Глупые белые люди

Глава 4 Мочи беломазых!

Не знаю почему, но каждый раз, встречая белого парня, я напрягаюсь. Пульс учащается, я начинаю высматривать пути бегства и средства самообороны. Я уже жалею, что оказался в этой части города после наступления темноты. Разве я не видел подозрительных компаний белых ребят, шныряющих в каждой подворотне, потягивающих «Старбакс» и облаченных в цвета их банды — лиловый прикид от «Джей Крю» или бирюзовый костюмчик от «Гэп»? Идиот! А белый все ближе, ближе и… уфф! Он просто прошел мимо. У меня вырывается вздох облегчения.

Я боюсь белых до дрожи в коленках. Согласен, звучит нелепо, ведь я и сам — белый. Однако данное обстоятельство лишь помогает в них разбираться. Например, по большей части я считаю себя довольно жутким типом — и знаю, о чем говорю. Так что поверьте на слово: если вдруг очутитесь в окружении белых, не теряйте бдительности. Всякое может случиться.

Как белым людям, нам долго внушали, будто находиться среди себе подобных безопасно. С рождения нам вдалбливали, что бояться надо людей другого цвета. Именно они перережут вам горло!

Перебирая в памяти свое прошлое, я заметил странную, но устойчивую закономерность: все, кто когда-либо причинял мне вред, — уволивший меня начальник; проваливший на экзамене препод; отчитавший меня директор; ребенок, заехавший мне в глаз булыжником; другой ребенок, пальнувший в меня из пневматического ружья; чиновник, запретивший «Страну телевидения»; парень, следивший за мной три года; бухгалтер, удвоивший мои налоги; сбивший меня пьяный водитель; вор, свистнувший мою стереосистему; строитель-подрядчик, завысивший цену; подружка, которая меня бросила; другая, которая сбежала еще быстрее; пилот, зацепивший шасси самолета, на котором я летел, за багажную тележку на взлетной полосе (наверное, от голода); другой пилот, решивший лететь через торнадо; коллега, который выдрал из моей чековой книжки чеки и выписал на свое имя 16 тысяч долларов, — все они — белые! Совпадение? Вряд ли!

За всю жизнь на меня не напал ни один черный, не прогнал ни один черный, ни один черный домовладелец не заныкивал мои залоги (да у меня никогда и не было черного домовладельца), я ни разу не встречал в Голливуде начальников-черных, в представляющем меня телевизионном агентстве не видел ни одного черного сотрудника, никогда черный самовольно не отказывался принять моего ребенка в колледж, на концертах «Мотли Крю» на меня не вырвало ни одного черного подростка, меня ни разу не тормозил ни один черный коп, черные торговцы машинами никогда не впаривали мне разваливающуюся колымагу, ни один черный не отказывал мне в банковском кредите, и ни один черный не пытался запретить мой фильм, и никогда я не слышал из уст черного фразы: «Мы сократили количество рабочих мест тысяч на десять, так что — удачи!»

Наверняка я не единственный белый, кто может подписаться под этими словами. Все оскорбления, вся жестокость, вся боль и страдание в моей жизни неразрывно связаны с представителями белой расы.

Так, простите, почему я должен бояться именно черных?

Я смотрю на мир, в котором живу, — и, ребята, хоть и не люблю выносить сор из избы, но вовсе не афроамериканцы сделали нашу планету столь жалким и пугающим местом обитания. Недавно на первой полосе «Нью-Йорк таймс» заголовок вопрошал: «Кто создал водородную бомбу?» Далее обсуждался спор людей, которые требовали кредит за создание первой бомбы. Вообще-то я мог и не напрягаться; ведь я знал единственно верный ответ — ЭТО СДЕЛАЛ БЕЛЫЙ! Ни один черный никогда не создавал — и не использовал — бомбу, предназначенную для убийства невинных людей, будь то в Оклахома-Сити, в школе «Колумбия» или в Хиросиме.

Нет, друзья, такие поступки совершают исключительно белые. Смотрите сами:

* Кто подарил нам чуму? Белый.

* Кто изобрел ПХБ,[30] ПББ[31] и владеет большинством химических заводов, которые убивают нас? Белые.

* Кто начинал все войны, в которых участвовала Америка? Белые.

* Кто придумал избирательные бюллетени, которые надо компостировать? Белый.

* А кому принадлежала идея загрязнять мир двигателями внутреннего сгорания? Белым, кому же еще.

* А Холокост? Тот парень создал белым поистине плохую репутацию (вот почему его самого мы предпочитаем называть нацистом, а его маленьких помощников — немцами).

* Геноцид американских индейцев? Работа белых.

* Рабство? Белые!

* Только в 2001 году американские компании уволили более семисот тысяч человек. Кто санкционировал сокращения? Белые генеральные директоры.

* Кто постоянно выкидывает меня из Интернета? Какой-то отмороженный белый — и если я его найду, то он — покойник.

Назовите проблему, болезнь, массовую нищету или человеческое страдание, и спорю на десять баксов, что не успеете вы перечислить солистов «Эн-синк», как я уже назову виноватого… Белого виноватого.

И тем не менее каждый вечер, включая новости, я вижу, как черных обвиняют в убийствах, грабежах, насилии, вооруженных нападениях, воровстве, хулиганстве, коллективных нападениях, торговле наркотиками, сутенерстве, излишней эмоциональности, слишком большом количестве детей, выбрасывании младенцев из окон многоквартирных домов, в беспризорничестве, безотцовщине, безбожности, безденежье. «Подозреваемый — темнокожий мужчина… подозреваемый — темнокожий мужчина… ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ — ТЕМНОКОЖИЙ МУЖЧИНА…» И не важно, в каком я городе — новости все те же: подозревается все тот же неустановленный темнокожий мужчина. Сегодня я в Атланте и клянусь: полицейский фоторобот темнокожего подозреваемого как две капли воды похож на тот, что я видел вчера в новостях в Денвере, а позавчера — в Лос-Анджелесе. Его всегда изображают хмурым, грозным… и в одной и той же вязаной шапочке! Может, все преступления в Америке совершает один и тот же черный парень?

