Госпожа Удача

Глава 14 Сокрушенная

Tай

Тай Уокер открыл заднюю дверь и наткнулся на большого, очень разозленного чернокожего мужчину, стоявшего, широко расставив ноги и скрестив на груди мускулистые руки.

Он знал, что по возвращении домой, увидит эту картину.

На это ему тоже было плевать.

Он закрыл дверь и посмотрел в глаза Джулиусу.

— Она ушла? — спросил Уокер.

— Пи*дец, ты тупой ублюдок.

— Она ушла?

— О да, брат, она ушла.

Тай Уокер сжал челюсти так сильно, что ему повезло, что их не заклинило.

Он кивнул и направился к лестнице.

Он уже почти туда добрался, когда Джулиус заявил:

— Она любила тебя.

Чушь полная. Она его не любила.

Если бы любила, то не стала бы водить его за нос. Она знала, к чему приведут игры с ним. Знала, выясни он все, она окажется там, где находилась сейчас, где бы это ни было, но ему теперь все равно.

Уокер продолжал двигаться к лестнице.

Джулиус продолжал говорить.

— Ты сломал ее.

Тай обогнул перила и попытался отгородиться от друга.

Джулиус не сводил с него глаз.

— Никогда не видел, чтобы женщина была такой сломленной.

Бл*ть, мужику стоило бы заткнуться нахрен.

Тай с грохотом опустил ногу на первую ступеньку.

— Сокрушенной, — крикнул ему вслед Джулиус.

Уокер продолжал двигаться.

Он вошел в свою комнату и остановился как вкопанный.

Посреди кровати лежали пятьдесят тысяч долларов и четыре коробочки с драгоценностями.

Четыре.

Она оставила даже обручальные кольца.

Он уставился на них, потом крепко зажмурился и опустил голову.

Открыв глаза, он подошел к сейфу в гардеробной, открыл его и вернулся к кровати. Убрал все в сейф, закрыл его и отругал себя за то, что не поднялся наверх с гребаным бурбоном.

*****

Два дня спустя…

— Эй, Тай! — позвал Вуд, он перевел взгляд с машины, под которой работал, через гараж на Вуда, тот, повернувшись, смотрел на вход в бокс.

Уокер перевел взгляд в ту сторону, и, увидев направляющегося к нему Тейта, выбрался из-под машины.

Бл*ть.

Тейт остановился в пяти футах.

— Лекси нужно пару часов, чтобы вынести из твоего дома оставшиеся вещи. По причинам, которые, как я догадываюсь, ты понимаешь, она не хочет просить тебя сама и не хочет, чтобы ты был там, — заявил он.

— Скажи ей, пусть назовет дату и время, и я уйду, — мгновенно ответил Уокер.

Тейт смотрел на него также, как и Джулиус, пока он не связался со своим человеком и не вернулся в Калифорнию, — будто считал Уокера е*анутым тупым ублюдком.

Тейт кивнул и развернулся, чтобы уйти.

— Джексон, — позвал Уокер, и Тейт остановился. — Передай ей, что сейф будет открыт. Она поймет. И передай ей, не быть дурой и взять то, что ей причитается.

— Прекрасно, Тай, я продолжу эту хрень с передачей слов, словно мы школьники, и скажу ей об этом. Есть еще что-нибудь, что я должен шепнуть ей на переменке? — спросил Тейт, злой, как черт, не из-за своей роли во всем этом, не из-за Лекси, а из-за Уокера. И он этого не скрывал.

— Нет, — ответил Уокер.

— Великолепно, — пробормотал Тейт, повернулся и зашагал прочь.

Уокер снова нырнул под машину.

*****

Три дня спустя…

Уокер долго и усердно работал, вернувшись домой поздно и предоставив Лекси достаточно времени сделать свои дела.

Он припарковал «Крузер» в гараже возле «Вайпера». Затем поднялся по лестнице, готовый к тому, что увидит.

Но когда он добрался до верха лестницы, все оказалось на месте. Кувшины, снежный шар, рамки, глиняный горшок с ложками, ваза с фруктами, кухонная утварь, подушки.

