Голос в моей голове

Глава 4

На стоянке я пробыл от силы пять минут. Обработал рану тем, что нашел у магов, наложил повязку, собрал вещи свои и магов, и покинул поляну. К сожалению, денег я нашел мало. Третьекурсники почти все забрали с собой.

Для своего собственного блага, мне необходимо было уйти отсюда как можно дальше. Хотя в глубине души у меня теплилась надежда, что нежить все-таки уничтожит мальчишек. Самому мне не хотелось этим заниматься. Не хватало еще иметь на хвосте и магов Жизни, жаждущих отомстить за смерть своих детей. А если этим неприятным делом займется нежить, то я останусь вне подозрений. Но уходить отсюда все равно нужно.

Ларика молчала, пока я обшаривал вещи малолетних магов, но как только я покинул лес, девушка решила заговорить.

'Эрстин, а что будет с теми парнями?' — спросила она.

— Здесь, как минимум, два варианта, — не делая вид, что не понял, о ком она, начал я. — Или они отобьются и выживут, или не отобьются и, соответственно, присоединятся к дружному братству своих противников.

'Тоже станут нежитью? Почему ты им не помог?'

— Ларика, — я тяжело вздохнул. — Я не обязан в тысячный раз объяснять причины моих поступков. И тебе я помогаю лишь потому, что хочу избавиться от твоего присутствия. Если до того, как мы доберемся до Авора, я найду другой способ убрать тебя из головы, то, не задумываясь, воспользуюсь им. Поэтому не стоит думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Вопросы?

'Нет', — тихо прошептала Ларика.

Она замолчала, а я, наконец, смог остаться один на один с самим собой. С одной стороны дороги, по которой я двигался, тянулась кромка леса, а с другой — засеянное поле. В поле зрения не обнаруживалось ни одного человека. Но иллюзию на лицо я все же наложил. Даже если бы не клеймо трилистника клевера на левой щеке, позволяющее окружающим убить меня без суда и следствия, иллюзия все равно незаменима с моей внешностью. Мне не повезло родиться с разноцветными глазами. Правый был голубой, а левый — карий. Люди всегда пугаются и ненавидят тех, кто на них не похож. Недаром большинство детей, попадающих к некромантам, имеют тот или иной физический недостаток.

Дартолисс был единственным королевством, куда не пускали магов с другим даром. Там жили лишь служители Некритты и маги, обладающие ее даром — некроманты. Даже послы других королевств имели право находиться на его территории только после проверки на наличие дара. А полностью игнорировать Дартолисс у других стран не получалось — слишком сильным было королевство на международной арене. А его расположение на полуострове давало большое преимущество против нападения. Единственный сосед, имеющий сухопутную границу с Дартолиссом, это Бэрон. Два королевства грызлись друг с другом на протяжении всей истории. И все благодаря религии, принятой в королевствах. Если в Дартолисс не пускали верующих других богов, то в Бэроне ненавидели только некромантов. Хотя храмов других богов было меньше, а преимущество отдавали К'шарли, в Бэроне старались обучать детей с разными дарами. Правда, во всех правилах есть свои исключения. Как, например, в Тиши, которая располагалась довольно далеко от столицы и близко к границе с Дартолиссом. Поэтому я сначала и удивился переплетению в Тиши и соседних с ней деревнях менталитетов народов. Здесь ненавидели детей с даром других богов, как в Дартолиссе, и с еще большим неприятием и страхом относились к некромантам, как в Бэроне.

Я шел на юго-запад к Дартолиссу, волей неволей возвращаясь в королевство, в котором вырос, но которое, тем не менее, не считал своим домом. Да и многие ли из некромантов могут этим похвастаться? В Дартолиссе жили те, кому некуда было возвращаться — проданные некромантам, украденные ими же на улицах других городов. Да мало ли, кто еще! Вот только что насчет Авора. Обычно некроманты не похищают детей, у которых есть семья. А Ларика, судя по всему, была ему или сестрой или матерью. Хотя нет. Матерью вряд ли. Ей все-таки восемнадцать. Рановато в таком возрасте иметь пятилетнего сына.

