Горизонты безумия

ГЛАВА 19. ПУСТОШЬ

Плато казалось бескрайним. Куда ни глянь – всюду унылая серость, как внутренний микрокосм до отупения безразличного человека. Тусклое светило было под стать капле ртути: всё тот же металлический отблеск и пластика – сунь палец, перемешай, и некое подражание солнцу превратится во что-то ещё, столь же бессмысленное, что и его предшествие. Воздух ничем не пах. Он был сух и в меру нагрет.

Подорогин глянул в ту сторону, откуда, как ему казалось, они пришли.

Ничего.

Бесконечное плато уходило в никуда, размывая линию горизонта, искажая перспективу – просто водя за нос. Ни хребта, ни холмика, ни хлябкой кочки. Даже рытвины и той, пожалуй, не повстречаешь, пройди не одну сотню миль! Что уж говорить о том, по чему можно было бы спуститься с небес.

- Знаете, – откашлялся астрофизик и добавил спустя пару секунд, словно прочитал мысли Подорогина: – А на самом деле горизонта не существует.

- Как это не существует? – Доктор недоверчиво глянул на попутчика.

- Об этом ещё в школе рассказывают, – эхом отозвался Подорогин. – Горизонт – это очередная иллюзия нашего логичного мирка.

- Да бросьте, – отмахнулся доктор. – На счёт того места, куда нас занесло я, конечно, с вами спорить не стану – действительно всё может обстоять как угодно. Но на Земле... – Он взмахнул руками, словно хотел объять необъятное... Но вспомнив, где находится, отказался от этой пустой затеи.

Астрофизик улыбнулся.

- Видите ли, друг мой, тут вы не одиноки в своих заблуждениях. Только не обижайтесь, прошу! Большинство обитателей планеты Земля так же склонны верить в то, что горизонт есть что-то фундаментальное, эмпирически доказуемое, что можно, так сказать, если не потрогать пальцем, то хотя бы представить в виде формул или каких бы то ни было зависимостей, дабы объединить с другими физическими единицами и, тем самым, отождествить с уже известным нам понятием.

- Ну а как же видимый и истинный горизонты?! Такое понятие, как «видимость»... Да и расстояние до видимого горизонта рассчитывают при помощи теоремы Пифагора! – Доктор азартно заглянул в глаза астрофизику.

Подорогин невольно улыбнулся.

- Им просто так проще, – шепнул как бы между делом Грешник. – Проникнуться задачей, которую, как им самим кажется, они в силах решить.

- А разве нет? – спросил Подорогин.

- Именно эту? – Грешник улыбнулся в ответ. – Думаю, в конце концов, они придут к единому знаменателю.

- Брось. Это не ответ.

Грешник развёл руками.

- ...В том-то и оно! – рукоплескал вошедший в раж астрофизик. – Что такое геометрия? Это раздел математики, который изучает пространственные структуры. То есть, она не задаётся вопросом «где, как и при помощи каких обстоятельств в данной точке фазового пространства появилась материальная сущность?» Отнюдь. Геометрия рассматривает взаимное расположение тел, которое выражается путём проникновения или прилегания их друг к другу, величиной – то есть, понятиями о равенстве тел, – а так же различными преобразованиями.

Доктор фыркнул.

- Не хотите ли вы сказать, что и геометрия, по сути, есть абстракция?

Астрофизика понесло:

- Так ведь и есть! Геометрическое тело представляет собой абстракцию ещё со времён Евклида! Исследуя реальные предметы, геометрия рассматривает только их форму и расположение относительно друг друга, отвлекаясь от других свойств. Это позволяет перейти от пространственных отношений между реальными объектами к любым отношениям и формам, возникающим при рассмотрении однородных объектов, сходных с пространственными, – Астрофизик выдохнул.

- И? – По внешнему виду доктора было непонятно, желает ли он выслушать оппонента и дальше или просто ёрничает.

- Говоря проще, – пришёл на помощь Подорогин, – горизонт – это воображаемая линия, по которой небо кажется граничащим с поверхностью Земли, а так же сфера неба над этой границей, и видимая наблюдателем поверхность Земли. И всё видимое вокруг пространство...

- До конечных пределов его, – закончил Грешник тоном пророка.

Повисла тишина.

- Но ведь это и впрямь нелепо, – тихо согласился доктор, глядя в мутную пелену. – О каких пределах мы говорим?

Астрофизик улыбнулся.

