Грабитель

Глава 5

Уиллис не любил работать сверхурочно. Очень немногим нравится сверхурочная работа, за которую не платят. Уиллис был детективом 3-го класса, и его зарплата составляла 5 тысяч 230 долларов в год. Она не зависела ни от количества проработанных часов, ни от количества раскрытых преступлений.

Поэтому Уиллис немного разозлился, когда Жиртрест Доннер не удосужился позвонить ему в среду вечером. Он слонялся по комнате детективного отдела, отвечал на каждый телефонный звонок и надоедал каждому детективу, заступавшему на дежурство. Он немного послушал Мейера, который рассказывал Темплу об одном деле в 33-м участке, где какой-то парень воровал кошек. История эта Уиллиса не заинтересовала, и он продолжал ждать, поминутно поглядывая на стенные часы. Убедившись, что этим вечером Доннер не позвонит, Уиллис в девять часов отправился домой.

На следующее утро, в 7:45, когда он явился на работу, дежурный сержант протянул ему записку, из которой следовало, что Доннер звонил ему вчера в 11:15 вечера и просил, чтобы Уиллис перезвонил ему как можно скорее. На клочке бумаги был записан телефонный номер. Уиллис прошел мимо стола дежурного направо, куда указывала рука, нарисованная на прямоугольной табличке с надписью: «Детективный отдел». Поднявшись по металлической лестнице, он повернул направо, где на площадку из зарешеченного окна падал серый утренний свет, и, преодолев еще шестнадцать ступеней, оказался на втором этаже.

Уиллис пошел не в ту часть коридора, где находились двери с надписями «Гардеробные», а в противоположную сторону. Миновав ряд скамеек, мужской туалет и канцелярию за деревянным ограждением, он оказался в комнате детективного отдела. Отметив в журнале свой приход, сказав «доброе утро» Хевилланду и Симпсону, расположившимся со стаканчиками кофе за одним из столов, Уиллис прошел к своему месту и придвинул к себе телефон. В это пасмурное утро свисавшие с потолка шары заливали комнату сероватым светом. Уиллис набрал номер и стал ждать, глядя в сторону кабинета лейтенанта Бирнса. Дверь была распахнута, и это означало, что лейтенант еще не прибыл. Обычно, входя в кабинет, Бирнс сразу же закрывал дверь.

— Получил свежую информацию, Хэл? — крикнул Хевилланд.

— Да, — ответил Уиллис.

Тем временем сонный голос в трубке буркнул: «Алло». Уиллис узнал Доннера.

— Жиртрест, это Уиллис. Ты звонил вчера вечером?

— Что? — спросил Доннер.

— Детектив Уиллис из 87-го, — помог ему Уиллис.

— О, привет. Господи, который час?

— Около восьми.

— Неужели вы, ребята, никогда не спите?

— Что у тебя есть для меня?

— Знаешь чувака по имени Скиппи Рэндольф?

— Сразу не припомню. Он кто?

— Недавно приехал из Чикаго, но я уверен, что на него и здесь есть досье. Занимается грабежами.

— Это точно?

— Имеются такие сведения. Хочешь с ним встретиться?

— Возможно.

— Сегодня вечером несколько человек будут катать кубики. Рэндольф тоже там будет. И ты с ним пообщаешься.

— Где это будет?

— Я тебя проведу, — пообещал Доннер и после паузы добавил: — Паровая стоит денег, ты знаешь.

— Сначала мне нужно его проверить, — сказал Уиллис. — Может, он их не стоит. Ты уверен, что он будет на этой игре?

— На все сто, папочка.

— Я тебе позвоню позднее. Ты будешь у этого телефона?

— До одиннадцати. Потом пойду в баню.

Уиллис посмотрел на имя, которое записал в блокноте:

— Скиппи Рэндольф. Это его настоящее имя?

— Рэндольф — настоящее, насчет Скиппи не уверен.

— Но он грабитель?

— Абсолютно точно, — подтвердил Доннер.

— Хорошо, я тебе перезвоню.

