Горящая колесница

18

Скоростные поезда «Синкансэн» линии Токайдо прибывают в Осаку на новый вокзал. Пять минут ходьбы, пересадка в метро линии Мидосудзи, которая протянулась с севера на юг, разрезая город на две половины, затем двадцать минут тряски в поезде метро — и вот наконец Хомма на станции «Намба». Пройдя через просторный подземный торговый центр, в котором, чтобы ко всему прицениться, даже искушённым в шопинге женщинам пришлось бы провести не один день, Хомма вышел на улицу. Наверху оказался грязноватый и шумный торговый квартал, настоящая людская каша. По контрасту с новеньким, нарядным, сияющим чистотой подземным торговым центром, этот квартал был словно родной дом пригожей простолюдинки, выскочившей замуж за «благородного».

Это и был квартал Намба, а старое бейсбольное поле оказалось в двух шагах от выхода из метро. Стадион мирно соседствовал с многоэтажными зданиями, где размещались всевозможные учреждения и фирмы.

Стены его были полностью скрыты под всевозможными рекламными щитами и плакатами, совершенно между собой не гармонирующими с точки зрения эстетики, и производили впечатление абсолютно противоположное тому, каким представляешь себе бейсбольное поле. Такими бывают обычно стены старых городских зданий. Как-то даже не верилось, чтобы профессиональный бейсболист мог здесь сыграть «со своей базы» — ударить по мячу на самое дальнее расстояние. В последнее время местом постоянных тренировок клубных команд всё чаще становятся новые огромные спортивные сооружения с современным оборудованием, такие как бейсбольное поле «Сэйбу», «Токийский купол», «Зелёный стадион» в Кобэ, поэтому даже далёкий от бейсбола Хомма понимал причину, по которой «Нанкайские ястребы» покинули эту старую площадку.

Сбоку от въезда для автотранспорта (с двухметровым ограничением габаритов по высоте) была такая же, как и в окрестных офисных зданиях, раздвижная дверь с алюминиевой рамой. Над дверью — жёлтые холщовые жалюзи, по краю которых написаны иероглифы: «Справочный стол выставки жилья на Осакском бейсбольном поле».

Да, это то самое, единственное в Японии место, где на бейсбольном поле можно увидеть дома.

Переступив порог, Хомма оказался в проходном административном помещении. На белых стенах висели стенды, изображающие различные модели домов, под каждым типовым домом стоял соответствующий номер. Быть может, оттого, что с утра стояла прекрасная погода и глаза привыкли к яркому солнечному свету, эти стены показались ему какими-то угрюмыми. Коридор упирался в ещё одну раздвижную стеклянную дверь с алюминиевой рамой, через которую можно было попасть на бейсбольное поле. Возле двери латинской буквой «L» протянулся узкий стол для приёма посетителей, за ним сидела женщина лет тридцати в простеньком костюмчике.

Стоя перед этим столом, через дверное стекло можно было видеть типовые дома, которые выстроились в обрамлении трибун с выцветшими красными и синими скамейками. Между домами прогуливались посетители. Воскресный день, послеобеденное время — сейчас здесь было довольно-таки оживлённо.

К счастью, у стола для приёма посетителей не оказалось никого, кроме Хоммы. К тому же повезло: сотрудница, видно, привыкла иметь дело со странными субъектами и ничуть не смутилась, когда Хомма протянул ей свой поляроидный снимок и заявил:

— Я хочу знать, когда здесь была выставлена вот эта модель дома.

Прежде всего последовало:

— А-ра-ра, вот оно что! — Потом уже она ответила: — Но дом-то не из тех, что сейчас на выставке, — да? Но вы-то именно этот дом ищете — да?

Она разговаривала не совсем так, как Матико-сэнсэ, но интонации были похожие — здесь, на западе, в районе Кансай, так и разговаривают. Голос у неё был приятный.

