Говорящая с камнем

Эпилог

— Эй! — возмущенно ахнула, когда увидела, что мои агатовые колокольчики разбились. — Я их столько растила! — я обиженно продолжила, держа в руках столь дорогие моему сердцу осколки.

В моих словах не было ни капли лжи — я правда очень много сил потратила, чтобы создать палисадник из каменных цветочков у себя под балконом. когда-то давно очень сильно желала, чтобы хоть отчасти мои покои напоминали комнаты людей. Тогда я еще мало что знала о людях, но думала, что у них все в цветах. Учитывая, что я жила в пещерах, а, значит, не могла себе позволить живые растения, то делала их из того, что находила, когда гуляла среди горных полян.

— Если бы тебя заботила судьба этих безделушек, ты бы не сбежала! — гадко подметил брат, стоя за спиной.

Я зло поджала губы, возвращаясь к «цветам». Последний колокольчик испуганно пошатнулся и упал. Цитриновые пчелки, дивные создания, что питались цветом камней, поняли, что ловить им здесь нечего, и улетели, оставляя после себя легкий золотистый след.

Эти каменные пчелы, как и другие волшебные создания, жили в Хрустальном дворце очень давно, существуя за счет огромной скопившейся энергии горных духов. Из-за того, под моим балконом раскинулся не только прекрасный малахитовый сад, но и разрослась клумба каменных цветов, цитринки часто залетали ко мне в комнату. Но теперь, из-за брата, не будут! Ведь я не успею вырастить новые колокольчики, совсем скоро я вернусь в академию.

Перед отъездом на родину профессор Крэйф лично подошел ко мне и сообщил, что я в четверке лидеров. В тот момент меня одолевали столь сильные негативные эмоции, что было абсолютно наплевать на победу. Я ведь тогда даже официального объявления не дождалась, подумывая уехать навсегда домой и никогда больше не возвращаться в жестокий мир людей.

Но благодаря учителю я изменила свое решение. Как сейчас помню его слова: «Не руби с плеча! Сейчас ты на эмоциях, но дома у тебя будет время все обдумать и привести себя в форму. Победившим адептам дается два месяца, чтобы побыть с родными, хорошенько подготовиться и принести нашей академии победу. Так что не упускай свой шанс, Ханна!»

После он тепло улыбнулся мне и совсем не по-учительски подмигнул, отчего на душе стало немного легче. К тому ж, я почти сразу встретила Эвина. Он нисколько не обиделся, что не прошел, наоборот, сказал, что будет рад поболеть за меня. Поэтому у меня просто не хватило смелости признаться, что не планирую участвовать. Да и, наверное, какая-то часть меня, все же верила, что я вернусь к людям.

Юнек не выдержал страданий горного короля и выдал меня. Я ожидала огромную взбучку, однако, когда вернулась в родные стены, папа и слова не смог мне сказать. Стоило ему меня увидеть, как он мгновенно забыл о своей злости, приняв блудную дочь в свои объятия. Ко всему прочему, он заметил мое плохое состояние, хоть и расценил по-своему, наверное, решив, что я просто не приспособлена к жизни среди людей. Вот только причина моей боли была совершенно в другом.

Мы очень долго говорили о моем необдуманном поступке. Отец не мог понять, за что я так с ним поступила. Все время спрашивал: «Разве тебе плохо дома?». А я не знала, что ответить. Ведь люблю свой мир, но мама…

Именно мысль о ней привела меня в чувство. Я вспомнила о своем желании в случае победы на турнире. Вспомнила о маме! И поняла, что должна вернуться. Попробовать исполнить самое заветное. Слезно стала упрашивать отца, чтобы он простил меня и вновь позволил вернуться в академию. Честно рассказала о турнире, и как это важно для меня. Сперва он не хотел разрешать, тонко напомнив о моем долге, как дочери горного короля. Я мгновенно поняла к чему ведет отец, и заверила, что ни один человек не узнает обо мне и нашем роде. Дальше последовал вопрос, который ожидала — моя свадьба. И честно, теперь мне было абсолютно все равно. Пусть. Я больше не боялась этого. Что такое любовь уже попробовала, разбив сердце о камни с большой высоты. Больше любить мне не хотелось. Я готова заключить этот брак ради своего народа.

