Госпожа Удача

Глава 17 Финишная прямая

— Алекса Уокер?

— Это я.

Я улыбнулась курьеру, стоявшему на задней веранде, он улыбнулся в ответ и протянул похожую на ручку штуковину, я поставила на экране другой штуковины подпись, вернула ему, и он отдал мне большой пакет в мягкой упаковке.

Взяв его, я махнула ему рукой, закрыла за ним дверь, надеясь, что он не обидится, когда защелкнула замок (сейчас в Карнэле осторожность не была лишней), затем отнесла пакет на островок и разорвала его.

Из него выпали две обернутые в полиэтилен футболки, и я, не колеблясь, сорвала упаковку, довольная тем, что хлопок на ощупь был мягким и эластичным, а не колючим и жестким. Я развернула первую футболку, размером с Тая, и вытянула ее перед собой.

Я широко улыбнулась.

Перевернув футболку, посмотрела на заднюю сторону.

Моя улыбка стала шире.

Развернув следующую, девчачью, моего размера, но того же цвета, я увидела те же слова на груди и другие — на спине.

Собрав всю упаковку, сунула ее в мусорное ведро, а затем разложила футболки рядом на столешнице, разгладила, отступила назад и уставилась на них.

В Интернете я нашла сайт, где делали футболки по дизайну заказчика, а за доставку их курьером, взималась мизерная плата.

Поэтому я заказала нам с Таем черные футболки, на которых большими белыми буквами было написано «Команда Уокера», а мелким курсивом — «Мы не признаем поражения». Сзади футболки Тая было написано: «Мистер Амбал», а на моей — «Мамочка Мистера Амбала».

Мне они чертовски нравились.

Лишь взглянув на них, Тай подумает, что я полная дурочка.

Но мне было все равно. И даже если он будет носить ее только дома, сидя на диване перед телевизором и смотря игры, мне было все равно.

Но в своей я буду выезжать в город.

Конечно, после того, как разберутся со всеми плохими парнями. А до тех пор, придется не высовываться.

Слишком много всего происходило, чтобы попадаться им на глаза.

Это было в понедельник, примерно через полторы недели после моего возвращения домой, и все это время я провела в делах и заботах.

Домой я вернулась в четверг. Таю пришлось работать и в пятницу, и в субботу.

Всю пятницу я приводила дом в порядок, наверстывала упущенное, забрала машину, а потом ужинала с Джулиусом и Ананой. В субботу Тай договорился с Тейтом, Диком, Джонасом и Баббой забрать мое барахло у Доминика и Дэниела. В воскресенье мы ходили по магазинам, купили для гостиной квадратный журнальный столик и большой, красивый, светло-кремовый ковер с черной окантовкой, который идеально сочетался с черным диваном и рисунком Туку. Тай, опять же, без всякого давления с моей стороны, перешел в режим покупок и приобрел большой овальный черный обеденный стол в стиле ар-деко с шестью стульями, сиденья и спинки которых были обиты кремовой тканью. Мы отодвинули диван и телевизор от боковой стены так, чтобы они образовали уютную зону отдыха перед камином и оставили огромное пространство позади него, где поставили обеденный стол, как только его доставили.

В обеденный перерыв я, конечно же, купила большую круглую хрустальную вазу в магазине «Карнэл Кантри», на которую уже давно положила глаз, и хозяйка горячо поблагодарила меня за покупку, сказав:

— Милочка, эта ваза пылится у меня на полке уже полтора года. Владельцы ранчо и байкеры ничего не понимают в хрустальных вазах. Но мне она показалась красивой. Мне стоит уяснить, что если на вещи нет рога или черепа, то я в заднице.

Я была счастлива избавить ее от обузы и еще больше обрадовалась, когда она предоставила скидку в пятьдесят процентов.

Ваза идеально смотрелась в центре стола.

В следующий четверг у Тая был выходной, но я вернулась на работу, и когда я пришла домой, в вазе стояли две дюжины розовых и кремовых роз.

Таков был мой муж. Его подарки бросались в глаза, какие-то не сияли так ярко, как драгоценности, но это не умаляло их великолепия.

Помимо времени, что я проводила с Таем, лучше узнавая его друзей, своего возвращения на работу, распаковку вещей и уборку дома, я уделила время решению своих проблем. Я отправилась в департамент транспорта и получила водительские права штата Колорадо и номера для моего нового (чертовски великолепного, 2012 года выпуска, красного, с широкими черными гоночными полосами, идущими вверх по капоту, крыше и багажнику) «Чарджера». Почту из Далласа мне переправляли сюда, но, когда я уехала от Тая, то указала адрес Эллы. Теперь я снова изменила адрес. А также сделала рассылку по электронной почте, поделившись новой информацией со всеми, кого это касалось. За время своего недолгого пребывания в Далласе я закрыла свой банковский счет, но открыла его в Карнэле. И Тай положил туда деньги, чтобы я могла расплачиваться по кредитным картам, что я и делала.

Я бы в любом случае (в конце концов) занялась всеми этими делами, но в приоритетном порядке, потому что Тай попросил меня убедиться, чтобы «у этих засранцев не было на меня никакого дерьма, чтобы поиметь тебя».

Вняв мудрости его совета, я не стала медлить.

Бесси вежливо отклонила наше предложение, но не отказалась от денег, полученных от продажи «Чарджера», которые я оставила у нее. Она обещала, что, как только встанет на ноги, вернет мне долг. Я позволила ей пообещать мне это, а когда она попытается вернуть мне долг, откажусь. Я знала, что важна ей и без денег, несмотря ни на что, но должна была дать ей их. Никакая сумма не покроет того, что она сделала для меня после того, как я развалилась на части. Но все же это было хоть что-то.

Покинув Панама-Сити-Бич, Бесси направилась в Майами. Она никогда там не была, но слышала, что там весело, и собиралась проверить это сама. Последнее, что я от нее слышала (и это было вчера), что ей там нравится, она хочет попробовать остаться и в настоящее время ищет работу. Я испытывала смешанные чувства по этому поводу. Даллас находился в дне пути от Карнэла, и это уже было очень далеко. Майами располагался намного дальше. Но она была в дерьмовом положении и несчастна почти столько же, сколько и я с Ронни. Хорошо, что она решилась на изменения, и если Майами пришелся ей по душе, то я хотела бы, чтобы она там осталась.

И вообще, было бы здорово навестить ее там с Таем.

Для нас с Таем все изменилось, и я имею в виду к лучшему. Теперь между нами не осталось никаких секретов, все обсуждалось открыто и откровенно. Он рассказывал больше, а я слушала. День за днем он все больше расслаблялся, все больше улыбался, смеялся, и мой мужчина оказался чертовски забавным, так что я тоже смеялась еще больше. Мы пережили адскую бурю, но вышли из нее без царапин и сколов. Стали крепче, сильнее, ближе.

Но даже, несмотря на то, что дома жизнь была хороша, великолепна, лучше всех, солнце светило все время не только потому, что в Колорадо был август, но и потому, что небо над нашей жизнью было безоблачным, в отличие от Карнэла.

Над Карнэлом сгущались тучи, большие, черные, устрашающие грозовые тучи.

Их чувствовали все и вели себя осторожно, спокойно, напряженно ождая первого раската грома и отблеска молнии, надеясь не оказаться слишком близко, когда разразится гроза.

Хотя новости распространялись медленно, убийство Мисти Китон, якобы совершенное офицером Роуди Крэбтри, послало по городу тихие, гудящие ударные волны.

Я думала, Таю достанутся, по крайней мере, подозрительные взгляды, но этого не произошло. Тай долго отсутствовал, но его хорошо знали, достаточно, чтобы понимать, что это не мог быть он.

Но город гудел от сплетен, и в салоне, как это обычно бывает, этот гул нарастал быстро, яростно и имел эффект разорвавшейся бомбы.

Так я узнала, что Мисти не очень-то любили. Пять с лишним лет назад никто не имел ничего против нее, хотя она была известна как золотоискательница, стремящаяся удачно выйти замуж. Но общественное мнение о ней резко упало, когда она солгала об алиби Тая, а после того как вышла замуж за Чейза Китона, упало еще ниже. Потому что многие догадывались о причине их брака, и, к моему удивлению, я обнаружила, что многие любили Чейза, и им не нравилось, что он обременен такой особой, как Мисти. Выскочив замуж за городского полицейского, который оказался наследником крупного состояния, она сразу же решила, что ее дерьмо не воняет, и давала понять местным, что они тоже должны так думать. Подобное поведение подверглось еще большему осуждению. После этого, те крохи, что остались от ее популярности, исчезли окончательно, но Мисти было все равно, поскольку у нее был горячий парень в постели, его кольцо на пальце и состояние его отца на подходе, все, что ей нужно было сделать, это подождать, пока старик умрет.

Из салонных сплетен я также узнала, что все пошло не так, как она планировала. С самого начала Чейз ясно и четко дал всем понять, что его брак не был счастливым. Он терпел ее. Делал все ради проформы. Но ему не нравилось ни то, ни другое. И поскольку он с трудом мог смотреть на свою жену, когда ему нужно было удовлетворить некоторые потребности, он искал их на стороне и делал это совершенно открыто.

