Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX веков

Во славном было во граде во Риме

При царе было при Онурие,

При втором при царе при Удее,

Славен был князь Ефимьяне.

У богатого князя Ефимьяна

Не было единого детища.

Великий князь Ефимьяне

Возмолился он Богу со слезами,

Со своей с благоверной со княгиней:

«Ты, свет, Пресвятая Богородица!

Воззри ты на наши моленья,

Прими Ефимьяновы молитвы,

Создай нам единое детище

При младости на утешенье,

При старости на погляжденье,

При кончине телам на погребенье,

При смерти душе на поминанье».

Выслушал Господь его моленье,

Принял Ефимьяновы молитвы,

Создал Бог единое детище.

Великий князь Ефимьяне

Священника в дом призывает,

Ему имя, младенцу, нарекает,

Нарекает ему имя Олексием;

В крещеную веру окрестили,

Злачен на нем крест возложили.

Как будет Олексий до семи лет,

Великий князь Ефимьяне

Сдавал сына в грамоты учити.

Грамота ему, свету, воздалася,

Он скоро писать обучился.

Как будет Олексий на возросте,

Великий князь Ефимьяне

Дозволил его младого женити.

Ему, свету, женитьба не по мыслу.

Прибрали ему младую княгиню

Во славноем во граде во Риме,

В Божью церкву приводили,

Под златыем венцом они стояли,

С единыя чаши испивали,

Круг налоя трижды обводили,

Един чуден крест целовали,

Весь Божий закон принимали.

Пошел Олексий с Божьей церквы

В свои белокаменны палаты.

Великий князь Ефимьяне,

Он его с хлебом-солью встречает,

Божьею иконой бласловляет;

Приказал его в палату приводити,

Приказал его за стол посадити,

Приказал его кормить хлебом-солью

Сидит Олексий-свет за трапезой,

Хлеба-соли свет не воскушает,

Медвяных питей не испивает,

Уливается горючима слезамы.

Речет Ефимьян-князь великой:

«Свет ты, мое любезное чадо!

Зачем ты хлеб-соль не воскушаешь,

Медвяных питей не испиваешь,

Уливаешься горючима слезамы?

Аль мы тебя младого женили,

Али тебе княгине не по мыслу?»

Сидит Олексий-свет за трапезой,

Ничего он на место не отвечает,

Уливается горючима слезамы.

Как взойдет во втором часу ночи,

Сходил Олексий-свет со трапезы,

Господу он Богу помолился,

С отцем он, со матушкой простился,

Пошел Олексий опочивати

Со младой с обручной со княгиной.

Как взойдет в шестом часу ночи,

Вставал он, Олексий, со ложницы,

Снимал с себя шелковый пояс,

Со правой руки снял злачен перстень,

Обручной княгины воздавает:

«Ах ты, моя обручная княгина!

Восстань ото сна, пробудися,

Бери от меня шелков пояс,

Со правой руки мой злачен перстень,

Трудися ты, Господу молися

За свои за младые лета».

Княгина перед ним измолчала,

Уливалася горючима слезамы.

На то Олексий не приглянулся,

На слезы ее не взирает.

Пошел Олексий к синю морю,

Становился он во маленький кораблик.

На море погода поставала,

Проносила корабль за сине море,

Приносила к городу Ефесу[65],

Ко святой соборной Божьей церквы.

Сходил Олексий вон из корабля,

Приходил он в Божью церкву,

Становился во Церквы на паперти

По правую сторону притвора.

Молился он Господу со слезамы

За свои за младые лета,

Земные поклоны исправляет.

Богатый князь Ефимьяне

Хватился он любезного сына,

Олексия, Божья человека:

Рабов Ефимьян-князь рассылает

Проведывать сына Олексия

По всем по градам, по пустыням,

По всем по церквам, по соборам.

Прошло того времени лет двенадцать,

Рабы ко Ефесу приезжали,

В Божью церкву оны заходили,

Нашли Олексия, не узнали,

Его милостыной наделяли,

Самого Олексия поминали.

