Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Витебщина

ЧАШНИКИ (сентябрь, 2005)

Сожалею, что в наших маленьких городах мало рождается исследователей, пропагандистов местной старины, тех, кто нарабатывал бы достойный материал и, тем самым, прославлял свой город. Оттого и о городах этих ничего не знают, иногда даже о самом существовании их…

Итак, когда-то, давным-давно, в этих местах на берегу Уллы стоял замок. Об этом в свое время сообщал в газете «Чырвоны прамень» преподаватель Витебского пединститута архитектор Юрий Якимович.[4]

В 1558 г. во время Ливонской войны Иван Грозный приказал своему войску построить замок на правом берегу Уллы. Замок был построен и вскоре разрушен. Потом его обновили уже по указу Сигизмунда Августа. Однако в 1567 г. он был окончательно снесен. И больше не восстанавливался.

В той же своей статье Юрий Якимович исследовал инвентари Чашник 1629 г. и 1633 г.

В тот период на берегу Уллы находилась небольшая усадьба с деревянными укреплениями.

Центром же местечка являлась торговая площадь. На площади стояла церковь с колокольней, оснащенной тремя колоколами, а также находились 16 магазинов («клеток крамных») и 4 мещанских двора. От площади расходились три улицы: Ивановская (вела к усадьбе помещика), Лукомлянская и Тяпинская.

На реке действовала пристань. Сюда прибывали купеческие корабли с товарами. Недалеко от пристани стояли 39 складских помещений («пуни купецкие»). Они принадлежали купцам, которые наиболее часто проезжали через этот город.

На противоположном берегу реки располагалось три предместья, или слободки.

За пределами территории местечка «около мельницы» располагались так называемые «Старые Чашники». Это свидетельствует о том, что первоначально Чашники существовали на месте данного небольшого застенка.

В середине XIX в. в Чашниках насчитывалось более 2,5 тысяч жителей. Основная профессия на тот период — лоцман. Эти люди каждую весну, с возобновлением сезона передвижения по воде, нанимались на барки и водили их до Риги.

В начале XX в. количество жителей выросло до 5 тысяч.

Чтобы процветали малые города, необходимо, чтобы в них приезжали. А для этого им надо иметь чем привлечь. Такой коронкой могли бы стать восстановленные памятники старины, некогда своей значительностью и своим силуэтом определявшие лицо города. По крайней мере, такое восстановление имеет место быть в цивилизованных странах, например в Германии (Дрезденский собор).

Этот ныне уже не существующий храм когда-то как раз и определял лицо здешнего города, являлся его столпом.

«Беларуская энцiклопедыя», в материале В. Гриневецкого и А. Ярошевича, как и те же «Сведения о доминиканцах Литовской провинции» сообщают о том, что около 1674 г. хорунжий Доминик Служка и его очаровательная супруга Констанция из рода Подберезских основали в Чашниках монастырь доминиканцев. Подневольные, закрепленные за монастырем, обязаны были отдавать монахам «со всех посевов своих четвертый сноп и половину меда».

Из каменных строений на территории этого монастыря сначала появился жилой корпус. Это случилось в 1750 г.

Костел Преображения строили семь лет в бытность приора Гутиского и успешно завершили в 1786 г. Каменный храм был исполнен в формах позднего барокко и считался самым большим костелом в Беларуси. На двух фасадных башнях его размещались часы и 3 колокола, отлитые в Риге.

В 1804 г. костел освятил суфраган полоцкий Адынец.

В 1816 г. его украсили настенные росписи, часть которых сохранялась до начала XX в. Самым же ценным его украшением считалась скульптура Иисуса, вырезанная сельским жителем из местных, неким Пристой в начале XVIII в. Алтарь украшали иконы, нарисованные художником В. Лейндорфом.

В 1832 г., после восстания поляков, монастырь закрыли. Однако он еще не был отнят. Но когда в 1863-64 гг. здесь обосновался опорный пункт представителей нового выступления католиков, монастырь передали в ведомство православной епархии, С 1868 г. храм стал называться Николаевской церковью.