К тому времени, когда я повстречала Мисти Китон в «Карнэл Спа», она уже пять лет жила с мужчиной, который едва мог ее выносить, не скрывал этого и неоднократно и откровенно изменял ей. Согласно салонным сплетням, шел год за годом, Чейз не покорялся, и Мисти выглядела все более и более подавленной. Салонные слухи гласили, что, несмотря на свои поступки и поведение, она действительно любила мужа, и его непрекращающаяся ненависть к ней изматывала ее. Салонные слухи гласили, что еще до освобождения Тая, Мисти переосмыслила свои действия. Салонные слухи гласили, что Мисти пришла к заключению, что миллионы папочки Чейза не стоят этого. И салонные слухи гласили, что Мисти приходилось мириться с отношением к себе, потому что власть имущие знали ее историю и должны были убедиться, что она не сделает ничего, что бы им не очень понравилось.

И салонные слухи гласили, что Роуди подставили, скинув на него вину за убийство Мисти, в основном, потому, что он придурок. В длинной череде местных копов, которых горожане не любили и не доверяли, Роуди стоял особняком, не только потому, что был придурком, о чем я узнала на личном опыте, но и настоящим мудаком. Он пользовался властью своего положения, как оружием, а значком и формой — как щитом. Постоянно и без разбора глумился над гражданами Карнэла, просто ради того, чтобы нагадить и посмеяться вместе с дружками.

Хотя никто не верил, что Роуди отвез Мисти Китон в Харкерс-Вуд, застрелил и оставил там свое оружие, прежде всего потому, что у него не было мотива и он был не настолько глуп, чтобы оставлять такие улики, учитывая, что он был полицейским, только продажным, тем не менее, никого не волновало, если он сядет за это.

— Как аукнется, так и откликнется, — радостно улыбаясь, заявила Аврил, и прислонилась к высокой конторке приемной, в ожидании маникюра/педикюра, а также сплетен.

Но за всеми этими сплетнями и домыслами скрывался страх. Женщина была мертва. Она никому особенно не нравилась, но это было слишком. Жители Карнэла были серьезно напуганы и беспокоились о том, что будет дальше.

Что касается меня, то когда все эти сплетни проникли в мое сознание, я почувствовала, как меня окутывает спокойствие, хотя в такое трудно поверить.

Пока мой муж отбывал наказание за преступление, которого не совершал, и по сей день, после того как я засыпала, вставал и включал кондиционер на такую мощность, что каждое утро я просыпалась с замерзшим носом, и он делал это, потому что жара, вонь и ощущение того места просочились в него до мозга костей, и чтобы изгнать это из себя, ему нужен был холодный, чистый воздух, мне нравилось знать, что Мисти не жила в мечте, в которую привела ее ложь.

Конечно, я не могла сказать, что желала ей смерти. Но, зная, что она прожила собственную версию пяти лет ада, осознала, что во Вселенной есть справедливость.

И мне было легче от того, что, останься она жива, у нее не было бы того, что мы создали с Таем.

Итак, она предала и использовала его, а когда он оказался за решеткой, переступила через него, чтобы двинуться к тому, что считала для себя лучшей жизнью, но нашла лишь страдания, разбитое сердце и, в конечном итоге, смерть от пули в лесу посреди ночи.

Она, определенно, заслуживала страданий и разбитого сердца, если не смерти, так что я считала, что справедливость существовала.

И я только надеялась, что так будет продолжаться и впредь, чтобы мой мужчина мог, в конце концов, дышать свободно и жить с незапятнанным именем.

Я оставила футболки там, где они лежали, и направилась к почтовому ящику, думая о том, чем займусь остаток дня. Было позднее утро, учитывая, что я встала рано, чтобы принять душ с Таем, после его ухода я убрала дом и постирала. Теперь мне нужно было отправиться в город. У нас закончились продукты. Я думала заехать в «Ла-Ла-Ленд», выпить латте и, может, взять что-нибудь на десерт, потому что Шамблс готовил лучшие сладости на свете, Тай был сладкоежкой, и упомянул накануне, что уже несколько месяцев дома, но еще не бывал в «Ла-Ла-Ленде», и я считала своим моральным долгом познакомить его с их десертами, которые были так хороши. Я также подумывала о том, чтобы съездить в торговый центр и купить ткань для штор в гостевую спальню. В комнате висели горизонтальные жалюзи, но белые, как яичная скорлупа, стены выглядели приземленно и нуждались в цвете. Может, я еще загляну в хозяйственный магазин и захвачу образцы краски. На самом деле, нашей с Таем спальне не помешал бы небольшой ремонт. Я бы присмотрела краску и для нее.

Размышляя обо всем этом, я забрала почту и занесла ее в дом. Когда я принялась разбирать и вскрывать конверты, мою голову заполняли всевозможные цвета, их комбинации, может быть, новое одеяло и простыни для нашей с Таем кровати, не говоря уже о мебели для спальни, чтобы оборудовать зону для чтения, потому что в горы скоро придет зима, и я уже не смогу проводить столько времени на веранде.

Поэтому я бессознательно просунула палец в конверт, разорвала его, вытащила сложенный пополам лист бумаги, развернула его и увидела написанный от руки текст, но даже, не взглянув на приветствие, прочитала подпись в конце и замерла.

Я сразу осознала свою ошибку. Я случайно вскрыла почту Тая.

Но, начав читать, уже не могла остановиться.

Тай,

я поступила неправильно, очень плохо, и знаю, что расплата меня настигнет.

Но прежде, я должна исправить свою ошибку.

Я послала это письмо своей подруге в Мэриленд. Велела ей, если со мной что-нибудь случится, отправить его тебе. С ним я послала кое-что еще. Она переправит эти письма другим людям.

В них говорится, что я солгала о том, что не была с тобой в тот уик-энд. В них содержится рассказ, как Арни пришел ко мне с просьбой об одолжении и тем, какую компенсацию я получу за это. Не буду говорить, что именно, в других письмах этого тоже не будет. Это не имеет значения, и может повредить другому хорошему человеку, попавшему в ловушку.

Я уже достаточно натворила.

Но из тех писем ясно, что я солгала, и Арни Фуллер попросил меня сделать это за вознаграждение. Все те выходные я провела с тобой. Ты не ходил играть в покер и не убивал человека, потому что все это время был со мной.

Я бы сказала, что мне очень жаль, но, думаю, тебе все равно. Я бы объяснила, почему так поступила, но, полагаю, что на это тебе тоже плевать.

Но скажу, что рада, что ты счастлив. Я встречалась с твоей женой и видела ее с тобой в гараже, так что знаю, что это правда. Я разговаривала со Стеллой, и она сказала, что у тебя все отлично и ты продолжаешь жить дальше. Ты всегда был сильным парнем, и я знала, что у тебя все получится, и не ошиблась.

До сих пор жалею, что поступила так с тобой, и не только потому, что должна написать это в прощальном письме тебе. Я много думала об этом, все пять лет, полагала, что оно того стоило, но ошиблась.

Надеюсь, моего признания будет достаточно, чтобы очистить твое имя и исправить причиненное тебе зло.

Полагаю, это все. Больше мне нечего сказать.

В жизни я совершила много ошибок, а ты всегда был хорошим парнем, и самая большая ошибка, которую я когда-либо совершала, — это то, как я поступила с тобой.

Надеюсь, ты будешь жить свободно и счастливо.

Мисти

К тому моменту, как я дочитала, — не знаю, как мне это удалось, — моя рука сильно дрожала.

Но я справилась с собой, и, закончив, смогла пройти через кухню к боковой стойке у лестницы, чтобы добраться до сумочки и взять телефон. Мне удалось найти номер Тая, нажать дозвон и поднести трубку к уху.

Спустя три гудка, я услышала:

— Мамочка.

— Тай, — выдохнула я, возвращаясь к письму, и не могла сообразить, что сказать.

— Что? — рявкнул он мне в ухо, я подпрыгнула от его резкого тона и поняла, что, услышав мой голос, он пришел к ошибочному заключению.

— Нет, нет, все не так плохо, малыш, совсем нет... — У меня перехватило дыхание. — Ладно, слушай. Я думала о том, в какой цвет покрасить стены и купить занавески, потом заехать в «Ла-Ла-Ленд» за десертом тебе на вечер, и поэтому действовала на автомате...

— Детка, — отрезал он отрывисто и нетерпеливо.

— Да, ладно, — прошептала я, набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: — Я случайно вскрыла твою почту, и это оказалось письмо, собственноручно написанное Мисти Китон, где она признавалась, что солгала о твоем алиби.

Тишина. Очень долгое молчание. Очень долгое, очень тяжелое молчание.

Поэтому я позвала:

— Тай?

— Ты меня разыгрываешь, — прозвучало шепотом.

— Нет, — прошептала я в ответ.

— Ты меня разыгрываешь, — повторил он.

— Нет, милый, — продолжала я шептать. — Хочешь, я прочту тебе его?

— Да.

Все еще дрожащей рукой я взяла и начала читать.

Закончив, я уронила руку с письмом на стойку, и Тай пробормотал:

— Дерьмо.