Черт, она не приходила.

Бл*ть!

Ему нужно, чтобы она забрала свое барахло.

Теперь ему придется звонить все еще очень злому Тейту.

Или перестать вести как гребаный идиот, продолжая творить дичь, которой Тейт дал точное определение — словно они школьники, и позвонить своей будущей-бывшей-жене.

Он бросил спортивную сумку у лестницы, напомнив себе, что надо ее разобрать.

Не было никакой Лекси, чтобы заниматься его вещами. Уже нет.

Он направился наверх и вошел в их комнату, но что-то заставило его остановиться.

Он повернул голову и увидел, что рамка с их фотографией в «Петухе» исчезла. Подойдя к гардеробной, почувствовал, как стиснуло грудь и скрутило живот.

Ее одежда исчезла.

Он спустился по лестнице и повернул направо, в спальню для гостей.

Пусто.

Он перешел в кабинет.

Ее компьютер исчез. Рамки исчезли. Гравюра тоже.

Он перешел в другую спальню.

Пусто.

Поднялся по лестнице, подошел к гардеробной и, посмотрев вниз, увидел закрытый сейф. Присев на корточки, Тай открыл дверцу.

Деньги и драгоценности все еще лежали там.

— Бл*ть, — прошептал он сейфу. Изо всех сил захлопнул дверцу, она распахнулась, отскочила и снова захлопнулась.

Вскочив на ноги, Уокер заорал:

— Бл*ть.

Он спустился вниз к спортивной сумке, порылся в ней и нашел телефон. Выпрямившись, большим пальцем стал перебирать по клавишам, выискивая ее номер.

Он стиснул зубы, когда раздались гудки.

Его перебросило на голосовую почту. Ничего удивительного.

— Это Лекси. Сейчас я занята, оставьте сообщение.

При звуке ее голоса Тай еще сильнее стиснул зубы.

Затем послышался сигнал.

— Не глупи. Возвращайся, забери свои деньги и бриллианты. Если тебе нужно, чтобы я ушел, я уйду. Просто забери их.

Затем он захлопнул телефон.

Стоя возле сумки, он уставился на снежный шар на кухонном подоконнике.

Сердце из лепестков все также висело на своем месте.

Кроме той фотографии в «Петухе», она оставила все, что было ими.

Всё.

Тай отвернулся.

Сделал вдох через нос и пошел на кухню смешивать коктейль.

*****

Пять дней спустя…

Его разбудил звонок сотового.

Он повернулся, взял его с тумбочки, посмотрел на экран, и там высветилось: «Неизвестный абонент».

Учитывая его дела и то, что Джулиус сделал свой ход, это мог быть, кто угодно.

Его взгляд скользнул к часам.

Кто угодно, даже в час тридцать гребаной ночи.

Тай сел, открыл телефон, поднес его к уху и прорычал:

— Что?

— Она сейчас у Шифта, — услышал он женский голос, узнав по нему, кто звонил.

Бесси.

Но он не мог думать о Бесси, потому что перестал дышать.

Бесси продолжала говорить.

— Ублюдок выяснил, что стряслось, что она дома и приперся. А теперь, когда у нее нет ни работы, ни денег, ни образования, ни защиты, — ничего, она на крючке у этого засранца. Но ты ведь знал это, не так ли? Тебе просто было насрать.

Она не стала дожидаться его ответа. Она договорила, что хотела и отключилась.

Но Уокер все еще пытался вдохнуть.

Когда ему это удалось, он сел на край кровати и уставился в темноте на экран, пока его большой палец двигался по клавиатуре, находя номер Лекси.

Он нажал дозвон и приложил трубку к уху.

Два гудка, а затем: «Простите. Этот номер больше не обслуживается…»

— Бл*ть! — прорычал Уокер, вскакивая с кровати.

Он закрыл телефон, потом снова открыл, включил свет и подошел к гардеробной. Найдя нужный номер, он приложил телефон к уху, включил в гардеробной свет и стал искать глазами сумку.