Думаю, мы настолько привыкли к образу хищного негра, что наши мозги уже не восстановятся после такой промывки. В моем первом фильме — «Роджер и я» — белая сотрудница соцобеспечения насмерть забивает очаровательного кролика, чтобы продать его как «мясо», а не как домашнее животное. Хотел бы я получать никель всякий раз, когда в последние десять лет ко мне подходили и причитали, как их ужаснуло и шокировало зрелище «маленького бедненького миленького кролика», трахнутого по голове. По их словам, эта сцена вызывает самую настоящую рвоту. Кому-то даже пришлось отвернуться или вообще покинуть кинотеатр. Многие интересовались: зачем я включил в фильм эти кадры? Американская ассоциация кинематографии ввела для моего фильма ограничение: дети до семнадцати лет — только в сопровождении взрослых, мотивировав свое решение убийством кролика (и дав повод тележурналу «60 минут» посвятить один из сюжетов тупости рейтинговой системы). Преподаватели писали мне, что им приходится вырезать ту сцену, дабы без неприятностей показывать фильм ученикам.

А ведь буквально через две минуты после того, как леди сделала свое дело, я вставил куда более длинную сцену, где полиция Флинта открывает огонь на поражение по темнокожему парню, одетому в плащ Супермена и державшему в руке игрушечное ружье. И никто — ни разу — не сказал мне: «Не могу поверить: вы показываете, как стреляют в негра! Ужасно! Отвратительно! Я не мог спать неделями». Ну разумеется, он же был всего лишь афроамериканцем, а не милым пушистым кроликом. В сцене убийства черного парня нет никакого насилия (по крайней мере так считает американская ассоциация кинематографистов, не усмотревшая в данном эпизоде ничего предосудительного).

Почему? Да потому что убийство черного уже никого не шокирует. Напротив, это нормально, естественно. Мы привыкли видеть черных убийцами — в кино, в новостях — и теперь воспринимаем это в качестве нормального положения дел. Какая разница — черным больше, черным меньше! Так уж негры устроены — убивают да умирают. Масло передайте, пожалуйста.

Как ни странно, хотя большинство преступлений совершают белые, именно черные лица в первую очередь ассоциируются у нас со словом «преступление». Спроси любого белого: кто может ворваться в его дом среди ночи или избить его на улице? И если тебе попался честный респондент, он признает, что это должен быть тип, сильно от него отличающийся. Их воображаемый преступник скорее напоминает Хакима, Муки или Карима, но уж никак не маленького веснушчатого Джимми.

Почему же мозг допускает подобные страхи, ведь на деле он видит совершенно другое? Неужели мозги белых запрограммированы видеть одно, а из-за расы верить в прямо противоположное? Коли так, может, все белые страдают какой-то общей душевной болезнью? Если каждый раз, когда на улице солнечно, светло и ясно, ваш мозг приказывает остаться дома, поскольку видит за окном серые тучи, мы можем лишь посоветовать обратиться к специалисту за помощью. А разве у белых, которым во всех углах мерещатся злобные призраки-негры, другой случай?

Вне всяких сомнений, сколько бы белые ни доказывали друг другу, что бояться надо именно белых, мозг этого просто не замечает. Когда бы вы ни включили телевизор, чтобы послушать про очередную перестрелку в школе, зачинщиком бойни всегда оказывается белый ребенок. Поймают серийного маньяка — спятивший белый. Взрывает ли террорист федеральное здание, или псих в рекламном ролике призывает четыре сотни людей пить «Кул эйд», или автор песен «Бич бойз» добавляет в песню строки, из-за которых полдюжины нимфеток бросаются мочить «поросят», обитающих на голливудских холмах, — знайте: это какой-нибудь представитель белой расы принялся за старое.

Так почему мы не бросаемся наутек при виде приближающегося белого? Почему мы никогда не встречаем белого соискателя на должность фразой: «Все круто, кхм, жаль только у нас все вакансии на данный момент заняты»? Почему мы не падаем в обморок, когда наши дочери выходят замуж за белых?

И почему конгресс не пытается запретить пугающие и отвратительные песни Джонни Кэша («Убил я парня в Рино, взгляни, как сдох он»), «Дикси Чикс» («Эрл должен умереть») или Брюса Спрингстина («…Убил я всех на своем пути и не скажу, мол, сожалею о том, что совершили мы»). Почему все сводится к рэпу? Почему СМИ скрывают правду и не публикуют рэперские тексты вроде этих:

Афроамериканцы ютятся на нижней ступеньке экономической лестницы с тех самых пор, как их победили и заковали в цепи, — им так и не удалось сбежать с той ступеньки ни разу. Все другие оседавшие здесь иммигранты сумели пробиться из низов в средние и даже высшие слои общества. Даже у американских индейцев — беднейших из бедных — куда меньше детей живут в нищете, чем у афроамериканцсв.

Вы никак думали, что отношение к черным в Америке изменилось к лучшему? Вспомним ту же борьбу с расизмом; любой решит, будто уровень жизни наших черных сограждан вырос. Опрос, опубликованный в «Вашингтон пост» в июле 2001 года, показал: от 40 до 60 процентов белых людей считают, что доход среднего афроамериканца равен или превышает средний доход белого человека.

А теперь подумайте еще разок. Согласно исследованию, проведенному экономистами Ричардом Всддером, Лоуэллом Гэллауэсм и Дэвидом К. Клингеманом, средний годовой доход черного американца на 61 процент ниже, чем у белого. Такая же разница была и в 1880 году! За 120 лет ни черта не изменилось. Все еще не верите? Тогда смотрите:

* Почти 20 процентов молодых афроамериканцев в возрасте от 16 до 24 лет не учатся и не работают (у белых — 9 процентов). Несмотря на «экономический бум» девяностых, в последнее десятилетие эти цифры практически не изменились.

* В 1993 году семьи белых вложили в ценные бумаги, социальные фонды и/или внесли наличный пенсионный счет в три раза больше, чем семьи черных. С тех пор биржа удвоила, если не утроила, их состояния.

* Черным пациентам-сердечникам куда реже, чем белым, делают сердечную катетеризацию — общую процедуру, которая может спасти человеку жизнь; и это вне зависимости от расы врача. И черные, и белые врачи направляют на катетеризацию на 40 процентов больше белых, чем черных.

* У белых в пять раз больше шансов получить срочную медицинскую помощь при апоплексическом ударе.

* Вероятность умереть при родах у черных женщин в четыре раза выше, чем у белых.

* С 1954 года уровень безработицы среди черных в два раза выше, чем у белых.