— Ты в порядке?

— Бл*ть, — пробормотал он в ответ.

— Дорогой, это не ответ, — мягко сказала я.

Тишина.

— Тай? Милый, поговори со мной.

— Лекси, сейчас же отнеси его наверх и убери в сейф.

Я схватила конверт с письмом и сразу же направилась к лестнице со словами:

— Я не знаю комбинацию.

— Двадцать четыре, четырнадцать, тридцать три, шестьдесят семь.

— Гм... сколько поворотов направо и налево?

— Мамочка, это клавиатура.

— О, — прошептала я.

— Нажимаешь двадцать четыре, то есть два, потом четыре, затем клавишу ввода, один, четыре, клавишу ввода, три и три, ввод, шесть и семь, ввод и открываешь. Поняла?

— Думаю, смогу договориться с клавиатурой, милый, но вот замок на моем школьном шкафчике приходилось крутить туда-сюда, и, в конце концов, мне пришлось научиться его взламывать, потому что я никак не могла открыть эту чертову штуковину.

— Это не твой школьный шкафчик. Это охрененно дорогой несгораемый сейф с клавиатурой.

— Та же фигня, — пробормотала я, а потом сказала: — Я на месте, подожди.

Присев на корточки, я набрала цифры, затем повернула ручку, и дверца открылась. Я положила письмо поверх пачки денег, пистолета Тая, обойм, патронов, конверта с нашим свидетельством о браке и коробочек с моими бриллиантами и закрыла сейф.

— Оно там.

— Хорошо, детка. Я позвоню Тейту, посмотрим, как это можно использовать. Очевидно, я не могу заявиться с письмом в полицейский участок Карнэла, поэтому оно должно быть в безопасности, пока я не узнаю, что с ним делать.

— Она написала, что есть и другие письма.

— Ну, я не собираюсь ждать, пока они дойдут до адресата, и тот вытащит палец из своей задницы и запустит колеса правосудия, чтобы очистить мое имя. Я сам для себя приоритет. Она послала их по почте, кто знает, какого хрена с ними случится по пути, но тот, кто их прочтет, не будет знать, кто я такой, поэтому его не будет заботить моя персона так, как о ней забочусь я.

Я ухмыльнулась в трубку и пробормотала:

— Я поняла твою точку зрения. — В ответ я услышала тихий смешок, а затем спросила: — Как думаешь, письмо поможет?

— Не знаю.

— Мне кажется, нам следует послать копию Анхелю, — предложила я.

— Определенно, это один из сценариев, который нам нужно разыграть. Но сначала я хочу поговорить с Тейтом, пусть он взглянет на письмо. Жди, мамочка, я тебе позвоню.

— Я собиралась съездить в магазин за продуктами и... э-э... еще кое за чем. — Я не стала вдаваться в подробности, потому что считала, что Тай не в настроении обсуждать цвета краски и новые занавески. — Хочешь, останусь дома или буду неподалеку, на всякий случай?

— Неподалеку, но тебе не обязательно сидеть дома. Делай в городе, что хотела. Остальное подождет. Хорошо?

— Хорошо.

Он ничего не сказал и не отключился.

Поэтому я плюхнулась на задницу в гардеробной и тихо спросила:

— Ты в порядке?

— Может, это оно самое.

— Да, малыш, может быть, — прошептала я.

— Ядовитая киска знала, что ее время вышло, и, в конечном итоге, это подтолкнуло ее поступить правильно. Наконец, эта сука сделала все как надо. Так что, может, я уже избавлюсь от этого кислого привкуса во рту, всякий раз вспоминая, как мой член входил в нее.

— Еще один бонус, — пробормотала я и услышала, как он усмехнулся.

— И она мертва, а я жив, дышу и могу входить членом в тебя.

Это вызвало покалывания, но я проигнорировала их и, снова пробормотала:

— Больший бонус.

— Безусловно, мамочка.

Я улыбнулась в трубку.

— Позвони Тейту, пусть колеса правосудия начнут вращаться, чтобы очистить имя моего мужчины.

— Хорошо. До скорого, детка.

— Пока, милый.

Я услышала, как связь прервалась, и уставилась на сейф.

Затем подняла свою задницу с пола и покинула гардеробную, спальню и дом. Мне нужно было купить продукты, раздобыть десерт, а потом вернуться домой, чтобы быть готовой, когда колеса правосудия придут в движение, чтобы очистить имя моего мужчины.

*****

Начав день с получения крутых футболок «Команда Уокера» и письма из загробного мира от сучки Мисти, которая оправдывала моего мужа, я объездила на рычащем «Чарджере» округу, купила две бутылки самого дорогого шампанского, которое только могла отыскать в местном винном магазине, заскочила к Шамблсу, у которого оказался целый маковый торт с глазурью и толстым слоем лимонного крема посередине, чтобы завершить охрененно фантастический праздничный ужин, который я планировала.

Так что, я купила торт целиком.

Но приближаясь к нашему дому, на подъездной дорожке я увидела потрепанный, ржавый, старый внедорожник, а прислонившись к его боку и покуривая сигарету, там стояла миниатюрная, пожилая, белая женщина с сильно завитыми волосами до плеч. У капота внедорожника, почему-то глядя вверх по лесистому склону, спиной ко мне, стоял очень большой, очень высокий чернокожий мужчина.

Услышав мое приближение, он повернулся к «Чарджеру», и я заметила, что он тоже сильно в возрасте, хотя в его волосах был лишь намек на седину, хоть и не выглядел таким старым, как женщина.

А еще он был очень похож на Тая.

Дерьмо.

Я притормозила на подъездной дорожке рядом с ними, чувствуя на себе их взгляды все время, пока парковалась, заглушала мотор своей новой малышки, вытаскивала ключи и вылезала из машины.

— Привет, — поздоровалась я, обойдя багажник и увидев, что они все еще стоят на тех же местах, как и когда я подъезжала к дому: женщина — с боку внедорожника, мужчина — у капота. Соблюдая расстояние между друг другом.

Мужчина все еще был красив, очень. А женщина — нет. Кожа на ее испещреном морщинами лице свисала странным образом, словно рябь на водной глади. Нижние веки немного опустились, обнажив немного розового. Ей нужно срочно посетить спа-салон Доминика, и не только для ухода за лицом. Плохо окрашенные волосы, для которых она выбрала странный оттенок светло-коричневого, не выглядели такими уж привлекательными.

Я остановилась с их стороны, но они молча продолжали смотреть на меня.

Я первая нарушила молчание.

— Хм, полагаю, вы родители Тая?

Не сводя с меня глаз, женщина усмехнулась.

— Она полагает, что мы родители Тайрелла.

Хмм. Похоже, с возрастом мама Тая не смягчилась.

— В этом графстве две белые девушки вышли замуж за черных. Я за этого, — она кивнула на мужчину, который все еще мялся у капота внедорожника, — а ты за черную половину моего сына.

Черную половина моего сына.

Я не была уверена, что мне понравилось, как это прозвучало.

— Что же, эм… рада с вами познакомиться, — тихо сказала я.

— Что же, эм... — саркастически передразнила она, затем наклонилась ко мне, — будь ты рада познакомиться со мной, то не болталась бы в городе с моим мальчиком месяцами, а встретилась бы со мной.

Я не знала, что на это ответить. Тай рассказывал о них, но дал понять, что они для него в прошлом. Я слушала то, чем он решил поделиться со мной, и не задавала много вопросов, как всегда, позволяя ему открываться не спеша, без давления с моей стороны. На самом деле, я и не догадывалась, что они все еще живут где-то поблизости.

Конечно, я не могла ей этого сказать.

— Мы были немного заняты. — И я не лгала.

Ее брови взлетели вверх.

— Слишком заняты, чтобы встретиться с родителями твоего мужчины?

— Ну... — начала я, но она оборвала меня.

Оглядев меня с ног до головы, она сказала:

— Надеюсь, с твоими родителями он тоже не знаком по той же причине, что и ты с нами.

Я поняла к чему она клонит, это было трудно не заметить.

— Вообще-то, мои родители умерли, так что Таю было бы трудно с ними познакомиться, но если бы они не умерли, и знай бы я их сама до их смерти, то он бы с ними обязательно встретился.

Ладно, похоже, я начинала злиться. Я чувствовала, как во мне вскипает дерзость, и изо всех сил старалась ее сдерживать, но, к сожалению, терпела неудачу.

В этот момент вперед выступил отец Тая.

— Я Ирвинг Уокер. Ирв, — представился он, подойдя ближе, и протянул мне руку.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и увидела любопытство, отразившееся на его лице, а еще неуверенность и немалую долю осторожного радушия.

Поэтому приняла его руку, пожала ее и представилась:

— Алекса. Алекса Уокер. Все зовут меня Лекси.

Он улыбнулся, и его улыбка была почти такой же прекрасной, как у его сына.

Отпустив мою руку, он кивнул головой в сторону, указывая на женщину.

— Это мама Тая, Рис.

Я перевела взгляд на нее и, решив попытаться еще раз проявить вежливость, протянула ей руку.

— Привет, Рис.