— Да, верно. Вот видите, на этой фотографии — прожектора. Они направлены на дом, ну, на бейсбольную площадку, потому я и смог предположить, что снимок сделан здесь, на этой выставке. Но когда его сделали — не знаю.

Женщина подняла глаза на Хомму:

— Если вас интересуют дома этого типа, в стиле европейских, то появились уже новые модели.

— Простите, но я хотел бы разыскать точно такой дом.

— Очень сожалею. — Она поскребла в уголке губ ноготком мизинца. Только этот единственный ноготь был у неё не сострижен, он был примерно сантиметровой длины. — А что, действительно эта модель здесь выставлялась?

— Но снято ведь здесь, не правда ли?

Женщина задумалась. Она мысленно сравнивала фотографию с залитой солнцем бейсбольной площадкой.

— Снято, пожалуй, здесь. Вот и прожектора видно. И всё же сейчас модели этого типа на выставке нет.

— А когда здесь открылась нынешняя выставка жилья?

— Эта — с осени прошлого года, с сентября.

— И всё это время выставленные модели не менялись?

— Нет, не менялись.

— Значит, дом этого типа не выставлялся? Может, всё-таки за это время меняли экспонаты?..

— Нет. У нас и в каталоге эта модель отсутствует, а если вы по выставке пройдёте, то сами убедитесь…

— Да-да, конечно, понятно. — Хомма краем глаза взглянул на лежавшую с края стопку брошюр «Выставка жилых домов на Осакском бейсбольном стадионе», а затем поинтересовался: — А раньше здесь проводили выставку «Ярмарка жилья»?

— Да, проводили.

— Когда это было?

— Ну, подождите минутку…

Она принялась перебирать полотнища бумаги большого формата, видимо графики проведения мероприятий. Хомма ждал, опершись обеими руками о стол для посетителей.

— Вот, «Ярмарка жилья», проходила в июле — октябре тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, длилась четыре месяца. — Зачитав написанную мелкими буквами информацию, она подняла голову. — Тогда фирм участвовало меньше, чем на нынешней выставке. Наполовину меньше, так я думаю.

— А все те фирмы, которые принимали участие в выставке тогда, представлены здесь и теперь?

— Да.

Хомма взял со стола одну брошюрку, раскрыл её и протянул женщине:

— Вы не могли бы отметить те фирмы, которые принимали участие в выставке «Ярмарка жилья», а также модели домов, представленные ими сейчас? Я обойду все эти дома. Ведь в каждом сидят представители фирмы, правильно?

— Да, они там.

Она с профессиональной сноровкой принялась сверять каталог с данными лежащих под рукой документов и делать пометки. Всего фирм оказалось пять.

Ступив на бейсбольное поле и осмотревшись, Хомма ещё больше усомнился в том, что тут могли проводиться профессиональные матчи. Тесно, уж чересчур тесно.

День был такой по-весеннему солнечный и тёплый, что выпавший на прошлой неделе снег показался недоразумением. Хомма влился в толпу семейных людей, явившихся сюда с мечтой иметь собственный дом, молодых парочек переговаривающихся о том, как славно было бы когда-нибудь действительно прийти выбирать жильё, пожилых женщин, которые ходят стайками, глазеют и ворчат в сторонке:

— Неудобная планировка, уборку трудно будет делать.

Он даже сам оказался во власти счастливых грёз, и от этого ему стало легче приставать с расспросами к продавцам. Тем более что в ответ он всякий раз слышал что-нибудь вроде:

— Ну, если говорить о домах такого типа, то наша компания предлагает модель с более интересным и ярким дизайном. К тому же система утепления полов во всех комнатах неяпонского стиля…

Менеджеров каждой компании Хомма спрашивал:

— Этот дом не ваша фирма представляла? — А потом тут же добавлял: — Не припомните такой форменной одежды, как на этом снимке?