— Авор тебе брат? — решил я уточнить.

'Д…да, — слегка запнулась Ларика. — А это имеет какое-то значение?'

— Может быть, — задумчиво проговорил я. — Мать, отец есть?

'Нет, нас двое осталось. Мама в прошлом году умерла'.

— Ясно. Значит, они вполне могли посчитать его и сиротой.

'Кто 'они'?' — не поняла девушка.

— Неважно, — отрубил я, после чего у Ларики пропало всякое желание продолжать разговор.

К вечеру небо затянуло тучами. Я с тревогой смотрел на пасмурное небо. Ночевать под дождем я не хотел, а останавливаться на ночь в деревне, где я буду уже через два-три часа, тоже не выход. Не уверен, что и до нее не дошли слухи о некроманте с моей внешностью. Хотя если дождь все-таки пойдет, то у меня просто не будет других вариантов.

Ярко вспыхнула молния, осветив половину горизонта, порыв ветра взметнул облако пыли и бросил его мне в лицо. Уже отплевываясь, я услышал сильный удар грома, постепенно затихающий. Как будто с высокой скалы катился огромный каменный шар.

'Эрстин, — осторожно обратилась ко мне Ларика.

— Да?

'Мне кажется, нам нужно найти укрытие'.

— Попробуем, — согласился я. — Скоро будем в деревне.

Дождь будет, решил я, бросив взгляд на хмурое небо. И, как бы я не хотел ночевать в деревне, мне все равно придется это сделать. Я ускорил шаг, надеясь добраться до укрытия раньше, чем грянет дождь. Но, как это происходило в последние дни, мне не повезло — крупные капли застучали по моей макушке, когда до деревни оставалось больше часа пути. Тьма! Я скоро начну верить в приметы и стану очень суеверным. Возможно, до того, как произошли первые события, изменившие мою жизнь, я не заметил черную кошку переходящую мне дорогу? Или что‑то другое, что украло мою удачу? Иначе почему после моего удачного бегства из крепости и двух лет более-менее спокойной жизни меня завалило ворохом не совсем приятных событий?

В деревню, именуемую Пискарики, я добрался насквозь промокшим. Уже стучась в запертые деревянные ворота, с неудовольствием заметил, что злополучный дождь прекращается. Скрипнул зубами от досады, но уходить никуда не стал. Мне нужно обсушиться, поесть нормальной еды. Ведь чует одно мое сверхчувствительное место, что от взятой у магов провизии остались лишь размокшие воспоминания, которые, к тому же, впитались в мою одежду. Да, мне срочно необходим мешок или сумка из более водонепроницаемой ткани…

— Ну, чаво табе?! — недовольно отозвались по ту сторону ворот. — Поди, делов никаких нема, вот они и шастають!!!

— Да есть у меня дела, — пробормотал я себе под нос и добавил громче. — У вас в деревне кто-нибудь путников принимает?

— А монета серебряная есть, скиталец? — подозрительно спросил все тот же голос. — За медные-то тебя никто не пустит.

— Есть монета, есть, — уверил я его. — Пустите?

— Да куда ж мы денемся.

Ворота заскрипели, подтверждая слова невидимого собеседника. Одна из створок открылась внутрь. В образовавшуюся щель мог пролезть человек средней комплекции, да и тот с трудом. К счастью, именно таким я и был. Мельком проверив иллюзию на лице, я боком протиснулся внутрь. В наступивших сумерках я с трудом разглядел невысокую фигуру старичка, который сразу же после того, как я проскользнул за ворота, с усилием толкнул их, а потом запер на большой засов.

— Пошли, путник, — проворчал он, вытирая мокрые от пропитавшейся дождем древесины руки о штаны. Потом поплотнее запахнул плащ, надвинул на глаза капюшон так, что мне был виден только большой крючковатый нос, и повел меня вглубь деревни.

