Горничная для Медведя

Глава 13

Юля задумалась. Она с детства привыкла заботиться о постороннем мнении, но ведь Дима прав. Какое дело ей до этих женщин? А женщинам до неё? Если она сейчас попрыгает мимо них на одной ноге, что произойдёт? Ровным счётом ничего.

— Юля, ты чего притихла?

— Мне очень хочется найти свои крылья, — улыбнулась она.

— Найдёшь, я тебе помогу, — прошептал Дима, глядя ей в глаза.

Юля смутилась, отвела взгляд:

— Смотри, кафе! Зайдём? Я хочу пить, — сказала она, только для того, чтобы Дима не смотрел так пронзительно ласково, как в пучину, затягивая Юлю взглядом.

Вечер был тихий, безветренный. После парка они поехали на речку. Лодочная станция вот-вот должна была закрыться, но Дима договорился со сторожем и взял лодку. Он грёб, Таня сидела на носу и наблюдала, как нос лодки завораживающе рассекает воду. Ровная гладь делилась на две части, расступалась, маленькие волны ловили последние лучи закатного солнца, загадочно блестели и сливались в одну ровную тёмную полосу.

— Юля, ты решилась? Извини, что тороплю, но важные решения иногда надо принимать быстро, как в твоём случае. Обстоятельства могут измениться, желаемое перенестись на неотделенный срок, да много чего.

— Давай больше не будем об этом говорить? Дима, я тебе очень благодарна, правда, очень. За сегодняшний вечер, за то, что хотел помочь. Но я не поеду.

— Почему?

— Дима, я не могу оставить близких, я говорила. Я им нужна, а они нужны мне, что тут непонятного? Если бы я на месяц уехала, лечиться, например, или в отпуск, ещё куда не шло…

— Кстати, куда ты ездишь в отпуск? — перебил Дима.

Никуда. Нет у неё отпусков, сто лет не было и ещё сто лет не будет. Моря она, наверное, никогда не увидит, ну и ладно. Живут люди без моря и она проживёт, очень даже прекрасно. Зато у неё семья есть, самая ценная жизненная составляющая. Юля желела Таню, как плохо и тяжело жить, когда ты никому не нужен, никто в тебе не нуждается, Юля бы не смогла.

— Тебе нельзя сидеть сложа руки, надо искать свои крылья, — сказал Дима. — Я помогу.

— Нельзя найти то, чего нет, — грустно ответила она. — Никто не найдёт, ни ты, ни я.

— Юля, ты меня мало знаешь, я ужасно нудный и настойчивый. Если что-то втемяшу себе в голову, не отступлю. А сейчас я втемяшил тебя, — обезоруживающе улыбнулся Дима. — Поэтому буду убеждать, пока не согласишься. Юля, ты должна поехать со мной.

— В качестве кого? — Юля решила не ходить кругами, спросить прямо. — Ты женат, хочешь привезти с собой любовницу?

— Я условно женат, — усмехнулся Дима. — Хорошо, что ты спросила, давно пора было выяснить этот момент.

— Что же сам не начал выяснять?

— Я не знал, с чего начать. Боялся, что ты не поверишь, скажешь, мол, вдали от дома все мужчины холостые.

— Ты холостой? Нет. Тогда о чём разговор?

— Официально у нас законный брак, неофициально — после рождения Кати мы практически чужие люди. Живём в одном доме, но в разных половинах, спим, конечно, в разных спальнях. Ольгу всё устраивает, меня тоже. Она ведёт тот образ жизни, который ей нравится, ездит по друзьям и салонам, отдыхает с подругами…

— И друзьями? — перебила Юля.

— Возможно. Во всяком случае внешне у нас вполне благополучная семья, всех это устраивает. Понимаешь, мы оба накосячили: я влюбился, как мальчишка, она хотела замуж. Когда поняли, что не совпадаем во всём, было уже поздно.

— Катя с ней живёт?

— Катя живёт со мной, но большую часть времени проводит с моей мамой. Ольга устаёт от ребёнка. Нервничает, злится, девочка её раздражает.

— Зачем рожала? — поразилась Юля.

Если бы у неё был ребёнок, она бы его не отпускала от себя ни на минуту.

— Ольга не хотела, я настоял. Кажется, я уже говорил, что от первого брака детей у меня нет, хотел сына или дочь, всё равно. Я познакомлю тебя с Катей, уверен, вы друг другу понравитесь.

