– Понимаешь, Архид, – начал Гурд. – Я служу старшим гриднем в замке лорда Симона. И его отцу служил, и деду, хорошие были люди, жаль, померли. Ну, как служу, живу я там, харчуюсь, отвечаю за личную безопасность, так сказать. В подчинении аж целый взвод гридней, полсотни защитников, обучаю их военному делу. Муштрую, короче, с утра до ночи. Но, конечно же, с перерывом на обед и послеобеденный сон, дело святое.
Лорд Симон, добрейшей души человек, каждое воскресенье к воротам замка приходили бедняки, и он выходил раздать всем по монетке. В деревеньке близ замка построил деревянную школу, где бесплатно учили детишек его подневольных. Нанял учителя из города, чтоб тот учил считать на пальцах и читать по слогам. Да и сам приходил, когда было время, рассказывал детишкам интересные истории про своего деда и о других невиданных землях и народах. Детишки каждый раз сидели молча с открытыми ртами. Может, им было очень интересно, а может, потому что лорд раздает напоследок пряники и баранки тем ребятам, кто вел себя хорошо.
Люди очень любили Симона, хоть и работали у него не по своей воле, но когда на ежегодный праздник урожая лорд дарил свободу трем подневольным, причем случайным, то они оставались у него работать. Может, потому что домов своих не было и работы мало, может, привыкли просто к своему месту, они же родились тут. Но, скорей всего, они просто его любили, например, если в местном трактире после пары кружек темного ляпнуть что-нибудь нехорошее про Симона, можно запросто отхватить по шее.
– Так вот, каждое утро вместо зарядки мы с моим взводом бежим умываться к горной речке. Аманча слышал, наверное? – обернулся на деда Гурд.– Слыхал, конечно, – ответил Архид. – Ледянючая, зараза.
– Верно! – продолжил Гурд. – Тысяча шагов туда бежим, обливаемся водичкой, и тысяча обратно, и всё это в полном обмундировании с оружием. Ну, как бежим, ребята бегут, а я в телеге еду, а они вместо лошади: кто тянет, кто толкает. Это для человека тысяча шагов до реки, а для гнома пара тысяч выйдет… Да и отбегали мы уже свое… Да, Архид? Помнишь, как мы под градом стрел?
– Эх, – Архид сжал кулаки до хруста, встал с кровати и в полутьме стал искать свою кружку. – Такое разве забудешь, Гурд.
Комната хоть и освещалась от камина, но дедушка зажег еще большую свечу на столе, налил пива в кружку себе и другу:
– Ну что? Перекусим немного? Уже пару часов ничего не ели, так и похудеть можно, люди засмеют.
Гурд встал с кресла, потянулся, подошел к столу и откусил кусок от огромного окорока:
– Слушай дальше, прибегаем мы, значит, к речке, ребята умываются, как обычно. Ну а мне приспичило, значит, по нужде отойти за деревья. Приставил я свой топор к дереву, а сам в кусты. Небыстро это, пока латы снимешь, пока лопуху наберешь, ну, ты в курсе, чего я рассказываю. Так вот, возвращаюсь, а топора нет. – Ну нет, представляешь… Нету… Вот здесь стоял и нету…
Обошел я, значит, дерево, глядь – записка лежит, а на ней написано:
«Эй, дурачина, приходи через пару дней ночью в лес за топором к старому домику лесника. Не придешь – топор продадим за мешок конфет, и не вздумай кому рассказать… Увидим твоих гридней – можешь попрощаться с оружием».
– Ага, как будто я могу рассказать своим ребятам, что топор увели, это ж позор какой. Гурд укусил еще три раза окорок и запил квасом, хорошо они не вспомнили про него, когда везли меня обратно. Ну, я по приезде отпросился у Симона на неделю, тот, конечно, меня отпустил… Хотя удивился, за десятки лет это первый мой выходной… И даже спросил, не нужна ли какая помощь, но я сказал, что иду друга навестить, и что всё хорошо. Но лорд всё равно не отпустил меня просто так, сказал: «Друг моего друга – мой друг», открыл сундук, наполнил кожаный мешочек монетами и протянул мне: «Выпейте с ним по чарке лучшего вина, что будет в тех местах».
– Кстати, вот он, мешочек, – Гурд отвязал от пояса кошелек и бросил его на стол.
Мешочек тяжело шлепнулся на стол, и Архид, посмотрев на него, сказал:
– Прилично.
– Прилично, – пробурчал Гурд. – А где Тахон? Уж за полночь.
– Во дворе спит с поросятами, опять, поди, с хряком боролся, сил ему некуда девать видите ли, – ответил Архид. – Может ты с ним позанимаешься? Покажешь ему пару ударов? Или в замок его к себе пристроишь? А может, в отряд? В гридни? Аааа? На побегушках пока… Ааа? Гурд… Стар я уже. У гнома огромный потенциал… Нужно направить его в нужное русло… Пока местные гномки не свели его с ума… Еще несколько лет, и всё… Парню голову снесет.
– Подумаем, в отряд ему, конечно, рано, но потренировать я его смогу, а там и лорду его покажем, как поднаберется опыта, он мужик… Вооо… Какой! – ответил Гурд, показывая кулак с оттопыренным большим пальцем вверх.
Гномы выпили еще по кружке и начинали уже дремать:
– Архид… Твой топор все еще у тебя? – спросил вдруг Гурд, засыпая. – Он мне сильно нужен сейчас, понимаешь… Они же у нас одинаковые, один в один, как близнецы… Нельзя мне без оружия в лес идти. А если там никого не будет, то и в замок без моего топора мне нельзя, или такого же, как мой, их никто не различит. Это ж позор какой, я прямо так и слышу, как поварихи в замке хохочут, надрывая животики: «Посмотри-ка, идет гном, у которого топор уволокли, пока он лопухи собирал».
– Спи, Гурд, – прохрипел Архид, уже начиная подхрапывать, – утро вечера мудренее.
– Ага, уснешь тут с такими мыслями, – Гурд закрыл глаза и отключился.