Небольшая сторожка, где старик коротал свое время до моего прихода, ютилась недалеко от забора. Капюшон старика ненадолго повернулся в ту сторону, послышался тоскливый вздох. Как я его понимаю! Сам бы сейчас с удовольствием протянул ноги к огню. Но мне приходилось лишь зябко поеживаться, следуя за стариком. В начале лета дожди все же холоднее, чем в середине.

— Дом большой, — заговорил мой сопровождающий, — так что тебе, можа, и комнать отдельная достанется. Тама муж с жаною живуть, да трое деток у них. Гляди, не буянь. А то вякнуть не успеешь, как снова за воротами окажешься! Понял?!

— Понял, понял, — заверил я старика.

— По цене сами договоритесь, — напоследок добавил он, останавливаясь перед действительно большим домом. — Эй, хозяева! Я вам получку новую привел!

С этими словами энергичный старик забарабанил кулаком по деревянной калитке перед домом. Залаяла собака, хлопнула дверь, послышались хлюпающие по грязи шаги, и калитка распахнулась.

— Дед Тандей, почто орешь на ночь глядя? — спросил высокий и широкоплечий мужчина.

— Постояльца, говорю, вам привел. Переночевать ему бы. Примете?

— А что ж не принять? Примем, коль деньга найдется.

— Найдется, — подтвердил я.

— Ну, так проходь. К ужину как раз поспел. Спасибо, дед.

— Да на здоровье, Итар. Буянить будет — зови мужиков. Утихомирим вместе‑то.

Я хмыкнул. Итар отошел в сторону, пропуская меня внутрь первым.

— Позову, дед, позову, — заверил он старика, закрывая калитку. — Заходи в дом, путник. Как к тебе обращаться?

— Стин, — представился я укороченным вариантом своего имени.

— Я — Итар, жену мою Жалея зовут. Тебе комнату до утра или подольше у нас в деревне останешься?

— До утра. Мне просохнуть надо.

— Просохнешь. Сейчас твои вещи возле печи повесим — за ночь обсохнут.

— Спасибо. Сколько с меня? — я зашел вслед за хозяином в дом, зажмурившись на мгновение от яркого после улицы света.

— А сколько дашь? — Итар повернулся ко мне.

Покопавшись в кармане, я достал затерявшуюся там медную монетку.

— Хватит? — протянул его хозяину.

Тот, прищурившись, посмотрел на мою ладонь, поднял взгляд на лицо и… оглушительно рассмеялся.

— Молодец! — отсмеявшись, похвалил он меня. — Многие, чтоб не обидеть, наоборот, больше, чем нужно, суют. Ты первый, кто так дешево наши услуги оценил.

— А вы точную сумму назовите, — предложил я. — Или берите монету.

— Серебряный и хватит, — поспешил исправиться Итар, пока я и в самом деле не уговорил его довольствоваться одной медяшкой.

— За все? — уточнил.

— За все, — хозяин кивнул. — Проходи. Нечего в сенях толочься. В доме-то теплее. Сапоги только сними и воду из них с крыльца вылей. А я пока пойду жене скажу, чтоб на еще одного накрывала.

Я согласно кивнул, снял с плеча мешок с одеждой, поставил его на пол.

'А ты, оказывается, умеешь нормально разговаривать с людьми', — в голосе Ларики слышалась улыбка.

— А ты хотела, чтобы я убил полдеревни? — спросил я.

'Эрстин! — возмутилась девушка. — Почему у тебя весь юмор черный?!'

— Не имею ни малейшего представления, — пожал я плечами, выливая воду из сапог и выжимая голенища. — Но моя профессия тут точно не причем.

Ларика громко фыркнула, а я понял, что бойкот, объявленный мне еще днем после моих грубых слов, окончен. Вот только радоваться этому или нет, я еще для себя не решил. Когда в голове стояла тишина, я даже забывал о присутствии Ларики.

— Ты с кем там, мил человек, говоришь? — с любопытством спросил сзади Итар.

— Да вот высказываю Градору-громовержцу свое мнение о сегодняшней грозе, — нашелся я.

— Да, Градор нынче дал нам! — согласился Итар. — То месяц дождя не допросишься, то теперь на семидневье зарядит.