— Дима, о чём ты? Как мы объясним твоей дочери, что рядом с папой теперь чужая тётя? Я что, буду жить на твоей половине дома? Представить страшно.

— Это не вопрос, не волнуйся, я решу.

— Я замужем. Ты хочешь, чтобы я ушла от мужа?

— Да. Брось его, он тебя не любит. Я не знаю твоего мужа, но знаю тебя, этого достаточно.

— Насквозь видишь? — грустно уточнила Юля.

— Я аналитик и, замечу без ложной скромности, неплохой. Раз говорю, значит уверен.

Что же ты, аналитик, так с женой-то оплошал? Связал свою жизнь с женщиной, которая не хочет от тебя детей. Теперь решил увезти чужую, и не знаешь самого главного — детей от неё у тебя не будет. Если бы Юля могла рожать, у них с Иваном были бы и сын ещё, и доченька.

— Разворачивайся, Дима. Домой пора, совсем стемнело.

Дима послушно начал разворачивать лодку. Против течения грести ему было намного сложнее, Юля видела, как напряглась на лбу Димы тонкая голубая жилка. Зачем они уплыли так далеко? Ей хорошо сидеть на лавочке и чувствовать, как прохладная вода ласкает пальцы, а Диме ещё грести и грести.

— Надо было моторку взять, — вздохнула Юля. — У них есть, я видела. Устал?

— Ты меня, что ли, пожалела? — непонятно почему развеселился Дима. — Юля, я тебя обожаю! И я тебя отсюда увезу! По-любому!

Она смутилась, отвернулась в сторону и до самого берега больше не разговаривала.

Бабули вернулись с дачи к обеду. Довольные, возбуждённые и шумные, с покрасневшими от солнца лицами и тяжёлыми пакетами в руках.

— Тише, Саша спит, — попросила Юля.

— Опять в игрушках до утра просидел? Ничего, пусть просыпается, засоня. Юля, нам тоже надо купить дачу! — заявила мама. — Грядки засадить, сад вырастить, кусты всякие, цветочки. Ты не представляешь, какое удовольствие лежать в шезлонге и слушать, как поют птицы!

Тётя Люда кивнула на пакеты:

— Смотри, сколько всего дали: огурцы утром сорваны, кабачки, ягоды! Всё экологически чистое, без химии. Варенье будешь варить.

— Лучше компоты, я зимой люблю консервированный компот, — заспорила мама. — В варенье никаких витаминов не сохраняется.

— Можно и компоты, — легко согласилась тётя Люда. — Ой, Юля, это что у тебя?

Она схватила со стула сиреневое платье, встряхнула, приставила к плечам. Вчера Юля слишком устала, чтобы убрать его в шкаф.

— Новое платье? Красота какая! Примерь, я посмотрю. Когда купить успела?

— У Тани купила, ей велико, — объяснила Юля, с удовольствием ещё раз надевая платье. — Идёт мне?

— Юленька, ты красавица, каких поискать, — умилилась мама. Насторожилась, посмотрела в сторону прихожей. — Кто пришёл? Наши все дома.

В комнату вошёл Иван, с размаха швырнул в сторону дорожную сумку, та повалилась на бок, внутри что-то звякнуло. Юля испуганно прижала ладонь к губам — Иван был страшен. Бледное лицо, горящие яростью глаза, презрительно сжатые губы. Что случилось?

— Нагулялась? — прорычал муж, не сводя с неё взгляда. — Где ты была?

— Дома, — растерянно ответила Юля. — Ваня, что произошло?

— Я тоже хочу знать, что! Или, как водится, я должен узнать последним? — он повернулся к притихшим бабулям. — Когда вы приехали?

— Недавно. На электричке. Ваня, ты чего, как с цепи сорвался, команда проиграла? — спросила тётя Люда.

— Ты бы разулся, зятёк, не дело по ковру в уличной обуви ходить, — заметила мама. Кажется, она одна не испугалась. — Чего с порога орать начал?

— Ты у доченьки свой спроси — чего! Или давай я спрошу. Юля, где ты была ночью? Отвечай, чего молчишь!

— Дома я была, нечего на меня орать, — губы не слушались, дрожали.

Узнал, что она встречалась с Димой? Так ведь ничего не было, она сама всё расскажет, ей нечего скрывать. Только не надо смотреть на неё с такой злостью и презрением, она не заслужила!

— Дома, говоришь? А с мужиком своим тоже дома встречалась, на нашей кровати успели поваляться?

Бабули одновременно охнули и повернулись к Юле. Мама первой пришла в себя.