- О тех пределах, за границы которых лучше не соваться по собственной воле, – снова заладил своё Грешник.

- А иначе что? – усмехнулся астрофизик. – Страшный суд и последующая за ним кара небес?

- Вы сами всё видели, – лаконично заявил Грешник, поднимая осунувшееся лицо к небу.

Хотя какое это небо!

Подорогин сплюнул. Поднёс левую руку к лицу, взглянул на компас. Стрелка сходила с ума, как и на борту канувшего в раскалённом смерче «Икара».

«А ведь мне совсем их не жалко. Тех, что остались на борту. Ни капельки, будто это были чужие люди. Более того, я даже рад, что больше не увижу этих чёртовых ублюдков! Гори они веки вечные в том самом месте!»

Подорогин вздрогнул. Невольно глянул на умолкших спутников, желая убедиться, что те не расслышали его последних мыслей. Не расслышали. Вот и хорошо. Он наклонился и прикоснулся к серым камням.

Что это? Вибрация?

«Как будто в глубинных недрах гудит встревоженный улей».

Подорогин резко выпрямился.

- У кого-нибудь появились мысли, относительно того, куда мы попали? – спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений.

Все мялись в нерешительности.

Тогда астрофизик снова взял слово:

- У меня есть одна мыслишка... Но, боюсь, она отдаёт безумием.

- И всё же, – доктор окинул присутствующих обеспокоенным взором, – за неимением других версий, мы были бы рады услышать и её.

Астрофизик о чём-то задумался, но потом выдохнул и принялся излагать мысль, словно находясь перед аудиторией:

- Мы ведь прошли сквозь горизонт событий чёрной дыры. Соприкоснулись с тёмной материей. Совершили шаг за грань, если будет так угодно, доступного нашему пониманию мира. Не буду в который уже раз твердить о том, что выжить в подобных условиях невозможно. По крайней мере, согласно теории относительности, данная авантюра не должна была закончиться ничем хорошим. Однако мы живы – и это неоспоримый факт. Не берусь говорить о чуде – сами понимаете... Так что, дабы сэкономить время, опустим то, что не можем понять, а, следовательно, и объяснить. Пока не можем, за неимением данных.

- Бытует мнение, что мы вовсе не выжили, а попали прямиком в преисподнюю, – проникновенно заметил доктор, косясь на притихшего в стороне Грешника.

- Это тоже нельзя исключать.

- Но как же? – Глаза доктора округлились. – Я дышу, у меня в груди бьётся сердце, я чувствую, в конце-то концов! Это не может быть смертью, потому что... потому что...

- Потому что и этого нам пока понять не дозволено, – терпеливо сказал астрофизик. – Тем не менее, мы где-то. И это где-то тоже где-то есть. Простите за каламбур. А раз мы внутри этого где-то, соответственно, имеем неплохие шансы досконально изучить это что-то. Для этого, перво-наперво, нам необходимо поставить перед собой конкретную задачу. Затем попытаться собрать как можно больше информации о том месте, где очутились, и обобщить её. И уже после всего, сделать какие-никакие выводы.

- Чего тут искать-то... – Подорогин махнул рукой. – Пустошь, одно слово.

- Значит, будем исследовать пустошь. А первую вводную я вам сейчас, как уже сказал, подкину. Думаю, в это легче поверить, нежели в потусторонний, и уж тем более загробный мир, – астрофизик глянул на зашевелившегося Грешника. – Только без обид. Ваше мнение мы уже выслушали.

Грешник никак не отреагировал.

- Так вот, – продолжил Астрофизик. – В среде земных учёных – в частности астрофизиков – бытует сумасшедшая версия, что чёрная дыра, есть не что иное, как вселенная.

- Час от часу не легче, – не сдержался Подорогин. – Как такое может быть?

- Чёрная дыра возникает после взрыва сверхновой. Светило обрушивается внутрь себя. Возникают чудовищные гравитационные силы, которые запаковывают звёздное вещество внутрь горизонта событий. Вы только вслушайтесь: даже свет, и тот не в силах вырваться, что уж говорить о живой материи! А взрыв сверхновой – это тот самый взрыв, который мы привыкли называть «Большим взрывом».

- Но всё это, опять же, антинаучно! – воскликнул доктор. – До этого мы имели мнение религиозного фанатика. Теперь, простите за сравнение, сумасшедшего учёного.