Я мысленно застонал. Только этого мне не хватало! Сомневаться в словах Итара не приходилось — обычно жители деревни точно знают, как долго будет идти дождь, узнавая это по своим загадочным приметам. А неделя в дороге с дождем — приключение не из приятных. Я привык к комфорту. Жители Дартолисса не имели права отказать в приюте любому некроманту. Поэтому, путешествуя по королевству, я был уверен, что меня в любой деревне примут. Другое дело, что там редко успевал даже поесть. Только заходил, валился на лавку и спал, а утром снова в путь. А здесь… В одной-двух деревнях, находящихся далеко друг от друга, я еще могу остановиться, но чтобы в каждой… Не стоит забывать о недобитых магах Жизни. Они могут оказаться мстительными и попробуют отследить весь мой путь. А останавливаясь в деревнях, я только упрощу им задачу. Тогда уж лучше сразу остаться в Пискариках и дожидаться их. Результат будет тот же, только я устану меньше. Нет, если они отправятся втроем, то удача будет на моей стороне, но если они ради изгнанного некроманта не поленятся съездить в город, то меня настигнут как раз недалеко от границы с Дартолиссом. Тьма!

— Печально, — пробормотал я.

— Заходи, — вновь предложил хозяин. — И деньги сразу готовь. Я привык сразу рассчитываться. А то были уже случаи…

— Нет проблем, — я вошел в большую комнату, условно поделенную на две половины. На одной из них находилась большая печь с дымоходом, стол для готовки, полки с посудой, а на другой стоял длинный стол с лавками по краям, на которых сидели трое ребятишек, с любопытством выглядывающих из-за стола.

Навстречу нам вышла женщина лет тридцати с непривычно короткими, до плеч, русыми волосами, добрыми серыми глазами и резковатыми чертами лица. Она поспешно вытирала руки о белый фартук, успевая улыбаться нам и предупреждающе шикать на разбушевавшихся детишек.

— Заходите, господин, рукомойник вон стоит. Руки мойте, сейчас кушать будем.

— Да какой он господин, Жалея, — широко улыбнулся Итар. — Он младше тебя будет. Да и не возражает он против панибратского обращения, так ведь?

— Нисколько, — покачал я головой, проходя к умывальнику и моя руки.

— Вот и хорошо, — добродушно заулыбался хозяин, садясь за стол к детям.

Вытерев руки, я присоединился к нему. Пока хозяйка накладывала нам в миски ужин, я присмотрелся к детям. Мальчик и две девочки. Все трое темноглазые, как их отец. Девочки — одна пяти, а другая семи лет — с трудом сидели на своих местах, крутились, стараясь рассмотреть меня во всех подробностях. Я улыбнулся им. Они в ответ заулыбались еще шире и тихо захихикали.

Я всегда удивлялся тому, что дети хорошо относились ко мне. Со своей 'профессией', как я назвал некромантию, я ожидал другого к себе отношения. Возможно, в этом виновата моя располагающая к себе внешность, совершенно не подходящая некроманту — голубые глаза (оба, когда я накладывал иллюзию) и светлые волосы. Да и лицо само по себе не отталкивало.

Я перевел взгляд на мальчика. На вид ему было около девяти-десяти лет, но вот его взгляд… Я невольно вздрогнул, не ожидая увидеть здесь одержимого тивушем. О, тьма! Удачно я зашел, ничего не скажешь! Надеюсь, тивуш не собирается в ближайшие сутки полностью забрать тело мальчика? Как бы это поосторожнее выведать у его родителей?

Итар, заметив мой явный интерес к детям и их положительную реакцию на мою улыбку, немного упростил мою задачу.

— Это наши дети, — ласково улыбнулся он им. — Дарро, Рисса и Мила.

— Привет, — я протянул руку девочкам. Они с радостью вцепились в нее и затрясли. — Меня Стином зовут.

Я вырвал руку и подал ее мальчику, ради которого эти рукопожатия и были задуманы. Он исподлобья уставился на мою конечность, как будто я протягивал ему ужа. Вроде и не ядовитая змея, но все равно в руки взять противно.