Уиллис положил трубку, немного подумал и набрал номер Бюро идентификации преступников.

Тут в комнату вошел Мисколо из канцелярии и спросил:

— Эй, Хэл, хочешь кофе?

— Хочу, — ответил Уиллис и рассказал сотруднику Бюро идентификации, что ему нужно.

Бюро идентификации преступников располагалось в здании Главного управления полиции на Хай-стрит. Оно было открыто двадцать четыре часа в сутки и не занималось ничем иным, кроме сбора и каталогизации всевозможной информации о преступниках. В бюро имелась картотека отпечатков пальцев, алфавитный указатель преступников, картотека разыскиваемых лиц, каталог освобожденных и условно освобожденных заключенных, досье известных игроков, насильников, грабителей и других преступников, объединенные по виду преступления. Картотека способов совершения преступлений содержала более 80 тысяч фотографий известных преступников. И поскольку всех обвиненных осужденных преступников в соответствии с законом фотографировали и подвергали дактилоскопированию, эта картотека постоянно росла и обновлялась. Так как Бюро идентификации ежегодно получало и классифицировало приблизительно 206 тысяч отпечатков и отвечало на запросы по 250 тысячам дел из управлений по всей стране, им было совсем не трудно ответить на запрос Уиллиса, и через час ему уже доставили ответ. Первой из конверта Уиллис достал копию фото Рэндольфа и отпечатков его пальцев.

Эту карточку Уиллис просмотрел быстро. На этой стадии игры отпечатки пальцев не могли ему ничего дать. Он глянул в конверт и вытащил следующий листок. Постепенно Уиллис просмотрел все содержимое конверта. Там была карточка, согласно которой 2 мая 1950 года, после восьми месяцев хорошего поведения, Рэндольфа освободили из тюрьмы Бейлис. Рэндольф уведомил офицера, надзиравшего за ним после условно-досрочного освобождения, что хочет вернуться в Чикаго, город, где он родился, город, куда он должен был вернуться сразу же после увольнения из морской пехоты. Разрешение было дано, и 5 июня 1950 года он уехал в Чикаго. В конверте находилось донесение из чикагского бюро по надзору, куда передали досье Рэндольфа. Очевидно, он никоим образом не нарушил обещания, данного при условно-досрочном освобождении.

Уиллис пролистал все материалы и задумался над копией досье о службе Рэндольфа в морской пехоте. Он поступил на службу 8 декабря, на следующий день после нападения на Пёрл-Харбор. В то время ему было двадцать три года, почти двадцать четыре. Он был повышен до звания капрала, принимал участие в высадке на Иводжиму и Окинаву и лично причастен к безвременной кончине пятидесяти четырех японских солдат. В ходе атаки 6-й дивизии морской пехоты в районе Мезадо 17 июня 1945 года получил ранение в ногу. Его отправили в госпиталь в Пёрл-Харбор, а после выздоровления — в Сан-Франциско, где с почетом уволили со службы.

Четыре года спустя он напал на 53-летнего мужчину и попытался отобрать у него бумажник.

А теперь, судя по словам Доннера, вернулся в город и снова взялся за грабежи.

Уиллис взглянул на часы и набрал номер Доннера.

— Кто? — спросил тот.

— По поводу игры сегодня вечером, — сказал Уиллис. — Проведи меня туда.

Крэпс, игра в кости, о которой говорил Жиртрест, перемещалась с места на место, а в тот четверг проводилась в помещении склада рядом с Ривер-Хайвей. Уиллис сообразно праздничному духу этого события надел спортивную рубашку с лошадиными головами и спортивную куртку. Увидев Доннера, он не сразу его узнал. Каким-то образом дряблой, колыхающейся груде белой плоти, которая вдыхала пар в турецких банях, удалось превратиться в замечательную фигуру, облаченную в темно-синий костюм. Доннер по-прежнему выглядел громадным, но его размеры заставляли теперь вспомнить о легендарных великанах с величественной, почти царственной осанкой. Они обменялись рукопожатиями, причем в ходе этой церемонии из одной ладони в другую перекочевала десятидолларовая купюра, и направились к складу, где проходила игра в кости, чтобы встретиться со Скиппи Рэндольфом.