Неужели все это бесит лишь меня да преподобного Фаррахана? Чем афроамериканцы заслужили такое отношение, особенно учитывая, как мала их роль в страданиях нашего общества? Почему наказывают только их? Будь я проклят, если знаю ответ.

Так как же нам, белым людям, выйти сухими из воды без концовок а-ля Реджиналд Денни?[32]

Изобретательность белых не знает границ! Понимаете, мы ведь были настоящими тупицами. Мы не скрывали своих расистских убеждений — идиоты, ей-богу. Мы искренне развешивали на туалетах таблички «ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ» и тому подобное. Над питьевым источником помещали знак «ДЛЯ ЦВЕТНЫХ». Заставляли черных сидеть в задней части автобуса. Запрещали им ходить в наши школы и жить по соседству. Они выполняли самую грязную работу (в объявлениях так и указывалось «ТОЛЬКО ДЛЯ НЕГРОВ»), и мы четко давали понять: если ты не белый — твоя зарплата будет меньше.

Разумеется, такая открытая вызывающая дискриминация доставила нам уйму неприятностей. Кучка наглых адвокатов заявилась в суд, сославшись, ни много ни мало, на нашу собственную конституцию! Они процитировали Четырнадцатую поправку, которая запрещает относиться к кому бы то ни было иначе, чем к представителям других рас.

В итоге, после долгих судебных разбирательств, демонстраций и массовых беспорядков, мы поняли: если не поумнеем — придется делиться пирогом. Мы получили хороший урок: хочешь стать успешным расистом — найди способ делать это с улыбкой на лице!

Поэтому белые люди стали хитрее и убрали таблички, прекратили нападать на черных, если кто-нибудь из них заговаривал с нашими женщинами на улицах, приняли несколько законов о гражданских правах и зареклись произносить слова типа «ниггер» на публике. Мы теперь столь великодушны, что говорим: «Ну конечно, ты даже можешь поселиться по соседству; твои дети могут ходить в одну школу с нашими. Почему бы и нет? Мы как раз переезжаем». Мы улыбнулись, похлопали черную Америку по плечу и рванули в пригороды. Там мы ведем вполне привычный образ жизни. Выходя утром в сад за газетой, мы смотрим налево и видим белых; смотрим направо, а там — угадайте с трех раз — тоже белые!

На работе нам по-прежнему достаются самые лучшие должности, двойная зарплата и передние места в автобусе, конечная остановка которого — счастье и успех. Только оглянитесь и увидите, что черные сидят там же, где и всегда: уборщики, официанты, продавцы — одним словом, прислуга.

Дабы замаскировать продолжающуюся дискриминацию, мы проводим на рабочих местах «смешанные семинары» и приглашаем консультантов по «городским отношениям» помочь нам «найти общий язык с коллективом». Давая объявление о свободных вакансиях, мы радостно приписываем: «Равная возможность трудоустройства». И можно вдоволь посмеяться. Ведь мы-то знаем, что черным здесь работать не светит. Только четыре процента всех афроамериканцев имеют высшее образование (сравните с девятью процентами у белых и пятнадцатью — у американцев азиатского происхождения). Мы изначально отладили систему, которая гарантирует, что черные будут учиться в самых плохих школах, а значит, не смогут поступить в лучшие колледжи и поэтому; прямым ходом отправятся в ряды прислуги — подогревать нам молочко, обслуживать наши «БМВ», подбирать наш мусор. Ах да, некоторые проскальзывают, но дорого расплачиваются за свою удачу: черного доктора за рулем «БМВ» беспрестанно тормозят полицейские, черная актриса после оглушительных оваций не может поймать на Бродвее такси, черного брокера первым отправят «на пенсию».

Да нам, белым, за такую находчивость медаль надо давать. Мы произносим пространные речи об объединении; отмечаем день рождения доктора Кинга; хмуримся, услышав расистские анекдоты; благодаря крысиному выродку — Марку Фурману, чуть сломавшему наше прикрытие, — мы даже придумали новый термин «слово на Н», вместо привычного «ниггера». Поверьте, вам НИКОГДА не услышать, как кто-нибудь из нас произносит его — только не сегодня, комар носа не подточит! Озвучить свои мысли мы можем лишь в одиночестве, распевая рэперские песни, — дружок, вот почему мы так внезапно прониклись к рэпу!

Мы никогда не упустим случая между делом заметить: «Мой друг, он черный…» Мы жертвуем деньги Объединенному фонду негритянских колледжей, следим за «Черными историями месяца» и неизменно сажаем единственного черного сотрудника за администраторскую стойку, дабы всегда можно было сказать что-нибудь вроде: «Смотрите — мы не дискриминируем! Мы нанимаем черных».

Да, мы очень хитрая, ловкая раса, и будь я проклят, если мы опять не выкрутимся!

А еще мы преуспели в перенимании — и присвоении — негритянской культуры. Мы ее кооптируем, пропускаем через «белый» блендер и объявляем своей. Так делал Бенни Гудман,[33] так делал Элвис и так делал Ленни Брус.[34] «Моутаун» изобрела абсолютно новый звук, а потом ее соблазнили переездом в Лос-Анджелес и развалили, расчистив путь для Великих Белых Попсовых Звезд. Эминем признает, что многое позаимствовал у «Доктора Дре», Тупака и «Паблик Энсми». «Бэкстрит Бойз» и «Эн-синк» в неоплатном долгу перед Смоки Робинсоном, «Мираклз», «Тсмптейшнс» и «Джексон Файв».

Черные изобретают — мы присваиваем. Комедии, танцы, мода, язык — нам нравится негритянское самовыражение, идет ли речь о комплиментах своей подружке за вкусный ужин, или о манере тусоваться с приятелями, или о попытках «быть как Майк».[35] Разумеется, ключевое слово здесь — как, потому что, сколько бы миллионов он ни зарабатывал, быть Майком означает тратить огромное количество времени на платных скоростных автотрассах Нью-Джерси.

За последние тридцать лет афроамериканцы захватили лидерство в профессиональном спорте (ну, кроме хоккея).

Мы великодушно уступили молодым неграм всю эту тяжелую работу, тренировки и напряжение; ведь (давайте начистоту) гораздо приятнее сидеть в эксклюзивном кресле «Ла-З-Бой», поедая чипсы с подливкой, и смотреть, как они гоняют мяч. Если нам нужна зарядка, мы всегда можем проделать нелегкий путь к телефонной трубке и, позвонив в спортивную радиопередачу, похныкать, что, мол, слишком уж «переплачивают» этим спортсменам. При виде черных, которые получают столько денег, нам становится… не по себе.

