Господин штабс-капитан

Глава 7

Глава 7

Порыкивая своим слабосильным мотором, броневик не спеша переваливался на дорожных кочках, так что с такой скоростью мне до штаба дивизии ехать было немногим больше получаса, в этот раз я не торопился, так как спешить мне сейчас было некуда. Мало было тряски, от которой порой можно было прикусить собственный язык, так еще следовало беречь технику, что бы она попросту не развалилась на этих ухабах. Вот поэтому я и не спешил, и в штабе дивизии был уже под вечер, а когда я подъехал к зданию усадьбы и вышел из броневика, то выскочивший солдат сразу повёл меня в кабинет генерала Кузнецова.

— Ну что там, штабс-капитан, как атака противника?

— Всё хорошо ваше превосходительство, атака противника отбита с большими потерями для него. В ходе произведённой моим отрядом контратаки, захвачены две батареи полевых орудий и батарея лёгких гаубиц, также взято в плен до батальона солдат противника. Потерь в моём отряде нет, сейчас он отошел от переднего края и встал на стоянку, проводятся профилактические мероприятия с техникой.

— Господин штабс-капитан, пожалуйста напишите мне подробный рапорт о ходе боя и как можно скорее, пишите прямо сейчас в моей приёмной, я распоряжусь. А завтра же, я лично доложу о прошедшем бое командующему и передам ему ваш рапорт для ознакомления. Думаю за такое вы вполне заслужили Георгий.

Не зря старая солдатская мудрость гласит, подальше от начальства и поближе к кухне, я в своей наивности надеялся, что мой отряд будет если не в полку, то по крайней мере в дивизии, про батальон и речи не могло идти. Вот только всем этим надеждам не суждено было сбыться, мой отряд через несколько дней напрямую подчинили даже не Х армейскому корпусу, а непосредственно штабу Юго-Западного фронта. Через неделю меня вызвали в Ровно, в штаб Юго-Западного фронта, непосредственно к командующему фронтом генералу от артиллерии Иванову. Брать в поездку свой броневик я не стал, чай не на передовую еду, да и саму машину лучше поберечь от лишних поездок, тут и топливо сэкономишь и ходовую с двигателем, а то надёжность нынешних машин желает лучшего. Ехал на лошади с сопровождением 6 казаков, которых мне выделил для этой поездки генерал Кузнецов. Всё же от случайностей ни кто не застрахован, а ехать в одиночку опасно и даже без учёта очень маловероятной встречи с разведкой противника, но вот бандитов и дезертиров встретить можно. Кому война, а кому мать родна, всегда с наступлением войн активизировалась разная шваль, так как контроль власти ослабевал, а доступ к оружию облегчался. Не знаю, доехал бы я до штаба фронта и один без приключений, или это заслуга казаков охраны, что гипотетические лиходеи просто испугались нашей численности, но в пути мы ни кого не встретили, я имею в виду лиходеев. В штаб фронта мы прибыли на следующий день к полудню и о чудо, меня даже не стали мариновать в приёмной командующего. Я просидел там чуть меньше получаса, и как только из кабинета командующего вышел неизвестный мне полковник, при этом вытирая обильно вспотевшую шею, видимо командующий учинил ему неслабый разнос, адъютант Иванова позвал меня. Входил в кабинет генерала Иванова я слегка мандражируя, хотя вроде ни каких косяков за мной не числится, даже наоборот, но как говорили в будущем, был бы человек, а дело на него всегда найдётся, тем более после очевидного разноса, который он устроил тому полковнику и мне в принципе могло ни за что прилететь на орехи. Командующий, уже в возрасте, с очень коротко стриженой головой и шикарной бородой, сидел за столом и вроде не высказывал признаков раздражения, что меня слегка ободрило.

— Здравия желаю ваше высокопревосходительство! — Бодро проговорил я, едва войдя в кабинет командующего.

— Так вот ты какой штабс-капитан Разумовский, ну давай рассказывай, как тебе идея бронеотряда пришла и как ты машины для него добывал.