Она посмотрела мне в глаза, потом ее взгляд опустился на мою руку, а затем снова на меня. Она поднесла сигарету ко рту, странно обхватив ее губами, лишь до половины фильтра, глубоко затянулась, при этом провалы на ее щеках углубились самым непривлекательным образом, затем с чмокающим звуком вынула сигарету и выпустила длинный шлейф дыма. Он был таким длинным, что я опустила руку и отступила на шаг, чтобы не задохнуться. Удивительно, но Ирв тоже.

— Рис, — пробурчал он, и в его голосе послышалось раздражение. — Господи.

Ее глаза метнулись к нему, и она резко спросила:

— Что? Ты только глянь на это дерьмо.

Затем она взмахнула рукой, указывая на меня, но эта рука описала широкий круг, указывая, как я догадалась, на все, что находилось поблизости. Она опустила руку, наклонилась к Ирву и прошипела:

— Глянь на это дерьмо.

Мне не нравилось, когда меня называли дерьмом, или дом, который мой муж построил, я почувствовала, как мои глаза сузились, и мой контроль над дерзостью упал до критического уровня.

Рис еще не закончила.

— Мои глаза не обманывают меня, тачка совершенно новая. Хотя, мои глаза могут и подвести, ослепленные блеском гребаных бриллиантов на ее гребаном пальце. А теперь объясни мне, как мой идиот сынок попадает в тюрягу за какое-то дерьмовое преступление, возможно, совершенное каким-то белым, а потом выходит на свободу, цепляет первоклассную сучку, надевает ей на палец гребаный бриллиант, сажает ее задницу в новенькую тачку, сохраняет свою шикарную хату и работу, за которую получает около шестидесяти, мать их, кусков в год, и при этом у него нет времени на свою маму. На своего отца. Имея все это, он не делится любовью с двумя людьми, давшими ему жизнь на этой земле.

В ее словах я услышала много чего, на что можно было разозлиться, много чего, что заслуживало некоторой доли дерзости, мой контроль испарился, и я собирался ей ответить.

Я открыла было рот, но меня опередил Ирв.

— Женщина, неделями я, бл*ть, наблюдал, как ты доводишь себя до этого дерьмового состояния, — прорычал он и повернулся ко мне. — Я обрюхатил ее тридцать семь лет назад. Самая большая ошибка в моей жизни. И я все продолжаю их делать. Она говорит, что хочет навестить своего ребенка, что время пришло, и вот мы здесь. Она не хочет видеть своего ребенка. Она злится, как всегда, и, как всегда, я понятия не имею, почему. Ее сын дома, женат на красивой женщине, возвращается к своей жизни, а она злится. Какого хрена?

Я не знала ответа на его вопрос, но даже если бы и знала, у меня не было шансов ответить, потому что заговорила Рис.

— Какого хрена, Ирв? Я приехала сюда и что же вижу? — Она снова обвела руками по сторонам, щелчком отправляя сигарету на дорожку между мной и Ирвом. — Все то же прежнее дерьмо. Как всегда. — Ее погасшие глаза остановились на мне. — С этого, — она кивнула на Ирва, — за всю жизнь нехрен было взять. Однако, мой мальчик знает, как заработать себе на жизнь. Делится ли он? Нет. Боже, он выходит из тюрьмы, все также имея способы заработать, и все рано не делится.

Ирв, вероятно, открыл рот, чтобы возразить, но с меня уже было достаточно.

И я сообщила об этом, встретившись взглядом с матерью Тая и дерзко заявив:

— Уезжайте домой, — приказала я и, не дав ни одному из них открыть рот, продолжила: — И не возвращайтесь. Я с вами не знакома, но знаю, что вы учили своего сына убирать грязную посуду в раковину, запустив в него стаканом и оставив шрам. Таю повезло, он горячий парень, и этот шрам, по общему признанию, делает его еще горячее, но ему не повезло иметь мать, которая рискует ослепить девятилетнего сына на один глаз, потому что она сумасшедшая и с дурным характером, а спустя годы, после того как он пережил настоящий кошмар, не встречает его дома с распростертыми объятиями и букетом цветов, а заявляется к нему лишь через несколько месяцев с единственной целью — вести себя как озлобленная ведьма и выразить свое долбаное мнение, что ее сын ей с хрена ли что-то должен. Мой муж не должен вам ни хрена, он не обязан делиться с вами тем, что заработал упорным трудом, он не должен вам свое время, не должен ни одной гребаной вещи. А теперь отправляйтесь домой и не возвращайтесь.

Она в изумлении уставилась на меня, но я отвернулась от нее, вновь посмотрев на Ирва.

— Вы дали ему не больше, но я чувствую, что вы поняли, что пришлось пережить Тай и почему, и это потрясло вас. Вы хотите наладить отношения со своим сыном, но делайте это без нее, — я кивнула на Рис. — И не заявляйтесь незвано и неожиданно. Попросите его уделить вам время, и он даст его вам, когда и если будет готов.

Затем, прежде чем кто-либо из них смог ответить, не то чтобы я, черт возьми, собиралась выслушивать от любого из них хоть еще одно слово, я обогнула свою новую малышку, рывком открыла дверцу, села в нее, нажала кнопку, открывающую гаражные ворота и завела мотор. Заехав внутрь, снова нажала на кнопку, закрыв ворота, забрала продукты, шампанское, торт и свой латте, положила мороженое в морозилку, шампанское — в холодильник, а после выложила торт Шемблса на тарелку и поставила его на островок рядом с футболками, чтобы Тай увидел его, как только вернется домой.

Затем позвонила мужу, поделилась с ним своей первой встречей с его родителями, выслушала его грохочущее неверие, и в промежутке между гневными глотками быстро остывающего латте, ненароком успокоила его ярость изрядным количеством ругательств, которые, по какой-то странной причине, в конце концов, привели к тому, что он прервал меня ревущим смехом. Затем он заявил, что ему нужно зарабатывать на четыре колледжа, и это успокоило мою задницу. Я отпустила его, чтобы он мог вернуться к работе, обеспечивающей нашу будущую семью, вышла на заднюю веранду и посмотрела вниз.

Внедорожник исчез.

С этим я вернулась в дом.

*****

Куриные грудки томились в маринаде, салат был готов, домашняя заправка настаивалась в холодильнике, а я сидела на шезлонге с Киндл, читая любовный роман и думая, что секс с Таем намного лучше, чем тот, что у цыпочки в этом романе, когда что-то привлекло мое внимание.

Я посмотрела вверх, через веранду на стену дома и замерла.

Потому что там стоял жилистый чернокожий мужчина примерно на два дюйма выше меня, с заплетенными в косички волосами, которого я никогда в жизни не видела, и выглядел он взволнованным.

Дерьмо! Что на этот раз?

Он сделал шаг вперед, и я заметно напряглась, показывая, чтобы он остановился.

— Я Дьюи, — объявил он, и я немного расслабилась.

Дьюи я знала. Ну, не лично, но Тай мне о нем рассказывал. Я не считала его угрозой, но его присутствие, вероятно, не предвещало хороших новостей.

Не успела я поздороваться, как он сделал ко мне четыре шага и начал говорить, очень быстро, и то, что он сказал, заставило меня снова замереть.

— У меня мало времени, и меня здесь не должны видеть. Но я получил весточку, что офицер Тая по УДО приедут шмонать его дом. Сегодня. А с ним и Фуллер. Они уже в пути, не знаю, когда сюда доберутся, могут заявиться в любую минуту. К Таю на работу я пойти не могу, а мой телефон может быть на прослушке, поэтому звонить — тоже не вариант. Так что, я здесь. Надеюсь, ты ему передашь. А также проверишь, есть ли у него в доме что-то такое, чего не следует видеть копам, например, то, что стреляет.

Затем, прямо на моих глазах, он исчез.

Поскольку у Тая дома действительно было то, что стреляет, я не стала медлить, бросила Киндл на стол рядом, прошла в гостиную и схватила телефон.

Тай ответил на втором гудке и весело сказал:

— Иисусе, мамочка, на этот раз к тебе заявился Папа Римский?

Но я была не в настроении для шуток, поэтому быстро ответила:

— Нет. Мне только что нанес пятисекундный визит твой друг Дьюи, после чего исчез в облаке дыма. Он сказал, что твой офицер по УДО уже в пути, вместе с Фуллером, чтобы осмотреть дом.

— Бл*ть! — прорычал Тай.

— Милый, что мне делать? — прошептала я. — Они могут попросить открыть сейф?

— Они могут делать все, что им вздумается, — прорычал он, и мое сердце упало. — Сейчас же возьми пакеты, засунь в них деньги, пистолет, обоймы и патроны, бриллианты оставь, но обязательно забери письмо Мисти, пакеты отнеси в багажник «Чарджера». Выведи «Чарджер» и припаркуй его на гостевой стоянке вниз по дороге. Эта территория находится за пределами моей собственности, а «Чарджер» записан на твое имя. Если они его заметят и захотят обыскать, проси ордер. Стой твердо на этом, мамочка, потому что они попытаются на тебя надавить. Я постараюсь исправить положение, разобраться с этим дерьмом, но сейчас ты должна сделать то, что я сказал, на всякий случай.

