Гонконг

Интерлюдия 6

— Вы же понимаете, что далеко не все «генизлы» виновны в преступлениях? Нельзя грести все кланы под одну гребёнку!

Договорив, Владимир Балов упёрся взглядом в нового исполняющего обязанности президента, который ещё недавно был начальником отдела Генерального штаба. Хитрый старый лис отсиделся, пока в стране была мясорубка и внезапно вылез, как только «генизлы» лишились своих способностей и ситуация развернулась в другую сторону. Весьма выгодно смотрясь на фоне военного и политического руководства, сдавшего назад. У самого Балова тоже были кандидатуры, в целом подходящие на роль армейских лидеров, но все они полегли во время схватки в Сибири, что была безнадёжно проиграна кланам. И теперь седоватый и мужественно смотрящийся хитрозадый тип занял место исполняющего обязанности главы государства. Настаивая на безусловной отвественности всех «изменённых». Бросив взгляд на бывшего советника президента, новый лидер страны только чуть пожал плечами.

— Понимаю. Но и вы должны осознавать, что все «генизлы» причастны к иного рода преступлениям. За всё время своей жизни они успели наворотить столько, что каждого смело можно ставить к стенке.

Вздохнувший Балов, обводит хмурым взглядом лица присутствующих.

— Мне они тоже, мягко говоря, не нравятся. Но ради справедливости — всё происходящее до начала полномасштабной войны, происходило в рамках нормативных актов, официально нами принятых. Мы не можем их за это наказывать. Что вы вообще собираетесь делать? Перебить их всех до одного, включая детей?

Военный, прищурившись, какое-то время смотрит на мужчину, после чего косится на поджарого парня в костюме, сидящего по правую руку от него.

— Думаю, по этому вопросу, лучше всего выскажется глава моей администрации.

Когда на новом участнике совещания сходятся взгляды, тот откашлявшись, представляется.

— Дмитрий Толоков — руководитель аппарата президента и создатель плана «заморозка».

Сделав паузу, проходится взглядом по участникам совещания, как будто проверяя их реакцию.

— Если сейчас не предпринять мер, то «генизлы» будут полностью истреблены — надо признать, мы не до конца контролируем силовые структуры в регионах и на данный момент, их сотрудники не препятствую насилию, а скорее активно в нём участвуют. Более того — попробуй мы им помешать, у нас самих возникнут серьёзные проблемы. Общественное мнение однозначно не на стороне кланов, заливших планету кровью.

Заметив, как хмурится Балов, поднимает руку в успокаивающем жесте.

— Да, я прекрасно знаю, что большинство «генизлов», которых сейчас убивают по всей стране, не имеют ровным счётом никакого отношения к войне, развязанной «ядерщиками». Но это никак не спасёт их от уничтожения — они обречены. В связи с этим, я предлагаю следующее — мы проводим законные и санкционированные высшей властью страны, аресты всех выживших «генизлов», независимо от их пола и возраста. Помещая их в специальные центры, где они будут находиться под защитой армии и специальных служб.

На этом моменте парня перебивает ещё один участник совещания — мордатый мужчина, возглавивший «народные дружины» в столице и прославившийся после видео, на котором со своими людьми сжёг автомобиль, внутри которого было несколько «генизлов». Как итог — он быстро стал общественным лидером всех, кто желал немедленной смерти всех «клановых».

— Зачем? Почему мы должны тратить деньги на это отребье? Поставить их всех к стенке и дело с концом! Нахрена возиться?

Новоиспечённый глава администрации, поморщившись, снова машет рукой.

— Все «генизлы», которые живы сейчас, потеряли свои способности. Но вы же понимаете, что будут рождаться новые? У самых обычных людей. И далеко не каждый родитель захочет сдать своего ребёнка властям. Какая-то часть будет пытаться скрыть их, что рано или поздно приведёт к повтору прошлой ситуации — мы получим подполье, которое станет сопротивляться идее селекции и контроля. Мягкий вариант, который предусматривает полную безопасность для новорождённых «изменённых» сейчас по объективным причинам невозможен — нас просто не поймут. Единственное, что остаётся — продолжить нашу старую экспериментальную программу, используя детей «генизлов», которые будут находиться в исследовательских центрах.

