Гори, бабочка, гори

ДЖУД

Мне плевать на их долбаную политику. Я не отпущу свою куколку до тех пор, пока она не вернется из ада, в котором она себя заперла. Эш накрывает нас одеялом, которое я натягиваю на голову, пока они толкают нас по коридору к лифту, который увезет нас подальше от безумия, в которое погрузилось отделение неотложной помощи.

Прошел слух, что наследница Севана и новый звездный квотербек здесь. Пресса в бешенстве, и даже обычные люди пытаются разглядеть их или сфотографировать, чтобы продать прессе. Бек и Эш играют роль вышибал на входе, впуская только медицинский персонал с соответствующими больничными удостоверениями. Какой-то урод в спецовке попытался войти с камерой и начал кричать о свободе прессы, но парни вытолкали его обратно. В конце концов на дверь поставили охрану, но все это время моя куколка оставалась под наблюдением. За исключением той единственной душераздирающей фразы, которую она прошептала, она ни разу не заговорила и не взглянула ни на кого из нас.

Крепко обнимаю ее, когда мы поднимаемся в лифте, и делаю то, чего не делал с детства. Я молюсь. Я молю Бога, чтобы он не забирал моего брата у меня, у нас. Я не знаю, как кто-либо из нас смог бы пережить его потерю, и я знаю, что Сави не сможет. После всего, что она пережила, потеряв родителей, потеряв нас и теперь Тейт? Я не думаю, что она оправится, если он умрет.

Никто из нас не знает, что за хрень произошла в том доме сегодня ночью. Мы знаем только, что Тейт был подстрелен, дом горел, а Сави молчит. Проходит несколько часов, пока мы ждем новостей о состоянии Тейта. Залы ожидания заполняются представителями команды по связям с общественностью, тренерским штабом и некоторыми другими игроками, с которыми мы только начали знакомиться. Появляется дядя Сави, но мы запрещаем ему входить в ее палату. Пока мы не узнаем, что произошло, никто к ней не подойдет. Если я узнаю, что он причастен к этому, у копов не будет шанса его тронуть. Его просто больше никто никогда не увидит.

— Детка, малышка, куколка. Ну же, мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне. Пожалуйста, Сави. Пожалуйста, поговори со мной? — умоляю ее, вытирая теплым полотенцем кровь Тейта, с ее лица. Я стягиваю с нее пахнущий дымом свитер, передаю его Беку, чтобы он его выбросил, и начинаю вытирать ее грудь и руки, пытаясь избавить ее от этого ужасного запаха.

— Я послал это ей.

Я смотрю на Бека и вижу, что он держит в руках пушистый свитер, покрытый мультяшками.

— Это был один из подарков, которые я отправил ей, пока мы были в разлуке. — Его грустные глаза смотрят на меня. — Она больше никогда не носила ничего подобного. Она всегда в черном. Если она носила это, значит ли это, что она…?

Он опускает глаза, сильно хмурясь, Эш кладет руку ему на плечо и сжимает.

— Я не знаю. Она читала все сообщения и носила это, так что, возможно, она была готова простить нас. Может быть, она была готова снова стать нашей. Я не знаю.

Поворачиваюсь обратно к Сави и продолжаю ее мыть. Эш протягивает мне больничный халат, чтобы я надел его на нее, но Бек выхватывает его и бросает на стул, затем снимает с себя Хенли и футболку, которая была на нем под ним, и передает ее мне, после чего снова надевает свой Хенли.

— Надень это на нее. Она должна чувствовать и ощущать наш запах рядом с собой. А не какую-то больничную тряпку с запахом крови.

Накидываю футболку ей на голову, продеваю через нее руки, затем стягиваю резинку с запястья, собираю волосы назад и убираю их в низкий хвост. Она все еще пахнет дымом и будет пахнуть до тех пор, пока я не смогу вымыть ей волосы, но это должно немного помочь.

Как раз в тот момент, когда я снова усаживаю ее, открывается дверь и входит новый врач. Он смотрит на нас всех четверых с замешательством.

— Я доктор Нэш, я делал операцию мистеру Вэлору. Кто из вас является его ближайшим родственником?

Бек огрызается:

— Мы все, — прежде чем кто-либо успевает ответить.

Доктор нахмуривает брови, но начинает кивать.

— Хорошо, он выписан из операционной и находится в реанимации в критическом состоянии, но пока состояние стабильное. Некоторое время он был на волоске от смерти, и мы дважды теряли его на столе. Следующие двадцать четыре часа будут решающими. Хорошая новость заключается в том, что он молод и находится в отличной спортивной форме. Это очень поможет ему в восстановлении. Если не будет никаких осложнений, я с оптимизмом смотрю на его выздоровление.

Облегчение переполняет меня, хочется плакать, но я вынужден спросить:

— Сможет ли он снова играть?

Он тут же начинает качать головой, отчего у меня сводит живот.

— Я не буду даже рассуждать на эту тему. Еще слишком рано даже думать об этом. Пуля пробила одно из его легких и нанесла значительный ущерб. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы он пережил эти несколько дней. Все остальное вторично.

Бек подходит к доктору и протягивает ему руку, чтобы тот пожал ее, благодаря за все, что он сделал для спасения нашего брата.

Перед тем как уйти, он говорит нам:

— Полиция хочет получить от мисс Севан показания о том, что произошло, но из-за ее состояния мы пока задерживаем их. Она хоть что-нибудь сказала?

Когда мы все качаем головами, он хмурится и говорит:

— Я попрошу кого-нибудь из психиатрической службы приехать и оценить ее состояние. Скоро кто-нибудь будет.

Я притягиваю Сави обратно в свои объятия с защитным рыком. Хочу сказать парню, чтобы он засунул свою оценку, но чем дольше она остается запертой в своей голове, тем больше я пугаюсь, что она никогда не вернется ко мне, поэтому я просто киваю в знак согласия.