Гобболино — ведьмин кот

Глава 10. Гобболино в море

Гобболино уверенно шел на юг, в сторону моря; ратуша уже осталась далеко позади.

Котенок проходил города и деревни, на пути ему попадались усадьбы, фермы и просто маленькие, одиноко стоящие домики, но у каждого очага уже грелся кот, а каждую ферму охраняла от мышей целая кошачья семья. И Гобболино нигде не встречали с радостью: повсюду он был лишним.

Чтобы не умереть с голоду, он ловил крыс в ригах и мышей возле живых изгородей. Он пил из речек, где ему порой удавалось поймать рыбешку, и тогда он усмехался при мысли о том, каким неопытным и неуклюжимым котенком был в ту пору, когда едва не утонул в мельничном ручье, теперь ему казалось, что это было давным-давно.

Иногда он встречал то прохожего с узелком за плечами, то бродячую кошку или собаку, которые трусили вдоль дороги по своим делам, но все они не годились ему в товарищи.

Путники не могли пригласить котенка к домашнему очагу, они приветливо кивали ему и шли своей дорогой. У собак при одном взгляде на него шерсть от ужаса становилась дыбом, они с диким визгом бросались прочь и опрометью мчались к себе в конуру. А кошки свирепо шипели на него и не желали отвечать на самые любезные приветствия.

— Доброе утро, сестра!

— Шшш!

— Прекрасная сегодня погода, сударыня!

— Шшш!

— Не подскажете ли, как пройти к соседней деревне, миледи?

— Шшш! Ссс!

Так что в пути котенку было очень одиноко, и неудивительно, что сердце у него подскочило от радости, когда за поворотом он увидел блестящую, серебристую гладь моря и далекие корабли на рейде с их свернутыми коричневыми парусами и мачтами, которые издали напоминали линии сложного чертежа. И скоро на Гобболино пахнуло бодрящим воздухом порта с его кипучей жизнью.

Котенок прохаживался взад-вперед от корабля к кораблю, его окружали занятые делом матросы, женщины с корзинами и шумливые, озорные дети, которые, как и он сам, изо всех сил старались уследить за всем сразу и не пропустить ни одной мелочи.

Никто не обращал на котенка никакого внимания, но в порту с его суетой и шумом царил дух товарищества, и поэтому Гобболино не торопился уходить. Он уселся на причале, греясь на солнышке, и стал смотреть вниз на корабли в желтом солнечном свете, на чаек и на матросов.

Из огромного мотка канатов выскочила мышь, и Гобболино мастерским ударом лапы ее убил. Он был голоден, и спасибо его маме Грималкин: уж она-то научила его ловить мышей как следует.

— Чистая работа, дружище, — раздался голос у него за спиной, и Гобболино, обернувшись, увидел матроса с приятной внешностью, почти мальчика, который смотрел на него и приветливо улыбался. — Я с корабля «Мери Мод», котенка у нас сейчас нет, — продолжал говорить матрос, — а мышей развелось много. Не хочешь ли ты поселиться у нас на корабле и навести там порядок?

В глазах у Гобболино вспыхнула радость.

О Господи, наконец-то судьба мне улыбнулась, подумал котенок, пока вслух благодарил юношу. Наконец-то и я кому-то по-настоящему нужен. Я уверен, что на море сумею найти свое счастье. Ну что ж, значит, я теперь Гобболино — корабельный кот!

Когда новый знакомый по имени Джонни Тар поднялся с Гобболино под мышкой на палубу «Мери Мод», его встретили возгласами одобрения. Котенок переходил из одних мозолистых рук в другие, его так ласкали и уделили ему столько внимания, что сердце у Гобболино просто разрывалось от счастья.

Как же мне повезло! — говорил он себе. Всего два часа назад я был бездомным, во мне никто не нуждался и меня никто не любил. А теперь со мной возится и ласкает меня вся команда, от капитана до юнги. Чтобы показать, как я им благодарен, мне нужно будет только перебить здесь всех мышей, и я уверен, что на море мне очень понравится. И, может быть, после всех скитаний мне суждено состариться и умереть на борту «Мери Мод», этого чудесного, гостеприимного корабля.

И действительно, все следующие дни Гобболино был очень счастлив, настолько, насколько вообще может быть счастлив кот.

