Гончие преисподней

ГЛАВА 1

Распуш сидел на середине дороги.

Это было милое пушистое существо, напоминающее кошку или кролика. Большие влажные глаза доверчиво смотрели на двух всадников, остановившихся перед ним. Мягкие уши поднимались веселым торчком, черный носик подрагивал.

Сложно представить человека, который при виде такого зверька не растает от умиления.

– Боже, какой же мерзкий уродец, – пробормотала Френки. – Ты уверен, что охота на них запрещена?

– Это священные животные, – отвечал я. – Не скажу, что им поклоняются как богам, но местные крестьяне очень, очень их любят.

Распуш подбежал к нам и встал на задние лапки. Он вытягивался всем телом и тонко пищал.

– Просит, чтобы его взяли на руки, – пояснил я. – Хочешь?

– Боже упаси.

Я спешился и наклонился над зверьком. Пушистое создание сразу же уткнулось носом в мои ладони. Я поднял его и с превеликой осторожностью вернулся в седло.

– Их создали отшельники Алмазной горы, – пояснил я, осторожно поглаживая распуша.

Существо раскинулось у меня на руках, свесило лапки и блаженно прикрыло глаза.

– Как идеальных домашних животных. Они очень добрые, никогда не кусаются и легко привязываются к людям. К тому же за ними совершенно не нужно ухаживать. Не спеши так, ты его тревожишь.

Девушка изогнула кончик губ, и не от тихого восторга.

– Но люди оказались неблагодарны. Впрочем, так бывает всегда. Распушен не надо кормить, чистить, вычесывать, они не боятся холода. Поэтому многие хозяева просто повыпускали своих питомцев в леса, чтобы любоваться издали. Любить кого-то на расстоянии, Френки, гораздо проще…

– А что сказали отшельники Алмазной горы?

– Как они могли поступить? Прокляли страну и ее обитателей. Несколько недель все ждали извержения вулкана, смерча или по крайней мере вспышки бубонной чумы. Когда ничего такого не произошло, стало ясно – старцы умеют только создавать нечто прекрасное, но не разрушать. Для этого, в сущности, и создавался Орден. Боюсь, такой исход сильно ударил по их репутации.

Распуш приподнял голову, осмотрелся и спрыгнул у меня с рук. Через мгновение он уже исчез далеко в лесу.

– Вот еще одно их преимущество, Френки, – заметил я, провожая крошку взглядом. – Они ненавязчивы. Почувствовал твою неприязнь и тут же исчез. Милые существа.

Франсуаз с омерзением взирала на кусты, где только что скрылся зверек.

– Смотри не заплачь от горя, что разлучила тебя с маленьким дружком. Или ты хотел взять его с собой?

– Нет, – отвечал я. – У меня уже есть домашнее животное. А знаешь, после создания этих зверьков многие богачи – и даже императоры! – ходили на поклон к отшельникам Алмазной горы. Они умоляли старцев создать новые существа, подобные распушам. Которые приносили бы одни удовольствия и не доставляли никаких хлопот…

– Какие же именно?

– Френки, ты меня удивляешь. Женщин, конечно. Могущественные владыки обещали старцам несметные сокровища, лишь бы те создали новую породу девушек – милых лицом и покладистых характером.

– И удалось?

– Отшельники не захотели даже слушать об этом. Им не понравилось, как местные жители поступили с распушами. К тому же, если ты отшельник и живешь в Алмазной горе, зачем тебе все сокровища мира?

– Майкл, тебе надо помыть руки, – озабоченно сказала Франсуаз, оглядывая меня. – Вдруг эта тварь заразна. Даже нет. Спешивайся. Я продезинфицирую тебе ладони легкой струей огня.

Франсуаз спрыгнула с лошади, и из ее пальцев вырвались дрожащие язычки пламени.

– Будет немного больно, – предупредила она. – Кстати, не знала, что ты считаешь своего дракона домашним животным. Он же не настоящий, как и моя лошадь. Магические фантомы, которых можно при необходимости спрятать в карман.