Отец такому ответу был безгранично рад. В тот же вечер отвел в пещеру Энергии — наш храм, где при всех старейшинах взял с меня клятву.

Были ритуальные слова, обмывание водами хрустального озера и вручение подарка жениха, как символа его нерушимого слова. Это оказался кулон в серебряном обрамлении. Внутри что-то похожее на камень, скорее, плоский сосуд, в котором таился кусочек мира наследника Небесных вершин: синее небо и ветер, что гонял белые облачка по спирали. Не иначе магия! Очень красивая магия. Ведь невозможно поместить небеса под стекло.

Вот так легко я стала невестой. Брат несказанно разозлился на это, ведь он с самого начала не хотел связывать нашу кровь с небесными духами. Поэтому, когда отец велел ему позаниматься со мной нашей родовой магией, чтобы я не опозорилась на соревнованиях, Юнек решил выпить из младшей сестренки все соки! Он гонял меня хуже профессора Крэйфа. Одно радовало — Юнек искренне радовался моей поездке на прославленный турнир. Вот только я подозревала, что тут не все так просто. Брат, наверное, надеется, что я не вернусь, а значит, не выйду замуж.

Сейчас Юнек вновь тренировал меня. Не специально, но своей магией он повредил мой палисадник! Но расстраивало не это, а то, что он не раскаивался в содеянном.

— Гарх'ханна, ты совсем не защищаешься! — отчитывал меня брат.

— А ты совсем меня не жалеешь, Юнерг'Ахгр! — зло отозвалась, отбрасывая осколки колокольчиков — все равно теперь от них проку мало.

— Ты так и соперникам скажешь? — вопросительно вскинул бровь Юнек. — Если ты хочешь самостоятельности, то хотя бы докажи, что сможешь.

— Прости, но сложно доказывать, когда в тебя летят камни!

— Останови их, ты же дух гор, — в его голосе слышалась такая едкая насмешка, что я не выдержала и продемонстрировала свой лучший прием. Приказала самому большому осколку агатов подлететь и стукнуть наглеца по лбу.

На самом деле я не ожидала большого успеха, но на удивление получилось. Брат потерял бдительность, на короткое время прикрыв глаза, вещая свою надменную речь.

Аж подпрыгнула и пискнула от радости, когда камень попал в цель.

— Ха! Попала! Я попала! — искренне веселилась, наблюдая, как из-под пальцев зло на меня смотрят светлые глаза брата.

Пусть маленькая, но победа. Ведь Юнек никогда серьезно не воспринимал меня. Нет, конечно, он не ненавидел меня, скорее общество сделало его таким. Все эти столетние законы о чистоте крови и о святости личного пространства духов, что рассказывают нам старейшины, звучат очень убедительно. А отец нарушил эту святую черту, полюбив мою маму. Тогда Юнерг'Ахгру исполнилось пять, и он долгое время не мог понять, кто это человеческая женщина, и почему она все время рядом с отцом. Ведь королева умерла совсем недавно, а рядом с горным правителем уже новая жена.

Возможно, от того, что столько духов не хотели видеть маму среди стен Хрустального дворца — она не выдержала и не стала цепляться за свою жизнь. Несмотря на то, что за нее боролись лучшие целители нашего народа, мама покинула меня.

Отец дал слово, что больше никогда не женится, а вот Юнек… Юнек сменил гнев на милость после этих слов. Пусть он и не сильно горевал потере чужой ему женщины, но сочувствовал. Ведь меня настигла та же судьба, что и его — расти без матери. Отец всегда рассказывал, что как только Юнек меня увидел, то поклялся защищать. Даже имя мне выбрал…

Действительно, брат всегда очень заботился обо мне. Но рос он, росла и я. Ему с детства внушали всю важность рода и то, что он будущий король гор и горных духов. Наверное, его пугала вся эта ответственность, он боялся, что не сможет оправдать надежды отца и народа. Не хотел привести к краху и без того исчезающий горный народ. Он желал, чтобы все было как надо — по старым традициям. Но с ним всегда была я — полукровка, которую не сильно жаловали другие, ведь даже внешне была не похожа на духов. И со временем моя запятнанная кровь стала именно тем, что отдалило брата.

Но больнее всего мне было от его слов. Доходило до того, что Юнек винил меня в смерти своей матери. Говорил, что отец никогда не любил ее, и променял долг на женщину из большого мира.