— Да тут всё просто ваше высокопревосходительство, на море броненосцы, а на суше только бронепоезда, а они к колее намертво привязаны и применять их можно только весьма ограничено, ибо железнодорожных путей мало. Исходя из этого, необходимы бронированные боевые машины, способные передвигаться по земле в любых направлениях, и мало привязанные даже к дорогам. Наилучшим вариантом для этого имеет гусеница — это металлическая лента из отдельных звеньев. За счёт такого принципа движения машина на гусеничном ходу в теории может передвигаться по любым грунтам, в любом направлении и даже разворачиваться на месте.

— А почему передвигаться в теории?

— Всё зависит от типа грунта, если он слишком мягкий или заболоченный, то машина может просто сесть на брюхо, это когда грунт не выдержит её давления и колёса с гусеницей провалятся в грунт и машина сядет на него днищем. Но к счастью таких мест не так много, а кроме того такая машина сможет с лёгкостью преодолевать окопы, что для колёсной техники порой просто непреодолимы. Это будет отличное средство поддержки нашей атакующей пехоты, а также и наоборот, отбить атаку противника.

— А как удалось построить? Простой штабс-капитан, причём пехотинец, к технике отношения не имеющий.

— Главное идея, ваше высокопревосходительство, у меня отец промышленник, у него два завода в Нижнем Новгороде, вот когда я там был в отпуске по ранению, тогда и попросил его. Сходил вместе с ним к нему на завод, собрали мастеров, инженеров, я им и обрисовал, что именно от них хочу, вот они и расстарались. В начале года сделали, два разных образца, как я их и просил, с ними отец и ездил в ГАУ на испытания, правда там машины не приняли, формально нашли кучу недостатков.

— Почему формально, а что было неформально?

— А неформально были 500 тысяч рублей приёмной комиссии с обоснованием, что после приёмки машин на вооружение Российской армии, отец на оборонных заказах озолотится, так что эти 500 тысяч по сравнению с этими доходами почти ничто.

— Вот сучьи дети!!!

Генерал Иванов от охватившего его негодования даже со всей силы грохнул кулаком по столу, так что лежавшие на нём вещи подпрыгнули.

— Совсем страх и совесть потеряли! Так если эти крысы машины не приняли, то как тогда они у тебя оказались, не опытные экземпляры, а считай полноценный отряд.

— Мы с отцом нечто такое предвидели, а потому он ещё как только опытные образцы были готовы, пригласил на их испытание наиболее видных людей Нижнего Новгорода. Испытания прошли отлично, все остались очень довольны, а отец попросил всех после испытаний не расходится. Приехали в дворянское собрание и там отец предложил им сделать пожертвование на создание бронеотряда, причём самим организовать комиссию и следить за поступлением и расходом денег, а он со своей стороны строил их по полной себестоимости, не положив на этом в свой карман ни одной копейки. По большому счёту он даже себе в убыток работал, так как в это время не зарабатывал. Вот таким образом и построили машины моего бронеотряда, а потом была торжественная передача их моей дивизии. Командир дивизии, генерал Кузнецов с самого начала поддержал моё начинание, и когда образцы были построены и удачно испытаны, выделил мне людей в бронеотряд и я с ними уехал в Нижний Новгород, помогать строить машины и заодно учится ими управлять и на них воевать.

— Да, одни жилы себе рвут ради победы, а другие наживаются на войне и им всё равно, что из-за них страна может понести большие потери.

— Так для этих сволочей свой карман гораздо важней чьих-то жизней. Плевать на людей, плевать на страну, главное пользуясь случаем набить собственную мошну.

— Я немедленно напишу письмо государю!

— Не стоит ваше высокопревосходительство, это бесполезно.

— Почему вы штабс-капитан так думаете, и почему такой пессимизм?

— Прошу извинения у вас за свои слова, но на мой взгляд горькая правда лучше сладкой лжи. Я считаю, что монархия, это наилучшая форма правления, но у неё есть один очень существенный недостаток — если к власти приходит слабый правитель, то страна погружается в хаос. Будь жив государь-император Александр III, царствие ему небесное, — При этом, я одновременно с генералом Ивановым перекрестился. — То всё было бы по другому.Вот это был правитель, всех держал в кулаке, а Николай… он прекрасный семьянин, хороший человек, но отвратительный правитель…

— Господин штабс-капитан, что вы себе позволяете⁉ — Вскипел от услышанного Иванов, будучи ярым монархистом, услышанное он мог интерпретировать только как крамолу.