И ещё один вопрос он задавал, доставая фотографию лже-Сёко:

— Вам знакомо лицо этой женщины? — Объяснять, почему его всё это интересует, было бы чересчур долго, и он привычно добавлял: — Дочку ищу — ушла из дома, и я не знаю, где она…

Это оказывало поразительный эффект: все искренне пытались ему помочь. Зато у Хоммы возникло какое-то противоречивое чувство — выходит, он уже в том возрасте, когда ему пристало быть папашей взрослой дочери, а не десятилетнего мальчугана, пусть и приёмного.

— Вы переживаете, конечно… — сочувственно говорили ему люди, так что порой становилось даже стыдно. Однако ответа по существу он до сих пор не получил, все твердили, что ничего не знают.

Одна, другая, третья фирма — переходя из дома в дом, он невольно замедлил шаг и засомневался: ведь, узнай он даже, откуда взялся на выставке этот дом, прямой связи между ним и женщиной, которая называет себя — «Сёко», не было. То, что загадка с прожектором была разгадана вдруг и таким неожиданным образом, заставило его броситься очертя голову в Осаку, но дела это не меняет — всё равно не стоит многого ожидать от какой-то фотографии. Даже если он узнает, какая фирма представила модель дома, а вдруг Сёко всего лишь ходила по этой выставке и случайно его сфотографировала, просто потому, что понравился? Тогда фотография ничем не пригодится в поисках этой женщины.

— Это наш дом, — ответили ему в последней, пятой по счёту фирме. Ответил менеджер, вернее сказать, деловая женщина.

Хомма обратился к ней в огромной прихожей (величиной с кухню его собственной квартиры в Мидзумото) роскошного, выполненного в чисто японском стиле дома компании «Новый город». Миниатюрная красавица в сером форменном пиджаке носила на лацкане значок с фамилией Ямагути и на своих пятисантиметровых каблуках изо всех сил тянулась вверх, безупречно прямо держа спину.

— Так это действительно ваш дом?

— Абсолютно точно. Он был выставлен на «Ярмарке жилья», модель «Шале — тысяча девятьсот девяносто, тип два».

Притом что фразу она строила правильно, как в учебнике, интонации выдавали осакский диалект. Очень мило.

— А что такое «Шале»?

— Это дом в стиле швейцарской горной хижины, для желающих мы делаем в нём даже печь. Только вот не знаю, есть ли у нас сейчас каталог с этой моделью… — с сомнением покачала она головой. — Попробую позвонить в главный офис. Вы подождёте минутку?

Она уже двинулась в приёмную, которая располагалась в соседнем помещении по правую руку, но Хомма её остановил:

— Нет-нет, не стоит. Достаточно подтверждения, что этот дом был представлен здесь на выставке.

— Как это?

— Просто у меня к вам есть ещё парочка вопросов, вы позволите?

Отойдя в сторонку, чтобы не привлекать внимания сновавших в доме посетителей, у окна гостиной, где хранилась предназначенная для экспозиции мебель, Хомма задал два других своих вопроса. Показал и фотографию Сёко.

Женщина ответила, что лицо ей не знакомо.

— Извините, что не смогла помочь.

— Ну что вы! Это вы меня простите, что отнял столько времени.

«Что ж, видно, ничего не вышло», — подумал Хомма и с лёгким сердцем собрался уходить, но на этот раз, наоборот, госпожа Ямагути его остановила:

— Если вы не спешите, вы не могли бы немного подождать?

— Что?

Она слегка надавила указательным пальцем на щёку и сморщилась, как от зубной боли:

— Эта форма на фотографии… Такое чувство, что я её помню.

— Вы не ошиблись?

— Думаю, что припоминаю. Но, чем говорить наобум, лучше позову ещё коллегу, она тоже здесь работала на «Ярмарке жилья». Можно взять эту фотографию?

— Да, пожалуйста.

— Подождите меня здесь, хорошо?

Быстрыми шагами она направилась в свой временный офис. Хомма, оставшийся в одиночестве в гостиной, притягивал любопытные взгляды проходивших мимо посетителей. Возможно, его ошибочно принимали за человека, который собирается покупать дом, во всяком случае, ведёт об этом переговоры, — ведь он беседовал с менеджером.