Худой мужчина у боковой двери узнал Доннера, но подождал, пока тот представил Хэла Уиллиса как Уилли Харриса, старинного друга. После этого он пропустил их в помещение склада, на первый этаж, где было бы абсолютно темно, если бы не свет лампочки в одном из углов. Под ней и толпились игроки. Все остальное помещение было заставлено коробками, по-видимому с холодильниками и кухонными плитами.

— Ночной сторож и коп, обходящий этот участок, получили на лапу, — объяснил Доннер. — Здесь никто не станет нас беспокоить.

Они пересекли помещение, гулко стуча каблуками по бетонному полу.

— Рэндольф — тот парень в зеленой куртке, — сообщил Доннер. — Хочешь, чтобы я вас познакомил, или сам справишься?

— Лучше сам, — ответил Уиллис. — Если дело провалится, не нужно, чтобы это отразилось на тебе. Ты ценная фигура.

— Ты мне уже в любом случае навредил, — возразил Доннер. — Ведь это я провел тебя сюда.

— Конечно, но я мог оказаться таким хитрым копом, что даже тебя сумел надуть.

— Заметано, — согласился Доннер. А затем шепотом, чтобы его искренний комплимент не прозвучал лестью, добавил: — Но ты действительно хитрый коп.

Если Уиллис его услышал, то не подал виду. Они подошли к месту игры — под лампочкой было расстелено одеяло. Доннер затесался в круг игроков, а Уиллис подошел с противоположной стороны, где стоял Рэндольф. Кости бросал низенький мужчина в свитере с высоким воротом.

— Сколько очков он заказал? — спросил Уиллис Рэндольфа.

Рэндольф посмотрел на Уиллиса. Это был высокий мужчина с каштановыми волосами и синими глазами. Ножевой шрам на виске придавал его в общем-то приятному лицу зловещее выражение.

— Шесть, — ответил он.

— Везет ему?

— Еще как, — отозвался Рэндольф.

Мужчина в свитере подобрал кости и бросил еще раз.

— Давай, шестерочка, — сказал кто-то с противоположной стороны.

— Кончай с заклинаниями, — предупредил другой голос.

Уиллис сосчитал участников по головам. Вместе с ним и Доннером в игре участвовало семь человек. Кости остановились.

— Шесть, — объявил мужчина в свитере и собрал с одеяла почти все деньги, оставив двадцать пять долларов. Потом взял кости и сказал: — Ставлю двадцать пять.

— Принимаю, — скрипучим голосом произнес высокий мужчина. Он бросил на одеяло две десятки и пятерку.

Мужчина в свитере бросил кости.

— Давай семерку, — сказал он.

Уиллис наблюдал. Кости подпрыгнули и остановились.

— Малыш Джо,[5] — сказал мужчина в свитере.

— Два к одному, что четверки не будет, — объявил Уиллис и протянул десятидолларовую купюру.

Болельщик с противоположной стороны сказал:

— Согласен, — и передал ему пятерку.

Свитер бросил снова.

— Бредовая ставка, — шепнул Рэндольф Уиллису.

— Ты же сказал, что ему везет.

— С каждым броском он разогревается все больше. Понаблюдай за ним.

Свитер выбросил шесть, а потом пять очков. Мужчина, что расположился напротив, обратился к Уиллису:

— Берешь еще пятерку на то же самое?

— Идет, — отозвался Уиллис.

Он положил на ладонь десятку, и мужчина накрыл ее пятеркой. Свитер бросил и получил четыре очка. Уиллис протянул тридцать долларов через круг. Свитер оставил на одеяле пятьдесят долларов.

— Возьму половину, — сказал Скрипучий голос.

— А я — другую половину, — объявил Уиллис.

Они бросили свои купюры на деньги Свитера.

— С ума ты сошел, — сказал Рэндольф.

— Я пришел играть, — ответил Уиллис. — Когда мне хочется вязать носки, я остаюсь дома.

