Годы без Ленина (1924 – 1990)

М.С. Горбачев. Слово о Ленине

Товарищи! Гении тем и отличаются, что нужны людям во все времена и каждый раз оборачиваются к ним новой гранью.

Перестройка открывает нам подлинного Ленина. И вместе с тем его политическое и теоретическое наследие, сама его личность сегодня вновь оказались в центре идейной и политической борьбы. И ставка тут – сам социалистический выбор перестройки.

Ленин внес уникальный вклад в развитие и осуществление социалистической идеи. Через все потрясения века, заблуждения, трагедии эта идея продолжает прокладывать себе дорогу. Не будь Ленина, не будь Октября, невозможно было бы сейчас так по-новому поставить всемирно-исторический вопрос – о критериях прогресса человечества и самоценности человека.

Мир Ленина необъятен. Он охватывает все сферы человеческого существования, жизнь общества во всех его проявлениях и составных частях, положение, роль и судьбы всех классов и социальных слоев – рабочих, крестьян, интеллигенции, женщин, молодежи… Этот мир включает все – от повседневных людских забот до крупнейших проблем мировой политики. От нравственных начал до законности и порядка в государстве. От принципов политической тактики до философского осмысления глобальных процессов.

И что бы мы из этого ни взяли, все равно невозможно было бы исчерпать в одном выступлении.

Мы теперь поняли, что Ленин требует полного, всеохватывающего, а не выборочного изучения – во всем богатстве его творчества.

Сейчас для нас самым актуальным являются методология ленинской мысли, диалектика его подхода к любым проблемам и те поворотные моменты в оставленном им историческом опыте, которые сохраняют непреходящее значение.

Ленин остается с нами как крупнейший мыслитель XX столетия, который, владея огромным арсеналом современных ему знаний, глубоко проник в тайны общественного бытия.

Ленин остается с нами как пример политика, чуждого использованию власти в каких-то узких, тем более корыстных целях, способного при любом повороте событий и политической борьбы не терять из виду главное – интересы народа.

Ленин остается с нами как пример революционера, готового на решительный и бесповоротный шаг в труднейшей обстановке… Когда страна подошла к революции – и страшится ее. Когда огромные, могучие народные силы выходят наружу, чтобы обогатить историю созиданием, но они же могут обернуться разрушительной стихией.

Секрет воздействия Ленина на историю – в его способности точно оценивать движущие ее силы и сочетать в политике то, что неизбежно в данный момент, с тем, что имеет будущее.

Особенно ценен диалектический потенциал Ленина как политика и теоретика для переходных периодов, в условиях быстро меняющейся обстановки. Умение охватить всю сумму противоречивых факторов и определить главную тенденцию, предусмотреть возможные варианты хода событий и выстроить эффективную политику – вот великое ленинское искусство, которому мы должны учиться и учиться.

Эта годовщина Владимира Ильича выпала на исключительно острый, переломный момент перестройки. Процесс перемен подвел общество к точке высокого напряжения.

Перестройка стала самой жизнью. Она заставила многое передумать, пересмотреть, в том числе и в нашем прошлом. Люди обращаются к истокам, хотят понять, что же это за общество, которое вышло из великой революции и которому теперь потребовалась новая революция не меньшей значимости для него самого и для всего мира.

Сейчас нам с этим особенно важно определиться, ибо в истории XX столетия перестройка уже заявила о себе как событие, которое можно мерить только масштабами великих социальных революций.

Но именно в связи с оценкой исторического места перестройки, ее социальной сути отчетливо выявилась и откровенно деструктивная тенденция в подходе к Ленину. Опасность ее – в примитивизме, в использовании методики «Краткого курса», только с обратным знаком, и цель, – отождествив Ленина со Сталиным, перечеркнув всю нашу историю, представить Октябрьскую революцию и что за ней последовало сплошной ошибкой, даже преступлением перед народом и человечеством.

Атака на Ленина с этой стороны усиливает консервативную волну в КПСС и обществе. Тем самым скрытые и явные противники перестройки получают возможность выступать в роли «спасителей ленинизма».

Да, нам необходимо переосмысление Ленина, его теоретического и политического творчества, освобождаясь при этом и от извращений, и от канонизации его выводов. Нужно отделить то, что принадлежит прошлому, от того, что останется в интеллектуальной, культурной, духовной сокровищнице общества как активный элемент прогресса.

Но неприемлемо неуважение к Ленину. Безнравственна и несостоятельна амбициозная, мещанская по сути клевета на него как человека. Вздорны попытки поставить под сомнение благородство его целей и чистоту помыслов.