Где же сегодня остальные чернокожие? Ну, те, что не лупят по мячу и не прислуживают нам? Работают на телевидении и снимаются в фильмах — правда, я редко их вижу. Когда я на несколько дней прилетел из Нью-Йорка в Лос-Анджелес — для деловых встреч, — то ни в самолете, ни в отеле, ни в моем проверенном замечательном агентстве, ни среди встретившихся сотрудников, ни в Санта-Монике за традиционным коктейлем с продюсером, ни на дружеском обеде в «Западном Голливуде» я не встретил ни одного черного, не считая обслуживающего персонала; да и прослоняйся я там целыми днями — результат был бы тот же. Как такое могло произойти? От нечего делать я стал засекать, сколько времени пройдет, прежде чем я замечу черного мужчину или женщину, на которых нет униформы и которые не сидят за администраторской стойкой (в Лос-Анджелесе тоже играют в «негров-администраторов»), В течение трех моих последних поездок в Лос-Анджелес обращать внимание на часы вообще не приходилось: таких негров не было. Вот так. Я мог бесконечно торчать во втором по величине городе Америки и видеть кругом лишь белых, азиатов да латиноамериканцев — всех, кроме негров, — и этот невероятный трюк свидетельствует о степени разобщенности нашего общества. Подумайте, сколько сил уходит на такие проделки, и все ради того, чтобы меня не побеспокоил ни один черный! Как белым людям удалось спрятать от моих глаз миллион черных жителей округа Лос-Анджелес? Вот она, истинная гениальность!

Да Бог с ним, с Лос-Анджелесом. Во многих частях Америки вы тоже не услышите и не увидите черных. И это не только в теле-и киноиндустрии. Я удивлюсь, если хоть один черный коснулся рукописи этой книги, стоило ей покинуть пределы моего кабинета (ну разве что курьер, доставивший ее издателю).

Хотел бы я, чтобы когда-нибудь на матче «Нике» рядом со мной сидел негр — или пусть не рядом, пусть в пределах двадцати рядов от меня, в любом направлении (игроки и Спайк Ли[36] — не в счет). Хотел бы я когда-нибудь подняться на борт самолета и обнаружить там лишь черных пассажиров, а не горстку ноющих сопляков, которые самоутверждаются, требуя от меня убрать колени, дабы они смогли разместить свои задницы в кресле.

Не поймите меня неправильно. Я не мазохист. Не светлой кожи я пугаюсь. Меня беспокоят мои приятели-белые: они стали совсем безразличными и решили, будто черные превратились в белых! Впервые услышав Кларенса Томаса,[37] я подумал: «Мама дорогая, не много ли стало белых людей?!» Радиоэфир заполнен черными, которых согнали туда развлекать белых в течение дня. Я диву даюсь, где менеджеры радиостанций откапывают подобные экземпляры. Эти субъекты на чем свет стоит ругают политику «положительного действия»,[38] хотя многие из них поступили в колледжи именно благодаря этой политике. Они проклинают безработных матерей-одиночек, живущих на пособие, хотя их собственные матери также годами надрывались в нищете, лишь бы сынок вырос… и стал унижать маму и ее доброту. Они клеймят позором гомосексуалистов, хотя черные геи умирают от СПИДа чаще, чем другие. Они презирают Джесси Джексона, хотя он годами сидел в тюрьме и рисковал своей жизнью, чтобы они могли прийти в любой ресторан и заказать ленч, не говоря уже о праве проголосовать за кого угодно. Я не призываю черных американцев исповедовать одинаковые политические взгляды. Я всего лишь пытаюсь не захлебнуться блевотиной таких «консерваторов».

Наипечальнейшее зрелище этот стриптиз дяди Тома.[39] Сколько же получают такие уроды? Интересно, когда на камере гаснет красная лампочка, говорит ли Билл О'Рэйли, Крис Мэтьюс или Такер Карлсон этим продажным шкурам: «Эй, у меня соседний дом выставили на продажу — въезжай скорее!» или «Эй, моя сестра сейчас свободна, ты… как насчет этого?» Не знаю, может, и говорят. Может, в декабре О'Рэйли пригласит меня отметить в «Кванзаа».[40]

Интересно, как долго нам еще терпеть пережитки рабства? Все верно, я не оговорился. РАБСТВО. Вся белая Америка тут же принимается охать, стоит вам произнести вслух, что мы до сих пор страдаем от одобренной и поддерживаемой правительством рабовладельческой системы.

Сожалею, но причины большинства наших социальных несчастий можно проследить вплоть до этой, не самой приятной, главы истории США. У афроамериканцев никогда не было возможности составить нам конкуренцию. Их семьи были сознательно разрушены. У них отняли культуру, язык и религию. Их бедностью манипулировали, чтобы собирать наш хлопок, вести наши войны, работать в круглосуточных магазинах. Америка, которую мы с вами знаем, никогда не стала бы такой, если бы не миллионы рабов, которые обеспечили ее экономике столь бурный рост… И если бы не миллионы их потомков, которые и по сей день выполняют все ту же грязную работу.

«Майк, о каком рабстве ты говоришь? Ни один из ныне живущих негров никогда не был рабом. И лично я никого не порабощаю. Почему бы тебе не прекратить обвинять всех и вся в несправедливостях далекого прошлого и не заставить негров взять на себя ответственность за собственные поступки?»

Ну так мы здесь и не Древний Рим обсуждаем, ребятки. Мой дедушка родился всего через три года после Гражданской войны. А я разменял лишь пятый десяток. Да. В моей семье поздно вступали в брак, а детей рожали еще позже, но факт остается фактом: я всего в двух поколениях от рабовладельческих времен. А это, друзья, НЕ такие уж «давние времена». В масштабах человеческой истории — это все равно что вчера. Пока мы не осознаем сей факт и не возьмем на себя настоящую ответственность по искуплению аморального поступка, эхом долетевшего до наших дней, нам не удастся смыть единственное позорное пятно с души нашей страны.