В 1930 г. по распоряжению местных властей башни Николаевского собора снесли, а в зале устроили Дом культуры. В этом здании в феврале 1942 г. согнанные сюда чашницкие евреи провели свою последнюю ночь…

На средства, пожертвованные паном Винцентом Володковичем, в 1875 г. в местечке построена православная церковь. Об этом сообщает И. Торбина в одном из номеров газеты «Чырвоны прамень» за 2005 г. Последний владелец Иванска (близ Чашников) был человеком интеллигентным и умным. Исповедуя католическую веру, тем не менее, с уважением относился к иноверцам. И потому на землях, которые в свое время принадлежали ему, оставил по себе добрую память.

Церковь была построена в стиле позднего классицизма.

История этого храма полна трагических событий, свое распятие и воскрешение церковь переживала не раз.

В начале 30-х годов чашницкий храм, как религиозное заведение, был закрыт, а помещение превращено в склад.

В годы войны храм вновь открыли. Службу проводили по воскресеньям: сначала — для оккупантов, позже — для местных.

После того как фашисты покинули здешние места, церковь закрывать не стали. В ней велась служба. Но люди ходили сюда молиться преимущественно тайно.

Известно, что в 1970-80-е гг. нашелся один из местных, работавший на Севере на рыболовецких судах, который пожертвовал храму 5000 советских рублей.

В 1980-е гг. настоятелем церкви назначили Анатолия Коледу, выходца из Столинского района, сына священника. Этот человек пришел к вере сознательно, уже после того как защитил ученую степень кандидата физико-математических наук. Его отец в те годы служил священником в Браславе. Иконостас, украшающий храм, достался чашничанам благодаря ходатайству авторитетного браславского священника. Он установлен в 1982 г.;

Что касается А. Коледы, то духовное образование он получил в семинарии в городе Загорске. Служил в чашницкой церкви. А сейчас — в Германии, поддерживает там православие. По его инициативе на территории немецкого государства открыто уже восемь православных церквей.

В настоящее время настоятелем местного храма является не менее интересный человек — по специальности строитель и реставратор — Владимир Коледа, двоюродный брат Анатолия. В свое время он реставрировал Витебский собор.

А теперь о пяти колоколах, которые бережно сохраняются на колокольне Преображенской церкви. Самый большой был отлит в 1889 г. и имеет надпись: «В память о чудесном спасении от смерти его Величества 17 октября 1888 г.». Второй по величине датирован 15 мая 1792 г. Он сделан в Риге. Третий датирован 1678 г. и тоже отлит в Риге. Возможно, это самый ценный из здешних колоколов, ибо он мог быть одним из трех колоколов, которые принадлежали местным доминиканцам. Если это так, то можно говорить, что его голос радует чашничан уже более трех столетий. Остальные два — маленькие и надписей не имеют. Но по стилю изготовления можно утверждать, что они тоже отлиты в Риге.

Сегодня мы живем в такое время, когда прошлое, даже не столь отдаленное, представляется мифом, почти сказочным сюжетом. Между тем, за каждым событием прошлого стоят реальные люди. И у каждого из тех людей была реальная жизнь и реальная смерть.

Вообще, история — это наука не столько о чем-то отвлеченном и легендарном, как это часто представляют, сколько о конкретных людях и конкретных испытаниях, выпавших на долю этих людей. Поэтому и пишущим о прошлом во все времена и при любых обстоятельствах следует отдавать дань своего первейшего уважения именно им — тем, кто когда-то был жив.

В газете «Чырвоны прамень» 2 февраля 1993 г. были опубликованы отрывки из воспоминаний местной жительницы Марии Красни к о событиях, происшедших в этом городе в феврале 1942 г. Воспроизведу эту статью вкратце, в виде изложения.