Да, пора покончить с бездумным до нелепости обращением с именем и образом Ленина, когда его превращали в «икону», и мы теперь хорошо знаем, зачем это делалось. Но мы решительно осуждаем надругательство над памятью Ленина, в чем бы это ни выражалось и где бы это ни происходило – у нас или за границей.

Чем скорее мы преодолеем упрощенное восприятие Ленина, тем лучше поймем его величие, насколько он современен и нужен нам. Хотя это непросто, потому что такой образ вождя складывался десятилетиями и целенаправленно насаждался для определенной политики и идеологии. Но под этим предлогом отвернуться от подлинного Ленина означало бы подрубать корни общества и государства, опустошая умы и сердца поколений, идущих на смену.

Защита Ленина – это не поклонение богу. Защищая Ленина, мы воздаем должное созданному поколениями советских людей, мы защищаем наш сегодняшний поиск, наше социалистическое будущее.

Бурное, противоречивое, героическое и драматичное ленинское время ушло. Оно стало прошлым, нашей историей. Эту историю, освобожденную от мифов и лжи, нужно знать. Она поучительна и необходима для формирования политической и нравственной культуры наших граждан, сознательного, основанного на подлинном знании и убежденности патриотизма и интернационализма.

Ленин не любил громких слов о патриотизме. И оставил нам непревзойденный пример – политический и нравственный – сочетания патриотизма и интернационализма. Был яростным врагом всякого национального чванства и шовинистических проявлений. А когда потребовалось, произнес свои знаменитые слова о том, в чем действительный смысл национальной гордости великороссов (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 106 – 110).

Дворянин и интеллигент, Ленин поражал своей народностью. Для него трудящиеся не были неким куском глины, из которого можно лепить что угодно. И не объектом благодеяний сверху. Революция и социализм, по Ленину, – это живое творчество самих масс.

Это фундаментальная ленинская идея. Значение ее мы особенно понимаем и стремимся воплотить в жизнь сегодня, когда перестройка разбудила все общество, когда складываются новые закономерности его развития и жизнь преподносит сложнейшие проблемы, каждая из которых требует часто неординарных решений.

И тем не менее приходится слышать упреки: партия, мол, вступила в перестройку, не имея детально продуманного плана, не предусмотрела всего на годы вперед. Одни говорят: вот это надо было делать раньше, другие – что то-то и то-то вообще не надо было делать или сделать так, а не эдак. Есть и ностальгия по старым подходам – втискивать живую жизнь в схемы, навязывать их народу, невзирая на реальности.

А ведь все это уже у нас было и известно, к чему привело. Схемы изобретались, накладывались на общество, а что не впихивалось в них, подлежало отсечению как чуждое и враждебное. Весь организм общества сковывался, лишенный кислорода, движения. Деформировались и идеи, и общественная психология, сознание масс.

Встав на путь перестройки, мы должны хорошо помнить этот урок и не поддаваться привычному соблазну – сесть в кабинеты и придумать рецепты, которые от всего нас вылечат и вернут обществу здоровье. Очень уж мы привыкли к готовым рецептам.

В общем-то тоску по заорганизованной жизни можно понять: после долгих лет господства административно-командной системы мы никак не можем излечиться от «директивной болезни», от привычки думать шаблонно и делать по указке.

Социализм – живое творчество масс. Вдумаемся в это известное определение. Творчество масс столь многообразно и непредсказуемо, что его нельзя заранее уложить в рамки какой-то схемы. «…Ум десятков миллионов творцов, – говорил Ленин, – создает нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное предвидение» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 281).

Перестройка каждому дает возможность быть самим собой и шанс участия в истории. И в этом ее освободительное значение, в этом и великий шанс для всей страны – реализовать наконец свой могучий потенциал.

Планы и проекты нужны. И нет необходимости доказывать, какое большое значение придавал им Ленин. Но и считал их жизненными, плодотворными только в том случае, если они были результатом теоретического осмысления реальных процессов и действий масс.

Он призывал партию постоянно соотносить свои намерения и программы с ожиданиями и настроениями в народе, в противном случае любая, теоретически вроде бы правильная политика может оказаться несостоятельной. И предупреждал: «…никогда миллионы людей не будут слушать советов партий, если эти советы не совпадают с тем, чему их учит опыт собственной жизни» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 178).

Поэтому и марксизм никогда не был для Ленина догмой. В самом начале своей деятельности он писал: дело не в том, чтобы «повторять по памяти прежние выводы», сделанные классиками, а в том, чтобы «воспользоваться приемами марксистского исследования для анализа новой политической ситуации» (Там же. Т. 7. С. 237). В этом ключ к пониманию тех крупных поворотов, которые совершал Ленин в переломные моменты исторического развития.