Три гудка, затем голос Тейта:

— Тай, лучше пусть будут хорошие новости.

— Немедленно включи компьютер. Мне нужны адреса Эллы Родригес, Бесси Родригес и Дуэйна Мартинеса.

Тишина, затем:

— Что?

С сумкой в руке Тай вернулся в спальню.

— Звонила Бесс. Лекси у Шифта.

— У Шифта?

— Мартинеса.

Он бросил сумку на кровать и подошел к комоду.

— Черт, — прошептал Тейт.

— Тейт, у меня мало времени.

— Тай, тебе нельзя покидать штат.

— Вот почему у меня мало времени. Мне нужно, чтобы ты нашел мне эти адреса, чтобы я успел добраться туда, сделать дело и вернуться домой так, чтобы никто не заметил.

— Тай, ты облажался...

Уокер остановился как вкопанный и рявкнул в трубку:

— Хватит тратить мое гребаное время! Ты достанешь мне эти адреса или будешь е*ать мне мозги?

— Позволь я поеду за ней.

— Нет.

— Тай, я раздобуду адреса и уеду сегодня вечером.

— Нет.

— Почему нет?

— Она не твоя жена, Тейт, а моя.

Тишина.

— Ты тратишь мое время, — предупредил Уокер.

— Ты привезешь ее обратно? — В голосе Джексона звучало недоверие.

— Да, — мгновенно ответил Уокер.

— Брат... — начал Тейт.

— Ты, бл*ть, меня не слышал? Мартинес добрался до нее, — от гнева и нетерпения голос Уокера звучал низко и напряженно.

— Я тебя понял. И понимаю твои чувства, но, Тай, ты должен меня выслушать. Ты ее не видел. Но видел я, пока она оставалась у Доминика. Лори ее видела. В том состоянии, в котором ты ее оставил, ты не сможешь заявиться в Даллас и привезти эту женщину домой.

Та штука снова пронзила его грудь, но ощущение было другим. Свирепым. Жестким. Разрушающим.

Он пробился сквозь него.

— Разберусь, когда приеду.

— Позволь мне поехать и поговорить с ней. Я оставлю Джонаса с папой, а Лори возьму с собой.

— Мы не школьники, Тейт.

— Тай, ты не знаешь, с чем имеешь дело.

— Я зря трачу гребаное время, — тихо сказал он.

— Я достану адреса и поеду с тобой.

— Как хочешь. Но поторопись. У тебя есть полчаса. Не приедешь в срок, брат, я поеду в Даллас и сам найду ее.

— Бл*ть, Тай, чтобы доехать до твоего дома, нужно двадцать минут.

— Тогда тебе лучше ехать быстро.

Потом Тай захлопнул телефон, бросил его на кровать и снова повернулся к комоду.

Тейт Джексон ехал быстро.

*****

Семнадцать часов спустя…

— Ты меня понял? — спросил Уокер и распростершийся на полу Шифт выплюнул полный рот крови.

— Ага, — буркнул он.

— Заруби себе на носу, — продолжал Уокер. — Ты забываешь ее номер, забываешь, что она вообще когда-либо существовала, не забудешь, следующий визит тебе нанесет Джулиус Чемпион. А теперь давай проверим. Ты меня понял?

— Да! — рявкнул Шифт, злобно зыркая на Уокера.

— Хорошо, — пробормотал Уокер, переводя взгляд на Тейта, который с отвращением смотрел в пол.

Тейт почувствовал взгляд Уокера, посмотрел на него, кивнул и последовал за Таем, оба перешагнули через одного из двух лежащих охранников, которых Уокер уложил, прежде чем взяться за Шифта.

*****

Час спустя…

Дверь в аккуратный, но крошечный домик открылась в ту же секунду, как Уокер и Джексон достигли конца дорожки. За ней открылась сетчатая дверь. Дверь дома мгновенно закрылась, и сетчатая дверь захлопнулась за спиной Эллы Родригес, стоявшей на крыльце со скрещенными на груди руками и глядевшей сверху на приближающихся мужчин.