У них Олексий принимает,

По нищей по братье разделяет,

Сам Господа Бога прославляет:

«Сподобил Творец меня, Владыка,

У рабов своих милостына взяти,

За своих рабов Бога молити».

Семнадцать лет Господу трудился,

Всякую неделю споведался,

Всякую субботу причащался,

Кушал Олексий со укропом[66].

С небес ему глас прогласивши,

Речет Пресвятая Богородица:

«Святой Олексий, человек Божий!

Пришел ты ко мне, свет, помолился;

За младые лета потрудился,

Всеужель ты до Господа доходен,

Молитва твоя Богу приятна.

Полно прогневлять тебе отца-матерь

Да младу обручную княгину.

Поезжай ты во свой славен Рим-град,

Отец тебя мать в доме не спознают,

Ни младая обручная княгина».

Гласу Олексий удивился,

Сам стоючись прослезился,

Господу, свет, Богу помолился,

Земные поклоны исправляет,

Уливался горючима слезамы.

Пошел Олексий ко синю морю,

Становился в маленький кораблик.

На море погода восставала,

Понесло корабль за сине море,

Принесло во Римское царство

Ко святей соборной Божьей церквы.

Сходил Олексий вон из корабля,

Приходил он в соборну Божью церкву,

Становился во церквы на паперти

По правою сторону притвора,

Молился он Господу со слезамы

За свои за младые лета.

Земные поклоны исправляет,

Уливался горючима слезамы.

Богатый князь Ефимьяне

Идет он от соборныя обедни,

Князь милостыною наделяет,

Сам он Олексия поминает.

Олексий отцу, свет, поклонился,

Сам Олексий прослезился:

«Великий князь Ефимьяне!

Построй мне, убогому, келью

Ближе своей каменной палаты

Для-ради имени Христова,

Для своего сына Олексия».

Гласу Ефимьян-князь удивился,

Сам стоючись он прослезился:

«А, рабе Божий, человече!

Не радостную весть возвестуешь

Про моего сына Олексия.

Я сам про него, света, не знаю,

Семнадцать я лет поминаю,

В коей стороны, свет, пребывает,

В котором он граде проживает?»

Олексий же на место отвечает:

«Богатый князь Ефимьяне!

Остроишь убогому келью

Ближе своей каменной палаты —

Обрящешь любезного сына

В своей белокаменной палаты:

В одной стороны с ним пребывали,

В единой пустыне проживали,

Со единый трапезы воскушали,

Едину одежду с ним носили».

Богатый князь Ефимьяне

Велел взять его, нищего, в палаты,

Велел накормить его хлебом-солью;

Отстроил убогому келью

Ближе своей каменной палаты,

Выдал ему младого келейника

Келью топить, пищу носить,

Его, убогого, сберегати.

Котору князь еству воскушает,

Тоё ко убогому воссылает.

Злы были у князя рабы его,

Всее оны самы еству поедали,

Все оны питья испивали,

Блюда-сосуды омывали,

Промги на главу ему выливали,

Ничего к святому не доносили.

Все он принимает, свет, за благо,

На то Олексий не прогневился,

Всю с радостью нужду принимает,

Сам Господа Бога прославляет.

Трудился, свет, Господу молился

Тридесять он лет со четыре.

Спроведал Олексий житья кончину,

Речет Олексий своим гласом:

«Ай же ты, раб мой возлюбленный,

Слуга ли ты был мой келейный!

Достань мне чернил, лист бумаги.

За тебя я Господу помолюся

За твои за младые лета».

Начал Олексий житье писати:

В котором же во граде родился,

В коей стороне Богу молился;

Написал Олексий рукописанье,

Написавши, он, свет, преставился.

Фимьяном, ладаном запахло

По всему по граду по Риму.