— Дарро, пожми руку, — тихо подсказал ему отец.

Дарро даже не пошевелился. Наступила неловкая пауза. Чтобы не сидеть и дальше с протянутой рукой, я убрал ее из-под носа мальчика. Да и тивуш уже недовольно завозился в глубине его глаз.

— Ничего страшного, — я через силу улыбнулся. Все мои инстинкты некроманта вопили о том, что нужно убить мальчика. Или валить отсюда, пока не поздно.

Помогла Ларика.

'Эрстин, расслабься, — посоветовала она. — Это же всего лишь мальчик'.

Знала бы ты, что это за мальчик… Если со смерти так любящего его родственника, который не может расстаться с ним и после смерти, прошло триста шестьдесят пять дней, то буквально через три дня от жителей Пискариков не останется и следа. Только бы конец этого срока не кончился сегодня. А то мне сегодня везет…

— Он у нас немножко нелюдим, — с извиняющей улыбкой пояснила Жалея, ставя передо мной миску с чем-то горячим и вкусно пахнущим.

Знала бы ты, как он станет 'людим' по окончании года… Тогда его будут интересовать только люди. Причем, в любом виде.

— У детей этого возраста такое бывает, — со 'знающим' видом успокоил я родителей, принимаясь за еду. Но как-то же мне нужно было их подтолкнуть к разговору о мальчике.

Родители переглянулись, но я, как ни в чем не бывало, продолжал есть свой ужин.

— Да это после смерти его деда, отца Жалеи, началось, — осторожно начал Итар. Конечно, не будут же они первому встречному о недуге ребенка говорить. Но мне-то можно. Мне даже не интересно. А родителям давно хочется поделиться своим горем. — Дед любил его очень, а Дар не отходил от него. А как он умер, сын стал равнодушным ко всему. Ест, когда скажем, спит ночью, а днем сидит и в одну точку смотрит. Ни с кем не разговаривает…

— И давно он так? — я провел кусочком хлеба по стенкам миски, собирая остатки ужина.

— Да около года уже.

— Около? — не удовлетворил меня такой приблизительный ответ.

— Десять месяцев? — полувопросительно обратился Итар к жене.

— Девять с половиной, — уточнила Жалея, встав и погладив сына по голове.

Мальчик продолжал неспешно отправлять в рот ложку за ложкой, не обращая внимания на ласку матери и наш разговор. Механически пережевывал, глотал и тянулся за следующей ложкой. Но это недолго. Стоит только вспомнить, как вел себя тивуш, которого мы вчетвером еле загнали и убили. Вот он точно отсутствием аппетита не страдал. Даже наоборот.

— Долго, — посочувствовал я и даже вполне искренне родителям.

— Но мы надеемся, что скоро все исправится, — улыбнулся Итар. — Я месяц назад ездил к магам Жизни. Обещали приехать, посмотреть. А на днях даже весточку прислали, что скоро один из самых сильных магов приедет нашего Дарро осматривать.

Ну да, ну да. Он только и сможет, что осмотреть его. Здесь некромант нужен. Если, конечно, хотите увидеть своего сына живым. Правда, есть и другой выход. Убить мальчика. Тивуш после этого точно не выживет, да и пискаринцы останутся в живых. Вот только ни маг Жизни, ни сами родители на это не пойдут.

— Спасибо, — поблагодарил я, протягивая женщине пустую миску. — Можно у вас еще попросить собрать мне провизию с собой? Я отдельно заплачу.

— Конечно, — Жалея улыбнулась. — Одежду вашу тоже просушить не мешает.

— И не только. Ту, что в мешке еще и стирать нужно. И я еще хотел купить сумку из плотной ткани, чтобы так быстро не промокала.

— Есть у нас такие, — женщина собрала всю посуду со стола и пошла в сторону плиты. — Одежду сами стирать будете? Если хотите, могу я заняться. Мне все равно девочкам стирать.

— А не поздно? — усомнился я.

— Что вы! Еще рано! Это все тучи!