— Тебе здесь не рады, — объявила она, когда они подошли на расстоянии четырех футов.

Уокер продолжал идти и остановился у подножия двух ступенек, ведущих на крыльцо.

— Элла, если она там, советую тебе пропустить меня, — тихо сказал Уокер.

— Ее нет.

— Она была у Шифта меньше суток назад, — ответил Уокер.

— Была, Бесси ее забрала, они уехали.

— Куда?

Ее брови взлетели до линии роста волос, а голос повысился на четыре октавы, когда она спросила:

— Парень, думаешь, я тебе скажу?

— Мне нужно с ней поговорить.

— Да, — она кивнула. — Это я вижу. Но что тебе действительно нужно было сделать, так это последовать совету ее мамы несколько недель назад, когда она все разложила тебе по полочкам.

— Элла...

Ее глаза сузились, лицо исказилось болью, она наклонилась вперед, и уставилась на Тая.

— Я же сказала тебе, — тихо произнесла она дрожащим голосом, — она была в своих руках, и я сказала тебе, если не будешь с ней осторожен, то уничтожишь ее. Я не часто ошибаюсь, и вот, я... не... ошиблась.

Вот она, снова. Та штука пронзила его грудь. Еще больнее. Раня еще сильнее.

Тай Уокер стоял у подножия крыльца крошечного, аккуратного домика в не хорошем и не плохом районе Далласа и смотрел вверх на черную женщину, которая преданно защищала любимое дитя, и в ее взгляде для Тая не проскальзывало ни искорки надежды.

— Тай, пойдем, — тихо сказал Джексон.

— Ты не помогаешь ей, удерживая меня от нее, — мягко сказал Уокер.

— Насколько я помню, ни один человек на этой земле никогда не помогал Алексе Берри, — ответила Элла.

— Уокер, — поправил Уокер, и Элла выпрямилась.

— Уже нет. — Она прицелилась и сделала смертельный выстрел, пронзивший цель, оставивший после себя опустошение, затем она повернулась и, не оглядываясь, скрылась в доме.

Уокер развернулся и зашагал по дорожке к внедорожнику Тейта. Тейт разблокировал двери, и Тай, без промедления, запрыгнул в салон.

Тейт сел за руль и повернулся к Уокеру.

— Что теперь? — спросил он.

— Найдем место для ночлега, поспим, поедем домой, — ответил Уокер лобовому стеклу.

— Домой? — Слово прозвучало низко, сердито и с недоверием, и Уокер медленно перевел взгляд на друга.

— Домой. Там твой компьютер. Там твоя база данных. Там ты займешься тем, чем обычно занимаешься. Они оставят след или засветятся, ты их найдешь, скажешь мне, где они, черт возьми, и тогда я, бл*ть, отправлюсь за своей гребаной женой.

Тейт секунду смотрел на него.

Потом ухмыльнулся.

Повернувшись к лобовому стеклу, он включил зажигание и направил внедорожник к ближайшему отелю.

*****

Лекси

Две недели спустя…

Панама-Сити-Бич, Флорида

Мне нравились вечера на пляже. Время ужина. Когда почти все ели, с залива дул легкий ветерок, воздух все еще оставался теплым, но прохладным, а пляж почти пустел.

Пара ребят играли в фрисби. Мужчина с золотистым лабрадором бежал у кромки воды, это занимало некоторое время, потому что собака, не переставая, прыгала в волнах, и человеку приходилось разворачиваться, бежать назад, кричать, собака его игнорировала, он бежал вперед, собака выскакивала из воды большими прыжками, мужчина поворачивался и бежал еще немного, только чтобы собака отскочила обратно в прибой. Чуть дальше по пляжу высокие гребни волн обрушивались на песок, иногда вынося что-то на берег.

Но на этом все. В основном, была только я, и все, что я видела и слышала — это песок и волны.

Я не находила в этом покоя, но в те дни это было лучшей альтернативой.