— Ванька, ты говори да не заговаривайся! Какие мужики, какие кровати? Нас не было, так у Саши спроси. Саша!

Сын зашёл в комнату, опёрся спиной о дверной проём:

— Чё Саша? Я пришёл и спать лёг, отстаньте от меня, — хмуро сказал он и удалился.

— Ты чего на жену наговариваешь, изверг? — возмутилась тётя Люда. — Юля девочка приличная, порядочная, как у тебя язык повернулся?

— Порядочная? — Иван подошёл ближе, взял Юлю за вырез халата, подтянул к себе. — Ну, говори, порядочная, кто вечером тебя от дома на машине увёз? А потом привёз, у подъезда высадил? Молчишь?

Муж оглянулся, увидел новое сиреневое платье, стянул со стула и сунул Юле в руки:

— Для кого наряжалась? Мужа в халате встречаешь, а к хахалю обновочку надела.

— Ваня, я платье вчера купила, у Тани, домой в нём пошла, — оправдывалась Юля.

— Надевай, что стоишь столбом? Я тоже хочу посмотреть на тебя, красавицу.

В груди словно сжалась тугая острая пружина. За что он её оскорбляет, за что? Как-то Юля встретила Ивана в магазине с женщиной, он сказал, что одна из отдыхающих попросила её подвезти, хотела купить домой подарки. Юля не ревновала и не устраивала сцен.

Она скинула халат, надела платье:

— Смотри! — сказала с вызовом. — И не ори на меня больше! Я не буду с тобой в таком тоне разговаривать.

— Не будешь? Со мной не будешь, а с кем будешь? — прошипел муж.

— Отстанешь от жены или нет? — сердито заявила мама. — Сам себе выдумал, а её пытаешь! Может её перепутали с кем, платье такое же или ещё чего, мало ли что в темноте привидится. Один фонарь у подъезда, и тот еле светит.

— Защищаете? Ну, хорошо. Говори, честная и порядочная, встречалась ты вчера с посторонним мужиком или нет?

— Да, — как могла спокойно ответила Юля.

— Значит, вот откуда деньги посыпались? Горничной она устроилась, в доме убирает, а за отдельные услуги на карту получаешь? Я-то думал, с чего такие бонусы, верил тебе. Что поломойки теперь, как бизнесмены зарабатывают? Он тебе авансом проплатил, или уже отработала? Понравилось ему, старалась хоть? — злобно выплёвывал слова муж.

— Юля! — заголосили бабули. — Юленька, как ты могла! Да не голодали же, не бедствовали! Стыд-то какой, срам!

Они все сошли с ума? Разом, в один день? Она единственная, кто здесь в здравом уме и трезвой памяти? Как её родным близким людям могло подобное в голову прийти? Кому здесь должно быть стыдно?

Юля гордо вскинула голову:

— Ваня, если у тебя жена — проститутка, зачем на грязные деньги резину покупал?

Иван замахнулся и ударил её по щеке. Голова безвольно мотнулась, из глаз брызнули слёзы. Бабули заверещали, повисли на нём, пытаясь схватить за руки.

— Ваня, Ванечка, не надо! Ванька, успокойся! Убьёшь же, у тебя кулаки, как кувалды!

Юлю никогда никто не бил. Бабули, наказывая, могли лишить компьютера и прогулок, не выпускать из дома к подружкам и постоянно читать нравоучения, сменяя одна другую. Она всегда боялась драк, в юности, когда девчонки между собой разбирались, размахивая руками и ногами, она сразу сбегала.

Щека горела огнём, но это не сильно беспокоило. Острая, тугая пружина в груди вдруг распрямилась, в голову ударила ярость и злость.

— Не смей меня бить! — закричала она.

От неожиданности бабули выпустили Ивана.

— Кыш отсюда, — прикрикнул он на них. — Пошли вон обе!

— Пошли, Аня, — тётя Люда схватила маму за руку, потянула за собой. — Без нас обойдутся, милые бранятся, только тешатся.

Мама, то и дело оглядываясь, подчинилась. Едва за ними закрылась дверь, Иван медленно, крадучись, стал подходить к Юле.

— Не смей, говоришь? — тихо шипел муж. — Крутая стала, как хахаля завела, дерзкая?

Юля отскочила в сторону, схватила за ножки стул и выставила перед собой:

— Не трогай меня, Иван.

Стул в руках Юли ходил ходуном, она изо всех сил прижимала его к себе и отступала, пока не упёрлась в стену.