— Горькую правду ваше высокопревосходительство, а что бы не быть голословным, то вот вам пример. Кого наказали за наше позорное, а по другому это не назвать, поражение в Русско-Японской войне. Максимум поругали, но никто из виновных в этом действительного наказания не понёс. И тут разговор не только о генералах, но и о многих высокопоставленных чинах, которым было выгодно поражение России в этой войне.

— Что за чушь вы несёте, как это поражение в войне было выгодно нашим генералам и чиновникам?

— Высшая знать и буржуазия хотят сами править страной, а для этого необходимо сместить царя. Поражение от маленькой Японии, что это, как не отличный повод для такого смещения, вот только у них не срослось. При этом они не берут во внимание один очень важный момент, они планируют революцию, забывая, что любая революция — это реки, а то и моря крови. Посеяв ветер они рискуют пожать бурю, которая сметёт их самих. Я не Дон Кихот, что бы сражаться с ветряными мельницами, но и кормить с отцом этих кровососов мы не будем. Вы конечно можете попытаться обратится к государю, но навряд ли вы чего либо добьётесь. К тому же такие работы идут и в других странах, не знаю в какой они стадии, но войны всегда хорошо стимулируют развитие вооружений и техники, так что не удивлюсь, если где уже сделали что-то подобное, а конкурировать с ними мы не сможем, у нас просто денег меньше, а потому мы с отцом и не собираемся во всё это влезать.

— Хорошо господин штабс-капитан, я вашу позицию понял. За ваши старания выражаю вам свою признательность, так же не оставлю вас без наград, можете идти.

После того, как штабс-капитан вышел, генерал Иванов задумался, в чём-то Разумовский был прав. Построенные по его проекту боевые машины были хорошим, он даже лично ездил смотреть на них, ещё несколько подобных бронеотрядов были бы в его армии вполне к месту, однако теперь рассчитывать на них было нельзя. А письмо царю, даже если оно и подействует, то результат будет ещё очень не скоро, пока же следует просто использовать то, что уже есть.

Примерно две недели спустя, Англия, Кабинет премьер-министра.

Премьер-министр Англии, Герберт Асквит разбирал бумаги в своём кабинете, когда постучавшись и получив разрешение, в кабинет не зашёл его помощник.

— Что у тебя Артур? — Спросил у вошедшего Асквит.

— Не очень хорошие новости из России сэр.

— Что там ещё?

— По сообщению нашей разведки, русские в сражении с австрийцами применили новую бронетехнику.

— Они что, где то смогли купить броневики?

— Нет сэр, всё намного хуже, они построили их сами, причём если бы разговор шёл только о броневиках, то это было бы не так страшно, так как в основе этих броневиков американские грузовики. В этом случае русские ограничены поставками грузовиков из Америки для их переделки в броневики, это в случае необходимости можно пресечь. Проблема в том, что они смогли серийно сделать гусеничные боевые машины и успешно их применить на поле боя.

— Как это гусеничные, насколько я знаю в комитете только приступили к разработкам таких броневых машин, как русские умудрились настолько нас опередить?

Весной 1915 года при английском адмиралтействе был создан «Комитет по сухопутным кораблям», это произошло вследствие того, что бронемашины уже хорошо зарекомендовали себя на поле боя, но колёсный привод сильно ограничивал сферу их применения, так как они не везде могли проехать. В итоге первый в мире танк Марк I, был создан в 1916 году.

— Сэр, согласно донесению разведки, эти броневые машины на гусеничном ходу были построены по проекту русского офицера Разумовского, на заводе его отца. Правда есть и хорошая новость, были построены всего два десятка таких машин двух типов на пожертвования, так как русская армия не приняла их на вооружение. Новые боевые машины не строятся, мы попытались достать их чертежи, но не получилось, все они были забраны с завода хозяином, а попытки купить их у него не увенчались успехом, он уехал и мы его не застали.

— Артур, распорядись немедленно ускорить все работы по нашим сухопутным крейсерам, я хочу уже этой осенью увидеть их прототип. И постарайтесь достать если и не чертежи, то хотя бы образец.

— Мы попробовали, но тоже безрезультатно. Сам Разумовский их нам не даст, а он командир этого отряда, и подчиняется он теперь лично командующему русской армии, а тот тоже не намерен продать или передать нам образцы.