Через некоторое время Ямагути вернулась в сопровождении ещё одной сотрудницы, повыше ростом и помоложе. На ней был такой же форменный пиджак, на лацкане значилась фамилия: «Комати». Взглянув на Хомму, она слегка поклонилась. Теперь поляроидный снимок был в руках у неё.

— Я думаю, что на снимке форменная одежда сотрудниц фирмы «Мицутомо эйдженси», — сразу заявила она.

— И что это значит, что за «Эйдженси…»?

— Туристическая фирма. — Она протянула снимок Хомме.

— Я помню, потому что проходила вместе с ними стажировку для новичков. Я уверена, что не ошибаюсь.

— Видите ли, такая стажировка… — начала пояснять Ямагути. — Наша фирма «Новый город», вообще-то, является одной из целого ряда дочерних компаний строительного концерна «Мицутомо». К этим дочерним компаниям принадлежит и «Мицутомо эйдженси».

— Получается, что это фирмы-сёстры?

— Да, верно. Ну так вот, служащих тех фирм, которые находятся под покровительством концерна «Мицутомо», раз или два в году собирают в Осаке, где расположена головная компания, и устраивают для них совместные стажировки, совещания по межотраслевому обмену опытом и всё такое.

— Вот в такой стажировке я и принимала участие, она предназначалась для сотрудниц со стажем один или два года. — Это в разговор вступила Комати. — Вот почему там присутствовали девушки из всех дочерних компаний концерна «Мицутомо». А поскольку стажировка — это та же работа, все одеты в свою форменную одежду.

— А всё-таки в чём состоит стажировка?

— Раздают учебники и материалы по культуре общения с клиентами, по ним читают лекции, стажёры пишут рефераты… Бывает и выезд на объекты. Тогда как раз открылась выставка «Ярмарка жилья», и мы туда ездили, учились встречать и сопровождать посетителей.

— Ах вот почему сотрудницы туристической фирмы оказались на выставке домов!

— Да. Это все девушки, которые у себя в фирмах работают с документацией или на приёме посетителей, — рассказывала Комати. — Начальство считает, что полезно иногда собирать сотрудниц из разных дочерних фирм и давать им возможность попробовать себя на приёме клиентов в компании иного профиля, чтобы они поучились и даже посоревновались. У нас, например, был конкурс, кто вежливее поговорит с клиентом по телефону. Победительнице вручили огромный серебряный кубок.

Рассказывая всё это, девушки оживились и перешли на шутливый тон. Переглядываясь, они хихикали. Продолжила Ямагути:

— Эти девушки из «Мицутомо эйдженси», которые сняты на фото, смотрят на человека, который их фотографирует, и машут — верно? Поэтому можно предположить, что снимает тоже сотрудница, участвовавшая в стажировке.

— Я тоже так думаю, — подтвердила Комати.

— А выяснить это можно? Существуют, например, списки участниц?

— У нас их нет, но можно ведь съездить в Центр повышения квалификации.

— Что за центр?

— Есть такой. Рядом с головным офисом концерна «Мицутомо» расположен Центр повышения квалификации Они ведут учёт всех участников стажировок и, если вы им объясните ситуацию, наверняка вам помогут. Это совсем рядом со станцией «Умэда».

Два этажа под землёй, семь наземных, своя автомобильная стоянка — в Объединённом центре повышения квалификации «Мицутомо», на первом этаже, у стойки для посетителей, Хомму ждала вовсе не такая приветливая особа, как девушки с выставки — Ямагути и Комати.

Не дожидаясь, пока Хомма объяснит причины своего визита, дежурная по приёму заявила:

— Мы не предоставляем информацию о наших сотрудниках или условиях найма.

Говорить было бесполезно. Слова звонко отскакивали от мраморных стен холла — таких великолепных, что посетитель мог подумать, что очутился в римских банях. Для ушей, которые привыкли уже к плавным интонациям осакского диалекта, её безупречно правильная и стандартная речь звучала как грубость.