С той минуты, как он начал говорить, я пришла в движение, схватив кучу полиэтиленовых пакетов, я уже мчалась наверх по второму лестничному пролету, на ходу выдохнув: «Хорошо», потому что запыхалась от бега и страха.

— Ладно, теперь я тебя отпускаю. Перезвони, если потребуются дальнейшие инструкции.

Я опустилась на колени перед сейфом, сказав:

— Поняла.

— Пока.

Тай не стал дожидаться моего ответа и отключился.

Без промедления я сделала то, о чем он просил, глубоко вздохнула и еще раз проверила сейф на случай, если что-то пропустила, потом закрыла его, убедилась, что он заперт, и помчалась вниз за ключами, а затем к своей машине. Запихнула пакеты в багажник, вывела свою новенькую малышку и припарковала ее за пределами нашей собственности, а затем помчалась обратно на холм. Дверь гаража начала опускаться, и я уже взбежала по лестнице на кухню, когда в моей руке зазвонил телефон, и на экране высветилось: «Тай».

Я нажала «ответить» и приложила к уху.

— Эй, — прохрипела я.

— У нас все в порядке? — прозвучал вопрос.

— У нас все в порядке, — ответила я.

— Хорошо. Дик уже в пути, если он доберется туда раньше нашей компании, то спрячет все дерьмо у себя в грузовике в ящике с инструментами. Потом останется с тобой. Не хочу, чтобы ты находилась в доме одна с этим ублюдком.

— Хорошо, — ответила я, тоже не желая оставаться в доме наедине с этим ублюдком. Я оперлась на руку и глубоко вдохнула. — Это… это ожидаемо? В смысле, это нормально? Разве им позволено проводить такие внезапные проверки?

— Да. Тем не менее, я удивлен. Мой офицер по УДО, кажется, классный мужик. Он брат, то есть, один из немногих братьев, таких, как я. Он не говорил этого прямо, но дал понять, что не самый большой поклонник Фуллера и понимает, почему я сижу напротив него. Но я вышел досрочное не без причины, и во время моих визитов он не говорил, что у него есть ко мне какие-то претензии. Но такое дерьмо случается. Я должен быть готов, особенно с тем, как накалилась ситуация.

— Все в порядке, все будет хорошо, — заверила я его, но не чувствовала уверенности и была напугана. — Команда Уокера справится с любым вызовом, с которым ей придется столкнуться, — закончила я скорее для собственного убеждения, чем для Тая.

Он помолчал, а затем с улыбкой в голосе сказал:

— Ага.

— Хорошая новость в том, что я потратила всю свою дерзость на твоих родителей, так что, думаю, полностью от нее избавилась, говорю просто на случай, если Фуллер меня разозлит.

В его голосе послышался тихий смех и я услышала:

— Да, это хорошая новость. — Я сделала успокаивающий вдох, а затем до меня донесся ласковый и нежный голос Тая: — Детка, ты в порядке?

Я посмотрела на часы на микроволновке, они показывали четверть четвертого. Через сорок пять минут Тай закончит работу. И я сомневалась, что с сегодняшними событиями он останется работать сверхурочно или пойдет в спортзал.

— После работы ты сразу вернешься домой? — спросила я, просто чтобы убедиться.

— А ты как думаешь? — спросил он в ответ, но это было подтверждение.

— Тогда я в порядке.

— Хорошо, — прошептал он, а потом все так же тихо продолжил: — Мамочка теперь Фуллер примется за тебя. Команда Уокера у финишной прямой. Будь начеку.

— Я буду, милый, — прошептала я в ответ.

— Это моя Лекс, — пробормотал он. — Скоро увидимся.

— Да. Люблю тебя, Тай.

— До глубины души, мамочка.

Внезапно я совершенно успокоилась.

— Пока, — закончил он.

— Пока, малыш.

А потом он отключился. Я положила телефон на стойку, увидела футболки и улыбнулась про себя. Услышав стук в дверь, я подскочила и обернулась.

Снаружи стоял в высшей степени хорошо одетый чернокожий мужчина. Он также был в высшей степени красив: лысый, с густой черной, аккуратно подстриженной испанской бородкой и темными глазами. Высокий, не такой, как Тай, но намного выше меня. С великолепным телом.

Я уставилась на него с мыслью, что офицер по УДО Тая был горячим.

Приблизившись к двери, я оглянулась по сторонам, но никого больше не увидела. Я открыла дверь и, наконец, встретилась с ним лицом к лицу, заметив в его глазах удивление.

— Привет, — поздоровалась я, он все смотрел на меня, поэтому я спросила: — Могу я чем-то помочь?

— Ты Лекси? — спросил он в ответ.

— Э-э... да. — Я приняла правила игры, но мне показалось странным, когда я подтвердила свое имя, и он улыбнулся, большой, широкой и белозубой улыбкой. — Простите, мы встречались?

— Я Сэмюэл Стерлинг.

Классное имя.

Я улыбнулась.

— Привет, Сэмюэл Стерлинг.

Его улыбка стала шире, и он заметил:

— Ты вернулась.

Что ж, интересно. Похоже, Тай поделился этим со своим надзирателем.

— Э-м, да. Чуть больше недели назад. Может… хотите зайти? — пригласила я его, отступая в сторону.

Он не двигался. Просто разглядывал меня. Затем заметил:

— Ты ведь понятия не имеешь, кто я.

— Э-м... — начала я, полагая, что если скажу, что знаю, кто он такой, не выдаст ли это визит Дьюи.

Но тут он заговорил снова.

— Лекси, у меня есть самолет, — тихо сообщил он.

О, Боже мой!

Я моргнула. Потом настала моя очередь разглядывать его, и мне пришло в голову, что офицеры по УДО, вероятно, не носят убийственные рубашки-поло за двести долларов и сделанные на заказ итальянские мокасины.

Мужчина снова улыбнулся, сделал в дом три шага, я повернулась вместе с ним и закрыла за собой дверь. Я продолжала смотреть на него, пока его глаза обшаривали все вокруг и остановились на футболках. Потом они вернулись ко мне, и он широко улыбнулся.

— Я был недалеко от города по делам. Подумал заглянуть, проверить, как тут Тай, а то в последний раз, когда я его видел, он выглядел не очень хорошо. — Он кивнул в сторону футболок и заметил: — Подозреваю, теперь ему намного лучше.

— Да, — прошептала я.

— Хорошо, — прошептал он в ответ.

— Э-м... спасибо за... э-э... оказанную услугу Таю и мне. Тогда я... — Я развела руки в стороны. — Я...

— Лекси, ты меня не знаешь, поэтому не должна ничего объяснять, я просто рад, что ты вернулась.

Я улыбнулась ему.

— Я тоже.

Он ухмыльнулся в ответ, но тут его взгляд упал на дверь за моей спиной, и я заметила, как он насторожился.

Обернувшись, я увидела за стеклом Дика. Дик не стал стучать. Он открыл дверь, и я отпрыгнула в сторону.

— Кто это? — спросил он, кивнув на Сэмюэля Стерлинга.

— Друг Тая, — сообщила я.

— Что за друг? — выпалил он в ответ.

— Хороший.

Он перевел взгляд на Сэмюэля Стерлинга, потом снова на меня.

— Ключи. Быстро.

Ключи я все еще держала в руке, поэтому тут же протянула их ему, он взял их и ушел.

Я посмотрела на Сэмюэля Стерлинга, тот смотрел на меня, подняв брови, и тогда я поделилась:

— У нас тут, э-м… небольшая... ситуация.

Его брови опустились, но взгляд стал проницательным, когда он спросил:

— Какого рода ситуация?

— Если у тебя есть время, может, останешься выпить, и если день пойдет так, как я думаю, и ты заметишь, что я теряю самообладание и на грани того, что мой муж называет «дерзостью», можешь вытащить меня из комнаты, как бы я ни сопротивлялась.

— Вот, значит, какая ситуация, — отозвался он тихо, глядя мне в глаза.

Я вздохнула.

— Время от времени у нас возникают подобные ситуации. Но мы думаем, что находимся на финишной прямой. — Я отвела взгляд в сторону и пробормотала: — Надеюсь.

— Команда Уокера никогда не признает поражения, — сказал Сэмюэл Стерлинг, и я снова посмотрела на него.

— Что?

Он подошел к стойке и коснулся футболок. Потом снова посмотрел на меня.

— Никогда не признавай поражения, Лекси. Независимо от ситуации. И, невзирая на то, какими средствами вы располагаете, чтобы сделать это.

Он кивнул, не прерывая со мной зрительного контакта, и я могла поклясться, что он вызвался стать добровольным помощником.

Я улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

Раздался звук открывающейся двери гаража, и я прошептала:

— Дик вернулся на моей машине.

Я оказалась права. Дверь гаража открылась, Дик поднялся по лестнице, посмотрел на меня, потом на Сэмюэля и буркнул:

— Пиво.

Я поспешила к холодильнику и принесла Дику пива. Я передала ему бутылку, полагая, что он не обидится, если я не налью ему в стакан. Спросив у Сэмюэля, какой напиток предпочитает он, я принесла ему бутылку воды из запасов Тая, но так как он явно был миллионером или кем-то в этом роде, я подала ее в стакане.