Облако огня вспыхнуло передо мной, как будто кто-то поджег природный газ. Девушка начала проводить им по моим рукам, словно большим клочком ваты.

– Знаешь, Френки, – заметил я, пытаясь вернуть коже чувствительность, – тебе не стоило покидать преисподнюю. Ты могла бы сделать там прекрасную карьеру палача.

– Погоди, теперь еще раз…

– Да, кэнди. – Я рассматривал свои руки и пытался уяснить себе, как они еще не превратились в два сочных гамбургера. – Пара таких уроков гигиены, и я сам начну ненавидеть распушей. Но уверяю тебя, они совершенно безопасны. И к слову – я имел в виду вовсе не верхового дракона.

Франсуаз глубоко задумалась. Стало слышно, как поворачиваются в ее голове шестеренки.

Это напомнило мне о другом, и я вынул часы.

– Мы поспеваем вовремя, – сказал я. – На Тиамарском форпосте нас ждут только к вечеру, а мы уже почти на месте. Может, подождать немного в лесу? Неудобно как-то сваливаться на людей раньше времени. Вдруг они только-только носятся со швабрами, пытаясь прибраться к нашему появлению.

– То есть ты говорил обо мне? – спросила Френки. Правильная догадка отчего-то не добавила демонессе радости.

– Знаешь, Майкл, еще одна такая шутка, и я действительно лишу тебя твоего маленького дружка.

Я приподнял одну бровь.

– Не пытайся придумать достойный ответ, – покровительственно усмехнулась Франсуаз. – Давно бы уже пора понять – женщины сильнее мужчин. Не спорь с этим, не сопротивляйся, просто прими и расслабься. Девушка всегда оказывается сверху.

С этими словами она перекувыркнулась через голову лошади и замертво упала на дорогу.

ГЛАВА 2

Я спрыгнул с дракона и подбежал к Франсуаз.

В глубине души мне очень хотелось верить, что это очередная ее выходка. Демонессе нравится поддразнивать меня. Она даже убедила себя в том, что это ей удается. Но я понимал – все гораздо серьезнее.

Я склонился над девушкой.

Пульс почти не бился. Алые губы оставались раскрытыми, но я не мог уловить дыхания.

– Черт возьми, Френки, – простонал я. – Какая ж ты дура, дура. Взять и упасть с лошади. Немедленно приходи в себя.

Поскольку ни одно из этих слов не оказало лечебного эффекта, пришлрсь сменить тактику. Я провел рукой по шее красавицы и убедился, что там ничего не сломано.

Потом осторожно приподнял ее за плечи, другой рукой поддерживая голову.

Мои губы коснулись ее, и я умер.

По крайней мере, мне показалось так в первый момент.

Когда я открыл глаза, все мое тело ломило и выворачивало, словно по мне проехала целая армия паровых танков. Я не знал, сижу я или стою. Попробовал идти и упал.

Мне стало еще больнее, но по крайней мере я смог выяснить, что нахожусь в горизонтальном положении.

Теперь следовало встать, но у меня не имелось ни малейшей идеи насчет того, как именно это сделать. Мои руки и ноги для такой цели явно уже не годились.

– Все это было очень и очень глупо, – произнес голос где-то высоко надо мной.

Сперва мне показалось, что боги беседуют со мной с небес. Правда, с тем же успехом это мог оказаться таракан, сидящий на краешке абажура.

Я попытался поднять голову. Это оказалось гораздо проще, чем вставать самому, но тоже потребовало усилий. Примерно таких же, как для восхождения на самую высокую из гор Бродячих Гномов.

Демон сидел на плоском пеньке.

Был он стар, о чем свидетельствовали большие закругленные рога – такие толстые, что скорее напоминали раковины улиток. Его лицо, изборожденное морщинами, наклонялось надо мной, и казалось, будто он вот-вот потеряет равновесие и упадет.