Каждый из таких поворотов давался нелегко. Приходилось бороться не только с самим собой, не только с политическими противниками, но и испытывать сильнейшее давление со стороны товарищей по партии, упрекавших Ленина то в «забвении принципов», то даже в «отходе от марксизма». Отвечая им, Ленин писал: если ход истории сложился иначе, чем мы ожидали, оригинальнее, своеобразнее, пестрее, то не надо «уподобляться тем „старым большевикам“, которые не раз уже играли печальную роль в истории нашей партии, повторяя бессмысленно заученную формулу вместо изучения своеобразия новой, живой действительности» (Там же. Т 31. С. 133). Таких, добавлял Ленин, «надо сдать в архив „большевистских“ дореволюционных редкостей (можно назвать: архив „старых большевиков“)» (Там же. С. 134).

Саркастически сокрушая самовлюбленных нарциссов от революции, Ленин предупреждал: «…погибла бы безнадежно (и вполне заслуженно) революция, берущая всерьез таких людей» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 301).

Я сознательно привожу здесь, в этой части своего Слова, много цитат, чтобы можно было ощутить саму манеру ленинских высказываний по столь актуальной для нас теме.

На крутых поворотах Ленину приходилось идти даже на конфликт со своими коллегами, ультимативно выступать против мнения большинства. Классический пример – с Брестским миром. Не менее острая ситуация сложилась на повороте к нэпу. Участник событий тех лет, описывая одно из заседаний в партийных верхах, сообщает: сначала полностью с Лениным были согласны, может быть, только Красин и Цюрупа. Все другие или молчат, или упираются. И Ленин отреагировал так (цитирую): «Когда я вам в глаза смотрю, вы все как будто согласны со мной и говорите да, а отвернусь, вы говорите нет. Вы играете со мной в прятки. В таком случае позвольте и мне поиграть с вами в одну принятую в парламентах игру. Когда в парламентах главе правительства высказывается недоверие, он подает в отставку. Вы мне высказывали недоверие во время заключения мира в Бресте, хотя теперь даже глупцы понимают, что моя политика была правильной. Теперь снова вы высказываете мне недоверие по вопросу о новой экономической политике. Я делаю из этого принятые в парламентах выводы и двум высшим инстанциям – ВЦИКу и Пленуму – вручаю свою отставку»…

В конечном счете доводы Ленина и логика жизни взяли верх: нэп стал политикой партии.

При всей своей любви к теории Ленин, когда жизнь требовала перемены точки зрения, не считался ни с какими постулатами и, казалось бы, священными догмами, а руководствовался тем, что, по его же словам, составляет «живую душу» марксизма – конкретный анализ конкретной ситуации (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 136).

Размышляя над уроками Ленина, необходимо помнить: он жил в жестокое, пропитанное насилием время, когда революционерам, даже самым большим гуманистам среди них, приходилось, как образно выразился один большевик-рабочий, «держать душу за крылья».

Сегодня нередко приходится слышать – а нужна ли была вообще Октябрьская революция? Не лучше ли было для России «остановиться» на Феврале? Такие рассуждения, абсурдные в отношении прошлого, имеют в идейно-политической борьбе, как правило, демагогическую цель. И противоядие против них – факты.

Несомненно, Февральская революция – крупнейшее событие в нашей отечественной истории. Но ведь это факт, что буржуазно-меньшевистское правительство не решило главных вопросов российской революции – ни о мире, ни о хлебе, ни о земле. Страна скатывалась к общенациональной катастрофе. Позднее, отвергая обвинения в том, что большевики преднамеренно «залили страну кровью», Ленин спрашивал: «Нашелся ли бы на свете хоть один дурак, который пошел бы на революцию, если бы вы (то есть меньшевики и эсеры. – М.Г.) действительно начали социальную реформу? Почему же вы этого не сделали?» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 179).

Ленин всячески стремился избежать гражданской войны. Вскоре после корниловского мятежа большевики предложили другим социалистическим партиям компромисс: большевики не претендуют на участие в правительстве и отказались бы «от выставления немедленно требования перехода власти к пролетариату и беднейшим крестьянам, от революционных методов борьбы за это требование». А меньшевики и эсеры составили бы без буржуазных партий правительство, «целиком и исключительно ответственное перед Советами…», и это обеспечило бы «мирное движение революции вперед, мирное изживание партийной борьбы внутри Советов» (Там же. Т. 34. С. 135).

Обо всем этом ныне стоит напомнить, ибо сегодня – одни по незнанию, другие по умыслу – выхватывают из цепи событий эпизоды, факты, документы и приписывают Ленину склонность к насилию. Ленин всегда стремился до предела исчерпать возможности политических решений. Говорили даже о целой ленинской «теории компромиссов». «…В нашем идеале нет места насилию над людьми» (Там же. Т. 30. С. 122). Это – ленинские слова. Вот во что надо вникнуть всем, кто по-настоящему хочет понять Ленина.