Себе я взяла диетическую содовую, и так как не слышала по телефону ласковый голос Тая, мое спокойствие испарилось, и я очень старалась, по мере того, как бежали минуты, не начать задыхаться.

Разговоры звучали редко и включали только меня и Сэмюэля, поскольку односложное ворчание Дика заставило Сэмюэля не обращаться к нему. Оба мужчины сидели на табуретах, а я стояла у края кухонного островка, когда воздух в комнате завибрировал, и мои глаза обратились к парням, а затем к двери.

За стеклом маячил силуэт еще одного симпатичного чернокожего мужчины, — но его кожа была более светлого оттенка, — с короткой стрижкой, как у Тая, с негустой, аккуратной бородой, в отличие от Тая, такой же высокий, как Сэмюэл Стерлинг, такой же жилистый, как Дьюи, но с привлекательной худобой, и не дерганый, как преступник, и, хотя я его не знала, его лицо выражало крайнее недовольство.

Но я смотрела не на него. Я смотрела на мужчину в форме, стоявшего рядом с ним чуть позади и сердито глядящего через стекло.

Он был старше, с редкими светло-каштановыми волосами, седеющими на висках и выше, большим пивным животом, выпиравшим далеко за пояс форменных штанов, и с маленькими злыми глазками.

Арнольд Фуллер, начальник полиции.

И более того, за ним стоял не только офицер Фрэнк, но и детектив Чейз, мать его, Китон.

Дерьмо. Дерьмо. Бл*ть!

Я двинулась к двери, надеясь, что мне удалось придать своему лицу соответствующее выражение.

Затем я открыла ее, надеясь, что кажусь удивленной и любопытной, и мой взгляд перебежал с одного мужчины на другого.

— Э-м, привет. Чем могу помочь? — спросила я.

— Здесь проживает Тайрелл Уокер? — спросил надзиратель Тая.

— Да, это дом Тая. Я жена Тая, Лекси. — Я посмотрела на Фуллера, потом на Фрэнка и снова на офицера по УДО Тая, прежде чем прошептать: — С Таем все в порядке?

— Да, — услышала я голос Сэмюэля у себя за спиной, — с Таем все в порядке?

— А вы кто? — спросил надзиратель Тая.

— Сэмюэл Стерлинг, друг семьи.

— Ну, конечно, — буркнул Фуллер, и я увидела, как надзиратель Тая мгновенно повернулся, бросив на него свирепый взгляд.

Потом он обернулся и посмотрел на меня.

— Миссис Уокер, я Джамарр Гиффорд, офицер по условно-досрочному освобождению вашего мужа. Мы здесь для того, чтобы провести выборочный осмотр вашего дома. Это нормальная процедура для условно освобожденных, о чем, как я подозреваю, вы знаете.

Я кивнула, отступила назад и врезалась в Сэмюэля, который не двигался, поэтому я остановилась, но сказала:

— Да, я в курсе, что такое возможно. Тай мне говорил.

— Может, и так, — услышала я за спиной голос Сэмюэля и повернула к нему голову, — но разве подобная проверка не должна происходить в присутствии мистера Уокера?

— Мы... — начал Джамарр Гиффорд.

— Может, вам стоит вернуться, когда Тай будет дома, — предложил Сэмюэл.

— Нет, — вмешалась я, почувствовав, что атмосфера изменилась, и не в лучшую сторону. Я повернулась к двери. — Все в порядке. Можете провести осмотр сейчас. Но, можно, нам с Сэмюэлем и Диком остаться, пока вы будете этим заниматься? Мы вам не помешаем.

— Конечно, миссис Уокер, — сказал Джамарр Гиффорд, входя в дом, и мужчины, стоявшие за ним, рассредоточились по сторонам. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы закончить быстро, — его глаза обратились к Фуллеру, и он завершил тем, что прозвучало как предупреждение: — и без нарушений или беспорядка.

— Ладно, действуйте, — согласилась я и добавила: — Можете звать меня Лекси.

Джамарр Гиффорд перевел внимание на меня, окинул быстрым взглядом с головы до ног, потом деловито кивнул. Повернувшись, он кивнул офицеру Фрэнку и Китону, и они втроем двинулись вперед.

Фуллер, расставив ноги, скрестив руки на груди, уставился на меня.

Я держала рот на замке.

Сэмюэл — нет.

— Вы не участвуете в проверке? — спросил он Фуллера.

— Я шеф полиции, — ответил Фуллер.

— Разве по протоколу шеф полиции должен присутствовать на подобной проверке? — парировал Сэмюэл.

С искаженным лицом Фуллер ответил:

— По протоколу шеф полиции может делать все, что хочет, в том числе удостовериться, что это дерьмо не фарс, — он сделал паузу, и его глаза переместились на Гиффорда. — Особенно, когда в этом деле участвует столько членов семьи, — заключил он, и его точка зрения не была даже слегка расплывчатой.

— Ясно, — не скрывая гнева, прошептал Сэмюэл. — Могу я узнать ваше имя?

— Что? — выпалил Фуллер.

— Могу я... — Сэмюэл сделал паузу, — узнать… — еще пауза, — ваше имя?

Славный парень Фуллер качнулся на каблуках и упрямо выпалил:

— Нет.

— Арнольд Фуллер, — вставил Дик, и я подавила истерический смешок.

— Спасибо, — сказал Сэмюэл Дику, потом его рука легонько легла мне на талию, и он прошептал: — Лекси, почему бы тебе не вернуться и не допить содовую. Хорошо?

Я посмотрела на него, кивнула и вернулась к островку.

Пока мужчины ходили по дому, осматривая вещи, я потягивала содовую.

Пять минут спустя я увидела, как Китон спустился по лестнице, обогнул перила и остановился в пяти футах от островка.

— Простите, миссис Уокер, но наверху есть сейф, который вы должны открыть.

Я кивнула, поставила стакан и двинулась вперед. Сэмюэл последовал за мной, но я остановилась и тихо сказала:

— Таю скрывать нечего.

Он пристально посмотрел на меня, кивнул и откинулся на спинку табурета.

Я повела детектива Китона обратно к сейфу, изо всех сил стараясь не пугаться того, что этот человек побывал в нашей спальне и гардеробной, и, надеясь, что он не рылся в моем ящике с нижним бельем.

Опустившись на колени перед сейфом, я открыла его, поднялась на ноги и отступила в сторону. Он присел на корточки и приступил к осмотру.

Сама не зная почему, я заговорила.

— Детектив Китон, — позвала я, он вскинул голову, и его очень даже привлекательные голубые глаза встретились с моими. И тогда я поняла, почему заговорила.

Потому что в его глазах стояло затравленное выражение.

— Я... — начала я шепотом, потом тихо продолжила, — подозреваю, вы понимаете, что Мисти не ходила у меня в любимчиках. — В его глазах пронеслась вспышка и тут же исчезла, и я поспешила продолжить. — Но даже если и так, мне очень жаль. Для меня было шоком услышать, что с ней случилось. Она этого не заслужила. Такого никто не заслуживает. Я встречалась с ней только раз, и она… — Я замолчала, а потом закончила: — Я очень, очень, очень соболезную вашей потери.

Он уставился на меня.

Затем опустил голову, и я задержала дыхание, жалея, что не смогла удержать язык за зубами.

Я уже собиралась отойти от него, когда он вытащил одну из моих коробочек с драгоценностями и спросил:

— Вы работаете в салоне?

— Я... да. Я работаю в салоне.

Я наблюдала, как он открыл коробочку и потрогал мои серьги.

Затем таким тихим голосом, что мне пришлось убедиться, что я правильно его расслышала, сказал:

— Тогда, я подозреваю, вы знаете, что моя жена тоже не ходила у меня в любимчиках.

О, Боже мой.

Я затаила дыхание.

Он закрыл коробочку с серьгами, положил ее обратно в сейф, вытащил следующую, проделал те же манипуляции с ожерельем и, осматривая его, тем же очень тихим голосом продолжил:

— Но даже если так, мне жаль, что это случилось с ней. — Пауза, затем еще тише: — Она этого не заслужила.

Он уставился на ожерелье, его большой палец рассеянно двигался по бриллиантам, и я знала, что он их даже не видит.

— Вы… — прошептала я. — Вы в порядке?

— Уокер всегда заботился о своих женщинах, — пробормотал он вместо ответа, продолжая теребить ожерелье, и я снова затаила дыхание. Потом подпрыгнула, когда он захлопнул крышку. — Хорошо, что у него, наконец, есть та, кто этого заслуживает.

Ошеломленно, молча и неподвижно, я смотрела, как он ставит коробочку на место и закрывает дверцу сейфа. Он встал, возвышаясь надо мной, я откинула голову назад, и он переместился так, что оказался в дверях гардеробной. Бросил взгляд через спальню к лестнице, потом снова на меня.

Затем своим супер тихим голосом сказал:

— Лекси, все идет к концу, сейчас ситуация обострилась и станет еще жарче. Но не беспокойтесь. Мы с Фрэнком позаботимся о вас с Уокером.