Я не знал, где мы находимся и откуда здесь взялся пенек. Я бы не удивился, если бы демон специально вырастил здесь дерево, а потом спилил его, чтобы было на чем сидеть.

– Вам не следовало этого делать, – произнес мой собеседник.

Он взмахнул рукой, и его ладонь пронеслась надо мной, как всполох молнии.

– Из эльфов плохие лекари, – прошептал я. – У меня не было выбора.

– Разумеется, был.

Демон встал, и комната перевернулась.

Теперь я стоял напротив него – не потому, что слабость в моих руках и ногах вдруг исчезла. Просто я понял: там, где мы находимся, это не имеет значения.

– Ваша подруга упала с лошади и умерла, – произнес незнакомец. – К несчастью для вас, это произошло не сразу. Вы надеялись, что ее удастся спасти, и нарушили все законы мироздания.

– Для эльфов законы не писаны, – пробурчал я. Комната снова перевернулась, словно кабинка в сумасшедшей карусели.

Боль бросилась мне в голову, я едва не потерял сознание.

– Осторожнее с такими словами, – предупредил демон.

Он придерживал себя за рога. Стало ясно, что вращение не прошло безболезненно и для него.

– Вы и так нарушили ткань Вселенной. Теперь даже неверная мысль может обрушить вас прямо в Обливион.

– Что это? – спросил я.

– Не знаю, – ответил демон. – Я никогда там не был. Но, уверяю вас, ни одному из нас там не понравится. Хотите чаю?

Справа от меня возникла огромная чашка, выполненная в виде кресла. Внутри нее колебалась какая-то мутноватая жидкость. На вид она напоминала туман, поднимающийся над болотами, а пахла как шлепающиеся в лужи крупные капли дождя.

Демон взглянул на то, что у него получилось, и покачал головой.

– Вот видите? Я хотел предложить вам присесть, но потом мне в голову пришло, что в сложившихся обстоятельствах это так же нелепо, как угощать вас чаем. Не успел я об этом подумать, как появился этот уродец… Он задумался.

– Вы точно не будете садиться?

Я посмотрел в мутную жидкость и решительно покачал головой.

– А пить?

Второго взгляда мне не потребовалось.

– В таком случае я уберу это…

Взмахом руки он избавился от креслочашки.

– Видите ли, Майкл…

Демон расправил свое алое одеяние и опустился на пустоту, словно то была скамейка. Я сделал то же самое, не без некоторого колебания. Его пенек куда-то исчез.

– Вы поцеловали свою избранницу в тот момент, когда ее душа должна была отойти в преисподнюю. Навечно. Поцелуй между демоном и человеком – в данном случае, эльфом – носит особый, магический характер. Как и сами отношения между ними.

– Я знаю.

– Конечно, знаете, если так поступили. Но читатели еще остаются в неведении. Поэтому в начале книги герои обычно ведут разговор о том, что и так хорошо знают. Надо же ввести публику в курс происходящего, не так ли?

– Никогда об этом не задумывался.

Я начал сползать с воображаемой скамейки.

– А мы находимся в начале книги?

– Бесспорно. Демон опустил голову.

– Впрочем, это не значит, что мы обязательно в начале сюжета. Возможно, это как раз конец истории. Его нередко ставят в начало, чтобы увлечь читателя. Впрочем, не знаю, насколько это помогает.

Он повел рукой, и скамейка подо мной выровнялась.

– Однако вернемся к нашей теме. К тому же читателям редко нравится, когда их упоминают. Им приятнее думать, будто они смотрят на нас сквозь непрозрачное стекло, а сами остаются невидимыми… Святая простота! Но оставим это. Вы передали Франсуазе часть своей энергии, часть жизни, если хотите, когда она уже умирала. Теперь вы оба застряли между мирами, и я не знаю, удастся ли мне вытащить вас отсюда.

ГЛАВА 3

Я взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие. Далеко подо мной бушевал лавовый поток.

– Это средний круг ада, – пояснил демон. Я обернулся, но нигде его не увидел.