Конечно, когда корабль вышел в открытое море, сердце у котенка дрогнуло, а его прекрасные голубые глаза наполнились слезами при мысли о том, что теперь бессчетные мили водной глади пролягут между ним и маленькими братьями, которых он полюбил всем сердцем. Но жизнь на «Мери Мод» была такой вольной и приятной, моряки — таким добрыми и веселыми и во всем царил дух такой доброжелательности и готовности помочь, что прошло немного дней, и «Мери Мод» стала казаться котенку его родным домом, а вся команда — близкими друзьями.

Пристань еще не успела исчезнуть из виду, а благодаря его стараниям на корабле не осталось ни одной мыши. Те мыши, с которыми он не успел расправиться, сами прыгали за борт, услышав его шаги на палубе у себя над головой.

— Это Гобболино! Гобболино — гроза мышей!

Матросы давали ему тысячи мелких поручений, и Гобболино исполнял их, а когда делать было уже совсем нечего, стоял на посту вместе с вахтенным или прохаживался по капитанскому мостику вместе с капитаном и внимательно слушал старинные легенды, которые передаются из уст в уста на семи морях. Котенок старался выучить их на память, чтобы пересказать маленьким братьям в тот радостный день, когда они снова окажутся вместе.

И они плыли все дальше по залитым солнцем океанам, плыли мимо золотистых островов, где росли пальмы, и мимо коралловых рифов, которые поднимались из лагун с такой прозрачной водой, что пестрые рыбки, казалось, шевелили плавниками прямо на поверхности, глядя вслед «Мери Мод», когда она, развернув свои коричневые паруса, чтобы поймать бриз, величаво выходила в открытое море и ложилась на курс, продолжая свое кругосветное путешествие.

И Гобболино был счастлив, очень счастлив: он даже начал забывать, что родился ведьминым котом.

Но вот в одно прекрасное утро, когда по обыкновению он сидел на носу корабля и смотрел на воду, над ним внезапно промелькнула какая-то тень, и порыв ветра погнал легкую рябь по голубой поверхности прежде спокойного моря.

Гобболино вздрогнул, огляделся и сразу понял, чья это тень застит солнце. Над ними реяла морская ведьма, и хотя котенок до сих пор ни одной морской ведьмы не видел, сердце подсказало ему, что эта ведьма затеяла что-то недоброе.

Никто из моряков не заметил, как ведьма кружит в небе, но все они стали озабоченно поглядывать на горизонт.

— Ветер меняется! — говорили они друг другу, и вскоре последовала команда взять рифы на парусах.

К ночи разыгрался настоящий шторм, над кораблем нависали валы величиной с гору. «Мери Мод» бросало то вверх, то вниз, в снастях завывал ветер, а обшивка трещала по швам.

Волны становились все выше, они вырастали у Гобболино над головой, огромные, как утесы, загибались и обрушивались на палубу, котенка дважды чуть не смыло за борт, но, к счастью, оба раза его успевал подхватить кто-то из матросов. В конце концов его унесли вниз и заперли в каюте боцмана, потому что никому из команды не хотелось, чтобы их любимец утонул.

Каюта была безопасным местом, котенку в ней было тепло и, в общем, не так уж плохо. Гобболино свернулся клубочком и постарался уснуть под завывание ветра, грохот волн и треск корабельной обшивки.

Ничего, это скоро кончится, засыпая, сказал себе Гобболино. В конце концов, на море нужно быть готовым к плохой погоде, и чем скорее я к ней привыкну, тем лучше.

И когда у какой-нибудь доброй души из команды находилось время подбежать к двери и окликнуть: «Ну как ты там, Гобболино? Держись, Гобболино!» — котенок отвечал: «Есть держаться, приятель!» — стараясь говорить так бодро, как только мог, и, закрывая глаза, силился представить себя то в теплом сельском доме, то в детской у маленьких братьев; или, на худой конец, вспоминал, как он сидел у ведьминой пещеры вместе со своей маленькой сестричкой Сутикой и как они рассуждали о том, кем станут, когда вырастут.

Шторм бушевал все сильнее, гул и вой нарастали, удары волн сотрясали корабль. Один раз котенок услыхал оглушительный грохот — наверное, на палубу рухнула мачта, и ни на секунду не смолкали ни шум ветра, ни треск перегруженных шпангоутов, ни крики матросов, у которых уже не было времени спуститься вниз и спросить Гобболино, все ли в порядке.