Я моргнула, теперь ошеломленно, молча и неподвижно думая, что, возможно, у меня инфаркт, но детектив больше ничего не сказал, прошел через спальню и, выйдя на лестничную площадку, крикнул сверху:

— Все чисто.

— Здесь тоже все хорошо, — крикнул в ответ Фрэнк, и Китон сбежал вниз по лестнице.

Я побежала за ним.

Спустившись вслед за Китоном и Фрэнком, обогнула перила и остановилась как вкопанная.

Потому что Тейт, Лори, Бабба, Кристал и Джим-Билли — все стояли на нашей кухне. Меня так поглотило происходящее в гардеробной, что я не слышала, как они пришли.

Джим-Билли высунул голову из холодильника, посмотрел на меня, криво улыбнулся и сказал так, словно напоминал мне о чем-то, что я знала, но, естественно, я не могла этого знать:

— Спасибо за приглашение, девочка. Это как получить свое пиво, даже не заплатив за него.

— Прямо как у нас в баре, — громко пробормотала Кристал, скрестив руки на пышной груди и закатив глаза к потолку.

Джим-Билли закрыл дверцу холодильника (кстати, с пивом в руке) и повернулся к Кристал.

— Я плачу, — возразил он.

— Ага, раз в год, — парировала она.

— Да, но все же плачу, — ответил Джим-Билли.

— И еще ожидаешь скидку, — не унималась Кристал.

— Как и любой, кто заказывает оптом.

Я хихикнула.

— Мы закончили, миссис Уокер, — позвал меня Гиффорд, офицер Фрэнк и Китон уже стояли рядом с ним у задней двери. — Мы ценим ваше сотрудничество.

— Лекси, — поправила я, направляясь на кухню.

— Вы еще ни хрена не закончили, — огрызнулся Фуллер, и я остановилась.

— Ваши парни сказали, что все в порядке, и я ничего не нашел.

— Гиффорд, — отрезал Фуллер, вскидывая руку, — у тебя перед носом алкоголь.

— Это никак не касается УДО Уокера, — возразил Гиффорд, и брови Фуллера взлетели вверх.

— Что? — взревел он.

— Тайрелл Уокер, даже после многократных тестов во время предварительного заключения и срока в тюрьме, ни разу не показал положительного результата на наркотики или алкоголь. В прошлом у него не было проблем ни с тем, ни с другим. Алкоголь запрещен только для тех досрочно освобожденных, у кого имеется зависимость или инциденты в прошлом, когда алкоголь являлся фактором к совершению преступлений.

Губы Фуллера скривились, он слегка наклонился к Гиффорду и отрезал:

— Чушь собачья.

— Вовсе нет, — ответил Гиффорд со сдержанным терпением.

— Никогда не слышал, чтобы условно освобожденным разрешалось пить, — возразил Фуллер.

— К счастью для вас, это не такой густонаселенный округ, как Денвер, и к счастью для вас, ваш участок еще меньше, так что у вас нет большого опыта, но это не новость, чтобы условно освобожденному разрешали пить, и Тайрелл Уокер — один из них. Он был образцовым заключенным, отличался хорошим поведением, начальник тюрьмы, консультант по вопросам реабилитации и охранники рекомендовали его к условно-досрочному освобождению, и я лично осмотрел этот дом на предмет соответствия для проживания еще до того, как Уокера освободили. Как я уже говорил вам перед вашим утренним визитом в мой офис, тогда все было в порядке, и двое ваших людей, которые, как вы и просили, здесь, тоже ничего не нашли. Так что, мы закончили и уходим, — ответил Гиффорд.

— Тогда, может, я сам осмотрюсь, — ответил Фуллер, спина Гиффорда выпрямилась, и все присутствующие в комнате пришли в состояние повышенной готовности.

Но тут заговорил Тейт, и произнес он лишь всего одно слово:

— Арни.

Взгляд Фуллера упал на него, и он рявкнул:

— Чего?

Тейт не ответил, просто смотрел Фуллеру в глаза. Так продолжалось какое-то время, и я снова поймала себя на том, что затаила дыхание.

Затем послышался звук открывающейся гаражной двери.

Мои глаза метнулись к часам на микроволновке.

Тай дома.

Я не знала, чувствовать облегчение или психовать, что все не закончилось до его возвращения.

Но я знала точно, что не хочу, чтобы моему мужу пришлось дышать одним воздухом с Арнольдом Фуллером. К сожалению, я также знала, что выбора у меня нет.

И это было хреново.

Фуллер мгновенно оторвал взгляд от Тейта и обратил его к офицеру Фрэнку.

— Уокер вернулся, обыщи его машину.

— Арни... — начал Фрэнк.

— Что я сказал? — рявкнул Фуллер. — Обыщи его гребаную машину. — Потом закончил: — И машину его жены.

Фрэнк вздохнул, посмотрел на меня и тихо сказал:

— Извините, миссис Уокер, можно ваши ключи?

Дик присел на табурет, вытащил из кармана мои ключи и швырнул их через всю столешницу. Фрэнк поймал их в тот момент, когда Тай поднялся по лестнице. Его глаза остановились на мне и быстро, но тщательно оценили. Я попыталась улыбнуться, его глаза опустились на мои губы, ничего не выдавая, затем он обогнул перила, и увидел всю картину.

Фуллер открыл было рот, чтобы заговорить, но Китон тут же выступил вперед.

— Уокер, мы здесь, чтобы провести осмотр твоего дома, и нам нужны ключи от твоей машины, чтобы мы могли ее проверить.

Не колеблясь и не говоря ни слова, Тай бросил ему ключи.

— Еще у него есть внедорожник. Обыщите и его, — резко приказал Фуллер.

— Господи, сколько времени понадобится этим парням, чтобы мы смогли начать вечеринку? — громко пробормотал Бабба.

— Осторожнее, Джонас, — прошипел Фуллер. — Ты же не хочешь, чтобы я решил поискать лицензию на бар твоей жены.

— Осторожнее, Арни, Кристал владеет этим баром вместе со мной, — сердито вставил Тейт.

— Остыньте уже все. Мы осмотрим машины, а потом уйдем, — попытался снизить нарастающее раздражение Гиффорд.

— Мамочка, — позвал Тай, и я посмотрела на него. — Иди сюда. Поцелуй.

Я моргнула, услышав, на мой взгляд, абсурдную просьбу. Затем уставилась на мужа, который казался совершенно спокойным и излучал ангельское терпение, будто стоял в не очень длинной очереди за попкорном в кино.

Тай поднял брови, его терпение иссякало, но не из-за досмотра, а из-за задержки с моим приветственным поцелуем.

Поэтому я подошла к нему, положила одну руку ему на грудь, другую на плоский, упругий пресс, встала на цыпочки и подставила мужу губы. Он обнял меня за талию, обхватил пальцами бедро и поцеловал.

Когда он поднял голову, я усмехнулась, опустилась на пятки, слегка повернулась в сторону и прижалась к его высокому, сильному телу.

Я посмотрела на Китона.

— Ключи от «Крузера» внизу, на крючке на двери в подсобное помещение.

С полминуты он неотрывно смотрел на меня, потом кивнул и ушел.

Я оглядела людей на своей кухне, взволнованная, но не удивленная этим проявлением поддержки Тая, но задаваясь вопросом, означало ли это, что все присутствующие разрушат планы на мой крутой праздничный ужин.

Я, вроде как, надеялась, что, да.

Но больше надеялась, что, нет.

— Эти футболки... просто... отпад! — внезапно завопил Бабба, поднимая футболку Тая и держа ее так, чтобы видели все, поворачивая надписью на спине ко всем. Тай увидел, что там написано и его пальцы впились в мое бедро. Бабба опустил футболку и посмотрел на Кристал: — Детка, давай сделаем себе такие же.

— Если у меня будет майка, — мгновенно ответила Кристал.

Лори хихикнула.

Я пожалела, что не убрала футболки, потому что они уже не были бы классными, если появятся у каждого, они классные лишь потому, что были только у нас с Таем. Я также пожалела, что не сообразила заказать себе такую же потрясающую майку.

Так как я погрузилась в мысль, что Бабба и Кристал собираются украсть мою отпадную идею, я не почувствовала, как Тай пошевелился.

Я поняла это только тогда, когда услышала возле уха.

— Мамочка, ты абсолютная.… гребаная... чудачка.

Я мгновенно перестала сердиться, еще глубже растворяясь в муже, вскинула голову, поймала его взгляд и ухмыльнулась. Он ухмыльнулся в ответ. Потом наклонился и поцеловал меня в висок.

Когда он выпрямился, я расслабилась еще сильнее и снова посмотрела в сторону кухни.

И тут я увидела, как на нас смотрит Сэмюэл Стерлинг. Когда наши глаза встретились, его красивое лицо расплылось в огромной, сияющей, белозубой улыбке.

Сэмюэл Стерлинг был одним из самых горячих чернокожих мужчин.

И Тай не ошибся.

Ко всему прочему, он был абсолютным романтиком.