— Хорошо, спасибо, — я засунул руку во внутренний карман куртки, порылся там и достал деньги — два серебряных. — За все, — пояснил я, кладя монеты на стол.

— О, да ты щедр, — широко ухмыльнулся Итар, вспоминая мое поведение в сенцах. — Пошли, комнату покажу. Не беспокойся, Жалея приведет в порядок твою одежду.

Я забрал из заплечного мешка кожаный непромокаемый мешочек поменьше — с книгами и другими ценными для меня вещами, и отправился вслед за хозяином, чувствуя лопатками тяжелый взгляд тивуша и борясь с искушением резко обернуться и метнуть ему в глазницу нож…

'Ты расскажешь, что с мальчиком?' — тихо спросила Ларика.

Я протяжно вздохнул. Конечно, я ждал ее вопросов. Девушка прекрасно видела мою реакцию при виде Дарро. Более того, она ее чувствовала. И отвертеться от любопытства Ларики мне вряд ли удастся. Поэтому я откинул одеяло и сел на кровати.

— Тебе в подробностях? — уточнил я.

'Не возражаю', — согласилась Ларика.

— Тогда слушай. Был у мальчика дедушка, который до безумия любил внука. Внук тоже не отходил от деда ни на шаг. Говорят, люди не чувствуют приближения смерти. Глупости это все. Некритта всегда дает знаки человеку, которого собирается забрать в ближайшее время. Другое дело, что на эти знаки не все обращают внимания. Дед же обратил. И кто бы мог подумать, что старик не захочет умирать. Он цеплялся за жизнь, за внука, боясь расстаться и с тем, и с другим. Но все равно в назначенное богиней время он умирает. И превращается в нежить.

'ЧТО?!' — воскликнула Ларика.

— Не перебивай, — досадливо поморщился я, только войдя во вкус. — Продолжим. Любимый дед перед смертью неосознанно привязал к себе внука, а после смерти начал потихоньку перебираться в его тело. Ведь свое-то уже не то. Не ходит, не живет, да и черви скоро все источат.

'Ты же сказал, что он любил внука, — упавшим голосом сказала Ларика. — Как же он посмел так обращаться с ним?'

— Он превратился в нежить, в тивуша. Это уже не человек. Ровно через год после смерти он полностью захватит тело мальчика. Мораль: собрался умирать, отпусти свою прошлую жизнь. И ты спокойно попадешь в Страну Покоя Некритты, и родственники целы будут. Теперь, надеюсь, все? Я могу поспать?

Ларика ничего не ответила, и я спокойно завалился на подушку, натянув на себя одеяло.

'Ты ведь можешь ему помочь?' — уже засыпая, услышал я.

Тьма! Стоило догадаться, что милосердная Ларика просто так не успокоится.

— Могу, — согласился я. — Но не хочу и не буду.

'Но он же умрет!' — не успокаивалась девушка.

— Я такого не говорил, — не согласился я. — Тело будет очень даже живеньким. Духа, правда, не будет, но кто в наше время придает ему такое большое значение?

'Ты хочешь сказать, что родители не почувствуют замены?' — скептически уточнила Ларика.

— Более того, это почувствуют все жители деревни, — не удержавшись, фыркнул я. Это для меня все казалось ясным и прозрачным. Рика же понятия не имела, что такое тивуш, и что следует от него ждать. — Только это будет последнее чувство в их жизни.

'Он их убьет?!' — с ужасом уточнила девушка.

— И сожрет, — дополнил я картину.

Ларика грязно выругалась. От удивления я даже немного привстал на кровати. Не знал, что моя правильная соседка знает такие слова.

'Ты должен им помочь', — твердо сказала она.

— И не подумаю, — я широко зевнул. — Я очень устал и хочу спать. Да ты и сама это чувствуешь.

'Эрстин! — задохнулась Ларика от возмущения. — Как ты так можешь! Скоро не станет целой деревни, а ты спокойно заснешь, даже не попробовав им помочь?!'

— Не хочу тебя огорчать тебя, но… да, — я снова зевнул. — Спи.

'Эрстин!' — возмущенно завопила Ларика.

