Гони!

Глава 15

Как всегда, больше всего времени заняла расстановка декораций. Потратив пять часов на приготовления, он выполнял автомобильный трюк в течение каких-то полутора минут. И что за пять часов, что за полторы минуты — Водителю платили одинаково. Если требовался высококачественный эпизод, Водитель обычно приезжал днем раньше, чтобы посмотреть и опробовать машину. В низкобюджетных фильмах он делал это в день съемок, в первую очередь, пока остальные члены съемочной группы суетились и мельтешили вокруг, точно муравьи, следуя друг за другом цепочкой. Потом он убивал время в тусовках со сценаристами и исполнителями эпизодических ролей и пользовался преимуществами шведского стола. Даже на съемках «малюсеньких» (как их окрестил Шеннон) фильмов бывает достаточно еды, чтобы прокормить средних размеров город: холодные мясные нарезки, всевозможные сыры, фрукты, пицца, канапе, хот-доги на один укус под соусом барбекю, и пончики, и сладкие булочки, и слоеная выпечка, бутерброды, вареные яйца, чипсы, сальса, луковая подлива, гранола, фрукты и минералка в бутылках, кофе, чай, молоко, энергетические напитки, пироги и пирожные.

Сегодня он должен был водить «импалу», а следовательно, предстояли: прорыв дорожной блокады, экстренный «контрабандистский» разворот, разворот «самогонщика» задним ходом, удар в бок. Чаще всего такие эпизоды дробились на части, однако в этот раз режиссер хотел попробовать снять весь фрагмент целиком в режиме реального времени.

Водителю предстоял заезд. Поднявшись на вершину холма, он встретит блокаду — две машины полиции штата, стоящие нос к носу у него на пути.

В таких случаях начинаешь движение с почти полной остановки, на низкой передаче. Заходишь справа, пока не окажешься на расстоянии примерно в четверть длины машины, — словно бы примериваешься кием для точного удара. Потом — газ в пол и бьешь на скорости между пятнадцатью и тридцатью милями в час.

Все прошло как по маслу. Две полицейские машины от удара раскатились в стороны, «импала» рванулась вперед, выпустив удовлетворительное облако выхлопных газов и издав шинами по асфальту соответствующий визг; не меняя траектории, Водитель снова выжал педаль газа.

Но это было не все. Еще одна полицейская машина поджидала у подножия холма. Увидев, что произошло, сидевший за ее рулем коп съехал с дороги и понесся, не разбирая пути, сквозь деревья, поднимая комья почвы и растительности, то и дело ударяясь брюхом, и с грохотом выскочил на трассу в пятидесяти ярдах позади Водителя.

Водитель сбросил газ, притормозив до двадцати пяти — тридцати миль в час, потом выкрутил руль на четверть оборота. Одновременно он ударил по тормозам и выжал сцепление.

«Импала» закрутилась. Провернувшись на девяносто градусов, Водитель бросил тормоз, выровнял руль и, отпустив сцепление, дал по газам.

Теперь он ехал навстречу полицейской машине.

Увеличив скорость до тридцати, он поравнялся с преследователем — голова ошеломленного полицейского повернулась, следя взглядом за Водителем, — и быстро крутанул руль влево. Снизил скорость, ударил по педали газа, выровнял руль.

Теперь он оказался позади полицейского.

Водитель набрал прежнюю скорость и, отмерив по спидометру ровно двадцать миль в час, ударил машину преследователя сзади, чуть правее левого фонаря. Автомобиль потерял управление, корпус принялся гулять туда-сюда, и когда наконец вернулось сцепление с дорогой, колеса унесли машину туда, куда Водитель и рассчитывал, — прочь с трассы.

Ко всеобщему удивлению, дубль прошел без единой помарки, с первой же попытки. Режиссер завопил «Да!», когда оба каскадера выбрались из машин. Раздались немногочисленные аплодисменты операторов, наблюдателей, ассистентов, мастеров по декорациям, просто зевак.

— Молодец, — бросил Водитель коллеге.

Он уже пару раз работал с этим парнем. Патрик как-то там. Круглая, как луна, ирландская физиономия, неудачно зашитая «заячья губа», копна непослушных, соломенного цвета волос. И, вопреки сложившемуся национальному стереотипу, человек немногословный.

— Ты тоже.

Ужинал он в тот вечер в ресторане в Калвер-Сити — заведении, до отказа набитом громоздкой мебелью в миссионерском стиле с красным ковровым покрытием на полу, увешанном по стенам пластмассовыми щитами и жестяными мечами; входная дверь отдаленно походила на то, что можно было увидеть в замках из кино. Все вокруг новое, но подделанное под старину. Деревянные столы и стулья специально обшарпаны, потолочные балки изъедены кислотой, а бетонные полы местами выбиты полировщиками, чтобы создать впечатление, будто они потрескались от времени. При всем при том еду там готовили превосходно. Можно подумать, что два или три поколения женщин трудились на кухне, вручную выбивая мясо из панцирей черепах, склоняясь над огнем, обжаривая перчики и цыплят.

Почем знать, может, так оно и было.

Для начала Водитель опрокинул пару стаканчиков в баре. Здесь все сияло новизной — нержавеющая сталь, полированное дерево — как вызов тому, что находилось за дверью-гармошкой. Не успев добраться и до половины первой кружки пива, он уже оказался втянутым в политическую дискуссию с соседом по стойке.

