Горячая штучка

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Где будем обедать? — мы с бабушкой неторопливо возвращаемся в отель. Я предложил взять такси, но она настояла на прогулке.

На улице хорошая погода, а бабушка, кажется, не чувствует себя сильно уставшей. Пешком так пешком. До отеля около мили, и по ее просьбе мы идем через парк, мимо которого проходили во время экскурсии.

— Мне все равно, Дженнингс.

Это не совсем правда. Бабушка довольно привередливая, но я киваю и начинаю присматривать подходящий ресторан.

— Подожди, я знаю, чего мне хочется, — она останавливается и оглядывается, пытаясь понять, в каком направлении мы идем.

— Конечно, — я вытаскиваю телефон, чтобы воспользоваться навигатором. — И что это?

— Мне хотелось бы попробовать чизстейк.

— Чизстейк? — я явно что-то неправильно понял. Бабушка не любительница чизстейков.

— Да. Мне хотелось бы попробовать нормальный чизстейк на Ридинг-Терминал.

Я ухмыляюсь и тут же думаю о том, как понравилось бы словосочетание «нормальный чизстейк» Дейзи. Но потом вспоминаю, что, когда дело касается этой девушки, мне стоит «делать ноги», а не размышлять о вещах, которые могут вызвать на ее лице улыбку.

— Хорошо, будет тебе нормальный чизстейк. Ридинг-Терминал — это что-то вроде рынка? — интересуюсь я, открывая приложение с картой на телефоне. — Ты уже была там раньше?

— Да, ты еще тогда даже не родился.

— Давненько это было. Пришло время сделать это еще раз.

Мы сворачиваем на Арк-стрит. Бабушка рассказывает мне о своей поездке в Штаты с дедушкой несколько десятков лет назад. Раньше они частенько путешествовали, и она скучает по этому. И по дедушке. Уверен в этом. Когда он умер, мы с кузенами начали по очереди ездить с ней в туры раз в год. Это мой второй тур с ней.

— Расскажи, как вы познакомились с дедушкой. Не думаю, что слышал эту историю.

— Не слышал? — мы останавливаемся на пересечении Восьмой авеню и Арк-стрит и ждем, когда сменится сигнал светофора. Бабушка поворачивается и оценивающе смотрит на меня. — Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать ее, — наконец произносит она.

— Почему? Неужели ваш период ухаживания был связан со скандалом?

— Период ухаживания? А его и не было. Я знала, что родители воспротивятся нашему общению, поэтому мы сбежали, пока они не успели что-нибудь предпринять.

— Почему я не в курсе этой истории?

— Даже твой отец не знает ее.

— Начинай, не мучай меня.

Мы продолжаем идти, и бабушка рассказывает мне о том, как познакомилась с дедушкой. Она была домашней восемнадцатилетней девушкой, а он — привлекательным бродягой двадцати с небольшим. Бабушка безумно влюбилась в него и, зная, что родители не одобрят дедушку, уговорила его сбежать и тайно пожениться.

— Ты уговорила его?

— В молодости я была довольно убедительна.

Я ухмыляюсь, с нетерпением ожидая продолжения.

Когда они вернулись, ее мама была потрясена тем, что пропустила свадьбу единственной дочери, поэтому отец настоял на том, чтобы они притворились помолвленными, а не женатыми. За это он пообещал своему новоявленному зятю должность в только что основанной туристической компании. В общем, дал бы им хороший старт, если бы они согласились играть по его правилам.

— Вы согласились?

— Да, — со вздохом отвечает бабушка. — Это было разумно.

— Ну и правильно. Все ведь закончилось хорошо.

— В конечно счете, да. Но они заставили меня жить дома в течение четырех месяцев, чтобы устроить свадьбу. Твоего дедушку все это время в доме не привечали. Я была обладательницей молодого и привлекательного мужа, а мы вынуждены были встречаться тайком.

Я кашляю в кулак и открываю дверь в Ридинг-Терминал. Это что-то вроде крытого рынка с кучей палаток. Еда, цветы, кофе, конфеты — то немногое, что я могу разглядеть со входа.

— Ты точно хочешь пообедать здесь? — на всякий случай уточняю я. Кто знает, может это место сильно изменилось за сорок лет.

Судя по сияющему виду, ничто не заставит бабушку повернуть назад. Мы с большим трудом находим свободный деревянный столик. Пока бабушка держит нам места, я покупаю два филадельфийских чизстейка и хватаю солидную стопку салфеток. А потом мы едим руками, и бабушка выглядит такой счастливой, что мне становится наплевать на отсутствие столовых приборов. И тарелок.

Закончив есть, мы бродим по рынку. Бабушка пару раз останавливается, чтобы купить безделушки, а я снова и снова прокручиваю в голове информацию, полученную от Риса, и сравниваю ее с тем, что знаю — или думал, что знаю, — о Дейзи.

Бессмыслица какая-то.

Такое ощущение, будто это два разных человека.

Может, она душевнобольная? И перестала принимать таблетки? Я задумчиво потираю большим пальцем нижнюю губу. Но Дейзи не похожа на сумасшедшую. Не больше, чем все нормальные люди.

На выходе с рынка, проверяю время на телефоне. Интересно, я успею поговорить с Дейзи до группового ужина? У меня к ней столько вопросов. Но с чего я взял, что получу на них правдивые ответы?

— Как думаешь, до отеля далеко, Дженнингс? — бабушка оглядывает Двенадцатую авеню, пытаясь определить наше местоположение по отношению к отелю.

— Сейчас посмотрю, — я открываю приложение на мобильном. — Хочешь сказать, что устала? Мне взять такси?

Я начинаю забивать название отеля в телефон. Внезапно раздается визг тормозов. Я поднимаю голову… но уже слишком поздно.