Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX веков

Во славном во городе во в Рыме

При том царе Онории

Молился, трудился Орхимиан-кпязь.

Он и так-то молился со слезами,

Умолял он у Господа Бога:

«О Господи Боже, Спас милосливый,

Создай ты нам единую чаду:

При молодости лет — на погляденье,

При старости лет — на призренье,

При последнем конце — на помин души.

Да ни от их то было подумления,

Ни от их то было помышления:

Молодая княгиня покосы покосила,

Покосы покосила, чаду породила.

Орхимиан-князь взрадовался,

Собирал попов, дьяков, патриархов

И всех князьев и боярев.

Нарекали ему имя — Еменуилы

Алексея, Божья человека.

Да и кто растет три годочка —

Алексей-свет три недельки,

Да и кто растет три недельки —

Алексей-свет три денечка,

Да и кто растет три денечка —

Алексей-свет растет три часочка.

Да сравнялось Алексею ровно восемь лет,-

Отдает его батюшка в школу

Грамоте Божьей поучаться.

Он так-то грамоте изучался,

Что и ухаря того не знают,

Что Алексей ведь, свет, знает.

Сравнялось Алексею двенадцать лет —

Хочет его батюшка женити.

Он своему батюшке говорит:

«Батюшка, Орхимиан-князь,

На что мне так рано жениться?

Я пойду во ины земли турецкие,

Буду я Богу молиться и трудиться».

А батюшка Орхимиан-князь,

Он на это не удивляет,

А свое дело справляет.

Он засватал за него обрученную невесту.

Во первом часу было ночи

Стали Алексея собирати.

Во другом часу было ночи

Стали Алексея бласловляти.

В третьем часу было ночи

Стали Алексея за дубовый стол сажати.

Во четвертом часу было ночи

Стали Алексея на добрых коней сажати.

Во пятом часу было ночи

Стал Алексей со двора съезжати.

Во шестом часу было ночи

Стал Алексей к Божьей церкви подъезжати.

Во семом часу было ночи

Стал Алексей в Божью церковь входити.

Во осьмом часу было ночи

Стали на Алексея венцы надевати.

Во девятом часу было ночи

Стал Алексей к своему дому подъезжати.

Сустречает Алексея, Божьего человека,

Батюшка Орхимиан-князь

И с хлебом, солью, с милостию Господней.

И повел он Алексея в свои каменны палаты,

И сажал Алексея за дубовые столы.

И сидел он много ли, мало ли за дубовым столом,—

И повели Алексея, Божья человека, спать-почивать.

И говорит Алексей, Божий человек,

Своей молодой княгине:

«Ох ты, молодая княгиня,

На тебе мой золот перстень и шелковый пояс.

Я пойду во те земли турецкие

Богу молиться и трудиться!»

Вот приходит молодая княгиня

К своему батюшке Орхимиану-князю:

«Батюшка Орхимиан-князь,

Ушел твой сын, мой обрученный муж,

Во те земли во турецкие

Богу молиться и трудиться!»

Вот он заплакал:

«Ох ты, мое чадо, мое чадо,

Алексей, человек Божий!»

Через десять лет приходит Алексей из иных земель,

И приходит в Божью церковь,

И говорит Орхимиану-князю:

«О, Орхимиан-князь, был ли у тебя сын

Алексей, Божий человек?»

Он и говорит, Алексей, Божий человек:

«Поставь ты келью позади каменных палат

Ни для меня, для своего сына

Алексея, Божья человека».

Он послухал и справил ему келью

Позади каменных палат своих.

Он много ль, мало время жил —

Помирает Алексей, Божий человек.

И по всём городу, по в Рыму

Росным ладаном запахло.

Стали люди-то догадываться:

«Чтой-то у нас во городе во в Рыме

Росным ладаном запахло?

Надо разослать по церквам, по кельям:

Нет ли у нас святого человека?»

Вот и нашли его в этой келье,

Позади каменных палат ли тех,

А в руках рукописанье.

То и глянул батюшка Орхимиан-князь,

Посмотрел князь на рукописанье,

Сам слезно заплакал:

«Ох ты, чадо мое, Алексей, Божий человек,

Когда бы ты мне сказал про то,

Построил бы тебе келью

Впереди и повыше своих каменных палат».