В 1992 году, когда в Лос-Анджелесе начались беспорядки и белое население окрестностей Беверли-Хиллз и Голливуда подверглось нападениям, белые люди обратились к крайним мерам выживания. Тысячи жителей холмов над Лос-Анджелесом спасались бегством. Еще тысячи решили остаться и схватились за ружья. Казалось, настал тот расистский Армагеддон, которого многие так боялись.

Я тогда был в Нью-Йорке, работал в офисе «Уорнер бразерс» в Рокфеллеровском центре. В здании объявили, что к часу дня всех эвакуируют и отправят по домам. Народ боялся — вдруг негры Нью-Йорка заразятся «бунтарской лихорадкой» и начнут убивать людей направо и налево? В час я вышел на улицу. Думаю (и надеюсь), что такого я больше никогда не увижу — десятки тысяч белых людей бежали по тротуарам к пригородным поездам и автобусам. Происходящее напоминало сцену из ужастика «День саранчи»: сомкнутые ряды людей, охваченные общей паникой, как единый организм, спасаются бегством. Всего через полчаса улицы опустели. Никого. Жутко, аж мороз по коже. Середина рабочего дня в Нью-Йорке выглядела будто раннее воскресное утро.

Я пошел домой, благо жил неподалеку. Беспокоясь лишь о том, что у меня уже не пишет авторучка, я остановился у магазинчика напротив моего дома. В отличие от других магазинов, моментально закрывшихся и спрятавших витрины за щитами, этот еще работал. Я взял немного бумаги, две авторучки и направился к кассе. Там стоял пожилой владелец магазина, а на его прилавке лежала бейсбольная бита. Я спросил, зачем ему бита.

— На всякий случай, — буркнул он, пытаясь разглядеть, что происходит на улице.

— На какой еще случай? — деланно удивился я.

— Да понимаешь, вдруг им взбредет в голову покуролесить здесь?

Он вовсе не думал, что хулиганы из Лос-Анджелеса запрыгнут в самолет и прилетят сюда со своими «коктейлями Молотова», чтобы громить «Большое яблоко».[41] Нет, он — как и все, кто спешил на последний поезд домой, в пригороды белых, — полагал, что расовую проблему по-настоящему так и не решили и что негры люто ненавидят нас за чудовищное неравенство между жизнью белых и черных. Бита на прилавке более чем красноречиво говорила о невысказанном страхе, который живет в душе каждого белого: рано или поздно черные восстанут и отомстят. Все мы сидим на расистской пороховой бочке и понимаем: надо быть наготове, когда жертвы нашей жадности придут за ответом.

Эй, погодите, а зачем ждать, пока это случится? Вы действительно хотите довести дело до этого? А вы не предпочли бы решить проблему, а не спасаться бегством из пылающего огнем дома? Скажу за себя — я бы предпочел.

Поэтому и составил несколько простых советов, как вам уберечь свою бледную задницу. Ведь рано или поздно — уж мы-то с вами знаем — в дверь постучатся миллионы Родни Кингов.[42] Только на этот раз они не захотят быть мальчиками для битья.

Если мы не предпримем серьезных мер по разрешению расовой проблемы, есть риск оказаться загнанными в огороженный поселок, где каждый из нас будет разгуливать с полуавтоматом и уповать на частную службу безопасности. И чего тут хорошего?

1. Принимайте на работу только черных

Вот я больше не нанимаю белых. Разумеется, я не имею ничего против них. Они надежны, трудолюбивы. Те, кого я пригласил в свои фильмы и телевизионные шоу, стали отличной командой.

И все-таки они — белые.

Как я могу писать то, что уже написал в этой главе, если сам не сделал ничего или почти ничего для решения проблемы в моем собственном хозяйстве? Ну да, я мог бы привести тысячи оправданий, почему в данной сфере бизнеса так трудно найти афроамериканцев, — и каждое было бы правдой. И что? Трудно? Освобождает ли это меня от ответственности? Да мне самому в пору пикет возглавлять!

Принимая на работу белых — многие из которых впервые оказались в нашем бизнесе, — я лишил их возможности двигаться дальше и делать успешные карьеры в таких шоу, как «Политическая некорректность»,[43] «Дарма и Грег», «Шоу Дэвида Леттермана»,[44] «Ежедневное шоу Джона Стюарта», и многих других. Дюжина моих бывших сотрудников принялась за съемки собственных независимых фильмов. Один устроился в «Комеди сентрал», еще двое запустили свои шоу на этом канале. Некоторые из наших редакторов работают на кабельном канале «Хоум бокс офис», причем один из них работал над многими фильмами Энга Ли (взять хоть «Крадущийся тигр, таящийся дракон»).

Я рад за них. Мучает только один вопрос: а если бы за годы моих проектов я сделал то же самое для сотен черных сценаристов, редакторов, продюсеров и кинематографистов? Где бы сегодня были они? Думаю, применяли бы свои таланты в сотнях шоу или фильмов и были бы услышаны. И ей-богу, нам всем стало бы лучше.

По моему разумению, белые работники могут доставить массу хлопот. Вот прямо сейчас в соседнем офисе белый сотрудник слушает диск группы «Иглз». Его надо уволить.

Белые ведь могут оказаться редкостными лентяями, особенно те, кто рос в достатке и ходил в престижные школы. Именно они проссали наши ковры, оставив огромные уродливые пятна; они же поцарапали всю мебель. Их врожденное чувство вседозволенности нашептывает им в уши: «Кто-нибудь другой (какой-нибудь черный?) уберет за тобой». Буквально минуту назад приходила еще одна сотрудница — сообщить, что в пятницу ей нужен выходной, поскольку она хочет сходить на пляж в Хэмптоне. Конечно-конечно… Только почему бы тебе не взять выходной на всю оставшуюся жизнь?

Их всех надо уволить. Хватит, белые здесь больше не работают.

Наверное, какая-нибудь правительственная организация навестит меня после такого решения. Ведь закон запрещает мне отказывать людям в приеме на работу по причине их цвета кожи. Плевать. Пусть приходят! И лучше б им не присылать какого-нибудь белого паренька, не то я заставлю его делать мне бутерброды и драить мой унитаз.

Так что если вы афроамериканец и хотите работать в информационном бизнесе — или уже работаете, но не можете выбраться из-за проклятой администраторской стойки, — убедительно прошу черкнуть мне пару строк и прислать свое резюме.

Наш единственный белый сотрудник — администратор, разумеется, — будет счастлив ответить на все ваши вопросы.