С первого раза Свитер выбросил семь очков.[6]

— Вот сукин сын! — возмутился Скрипучий голос.

— Оставляю сотню, — заявил Свитер, улыбаясь.

— Принимаю, — подтвердил Уиллис.

С другой стороны круга за ним с сомнением наблюдал Доннер. У Скрипучего голоса брови полезли на лоб.

— У нас становится весело, — заметил Свитер.

— А здесь что, кружок кройки и шитья или игра в кости? — осведомился Уиллис. — Бросай!

Свитер выбросил восьмерку.

— Шесть к пяти, что восьмерки не будет, — сказал Уиллис. Стоявшие в круге промолчали. — Ладно, восемь к пяти. Шесть к пяти было бы слишком неинтересным пари.

— Бьюсь. — Скрипучий голос протянул Уиллису пятерку.

— Бросай, — велел Уиллис.

Свитер бросил.

— Вагонетки,[7] — сказал Рэндольф и посмотрел на Уиллиса.

— У меня есть еще восемь баксов, которые считают, что восьмерки не будет.

— То же пари? — спросил Скрипучий голос.

— То же самое.

— Играю. — Он протянул Рэндольфу пятерку.

— Я думал, этому парню везет, — сказал Уиллис, улыбнувшись Рэндольфу.

— Сначала везет, потом не повезет, — усмехнулся Рэндольф.

Свитер выбросил восьмерку. Скрипучий голос забрал деньги у Уиллиса и Рэндольфа. Человек с крючковатым носом с другой стороны круга вздохнул.

— Ставлю две сотни, — заявил Свитер.

— Разве это не слишком круто? — спросил Крючковатый нос.

— Если для тебя это слишком круто, иди ложись в постельку, — отозвался Рэндольф.

— Кто берет две сотни? — спросил Свитер.

— Возьму пятьдесят, — решился Крючковатый нос и вздохнул.

— Осталось еще полторы сотни, — сказал Свитер. — Кто примет?

— Вот сотня. — Уиллис бросил купюру на одеяло.

— Я возьму последние пятьдесят, — сказал Рэндольф, бросая деньги рядом с деньгами Уиллиса. — Бросай, крутой.

— Это профессионалы, — сказал круглолицый человек, стоявший справа от Уиллиса. — Играют по крупной.

Свитер кинул кости. Кубики запрыгали по одеялу. Один остановился и лег двойкой. Второй со щелчком ударился о первый и неожиданно замер, повернувшись вверх пятеркой.

— Семь, — объявил Свитер, ухмыляясь.

— Ему везет, — констатировал Круглолицый.

— Слишком везет, — пробурчал Крючковатый нос.

— Ставь, — распорядился Скрипучий голос.

— Ставлю четыре сотни.

— Ты что? — возмутился Крючковатый нос. — Пытаешься разогнать нас по домам?

Уиллис посмотрел на другую сторону круга. У Крючковатого носа был пистолет, его контуры явственно вырисовывались под пиджаком. И если Уиллис не ошибался, то Свитер и Скрипучий голос тоже были вооружены.

— Возьму парочку купюр, — сказал Уиллис.

— Кто-нибудь примет остальные две? — поинтересовался Свитер.

— Иногда тебя нужно охлаждать, — заметил Рэндольф. — Ставка сделана. — Он уронил на одеяло двести долларов.

— Кидай, — сказал Уиллис. — Только потряси их сначала.

— У папы башмаки прохудились, косточки, — сказал Свитер и выбросил одиннадцать. — Как же мне сегодня везет, мужики. Ставлю все, — выкрикнул он. — Кто со мной?

— Не спеши, друг, — вдруг остановил его Уиллис.

— Я ставлю на восьмерку, — откликнулся Свитер.

— Дай взглянуть на костяшки, — попросил Уиллис.

— Что?

— Я сказал, дай посмотреть кости. Уж очень они способные.

— Талант у меня в руке, друг, — улыбнулся Свитер. — Принимаешь или нет?

— Нет, пока не увижу кости.