Приведенный пример – не только апелляция к подлинным фактам истории, не только дань познанию подлинного Ленина. Для нас это сегодня очень важно и в другом отношении.

Страна – в революционном брожении, вновь проходит через крутой перевал в своей истории в поиске справедливости и благополучия. Предложенная КПСС и вдохновившая большинство народа политика перестройки адекватна революционным задачам, которые объективно встали перед обществом. Методы осуществления этой политики направлены на то, чтобы удержать бурный процесс глубокого преобразования страны в рамках демократического процесса, на основе согласия и консолидации народа, не допустить срыва в хаос гражданского и межнационального конфликта с насилием, жертвами, кровью. Хотя кое-где события вырываются из этих рамок. И мы уже столкнулись, к сожалению, с тяжелыми последствиями этого.

И вот в такой обстановке я задаю вопрос: те, кто все время говорит о призраке гражданской войны, фактически приучая людей к мысли о ней, кто разжигает конфронтацию в обществе и между национальностями, кто сеет нетерпимость, ненависть, создает направо и налево «образы врагов», – понимают ли они, куда это ведет? Или, может быть, сознательно хотят хаоса и развала?!

Необходимо действовать в соответствии с логикой разума: власть должна двигать реформы во всех сферах жизни, создавать условия для сплочения общества, твердо стоять на защите закона. А популистские спекуляции, злоупотребление демократией и гласностью только толкают людей на деструктивные, разрушительные действия.

К чему они могут привести? Надо хорошо знать собственную историю, чтобы заниматься политикой в такой стране, как наша.

Товарищи! В сегодняшних спорах о социализме, в поисках нового его облика мы многое сможем лучше понять, обратившись к эволюции ленинских взглядов на социализм.

Ленин воспринял от Маркса большую осторожность и ответственность насчет всякого рода фантазий о будущем, попыток рисовать его в каких-то определенных формах. Хотя в рабочем движении давление постоянно чувствовалось: дайте конкретный идеал, дайте облик общества, за которое боремся. Дань во многом абстрактно-теоретическим, ожидаемым в массах представлениям о социализме чувствуется, скажем прямо, и в блестящей работе Ленина «Государство и революция», написанной в канун Октября. Но весной 1918 года в «Очередных задачах Советской власти», когда Ленин располагал уже определенным практическим опытом революции и мог учесть существенные ее уроки, он по-новому начинает размышлять о социализме.

И недаром при переходе к нэпу Ленин вспомнил и неоднократно ссылался на эту брошюру и статьи, написанные в марте – мае 1918 года. Подчеркивал, что уже тогда, в полемике с «левыми коммунистами», он отстаивал необходимость поиска «реформистских», «постепеновских» методов экономического строительства и форм перехода к социализму (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 205 – 217; Т. 44. С. 156, 197, 221, 225). Этот факт лишний раз подтверждает реализм Ленина – определяющую его черту как политика и теоретика. Не о «введении социализма» через насаждение «доктрины» он думал, а о налаживании жизни и управления страной в совершенно новых условиях, созданных революцией, о насущных интересах народа.

Гражданская война прервала его поиск наиболее целесообразного пути к новому обществу, а реальный ход событий опрокинул надежды кавалерийским наскоком ворваться в коммунизм.

Главное богатство мысли Ленина о социализме, главный его вклад в разработку социалистической идеи содержатся в его работах и политике, связанных с нэпом и, конечно, в «завещании». Тут именно начинается новый этап работы Ленина над теорией социализма.

Потребуется, видимо, еще немало интеллектуальных усилий, чтобы разобраться, куда он направлял свою мысль, анализируя накопленный опыт, реальное состояние общества и настроение масс. Нам еще предстоит воссоздать с предельной исторической точностью логику его рассуждений и выводов.

Позже Ленин, как известно, назвал ошибкой стремление «произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 157, 151). Но возникает вопрос: сказано это было по отношению к той политике, которая проводилась в 1918 – 1920 годах? Но ведь эта политика, как неоднократно заявлял сам Ленин, диктовалась прежде всего обстоятельствами жесточайшей гражданской войны и иностранной интервенции, разрухой, голодом, угрозой полного распада общественных связей. Или речь шла о чем-то большем? Судя по всему, он думал о всей концепции перехода от капитализма к социализму, как она сложилась после Маркса.