Вздохнув, я опустила подбородок на согнутые и подтянутые к груди колени в джинсах, обхватила их руками и смотрела на волны.

Я могла так сидеть часами, что и делала.

Я услышала позади себя шаги по песку, но не обернулась. Кто-то шел из нашего мотеля. Определенно, из мотеля. Это был маяк. Я подозревала, что его построили в конце пятидесятых, начале шестидесятых, и с тех пор ничего не изменилось. Ни шторы, ни покрывала.

Он был чистым, чертовски дешевым, и вам предоставляли скидку, если заплатить за неделю вперед, и он стоял прямо на пляже. Но это его единственные плюсы.

Конечно, этот мотель далеко не то шикарное место, где Тай поселил нас в Вегасе.

Даже близко нет.

Но он стоял на пляже, поэтому люди останавливались там. Как мы с Бесси.

И кто бы ни шел сзади, он направлялся к океану.

Я перестала думать о шагах и уставилась на воду.

И тут до меня дошло, что шаги прекратились.

Потом я почувствовала его за спиной.

Почувствовав его движение, я напряглась.

И когда его присутствие, которое казалось таким внушительным, окружило меня, я крепко зажмурилась.

Он сел позади меня, прямо за спиной, прижав длинные ноги, согнутые в коленях, по обе стороны от меня. Обняв длинными руками. Прильнув массивным телом к моей спине и касаясь челюстью моих волос.

И тут он прошептал:

— Мамочка.

Одно это слово пронзило меня, словно лезвие.

Я открыла глаза и увидела океан.

— Как ты меня нашел? — спросила я у волн, и в ту же секунду его руки судорожно сжались.

— Тейт, — ответил он.

Точно. Конечно. Его друг — охотник за головами.

Надо бы вычеркнуть Тейта из моего списка рождественских подарков.

— Нам надо поговорить, — нежно сказал он.

— Нам не о чем говорить.

— Детка, ты же знаешь, что есть, — продолжал он все также нежно. Так приятно. Я слышала его нежным. Слышала ласковым. Слышала милым. Слышала спокойным. Но ни один из тех голосов не звучал так нежно, ласково, мило и спокойно, как сейчас.

Но это не имело значения.

Ничто больше не имело значения. Когда такие вещи имеют значение, они могут причинить боль.

Так что ничто больше не имело значения, и я была полна решимости продолжать в том же духе.

— Нет, говорить не о чем, — ответила я.

Его руки снова сжали меня.

— Лекси…

Я оборвала его.

— Если только ты не привез документы о разводе. Ты сказал, что уладишь это, и все, что мне останется сделать, — это подписать. Ты здесь поэтому?

Его руки сжались на словах «документы о разводе», но не ослабли даже после того, как я закончила говорить.

И его ответ был мгновенным.

— Нет, черт возьми.

— Тогда ты зря потратил время.

— Лекси, детка, послушай меня.

— Думаю, ты сказал достаточно.

Его крепкие руки легонько встряхнули меня.

— Я злился…

— Да, я поняла.

— Детка, — еще одно нежное пожатие, — послушай меня.

Я замолчала. Чем скорее он сделает то, зачем явился, тем лучше. Потом он исчезнет, и останусь только я и океан.

Он выждал секунду, а потом продолжил:

— Ты знаешь, почему я разозлился.

Я не ответила.

— Пять лет жизни, Лекси.

Я по-прежнему молчала.

— Я потерял их. Я взбесился от бессилия, когда полицейский Карнэла захотел поиграть с моей женщиной, а я не мог разыграть свою партию. Я долгое время был бессилен, Лекс, а когда такой мужчина, как я, — да любой, бл*ть, мужик, детка, любая женщина, — теряет свою силу, это чертовски неприятно. И вот они издеваются над тобой, я слышу твой страх по проклятому телефону и ни хрена не могу с этим сделать. Я отправился к Тейту остудить пыл, чтобы не натворить глупостей и не потерять тебя, а он решил выложить мне все, чем занимался, и как ты подговорила его на это дерьмо. Я обезумел. Слишком много навалилось на меня сразу, я действовал бездумно и неправильно, облажался и снова причинил тебе боль. Но все это, ты уже должна была понять, из всего, что я тебе сказал тогда.