Немцы сразу выделили среди прочих все еврейские дома, прибили на них шестиконечные звезды. Взрослые евреи вынуждены были носить на рукавах желтые повязки, а на спине одежды желтые круги. Им запретили навещать один одного, поддерживать связи с соседями белорусами. Нельзя было выходить и за пределы города. Сразу острой сделалась для них проблема питания, так как магазины в Чашниках не работали. Немцы заставляли евреев выполнять самую унизительную работу: убирать траву возле тротуаров, ровнять каналы вдоль дорог… Возымели место и откровенные издевательства: то запрягали в двуколку какого-нибудь пожилого и заставляли возить в бочке воду из реки, то начинали избивать ни за что, ни про что…

В феврале 1942 г. из Бочейкова в город прибыл отряд карателей. Шапки нелюдей украшала эмблема в виде черепа и костей. Одеты они были в длинные белые кожухи, а на ременных бляхах надпись по-немецки: «С нами Бог». Эти страшные пришельцы сразу объявили: всем евреям собраться в Доме культуры (в бывшем Николаевском соборе). Люди в назначенное время не явились.

И тогда в полдень немцы и полицаи стали силой сгонять их. Народ заголосил. Некоторые пытались бежать, но их тут же убивали… Несколько тех жертв долго потом лежало на льду реки, пока весенний паводок не снес тела.

Ночь согнанные провели в холодном Доме культуры. Это было как раз накануне воскресенья.

Рано утром первая партия людей проследовала через город в свой последний путь. Впереди всех шла пожилая женщина. Это была детский врач Либерман. Ветер развевал ее седые волосы…

Сделали попытку задержаться возле синагоги. Но немцы не позволили. Плакали дети. Взрослые же двигались молча, опустив голову.

Потом толпа исчезла за рекой. А еще через некоторое время послышались выстрелы — началась расправа…

Свидетели рассказали, что каратели, остановив толпу, начали с помощью взрывчатки углублять заснеженный карьер. А потом специально мобилизованная группа городских лопатами поправила эту яму.

Людей попросили снять верхнюю одежду, спуститься в яму и лечь на землю. Так, лежа, их и расстреливали. Кто не хотел подчиниться, того расстреливали наверху, а потом сбрасывали…

В тот воскресный день через Чашники проследовали три большие группы. В Преображенской церкви звонили. Был праздник — громницы.

В последней группе шел староста Чарейский. Как бы подводил итог этому ужасному злодеянию.

В карьере на поле Слободских заливных лугов около реки Уллянки в тот день были расстреляны не только евреи. Рядом, в другую, заранее подготовленную яму сбросили замученных белорусов, русских, поляков. И если бы каждого из тех расстрелянных похоронили отдельно, то не хватило бы всего того Слободского поля.

На чашницкой бумажной фабрике заместитель по идеологической работе Светлана Васильевна Подрез передала мне материалы, касающиеся биографии основателя завода и самой судьбы предприятия, которое, в силу своего возраста, является первейшим из сохранившихся памятников этого города.

Оказывается, небезызвестный нам владелец Иванска пан Винцент Игнатьевич Володкович, прославивший себя фундацией местной церкви, был еще и основателем местной фабрики.

Этот представитель старинного польского рода был человеком известным и уважаемым в губернии. Родился он в 1846 г. Являлся почетным депутатом Витебского дворянского собрания от Лепельского уезда, а также мировым судьей Лепельского уезда и членом Лепельского уездного комитета по делам сельскохозяйственной промышленности.

В 1873 г. пан Винцент сочетался браком с баронессой Анной Гартинг (1853–1928). У них было девять детей. Семейству принадлежало 11 тысяч 199 десятин земли, на которой проживало 10 тысяч 134 человека. Центральная усадьба находилась в деревне Иванск. Довольствоваться выгодами лишь сельского хозяйства дворяне в тот период уже не могли. Дыхание капитализма подталкивало к необходимости строить промышленные предприятия. И вот пан Винцент задумал вложить средства в бумагоделательную фабрику.

Последняя была построена в 1886 г. На ее месте прежде находилась водяная мельница. Именно наличие реки и стало главным аргументом в пользу основания на том месте предприятия.

