Глоток в пустыне

2

Александр Тюбин закрыл последнее досье и включил информатор.

— … третий случай. Больше рисковать мы не вправе! Предлагаю и надеюсь, что уважаемые члены Комиссии поддержат меня, — прекратить доступ всех, подчеркиваю, всех посетителей в музеи Земли с двенадцати часов сегодняшнего дня.

На экране гневно жестикулировал старший инспектор Управления музеев.

Александр отключил видеоэкран, оставив лишь звук, и вывинул на середину стола прозрачный контейнер с бластерами.

— Но это равносильно катастрофе! У нас заявок на сто лет вперед! А что прикажете делать с туристами из соседних систем? Они уже в пути. Какое мы имеем право лишать их возможности приобщиться к нетленным сокровищам культуры?

Александр открыл контейнер и последовательно достал три облупленных, потускневших бластера. Они легли на стол в ряд, как близнецы.

«Глюк М-307» — самая надежная и проверенная модель. Практически безотказная…

— Предложение о закрытии музеев в корне ошибочно!

— Но мы не можем обеспечить защиту. Двести лет не было ни одного, понимаете, ни одного случая намеренного уничтожения духовных ценностей. Поэтому меры по пресечению таких попыток упразднены.

— В любом случае музеи останутся открытыми для посещения. Земля всегда доверяла людям, откуда бы они ни прибыли…

Александр снова открыл досье штурмана, уничтожившего «Мадонну».

«Стрельбу в целях повышения мастерства владения бластером проводил регулярно на тренажерах первой категории сложности. Последняя серия на Земле в тире Центрального парка, за пять часов до посещения музея. Тренажер „Ущелье в тумане“. Оценка — отлично».

— Мне страшно, когда я представляю себе, как сотни, тысячи сумасшедших ринутся за славой геростратов!

— По данным диагностического центра, у пострадавших не обнаружено никаких отклонений от нормы.

— Тоже мне пострадавшие…

— Конечно, закрывать музеи глупо, надо просто запретить дальним разведчикам таскать повсюду бластеры.

— Вековая традиция. Знак отличия от остальных смертных.

— Да при чем здесь бластеры? Отбери их — начнуть рвать полотна зубами.

Александр сложил «глюки» обратно в контейнер, отошел к окну. В нагромождении стекла и бетона сияли редкими золотыми бусинами купола древних храмов. Солнце особенно сочно впитывалось ими.

— Здесь говорили об ошибочности запрета на посещение музеев. Но в этом предложении есть рациональное зерно. Запрет должен касаться лишь представителей Дальней разведки…

Александр вернулся к столу, включил информатор на изображение. Выступал Генеральный диспетчер. После заседания Комиссии этот человек будет ждать эксперта Тюбина у себя в кабинете.

— На время расследования отзовем всех разведчиков из отпусков, а также отменим отпуска находящимся в Первой линии…

— Предполагаете влияние мертвых планет?

— Расследование покажет. Несомненно только одно: все трое ветераны Первой линии и перед отпуском занимались обследованием на Зондах мертвых планет…

Александр Тюбин выключил информатор. Запаковал досье в контейнер вместе с бластерами и вызвал Хранителя. Тот вполз в кабинет, принял контейнер щупальцами манипулятора, спрятал в бронированной груди. Мигнул индикатор секретности.

Значит, Генеральный диспетчер тоже вышел на Первую линию… В действиях разведчиков, пришедших в музей, чувствуется запрограммированность и вместе с тем отсутствует мотив уничтожения… Ни один из них не может объяснить своего поступка… Накатило, рука сама, опомнился… Больше такого не повторится… Утратил контроль… Гипноз… Умопомрачение… Блокировка…

Александр, обогнав Хранителя, вышел из кабинета в пустой коридор.