— Ты прав, — ответила я.

Колебание, наполненное удивлением, затем:

— Повтори?

— Ты прав. Я поняла все сразу.

Тай молчал.

Я решила, что пора заканчивать.

— Чего не понял ты, Тай, так это того, что я устала. С меня хватит. И на это… на это ушли все силы, которые у меня оставались.

Его руки снова напряглись, а ноги сжались, втягивая меня глубже в себя.

— Лекси…

Я перебила его.

— Мои родители были наркоманами, я родилась зависимой. Ты это знал? — спросил я, но не стала дожидаться ответа. — Нет. Не знал. Я не рассказывала об этом, и хотя это был не мой выбор, мне все равно стыдно. Ребенок, родившийся в наркопритоне, зависимый от крэка. Вот кем я была. Я попала в газеты, едва родившись. Не повезло сразу. Удача возненавидела меня с первого дня моего пребывания на земле. Но Госпожа Удача еще не закончила. Я же рассказывала тебе, что у мамы случился передоз. Она даже не обняла меня. Меня забрали у нее, а она даже не заметила, у нее не было шанса увидеть своего ребенка или просто обнять его. Она, вероятно, передержала во рту миллион трубок с крэком, но никогда не держала своего ребенка. Ни разу. Я также рассказывала тебе, что моего отца убил ростовщик, он задолжал стольким людям за дурь, которую курил, что пошел к ростовщику, а потом не смог вернуть долг. Мой дед ненавидел его так сильно, что не позволял видеться со мной, и он ни разу меня не видел, мой отец не видел меня. С другой стороны, он даже не пытался. Потом был дедушка, ты же знаешь, какой он мудак. Мой первый парень — сутенер. Его лучший друг — наркодилер, использовал меня в качестве девочки на побегушках. — Я замотала головой. — С меня хватит. Пи*дец как хватит. Мне больше нечего дать. А тебе. Тебе нужно найти женщину, которая может дать многое, помочь во всем, что бы ты ни решил предпринять, найти женщину, у которой есть все необходимое, чтобы поддержать тебя.

— Я играю по правилам Тейта, — сказал он, и мое сердце подпрыгнуло.

Но я не подала виду.

Трехнедельный ускоренный курс покерфейс, и я обнаружила, что это выражение появляется на моем лице естественно.

— Хорошо, — тут же ответила я, но без эмоций. — Рада за тебя. Это умно.

Он отреагировал на мой тон, или, точнее, его тело, я почувствовала, как оно замерло вокруг меня.

— Лекси... — прошептал он, но я снова его перебила.

— Тай, просто уходи. Все кончено. Все было кончено еще в тот раз, когда ты сказал мне, что моя киска идет в комплекте с цепью, но я подумала, что, в конце концов, Госпожа Удача улыбнется мне. А она не улыбнулась. Никогда этого не делала. И никогда не сделает. Я — ее любимая игрушка. Я все время протягиваю руку в надежде ухватиться за что-нибудь хорошее, и постоянно получаю от нее шлепки. Это дерьмо жжется. Я не собираюсь совать туда руку.

Его тело снова пошевелилось, притянуло меня глубже, и он начал:

— Мамочка...

Но я не позволила ему продолжить.

— Тейт нашел меня, он может найти и Эллу. Отдай документы о разводе ей, она передаст их мне. От меня ты получишь только одно — мою подпись, но это последнее, что ты или кто-то другой получит от меня.

Его голова шевельнулась, подбородок потянул мои волосы, затем его губы оказались у моего уха, и он прошептал:

— Детка, пожалуйста, Боже, прошу, выслушай меня.

И вот тогда я потеряла контроль. Больше не могла сдерживаться. Иначе сломаюсь, а я не могла сломаться снова. Последний раз оставил слишком много шрамов, слишком много ран, которые никогда не заживут. Я не могла вновь позволить разорвать себя на части. Ни за что на свете я не переживу этого.