— Ну что еще, — я недовольно открыл один глаз.

'Ты не посмеешь заснуть!'

— Я буду стараться, — заверил я ее. — И, Рика, не находись ты в моей голове, я бы уже давно тебя прибил.

Последние слова были сказаны честно и от всей души и, как ни странно, ненадолго заткнули Ларику.

'Если ты не поможешь им, я буду говорить всю ночь. И мне наплевать, что не выспимся мы оба', — Ларика начала мне уже угрожать.

— Говори, — предложил я. — Ты не представляешь, в каком шуме я порой засыпал.

'Он же не виноват, — жалобно протянула девушка. — Он всего лишь очень любил своего деда'.

— Представь себе, дед тоже абсолютно безвинен, — язвительно сказал я. — Он всего лишь хотел жить! Здесь живут ну просто святые люди! Забудь про этого мальчика. Ни тебе, ни мне он не родственник. Тьма, знал бы, что здесь такое, да меня бы сюда и веревкой не затянули бы, — под нос пробормотал я себе.

'Он на Авора похож, — прошептала Ларика. — А если и с ним произойдет нечто подобное?'

— Лысый драйн с тобой! — ругнулся я, откидывая одеяло и вставая с кровати.

'Ты поможешь?' — в голосе Ларики слышалась такая надежда, что у меня в груди что-то невольно кольнуло. Только бы не совесть!

— Больше ни слова! — одернул я ее. — С этого мгновенья и до тех пор, пока мы не выберемся из деревни, чтоб я и звука от тебя не слышал. Поняла?!

'Да', — радостно согласилась девушка.

Дурак! Зачем мне это надо? Я одевал еще влажную одежду, проверял метательные ножи и не переставал себя ругать. Переоценил я свои силы. Если бы Ларика бубнила у меня над ухом, я бы действительно уснул, но когда женский голос настойчиво пилит тебя в твоей же голове, поневоле сделаешь все, чтобы он исчез.

Хорошо, что тивуш еще не вошел в свою полную силу. С таким я справлюсь за десяток минут. В прошлый раз нам попалась пятилетняя девочка, которую не отпустила ее же собственная мать. Мы вчетвером убивали ее больше двух часов. Боюсь представить, что будет, когда в Дарро полностью переселится тивуш. Это будет очень сильная нежить. Как минимум, в три-четыре раза сильнее той девочки.

Я достал из мешочка чернила Некритты, открыл баночку и начал кисточкой выводить на левой руке руны, которые могут мне пригодиться на кладбище. Ларика с любопытством сопела у меня в голове, но так ничего и не спросила. Я ведь мог и передумать. Готово. Спрятал баночку, проверил содержимое мешочка и тихо выскользнул из комнаты. В доме стояла тишина. из-за затянувших небо туч в окна не заглядывал свет ни звезд, ни луны. Темно, хоть глаз выколи. Коснулся одной из руны, шепнул заклинание. Послышался восхищенный вздох Ларики, которая теперь так же, как и я, могла рассмотреть окружающую обстановку.

Слава богам, Жалея оказалась предусмотрительной женщиной и еще с вечера приготовила мне провизию и плотную сумку, оставив все это на большом обеденном столе. Иначе мне пришлось бы рыться на кухне, рискуя разбудить хозяев. Моя запасная одежда была растянута на деревянных палках возле печки. Быстро ее ощупав, я с удовлетворением узнал, что она практически сухая. Сапоги тоже почти высохли. Покидал шмотки и еду в сумку, повесил ее на плечо и пошел к выходу. Уже в сенях снял с вешалки плотный плащ, накинул его на себя. Если мне придется неделю идти по дождю, то нужно заранее запастись непромокаемой одеждой.

На улице шел мелкий противный дождь. Я с ненавистью посмотрел на темное небо и покинул двор гостеприимных хозяев. К счастью, приветствовавший меня с вечера пес так и не проснулся, чтобы с не меньшим пылом пожелать мне доброго пути. Уже на улице я остановился, вспоминая, с какой стороны пришел вечером. По всему выходило, что с севера. Значит, запад там. Я двинулся в сторону кладбища. В Бэроне жрецы К'шарли требовали, чтобы кладбища строились с западной стороны поселения. Были даже объяснения: там, где солнце садится, там и закат жизни человеческой. Благодаря этому бреду мне теперь было легче найти местный погост, не обшаривая в его поисках большую часть местности.