Я не понимала, за что он так со мной поступает. Ведь я не виновата, что отец полюбил во второй раз женщину не своего народа. И не виновата, что его первая жена погибла. Моя мама тоже умерла, когда рожала меня.

Неужели Юнек не понимает, каково это — осознавать, что мое рождение стало причиной смерти матери? Или он думает, что отец желал смерти своим женам? После их смерти папа отрекся от любви и на самом деле подумывал о проклятии. Но почему для брата во всем виновата я?

Это одна из тех причин, что заставила меня сбежать в людской мир. Однако я не сказала об этом отцу — зачем расстраивать?

— Случайность не считается победой, — недовольно отозвался брат, убирая руку от места ушиба. — Теперь поработаем над защитой.

— Это скорее тебе нужно! — показала язык, на что получила лишь скептичное:

— Гарх'ханна, не будь ребенком. Ты уже невеста, а ведешь себя как дитя малое!

Напоминание о скором замужестве заставило приуныть. Пусть я и согласилась, но какая-то часть все также противилась. Ведь я даже не видела его…

— Может, он не так уж и плох, — я пожала плечами и достала подарок-кулон из-за шиворота. Прекрасные облака медленно кружились по спирали.

— Он не дух гор — не надейся, что тебе повезет, — констатировал Юнерг’Ахгр в свойственной только ему манере.

Я громко засмеялась, взглянув на брата — его слова вновь заставили меня улыбаться. Более того, губы брата тоже почти тронула улыбка, но он сдержался, возвращаясь к тренировке.

Тяжело вздохнула. Юнек умел также быстро испортить настроение, как и поднять.

Я любовалась нашим Хрустальным дворцом. Шла по его белоснежным коридорам с высокими потолками, рассматривая искусные узоры на стенах и слушая, как красиво поет камень. Как же я скучала по дому!

На мне было легкое платье белого цвета, украшенное мелкими камушками. Признаться честно, первое время после людских нарядов я ощущала себя в буквальном смысле голой. Человеческие женщины носили слишком много лишнего! Тяжелые ткани, непонятное многослойное белье, корсеты — все это сначала очень пугало меня, теперь же не хватало.

Но лишь недолгое время. все-таки легкая и удобная одежда нравилась мне больше. К тому же она была красивой, что не могло не радовать.

Я неспешно вошла в тронный зал. Там уже восседал отец в окружении брата и самых мудрых людей моего народа в традиционно-белых одеяниях.

Король поднялся. Мой отец был высоким, как и все горные духи. На нем сегодня светлый костюм с вкраплениями серого оттенка и серебра, и мантия для торжества, из белого песца. Белые, слегка вьющиеся длинные волосы венчал хрустальные венец из серебра и хрусталя с добавлением аквамарина — энергетического камня отца. Он единственный, кто был не в длинном наряде, и кто имел право носить бороду. А она у него была пышной и мягкой, достающей до самого пояса.

— Подойди, дочь моя Гарх’ханна, — велел мне отец, расставляя руки словно для объятий.

Я взволновано сглотнула и направилась к нему, слушая, как теряется тихий стук сердца в громком цокоте моих каблуков. Пристальные взгляды присутствующих были направлены на меня. Особенно внимательно смотрел на меня брат. Сегодня очень важный день — должны были огласить решение совета. Смогу ли я снова вернуться к людям?

Поклонившись, я выпрямилась и посмотрела на великих духов. Сначала на одного советника короля, потом на другого. Взгляд коснулся холодного лица брата — очень сложно было что-либо понять по его безэмоциональной «маске».

— Гарх’ханна, совет решил твою судьбу, — строго сказал Амарх’гхарт, сравнительно молодой старейшина. К слову, духи гор, в отличие от людей, выглядели иначе не только в чертах лица, но и в том, что у моего народа кожа абсолютно гладкая, словно эфир лепил нас из мрамора. Морщины у духов появлялись очень поздно, и не всегда их можно было сразу разглядеть. Так что человеку было бы сложно определить, сколько духу лет. Глядя на себя в зеркало, я всегда замечала, что мое лицо не столь идеально, особенно когда я кривилась или улыбалась. Появлялись маленькие морщинки у глаз, в то время как у чистокровных духов их нет даже при проявлении эмоций. Хотя кожа у меня была такой же гладкой и холодной, как камень. Это я потом поняла, когда прикоснулась к людям, что у них она очень теплая и более мягкая.