2. Если у вас есть свое дело, платите работникам зарплату, на которую можно жить, обеспечьте им хорошие условия труда и убедитесь, что у всех ваших служащих есть страховка.

Этот совет предназначен тем из вас, кто считает себя консерватором и большим поклонником капитализма. Если быть консерватором означает гнаться за роскошью, могу предложить радикальную и простую идею, которая гарантирует вам высокие прибыли, повышенную работоспособность и отсутствие деловых трудностей.

Наши черные граждане — самые бедные. Не выполняй они самую тяжелую работу, общество белых пришло бы в упадок. Хочешь заставить их работать еще интенсивнее? Хочешь получить на них еще больше денег?

Тогда ты должен убедиться, что денег, которые ты платишь сотрудникам, хватает им на собственный дом, на проезд в транспорте, на достойный отпуск и на оплату обучения детей.

А как же ты заработаешь много денег, если будешь платить рабочим много денег?

Система следующая. Чем больше платишь рабочим, тем больше они тратят. Помни: они тебе не только подчиненные, но и клиенты. Чем больше они потратят на твои товары, тем выше будут твои прибыли. К тому же когда у сотрудников много денег, им не нужно постоянно бояться банкротства, они могут сосредоточиться на работе и, следовательно, их эффективность возрастет. Чем меньше у них личных проблем и стрессов, тем меньше времени они будут тратить на работе впустую, и твои доходы возрастут. Плати им столько, чтобы они могли себе позволить самые новые машины (правда, такие, которые заводятся), и вряд ли они станут опаздывать на работу. А знание, что они в состоянии обеспечить достойное существование своим детям, не только улучшит им настроение, но и даст надежду, а также стимул хорошенько трудиться на фирму, поскольку чем лучше дела у фирмы, тем лучше дела и у них.

Конечно, если вы, подобно многим современным корпорациям, проводите массовые сокращения, как только получаете солидный куш, то вы уже подорвали доверие к себе постоянного персонала и ваши сотрудники пребывают в постоянном страхе. О продуктивности можно забыть. Продажи снизятся. Вы пострадаете. Спросите у сотрудников «Файерстоун»: «Форд» заявил, что компания по производству шин уволила специалистов с хорошим стажем и набрала необученных криворуких рабочих, которые обеспечили компании тысячи бракованных покрышек… и двести три мертвых клиента в придачу. «Файерстоун» вылетела в трубу.

Откройте в своем здании детский садик для маленьких детей собственных сотрудников.

Я смотрю, вы уже готовы воскликнуть: «Я не допущу, чтобы тут носилась всякая мелюзга — ЛЮДИ ЗДЕСЬ РАБОТАЮТ!» Понимаю. Дети могут причинить некоторое неудобство, особенно когда вы пытаетесь заключить гигантскую сделку с «Дойче-банком», а вокруг скачет маленький вождь краснокожих в боевой раскраске (намотавший на голову шарф и похожий на какое-нибудь диковинное животное).

И все-таки оно того стоит. Ведь если ваши сотрудники вместо выполнения своих обязанностей волнуются о детях, их продуктивность снижается. На работе родители всегда беспокоятся о детях. Так уж человек устроен. Родители-одиночки? Некому им помочь. Если необходимо сбежать с работы и отвести заболевшего ребенка домой или, как только часы пробьют пять, надо пулей нестись за ребенком в детский садик, поскольку родителей там штрафуют за опоздание, им не остается ничего другого, как бросить свои дела.

А теперь представьте, что ваши сотрудники больше не тратят рабочее время на беспокойство о детях, а полностью сосредоточены на увеличении ваших доходов. Что они больше не бюллетенят из-за упорхнувшей сиделки, а целыми днями увеличивают ваши доходы.

Детский сад на своей территории обойдется не так дорого. К тому же большинство родителей с удовольствием разделят с вами затраты, ведь они смогут наконец вздохнуть с облегчением. Подумайте, как успокоит ваших сотрудников знание того, что их дети в тепле и безопасности — и совсем рядом! Приятель, да они станут работать на тебя не покладая рук! Поясняю: ТЫ РАЗБОГАТЕЕШЬ!

Обеспечьте каждого сотрудника хорошей медицинской страховкой и предоставьте оплаченные больничные.

Это мне тоже надо объяснять? Или вы не знаете, как падает годовая производительность из-за того, что сотрудники приходят на работу больными, не имея возможности сходить к врачу или вылечиться дома? Поневоле они приносят инфекцию на работу и заражают всех, кто встретится им на пути. Куда более выгодно оплатить сотрудникам лечение, дабы они могли поскорее выздороветь и снова горбатиться на вас в полную силу. Здоровый работник — эффективный работник. Медицинская страховка принесет лишь одну послеобеденную отлучку к доктору, быструю диагностику, выписанный рецепт и — глядите! — возвращение к работе уже через пару дней вместо недельного или двухнедельного сидения дома в ожидании улучшения.

Прелесть в том, что все это в ваших же интересах — и никакого, обязательного при либерализме, ухудшения ни здоровью, ни финансам. Будьте регрессивными и жадными сколько хотите — слова не скажу. И если при этом улучшится жизнь миллионов афроамериканцев, которые гнут спины за мизерную плату, скудное пособие и отсутствие безопасности, я буду счастлив.

3. Не покупайте револьвер

Какой смысл держать оружие в доме? Оно для охоты? Ну, тут все просто: храните свою винтовку или дробовик разряженными на запертом чердаке вплоть до охотничьего сезона.

Если же вы хотите купить револьвер для самообороны, приведу статистику. Наличие дома револьвера повышает вероятность гибели члена вашей семьи от огнестрельного ранения в двадцать два раза.

Распространенное мнение, что приобретение оружия — единственный способ обезопасить дом, ошибочно. Меньше чем каждое четвертое преступление совершается, когда жертва присутствует дома. Из всех случаев, в которых преступники заставали дома хозяев и в которых использовалось ружье, только в двух процентах ружье стреляло в злоумышленников. В остальных девяноста восьми процентах горожане случайно убивали кого-нибудь из близких или преступники сами хватали оружие и приканчивали хозяев.

Тем не менее у нас в домах еще около четверти миллиарда ружей.

Покупатели и владельцы большинства ружей в Америке, используемых в обществе, — белые люди. Каждый год крадут около пятисот тысяч стволов, главным образом все у тех же белых из пригородов. И почти все оружие оказывается в самом городе, где продается по дешевке или выменивается на законные — или незаконные — товары и услуги.