— Делайте что хотите, но добудьте или чертежи, или образцы этой техники.

Помощник вышел, а Асквит стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Хорошо было только одно, что русские больше не строят эти боевые машины, но плохо, что они вообще смогли их построить. Надо дать указание посольству, провести с русскими генералами ответственными за новые вооружения беседу и предложить им купить у Англии новые боевые машины, которые скоро построят, в чём он ни сколько не сомневался. Также было плохо, что утрачен эффект неожиданности, так можно было построить достаточное количество таких машин и использовать их в какой операции. Появление на поле боя новых машин практически гарантировано обещало успех в их первом применении, теперь же эффект неожиданности утрачен, а кроме того и противник начнёт их усиленно разрабатывать, а значит и в этом они потеряли преимущество. Как же не вовремя русские построили и применили на поле боя свои машины, и кто только мог предположить, что эти варвары способны на такое.

А в это время Константин Людвигович Разумовский на поезде ехал в Стокгольм к своей семье. Разобравшись со всеми делами, он не захотел оставаться один, вот и поехал к семье. Правда перед свои отъездом, он забрал с завода все чертежи боевых машин и спрятал их даже не в своём сейфе, а в тайнике, в подвале своего дома. Сын очень просил его перед своим отбытием на фронт озаботится сохранностью чертежей и он выполнил эту просьбу сына. Негромко стучали колёса поезда на стыках рельсов, в соседнем купе ехала его охрана, он решил не экономить на билетах, и сам выкупил полностью оба места в купе. Через несколько дней будет встреча с семьёй, по которой он уже успел сильно соскучиться за прошедшее время. Пока прогнозы сына не особо сбывались, хотя положение на фронте ухудшалось, но в следующем году всё станет ясно. Конечно продавать свои заводы и уезжать из страны ему не хотелось, но если сын прав, то оставшись он может потерять всё своё имущество в России.

А в столице в это время назревал скандал, хотя генерал Иванов так и не написал письмо царю, но тем не менее информация о том, что на фронте вовсю успешно воюют не принятые ГАУ бронированные машины, всё же дошли до самодержца российского в основном через газеты. Пронырливые репортёры быстро пронюхали про появление на фронте новой техники и её успешном применении, а потому, в погоне за сенсацией рванули на австрийский фронт в штаб Юго-Западного фронта, где лично и узрели оную технику. Особой тайны из этого не делали, так что они не только вволю нафотографировали танки и самоходки, но и подробно расспросили про прошедши бои с их участием. Я, в отличии от местных, конечно понимал, что такое секретность, вот только это был секрет Полишинеля, слишком уж многие знали про танки с самоходками, так что скрывать их наличие было бессмысленно. Вот их внутреннее устройство и технические даны, это другое дело, эти сведения я держал в секрете и никому про них не говорил и своим подчиненным запретил разглашать эти сведенья. Конечно со временем и это перестанет быть секретом, но желательно постараться подольше скрыть эти данные.

Ушлые газетчики тем временем узнали все подробности прошедших боёв с участием моего бронеотряда, поговорили и взяли интервью, как у офицеров, так и у нижних чинов и всё это снабдили кучей фотографий. Скрывать, почему моя техника не выпускается серийно и почему её не приняли на вооружение, я не стал, а потому и грянул грандиозный скандал. Правда цензура не пропустила информацию о вымогательстве у моего отца огромной взятки за одобрение приёмной комиссией наших танка и самоходки. Это слишком сильно подрывало престиж власти, но и так умному было достаточно. Когда Николай прочитал это всё в газетах, то пришёл в ярость, тем боле уточнить все детали для него не составило труда, достаточно было просто вызвать к себе нескольких репортёров и самому их расспросить о написанных ими статьях. После этого он вызвал к себе всю приёмную комиссию ГАУ, которая и зарубила мои машины и тыча им в лица газеты, где красочно были расписаны подвиги моего бронеотряда, приказал им объяснится, почему такие эффективные машины не приняты на вооружение Российской Императорской армии. В ответ он услышал только несвязанное и нерешительное блеянье, о выявленных в ходе испытаний многочисленных недостатках. В итоге Николай приказал им принять машины на вооружение и договорится с Константином Разумовским о выпуске их для нужд армии. Надо ли говорить, в каком состоянии ярости и недовольства покидали кабинет царя члены комиссии. Им очень не понравилось то. что вопреки их ожиданиям, Разумовский демонстративно послал их и забрал свои машины, представленные для испытаний. Теперь же им приказано всё же принять их на вооружение и договорится об их выпуске. Ожидаемой прибыли они так и не получили, моральной сатисфакции тоже, а только выволочку от государя, зато этот Разумовский добился чего хотел. С каким зубовным скрежетом они посылали в Нижний Новгород курьера, с письмом для Разумовского. Прибывший через несколько дней назад курьер огорошил их новостью, что Разумовский вместе с семьёй уехал за границу, забрав с собой все чертежи боевых машин. Теперь перед ними вставал вековечный русский вопрос — что делать. С одной стороны они обрадовались, что проклятый заводчик не получит прибыль от своих машин, а с другой стороны им самим надо было как-то объяснятся с царём за неисполнение его прямого приказа и тут на их счастье на них вышел представитель английского посольства.