— И каково же ваше решение? — вежливо спросила я.

— То, что ты сделала — непростительно, — холодно отозвался Кимхар’гир — советник, который всегда меня недолюбливал. И сейчас я понимала, что его голос будет не за меня, даже приготовилась слушать гневные речи.

— Но мы также вспомнили, что ты не совсем дух, а наполовину принадлежишь людям. Все эти годы несправедливо было скрывать эту часть тебя. И твое желание полностью оправдывает поступок.

Я просто не поверила, что Кимхар’гир мог такое произнести. Подняла взгляд, не скрывая удивления. Он заступился за меня? Кажется, я увидела на его губах еле заметную улыбку. Что произошло? Почему Кимхар’гир защитил меня? Или он так хочет избавиться от меня? Очистить кровь законным путем — просто спровадить меня к людям. Но как бы там не было, мне это было на руку.

— Конечно, есть опасность, что ты можешь выдать нас, — недовольно отозвался еще один старейшина. Он посмотрел на меня с недоверием, заставляя мое сердце ойкнуть. Рано радовалась, Ханна.

— Но, — я попыталась оправдаться, но замолчала под гневным взглядом отца. Пришлось терпеливо слушать.

— Я понимаю, что ты юна и торопишься познавать этот мир, — заговорил самый главный старейшина и самый древний, древний настолько, что поговаривали, будто он видел, как Великий эфир создавал магию. Вот по нему было видно его старость — лицо покрывали морщинки, похожие на трещинки в мраморе, а когда-то белоснежные волосы поблекли, став желтоватого оттенка.

— Но послушай нас, Гарх’ханна, — продолжил старец, — ты должна осознавать, какой груз несешь, скрывая свою тайну. Тайну всех нас. Никому на своем пути не говори кто ты. Даже близким людям. Иначе ты принесешь разрушение в наш мир.

Я покраснела, понадеявшись, что этого никто не заметил. Ведь обо мне знает профессор Крэйф. Но он знал о нас и раньше, так что не думаю, что выдаст. Конечно, если не соврал мне… только зачем ему врать?

— Люди когда-то знали о нас, Гарх’ханна. Они были слишком глупы и тщеславны. Стали использовать магию не так, как завещал Великий эфир. Они придумали себе своих богов и начали жить врозь с природой. Мы вынуждены были скрыть наши знания и уйти, чтобы люди забыли о нас. И они забыли. Но если ты напомнишь им, то знай — они придут в наш мир, разрушат его и исковеркают все прекрасное, что у нас есть. Людям нельзя знать о силе Великого эфира!

Я сглотнула. Самый мудрый и старый советник говорил ужасные вещи, а я вспоминала, как в начале учебных дней глупо выдавала наши тайны, не соглашаясь с учением людей. Надеюсь, никто тогда не воспринял меня всерьез…

— Гарх’ханна…

— Слушаю вас, мудрейший, — поклонилась.

— Я знаю, что ты достойная дочь своего отца, поэтому мы разрешаем тебе поехать в мир людей, чтобы познать свои корни.

— Ох, спасибо вам огромное! — искренне воскликнула. — Я обещаю, что сдержу свою тайну!

— Однако помни, что по истечению трех месяцев ты должна вернуться домой и отправиться в Небесное королевство к своему жениху.

— Да, — вновь поклон, — я принимаю свой долг.

— Можешь ступать, Гарх’ханна.

— Удачи тебе!

На трясущихся ногах, я вошла к себе комнату. Не может быть — мне разрешили уехать! Я до сих пор не могла в это поверить. Наверное, за столько лет старейшины впервые позволили духу быть среди царства людей. Впрочем, не стоит исключать мою принадлежность к миру матери. Думаю, это сыграло огромную роль в их решении.

Со счастливой улыбкой огляделась по сторонам. Как же я скучала по всему этому! Стены из хрусталя, что знали все мои тайны, начиная с самого детства. Каменная мебель искусно рубленного золотистого рутилового кварца. Полупрозрачное великолепие с текстурой похожей на волоски.