Ленин проделал огромную работу в этом направлении, хотя не успел разработать целостной концепции перехода к новому обществу в России. Но пора вдуматься еще раз – в контексте всей тогдашней политической борьбы в партии и обществе, – был ли нэп для него лишь тактикой передышки, или это были подходы к переосмыслению места Октября и новой России в судьбах мировой цивилизации, наполнение новым содержанием социалистической идеи, когда расчеты на победу «мировой революции» не оправдались.

Если посмотреть свежим взглядом на все то, что делал Ленин в свои последние годы, о чем писал, что критиковал, против чего выступал, на чем настаивал, и если попытаться вычленить во всем этом главное, то можно было бы, наверное, определить так: это были поиски нового понимания социализма и объединения людей, разобщенных жестокостью и ненавистью, вовлечения их в созидательную работу или, как мы теперь сказали бы, консолидации всех, кто готов участвовать, приобщиться или хотя бы содействовать цивилизованному развитию России в ее стремлении к социальной справедливости и благу людей труда.

Отсюда – идея смычки и «правильных соотношений» со всем крестьянством. Стремление привлечь на сторону новой власти интеллигенцию и «спецов», вообще всех, кто готов был примириться с народным выбором. Отсюда – идея непременного усвоения всех достижений мировой цивилизации. Перенос центра тяжести с политической борьбы на планомерную «культурную» работу в широком смысле, охватывающем и отношения между классами, и экономику, и собственно культуру. Поэтому Ленин придавал такое огромное значение кооперации и отводил ей принципиально новую роль. Отсюда – настойчивое требование овладевать такими рычагами экономического развития, как рынок, торговля, финансы, капитал, в том числе иностранный через концессии. Отсюда – попытки достичь соглашения с теми в международном рабочем движении, кто не принял Октябрьскую революцию. Отсюда – ориентация на сосуществование, «сожительство» с «партией мира» в буржуазном лагере Запада.

По сути дела, речь шла о революции в революции, может быть не менее глубокой, чем Октябрьская, и что особенно важно – мирной, открывавшей перспективу постепенного самореформирования общества на социалистических началах.

Именно так можно трактовать идею «гражданского мира», о котором Ленин поставил вопрос в 1921 году и который прямо связал не только с перспективой развития страны, но и с мировой политикой (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 78, 80).

К сожалению, Ленину как строителю нового общества в мирных условиях был отпущен слишком короткий срок. Коренное изменение им своего взгляда на социализм не было по-настоящему понято и оценено его сподвижниками. А некоторые его последние советы, реализация которых могла бы решающим образом повлиять на все последующее развитие страны и саму судьбу социализма, были попросту проигнорированы. Это обернулось деформациями и многими трагедиями.

Конечно, никто не собирается переносить в наше время, в перестройку задачи, которые нащупывал и увидел Ленин в конце своей жизни, рассматривать его идеи как прямые указания для нас. Но по масштабам, по характеру, по методу мышления это сходные задачи.

Самое общее и принципиальное, что делает правомерным такое сопоставление, состоит в том, что теперь, как и тогда, речь идет, повторюсь, о революции в революции, о реалистическом пути движения к новому обществу, о наиболее эффективных формах реализации социалистического выбора.

Именно поэтому, задумывая и начиная перестройку, мы прежде всего обратились к последним работам Ленина. И почерпнули оттуда уверенность в том, что встаем на правильную, хотя и трудную, дорогу. Реальная же политика перестройки определялась, конечно, нашими конкретными условиями. И все же не только в принципе, поскольку речь шла о переходном этапе, о новом обществе, но и по основным направлениям преобразовательной работы аналогия с ленинским периодом напрашивается. Как и тогда, встал вопрос ребром: нужна новая экономика, нужна реорганизация политической системы, нужно действительно федеральное государство.

Этими проблемами сейчас живет вся наша партия. Ими заняты Верховный Совет, Президент, правительство. Выработка эффективной экономической политики и полнокровный рынок – задачи первоочередные, вместе с земельной реформой на основе Закона о земле, возвращением на землю крестьянина, полновластного ее хозяина. От того, насколько твердо и последовательно мы будем их решать, зависит, удастся ли обеспечить перелом в удовлетворении нужд людей, улучшении жизни. Именно с этой целью президентская власть вплотную сейчас занялась радикализацией экономической реформы. С нею связан кардинальный вопрос всего нашего развития. Речь идет о концепции фундаментальных преобразований в базисе, а значит, и в надстройке, во всех институтах общества.

Какова направленность предполагаемых изменений, соответствует ли она сделанному выбору, стратегическим установкам перестройки, нашему движению к гуманному, демократическому социализму?

Мой ответ: да, соответствует. Социализму не противопоказаны рынок, новые формы хозяйствования, основанные на реформированных отношениях собственности. Ибо социализм – это свобода, живое творчество народа, это социальная справедливость и защищенность, народное благосостояние. Тем самым мы круто меняем многие наши представления о социалистическом обществе, продвигаемся в своем понимании сути социализма. И это, в свою очередь, облегчает нашу практическую работу.