— Значит, не принимаешь, — сухо буркнул Свитер. — Кто играет?

— Покажи ему кости, — вмешался Рэндольф.

Уиллис наблюдал за ним. Бывший морской пехотинец потерял на последнем броске две купюры. Уиллис намекнул, что Свитер нечестно играет, и Рэндольф тоже захотел посмотреть кости.

— Кости в порядке, — не сдавался Свитер.

Скрипучий голос пристально посмотрел на Уиллиса.

— Это честные кости, незнакомец, — подключился он к разговору. — У нас честная игра.

— Они странно катятся, — стоял на своем Уиллис. — Дайте мне посмотреть.

— Если тебе не нравится игра, можешь не участвовать, — сказал Крючковатый нос.

— Я спустил здесь полштуки, — оборвал его Уиллис. — Практически это мои кости. Покажут мне их или нет?

— Ты привел этого парня, Жиртрест? — спросил Скрипучий голос.

— Да, — отозвался Доннер, начинавший потеть.

— Где ты его откопал?

— Мы познакомились в баре, — вставил Уиллис, автоматически прикрывая Доннера. — Я сказал, что ищу крупную игру. Но не ожидал попасть на тренированные кости.

— Мы тебе объяснили, что кости правильные, — заметил Скрипучий голос.

— Так дайте посмотреть.

— Ты сможешь их изучить, когда они перейдут к тебе, — сказал Свитер. — А пока бросок за мной.

— Никто не будет бросать, пока я не осмотрю кости! — рявкнул Уиллис.

— Для коротышки ты слишком петушишься, — сказал Скрипучий голос.

— А ты испытай меня, — негромко предложил Уиллис.

Скрипучий голос тщательно его осмотрел, стараясь определить, есть ли у него оружие. Решив, что Уиллис не вооружен, сказал:

— Убирайся отсюда, шпана. Или я разорву тебя пополам.

— Попробуй, бочка с дерьмом! — воскликнул Уиллис.

Некоторое время Скрипучий голос гневно смотрел на Уиллиса, а затем повторил ошибку, которую до него уже совершили многие. Дело в том, что по внешнему виду Уиллиса никак нельзя было догадаться о его физической подготовке. Никак нельзя было понять, что он в совершенстве владеет приемами дзюдо и может сломать вам спину, щелкнув пальцами. Скрипучий голос предположил, что Уиллис обычный бандит, и бросился к нему через круг, готовый раздавить его, как клопа.

Для того чтобы обрисовать ситуацию более полно, нужно заметить, что Скрипучий голос был очень удивлен тем, что произошло с ним далее.

Уиллис не смотрел ни в лицо противнику, ни на его руки. Он следил за его ногами, решив броситься навстречу, когда правая нога Скрипучего голоса окажется впереди. Он сделал это внезапно, упал на правое колено и захватил левую лодыжку противника.

— Эй, что за… — начал Скрипучий голос, но только это и успел сказать.

Уиллис потянул лодыжку к себе и вверх. В то же мгновение правым локтем толкнул Скрипучего голоса в живот. Скрипучий голос, видя, как противник падает на колени, чувствуя, что его схватили за лодыжку и резко толкнули в живот, не понимал, что испытывает на себе действие броска за лодыжку. Он осознал только, что падает на спину, а ударившись спиной о бетонный пол, почувствовал, как перехватило дыхание. Он помотал головой, испустил рев и вскочил на ноги.

Уиллис стоял напротив, ухмыляясь.

— Ладно, наглец, — процедил сквозь зубы Скрипучий голос. — Погоди же, наглый маленький ублюдок. — И снова бросился вперед.

Уиллис стоял невозмутимо, улыбаясь, и ждал, а затем снова сделал выпад.

Он захватил левую руку Скрипучего голоса в локтевом сгибе и резко дернул ее вверх, сильно надавив левой рукой ему под мышку. Уиллис крутанулся вправо, закинув руку Скрипучего голоса через левое плечо, и потянул ее вниз, давя на локоть.