Хм… а внешне чем-то схоже с деревом. Именно поэтому, наверное, мы используем такой камень в обустройстве. А ведь это у людей абсолютно все делалось из дерева. Ни разу не замечала, чтобы они создавали свою мебель из камня. Возможно, просто не умеют? Но почему тогда мы так стремимся, чтобы наше окружение напоминало дерево? Только сейчас задумалась над этим.

— Ты счастлива? — неожиданный вопрос отвлек от размышлений. В комнату как обычно неслышно вошел Юнек. Он никогда особо не церемонился, без разрешения врываясь в мое пространство.

Я жестом пригласила его сесть на кровать, но Юнерг'Ахгр предпочел остаться там, где стоял. Облокотившись о стену, склонил голову набок, всем видом показывая, что ждет ответа.

— Да, — пожала плечами и сама села на постель. Сил стоять у меня не было.

Врать о том, что я этого не хочу — не видела смысла. Да и он давно знал результаты собрания совета. Даже не скрывал радости от того, что я уеду.

— Что за тон, Гарх’ханна?! — сурово произнес брат.

— Ты ведь все и так знаешь. В конце концов, ты входишь в совет, как наследник, — зло напомнила.

Признаться, почему-то поведение Юнека меня очень выводило из себя.

— Но и ты знаешь, что от меня ничего не зависит, — он ответил мне в той же раздражительной манере. Наверное, почувствовал мое состояние. Сейчас мне совершенно не хотелось говорить с братом, ведь это значило испортить то хорошее в сердце, что я принесла с собой после собрания старейшин.

— Откуда мне знать? Я не вхожу в совет.

— Отец давно дал свое согласие на поездку, а это львиная доля удачного исхода для тебя. Так что не надо делать вид, будто ты ни о чем не догадывалась.

— Хочешь сказать, что ты был очень против? — лукаво спросила, наблюдая за ним из-под ресниц.

— Нет, я даже буду рад, если ты осознаешь, что человек и навсегда покинешь горные чертоги, — холодно ответил Юнек.

Его слова больно резанули ножом по сердцу. Да, пусть я знала об этом… нет, не совсем так — чувствовала, видела его отношение. Но никогда не слышала в лицо. Даже когда он говорил плохо о моей матери, я считала это лишь словами обиженного мальчика, сказанными в гневе. Сейчас же это прозвучало очень жестоко. Неужели я обманывала себя и давно уже безразлична Юнеку?

— За что ты так? — осевшим голосом спросила, не в силах достойно ответить. Харкэха! Еще немного и я просто разрыдаюсь. Не хочу, чтобы он видел моих слез…

В светло-голубых глазах брата промелькнуло нечто теплое Возможно, это было раскаяние? Не знаю. Вряд ли. Если правда сожалеет о сказанном, то должен сам признаться в этом. Но я прекрасно знаю его и этого никогда не будет.

— Гарх’ханна, пойми, все зависит не от моего или твоего желания. Так нужно, — его тон был почти извиняющимся.

Он даже присел около меня и постарался вести себя мягче. Но ему нужно было сначала думать, прежде чем говорить! Слова не вернуть назад…и эта боль навсегда останется со мной. Я действительно глупая, если думала, что близка брату.

Чувства накрыли с головой. Резко вскочив на ноги, я просто выкрикнула в голос душившие меня эмоции:

— Вы все одинаковые! Сначала он, теперь ты. Все относитесь ко мне, как к какой-то ненужной вещи, игрушке. Проигрался и бросил. Можно причинять боль. Ведь я больше не нужна. Верно, Юнек? Это в детстве ты играл со мной в брата и с сестру, а теперь время занять трон и об меня можно вытереть ноги?!

На глаза все-таки навернулись слезы…

— Он? — это было единственное, что выделил из моей эмоциональной речи брат. Впрочем, как всегда. Есть ли смысл этому удивляться?

— Ты нарушила уговор? — Юнек все понял и без моего ответа, а меня взяла злость. Как он смеет упрекать меня?!

— Ты тоже нарушил, когда рассказал все отцу!

— Так ты не отрицаешь, что полюбила человека? — тон брата резко стал спокойным, словно он расслабился, когда подловил меня.

Тишина. Он молчит и я, а после холодные слова:

— Ты недалеко ушла от нашего отца…

— Не говори так, Юнек! — меня разрывало от злости и бессилия. Вот опять все повторяется. Даже сейчас я не могла отстоять свою точку зрения перед братом. Он почему-то всегда оказывался в выигрыше, хоть я прекрасно понимала, что права.