Балов, с трудом удержавшись от матерной реплики, озвучивает вопрос.

— Вы считаете, кто-то из них станет рожать, находясь в заключении?

Спустя мгновение к нему поворачивается лицо ухмыляющегося Толокова.

— А мы не оставим им выбора. Не захотят спариваться естественным способом — оплодотворим искуственным путём и продержим всю беременность в фиксаторах. Если выделять по три месяца на восстановление, то каждая женщина будет давать по ребёнку в год, что обеспечит нас достаточным количеством материала для испытаний. Часть детей направим в специальные учебные заведения, где из них будут пытаться вырастить лояльных нам солдат. В случае же успеха исследовательской программы, мы и вовсе сможем наделять способностями своих солдат.

Бывший советник президента, несколько секунд помолчав, уточняет.

— То есть вы хотите использовать женщин в качестве свиноматок, а потомство пускать под нож или загонять в казармы? Поправьте меня, если ошибаюсь, но похожая позиция в прошлом и привела к недавней войне. Попробуй мы сразу интегрировать «генизлов» в социум, то…

Его перебивает нынешний глава государства, раздражённый дискуссией.

— Хватит! Нет смысла переживать по поводу прошлого. В ближайшем будущем опасность нам не угрожает, а потомки как-то разберутся с тем, что мы им оставим. По крайней мере, у них будет представление о том, как действовать. И мы оставим им отряды лояльных «генизлов», что станут охотиться на своих же сородичей. Вопрос о запуске проекта уже решённый — обсуждать это нет смысла!

Балов замолкает, а обсуждение сводится к техническим вопросам — где временно разместить арестованных «генизлов», как обеспечить их транспортировку из регионов и какие подразделения стоит использовать. Само собой встаёт и вопрос восстановления контроля над региональными силовыми структурами, которые сейчас мягко говоря, смотрели на указания из центра сквозь пальцы. Экс-советник президента угрюмо слушал, понимая, что в следующий раз его уже не пригласят. Текущее приглашение было своего рода ритуальным жестом — в глазах солидной части людей, он был тем, кто сопротивлялся «генизлам», пока все прочие сидели на заднице ровно, не желая высовываться. К тому же и назначен Балов был ещё избранным президентом, а из старой бюрократии мало кто остался в живых. Одни отправили на тот свет «изменённые», другие перешли к сотрудничеству с ними и погибли, когда ситуация изменилась. В итоге наверх всплыло то самое дерьмо, что никогда не тонет.

Когда совещание закончилось и все потянулись на выход из здания, с Баловым внезапно сблизился один из участников — бывший офицер СКБ, каким-то чудом уцелевший во всей этой мясорубке и сейчас принявший командование структурой. Втиснув в руку кусок бумаги, шепчет.

— Не задавай вопросов. Прочти, как выберешься за периметр.

Притормозивший было Балов, продолжает движение вперёд, зажав послание в руке и стараясь не показывать удивления. Майор был одним из тех, кто вместе с ним прорывался из окружённого здания и ввиду острого кадрового голода, сейчас стал исполняющим обязанности главы восстановленной СКБ. Вопрос только в том, что именно он хотел передать и зачем. Да ещё и таким странным способом.

Выехав на личном авто за блокпосты, кольцом окружающие правительственный комплекс, мужчина свернул в проулок и развернул записку.

«Тебя должны убрать сегодня — дом под наблюдением, в машине датчики. Смени авто, оторвись от хвоста и едь по указанному адресу. Там тебя встретит человек с документами и деньгами. Не покинешь страну — они тебя прикончат».

Относительно лаконично, но вполне ёмко. На обратной стороне бумаги — адрес из новых спальных районов столицы. После короткого раздумья, Балов вернулся на дорогу и встроился в поток движения, при этом заметив, как тронулось с места такси, стоявшее около тротуара. Вот и замаскированная наружка.

Спустя полчаса движения, мужчина сворачивает на одну из боковых улиц, оставив машину преследователей стоять в пробке. И бросив свой автомобиль, ловит попутку. До места выходит добраться только через несколько часов, за которые он не раз меняет машины и дважды спускается в метро. Оказавшись в итоге перед подъездной дверью, какое-то время колеблется, после чего жмёт на кнопку домофона.