Затем он резко нагнулся вперед. Ноги Скрипучего голоса оторвались от пола, он перевернулся вперед, как и полагалось, когда применяют прием опрокидывание через плечо, и полетел навстречу новому столкновению с бетонным полом.

Не желая ломать руку противника, Уиллис намеренно ослабил захват, прежде чем тот рухнул на пол. Скрипучий голос изумленно потряс головой, попытался подняться и снова сел, продолжая трясти головой. С другой стороны круга Крючковатый нос осторожно приподнял руку и полез под пиджак.

— Не дергайся! — раздался голос.

Уиллис повернулся. Рэндольф держал всю компанию под прицелом пистолета 45-го калибра.

— Спасибо, — сказал Уиллис.

— Собери-ка эти восемь сотен, — отозвался Рэндольф. — Не люблю нечестные игры.

— Эй, это же мои деньги! — вскричал Свитер.

— Когда-то были нашими, — ответил Рэндольф.

Уиллис подобрал деньги и положил их в карман.

— Пошли, — сказал Рэндольф.

Они направились к боковой двери, причем Рэндольф пятился, не опуская пистолет. Худой мужчина, впустивший Уиллиса, выглядел озадаченным, но не произнес ни слова. Так поступают почти все, когда на сцене появляется 45-й калибр. Уиллис и Рэндольф побежали по улице. На углу Рэндольф спрятал пистолет в карман и остановил такси.

— Может, кофе? — предложил Рэндольф.

— Пожалуй, — согласился Уиллис.

Рэндольф протянул руку:

— Меня зовут Скиппи Рэндольф.

Уиллис пожал его руку.

— А меня — Уилли Харрис.

— Где освоил дзюдо? — спросил Рэндольф.

— В морской пехоте, — ответил Уиллис.

— Сразу видно. Я тоже там служил.

— Серьезно? — с притворным изумлением произнес Уиллис.

— 6-я дивизия, — гордо сказал Рэндольф.

— Я был в 3-й, — сообщил Уиллис.

— Иво?

— Точно, — подтвердил Уиллис.

— Я был на Иво и на Окинаве. Мою роту присоединили к 5-й дивизии, когда мы атаковали Иво.

— Та еще была свалка, — кивнул Уиллис.

— Ты прав. Хотя были и хорошие моменты. На Окинаве, правда, пулей угостили.

— Мне повезло, — признался Уиллис. Он поискал дерево, чтобы постучать по нему, и, не найдя, ударил костяшками пальцев себя по голове.

— Как думаешь, мы достаточно далеко отъехали от этих подонков? — спросил Рэндольф.

— Полагаю, да.

— Останови где-нибудь здесь, — попросил Рэндольф шофера.

Тот подъехал к обочине, и Рэндольф расплатился. На тротуаре они огляделись.

— Вон я вижу кафе, — сказал Рэндольф, указывая на вывеску на здании выше по улице.

Уиллис достал из кармана восемьсот долларов.

— Половина твоя, — сказал он и протянул деньги Рэндольфу.

— Я подумал, что они кидают кости слишком энергично, — заметил Рэндольф, забирая купюры.

— Да, — сухо согласился Уиллис.

Заказали кофе и круассаны. Когда принесли заказ, они какое-то время посидели молча.

— Хороший кофе, — заметил Рэндольф.

— Ага, — признал Уиллис.

— Ты из этого города?

— Да. А ты?

— Родом из Чикаго, — сообщил Рэндольф. — Сюда попал, когда меня демобилизовали. Болтался здесь четыре года.

— А когда демобилизовался?

— В сорок пятом, — сказал Рэндольф. — В пятидесятом вернулся в Чикаго.

— А что поделывал до сорок девятого?

— Срок получил, — ответил Рэндольф, осторожно наблюдая за Уиллисом.

— Как многие из нас, — невозмутимо заметил Уиллис. — Что тебе повесили?

— Ограбил одного старого козла.

— Зачем сюда вернулся? — спросил Уиллис.

— А тебя за что сажали? — поинтересовался Рэндольф.

— А, пустяки, — махнул рукой Уиллис.