Мы делаем правильный выбор. Таково коренное изменение нашей точки зрения уже в рамках самой перестройки. Не акт отчаяния, а продуманная программа последовательных шагов к новой экономике социализма.

Политическая реформа, как все уже почувствовали, также несет в себе огромную новизну. Прошли первые перестроечные выборы в республиканские и местные Советы. Они продвинули политическую реформу во все уголки Советского государства. Появились новые люди в органах Советской власти, складывается новый депутатский корпус. Ему придется решать задачи перестройки в непосредственном, живом контакте со своими избирателями.

И тут мы на правильном пути. Но нельзя упрощать ситуацию. Во многих Советах у руководства стали люди, не искушенные в политике, да и опытом организации хозяйства не отягощенные, не знающие еще как следует все эти проблемы, что такое реальная ответственность за все, что происходит на доверенной им территории. Тем более что, судя по многим признакам, не все еще в новых Советах поняли, что выборы и кампания митингования позади. Люди ждут решений и конкретных дел. Предстоит трудная работа, говоря словами Ленина, «соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов, митинговый демократизм трудящихся масс с железной дисциплиной во время труда» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 203).

Закон о местном самоуправлении дает Советам материальную базу для самостоятельной, подлинно государственной деятельности. Советы должны стать по-настоящему авторитетной и дееспособной силой, в которую люди поверили бы и опирались бы на нее в отстаивании своих интересов, в защите своих прав, в решении накопившихся проблем.

Важно, чтобы, утверждая свою самостоятельность, они вместе с тем чувствовали бы себя звеньями единой системы, восходящей до верховной власти в стране, могли бы рассчитывать на безотказную помощь и внимание.

Словом, в новых условиях мы должны воссоздать подлинно ленинский дух Советской власти как самой демократической и эффективной в своем служении народу.

Третий решающий элемент нового общества в нашей стране – федеративное устройство многонационального государства. И здесь тоже много поучительного в ленинском опыте, в том числе и эволюция его взглядов на этот важнейший для российской революции вопрос.

До мировой войны, рассматривая как экономически прогрессивную объединительную тенденцию, созданную капитализмом, Ленин, как и большинство марксистов, относился негативно к федерации и децентрализации (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 143). При этом всегда решительно отстаивал право на отделение для тех, кто не хочет оставаться в централизованном государстве.

Однако в связи с национальными движениями, вспыхнувшими во время войны, и особенно в связи с начавшейся в России революцией Ленин круто меняет свою точку зрения.

Думаю, что и эту перемену точки зрения на национальное строительство тоже следует отнести к великим ленинским прозрениям – в одном ряду с Брестом и нэпом. И по этому вопросу, как известно, ему вплоть до самых последних дней приходилось вести острую борьбу не только с противниками, но и с соратниками по партии.

Победа Октября поставила вопрос о самоопределении в практическую плоскость. Строительство нового общества в России было немыслимым без налаживания сожительства наций и народностей. Но великая освободительная революция, направленная также и против царского великодержавия, естественно, сопровождалась и сильной центробежной тенденцией. На обломках империи порыв к самоопределению рождал самые различные формы. Складывались образования по чисто национальному признаку. Появились областные территориальные автономии с национальной спецификой. В российских и украинских губерниях возникли крупные автономии на основе чисто экономических интересов. Многое из этого оказалось недолговечным, но само многообразие характерно для подлинно народной революции.

Для Ленина было ясно, что сохранить единство страны, которому он всегда отдавал предпочтение, можно было лишь через сугубо добровольную федерацию при безусловном признании права на самоопределение вплоть до отделения.

Ленину пришлось дать настоящий бой Сталину и его сторонникам, которые не видели разницы между Российской федерацией и Союзной федерацией и вообще полагали, что все разговоры о суверенитете и национальной государственности являются тактическим ходом или, как выразился Сталин, политической «игрой», которую «некоторые начали принимать всерьез» (См.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 191 – 218).

Ленин допускал возможность федерации разного типа, с различным уровнем взаимосвязей между национальными образованиями, готовыми объединиться в союз. И такой союз наций, писал он, не ущемлял бы ничьей независимости, а только создавал бы «еще новый этаж, федерацию равноправных республик» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 212). Он даже настаивал на том, чтобы был составлен «детальный кодекс», который положил бы начало новой культуре межнационального общения. Причем составить его должны были не чиновники из центрального аппарата, которых, как известно, Ленин сильно подозревал в великодержавных амбициях, а сами «националы» (См. там же. С. 357, 361).