Из-за ружей белых среди афроамериканцев умирает и калечится огромное число людей. Огнестрельное ранение — самая частая причина смерти молодых афроамериканцев. Для негров в возрасте от пятнадцати до двадцати четырех лет вероятность погибнуть от выстрела почти в шесть раз выше, чем для белых людей той же возрастной группы.

Ни одна оружейная компания не принадлежит афроамериканцам. Прокатитесь по негритянским кварталам вашего города — там нет оружейных заводов. Из-за цен, варьирующих от нескольких сотен до нескольких тысяч долларов, большинство афроамериканцев просто не могут купить «глок», «беретту», «люгер», «кольт» или «смит-вессон». Ни у одного черного парня нет самолета, чтобы контрабандой ввозить в страну огнестрельное оружие.

Все это делают белые. Рано или поздно тысячи законно купленных ружей окажутся в руках доведенных до отчаяния напуганных людей, живущих в нищете. Поставлять оружие в эту постоянно волнующуюся среду — которую мы, белые, едва ли улучшили, — значит подвергать себя смертельной опасности.

Так что если вы белый и хотите помочь в устранении первоочередной причины гибели негритянской молодежи, просто… не покупайте револьвер. Не храните его дома или в машине. Если не раскидывать повсюду ружья, их не украдут и не продадут в бедных негритянских районах. Где бы вы ни жили, риск преступления снизится. Успокойтесь, сядьте и наслаждайтесь жизнью, которая вам отмерена. Если вас действительно беспокоит ваша безопасность, заведите собаку. Плохие мальчики не любят драться с оглушительно лающей острозубой собакой.

Револьвер вам не нужен.

4. Прекратите великодушно «заботиться» о черных

Ей-богу, негры нас раскусили. Они знают — мы лишь делаем вид, будто сильно изменились. Они видят, как мы изо всех сил стараемся продемонстрировать нашу непредвзятость. Пусть так. Мы действительно остались прежними. Мы — фанатики, и черные это знают.

Хватит заливать про всех ваших «друзей-негров». У вас нет черных друзей. Друзей частенько зовут на ужин, с ними ходят на работу, приглашают на свадьбу, вместе с ними посещают церковь по воскресеньям, делятся самыми интимными секретами. Вот это — друзья.

Ваши черные «друзья» прекрасно понимают: вероятность того, что вы, уезжая на выходные, попросите их взять к себе, в свою часть города, их малыша, столь же высока, как то, что вы предложите им поехать вместе с вами.

Я слышал, как либералы произносили редкостные глупости вроде: «Среди „Друзей“[45] нет черных». На меня эта фраза производит впечатление, потому что среди «Друзей» нет черных, поскольку в обычной жизни такие «друзья» не дружат с черными. Вполне искреннее и правдоподобное заявление.

Так давайте обойдемся без лживых заверений, будто и черные, и белые — это части одного мультикультурного лоскутного одеяла, которое мы называем Америкой. Мы живем в своем мире, они — в своем. И с этим приходится мириться, хотим мы того или нет. Все было бы не так печально, если бы «черный мир» в финансовом и социальном плане существовал параллельно. Тогда, поразмыслив, мы могли бы просто перемешаться как равные, так же как сегодня мы взаимодействуем с другими белыми людьми. Ведь, например, я бы не хотел оказаться среди юных республиканцев. И все нормально, потому что такое желание взаимно, а мое решение не общаться с ними нисколько не влияет на их уровень жизни. (А если честно, то, может, и улучшает его.)

Разве не лучше перестать изводить друг друга враньем, будто афроамериканцы наконец-то влились в «мейнстрим»? Разве не правильнее сорвать вуаль ложной надежды, которой мы кормили афроамериканцсв, и не тратить больше времени на самообман? При следующей встрече с одним из своих «друзей-черных» вместо рассказов о том, как тебя прет от нового альбома Джей-зеда, почему бы просто не обнять его со словами: «Братец, сам знаешь — я люблю тебя и потому должен открыть тебе страшную тайну белых: уровень жизни твоего народа не сравним с нашим, и улучшений не предвидится. И если ты надеешься, вкалывая как лошадь и пытаясь приспособиться, получить место в совете директоров, когда мы уже заняли все места для черных… Ну, друг, если ты ищешь равноправия и успеха, попытай счастья в Швеции».

Когда мы все начнем разговаривать в таком духе, общество, в котором мы живем, станет честнее.

5. Посмотрите в зеркало

Если вы белый и действительно хотите помочь все изменить, почему бы не начать с себя? Почаще разговаривайте со своими приятелями-белыми о том, как сделать мир чуточку лучше — и для белых, и для афроамериканцев. Услышите, как рядом кто-нибудь из белых рассказывает глупый расистский анекдот — оборвите и поправьте его. Хватит ныть о политике «позитивного действия». Ни один черный не собирается разрушать вашу жизнь, уводя из-под носа работу, которую вы «честно заслужили». Для вас дверь всегда останется открытой. Вам лишь надо придержать ее для тех, у кого нет надежды пройти в нее — только потому, что они не белые.

6. Не женитесь на белых

Если вы белый и вам не нравятся перечисленные выше советы или вы находите их непрактичными, то всегда можете избрать беспроигрышный способ создания одноцветного мира — можете сочетаться браком с представителем негритянской расы и завести нескольких детей! Черные и белые, занимающиеся любовью, — а не белые, просто насилующие черных, — неминуемо подарят нам одноцветную нацию. (Латиноамериканцы с азиатами тоже могут присоединиться!)

«Кто твой папа? Да кто угодно!»

А когда мы все станем одного цвета, нам больше незачем будет ненавидеть друг друга — и не важно, кто усядется за стойку администратора, будь она неладна.

1. Вождение по-черному

* Сделайте себя менее привлекательной мишенью для проезжающих мимо расистов, посадив на пассажирское сиденье надувную куклу белого (некоторые используют этот трюк, чтобы ездить по скоростным линиям, предназначенным только для легковушек служебного пользования). Полицейские могут принять вас за шофера и оставят в покое.

* Занимаясь «вождением по-черному», старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания. Держите руки на руле, в классической позиции «10–2».[46] Пристегните ремень безопасности, а еще лучше — все ремни, даже если в машине вы один. (И замените на бампере все наклейки типа «Посигналь, если ты тоже черный!» на «Я люблю хоккей!».)