Фабрика сразу получила свое наименование — Скина. Володкович сам запутал исследователей своей деятельности объявив, что это его «дочь». На самом же деле, когда выбирали название предприятию, думали о его продукции. Изначально фабрика называлась «картонной», то есть была предназначена для изготовления оберточного материала. А как известно, в переводе с английского «скина» — оболочка.

Для производства картона было установлено две папмашины. Древесную массу, необходимую для изготовления продукции, создавали на заводе в деревне Вишковичи.

В 1894 г. фирма «Гольцерн» (Латвия) специально по заказу Володковича сделала первую бумагоделательную машину. Через четыре года эту машину установили и ввели в эксплуатацию. Машина окупила себя быстро и дала такие прибыли, что Володкович заказал латышам еще одну.

Вторую машину изготовила фирма «Монтель». Она начала давать продукцию с 1905 г.

А в 1912 г. фабрика получает еще и третью бумагоделательную машину (производство той же рижской фирмы «Монтель»).

Контроль за производством и распорядком на фабрике осуществлялся управляющим. Сами владельцы жили в Польше. В поместье они приезжали лишь на летний сезон. Визиты пана Викентия (Винцента) сопровождала выдача зарплаты. Рабочие, в свою очередь, устраивали ему торжественный прием. Встречать прибывшего выходили к мосту через Усвейку — кланялись, желали здоровья, просили из нужды.

Фабрика в Чашниках считалась крупнейшим предприятием в своей отрасли на тот момент. Правда, условия труда были тяжелыми. Вот что писали в дореволюционном журнале «Писчебумажник»: «Самый сильный деревенский парень, проработав два-три месяца в отбельных роллах, где грязная тряпка отбеливается раствором хлорной и серной кислоты, становится худым и почти желтым. Почти все эти рабочие страдают от удушливого кашля, некоторые кашляют кровью».

Работали на фабрике по 12 часов. Заработную плату часто давали продуктами.

После революции фабрика была национализирована. Что касается настоящих ее владельцев, то они выехали в Польшу. Кстати, в настоящее время наследники пана Винцента живут в Германии, Канаде, Испании, Польше, Литве.

Положительную роль в дальнейшей судьбе фабрики сыграло строительство железной дороги Орша — Лепель. В 1925 г. стальной путь достиг Чашников. Бумажная фабрика начала работать на минеральном топливе. Сюда ежегодно начало поступать до 400 тысяч кубометров донецкого угля. В 1929 г. на фабрике был установлен локомобиль Вольф мощностью 500 л.с. С 1931 г. — паровой котел «Бабкок-Вилькокс» с поверхность нагрева 228 м2. Производительная мощность фабрики на этот период достигала 10 тысяч 400 тонн бумаги в год.

Во время Великой Отечественной войны фабрика была полностью разрушена.

В сентябре 1945 г. была восстановлена бумагоделательная машина № 3. Более двух лет понадобилось, чтобы запустить бумагоделательную машину № 2. В 1950 г. заработала еще одна машина. Устанавливается два локомобиля «Громм» по 350 л.с. каждый. В этот период выпускались следующие сорта бумаги: обойная, писчая, оберточная, под пергамент.

Петрозаводским бумажным заводом изготавливается, а в 1974 г. введена в строй на фабрике бумагоделательная машина № 4. После модернизации в 1984 г. производительность этой машины достигла 30 тонн в сутки.

Калининградским опытным заводом бумагоделательного оборудования изготовлена несерийная машина, которая запущена в эксплуатацию в декабре 1979 г. Производительность ее 22 тонны в сутки.

Введены в эксплуатацию очистительные сооружения производительностью до 10 тысяч м3 в сутки.

В 1995-96 гг. ввиду того, что оборудование бумагоделательных машин № 1 и № 2 претерпели износ, к тому же морально устарели, эти машины демонтированы.

В настоящее время на предприятии работают три бумагоделательные машины, два гофрировальных агрегата, а также оборудование для производства гофроящиков и производство красок для собственных нужд. Численность работников на 1 сентября 2005 г.: 665 человек.