Помощник английского премьер-министра, получив от своего шефа задание, сразу же направился на завод компании William Foster Co, MCCW, которым «Комитет по сухопутным кораблям» и поручил разработку новой боевой бронированной машины. Там он и встретился с ведущими конструкторами, которым и поручили создание этих машин. Уильям Триттон и Уолтер Вильсон встретили его со всем своим почтением и очень удивились его распоряжению в течении пары дней сделать красочный набросок будущей машины. У конструкторов уже были свои мысли об этом. Но после показа прибывшим помощником премьер-министра газет с фотографиями новых русских бронированных машин, они несколько изменили первоначальный проект. После непродолжительной, но жаркой дискуссии, было решено отказаться от «самки», а «самца» ещё больше усилить. В результате калибр орудий остался прежним, 6 фунтов (57 миллиметров), а вот количество пулемётов значительно выросло, с трёх до шести. Теперь в дополнение к двум пулемётам в спонсонах и одному лобовому, добавились и два пулемёта во вращающихся башнях на крыше танка, а кроме того в лобовой плите вместо одного, будет два пулемёта. Два орудия и шесть пулемётов значительно превосходили русские боевые машины, имевшие лишь по одному орудию и пулемёту в своём вооружении. Конечно детально внутреннее расположение ещё не разрабатывали, но общий вид боевой машины был, вот с такими доработками его через два дня и представили помощнику премьер-министра. Разумеется это были не чертежи, а красочно нарисованная на большом листе бумаге боевая машина. Причём не на одном листе, так как она была нарисована со всех сторон, но смотрелась она действительно грозно напоминая собой заказанные правительством «сухопутные корабли». Помощник премьер-министра остался очень доволен внешним видом проектируемых машин, и сразу по получении им их рисунков отбыл на доклад к своему шефу. Сэр Герберт Асквит тоже остался очень доволен от внешнего вида проектируемых «сухопутных кораблей», а также и их вооружением, которое значительно превосходило русское. Распорядившись перерисовать все картинки, он велел своему помощнику затем срочно переправить их в русскую столицу и убедить членов приёмной комиссии ГАУ принять эти боевые машины на вооружение русской армии. Конечно первоначально он вовсе не планировал делится с русскими новейшим английским вооружением, но когда вопрос стал таким образом. Что в противном случае русские получат своё вооружение, то пришлось скрепя сердце разрешить продажу русским новейшей боевой машины. В качестве компенсации можно было учесть, что стоить они будут немало и русские заплатят им большие деньги за эти машины. Раз всё равно не получится держать монополию на использование такой техник. То пусть лучше русские варвары платят им, истинным джентльменам, тем самым принося им прибыль и не развивая собственные производства. Вот именно с таким предложением и такими картинками и прибыл специальный посланник к представителям комиссии ГАУ.