* Никогда не садитесь за руль машины с номерами Нью-Гемпшира, Юты или Мэна — в этих штатах почти нет черных, и все тут же решат, что вы ведете угнанный автомобиль, и/или перевозите наркотики, и/или доставляете партию оружия. С другой стороны, и в штатах с порядочным количеством черных копы могут прийти к тем же выводам. А потому безопаснее всего ездить автобусом.

2. Шопинг по-черному

* Если вы не хотите бродить по магазину в сопровождении продавцов, следующих за вами безмолвной тенью и уверенных, что вы сейчас умыкнете что-нибудь или обчистите кассу, приставив им к голове пистолет, то выход один: Интернет-магазины и каталоги! В чем прелесть? Не нужно покидать уютный дом и ждать, когда освободится место на стоянке!

* Если вам все-таки приходится идти в магазин, ради Бога, оставьте куртку в камере хранения! Все эти кармашки непременно обыщут в поиске украденных товаров — в верхней одежде вы просто нарываетесь на арест. Стоит ли говорить, что всевозможные сумки, пакеты и рюкзаки тоже брать не следует. Лучше всего ходить по магазинам в костюме Адама. Конечно, вас могут подвергнуть специальному досмотру телесных впадин. Но это малая цена за осуществление вашего Богом данного права покупать всякую всячину и ежегодно платить из своего кармана 572 миллиарда долларов на экономику белых.

3. Голосование по-черному

* Поскольку на выборах белые установили в негритянских избирательных участках самые старые, дышащие на ладан аппараты, не спешите покидать кабинку для голосования, пока лично не убедитесь, что ваш бюллетень отмечен так, как вы хотели, и помещен в специальную запертую урну. Если вы голосуете при помощи автоматического устройства, попросите кого-нибудь из сотрудников проверить, учтен ли ваш голос.

* Приносите любые предметы, которые, на ваш взгляд, могут понадобиться для учета вашего голоса: карандаш, черный маркер, вязальную спицу (дабы не слегка ткнуть бюллетень, а проколоть его насквозь), масло, плоскогубцы, остальные инструменты из вашего набора «Сиэрс крафтсман», лупу, копию закона о проведении местных выборов, копию вашей карточки избирателя, копию свидетельства о рождении, копию табеля успеваемости из колледжа, любые другие доказательства того, что вы еще живы, камеру (чтобы записать все сомнительные явления), репортера из местной газеты (лично продемонстрировать, что вашу избирательную кабинку привезли из Боливии), изоленту, веревку, воск, газовую горелку, корректирующую жидкость, глушитель, адвоката, министра, верховного судью. Соберите все это рядом, и у вас появится призрачный шанс на учет вашего голоса.

* На «Выборах-2002» в конгресс голосуйте за демократов или «зеленых». Если хотя бы пять кресел перейдут к демократам, те смогут не только контролировать палату, но и назначат девятнадцать черных конгрессменов председателями своих региональных комитетов и подкомитетов. Девятнадцать! Это же полное большинство черных в палате представителей! (Там, где могут победить кандидаты от партии «зеленых» или где демократы ведут себя как республиканцы, избранная в конгресс представительница «зеленых» не должна объединяться с демократами, дабы составить большинство.) Не выбалтывайте всем своим друзьям-белым про такое положение дел — идея «черной палаты» может шокировать их!

4. Хохот по-черному

* Восстановите таблички «Только для белых», исчезнувшие в пятидесятых. И под покровом ночи повесьте на двери контор, где не берут афроамериканцев.

* Когда в следующий раз полетите самолетом, небрежно установите одну из таких табличек у передних рядов салона первого класса.

* Повесьте табличку на главный офис любой команды высшей лиги или где-нибудь в районе самых удобных мест на какой-нибудь из игр НБА.

* Еще одну табличку воткните на лужайке перед Верховным судом США, а когда мимо будет проходить Кларенс Томас, всплесните руками и громко воскликните: «Безобразие!»

5. Дыхание по-черному

Возможно, вы только сейчас дошли до той точки, когда уже невозможно терпеть издевательства, дискриминацию, обиду и щемящее чувство того, что вы не принадлежите к нации, которая так глубоко погрязла в нетерпимости. Возможно, вы почувствовали: пора спасаться и переезжать туда, где черный цвет кожи еще не делает вас меньшинством, — туда, где вы будете чувствовать себя как дома.

Африка? Подумайте еще немного.

Вот что говорит об Африке правозащитная организация «Международная амнистия»: «Вооруженные конфликты, массовые изгнания людей, пытки, дурное обращение и эндемии по-прежнему характерны для африканского региона». И 52 процента жителей стран Экваториальной Африки зарабатывают меньше доллара в день. В 1998 году средний месячный расход на человека здесь составил всего четырнадцать долларов. В Детройте и то выше.

Продолжительность жизни в данном регионе — пятьдесят семь лет… это в лучшем случае… и если жить в Гане. Осядете в Мозамбике — протянете только до тридцати семи с половиной.

Добавьте сюда едва ли не бесконечные засухи, голод, жуткий процент заболеваний СПИДом (и смертей)… В результате куда более простым решением покажется поиск старых откровенных фотографий Трента Лотта в мужской раздевалке Старой Мисс[47] и борьба за его отставку (фотографии Оррина Хэтча, Тома Делэя и компании тоже сгодятся).

Эми Маккемпбелл, одна из афроамериканских сотрудниц, которых я принял на работу с того момента, как начал писать эту главу (а я уже успел взять пятерых черных — эй ты, убери мою книгу с полки с комедиями, я тут не шутки шучу!), предположила, что для тех, кто решил вернуться к своим «черных корням», есть только одна дорога — на Карибские острова! Она говорит: «Как насчет Барбадоса? Настоящий тропический рай, люди мирные, преступности нет. Продолжительность жизни зашкаливает за семьдесят. Восемьдесят процентов населения — африканцы, будем чувствовать себя как дома. Там даже говорят по-английски! И самое главное — мы сможем называть королеву Елизавету главой государства. Шик!»

Звучит неплохо, правда?

А было бы еще лучше, если б мы могли сделать жизнь Эми и других более теплой и домашней прямо здесь, где они родились. Жду ваших предложений…