Гони!

Глава 1

Много позже в мотеле номер шесть, что на дороге, ведущей к северу от Феникса, прислонившись спиной к стене номера и наблюдая за тем, как постепенно подбирается к нему лужа крови, Водитель будет размышлять, не совершил ли он ужасную ошибку. Уже позднее, конечно, у него не останется в этом никаких сомнений. Но пока Водитель, что называется, был в ударе. А «удар» предполагает и расплывающуюся кровь, и вечерний свет в окнах и дверном витраже, и шум, доносящийся с шоссе поблизости, и чей-то плач в соседнем номере.

Кровь принадлежала женщине — той, что называла себя Бланш из Нового Орлеана, хотя все в ней, не считая разве что фальшивого акцента, прямо кричало о том, что она с восточного побережья — из какого-нибудь Бенсонхерста или любого другого захолустного уголка Бруклина. Плечи Бланш были видны в дверном проеме ванной комнаты. От головы не осталось почти ничего, Водитель это знал.

Они занимали номер двести двенадцать, на втором этаже. Совсем низком, почти рядом со стоком. Кровь попадет именно туда. А пока красная лужа расползалась, огибая контуры тела Бланш, медленно подбиралась к Водителю, вытягиваясь в его направлении, точно обвиняющий перст судьбы. Рука ныла, жутко ныла, скоро боль еще усилится.

И вдруг он осознал, что задерживает дыхание, вслушиваясь в тишину в ожидании воя полицейских сирен, гула голосов где-то на лестницах или на парковке, шарканья ног за дверью…

Водитель еще раз внимательно пробежал взглядом по комнате. У приоткрытой входной двери лежало тело костлявого долговязого мужчины — весьма вероятно, альбиноса. Как ни странно, крови возле него было немного. Наверное, ждала своего момента — вот его поднимут, повернут, и тогда она хлынет сплошным потоком. А пока серая кожа бликовала лишь тусклым отсветом неоновых вывесок и автомобильных фар.

Второй мертвец лежал в ванной, застряв в окне при попытке проникнуть внутрь. Водитель потом не смог сдвинуть его с места. У этого типа был дробовик. Кровь, стекающая из раны на шее, собиралась в раковине и застывала густым желе.

Водитель всегда брился опасной бритвой, доставшейся ему от отца. Каждый раз, устраиваясь на новом месте, он первым делом раскладывал по местам вещи. Бритва лежала рядом с зубной щеткой и расческой.

Второго, что лежал у двери, Водитель завалил из дробовика, который забрал у парня, влезшего в окно. «Ремингтон-870» с обрезанным по длине магазина стволом — пятнадцать дюймов или около того. Точно таким оружием пользовались при ограблении в «Сумасшедшем Максе», на съемках которого работал Водитель.

А теперь он ждал. Прислушивался. Звуки шагов, сирен, хлопанье дверей?

Он услышал звук капающей в душе воды. И женский плач в соседней комнате. И что-то еще, какой-то тихий скребущий звук…

Наконец — далеко не сразу — Водитель догадался: это его собственная рука отбивает дробь по полу. Дрожащие, напряженные пальцы дергались и постукивали.

Звуки замерли. Рука потеряла всякую чувствительность, перестала двигаться. Обвисла, словно не имела к нему никакого отношения. Как выброшенный ботинок. Водитель приказал ей двигаться. Совершенно никакой реакции.

Ладно, ею он займется позже.

«А вдруг это все, — подумал Водитель, глядя на открытую дверь. — А вдруг больше никто не придет, все кончено? Может быть, трех тел пока достаточно?»