Забор я просто перепрыгнул, а кладбище нашел по устремленным вверх остроконечным палкам. Недалеко от него сделал последнюю остановку, чтобы выломать подходящую палку. Я был одним из немногих некромантов, которые не таскали за собой угольно-черный посох с нанесенными на него рунами. Я предпочитал на месте готовить оружие, нанося на него все необходимые значки. Да, неудобно, есть шанс опоздать или не обнаружить на месте никакой растительности. Но меня оправдывало то, что таких случаев в моей практике еще не было. Однако черный посох тоже доставлял массу неудобств. Его нигде не спрячешь, и от него разит смертью. Ножом я очистил палку от коры и листьев, закатал рукав и с помощью заклинания перенес руны с руки на новый посох. Палка длиной в два с половиной локтя преобразилась, почернев, потолстев и став крепче.

Используя поисковик и увязая в грязи, я устремился в сторону схронки тивуша, обходя другие могилы и по дороге проверяя их на наличие нежити. Мало ли. Шестая по счету могила подсказала мне, что мои труды были не напрасны — внутри кто-то недовольно завозился, почувствовав магию. Пока неизвестное существо полностью не пришло в себя, я ткнул посохом в землю. Палка нагрелась в моих руках, а по земле пошла небольшая рябь. Нежить была полностью уничтожена, а я мог быть уверен, что в самый ответственный момент на меня никто не набросится со спины.

Убежище тивуша (могилой назвать это у меня язык не поворачивался) оказалось ухоженным, со свежими цветами, лежащими по периметру черного куска земли — родственники позаботились.

— Ну, поехали, — сказал я сам себе, откидывая в сторону сумку и начиная ворошить землю посохом.

Тивуш отреагировал сразу. Более того, он меня узнал. Из земли, разбрасывая комки грязи, вылетел сероватый вихрь с двумя красными точками посередине. С ворчанием он бросился на меня. Я крутанул в руках посох, отступая на шаг назад. Все внимание тивуша было сосредоточено на крутящейся черной палке. Поэтому он пропустил два посеребренных лезвия, которые прошли сквозь его полупрозрачное тело и скрылись где-то в темноте. Тивуш отпрянул в сторону, а потом с визгом полетел на меня. Я активировал руну захвата и уничтожения на посохе. А потом его концом ткнул в нежить. Пронзительный визг резко оборвался, исчезли два огонька, а облаковидное тело тивуша медленно начало таять. Вот, в общем-то, и все.

Я заглянул в полуразвороченную могилу. На дне смутно угадывались остатки 'горячо любимого деда', завернутые в посеревший саван. Пнул комок земли, а потом с досадой уставился на налипшую на сапоги грязь.

— Все, будет жить твой Дарро, — сообщил я Ларике, отбрасывая в сторону бесполезный посох. Через пару минут он вновь превратится в обычную палку. — Но за продолжительность не отвечаю.

Я с трудом нашел два метательных лезвия. Не такой уж я богатый, чтобы просто так разбрасываться оружием. Да и лишние следы не стоило оставлять. И без этого неплохо наследил…

'Что это значит? — осторожно уточнила девушка. — Что-то еще может случиться?'

— Конечно, — я подхватил сумку и под усиливающимся дождем пошел в сторону выхода с кладбища. — Он может выйти завтра утром на крыльцо, поскользнуться и сломать себе шею, — мстительно добавил я.

'Эрстин!' — возмутилась Ларика.

А что? Именно из-за него мне пришлось покинуть теплую кровать раньше времени и пожертвовать домашним завтраком. И никакого морального или материального удовлетворения. Холодный дождь и укоряющий голос в моей голове. Зря я переживал за пробуждение совести. Ее отлично заменяет Ларика!