О Господи! — сказал себе котенок, которого бросало из стороны в сторону. Ну неужели это никогда, никогда не кончится? Нет, я уверен, что наступит утро, волны улягутся и море станет таким же спокойным и прекрасным, как раньше.

Но наутро шторм по-прежнему бушевал, и теперь Гобболино услышал в его шуме новые звуки. Это была песня морской ведьмы, кружившей над кораблем.

Гобболино тут же навострил уши и сел столбиком.

В нем шевельнулось старое-престарое воспоминание.

Давным-давно, когда они с Сутикой лежали в глубине темной ведьминой пещеры, когда глаза у них почти не открывались, лапы были совсем слабыми, а подушечки на них плоскими и розовыми, он подслушал разговор своей матери Грималкин и ее хозяйки-ведьмы.

— Есть только один способ снять ведьмино заклятье, — сказала тогда старуха. — Надо прыгнуть на ведьмину тень и, стоя на ее голове, крикнуть: «Чешуя вам в горло, сударыня!», пока тень не ускользнула у тебя из-под ног. Это самое сильное средство от колдовства, против него не устоят никакие чары.

Вспомнив слова своей бывшей хозяйки, Гобболино ужасно разволновался, он стал царапаться в дверь и отчаянно мяукать, умоляя матросов его выпустить.

Долгое время его никто не слышал, а когда услышали, то наотрез отказались отпереть каюту.

— Нет, нет, Гобболино, тебя сдует ветром, тебя смоет волной, ты захлебнешься в пене. Мы этого не допустим. Оставайся на месте, а когда шторм утихнет, ты выйдешь наружу.

— Но мне так страшно внизу, — твердил Гобболино, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более жалобно.

— Наверху в десять раз страшнее, — ответил ему кто-то из матросов.

— Мне здесь так холодно!

— Наверху в десять раз холоднее!

— Я так проголодался, — всхлипнул котенок.

— Ну ладно, пойду поищу тебе какой-нибудь еды: надо надеяться, что ее не всю смыло, — ответил ему тот же добродушный голос. — Но пока я не вернусь, сиди здесь, молчи и веди себя как хороший кот.

И Гобболино стал ждать. Ветер усиливался, «Мери Мод» трещала и скрипела все громче и громче, и котенок думал, что все пропало: еще секунда — и корабль пойдет ко дну.

Вверху по-прежнему кружила морская ведьма, она все пела и пела, а Гобболино слушал ее песню.

Моряки принимали ее за чайку, а песню — за птичий крик, но для котенка, рожденного в ведьминой пещере, ведьма всегда останется ведьмой, какой бы облик она ни принимала, и Гобболино содрогался при мысли о том, что по ее воле может случиться с кораблем и его командой.

Наконец добросердечный моряк вернулся с куском рыбы и с молоком на дне жестянки. Гобболино едва дождался, пока он отопрет дверь. Когда матрос наклонился, чтобы поставить пищу на пол, котенок прошмыгнул у него между ног и в секунду очутился на палубе.

— Эй, кот удрал из каюты! — выкрикнул кто-то. Но «Мери Мод» была на волосок от гибели, и ни один из матросов не мог оторваться от работы, чтобы поймать котенка.

А тот, к своему удивлению, обнаружил, что они находятся совсем недалеко от берега, но что корабль стремительно несет на гряду остроконечных прибрежных скал, и если волны его туда бросят, то и котенку, команде придет конец.

Гобболино провел в каюте всю ночь, настало утро, но сплошные тяжелые тучи застилали небо, а если нет солнца, то неоткуда взяться и тени, и вскочить на ведьмину тень уже невозможно. Кроме того, морская ведьма летела вслед за кораблем, а не над ним, словно чуяла, что если ее тень упадет на палубу, то добра не жди, и Гобболино надо было каким-то образом подманить ведьму поближе именно тогда, когда покажется солнце. Если же он не успеет, то и корабль, и его команда погибли.

Гобболино изо всех сил цеплялся за парусину и веревки, чтобы его не смыло, но в конце концов сумел найти защищенное от волн и ветра место. Однако пенные брызги по-прежнему летели ему на мокрую шерсть и, главное, в глаза, мешая следить за полетом морской ведьмы.