*****

Тай только что кончил, я кончила пять минут назад и сидела верхом на нем, его член все еще был твердым и наполнял меня, Тай прижимался спиной к изголовью кровати, я уткнулась лицом ему в шею, одна его рука обхватывала меня за шею, другая обернулась вокруг моей талии, а его губы касались моего уха.

— Ты прикрыла мою спину, — прошептал он, и я попыталась поднять голову, но его пальцы сжали мою шею, и я осталась на месте. — Умчалась, сломя голову, чтобы прикрыть меня.

— Тай...

— Я люблю тебя, Лекси.

Сердце подпрыгнуло, и меня переполнило тепло.

— Тай...

Его рука сжалась, и он прервал меня, прошептав:

— Люблю тебя, детка.

Затем его рука двинулась сквозь мои волосы и сжала их, я подняла голову, и он притянул меня к своим губам, поцеловав, жестко, влажно и очень глубоко.

Оторвавшись от моих губ, но, не отпуская волосы, прижался так, что наши лбы соприкоснулись, и я взглянула в его прекрасные глаза с загнутыми ресницами.

— Знаешь, — прошептала я, скользя рукой вверх по его груди, чтобы обхватить шею сбоку, — я тоже тебя люблю.

— Умчалась, сломя голову, чтобы прикрыть меня, — повторил он. — Да, детка, знаю.

Я улыбнулась ему.

Затем, по-прежнему шепотом, сказала:

— Мне надо в ванную.

При этом хватка на моих волосах ослабла, но его широкая ладонь обхватила мой затылок и прижала мое лицо к его шеи, и я почувствовала, как он скользит челюстью вниз по моим волосам, к уху, где пробормотал:

— Не хочу терять твою киску.

— Милый...

— Позволь мне задержаться на минутку.

Что я могла поделать?

Поэтому сделала единственное, — не то чтобы это было трудно, — я сдалась и сказала:

— Хорошо.

Тай обнял меня, крепко стиснув, и я на некоторое время прижалась к его большому, твердому, теплому телу, пока он снова меня не стиснул, слегка приподняв, и я получила его сообщение.

Поцеловав его в шею, я скатилась с него и встала с кровати. Скрывшись в ванной, привела себя в порядок, а выйдя, увидела, что Тай не двигался, только натянул одеяло по пояс. На обеих тумбочках горел свет, Тай все также лежал в кровати, опираясь на изголовье, и его глаза были устремлены на меня.

Я подняла трусики, натянула их, затем взяла его футболку с надписью «Команда Уокера», которая лежала на краю кровати вместе с моей. Когда я просунула голову в горловину, а руки в рукава и потянула вниз, то поймала его взгляд и увидела, как дрогнули его губы.

— Так ты будешь носить ее в городе? — спросила я.

— Мистер Амбал? — спросил он в ответ, затем покачал головой, уголки его губ приподнялись. — И не мечтай.

— А я свою буду, — пробормотала я, упираясь коленом в кровать, потом подползла к нему и, перекинув через него ногу, снова оседлала.

Я положила руки ему на грудь, его проникли мне под футболку, блуждая по моей спине, но его глаза встретились с моими, и теперь они были серьезными.

— Что бы ни говорил Китон, не доверяй ему. Не доверяй никому, кроме круга приближенных. Тейта, Дика, Пеньи, Вуда, Мэгги, Лори, Кристал, Баббы, Папы, Стеллы и Джим-Билли. Поняла?

Естественно, я все ему рассказала.

Я кивнула.

— Даже Фрэнку, — продолжал Тай.

Я снова кивнула.

— И даже Дьюи.

Я снова кивнула.

— Никому, — настаивал он.

— Я поняла, муженек, — сказала я, прижимая руки к его груди. — Никому.

— Но, возможно, Стерлингу, — пробормотал он, и я подумала, что он прав.

Мой запланированный шикарный праздничный ужин так и не состоялся. Наши друзья были рядом, и праздник принял свой обычный оборот. Дик съездил за двумя ящиками пива. Лори позвонила Папе, тот привез Джонаса, и оба остались. С ними приехала Стелла. Кристал заказала по телефону пиццу. Вуд заскочил выпить пива, но задержался ненадолго, потому что Мэгги была дома с детьми. Торт Шамблса был уничтожен, но Таю достался огромный кусок, который он съел с мороженым, так что я не возражала. Мне удалось удержать шампанское подальше от нежданных завсегдатаев вечеринок, которые, на самом деле, не были любителями шампанского. За исключением, возможно, Стерлинга, который остался на праздник, но пил пиво, как и все остальные.

Затем, как обычно, мужчины вышли на веранду поговорить. Стерлинг пошел с ними.

После их ухода и до того, как мы с Таем отправились в кровать, чтобы устроить настоящий праздник, я узнала, что Тейт заберет деньги, пистолет, обоймы и письмо Мисти. У него имелся сканер, и той же ночью он собирался отправить скан Анхелю. А также другим людям.

Кроме того, он хотел наделать кучу копий, дать несколько Таю и мне, но оригинал хранить в безопасном месте. И, наконец, Тай связался с женой своего друга Макса, Ниной, которая работала адвокатом в Гно Бон, и также была в списке рассылки Тейта, чтобы отослать скан письма. Однако она уже позвонила в офис генерального прокурора штата Колорадо, чтобы обсудить дело Тая и то, как письмо повлияет на ход расследования, и привести машину правосудия в действие, чтобы узнать остальную информацию, посланную Мисти неизвестным адресатам.

Хотя Генеральная прокуратура заверила, что считает вновь открывшиеся обстоятельства чрезвычайно серьезными, раз сама Нина Максвелл сообщила им об этом, и будут действовать соответствующим образом, это было все, что мы получили.

Как было бы здорово через пять минут услышать стук в дверь и получить от губернатора помилование для Тая, а следом за ним визит тысячи репортеров, готовых выслушать заявление о том, что Тайрелл Уокер — несправедливо обвиненный, а Арнольд Фуллер — расист, мудак и продажный полицейский, но я сомневалась, что это произойдет.

Так что я брала то, что у нас было, так как это намного лучше, чем то, что мы имели вчера.

— Считаешь, Китон работает с Фрэнком? — спросил я Тая.

— Я считаю, что жену Китона застрелили, и это его встряхнуло. Он не сделал мне ничего плохого, за исключением того, что женился на Мисти и, как известно, часто ходил налево и явно делал это во время моей отсидки. Понятия не имею, насколько он продажный, но знаю, что раз замаравшись, невозможно дальше оставаться чистым. А я знаю, что он замарался еще до случая со мной. То, что теперь он видит свою ошибку, меня не удивляет. Но я бы не доверил ему даже поменять лампочку.

Я кивнула.

— Фуллер вел себя сегодня заносчиво, — отметила я. — Не думаю, что он в курсе дел Мисти или чем сейчас занимаются Фрэнк и, возможно, Китон.

— Фуллер очень долгое время оставался большой рыбой в маленьком пруду. Фуллер убедил себя, что он неприкасаем, и неменяющаяся ситуация помогала ему в этом. Десятилетиями ему было насрать на всех, на многих он имел компромат и демонстративно показывал, каким жестоким будет его возмездие, если ему кто-то перейдет дорогу, это касалось не только меня и Мисти. Он не так глуп, как его парни, но ни один мужчина не должен быть гордецом. Гордыня — самое худшее из возможных качеств у мужчины, потому что делает его слабым, а он и сам этого не знает. Гордыня ставила на колени более важных, умных и сильных мужчин. Такого человека, как Фуллер, она уничтожит.

— Надеюсь, — прошептала я.

Руки Тая перестали блуждать по моей спине, они остановились, и он притянул меня ближе, так что я прижалась к нему, а наши лица находились в дюйме друг от друга.

— Увидев этого человека в своем доме, я подумал, что взбешусь. Однако, увидев его таким, я впервые почувствовал настоящую надежду. Он был по уши в дерьме и даже не замечал этого. Гиффорд явно его ненавидел, горожане стояли с ним лицом к лицу и не выглядели запуганными или забитыми, а он все еще держался гордо, считая, что одержал верх. Глупец. Он ослеплен своей мнимой властью. Это неправильный путь.

— Но он… с Мисти...

— Мисти была пылинкой, которую он смахнул. Но ему не смахнуть отдел внутренних расследований, ФБР или Тейта Джексона. Он нажил себе более могущественных врагов, чем он сам, и не видит этого. Значит, ему не разыграть своих карт.

— Надеюсь, — повторила я шепотом и крепко сжала предплечья своего мужчины.

— Команда Уокера на финишной прямой, мамочка, — прошептал в ответ Тай, я вздохнула, он улыбнулся и приказал: — Слезай с меня, детка, мы не знаем, что принесет завтрашний день. Нам нужно поспать.

Я кивнула, прикоснулась губами к его губам и плюхнулась на кровать.

Тай выключил свет и скользнул в постель. Я выключила свой ночник и прижалась к мужу.

Так я и заснула. Как обычно, через несколько мгновений я оказалась на другой стороне кровати и почувствовала, как мой муж встал. Он никогда не уходил надолго, и на этот раз ничего не изменилось. Потом он вернулся и прильнул ко мне.

Я опять прижалась к нему, тесно-тесно, и снова заснула.