Но важнее другое — такой реакции и следовало ожидать. Хомма понимал это.

Не будучи при исполнении служебных обязанностей, он не имел никакого права принуждать её к ответу. А она вовсе не должна была отвечать. Даже более того, она нанесла бы ущерб компании, если бы, отвечая на вопрос постороннего человека, неосторожно допустила бы утечку информации.

— Понимаю, что докучаю вам своими вопросами, но не могли бы вы уточнить только одно обстоятельство… Я прошу взглянуть на фотографию и ответить, проходила ли эта женщина стажировку в июле — октябре тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

— Я не знаю.

— Это связано с поисками пропавшего человека. Неужели нельзя ничего сделать?..

— А у вас есть доказательство того, что эта женщина работала в нашей компании?

— Так вот же, на фото…

Он снова достал свой поляроидный снимок и пояснил ситуацию. Женщина слушала, нахмурив брови. Она тоже была красавица, но в уголках её губ залегли жёсткие складки.

— Это невозможно, — покачала она головой.

— И это решаете вы одна?

— Да.

— Неужели действительно?

— Разумеется.

— И вы мне не поможете?

— На подобные вопросы мы здесь ответа не даём. Подайте письменный запрос в соответствующей форме.

— Ну ясно. А если письменно — то вы ответите? Я обязательно получу ответ?

Похоже, что тут она почувствовала некоторую неуверенность. Взгляд стал беспокойным, она поморгала и, обронив только: «Подождите немного», отошла от стойки. Она пересекла наискосок просторный холл и скрылась за самой дальней дверью.

Опершись о стойку, Хомма глубоко вздохнул. Вот так-то… Он как никогда остро почувствовал, сколь весома книжечка в чёрной обложке — полицейское удостоверение. Стоило ему стать обычным гражданским лицом, как он оказался совершенно бессилен.

В холле было прохладно и совершенно безлюдно, его вздох в тихом и просторном помещении отозвался пугающе громким эхом.

Окружающий его со всех сторон мрамор, возможно, был и искусственным, но Хомме он казался настоящим. Сразу видно: хорошо идут дела у строительного концерна «Мицутомо». Окажись здесь Сатору, он принялся бы обследовать стены и пол в надежде найти какие-нибудь древние окаменелости. Среди этих бесконечных узоров терракотового и серого цвета может прятаться моллюск аммонит…

Хомма положил оба локтя на стойку для посетителей и всем телом на неё навалился. По возможности, он не хотел перетруждать калено. Сейчас он был похож на школьника который дал себе волю, потому что учитель вышел из класса. Когда эта женщина вернётся, он снова должен будет выпрямиться и терпеть из последних сил.

И вдруг его внимание привлекли пёстрые буклеты различного формата, расставленные на полке по другую сторону приёмной стойки.

Судя по тому, что было написано золотыми буквами на информационной доске, висевшей напротив входа, в этом центре был и небольшой актовый зал мест на сто, и учебные аудитории, поскольку в строительном концерне «Мицутомо» было что-то вроде культурного центра. Здесь имелись и предназначенные для сдачи в аренду залы заседаний. Вот обо всех этих услугах и рассказывалось в буклетах. Самый большой и пухлый буклет был поставлен обложкой к посетителям. Под напечатанным крупными иероглифами заголовком «Группа «Мицутомо» стремительно развивается» виднелись узенькие строчки с названиями входящих в группу компаний. Мелковато напечатано. К тому же нижнюю часть обложки загораживали другие буклеты, и прочесть ничего было нельзя.

Он и сам не сразу понял, почему этот буклет привлёк его внимание. В каком-то оцепенении он уставился на ряды иероглифов.