Какое счастье! Господи, какое счастье охватило Гобболино, когда облака внезапно раздвинулись и в просвете между ними на синем небе показалось солнце. Истерзанный бурей корабль засверкал в его лучах, словно вспомнив о своем прежнем блеске и былом величии.

Морская ведьма, сердито просвистев крыльями над палубой, улетела подальше, словно живительный солнечный свет был ей неприятен. Корабль несло на скалы, казалось, что надежд на спасение у него нет, и Гобболино с ужасом подумал, что ведьма решила улететь совсем.

И тут матросы заметили, что в укромном месте сидит, весь сжавшись, черный котенок.

— Спасайте кота! Спасайте кота! — раздались крики. — Суньте его в корзину. Если мы разобьемся о скалы, корзину прибьет к берегу!

Шесть или семь человек бросили веревки и попытались поймать Гобболино, но он вырвался у них из рук и вскочил на крышу камбуза.

Повар, несмотря на страшную качку, по-прежнему колдовал над своими кастрюлями, он высунул руку, чтобы схватить котенка, но Гобболино одним прыжком оказался на капитанском мостике. Капитан схватил его за шкирку, Гобболино выгнулся, но тут нос корабля резко пошел вниз, и оба, капитан и котенок, упали на пол.

Гобболино успел вскочить первым, он рванулся к уцелевшей мачте и полез вверх, все выше и выше, пока не оказался на салинге, а смельчаков, готовых со страшным риском для жизни подниматься туда в такую бурю, уже не нашлось.

Матросы, стоя внизу, замерли в ожидании, они были уверены, что при таком ветре их котенок вот-вот упадет в воду. Морская ведьма описывала над кораблем все более широкие круги, и новая гряда штормовых облаков уже готовилась поглотить солнце.

Даже если морская ведьма и заметила Гобболино, сжавшегося в комочек на салинге, какое ей было дело до того, что маленькому черному коту по глупости вздумалось забраться на мачту, когда корабль вот-вот разобьется в щепки.

Но Гобболино не мог допустить, чтобы ведьма просто так улетела.

— Сударыня! Сударыня! — воскликнул он, стараясь перекричать ветер. — Неужели вы меня не узнали? Неужели вы не знакомы с моей мамой Грималкин, с моей сестричкой Сутикой и с моей хозяйкой-ведьмой? Она живет в пещере, у подножия Ураганных Гор. Су-у-дарыня, ох, сударыня! Я — Гобболино, ведьмин котенок, и я вас умоляю! Ради моей матери, пожалейте меня, не дайте мне утонуть на этом злосчастном корабле! Сжальтесь надо мной! Сжальтесь!

Морская ведьма услышала его горестные вопли, ее уже почти не было видно, но вдруг она, резко развернувшись, полетела назад.

— Ты правду сказал? — выкрикнула она, и ее голос перекрыл завывание бури. — Если ты — ведьмин котенок, то как ты попал на корабль?

— Моряки поймали меня и принесли, — плачущим голосом объяснил Гобболино. — А сбежать я не мог — оказался слишком далеко от берега.

— Ведьмины котята плавают, как тюлени, — недоверчиво отвечала морская ведьма. Она подлетела поближе, но внимательно следила за тем, чтобы ее тень не упала на палубу.

— Я был так далеко от берега, сударыня, и побоялся плыть! — всхлипывал Гобболино, а сам с тревогой следил, как гряда облаков придвигается все ближе и ближе к солнцу. — Пожалуйста, будьте так добры, сударыня, посадите меня к себе на метлу и долетите со мной до моей родной пещеры в Ураганных Горах, вы же добрая, вы же не допустите, чтобы ведьмин котенок умер?

— Прыгай в море и плыви, — велела морская ведьма. — Когда с кораблем будет покончено, я посажу тебя на метлу и отвезу домой.

— Здесь так глубоко! Так далеко до берега! Мне так страшно! — хныкал Гобболино, а сам думал: «О Боже правый! Еще минута, и солнце зайдет за тучи, я стану беспомощным, и нас уже ничто не спасет».