— Ты обижаешься, Гарх’ханна, но при этом делаешь все, чтобы расстроить не только меня, но и отца. Ты хоть понимаешь, что своими действиями можешь навредить нашему роду? Что скажут духи, узнав какая ты? Хватает того, что в тебе кровь человека!

— Ага! — воскликнула, подтверждая свои догадки. — Ты просто боишься, что сила не изберет тебя в правители. Настолько сильно боишься, что готов причинить мне боль, лишь бы унять свои страхи.

Я разочарованно ухмыльнулась. Юнек и в самом деле думает, что из-за ошибок отца не станет следующим правителем. Глупый… у него наиболее сильная чакра среди нашего народа. К тому же наш род уже несколько столетий являются хранителями гор.

— Не могу поверить, что ты такой, — тихо проговорила, понимая, что не хочу его видеть.

Почему все приносят мне только боль? Я медленно встала. Пусть это и моя комната, находиться рядом с Юнеком больше не могла.

— Подожди! — он нагнал меня у дверей, резко хватая за руку. Развернул к себе лицом, заставляя смотреть в глаза. В них была растерянность.

— Гарх’ханна, что с тобой? Почему ты уходишь?

Истинный дух гор. Как тот камень, что веками хранит историю, не испытывая чувств. Юнек даже не понял насколько сильно меня обидел. Сделал вид, что не видит моих слез, что не слышит слов… — Потому что ты меня ненавидишь, — объяснила очевидное.

— Гарх’ханна…

— Что здесь происходит? — громогласный голос отца заставил Юнека отпустить меня. Повернувшись к королю, брат вежливо поклонился.

— Я хотел поговорить с вами двумя, — недовольно сказал король, нахмурив белые брови. — Но видимо опоздал…

— Слушаю, отец, — смиренно произнес Юнек.

— Между вами не должно быть ссор. Конечно, я прекрасно понимаю с чем это связано. Однако, Юнерг'Ахгр, в первую очередь, это касается тебя — прошу наладьте свои отношения.

Я люблю вас и делаю все, чтобы вы чувствовали себя хорошо. Даже иду на некоторые уступки… не правда ли, Гарх’ханна?

Отец пристально на меня посмотрел, и я смущенно кивнула.

— Мне бы не хотелось, чтобы ваше поведение как-то навредило остальным. Знайте, я никогда не жалел о своих поступках, даже если их осуждали. Запомните, главное — это зов сердца, которое нельзя обмануть или заставить. Слушайте его, и оно приведет вас к правильному пути. Поэтому, я слишком много позволяю тебе, Гарх’ханна, даже больше, чем положено дочке горного короля. Возможно, ты сейчас не понимаешь, зачем я организовал твой брак, но доверься мне. Ведь принимая это решение, я слушал свое сердце.

— Отец, но как же чистота рода? — вмешался Юнек.

— Поэтому, Юнерг'Ахгр, я и выбрал тебе невесту из нашего рода, как моего наследника, — спокойно отозвался король.

Хорошая черта моего папы состояла в том, что он всегда был очень сдержан. На его месте, я бы давно разозлилась на нас с братом…

— Но Гарх’ханне я определил другую судьбу. Вы должны быть поняли, что происходит что-то не то. Увы, но не только мы, а и духи всех стихий теряют свои силы, постепенно уходят в небытие. Этот брак не просто моя прихоть. Он должен укрепить силы духов. Вы понимаете это? Иначе мы все исчезнем.

Сердце пропустило удар. Неужели все так серьезно? Это то, о чем говорил профессор Крэйф? Тогда выходит и у людей проблемы с магией? Ведь наставник хочет загадать великому магу возрождение былых времен, когда люди знали о духах, когда верили в Великого эфира и жили в мире.

О, как хочется рассказать отцу о желании профессора! Но я не могу. Пока. Однако если мы выиграем, и у профессора все получится… возможно, мне не придется выходить замуж! Хотя, после истории с Франом — это не кажется мне больше такой уж и плохой идеей.

Взяла в ладошку кулон жениха и внимательно посмотрела на мирно плывущие миниатюрные облачка. Мое сердце подсказывало, что я поступаю правильно…