— Нет, ты скажи.

— Какая разница за что?

— Любопытно, — настаивал Рэндольф.

— За изнасилование, — быстро сказал Уиллис.

— Ого! — воскликнул Рэндольф, подняв брови.

— Не люблю об этом говорить. Я встречался с этой дамой, а она оказалась самой выдающейся динамисткой на свете. И вот однажды вечером…

— Конечно, я понимаю.

— Правда? — спокойно осведомился Уиллис.

— Еще бы. Думаешь, я хотел грабить того типа? Мне просто были нужны деньги, и все.

— Как теперь зарабатываешь на жизнь? — поинтересовался Уиллис.

— У меня все в порядке.

— Чем занимаешься?

Рэндольф на минуту задержался с ответом.

— Я водитель грузовика.

— Вот как?

— Ага.

— На кого работаешь?

— Ну, прямо сейчас я не работаю.

— А что собираешься делать?

— Есть у меня одно занятие, оно приносит небольшой стабильный доход. А ты ищешь что-нибудь для себя?

— Возможно.

— Два парня могут добиться настоящего успеха.

— В чем?

— Подумай, — сказал Рэндольф.

— Я не люблю игры типа «Кем быть», — огрызнулся Уиллис. — Если у тебя что-то есть для меня, скажи.

— Будем грабить, — предложил Рэндольф.

— Стариков?

— Стариков, мальчиков, какая разница?

— Больших денег грабеж не принесет.

— В правильном районе принесет.

— Не знаю, — проговорил Уиллис. — Мне не нравится идея отбирать деньги у стариков. — Он помолчал. — И у женщин.

— Кто говорит о женщинах? Я обхожу их стороной. С ними ты получишь всевозможные неприятности.

— Вот как? — удивился Уиллис.

— Точно. Черт, тебе ли не знать? Тебя судят не только за нападение, но и за попытку изнасилования. Даже если ты пальцем эту суку не тронул.

— Правда? — Уиллис выглядел разочарованным.

— Конечно. Я стараюсь держаться от них подальше, как от отравы. Кроме того, как правило, женщины не носят с собой много наличных.

— Понятно, — кивнул Уиллис.

— Так что скажешь? Ты знаешь дзюдо, и мне знакомы эти приемы. Мы можем так отодрать этот город…

— Не знаю, — пробормотал Уиллис, убедившись, что Рэндольф не его клиент, но желая услышать подробности, чтобы лучше подготовиться к его аресту. — Расскажи мне подробнее, как ты это делаешь.

В то время как в одной части города двое мужчин вели разговор, в другой его части в кустарнике лицом вниз лежала девушка.

Кустарник рос у подножия крутого ската, невысокого утеса из камня и земли, дальше за кустарником протекала река, над которой изгибался дугой длинный пролет моста, ведущего в соседний штат.

Девушка лежала среди груды камней.

Ее чулки порвались, пока она катилась по склону в кусты, юбка перекрутилась так, что ноги сзади полностью обнажились. Это были красивые, молодые ноги, но одна выгнулась под необычным углом, и поэтому тело девушки, лежавшей в кустах, совсем не казалось привлекательным.

Лицо ее было залито кровью. Из разбитой головы кровь вытекла на жесткие ветки кустов и с них — на сухую осеннюю землю, которая жадно ее впитала. Одна рука лежала согнутая, под полной грудью девушки, и в нее упирались острые, колючие ветви кустов. Другая рука с разжатой ладонью свободно вытянулась вдоль тела.

На земле, рядом с пятнами крови, в нескольких футах от ладони девушки, валялись солнцезащитные очки. Одно из стекол было вдребезги разбито.

У девушки были светлые волосы, но их яркий желтый цвет затемняли пятна крови в тех местах головы, где ее несколько раз ударили тяжелым и твердым предметом.

Девушка не дышала. Она лежала вниз лицом в кустарнике у подножия невысокого утеса, где земля впитала ее кровь. Было ясно, что больше она уже никогда не будет дышать.

Звали эту девушку Джинни Пейдж.