Будучи совершенно не в курсе текущих событий, Водитель открывал для себя много нового в речи собеседника. Со всей очевидностью, страна стояла на пороге войны. В безумолчной трескотне собеседника то и дело проскакивали такие слова, как «свобода», «освобождение» и «демократия». Водителю невольно вспомнилась реклама индеек, что продавались в магазинах ко Дню благодарения: теперь все просто — вы кладете ее в духовку, и когда птица готова, выскакивают маленькие флажки.

А еще Водителю вспомнился один знакомец его юности.

Каждый день Сэмми проезжал на телеге, запряженной мулом, через всю округу, выкрикивая: «Покупайте товар! Покупайте товар!» Телега была доверху завалена никому не интересными и никому не нужными вещами. Стулья о трех ногах, всякая ветошь, фонарики-брелоки, фондюшницы и блюда под рыбу, журналы «Нэшнл джиографикс»… Изо дня в день, из года в год Сэмми продолжал заниматься своим ремеслом. Для чего и как он это делал, никто не знал.

— Разрешите вам помешать?

Водитель посмотрел налево, откуда донесся голос.

— Двойная водка, без льда, — заказал Стандард бармену. Взяв напиток, он направился к столику у дальней стены, кивком пригласив Водителя следовать за ним. — Что-то в последнее время ты у нас почти не появляешься.

Водитель пожал плечами:

— Работа.

— Никак не сможешь освободиться на завтра?

— А стоит?

— Есть кое-что на примете. Очередной пункт размена чеков. Вдалеке от наезженных дорог, да и вообще от любых дорог. Вокруг ничего и никого. Получают банковскую наличку на всю неделю завтра перед открытием.

— А ты откуда это все знаешь?

— Будем считать, слышал от кое-кого. Уложимся в пять, самое большее в шесть минут. И через полчаса ты уже сидишь и балуешь себя порцией превосходных ребрышек.

— Идет, — отозвался Водитель.

— Машина есть?

— Будет. Целая ночь впереди. — С одной стороны, Водителю не очень нравился такой маленький промежуток времени между покупкой машины и налетом. С другой, он как раз присмотрел «бьюик-сэйбр» во дворе соседней многоэтажки. По виду ничего особенного, но движок — сказка.

— Тогда заметано.

Они назначили время и время встречи.

— Угостить тебя ужином?

— У меня есть деньги.

Оба заказали стейки с подливой из лука, перца и помидора с гарниром из черной фасоли и риса с душистым перцем. После — вновь к барной стойке. Телевизор работал, хотя, слава Богу, звука слышно не было. Очередная безмозглая комедия, в которой актеры с идеальными белозубыми улыбками произносили слова и застывали как вкопанные, когда, по замыслу, должен последовать взрыв хохота.

Водитель и Стандард тихонько сидели рядом — независимые люди, которые всегда помалкивают. У них не было ни нужды, ни смысла, ни желания подшучивать друг над другом.

— Рина прекрасно к тебе относится, — сообщил Стандард, заказав еще по стопке. — И Беницио тебя любит. Ты ведь и сам это знаешь?

— И то и другое взаимно.

— Если бы любой другой мужчина подошел так близко к моей женщине, я бы давным-давно перерезал ему глотку.

— Она не твоя женщина.

Принесли выпивку. Стандард расплатился, оставив большие чаевые. Знаком со всеми, подумал Водитель, способен поставить себя на место официантов, умеет читать карту их мира. Своего рода сопереживание.

— Рина всегда укоряла меня в том, что я жду от жизни слишком малого, — продолжал Стандард.

— Зато по крайней мере ты никогда не разочаруешься.

— Что правда, то правда.

Чокнувшись с Водителем, Стандард выпил и скривился.

— Она, конечно, права. Но как я могу ждать большего, чем то, что я вижу перед собой? Да и не только я, а любой из нас?.. Ну ладно, полагаю, нам пора. Надо освежиться и отдохнуть. Завтра трудный день.

Оказавшись на улице, Стандард поднял глаза к полной луне в небе, потом обвел взглядом парочки, жмущиеся друг к другу у припаркованных машин, и четверых или пятерых детишек в гангстерском прикиде — приспущенные штаны, слишком большие, с чужого плеча, майки, банданы — на углу улицы.

— А если предположить, что со мной что-нибудь случится… — начал он.

— Ну, предположим, и что?

— Смог бы ты позаботиться об Ирине и Беницио?

— Да… Да, я сделал бы это.

— Хорошо. — Они подошли каждый к своей машине. Стандард, изменив своей привычке, протянул для прощания руку: — До завтра, мой друг. Будь осторожен.

Они пожали друг другу руки.

С мексиканской бензоколонки, куда Водитель заехал заправиться, доносились рваные ритмы аккордеона. Назад — на нынешнюю квартиру. Никогда ни об одной из них он не думал как о настоящем доме, вне зависимости от того, насколько долго жил в том или ином месте.

Когда Водитель выезжал с автозаправки, мимо по дороге пронеслись с сиренами две пожарные машины; следом за ними поспешал древний голубой «шевроле-стейшнвэгн», из глубин которого выглядывали пять-шесть темнокожих физиономий, а на крыше была привязана клетка с цыплятами.

Такова жизнь.