.

– Дарк, мальчик мой, скажи, ты согласишься уехать отсюда? Я все объяснил бы по дороге.

– Уехать? Куда?

Грим посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал:

– За пределы магических барьеров.

Челюсть ученика отвисла до пола.

– За пределы?.. – Голос дрогнул. Дарк глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. – Я знал. Я всегда подозревал, там что-то есть! Эти крылатые чудища, погубившие Тиаронд, они должны были откуда-то взяться!

Наставник искривил рот в усмешке. Разумеется! С той поры, как дрогнули Завесы, даже обычные люди задаются лишними вопросами. Видишь, Кергорн, отступник был прав. Природу этого мира не удержать в секрете, как ни старайся.

– Когда в путь?

Нетерпеливый ученик вернул Грима к действительности. Рассуждать об отъезде нетрудно, а вот как выполнить задуманное? Ведь речь не о простой вылазке к озеру! Аркан в последнее время стал подозрителен, разве он позволит колдунам разгуливать где угодно? Бежать – да, именно бежать из башни – придется с величайшей осторожностью. К тому же вести с собой перепуганного паренька против его воли. Если их поймают, бедному Сколлю тоже не поздоровится.

Нет, Аркан не причинит беглецам вреда. Хотя здорово разозлится, и не без причины. Самое большее, заключит их в подземелье: колдуны слишком нужны ему в такое опасное время. Страшнее будет наткнуться в темноте на вооруженный дозор враждебного клана. Горцы привыкли сначала орудовать клинками, а потом задавать вопросы.

Восторженный юноша вдруг посерьезнел – видимо, тоже подумал об Аркане.

– Грим, знаешь, поехать с тобой – мое самое заветное желание. Но можем ли мы бросить клан прямо сейчас? Эти люди нуждаются в наших знаниях, как никогда раньше.

«Дарк, я горжусь тобою! – возликовал наставник. – Обыщи Аморн хоть весь свет, лучшего чародея не найти!» Вслух же он произнес:

– Конечно, ты прав. Это бессовестный и крайне дурной поступок. Однако, боюсь, мой мальчик, выбора у нас нет. Кроме той жизни, которая тебе знакома, у меня есть и другая. Ее обязанности несравненно выше здешних. Мои хозяева должны увидеть находки Сколля. Надеюсь, это поможет не только избавиться от летучих охотников, но и прекратить ваши ужасные дожди. Каллисиора не одинока, Дарк: прочие земли тоже страдают, и гораздо хуже. Даже если существование одного маленького племени под угрозой, мы вынуждены учитывать судьбы целого мира. Понимаю, мне и самому горько. Утешает одно: то, что мы сделаем, в конце концов принесет пользу всем.

Ученик долго молчал, пристально глядя на собеседника, потом заговорил:

– Не знаю, насколько далеко простираются твои планы, Грим, но идти лучше ночью и налегке. Попробуем как-нибудь проскочить мимо дозорных.

– Снова в точку, – кивнул наставник и задумчиво прикрыл глаза. – Еще кое-что. Я не говорил тебе? Сколля придется взять с собой.

– Что-о?! Но это несправедливо, учитель!

– Согласен, – вздохнул тот. – И опять же, иначе нельзя. Таков приказ. Хозяин пожелал сам опросить мальчика.

– Ну и как мы с этим справимся? – приуныл Дарк. – Обеспечить безопасность Изобии, пока нас не будет; похитить Сколля; обойти все дозоры горцев; а главное – летающие твари в любое время могут вернуться за добычей.

– Понятия не имею, – сознался Грим. – А времени на раздумья все меньше. Аркан требует, чтобы никто не покидал крепость после захода солнца; отныне двери будут крепко запираться до утра.

Наставник проводил помощника из рабочих покоев и вниз по винтовой лестнице. В конце пути молодой человек схватил его за локоть:

– Так что это за звери, учитель? Ни разу подобных не встречал!

– Все расспросы по дороге! – улыбнулся Грим.

«Поверь, мой мальчик, ты еще не то увидишь. Только бы нам удачно пересечь магические барьеры».