И он продолжал цепляться изо всех сил за снасти и причитать:

— Ой! Меня сдувает ветром! Сейчас я упаду на палубу и разобьюсь в лепешку! Что тогда скажет моя мама Грималкин, моя сестричка Сутика и моя хозяйка-ведьма? Я падаю! Я падаю!

— Так и быть, я спасу тебя! — раздраженно прокричала морская ведьма. — Готовься, я пролечу под тобой, и ты спрыгнешь ко мне на метлу.

В эту секунду корабль снова нырнул в водяной провал под гребнем очередной волны, и туча прикрыла край солнечного диска.

Гобболино, вцепившись в снасти, замер и, когда «Мери Мод» снова выровнялась, во все глаза уставился на палубу.

Встревоженные моряки слышали его жалостное мяуканье, они, конечно же, не поняли, о чем шла речь, но стояли внизу и тоже напряженно ждали, готовые броситься за борт и спасти котенка, если тот упадет в море.

Солнце светило все слабее.

О Господи, все кончено, мы погибли! — сказал себе Гобболино: он видел, что остроконечные скалы громоздятся уже перед самым носом корабля.

— Готовься! — выкрикнула морская ведьма ему почти что в самое ухо. — Прыгай!

Но когда она с быстротой молнии промелькнула мимо котенка, ее тень на мгновение упала на палубу, и тут Гобболино прыгнул — прыгнул не на метлу, но прямо на тень ведьминой головы и отчаянно завопил:

— Чешуя вам в горло, сударыня!

Морская ведьма, взвизгнув от ярости, метнулась в сторону.

— Предатель, предатель! — успела несколько раз выкрикнуть она, исчезая с последним порывом ветра, и на море наступил полный штиль.

«Мери Мод» остановилась, словно бросила якорь, от острых скал ее отделяло расстояние меньшее, чем длина ее корпуса. Последние остатки штормовых облаков устремились к северу, а на голубом небе засияло горячее солнце.

Море блестело, как спокойная вода лагуны, и Гобболино видел уступы скал, обросшие коричневыми водорослями, пестрых рыбок, крабов и угрей — видел все это очень четко, как в аквариуме.

Казалось, никакого шторма и в помине не было.

Гобболино огляделся в полном замешательстве. Матросы тоже были ошарашены и, по-видимому, недоумевали; они собирались по нескольку человек, угрюмо переговаривались и поглядывали на Гобболино.

— Я же вам говорю, это была не чайка, — услышал котенок чей-то приглушенный голос, — это была ведьма.

— А он с ней разговаривал! Я это ясно слышал!

— Он сказал, что он — ведьмин котенок! Представляешь?

— Тогда понятно, почему она прицепилась к нашему кораблю и ни в какую не отставала. Чудо, что мы не погибли, скажу я вам.

— Кот с ней торговался, просил, чтобы она уняла ветер. Кто его знает, что он ей предложил взамен?

— Он крикнул: «Чешуя вам в горло, сударыня!» — или какой-то вздор в этом духе.

— Он — ведьмин кот. Откуда нам знать, что это значит на их языке?

И матросы подозрительно косились на Гобболино, а когда он подошел к ним, ни один человек не нагнулся, чтобы взять его на руки или просто погладить.

Всю ночь корабль стоял со спущенными парусами, залитый серебристым лунным светом.

А Гобболино сидел на палубе, одинокий и печальный, потому что моряки держались с ним как-то натянуто, и никто даже не поделился с ним ужином.

С утра задул легкий бриз, но палуба оставалась безлюдной, а паруса — свернутыми.

В полдень к Гобболино подошел капитан.

— Гобболино, мой милый котенок, — сказал он ласково, но очень торжественно и твердо. — Пришло нам время расстаться. Мои матросы отказываются выходить в море, пока ты на борту. Они опасаются, что ты навлечешь на них новые неприятности или что морская ведьма будет мстить из-за тебя всей команде. На свете есть капитаны, Гобболино, и есть экипажи, которые никогда не берут в море кошек: они считают, что кот на борту приносит несчастье. Здесь, на «Мери Мод», мы так не думаем. Но ведьмин кот — это уже чересчур! Ведьмин кот — это совсем другое дело!

Гобболино кивнул и ответил: «Есть, капитан», хотя на глаза ему навернулись слезы при мысли о том, что придется покинуть своих добрых друзей и корабль, который уже начал казаться котенку родным домом.