Эти идеи в значительной части остались нереализованными или получили признание лишь формально. Многонациональной стране был навязан путь унитарного государства.

Конечно, и в этих условиях страна добилась впечатляющих результатов, в том числе и в национальной жизни многих народов. В наших нынешних планах мы можем на это опираться. Но пренебрежение законами национального развития исподволь накапливало проблемы, которые в конце концов на новом крутом повороте истории выплеснулись наружу.

Сейчас в стране идет очень трудный поиск. Многое в последнее время удалось обдумать. Партия предложила платформу национальной политики в современных условиях. Съезд народных депутатов, Верховный Совет вышли на такие жизненно важные решения, как законы о языке, экономической самостоятельности. Принят Закон о порядке выхода из СССР. Идет обновление Союзного договора. Сейчас, может быть, самый ответственный этап законотворчества, связанного с судьбами Советской федерации.

Идея Ленина о федерации, о ее типах, об уровнях взаимосвязей – это ключ к нашим нынешним поискам. Мы уверены, в конечном счете удастся гармонизировать межнациональные взаимоотношения. И только спокойная, разумная, в рамках закона работа, а не сепаратистские, экстремистские действия, с которыми мы столкнулись в Прибалтике, в Закавказье, в ряде других регионов СССР, приведет нас к цели, удовлетворяющей коренные интересы всех наций, даст новое дыхание нашему великому многонациональному содружеству.

Товарищи! В новом обществе, к которому мы идем через перестройку, должна действовать и обновленная, реформированная Коммунистическая партия.

Мы – накануне XXVIII съезда КПСС. Сама история диктует и в вопросе о партии необходимость поворота, сопоставимого по значению с образованием под руководством Ленина партии «нового типа». Платформа ЦК КПСС, проект Устава, которые оживленно и критически обсуждаются сейчас коммунистами и во всем обществе, положили начало этому принципиально новому этапу в развитии Коммунистической партии.

Что связывает такую постановку вопроса с ленинской партийной традицией? Прежде всего – зависимость развития партии от изменения объективной обстановки в стране и в мире. На том самом X съезде РКП(б), о котором обычно мы вспоминаем лишь в связи с резолюцией о единстве партии, была принята и другая резолюция – «По вопросам партийного строительства». В ней отрицалась возможность «абсолютно правильной, годной для всех ступеней революционного процесса формы партийной организации, а равно и методов ее работы. Наоборот, – говорилось там, – форма организации и методы работы всецело определяются особенностями данной конкретной исторической обстановки и теми задачами, которые из этой обстановки непосредственно вытекают» (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. М., 1983. Т. 2. С. 323).

С началом мирного периода, после гражданской войны, переход партии в новое состояние оказался особенно болезненным. И это понятно, ибо она уже была интегрирована в государственную власть, к тому же основанную на диктатуре пролетариата. Остро чувствовалась опасность момента, когда, как сказано в резолюции, в партии «централизация развивала тенденции к превращению ее в бюрократизацию и отрыву от масс» (Там же. С. 325), когда единолично правящая партия в ходе гражданской войны привыкла по-комиссарски всем командовать; когда «необходимые привилегии становились почвой для злоупотреблений разного рода»; когда начиналось ослабление «духовной жизни партии». Появились и симптомы бытового перерождения. И в целом все это «привело к внутреннему партийному кризису» (КПСС в резолюциях… Т. 2. С. 325).

Съезд видел выход в широком развитии внутрипартийной демократии. Из последних работ Ленина мы знаем, как напряженно он искал способ остановить губительные тенденции и – через включение партийной массы, партийных низов – придать партии новый облик, адекватный новой обстановке в стране.

Но, к сожалению, самому ему уже не пришлось принять участие в реализации этих замыслов. Ставшие в 20-х годах необходимыми преобразования в партии оказались в руках Сталина. Это обернулось бедой и для партии, и для общества, и для социализма. За довольно короткий срок партия превратилась фактически в составную часть и орудие командно-административной системы с далеко идущими последствиями, которые сказываются и поныне.

Отсюда вывод: сегодня уже нельзя ограничиться просто восстановлением ленинских норм внутрипартийной жизни. Перестройка жизни всей страны поставила задачу несравненно более масштабную.

Обществу нужна авангардная партия социалистического выбора, действующая исключительно демократическими методами в условиях гласности, правового государства, политического плюрализма. И, только обретя способность работать в этих новых условиях, партия может вести за собой большинство народа, сплачивая все социальные слои и разные национальности в движении к гуманному, демократическому социализму.