Святейшему патриарху

Святой глас во церкви явился:

«Взыщите вы во граде святого

Да в доме у князя Ефимьяна».

Онурий же царь поднимался

С тем со святейшим патриярхом,

Со всем пресвященным собором.

Приходили оны в дом к Ефимьяну,

С молитвою келью отпирали.

Труждающаго в келье не стало,

Держит Олексий рукописанье.

Царь до мощей он доступает,

Патриярх к мощам приложился:

«Святыя, святыя вы мощи!

Отдайте свое рукописанье,

По чему же нам вас будет знати,

Как же ваше имя звеличати?»

Патриярху рукописанье не сдалося.

Идет Ефимьян-князь богатый,

Ко святым мощам он приложился:

«Святыя, святыя вы мощи!

Отдайте свое рукописанье,

По чему же нам вас будет знати,

Как же ваше имя звеличати?»

Ефимьяну рукописанье воздалося.

Имел Ефимьян-князь прочитати,

Дочелся он любезного сына,

Олексия, Божья человека;

Не мог Ефимьян больше читати,

Сдавал он патриярху прочитати.

Имел патриярх дочитати —

Чудеса являет всему миру.

Богатый князь Ефимьяне

Сам начал он жалобно плакать,

Браду и власы обрывает,

Цветную ризу раздирает,

Об сыру землю бросает,

Горючие слезы проливает:

«Свет ты, мое любезное чадо,

Святой Олексий, человек Божий!

Чего ради во плоти не сказался,

Пришел из великия пустыни?

Построил бы тебе я келью не такую,

Еще не в таком бы тебе месте».

Сказали его матушке, главы его.

Его мать благоверная княгина

Течет ко святому, сама плачет,

Она мощи слезамы обливает,

Свой жалкий глас распущает,

Умильныма слезамы причитает:

«Святыя, святыя вы мощи,

Сын ли ты мой спорожденный,

Святой Олексий, человек Божий!

Чего ради мне, матери, не сказался,

Пришел из великия пустыни?

Аль ты плачи нашей не слышал?

Сама бы я, мать, к тебе приходила,

Сахарны бы ествы приносила,

Одежду бы с тебя перенадела».

Сведала обручная княгина,

Течет ко святому, сама плачет,

Она мощи слезамы обливает,

Свой жалкий глас распущает,

Умильныма словамы причитает:

«Святыя, святыя вы мощи,

Святой ли ты мой князь обрученный,

Жених ли ты мой, Богом сужденный,

Святой Олексий, человек Божий!

Чего ради мне, младый, не сказался,

Пришел из великия пустыни?

Аль ты плачи нашей не слышал?

Втай бы к тебе, млада, приходила,

За едино с тобой Господу молилась,

Вообще бы мы девство сохраняли,

За едино бы спасенье получали,

Промеж нами был бы святой Дух».

Олексия, Божья человека

Понесли в соборну Божью церкву.

Множество народа соходилось,

Не можно святых мощей проносити.

Народов же князь не допустит

До любимого сына Олексия.

Повелел князь казну свою растощати,

По улицам злато рассыпати,—

Мир же на злато не напались,

Ко святыим мощам прилагались.

От святыих мощей было явленье:

Слепыим Господь давал прозренье,

Глухиим давал Бог прослышенье,

Скорбным-болящим исцеленье,

А расслабленным было здравие,

Грешныим Господь давал прощенье,

Праведным душам на спасенье.

Олексия, Божья человека

Несли его, света, по три дни,

По три дни и по три ночи,

Пронесли в соборну Божью церкву,

Со славою света погребали

Во славном во граде во Риме

У святой соборной Божьей церквы,

У свята Нифанья-чудотворца.

Лико его пишут на иконы,

Житье Олексиево во книгах.

Кто Олексия воспоминает,

На всяк день его, света, на молитвах,

Тот сбавлен будет вечныя муки,

Доставлен в Небесное Царство.

Ему уже слава и ныне,

Во веки веком, аминь.