Иероглифические знаки начертаны «по-печатному», линии тонюсенькие, перечисляются названия различных компаний. Четыре строки названий под крупными иероглифами с именем промышленной группы «Строительный концерн «Мицутомо»». Хоть и считается, что все эти компании входят в сферу интересов концерна, похоже, что они совершенно разные по профилю, относятся к разным технологическим отраслям. Много и таких компаний, которые совершенно не связаны со строительством.

«Мицутомо интернэшнал», «Мицутомо дистрибьюшн», «Спортцентр «Мицутомо»», «Терра-бионика», «Мицутомо инженеринг», «Система-центр «Мицутомо»», «Грин гарден Минами»…

Дважды пробежав глазами ряд названий, Хомма всё ещё не осознал, зачем это делает. Почему они притягивают его взгляд? Не потому ли, что какое-то из этих названий ему уже попадалось…

И тут его осенило!

Сердце так и подпрыгнуло в груди. Он вспомнил! Да, однажды он это уже видел. Вот почему оно его зацепило — это название фирмы.

Как-то незаметно для самого себя Хомма, оказывается, уже всей верхней частью туловища улёгся на стойку для приёма посетителей. Звук шагов заставил его очнуться, он выпрямил спину — в это время к стойке торопливыми шагами возвращалась прежняя женщина, на лице её была написана решимость.

— Я уточнила у начальника, — быстро проговорила она, заходя за стойку, — всё верно, мы не можем выполнить вашу просьбу.

— Вот как…

— К тому же у нас ведь Центр повышения квалификации, поэтому, хоть имена стажёров у нас и записаны, их фотографии мы не храним. Во всяком случае, эта информация не систематизирована. Поэтому, не зная имени, мы не можем по фотографии определить, проходил ли у нас стажировку данный сотрудник.

— Понятно.

— Вот почему даже на письменный запрос мы не обязательно сможем дать…

— Ну и ладно. Достаточно и этого, — коротко отреагировал Хомма.

— В смысле?

— Мне всё ясно. Вы абсолютно правы. Извините.

Похоже, что его покладистость смутила её, она часто-часто заморгала и заглянула ему прямо в лицо. Протянув руку, Хомма указал пальцем на тот самый буклет большого формата:

— Напоследок единственная просьба — нельзя ли попросить вот это?

Сжав губы, женщина у стойки жестом автомата вытащила буклет и положила перед Хоммой.

— Благодарю вас.

Ткнув пальцем в название одной из компаний, перечисленных на задней обложке, Хомма поинтересовался:

— Эта фирма тоже является дочерним учреждением строительного концерна «Мицутомо»?

— Да.

— В таком случае её сотрудники тоже проходят у вас стажировку — верно?

— Получается, что так.

— И расположена эта фирма, конечно, тоже в Осаке?

Лицо женщины выразило подозрение, но она заглянула в оказавшуюся под рукой брошюрку, чтобы уточнить.

— Да, в главном офисе строительного концерна «Мицутомо» находится их Центр приёма заказов.

— А есть у этой фирмы филиалы?

— Филиалов нет. Но склад и отдел доставки расположены в Кобэ. — Она открыла свою брошюру на той страничке, где была размещена информация о фирме. — Вот здесь подробно сказано, чем занимается фирма…

В верхней части листа было напечатано название фирмы. Очень крупными иероглифами. А ниже помещался пунцового цвета логотип в виде стилизованного изображения розы.

«Модное импортное бельё по доступной цене» — ещё прежде, чем Хомма успел прочесть броскую рекламную фразу, он уже вспомнил. Когда он ходил в «Кооператив Кавагути», коробку с таким же логотипом принесла и показала ему Нобуко Конно.

«Это тоже было у неё в комнате?» — «Да».

Тогда Нобуко объяснила ему, что это компания, которая торгует бельём по каталогу. Коробка была среди вещей Сёко Сэкинэ, в её комнате. Коробка той фирмы, к услугам которой она наверняка прибегала, совершая покупки, тут не может быть сомнений.

Значит, торговля с доставкой?

Название фирмы — «Розовая линия».