Так что я потеряла контроль.

Но по-другому.

— Просто уходи, — прошипела я. — Черт возьми, Тай, если я приняла решение, что хочу быть одна, без всего этого гребаного дерьма, неужели я не имею на это права? Мой дед контролировал мою жизнь, и в этом у меня не было выбора. Потом Ронни, здесь выбор стоял за мной, но был ли он правильным? Нет. Затем контроль перешел к Шифту, и хотя мой выбор был ограничен, я все равно не приняла правильных решений. Можешь ли ты дать мне хоть одну гребаную вещь в этом кошмаре и позволить сделать собственный, мать его, выбор?

Когда я закончила, то почувствовала, что его тело снова стало неподвижным, каменным.

И он молчал.

Потом тихо спросил:

— В кошмаре?

— Кошмаре, — твердо подтвердила я.

Тай не двигался.

Каким-то чудом я держалась.

Потом он пошевелился, но только для того, чтобы опустить подбородок мне на плечо, и я закрыла глаза, потому что мне нужно было, чтобы он ушел, ушел, ушел, чтобы я могла снова развалиться на части в одиночестве.

— Твой кошмар, мамочка, был моей мечтой.

Мое сердце сжалось.

— У меня никогда не было дома, — продолжал он, — пока ты мне его не подарила.

У меня перехватило дыхание.

— Никогда еще никто не давал мне столько, как это сделала ты.

Воздух застрял в горле, и я начала задыхаться.

— Никогда не думал найти женщину, от которой хотел бы иметь ребенка.

О Боже.

— Никогда в жизни меня не озарял свет, ни разу, я жил дико, но не горел ярко, пока не попал в лучи твоего света.

О Боже.

— Жизнь меня чертовски побила, но приходила ночь, ты сворачивалась калачиком рядом со мной, не возражая против того, чем я в то время занимался, и все уходило на задний план, потому что единственное, что имело значение, — то, что я вышел к тебе.

Он должен был замолчать. Обязан.

Но он этого не сделал.

— Твой кошмар, — прошептал он, повернул голову и, уткнувшись мне в шею, закончил: — моя мечта.

Он поцеловал меня в шею, в последний раз сжал своими длинными, мускулистыми, сильными руками, затем отпустил, отодвинулся, поднялся на ноги, и я услышала звук удаляющихся шагов.

Когда я больше не могла их слышать, я открыла глаза и увидела океан.

Я долго не двигалась, и любой, кто смотрел на меня со стороны огромного бетонного патио с ржавыми шезлонгами, подумал бы, что я погрузилась в свои мысли, а не сижу на песке, проливая реки слез.

Когда слезы иссякли, я позволила ветру высушить щеки, пока кожу не стянуло и не стало покалывать.

Потом я встала и побрела по пляжу, поднялась по лестнице во внутренний дворик и проследовала в свой номер. Нужно позвонить Бесси и договориться об ужине. Я почти ничего не ела, но она ждала, даже если я ковырялась у себя в тарелке, пока она ела, и так продолжалось уже несколько недель.

Я достала из заднего кармана ключ, вставила его в замок, повернула и вошла в номер. Солнце уже садилось, но было еще светло. Когда дверь за мной закрылась, я ничего не увидела, потому что шторы были задернуты.

Я щелкнула выключателем, сделала два шага в комнату и замерла, уставившись на кровать.

Посередине лежала стопка свернутых купюр рядом с четырьмя коробочками характерного цвета.

Мои глаза заметались по комнате, почти ожидая, что Тай выйдет из ванной, выскочит из-за штор.

И часть меня, бл*ть, бл*ть, бл*ть, надеялась на это.

Но он не вышел из ванной и уж точно не выскочил из-за штор.

И поскольку ничего из этого не произошло, мои ноги подкосились, я шлепнулась на задницу, уткнулась лицом между колен и снова заплакала, изливая еще больше гребанных потоков гребаных слез.