– Сюда попадают самые отпетые грешники. Вы тоже должны были оказаться здесь, Майкл. За то, что нарушили священный ход мироздания. Или свищенный? Никак не запомню, от какого это слова – «святой» или «свищи». Впрочем, это неважно.

Голос переместился. Теперь он звучал справа от меня. Я посмотрел в ту сторону, чуть не потеряв равновесие. Но демона по-прежнему не было видно.

– Я один из Хранителей преисподней и должен решить, как с вами поступить. С формальной точки зрения вы еще не умерли, потому вам нечего тут делать. С другой стороны, вы уже попали сюда, и я не могу просто так вас выпустить.

Душераздирающий крик пронесся надо мной, словно стая летучих мышей.

– Что это? – спросил я.

Новенький, – бесстрастно отвечал демон. – Наверное, ему забыли вставить в рот кляп, прежде чем начать мучить. Вы сами видите: стоит мне лишь отвлечься, и все здесь идет наперекосяк.

Раздался удар, чавкающий звук, и вопль смолк.

– Вот так-то лучше, – заключил невидимый голос. – Кляпы так легко ломаются. Знаете ли, грешники совсем их не берегут. А с вами – с вами, Майкл, я просто не приложу ума, как быть. Это не детский сад, где простой проступок простительно просто проставить задним числом, сделать вид, будто ничего не было.

– Задним числом? – переспросил я.

– Не обращайте внимания. Не пришло в голову ничего другого, начинающегося на «прост». «Простыня» и «простата» как-то не подходили по смыслу. Ну, разве что «простуда»…

– Надзиратель, – напомнил я.

– Извините великодушно. Здесь, знаете ли, совсем не с кем поговорить. А общаться с самим собой быстро надоедает. Невинная игра в слова – все, что мне остается. Тем более эти кляпы постоянно ломаются и своими криками грешники мешают сосредоточиться. На чем я остановился?

– Почему ваш голос постоянно перемещается? – спросил я. – Теперь он звучит прямо из-под горы.

До меня донесся смешок.

– Это придает моим словам замогильный оттенок, не так ли?

– Нет, мы и так находимся в Стране Мертвых.

– Здесь вы меня поймали… Правила просты. Ваша подруга должна была умереть, вы – жить. Но вы нарушили эти правила и теперь мертвы только наполовину. Самый простой способ решить проблему – убить вас окончательно. Но мы в преисподней. Здесь нельзя умереть. В противном случае для большинства местных постояльцев пытки закончились бы почти сразу же, хе-хе-хе…

Демон смолк. То ли он думал, то ли снова играл в слова.

Внезапно я снова услышал крик – полный отчаяния и боли. Однако он уже не произвел на меня такого же впечатления, как первый.

– Вот именно, – согласился невидимый демон. – Я нарочно убрал кляп одному из своих пациентов. Как вы могли убедиться, даже к этому привыкаешь достаточно быстро. Скоро совсем перестаешь обращать внимание. Надеюсь, мне удалось вас хоть немного утешить. Если вам придется остаться здесь – что же, свыкнетесь и с этим.

Яркий луч света прочертил линию до самого горизонта.

– Перед вами долина Проклятых. Если сможете пересечь ее, уходите. Не сумеете – останетесь здесь. Может быть, нам еще удастся хорошо поболтать. А впрочем… Никто из тех, чьи души обретаются тут, по странным причинам не желает со мной общаться. Люди такие неблагодарные… Знали бы они, сколько я для них делаю.

– Долина Проклятых? – переспросил я. Демон замялся.

– Если быть точным, Нижний Онмоукчан. Я много раз просил Нитхарда переименовать долину, но ему не нравится ни один из моих вариантов. Говорит, они звучат чересчур затерто. Можно подумать, Нижний Онмоукчан звучит хорошо.

– А что будет с Франсуаз? – спросил я.

– Пока ничего. Правила нарушили вы, а не она. Теперь все зависит от того, дойдете ли вы до конца этой линии или нет.

Луч света вспыхнул снова и больше не гас.