Рассмотрев предложение союзников, члены комиссии пришли в хорошее расположение духа, теперь у них были все основания не принимать машины этого выскочки Разумовского на вооружение. Прибыв на доклад к царю, члены комиссии сначала заявили ему, что связаться с Константином Разумовским по поводу его боевых машин не представляется возможным, так как он вместе с семьёй уехал из Российской Империи. Разумеется они умолчали, что найти его и выйти на связь не представляет проблемы, так как на его заводах прекрасно знают, где сейчас находится их хозяин, но это прямо противоречило их планам. Затем они представили царю проект англичан, с их танком, развернув листы бумаги с красочно нарисованной боевой машиной со всех ракурсов. Причём при этом они сразу стали давить на тот аспект, что английская машина имеет гораздо более мощное вооружение, чем машины Разумовского. Учитывая тот факт, что пока ещё ни кто в мире не имел представления о танках, а также о сфере их применения, как и о тактике и стратегии этого, то неудивительно, что английский проект сразу понравился Николаю. Единственное, что немного смазало английское предложение, это сроки. Англичане обещали предоставить первый образец примерно в конце осени, начале зимы, в то время, как машины Разумовского уже были мало того, что готовы, но и выпущены пробной партией. Но и тут членам приёмной комиссии удалось отговорится, при этом они упирали на три обстоятельства. Во-первых, сам Разумовский уехал из империи и необходимо время, что бы вначале его найти, а затем с ним договорится, а во-вторых, они упирали на то, что у Разумовского достаточно небольшие заводы и производить в больших количествах новую технику он не сможет, а в третьих, заводы Разумовского не производили пожалуй самую главную часть его машин, а именно двигатель, и стоит только ему потерять доступ к поставщику моторов, как всё его производство тут же встанет. В отличии от него, англичане производили весь спектр необходимого для производства боевых машин, в том числе и вооружение, которое заводы Разумовского тоже не делали. Ну и напоследок указали на производственные мощности союзников, которые в короткие сроки смогут наладить выпуск большого количества новой техники.

Говоря откровенно, в этом члены комиссии ГАУ были правы, отец нашего героя не имел возможности выпускать танки и самоходки в большом количестве, так как его производственные мощности этого не позволяли. Также справедливы были замечания и по двигателям с вооружением, они вообще не выпускались у Разумовского и в этом он был полностью зависим от поставщиков, а без них все его танки и самоходки сразу превращались лишь в неподвижные броневые коробки.

— Таким образом государь, в итоге англичане хоть и начнут нам поставки этой техники несколько позже, чем это смог бы сделать господин Разумовский, зато они почти сразу обгонят его в количестве. А кроме того, как вы сами могли убедится, их бронеходы гораздо мощней бронеходов господина Разумовского, имея более чем в двое превосходство в своей огневой мощи. Да и честно говоря, не думаю, что бронеходы Разумовского будут надёжней английских, всё же в технике англичане нас превосходят.

Все эти доводы быстро убедили Николая, что для российской армии лучше заказать новую технику у союзников, чем налаживать её производство у себя.

— Значит первый рабочий образец англичане обещали предоставить в конце осени или начале зимы?

— Так точно государь.

— Хорошо, полгода, это не такой большой срок, можно и подождать, а раз союзники предлагают более мощные, надёжные и в большим количестве новую боевую технику, то тогда действительно лучше купить её у них. Так тому и быть.

От царя члены приёмной комиссии выходили очень довольными. Мало того, что они избежали его гнева, так ещё и смогли всё же не принимать на вооружение машины Разумовского. Мало того, что им влетело за них от царя, так ещё и в обществе им выразили не то что неодобрение, а скажем так непонимание. Впрочем, некоторые боевые офицеры, преимущественно в невысоких чинах, открыто при встрече выражали им своё неудовольствие этим, хотя до прямых оскорблений дело всё же не доходило. Остались довольны и англичане, они с одной стороны считай в самом зародыше, задавили конкурента, который мог быть для них в ближайшем будущем очень опасен, а с другой стороны они уже получили себе заказчика на новую технику. В идеале конечно было хорошо сначала вооружить новой техникой свою армию и лишь потом поставлять её союзникам, но если это вынудит русских развивать производство своих броневых машин, то придётся поторопиться с продажами.

Разумеется, что все эти интриги с тайнами Мадридского двора прошли мимо нашего героя, который даже если бы и узнал все подробности этих действий, то не сильно бы и расстроился, поскольку изначально не верил в возможность массового производства боевой техники в Российской Империи. Но полностью без последствий его деятельность не осталась, и хотя пока ещё ни кто полностью не оценил потенциал бронетанковых войск и именно такие образцы. Как у нашего героя, но успешное применение им своей бронетехники подтолкнуло и противника к скорейшей разработке своей тяжёлой бронетехники.