- А если вдуматься, не так уж этот учёный далёк от истины, – Подорогин тёр подбородок. – Чёрная дыра вовсе не ход, как мы думали изначально. Это другой мир, иная реальность, альтернативная вселенная, куда мы все так стремились попасть.

- Вполне возможно, и мы с вами раньше жили в своей собственной чёрной дыре и в ус не дули, – астрофизик невинно улыбнулся. – Поймите, я не хочу никому навязывать своё мнение. Просто... Всё действительно может обстоять именно так. Ведь никто ещё не прорвался в наш мир извне, а мы, сколько не бились, до недавнего времени не могли заглянуть в соседнюю вселенную.

- Теперь, вот, смогли, – подвёл итог Подорогин. – И не знаем, что со всем этим делать.

- Просто пока мало информации, – развёл руками астрофизик. – Мир тоже познавался не сразу.

- Лучше бы совсем не познавался, – вздохнул Подорогин. – Если уж на то пошло.

- Так к чему мы пришли? – спросил доктор. – Что мы попали в другое измерение?

Астрофизик пожал плечами.

- Мы с готовностью выслушаем вашу точку зрения.

Вновь повисла тишина.

- Я... Я не знаю, – доктор с мольбой посмотрел на Подорогина. – А вы?.. Вы как считаете, где мы оказались?

Подорогин облизал пересохшие губы.

А он и не подозревал, сколько мыслей одновременно скачет под лобной костью. Десяток? Сотня? А может и того больше?.. Сколько вообще существует вариантов развития вселенной? Бесконечность в «энной» степени? Или квадриллионный корень из ничего? Скорее некое закодированное в гравитационном взаимодействии тождество, неподвластное человеческому разуму, по причине того, что распознание его повлечёт за собой крах всего живого и сущего. Или просто безумие. Но тогда что всем этим движет? И какому оператору под силу одновременно контролировать столь обширные потоки информации? Вопросы, вопросы... И снова вопросы. А думал Подорогин совершенно о другом:

«Коллизия. Вот что это такое. Столкновение – лоб в лоб! И тот окажется на коне, у кого черепушка крепче. А наблюдатели, они так просто... Проведут черту под очередным ужасным экспериментом, соберутся на диспут, озвучат закономерный итог. Что станется со сворой отбегавших своё лабораторных крыс? Думается, ничего хорошего. В лучшем случае усыпят. Что в худшем – не хочется даже задумываться».

Подорогин уставился на часы.

- Непонятное что-то с магнитосферой творится.

- И это всё, что вы можете сказать?! – крикнул фальцетом доктор. – А как же теория?

- Нет никакой теории, – сухо отрезал Подорогин. – Но есть предположение.

- Какое? – перебил доктор.

Подорогин сказал на выдохе первое, что пришло на ум:

- В детстве я читал Лавкрафта... Он писал про страшное плато.

- Лэнг? – спросил доктор. – Час от часу не легче.

- Зато как похоже, – задумчиво сказал астрофизик. – И без разницы, что антинаучно.

- Нам нужно идти, – шёпотом поторопил Грешник. – Зверь может вернуться.

- Какой ещё зверь? – тут же переспросил доктор. – Вы о том сгустке плазмы, что уничтожил корабль? Считаете его живым?

Грешник ничего не ответил.

- Он прав, – тут же нашёлся Подорогин, радуясь уходу от скользкой темы. – Нельзя оставаться на открытой местности, пока мы окончательно не убедились в том, что нам ничто не угрожает.

- Мне кажется, мы уже убедились в обратном, – сказал астрофизик. – Чем бы ни была та тварь, настроена она была весьма недружелюбно.

- Так куда идти? – развёл руками доктор. – С равным успехом можно двигаться в любом из направлений.

- То-то и оно, – вздохнул Подорогин. – Но главное, нужно просто начать движение...

Поверхность под ногами вздрогнула.

- Там! – доктор вскинул руку, указывая на что-то за спиной Подорогина. – Смотрите!

- Что это такое? – растянуто проговорил астрофизик.

Подорогин обернулся.

В дрожащем мареве возвышался горный хребет. Он был под стать декорации, которую возвели для очередной сцены разыгрывающейся трагедии. Пики изгибались, гнулись, ломались... Не смотря ни на что, росли заново.

Подорогин почувствовал, как стало труднее дышать.

- Нам туда, – прохрипел Грешник, возобновляя путь. – Поторопимся же.