У КПСС великие традиции по части убеждения масс в своей правоте. Это она за считанные месяцы 1917 года сумела завоевать симпатии и поддержку широчайших масс. Народ пошел за большевиками, объяснял Ленин, не потому, что «их агитация была более искусна. Нет, дело в том, что агитация их была правдива» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 69). Февральская революция вынесла на поверхность политической жизни немало политиканов и демагогов, озабоченных не столько бедствиями страны, сколько личными амбициями и стремлением к политической карьере. Миллионы высокопарных слов, восхвалявших «Его Величество Народ», «Народ-Освободитель», обрушились на рабочих, крестьян, солдат, кружа им головы.

Эксплуатация политической неразвитости масс и откровенное манипулирование ими с помощью обмана, лести, бесконечных обещаний грошовых подачек (См. там же. Т. 31. С. 158) – все это Ленин отверг. «Мы не шарлатаны… – заявил он. – Единственное, что губило все революции, это – фраза, это лесть революционному народу. Весь марксизм учит не поддаваться революционной фразе, особенно в такой момент, когда она особенно хóдка» (Там же. С. 105, 108).

И что же? От Февраля к Октябрю в условиях абсолютной свободы выбора и острого соперничества множества партий большевистская партия из нескольких десятков тысяч выросла до сотен тысяч и повела за собой десятки миллионов.

С точки зрения умения вести борьбу за влияние в массах нынешний поворот в жизни страны требует от партии не меньшей политической активности. И надо возрождать большевистское искусство убеждать народ в своей правоте, соперничая с кем угодно, а не жаловаться, что, мол, «оставили без поддержки», «бросили на произвол толпы», «не защищают от неформалов» и т.п. И одновременно быть готовым к политическим коалициям и компромиссам, к постоянному взаимодействию с различными общественными движениями.

Отказываясь от управленческих функций, КПСС не освобождается от ответственности за положение дел в стране. Народ будет судить о ней не только по лозунгам, платформам, постановлениям и призывам, а прежде всего по качеству и результатам работы коммунистов в трудовых коллективах, во всех политических, культурных, административных, хозяйственных звеньях общества.

Товарищи! Дискуссии, развернувшиеся в обществе, захватили и область теоретических, идеологических основ партии. В поле споров оказался, естественно, и вопрос о ленинизме. Причем некоторые ведут этот спор с нигилистических, я бы даже сказал, агрессивных позиций.

Сейчас очевидна неприемлемость школярского, догматического использования этого понятия в той его интерпретации, которая фактически унаследована от Сталина. Именно она породила спекулятивное, а то и просто циничное отношение к ленинизму. А большинством людей, далеких от теории, он стал восприниматься как своего рода «вероучение», в содержание которого не всегда вдумывались.

Сам термин «ленинизм» возник в меньшевистской среде задолго до 1917 года. Характерно, что таким способом хотели противопоставить взгляды Ленина марксизму. В начале 20-х годов это понятие стали употреблять соратники Ленина для обозначения нового этапа в развитии марксизма. Это встретило противодействие с его стороны. И не только из скромности, а и потому, что Ленин никогда не претендовал на создание особой, целостной теоретико-философской системы. Он искренне считал себя только учеником Маркса и свой вклад в теорию рассматривал лишь как часть марксистского учения.

В вопросе о такой теоретической и политической категории, как ленинизм, без которого просто немыслимо правильное понимание прогресса человечества в XX веке, надо быть очень ответственным. И не поддаваться напору ниспровергателей, а то и просто невежд по части истории и теории.

Для нас ленинизм остается живой и действенной теоретической, идейной и нравственной силой. Сейчас мы восстанавливаем подлинное прочтение Ленина, стараемся творчески вести эту работу. Она не была и не будет простой. В ходе перестройки и в связи с труднейшими проблемами, которые она породила, мы активно занимаемся этим. Многое сделано, но еще больше предстоит сделать в ходе подготовки к XXVIII съезду КПСС, на самом съезде и при разработке новой Программы партии.

Опираясь на все непреходящее в духовном наследии Ленина, вооружаясь современным знанием, осваивая новейшие достижения науки о человеке и обществе, мы будем искать собственные ответы на проблемы и вызовы нашего времени.

Товарищи! У нашего общества нет разумной альтернативы социалистической перестройке. Она – сложный, но неизбежный путь выхода из полосы трудностей, путь реального прогресса. И нам не обойтись на этом пути без ленинского наследия, обогащенного опытом и уроками новейшей нашей и всемирной истории.

Успех перестройки будет означать беспрецедентный шаг в развитии всей цивилизации. Это может стать началом эпохи таких грандиозных преобразований, по существу революций, которые и по методам – ненасильственным, демократическим, и по результатам могут вывести мир, как и мечтал Ленин, к самому смыслу существования человечества на Земле. (Аплодисменты.)